Т.С. Митковская. «Оборона Николаева в период Крымской войны. 1855 г.»

В связи с затоплением практически всего боевого Черноморского флота в Севастопольской бухте и сдачей Севастополя, 26 сентября 1855 года вышел Императорский указ о переименовании Черноморского флота в Черноморскую флотилию и о ликвидации должности главного командира Черноморского флота и портов и военного губернатора Николаева и Севастополя. Вместо нее была введена должность заведующего Морской частью в Николаеве и Николаевского военного губернатора. Им стал вице-адмирал Николай Федорович Меллин — активный участник Севастопольской обороны [1; 2, с. 211].

После того как Севастополь был захвачен, англо-французские войска нацелились на другие приморские города. «Так как остаток Черноморского флота сохранился еще в Николаеве — там были два линейных корабля, доки и склады — то неприятель сделал попытку закончить дело разрушения, завладев этим последним убежищем морских сил России на Черном море» [3, с. 57]. К этому времени на стапелях Николаевского адмиралтейства и Спасской верфи находились заложенные еще до войны первые на Черном море паровые винтовые 135-пушечные корабли «Синоп» (бывший «Босфор») (1852 г.) и «Цесаревич» (1853 г.), винтовой корвет «Воин», пароходо-фрегат «Тигр», винтовые шхуны «Дон» и «Салгир».

С самого начала Крымской войны, в условиях возможности вторжения войск противника, Николаев тоже был объявлен на осадном положении и стал готовиться к обороне. В рапорте главнокомандующего военными сухопутными и морскими силами в Крыму генерал-майора А.С. Меньшикова Николаю I, датируемом 4 апреля 1854 года, перечислен ряд мер по обороне Николаева на случай нападения неприятеля. Маем — июнем 1854 года датированы архивные документы Николаева о сборных пунктах «...распределения команд и средств в случае нападения на г. Николаев» [4]. Но особенно актуальным этот вопрос стал в 1855 году. «Из всего южного побережья, занимаемого войсками Южной армии, по моему мнению, Николаев может преимущественно привлечь союзников, которые, сделав высадку, могли бы уничтожить все заведения Черноморского флота и нанести тем окончательный удар могуществу нашему на Черном море. Поэтому на сохранение Николаева должно быть обращено все наше внимание» — писал главнокомандующему русской армией в Крыму князю М.Д. Горчакову Александр II [11, с. 99—100]. Понимая всю важность защиты Николаева, 13 сентября 1855 г. он вместе с двумя братьями князьями Николаем Николаевичем и Михаилом Николаевичем прибыл в город. Одного из них он назначил командующим артиллерией, другого — командующим инженерными работами. По приказу Александра II в Николаев для составления плана обороны города был вызван прославленный инженер, генерал-майор Э.И. Тотлебен.

По плану генерала Тотлебена вокруг Николаева в очень короткий срок была возведена линия батарей, которые надежно прикрыли город с суши. Была восстановлена городская каменная стена, построенная еще по распоряжению адмирала А.С. Грейга и проходившая через трехкилометровый перешеек полуострова, и в ней сделаны амбразуры для оружейной стрельбы, на что было ассигновано 7 тыс. рублей. Всего в районе Николаева было установлено 161 орудие. Часть этих орудий сохранилась и до наших дней. Николаевцы исправно несли и рекрутскую повинность. Артиллерийские расчеты на сооруженных батареях были укомплектованы из адмиралтейских мастеровых и рекрутов [5]. К возведению оборонительных сооружений привлекалось все работоспособное население города. Жители Николаева вместе с гарнизоном города с энтузиазмом выполняли все необходимые работы, принимали участие в организации обороны Николаева и физическим трудом и выделением средств на оборону: «Здешнее купеческое мещанское общество единовременно приняло на себя издержки по проекту для защиты г. Николаева, на каковой предмет пожертвовано до 10 тыс. рублей серебром. За что Государь император повелел изъявить благодарность Его Величества» [6]. В самом Николаеве были «...расположены резервные и запасные батальоны 7-й бригады 14-й пехотной дивизии со Штабом сей бригады... с целью занимать караулы в сем городе вместо четырех батальонов Волынского и Подольского егерского полков.

Состав 7-й бригады 14-й пехотной дивизии — 4 батальона:

— унтер-офицеров — 321;

— рядовых — 1427 человек.

Караул несли в 4 смены, в состав его входили 22 унтер-офицера и 375 рядовых [7].

Между Одессой и Николаевым была расположена Южная армия генерала Лидерса, к этому времени, по распоряжению князя Горчакова, усиленная войсками, ранее стоявшими в Крыму. «В распоряжении генерала Лидерса состояло до 50—60 тыс, человек пехоты и до 10 тыс. человек кавалерии. Войска запасных дивизий занимали: Одессу, Очаков, Николаев, Херсон и Кинбурн; большая же часть прочей пехоты была расположена между Очаковым и Николаевым. В Николаев были переведены также матросы флотских экипажей, прежде находившихся в Севастополе» [8].

Жители города готовились к нападению противника, и в Адрес-календаре г. Николаева на 1869 год читаем: «Подземная часть строения (Николаевской морской обсерватории) образует под великолепными сводами огромный подвал, который в конце Крымской войны, когда опасались бомбардировки Николаева, служил не только для инструментов и библиотеки, но и для имущества частных лиц» [9].

Присутствие в Николаеве в самые трудные для города дни императора Александра II сыграло очень важную роль. Как пишет в своих воспоминаниях, изданных в Санкт-Петербурге в 1872 г., контр-адмирал Василий Алексеевич Стеценко, «...Князь Александр Иванович Барятинский мне говорил, что он не один раз представлял Его Величеству об опасности оставаться в Николаеве, но Государь Император продолжал оставаться в городе, и эта твердость вселила уверенность в жителях. У многих из них все было готово, чтобы выехать, и если б только Его Величество оставил город, то Николаев скоро бы опустел, а это стало бы известно неприятелю, и было бы весьма сильным для него поводом сделать какое либо отважное покушение» [10, с. 290].

25 сентября 1855 г. из гаваней Балаклавы и Камыша в сторону Николаева вышел союзнический флот в числе 90 вымпелов: 40 французских и 50 английских судов под командованием адмиралов Брюэ и Лайонса.

Чтобы не допустить прорыва кораблей союзников по Бугскому лиману, вдоль него была сооружена оборонительная система, состоящая из земляных редутов и батарей. Первая батарея располагалась у устья Ингула, прикрывая вход в Адмиралтейство. Со стороны Варваровки были сооружены редуты Бурный, Воздвиженский, Грозный, Вознесенская батарея. В районе Малой Коренихи — редуты Михайловский, Николаевский, Георгиевский. Были установлены боны и подготовлены к затоплению по фарватеру реки 5 кораблей. От р. Ингул в районе Старого Водопоя до Бугского лимана, в районе Широкой Балки протянулась цепь артиллерийских батарей с Ингульским, Александровским, Херсонским, Белявским и Бугским редутами, а на фарватере реки Буг был насыпан остров и установлена батарея, названная Константиновской.

В оборону Николаева также входили батареи, установленные на Волошской и Русской косах и минные заграждения в этих районах. Дальше по Днепро-Бугскому лиману оборонительную линию продолжали укрепления Очакова, Кинбурна и блок-форта между ними (ныне о. Майский).

Проект Э.И. Тотлебена впоследствии был издан, как образцовое руководство по фортификации под названием «Записка о вооружении укреплений г. Николаева и вообще укрепленных позиций, предназначенных выдержать осаду» [11, с. 100—103].

Первым объектом, подвергшимся нападению англо-французской эскадры, стала крепость Кинбурн, лежащая на узкой косе, у входа в Днепровско-Бугский лиман, где находился наиболее глубокий фарватер. Подробное описание русских войск, расположенных в Очакове и на Кинбурне находим в труде М.И. Богдановича, посвященном Крымской войне в главе XXXVII «Действия на Крымском полуострове после занятия неприятелем Севастополя». Гарнизон Кинбурнского форта состоял из 5-го резервного батальона Украинского егерского полка и двух рот Одесского полка. 37 офицеров и 1447 нижних чинов были в подчинении генерал-майора Кохановича. Крепостной артиллерией командовал подполковник Полисанов, инженерной командой — штабс-капитан Седергольм. Полторы тысячи необученных русских резервистов противостояли союзному десанту из 4000 французских и 6000 английских пехотинцев. Там же описана и сама крепость: «Самая же крепость, турецкой постройки, имела вид четырехугольника, стороны коего имели длины от 80 до 120 саж. Фронты, обращенные к морю и лиману, были снабжены оборонительными казематами со сводами, толщиною в три фута, с земляною насыпкою в один фут. Вооружение состояло из 70-ти орудий, именно: 55-ти пушек 24-фунт., 18-фунт. и 12-фунт., 5-ти единорогов 1-пуд. и Уг-пуд. и мортир 5-ти и 2-х-пудовых» [8].

Занятие противником Кинбурна имело важное стратегическое значение — оно заграждало нашим судам выход из Николаева в Черное море. 3 октября 1855 года союзники высадили десант на полуостров и отрезали крепость от суши. После этого флот под командованием французского адмирала Брюэ встал на якорь недалеко от русских укреплений и начал артподготовку. Линейные корабли союзников стреляли по главному форту, фрегаты, корветы и канонерские лодки — по передовым батареям. Слабые насыпные валы не выдержали бомбардировки трех плавучих батарей «Devastation», «Lave», «Tonnate», изобретенных самим Наполеоном III, которым надлежало выдержать здесь первое испытание. Орудия крупного калибра, установленные на этих бронированных баржах, буквально снесли крепость. Кинбурнский гарнизон, имевший на вооружении устаревшие орудия, отчаянно сопротивлялся. Свидетельство тому — 31 попадание в борт и 44 в палубу «Devastation», 60 и 59 попаданий соответственно — «Tonnate» и «Lave» [8; 12, с. 19]. Ядра русских гладкоствольных пушек оставляли на 4,5 дюймовой броне этих прообразов броненосцев вмятины глубиной не больше дюйма, а огонь самих батарей был настолько разрушителен, что, по мнению присутствовавших английских наблюдателей, одних бы батарей хватило для разрушения стен Кинбурна за три часа.

5 октября 1855 года союзники начали свозить с кораблей дополнительные силы десанта, и крепость капитулировала. Андреевский флаг крепости был спущен. Гарнизон потерял 45 человек убитыми, 130 человек были ранены. Это была последняя победа франко-турецко-английской коалиции в этой войне. Вот как описывает эти события очевидец — капитан II ранга Василий Стеценко, состоявший в сентябре—октябре 1855 г. в Николаеве при императоре Александре II: «С появлением неприятельского флота у Кинбурна в начале октября, я получил поручение отправиться в Очаков и там наблюдать за флотом и доносить обо всем по телеграфу в Николаев. По прибытии моем 3 октября в Очаков, я явился к генерал-адъютанту Кноррингу, который командовал здесь войсками, и отправившись на телеграфную башню, видел как неприятельские канонирские лодки входили в лиман. Батареи, устроенные на Кинбурнской косе, открыли по ним огонь, но не воспрепятствовали входу их. Неприятельский флот расположился вокруг Кинбурна: большие суда стали на якорь снаружи — в море, а канонирские лодки с внутренней стороны в лиман, и поставили крепость в два огня. Около полудня неприятель стал свозить войска, чтобы пресечь всякое сообщение крепости... ...Я беспрестанно сообщал в Николаев о малейших подробностях, которые видел. На другой день утром была так же слышна канонада, но крепость была видна неясно. В воздухе стоял сухой туман, солнце обозначалось чуть заметным бледным кругом и был слышен запах гари, явление довольно частое на юге в сухую погоду, и известное под названием Ким мерийской мглы» [10, с. 284—285]. Вследствие таких погодных условий, боясь пропустить что-то важное в событиях на Кинбурне, Стеценко решается пробраться на рыбацкой лодке в крепость. Об увиденном он лично доложил императору по приезде в Николаев: «Главный вал на 5 бастионе, куртина между 4 и 5 бастионами повреждены; пороховой погреб поврежден, но исправлен по возможности; здания и каземат у Одесских ворот повреждены. На казематах в нескольких местах вырыты бомбами большие ямы» [10, с. 287]. За смелость и решительность В. Стеценко был назначен адъютантом генерал-адмирала Великого князя Константина Николаевича и награжден орденом Св. Георгия 4-й степени [13].

Когда англо-французская эскадра предприняла попытку прорыва в лиман, благодаря оборонительной системе, выстроенной под руководством Э.И. Тотлебена, дальше Волошской косы союзникам проникнуть не удалось. «Таким образом, экспедиция, предпринятая союзниками к Николаеву, имела единственным последствием занятие Кинбурна, слабо укрепленного пункта у входа в лиман» [8]. «Не трудно было видеть, что осада Николаева, расположенного не на берегу моря, а в глубине страны, потребовала бы еще большего напряжения сухопутных сил коалиции, чем севастопольская», отмечал историк М.Н. Покровский [3, с. 58].

Отражение событий тех дней находим и в воспоминаниях дочери известного поэта Ф.И. Тютчева, фрейлины императрицы Марии Александровны, Анны Федоровны Тютчевой: «6 октября. Сегодня утром по телеграфу получено известие, что Кинбурн взят. Подробностей еще нет. Несчастье за несчастьем. Неудача за неудачей. Потеря за потерей. Когда же будет испита до дна эта горькая чаша?» [14, с. 204]. «7 октября. ...По известиям из Николаева неприятельский флот стоит перед Очаковом, и мы взорвали единственную батарею, находившуюся там, которая не могла защитить города». «8 октября. ...Император дал знать, что неприятельский флот поднимается по лиману, и что неприятель бомбардировал наши береговые батареи в 20 верстах от Николаева. Непонятно, почему император с таким упорством продолжает оставаться в Николаеве. Он не имеет права так рисковать собой...» [14, с. 207]. «9 октября. Сегодня перед обедней ко мне пришла m-lle Воейкова. Она рассказала мне, что вчера вечером императрицей матерью получена депеша от молодых великих князей с известием, что государь, сходя с лошади, вывихнул себе ногу. Между тем, неприятель уже на Буге... Великая княгиня Мария Николаевна сказала, что великие князья пишут, что десант ожидается с левой стороны Буга, что мы хорошо подготовлены для встречи неприятеля, и что с этой стороны мы очень сильны» [14, с. 207—208]. «18 октября. Ничего нового за это время. Флоты отходят от лимана...» [14, с. 209]. Судя по записям в дневнике Анны Федоровны Тютчевой, император Александр II пробыл в Николаеве до 26 октября и только 29 октября прибыл в Крым. Подтверждение этому находим и у М. Богдановича: «Таким образом, обеспечив от покушений неприятеля эти важные пункты (Николаев и Херсон)

Государь после шестинедельного пребывания в Николаеве, пожелал видеть Свою Крымскую армию» [8].

В свое время М.П. Лазарев, еще будучи начальником штаба Черноморского флота, при главном командире Черноморского флота и портов А.С. Грейге, «интриговал» о переносе судостроения и всей административно-хозяйственной части Черноморского флота из Николаева в Севастополь. На что Грейг аргументировал Морскому министру, что осуществление этого проекта в случае войны могло бы привести к захвату Севастополя «одним из неотразимых ударов сильного и предприимчивого неприятеля», а вместе с тем и к гибели не только флота, но и всего судостроения на Черном море.

Опыт Крымской войны подтвердил прозорливость и правоту А.С. Грейга [15, с. 82—84].

Закончились тревожные дни Крымской войны. 30 марта (11 апреля) 1856 года в Париже собралась конференция, которая определила условия мирного договора с Россией. По этому договору России запрещено было иметь военно-морской флот на Черном море. Для охраны кавказского побережья была оставлена лишь часть кораблей Черноморского флота в составе шести девятипушечных винтовых корветов, семи вооруженных пароходов и нескольких шхун и транспортов. Базой кораблей, сформированных в Черноморскую флотилию, служил Николаев. Россия возвращала Турции Карс, а союзники — России Севастополь, Евпаторию и другие русские города. Возвращен был и разрушенный Кинбурн.

Список использованной литературы и архивных материалов

1. Приказ по командам Морского ведомства. Николаев. Сентября 27 дня 1855 г. № 80 // Приказы Главного командира Черноморского флота. 1855 г.

2. Левченко Л.Л. История Николаевского и Севастопольского военного губернаторства (1805—1900). Николаев, 2006 г.

3 Покровский М.Н. Крымская война // История России в XIX в. СПб., 1894. Т. 9.

4. ГАНО, ф. 222, оп. 1, д. 315.

5. ГАНО, ф. 230, оп. 1, д. 1586.

6. ГАНО, ф. 230, оп. 1, д. 1862.

7. ГАНО, ф. 230, оп. 1, д. 1411.

8. Богданович М.И. Восточная война 1853—1856 годов. В 4-х т. СПб., 1876.

9. Исторические сведения // Адрес-календарь г. Николаева на 1869 г.

10. В. Стеценко. Крымская кампания. Воспоминания и рассуждения. Сборник рукописей, представленных Его Императорскому Высочеству о Севастопольской обороне севастопольцами. СПб., 1872. Т. 1.

11. Крючков Ю.С. История Николаева. Николаев, 1996.

12. С. Кустова, Е. Ивашко, С. Гаврилов. Кинбурнская коса. Книга-альбом. К., 2010.

13. Приказ Заведующего Морской частью в г. Николаеве. Николаев. Октября 23 дня 1855 года. № 88 // Приказы Главного командира Черноморского флота. 1955 г.

14. А.Ф. Тютчева. При дворе двух императоров. Воспоминания. Дневник. М., 2002.

15. Крючков Ю.С. Алексей Самуилович Грейг. М., 1984.