В.Н. Гуркович. «Мое знакомство с графом Тотлебеном»

Глава 1. Неожиданная встреча

Более 40 лет назад мне выпала судьба профессионально заняться историческими памятниками Крымской войны. Их на территории Крыма множество — большинство, естественно, находится в городе Севастополе. Почти все они сооружены в период существования Российской Империи.

Абсолютное большинство памятников Крымской войны принадлежат к категории надгробных, да и символические почти все посвящены погибшим во время войны воинам и руководителям Обороны: адмиралам Корнилову и Нахимову, генералам, офицерам и солдатам — участникам Черноморского сражения...

Пожалуй, только два памятника Крымской войны были посвящены событиям, которые не были политы кровью. Один — в память наплавного моста, по которому была осуществлена эвакуация Севастопольского гарнизона и жителей города в ночь с 27 на 28 августа 1855 года. Второй — в память посещения Крымской армии Императором Александром II: приехал поблагодарить защитников Севастополя как глава Государства и Отечества.

Надо отметить, что почти все памятники Крымской войны были исполнены на высоком профессиональном уровне и должным образом несли в сути своей незабвенную память о скорбных и героических страницах Севастопольской эпопеи.

На всю жизнь запомнил первую информацию о Крымской войне — рассказ отца о Памятнике затопленным кораблям. Шел 1950-й год, мне было 5 с половиной лет. О первом увиденном мною севастопольском памятнике — символе Первой обороны — описано в моей книге «Памятники и памятные места Крымской войны. Альма», изданной в Симферополе в 2004 году.

Памятник Э.И. Тотлебену на Историческом бульваре я увидел чуть позже, в 1951 или 52-м году. Запомнился рассказ взрослых о том, что во время войны немецким снарядом оторвало бронзовую голову генерала. По своему происхождению знаменитый военный инженер был немцем. Поэтому немцы («фрицы») после падения Севастополя в 1942 году починили памятник своему земляку: приделали ему голову. Интрига всех рассказов (а они велись в разных вариациях) заключалась в том, что у немцев в запасе была голова Тотлебена в фуражке, ее и прикрепили — в итоге генерал оказался с двумя фуражками. Одна — на голове, вторая — в опущенной левой руке. Обычно ироническое повествование заканчивалось фразой: «Вот что сделали дураки!»

В конце 1960-х годов, будучи научным сотрудником Бахчисарайского историко-археологического музея, мне впервые пришлось познакомиться с серьезной литературой о Тотлебене и его выдающейся роли в создании системы обороны Севастополя в 1854—1855 годах.

В начале 1990-х годов из ранее закрытых фондов ГААРК узнал об осквернении праха Тотлебена в 1930-х годах и о торжественном перезахоронении останков героя в 1943 году. Первую акцию осуществляла Советская власть — нужен был цинк для индустриализации страны (пусть и гробовой). Вторая акция была осуществлена иностранным агрессором, который вел беспощадную войну и против большевистской власти, и против нашего народа. Все шло по отработанной лживой бандитской схеме: результаты деяний одних преступников в своих пропагандистских целях использовали другие, конкурирующие. Об этом я писал, в частности, в статье «Смерть и воскресение графа Тотлебена», которая была опубликована в симферопольской городской газете «Южная столица» 6 января 1995 года. Вариант статьи под названием «Смерть и воскресение героя Плевны» был напечатан в «Крымских известиях» 24 декабря 1996 года. Третья версия статьи о Э.И. Тотлебене вошла в историко-краеведческий и литературный сборник «СЕВА 2008» (о судьбе подарочного экземпляра этого издания — см. главу 12).

А.Н. Тотлебен и автор статьи у памятника на могиле генерал-адъютанта Э.И. Тотлебена. Севастополь. Фото Александра Зинюка, 2008 г.

26 апреля 2008 года я сопровождал группу преподавателей и сотрудников Таврического государственного университета по Братскому кладбищу на Северной стороне Севастополя. У могилы Тотлебена я рассказал про его участие в Русско-турецкой войне 1877—1878 годов, или в Освободительной войне, как ее называют в Болгарии. На оборотной стороне величественного памятника-склепа генерал-адъютанта Тотлебена рельефом исполнена в мраморе схема осады Плевны, которой и было посвящено завершение моего объяснения:

«Болгарский город Плевен (русское название Плевна) во время войны турецким командованием был превращен в укрепленный район. Он представлял большую опасность для флангов русских вооруженных сил. Три фронтальные атаки Плевны, осуществленные в июле—сентябре 1877 года, были отбиты турецким гарнизоном с большими потерями для нападавших. Однако в октябре турецкие войска в Плевне были полностью блокированы. Примечательно, что продовольственные склады осажденных находились в непосредственной близости от рек, протекающих через Плевну. Это обстоятельство и было учтено генерал-лейтенантом Тотлебеным. По его плану солдаты Русской армии начали насыпать плотины, которые перегородили реки Гривица и Тученица. И когда плотины были взорваны, водная стихия уничтожила 25 мельниц с запасами зерна для осажденной турецкой армии.

Судьба блокированного гарнизона была предрешена. 28 ноября 1877 года, после безуспешной попытки вырваться из окружения, 43-тысячная турецкая армия капитулировала. Так сооруженные по проекту военного инженера Тотлебена, казалось бы, сугубо гражданские гидротехнические сооружения ускорили капитуляцию неприятельского гарнизона и спасли жизни тысяч русских воинов и их союзников — румын.

Отечественная история знает добрую плеяду стратегов и командиров всех степеней, которые решительными, смелыми и профессиональными действиями достигали победы над врагом. При этом — малой кровью! Капитуляция плевенской группировки противника входит в первую шеренгу значимых викторий, которая была достигнута разными методами и средствами, но, в первую очередь, — эксклюзивным инженерным решением командующего. И что самое важное при этом, стоит повторить еще раз, победа была одержана с минимальными людскими потерями. Вечная память Вам, Эдуард Иванович!»

Когда я закончил свое повествование, и коллеги мои стали фотографироваться у памятника, ко мне подошел пожилой человек. Раньше, как говорится, краем глаза, во время своего рассказа я заметил подошедшего и ставшего несколько позади группы человека (группа состояла практических из знакомых мне лиц — в 1980-х годах я работал в Научно-исследовательском секторе университета). Экскурсоводы, учителя, другие специалисты, ведущие рассказ или что-то объясняющие своей аудитории (где десяток-другой слушателей), знают, что часто к группе пристраивается один или несколько любознательных граждан. Они обычно молча слушают, внимают, а иногда дополняют, уточняют или даже вступают в дискуссию с рассказчиком.

Человек, подошедший ко мне, произнес: «Простите, я был невольным слушателем. Спасибо за добрые слова о моем деде Эдуарде Ивановиче». Он представился: «Его внук — Александр Николаевич». Вероятно, на лице моем было выражено в тот момент какое-то недоумение или сомнение. Человек из внутреннего кармана пиджака достал удостоверение. Действительно: «Тотлебен. Александр Николаевич. Контр-адмирал».

Мы все вместе сфотографировались на память. Началась переписка.

Глава 2. А.Н. Тотлебен повествует о своей жизни

На протяжении 2008 года я получил из Одессы несколько писем, где А.Н. Тотлебен рассказывал о своей жизни. К сожалению, это были разрозненные фрагменты воспоминаний. В конце года я обратился к Александру Николаевичу с предложением написать свою автобиографию для нашего совместного очерка о генерал-адъютанте Э.И. Тотлебене и судьбах его детей-внуков (был, сознаюсь, в 2008 году у меня такой прожект).

Сославшись на ухудшение зрения и общего состояния здоровья, А.Н. Тотлебен предложил мне составить его биографию на основании тех писем, которые я получил ранее. В итоге «автобиография» в предварительном варианте была создана мною как редактором-составителем. Отпечатанный экземпляр был отправлен 12 мая 2009 года в Одессу А.Н. Тотлебену. Последний внес своей рукой различные авторские дополнения и уточнения. Потом этот текст мною был вычитан — исправлены грамматические и орфографические ошибки, неудачные фразеологические обороты, уточнено написание географических названий и т. д. Так 11 февраля 2010 года появилась, можно сказать, полноценная автобиография А.Н. Тотлебена, текст которой курсивом набран ниже.

«Уважаемый Владимир Николаевич!

Кратко сообщаю о себе, одновременно отвечая и на ваши вопросы.

Итак, я родился в Севастополе в 1930 году. Истинного дня рождения не знаю, так как метрические документы (свидетельство о рождении) не сохранились. Родился в доме нашей семьи по улице Ленина (быв. ул. Екатерининская). Дом Тотлебеных был разрушен и сожжен в годы Второй обороны Севастополя.

Крещен в Свято-Никольском храме, который находится на мемориальном кладбище на Северной стороне.

Мой отец, Николай Эдуардович Тотлебен, родился 11 февраля 1874 года. Граф, флигель-адъютант, военный инженер. Закончил Михайловское военное училище, пошел по стопам своего отца, Эдуарда Ивановича. Император Александр Николаевич был крестным отцом Николая Эдуардовича, моего отца. Мой отец и Николай II дружили с детства. Меня назвали в честь Императора Александра II... По национальности отец был немцем. Мать моего отца (моя бабушка) баронесса Гауф Викторина Леонтьевна, немка. Первая волна массовых арестов советских немцев была осуществлена после прихода Гитлера к власти: в 1934 году был арестован отец. По какой статье — мне не известно. Скорее всего, пресловутая 58-я. Был лично знаком с адмиралом А.В. Колчаком и Отто Юльевичем Шмидтом. Работал в ЭПРОНе, возглавляемом Миллером (тоже немцем). В 1934 или 35 году ЭПРОН переведен в Ленинград... Вот тогда не стало Миллера и моего отца, Н.Э. Тотлебена.

Отец был расстрелян в Севастополе в 1935 году.

Моя мать — Мария Тихоновна Тотлебен (в девичестве — Минакова). Русская по национальности. Вскоре после ареста отца знакомый моей мамы Яков Федотович Веклич увез нашу семью — меня и мать — в Россию. Это произошло, вероятно, в конце 1934 года или в 1935 году. Мы постоянно меняли место жительства. Помню, что жили мы в городах Щигры и Ливны Орловской области, а потом в городе Льгов Курской области. Во Льгове 13 июня 1938 года родился мой брат (по матери) Евгений Яковлевич Веклич. Моя мать работала в это время официанткой, уборщицей... 27 марта 1941 года она покончила с собой. Об истинных причинах столь драматической развязки я могу только догадываться: в 1938 году НКВД арестовал моего отчима, на следующий год выпустили, но в 1940-м взяли опять. Вероятно, он был приговорен к высшей мере наказания.

Перед смертью мать наказала мне спасти брата и добраться с ним до Запорожья. Там жили ее родители — мой дед и баба, сестры и братья матери. Но меня Минаковы не приняли, назвали байстрюком (обидно, не за что). И брата моего не признали. Я сдал его в детдом, и сам оказался там, потом бежал оттуда. И через детприемник вскоре снова оказался в детдоме.

Именно в 1938 году, в год ареста отчима, я пошел в школу. В 1941 году окончил три класса. Началась война. Мы скитались беспризорниками. В августе 1941 года нас подобрали отступающие красноармейцы. Это была артиллерийская часть на конной тяге.

По существу, я был воспитанником («сыном полка») артбатареи.

Мы отступали до Воронежа, где нас с братом сдали в конце 1941 года в детприемник. Потом мы оказались в детдоме, откуда я убежал. Потом опять детприемник в Батуми.

Летом 1942 года я оказался в Туапсе, а потом в Геленджике. Здесь меня определили юнгой базы торпедных катеров. Был тяжело ранен при освобождении Новороссийска 16 сентября 1943 года. Потом учился в школе юнг на теплоходе «Крым», который стоял на якоре в Батуми. Оттуда была сделана попытка бежать на фронт. Вернули меня в Батуми. Опять — школа юнг. Принимал участие в освобождении Севастополя в мае 1944 года. Был ранен. Попал в госпиталь, который находился в здании гостиницы «Ореанда» в Ялте. Потом — учеба в школе юнг, которая располагалась в Ялте (сейчас это корпуса НИИ «Магарач», ул. Кирова, 25). Закончил в 1948 году. Затем — спецшкола ВВС № 14 (в Одессе). Потом — ХВАУС — в/ч 77904 (Харьковское высшее авиационное училище связи). Окончил в 1953 году по I разряду. Служил в БВО, в/ч 11042, командующий Б ВО Маршал Тимошенко, затем — в 26-й Воздушной армии (командующий — маршал авиации Судец).

В этот же период разыскал брата и в 1955 году направил его в Киев к Председателю Верховного Совета УССР Сидору Ковпаку. До войны отец моего брата Яков Федотович и Ковпак были вхожи в дом друг к другу. Брат мой Евгений Беклин до сих пор живет в Киеве [...].

В 1948 году, окончив школу юнг, я не имел главного для себя документа — свидетельства о рождении. В 1948 году меня принимают без свидетельства о рождении в спецшколу ВВС. Помог случай: шел в Одессе по улице, встретил полковника Романова и Сергея Владимировича Прокофьева. Мы воевали вместе в Новороссийске. Полковник Романов был начальником спецшколы ВВС № 14. Он и принимает меня условно в училище, без свидетельства о рождении. По заключению судебно-медицинской комиссии я наконец-то получаю свидетельство о рождении в ЗАГСе Одессы. Таким образом, с сентября 1948 года я уже настоящий Веклич Александр Яковлевич.

В 1960 году попал под сокращение Вооруженных Сил (1 млн 200 тыс. чел.). Получил квартиру в Одессе. Закончил мореходное училище и Одесский госуниверситет. С 1960 года до 1996 года работал электромехаником на судах загранплавания. Совершил три кругосветных спецрейса на транспортных кораблях (теплоход «Сосногорск» в 1972 и 1974 годах, т/х «Задонска в 1989 году). Был ещё четвертый кругосветный спецрейс (авиа и морем): Одесса — Киев — Цюрих — Сеул — Чемульпо — Токио — Сингапур — Пхохан (Ю. Корея) — Вишакхапатнам (Индия) — Дели — Ош — Одесса. 25 июля 1991 года по Указу Президента СССР М.С. Горбачева № 0946 мне присвоили звание контр-адмирала ВМС СССР. Форму сдал в музей в Карлсхорсте (Берлин), именной кортик и военный билет оставил сыну.

В 2000 году при помощи Патриарха Московского и Всея Руси Алексея II и Президента России Б.Н. Ельцина смог восстановить свое настоящее имя — Александр Николаевич Тотлебен. Знают об этом в Музее Черноморского флота, знает настоятель Храма Святителя Николая отец Георгий. Я составил завещание о передаче земельного участка, подаренного Александром II моему деду (сейчас на этом месте памятник Екатерине II), в курсе о котором тот же о. Георгий, Штаб ЧФ и начальник Земельного фонда Городского Совета Севастополя.

Перенес на лице три пластические операции — в 1943 году в Геленджике, в 1953 году в Гродно (уже был офицером) и в 1963 году в Одессе. Так что нос у меня протезирован неоднократно. В 1999 году после тяжелой операции (глаукома на оба глаза) думал, что не выживу. Я сказал своим родным, кто я на самом деле — не Александр Яковлевич Веклич, а Александр Николаевич Тотлебен.

Не хочется говорить о болезнях, но мой прапрадед Готлиб-Генрих Тотлебен страдал глаукомой (он был генералом Русской армии, в 1760 году во время Семилетней войны взял Берлин, ключи от которого передал Елизавете, Суворов у него был волонтером — это известно из переписки Екатерины II с Вольтером). Прадед мой Иван (Иоганн) Остен Тотлебен тоже страдал глаукомой. Эдуард Иванович незадолго до смерти (умер во Франкфурте) — ослеп. Так что, глаукома у нас наследственная. Меня в клинике Филатова оперировали два раза и два раза в госпитале № 411.

Поскольку и Вы тоже сделали не одну операцию по удалению глаукомы, то хорошо понимаю, какие неудобства эта болезнь приносит человеку. Будьте здоровы!

Мои наилучшие пожелания Вам и Сергею Павловичу Цекову.

До встречи в Крыму, куда я приезжаю ежегодно (Военный санаторий «Крым» в Партените) вот уже 10 лет.

Всего хорошего!

С уважением А.Н. Тотлебен».

Глава 3. — «Сын лейтенанта Шмидта»

В процессе переписки и телефонных разговоров с А.Н. Тотлебеном у меня начали зарождаться некоторые вопросы по ряду позиций биографии внука знаменитого героя Первой обороны Севастополя. Например, мне было точно известно, что граф Эдуард Иванович Тотлебен по вероисповеданию был лютеранин. И сразу возник вопрос: почему же его внука крестили не в лютеранской церкви, которая в 1930 году функционировала в Севастополе, а в православном Свято-Никольском храме? Да и как мог обряд крещения произойти именно здесь в 1930 году, когда в июне 1928 года православный храм был закрыт, и его здание власти передали Музейному объединению города Севастополя. (Эта информация была мне предоставлена председателем «Севастопольского клуба любителей истории города и флота», капитаном I ранга в отставке О.Г. Доскато.)

Никак не мог найти объяснения, как окончивший высшее авиационное училище связи в 1953 году и уволенный в запас в 1960 году офицер, никогда не служивший в Военно-Морском Флоте, стал контр-адмиралом. Тем паче, в 1991 году, три десятилетия спустя после увольнения.

Надо отметить, что я родился в семье генерал-майора инженерно-авиационной службы. С детских лет присутствовал при разговорах отца с ветеранами его круга, был знаком с рядом генералов авиации и других родов войск. В школьные, студенческие и последующие годы познакомился с многими офицерами — от молодых лейтенантов до степенных полковников. И должен сказать, что темы бесед генералов, стиль их разговоров, их манеры подачи или отрицания той или иной информации, а также уровень аргументации часто отличались от аналогичных действий других офицеров, даже старших, не говоря уж о лейтенантах-капитанах. Речь моего нового знакомого контр-адмирала, по моему мнению, никак не соответствовала его воинскому званию.

Мало того, появились десятки других вопросов... Однажды в 2009 году у меня зашел разговор с обстоятельной коллегой из Музея Черноморского флота, с которой я был знаком многие-многие годы. Ольга Евгеньевна Ивицкая развеяла мои сомнения удивительно просто, с профессиональным убеждением: «Сын лейтенанта Шмидта».

Эта четкая и категорическая оценка не стала для меня неожиданной. И тем не менее, участие юного Александра Веклича в боях за освобождение Новороссийска и Севастополя, торпедные атаки, боевые ранения и некоторые аспекты его биографии вселяли в меня надежду, что он является реальным участником Великой Отечественной войны. Конечно, так называемое «тотлебенское происхождение» было весьма шатко и маловероятно, но миф сей хотелось воспринимать как не совсем удачную выдумку уже немолодого человека, от которой вреда сущего вроде бы и нет. И все же я как историк решил свои гипотезы проверить на основании изучения независимой и документальной информации.

Глава 4. Документы прозаически и беспристрастно повествуют...

Итак, обратился я к своему давнему товарищу, Владимиру Леонидовичу Лукичёву, высокопрофессиональному офицеру, участнику Афганской войны и специалисту по военно-учетной документации (последнее место воинской службы — военком города Севастополя). В настоящее время В.Л. Лукичёв является председателем общественного движения «Лига офицеров Севастополя».

Вскоре меня ознакомили с пакетом документов. Это была ксерокопия многостраничного «Личного дела» Веклича Александра Яковлевича, с 2000 года — Тотлебена Александра Николаевича. Полковник запаса и кандидат военных наук В.Л. Лукичёв дал мне исчерпывающие объяснения по военно-учетным, биографическим, послужным, наградным и другим вопросам, связанным со спецификой оформления документов в «личных делах» офицеров Советских Вооруженных Сил и современных ВС Украины.

Итак, «Личное дело» Тотлебена (ранее — Веклича А.Я.). Интерес представляет буквально каждый лист, но особенно 9-й. Это автобиография, написанная курсантом Харьковского военно-авиационного училища связи 20 июня 1953 года (орфография оригинала):

«Я, Веклич Александр Яковлевич, родился 20 марта 1931 года в селе Орловка Васильевского района Запорожской области, в семье служащего. По национальности украинец. Отец мой, Веклич Яков Федотович, родился в 1900 г. происхождением из крестьян. По национальности украинец.

До 1917 года работал на литейном заводе заводчика Ефименко Мелитопольского уезда, завод после Октябрьской революции 1917 года демонтирован. После Великой Октябрьской социалистической революции работал по созданию кооперативов в Васильевском районе. Член КПСС. Работал на руководящей работе в городах: Запорожье, Севастополь; в Курской области в городах: Щигры, Дивны, Льгов.

Умер в 1940 году в Москве где находился на излечении.

Мать моя, Минакова Мария Тихоновна родилась в 1905 году происхождением из крестьян по национальности русская. До 1917 года жила на иждивении родителей, после Октябрьской революции училась и работала, после замужества — домохозяйка. Во время войны по болезни не смогла эвакуироваться, умерла во временно оккупированном фашистами городе Льгове в марте 1942 года.

Я поступил в среднюю школу в 1938 году в городе Льгове где окончил четыре класса, дальнейшей учебе помешала война.

В 1945 году я поступил в Ялтинскую школу юнг где занимался до 1947 года затем перевели в Одесскую школу юнг которую окончил в 1948 году где получил семиклассное образование и специальность судового машиниста 1-го класса.

В 1948 году поступил в Одесскую спецшколу ВВС которую окончил в 1951 году получив среднее образование.

Иностранный язык (английский) изучал в объеме средней школы.

Имею гражданскую специальность, по опыту учебы судового машиниста 1-го класса.

В 1951 году Ворошиловским райвоенкоматом Одессы добровольно был направлен в Харьковское Военное Авиационное Училище Связи.

В Великой Отечественной войне не участвовал.

В ноябре 1945 года вступил в ВЛКСМ.

В ряды ВЛКСМ принят первичной комсомольской организацией Ялтинской школы юнг.

Комсомольский билет № 24219009. Комсомольских взысканий не имею, из рядов ВЛКСМ не выбывал.

Органами Советской власти не судился.

Из родственников также никто не судился. Холост.

Мой брат, Веклич Евгений Яковлевич, родился в 1938 году в городе Льгове.

Воспитывался в Запорожском детдоме, а также в Одесском спец-детдоме № 6.

Последнее время учился в ремесленном училище в с. Лиманском Одесской области Раздельнянского района.

На оккупированной территории я находился с января 1942 года по март 1943 года в городе Льгове Курской области. Постоянного местожительства не имел, ничем не занимался и нигде не работал. Брат находился на оккупированной территории в это же время в деревне Густомой Льговского района.

За границей никто не проживал и не проживает из родственников.

Я и мои родственники избирательных прав не лишались.

20 июня 1953 года.

Веклич».

Как говорится, без комментариев. Нет никаких оснований не доверять собственноручно написанной А.Я. Векличем автобиографии, которая — подчеркнём! — в обязательном порядке тщательно проверялась в то время (1953 год!) особым отделом высшего военного учебного заведения, тем более — связи. Подчеркнем, что в момент написания автобиографии Берия был Министром Внутренних дел. Тогда во всех сферах жизни страны, в том числе в Вооруженных Силах, проверка на лояльность осуществлялась тщательно и строго, как требовал Лаврентий Павлович.

Глава 5. — «Как это делалось в Одессе»

Начнем с первоосновы — истинного имени моего нового знакомого.

«Свое настоящее имя» А.Я. Веклич восстановил не при помощи Патриарха Московского и Всея Руси Алексия II и Президента России Б.Н. Ельцина, а гораздо проще, по-одесски.

Дело в том, что, сообразуясь с законодательством Украинского государства, фамилию и имя-отчество может поменять себе каждый желающий законопослушный гражданин. Новоиспеченное имя может быть любое — от Махатмы Ганди до Остапа Сулеймана Берты Марии Бендер-бея. Стоит только написать соответствующее заявление и заплатить порядка 100 гривен «за это дело». 15 июня 2000 года Отдел регистрации актов гражданского состояния Приморской райадминистрации Одесского горсовета выписал свидетельство о перемене Александром Яковлевичем Векличем фамилии на «Тотлебен» и отчества на «Николаевич».

А 25 декабря 2000 года состоялось судебное заседание Приморского районного суда г. Одессы. Истец А.Н. Тотлебен потребовал утвердить изменения и внести их в соответствующую графу РАГСа. Фрагмент из решения суда:

«Свои требования он мотивирует тем, что он ТОТЛЕБЕН Александр Николаевич родился 20 марта 1930 года в гор. Севастополе. Его родители были отец — ТОТЛЕБЕН Николай Эдуардович и мать — ТОТЛЕБЕН (МИНАКОВА) Мария Тихоновна. Отец умер в 1935 году, в 1936 году мать вышла замуж за ВЕКЛИЧ Якова Федотовича, поэтому он стал носить фамилию отчима. Это было вызвано тем, что его родной отец по национальности был немцем, а в период репрессий и Великой Отечественной войны носить немецкую фамилию было небезопасно. По этим основаниям в 1948 году при восстановлении его свидетельства о рождении, фамилия его была указана «ВЕКЛИЧ», отец — ВЕКЛИЧ Яков Федотович. В настоящее время он поменял фамилию на «ТОТЛЕБЕН» и желает привести в соответствующее действительности свидетельство о его рождении...

Суд, изучив материалы дела, выслушав объяснения ТОТЛЕБЕНА А.Н., свидетелей ВЕКЛИЧ Е.Я., БОЛЕВАЯ Л.Л., считает жалобу подлежащей удовлетворению по следующим основаниям:

— свидетель ВЕКЛИЧ Е.Я., родной брат ТОТЛЕБЕНА А.Н. по материнской линии, пояснил, что он действительно знает, что родным отцом ТОТЛЕБЕНА А.Н. — его брата — является граф ТОТЛЕБЕН Николай Эдуардович;

— это же обстоятельство подтвердила в суде свидетель БОЛЕВАЯ Л.Л. знавшая ТОТЛЕБЕНА А.Н. много лет.

— кроме того суду представлены следующие документы свидетельствующие об обоснованности требований ТОТЛЕБЕНА А.Н.: что ТОТЛЕБЕН Александр Николаевич, контр-адмирал в отставке;

— повторное свидетельство о рождении ТОТЛЕБЕНА Александра Николаевича;

— свидетельство о крещении, в котором указано таинство крещения совершено над Александром Николаевичем ТОТЛЕБЕН, отец — граф Николай Эдуардович ТОТЛЕБЕН, мать — графиня Мария Тихоновна ТОТЛЕБЕН (МИНАКОВА), крестная мать — Зинаида Михайловна СОСЕДКИНА. Крещение совершено в храме святителя Николая в г. Севастополе, запись в церковной книге 1930 года № 125, таинство крещения совершил протоиерей отец А. СОСЕДКИН 20 марта 1930 года, эти сведения имеются в свидетельстве, выданном за подписью протоиерея А. СОСЕДКИНА;

— письмо журналиста СОМОВА Л.А.».

Исходя из вышеизложенного и руководствуясь соответствующими статьями ГПК Украины, суд решил: «Обязать РАГС Приморской райадминистрации Одесского горисполкома внести изменения в актовую запись о рождении № 1280 от 18.08.48 г. по Одесскому Гор ЗАГСу, указав в графе отец — ТОТЛЕБЕН Николай Эдуардович, национальность «немец»; в графе мать — ТОТЛЕБЕН; год рождения — «1930»; место рождения — гор. Севастополь Украина».

Прочел еще раз «одесскую разработку» и невольно вспомнил рассказ Исаака Бабеля с симптоматичным названием «Как это делалось в Одессе».

Действительно, зачем городить огород и собирать по миру свидетелей, если в исковом документе четно сказано: «Тотлебен Александр Николаевич родился 20 марта 1930 года в гор. Севастополе». Нет, допустим, оригинала свидетельства о рождении. Элементарно можно получить выписку о рождении из книги записей актов. Если, конечно, факт рождения был!

В 2009 году Олег Глебович Доскато, который помянут был добрым словом во 2-й главе, работая в Государственном архиве города Севастополя, просмотрел документы Севастопольского ЗАГСа за 1930 год. И не обнаружил в записях о родившихся ни Александра Николаевича Тотлебена, ни кого-либо из рода Тотлебенов вообще. Одним словом, мальчика-то не было.

И еще одна маленькая деталь. Мне удалось обстоятельно переговорить с упоминаемым в решении суда журналистом Л.А. Сомовым. Леонид Аркадьевич, один из ветеранов редакции газеты «Слава Севастополя», вспомнил, что лет десять назад имел встречу с А.Н. Тотлебеном. Написал по этому поводу заметку. Однако, как опытный газетчик, обладающий критической ноткой восприятия новой информации, материал подал по схеме: «Я встретился с человеком, который мне рассказал...».

«Возможно в суде была использована эта газетная публикация, но никакого письма (!), «свидетельствующего об обоснованности требований Тотлебена А.Н.», я не писал», — заявил журналист.

Глава 6. Плох тот капрал, который не стремится стать генералом

Эту фразу, вынесенную в заголовок, в различных вариациях слышал каждый. Базируется она, надо думать, на страстном стремлении какой-то части человечества подняться ввысь.

Каково же истинное воинское звание Веклича-Тотлебена? Из «Личного дела»: демобилизовался из рядов Вооруженных Сил СССР в звании старший лейтенант, в 1972 году присвоено звание капитана технической службы (запаса), в 1984 году — капитана. Указом Президента Украины от 27.04. 2001 года присвоено звание майор. Примечательна сопроводительная мотивировка: «Эта награда является свидетельством Вашего вклада в нашу Победу во время Великой Отечественной войны, проявленные Вами мужество и героизм при защите Отечества» (из уведомления Приморского райвоенкома подполковника О.Л. Лобана от 26.10.2004 г.).

Кроме того, если верить документам, А.Н. Тотлебен не просто участник войны, но и инвалид войны 1-й группы — свидетельство от 20 июня 2000 года, серия Б № 355742.

В «Личном деле» нет никакой информации о государственных наградах Веклича-Тотлебена. Впрочем, он ни разу нигде не упоминал о своих наградах конкретно — какие ордена? какие медали? В письме А.Н. Тотлебена от 06.04.2010 г. довольно замысловатая фраза: «Оригиналы удостоверения и награды... при встрече!».

В моем архиве есть воистину уникальные фотографии, присланные мне А.Н. Тотлебеном: памятник морякам 2-й Новороссийской бригады торпедных катеров в Очакове. Это подлинный катер с бортовым № ТК38 периода Великой Отечественной войны на постаменте, рядом с которым стоит тот же Веклич-Тотлебен. На обороте надпись: «БТК», г. Очаков, май 2007 г. 2-я Новороссийская бригада тк ЧФ. «Мой» торпедный катер, 13 сентября 1943 г. был ранен на нем при освобождении Новороссийска». Почему-то слово «мой» автор взял в кавычки...

Вообще-то Веклич в ВМФ СССР (как офицер!) не служил ни дня. Но после 1960 года несколько лет работал на различных судах Гражданского флота электромехаником.

Еще до знакомства с «Личным делом» А.Н. Тотлебена полковник Лукичёв объяснил мне, что на основании Приказа Министра Обороны СССР № 050 от 1986 года по учёту и аттестованию офицерского состава воинские звания офицерам запаса присваиваются до полковника включительно, офицерам в отставке звания не присваиваются вообще. Владимир Леонидович был удивлен случаю, какого не знала его военкоматовская практика: «Как в 1991 году могло быть присвоено звание адмирала офицеру в отставке, возраст которого 61 год? Это невозможно ни при каких обстоятельствах!»

О кортике и посвящении на нем. Мне кажется, что каждому грамотному человеку известно, что кортик вручается в тот торжественный момент, когда вчерашний курсант военного училища или слушатель военной академии становится офицером. Ритуала же награждения (!) кого-либо офицерским кортиком не знает отечественная история! Из письма А.Н. Тотлебена 06.04.2010 года об именном (!) кортике с дарственной надписью: «юнге ЧФ Веклич». Именно так! И рукой автора: «за участие в атаке торпедных катеров в бухте (порт) Новороссийск... Кортик передал сыну Андрею. Награды на дне бухты Севастополь (фото покажу при встрече) кроме медаль «Ушакова» и «300 лет флота Российского» оставил себе».

Концовка этого письма адресована мне — совет А.Н. Тотлебена: «Больше о деде пишите! Знаете сколько юнг было ...»Что верно, то верно!

Глава 7. Фотодокументы эпохи: Алекс Тотлебен и др.

Все знают, что фотографии по интересующей нас теме всегда производят впечатление и, как правило, повышенное доверие. Особенно, когда они подробно описаны лицом, изображенным на этих фотографиях...

Александр Николаевич Тотлебен прислал мне множество интересных фотографий, собственноручно аннотированных. Об одной речь шла выше — катер, на котором воевал и был ранен юнга Веклич. Примечательно, что эта фотография была прислана мне в разное время в двух экземплярах: на одной дата ранения — 13 сентября 1943 года, на другой — 16 сентября 1943 года. Фронтовики мне признавались, что можно запамятовать, когда произошел второй в жизни бой или, тем более — третий-четвертый, но день первого боя забыть невозможно. Тем более, что первый бой был связан и с первым ранением.

Вот фотография группы, состоящей из трех взрослых и двух детей на фоне памятника графу Э.И. Тотлебену в Севастополе. А.Н. Тотлебен в сопроводительном письме от 17.02.2009 года разъясняет (здесь и далее — орфография оригиналов): «На фотографии, у памятника «деду» моя мать, Мария Тихоновна Тотлебен (Минакова), русская. Отец Николай Эдуардович Тотлебен. Наша Варя — моя воспитательница, ее дочь Валя, на год старше меня и «Ваш покорный слуга»... Это единственная фотография у меня — графа, флигель-адъютанта Николая Эдуардовича... Лучше при встрече в марте поговорим».

Весной 2009 года в Крыму мы не встретились. И не поговорили. Хотя к этому времени вопросов разных у меня накопилось достаточно.

Кстати, упомянутая фотография вызывает ряд вопросов. В частности, на лицевой стороне фотографии исполнена надпись: «25-VI-1933 Севастополь» (белым на темном фоне). Фотографы-любители не аннотируют фотографии процарапыванием текста на светочувствительном слое негатива. Профессионалы, которые делают ежедневно так называемые «пляжные фото» для индивидуальных заказчиков, как правило, их хронологически по дням (!) не аннотируют. Клише делается обычно на стекле. Тексты стандартны и универсальны, типа: «Привет из Крыма» или «Севастополь. Памятник Тотлебену». Подобные заставки можно использовать на протяжении нескольких лет.

Одним словом, содержание, стилистика и техника исполнения аннотации неизвестным фотографом внушает повышенную степень сомнения. И к фотографии в целом. И к самой фотоаннотации на лицевой стороне.

Из рукописной аннотации, составленной Векличем-Тотлебеном на оборотной стороне этой же фотографии: «Мне 3 года, Вале 4 года, Алекс Тотлебен, мама, Николай, Варя». Кто выступает под именем Николая Тотлебена? Кто в реальности другие люди?

Во-первых, элементарно и однозначно можно утверждать: Николая Эдуардовича Тотлебена здесь нет. Как в Одессе говорят: «Вас тут не стояло». Во-вторых, реальные имена остальных, по большому счету, не имеют никакого значения. Разные гипотезы навряд ли представят интерес для кого-либо. Впрочем, одна гипотеза все же заслуживает внимания — не монтаж ли это?

Ряд других фотографий — юный Веклич в форме юнги — не вызывает сомнений. Юнга Веклич есть юнга Веклич. Был такой реально после окончания войны, в 1945—1948 годах. Факт, как говорится, налицо.

Вот фото, сделанное в начале III тысячелетия в Музее Черноморского флота Российской Федерации: интерьер библиотеки, в углу которой стоят напольные часы. Часы старинные, в деревянном корпусе, большие, высотой порядка двух метров. А.Н. Тотлебен сфотографировался вместе с научным сотрудником Музея О.Е. Ивицкой. Подпись А.Н. Тотлебена ностальгическая: «Часы наши, помню их с 4-х лет...». Ольга Евгеньевна, которая упоминается в 3-й главе, прочла комментарий и ахнула: «Принадлежность этих часов Э.И. Тотлебену не подтверждена документально!»

У этих часов познакомился с гостем и хозяин библиотеки М.В. Макареев. Недавно Михаил Васильевич мне признался: «Вначале (!) не было и тени сомнения в правдивости драматического повествования А.Н. Тотлебена о своей судьбе и судьбе его семьи...». Стоит отметить, что Макареев 35 лет прослужил в Военно-Морском Флоте. Дважды высшее образование. Закончил службу в 1987 году заместителем начальника отдела кадров Политуправления ЧФ. 23 года проработал в Музее Черноморского флота. Уж, казалось, как в народе говорят, тертый калач, но поверил... Впрочем, это естественное чувство у нормальных людей — выслушать человека тяжелой судьбы и оказать ему внимание, сочувствие, а если надо — и помочь.

Второй снимок, сделанный в упомянутом Музее ЧФ. Подпись: «Севастополь музей я у стенда Деда! Май 2008 года».

Фото, сделанное у севастопольского памятника генерал-адъютанту Э.И. Тотлебену. На первом плане стоят А.Н. Тотлебен и его сын Андрей. О последнем отец пишет просто: «очень похож на «деда». Примечательно, что кавычки авторские.

Несколько фото, сделанных в ближнем зарубежье. Например, А.Н. Тотлебен у стенда со схемой обширного ландшафтного парка. Подпись: «Литва. Кейданяй. Наше поместье. 15.10.09 г.». Правильное название этого населенного пункта — Кедайняй. Там действительно с 1866 года находилось имение Э.И. Тотлебена. Он же заложил парк. Говорят, что по своей красоте он соперничал с парком Паскевича в Гомеле и Лазенским парком в Варшаве. Но вернемся к аннотации 2009 года. Она великолепна: «Нагие поместье»I

Есть фото из дальнего зарубежья. Германия, Потсдам, биг-борд: Маршал Советского Союза Жуков подписывает акт капитуляции Германии. Рядом с биг-бордом — А.Н. Тотлебен. Чувствуется какая-то сопричастность к мировому событию! Это фото сделано у входа в Германо-Российский музей «Берлин — Карлсхорст». Из письма А.Н. Тотлебена от 11.02.2010 года: «адмиральскую форму сдал в музей в Карлхорсте — Берлин».

Послевоенная фотография, на обороте которой рукой А.Н. Тотлебена сделана подпись: «Юнга Веклич А.Я. в 1942 г. Геленджик

Не знаю, просматривал ли А.Н. Тотлебен путеводитель «Берлин — столица ГДР», изданный в 1980 году в Дрездене. Там на стр. 156 информация о «Мемориальном музее в Карлсхорсте» (так он назывался в ГДР): «Советские полководцы, среди них Маршалы Советского Союза Жуков, Конев и Соколовский, обогатили экспозицию, собранную совместными усилиями Центрального музея Советской Армии в Москве и берлинского Музея немецкой истории, своими личными подарками, например, мундирами, документами со стратегическими планами наступательных операций». Вероятно, эта или подобная информация пробудила желание у А.Н. Тотлебена сделать тоже личный подарок и сдать свой адмиральский мундир на вечное хранение во всемирно известный Музей.

Интерес у меня лично вызывает фотография, сделанная, если верить аннотации, в актовом зале мэрии Берлина. А.Н. Тотлебен перед живописным полотном значительных размеров, в золоченом багете. Именно эта картина и вызвала у меня неподдельный интерес. Аннотация А.Н. Тотлебена: «Подписание мирного договора Крымской войны 1855—56 гг.». Договор действительно был подписан в 1856 году, но в Париже. Какое отношение к этим парижским событиям имел город (!) Берлин? Как попала эта картина в мэрию Берлина? Почему она занимает столь почетное место? Думается, что эти вопросы интересны, так как Пруссия не принимала непосредственного участия в Крымской войне, но играла посредническую роль в мирных переговорах в Париже. Понятно, что такие детали всегда пробуждают интерес у исследователя.

И еще фотография с авторской надписью: «Берлин. Август 2007 г. Трептов парк. Редкий памятник, установлен на честь моряков бравших Рейхстаг. Торпедные катеры были у стен Рейхстага по р. Шпрее».

Досадно за «ветерана», участвовавшего, по его словам, в атаках торпедных катеров в годы Великой Отечественной войны. Не было в Днепровской военной флотилии, которая действительно принимала участие в боях за Берлин, ни одного торпедного катера. Да и что делать торпедным катерам у стен Рейхстага? Где им искать объекты торпедных атак на оперативных просторах реки Шпрее?

В 2010 году мне посчастливилось посетить Берлин. Был у Рейхстага. Его северо-восточный угол находится в каких-то 50 метрах от Шпрее, высокие набережные которой облицованы мощными каменными блоками. Вспомнилось упоминание А.Н. Тотлебена о торпедных катерах...

Был здесь и А.Н. Тотлебен: на фотографии, сделанной 24 июня 2009 года, он изображен на фоне восстановленного здания Рейхстага (ныне — Германский Бундестаг).

Впрочем, есть и другие увлекательные фото и еще более увлекательные авторские комментарии. Мне нравится одна простая фотография, которая без комментариев: А.Н. Тотлебен в Германии у дорожного указателя «Tottleben» при въезде в этот населенный пункт.

Глава 8. Венок графу Тотлебену от зарубежных соотечественников, в том числе от князей российских

В письме А.Н. Тотлебена от 12 мая 2009 года (см. главу 2) упоминается Сергей Павлович Цеков. Автор письма передает ему свои наилучшие пожелания. Требуется небольшое объяснение...

11 сентября 2008 года мне пришлось сопровождать в Севастополь делегацию наших соотечественников, проживающих за пределами бывшей Российской Империи. Они прибыли в Крым принять участие в традиционных Днях памяти русских воинов, павших в годы Крымской войны. Возглавлял делегацию князь Петр Петрович Шереметев, председатель Международного Совета Российских Соотечественников.

С.П. Цеков принимал гостей в здании Верховного Совета Крыма, как 1-й зам. Председателя ВС, и в помещении Русской общины Крыма, как ее председатель. При отъезде делегации в Севастополь Сергей Павлович передал мне богатый венок, декорированный цветами по мотивам Российского флага, и сказал: «На Ваше профессиональное усмотрение выберите на Братском кладбище Северной стороны могилу наиболее достойного защитника Севастополя и организуйте возложение венка от имени Международного Совета Российских Соотечественников». Думать долго не пришлось...

О том, как был возложен этот венок на могилу генерал-адъютанта Э.И. Тотлебена, мной было написано А.Н. Тотлебену. Понятно, что о С.П. Цекове я поведал как об инициаторе этой поминально-благодарственной акции. Вот почему в письме от 12 мая 2009 года Александр Николаевич из Одессы благодарил Сергея Павловича из Симферополя.

Пожалуй, и я впервые видел, как не просто князья, а именитые своим общественным положением среди всех зарубежных соотечественников лица княжеского достоинства возлагают памятный венок к могиле защитника Родины XIX века, возведенного в графское достоинство за боевые заслуги в годы Первой обороны Севастополя.

Торжественный момент возложения венка от имени всемирнороссийских соотечественников запечатлен на фотографии Г.П. Барышева. Венок возлагают князь Петр Петрович Шереметев и князь Никита Дмитриевич Лобанов-Ростовский. Второй справа на фото — В.Н. Гуркович, который, естественно, выслал исторический экземпляр А.Н. Тотлебену.

Глава 9. Графско-дворянская

А.Н. Тотлебен прислал мне интереснейшую листовку — своеобразную императорско-тотлебенскую семейную визитку. С одной стоны — портрет Императора Всероссийского Александра II и его «Тотлебенская» речь 5 октября 1879 года, в 25-ю годовщину первого бомбардирования англо-французами Севастополя. Обращаясь к Эдуарду Ивановичу Тотлебену, Император, в частности, сказал: «В воздаяние столь достохвальных заслуг Ваших Престолу и Отечеству и желая в нынешний достопамятный день выразить Вам Мою сердечную благодарность. Я, указом правительствующему сенату, сего числа данным, возвел Вас с нисходящим потомством Вашим, в Графское Российской Империи достоинство».

На обороте — портрет Императора Александра III и его добрые слова в адрес графа Э.И. Тотлебена по поводу его награждения Орденом святого апостола Андрея Первозванного — за заслуги перед Отечеством на военном и гражданском поприще.

Ниже — меньшего размера изображение Э.И. Тотлебена. Аннотация: «Граф Тотлебен Эдуард Иванович. Родился 8 мая 1818 г. Скончался 19 июня 1884 г. погребен в Севастополе».

Рядом — такого же размера фотография личности, которая была доминантой в групповой фотографии у памятника Э.И. Тотлебену 25 июня 1933 года (см. главу 7). Навряд ли мы узнаем реальное имя этого человека. Подпись, тем не менее, гласит: «Граф Тотлебен Николай Эдуардович. Родился 11 февраля 1874 г. Погиб в 1935 г. в Севастополе».

Правее — фото моего знакомого в адмиральской фуражке и белом кителе с солидной орденской колодкой. Аннотация под фотографией: «Граф Тотлебен Александр Николаевич. Родился 20 марта 1930 г. в Севастополе».

Правее — четвертая, последняя фотография. Новое поколение: «Граф Тотлебен Андрей Александрович. Родился 17 марта 1976 г. в Одессе».

Итак, на одном листе все вместе — Император Александр Николаевич, его сын — Император Александр Александрович, граф Эдуард Иванович Тотлебен и, можно сказать, его однофамильцы трех поколений.

Кстати, ни в письме, ни словом, даже вскользь, А.Н. Тотлебен не поведал, как ему вернули или даровали, или передали как «нисходящему потомству» графский титул. Решил восполнить информационную нишу. Позвонил своему знакомому, пресс-секретарю «Дворянского собрания Крыма» Павлу Конькову, тот — своему коллеге в Одессе. Через пять минут я получил официальную информацию, что в «Дворянском собрании Юга России» кто-либо из рода Тотлебенов не состоит.

Заодно Павла Владимировича, знающего толк в методике восстановления родословных дворянских древ, попросил (на всякий случай!) разузнать и о потомках Гурковичей из рода красничинских князей (известно, что были такие в XV веке в Люблинском воеводстве). По отцовской линии мой дед был простым крестьянином-землепашцем и, скорее всего, красничинские князья Гурковичи окажутся моими однофамильцами. Не беда! Можно тешить себя созвучным фамильным единством...

Глава 10. Посмертная воля запорожца, ставшего немцем

Его «Заповіт» составлен на украинском языке. Перевод на русский язык основной части этого документа:

«Завещание

Город Одесса, тридцатого апреля две тысячи второго года.

Я, Тотлебен Александр Николаевич, что родился 20 марта 1930 года в городе Севастополь, и живу в г. Одессе [...] в случае моей смерти делаю такое распоряжение:

все мое имущество, где бы оно ни было и из чего бы оно не состояло, и вообще, все то, что в день смерти будет мне принадлежать и на что я по закону буду иметь право, завещаю магистрату города Тотлебен, Тюрингия в Федеративной Республике Германии и музея Черноморского флота в городе Севастополь Украина, в равной части каждый.

Этим завещанием надеюсь на дружбу народов Федеративной Республики Германии и Украины, города Тотлебен Федеративная Республика Германия, Родине моих предков, и города Севастополь в Украине, моей малой Родины, где я родился.

Тело мое, после смерти, подвергнуть кремации, а прах мой развеять в Федеративной Республике Германии на Родине моих предков, на Черном море в Украине, в городе Херсонес в Украине, в городе Севастополь в Украине, в назидание потомкам, что немцы на Черном море кровь свою проливали...»

Колоритный документ! Как говорится, лучше не придумаешь. Единственная неточность в оригинале: мыс Херсонес (географическое понятие) назван «місто Херсонес в Україні», то есть городом. Такого города в Украинском государстве нет. Одноименный мыс есть. Полуостров Херсонес тоже есть.

Это место связано с тяжелейшими кровопролитными боями войск Севастопольского оборонительного района, с пленением тысяч советских воинов в июле 1942 года.

На мысе Херсонес проходили последние бои по уничтожению немецко-румынских оккупантов в мае 1944 года. Здесь были убиты и захвачены в плен тысячи солдат и офицеров противника.

Действительно, место это страшное и для нас, и для немцев. Если придерживаться букве «Завещания», то прах А.Н. Тотлебена развеян над мысом Херсонес не будет. Нет упоминания о мысе Херсонес в Заповіте! Акция эта, тем более, на святой для нас земле Херсонесского полуострова, совершенно не нужна в силу своей нелепости. Как и Городу-герою Севастополю.

Напомню также, что этот «Заповіт» не единственный — см. главу 2: «Я составил завещание о передаче земельного участка, подаренного Александром II моему деду (сейчас на этом месте памятник Екатерине II)...» Вероятно, тоже одесская работа, ибо непонятно, кто кому и что передает. Одним словом, севастопольцы будут рады!

Глава 11. Мой подарок А.Н. Тотлебену

Итак, в конечном итоге очерк о внуке Э.И. Тотлебена мною, оказывается, не мог быть написан по определению, ибо никогда не был я знаком с истинным внуком Эдуарда Ивановича.

10 января 2009 года я подарил А.Н. Тотлебену 2-й выпуск «Севастопольского Ежегодного Визит-Альманаха», который вышел накануне, в 2008 году. Там было опубликовано мое историко-публицистическое исследование «Смерть и воскресение графа Тотлебена (е 190-летию со дня рождения генерал-адъютанта Э.И. Тотлебена)». Этот альманах был, как в старое время говорили, преподнесен А.Н. Тотлебену с посвящением: «Дорогому Александру Николаевичу в память нашего знакомства 27 апреля 2008 года у могилы Вашего деда на Братском кладбище Севастополя и в честь глубочайшего уважения к Национальному герою России Эдуарду Ивановичу Тотлебену. Владимир Гуркович, автор публикации на стр. 393—399, г. Симферополь, 10 января 2009 г.».

Этот ежегодный сборник содержит ранее не опубликованные и малоизвестные произведения различных авторов в области истории, краеведения, публицистики, прозы и поэзии. Издание весьма редкое. Тираж тома в 600 страниц — 200 экземпляров. Подарил же я А.Н. Тотлебену свой единственный авторский экземпляр... Однако, не смог эту книгу достать и по сей день — все экземпляры находятся или в библиотеках Севастополя и Крыма, или — на руках у тех людей, которые понимают ценность и нужность этого издания как истинные любители подлинной истории города-героя Севастополя и Черноморского флота.

Глава 12. «Валька с торпедной «девятки»

Честно признаюсь, что рад судьбе, познакомившей меня с человеком, которого... не было, что в конечном итоге побудило меня произвести увлекательное и внештатное историческое исследование.

Молодым же историкам, да и более опытным и знающим, мой искренний жизненный и профессиональный совет: ставьте всю поступающую к Вам информацию, особенно эксклюзивную и эпатажную, под сомнение. Анализируйте, проверяйте и перепроверяйте, сопоставляйте, дифференцируйте правду и вымысел — одним словом, думайте головой. Верьте, конечно, людям, но головой думайте всегда!

Признаюсь, что в момент написания дарственного посвящения у меня уже были назревшие вопросы, сомнения и даже подозрения, но какая-то человеческая вера заставляла меня надеяться... Даже не просто человеческая, а вера мальчишеская, романтическая и геройская... До последнего, до изучения «Личного дела», верил, что юнга Веклич реально принимал участие в торпедных атаках под Новороссийском и Севастополем. Почему? Вероятно, потому, что в детстве, классе в четвертом, прочел небольшой рассказ «Валька с торпедной «девятки», который произвел тогда на меня сильнейшее впечатление.

Валькин отец был убит на фронте. Волна беженцев занесла парнишку из Донбасса на Черноморское побережье Кавказа. Командир торпедного катера взял тринадцатилетнего мальчишку вольнонаемным в свой экипаж. Он быстро освоил пулемет, стал изучать сложное моторное хозяйство, штурманское дело. Во время боя с вражескими катерами выбыли из строя командир катера, боцман и механик. Валька встал за штурвал и, исполняя указания тяжелораненого командира, направил катер к берегу. Сбавил скорость и плавно выбросил катер на галечный пляж. Таким образом, был спасен торпедный катер, который, потеряв в бою более половины экипажа, казалось, был обречен. Были спасены тяжелораненые командир и члены экипажа. Вольнонаемного Вальку представили к правительственной награде и зачислили в экипаж краснофлотцем.

Рассказ Аркадия Первенцева заканчивался запомнившейся мне фразой: «Так начиналась морская жизнь Валентина Галина, может быть, будущего советского адмирала».

Вальке было, повторю, тринадцать лет.

И вот, по иронии судьбы, Александр Веклич оказался первым (!!!) человеком, который поведал мне о себе, как о тринадцатилетнем парне, принимавшем участие в атаках торпедных катеров в годы Великой Отечественной войны. А детские стереотипы самые сильные...