Н.Ю. Болотина. «Материалы о Крымской войне в личных фондах Российского государственного архива древних актов»

Российский государственный архив древних актов (РГАДА) хорошо известен специалистам не только в России, но и во всем мире своими фондами, в которых хранятся документы высших, центральных и местных органов управления начиная с древнейших времен и до XIX ст. Этой хронологией не ограничивается состав нашего архива, богатейший комплекс документов XIX — начала XX вв. представлен в личных фондах.

После революции 1917 г. многие дворянские родовые архивы постигла общая судьба. Декрет о централизации архивов от 1 июня 1918 г. не касался фондов общественных организаций, частных предприятий, усадебных, церковных, дворцовых собраний, а также личных документов известных представителей науки и искусства. Для концентрации этих материалов в Москве 20 января 1919 г. было создано Хранилище частных архивов (Хранчасар), руководителями которого были назначены А.М. Фокин и П.С. Шереметев. Главным управлением архивным делом (ГУАД) в мае 1919 г. было опубликовано обращение к владельцам хозяйственных, служебных и семейных документальных коллекций с требованием передавать их в Хранчасар, а сотрудники этого архивохранилища специально разработали программу собирания и обработки данного вида информационных массивов. Параллельно с этим в 1919 г. сотрудники Хранчасара приступили к созданию перечня всех известных в дореволюционной России усадеб, в которых хранились родовые архивы¹.

В 1921 г. Хранчасар был ликвидирован, а его документы были включены в созданную в том же году IX (историко-культурную) секцию Единого государственного архивного фонда (ЕГАФ)², а затем распределены по различным центральным архивохранилищам.

В РГАДА имеется специфический фонд-коллекция № 1468 «Сборный личный», происхождение которого связано с поступлением после 1917 г. в архивохранилища Советской России собранных по имениям и частным домам документов личного происхождения. Материалы коллекции, состоящей из множества мелких фондов личного происхождения, поступили в РГАДА (в то время Древлехранилище Московского отделения Центрального исторического архива РСФСР) в конце 1920-х — начале 1930-х гг. из различных архивохранилищ и музеев, причем большая часть из Ленинградского отделения Центрального исторического архива (ЛОЦИА) и Музея революции г. Москвы. Определить, какими принципами руководствовались архивисты того времени для перераспределения личных материалов и откуда какие документы были взяты в архивы, сейчас не представляется возможным.

Более 20 лет материалы коллекции личных фондов учитывались в архиве по весу и связкам, лежали не разобранными. Только в 1950 г. началась их научно-техническая обработка, и в течение трех лет сотрудница архива Ю.А. Богина разобрала, систематизировала и описала около 80% дел, взяв за основу их принадлежность к персоналии или семье. Кропотливая работа архивистов по разбору документальных материалов продолжалась в 1960—1970-х гг., и только в 1979 г. фонд был поставлен на учет, но окончательно описание было завершено только в 1981—1985 гг.³ Всего в описи коллекции содержится 1241 фонд, которые объединяют 6394 архивных дела.

Среди этих фондов имеется коллекция документов российского военного и государственного деятеля, адмирала, потомка всесильного фаворита Петра I Светлейшего князя Александра Сергеевича Меншикова (1787—1869)⁴. В ней отложилась переписка (подлинники и отпуски) с графом Арсением Андреевичем Закревским (1783—1865), генерал-губернатором Москвы в 1848—1859 гг. во время Крымской войны (Илл. 1). С ее началом Меншиков, занимавший должность начальника Главного Морского штаба, по повелению императора прибыл в Севастополь и фактически отвечал за оборону крымского стратегического направления. 30 сентября 1854 г. князь был назначен Главнокомандующим сухопутными и морскими силами в Крыму, и оставался на этом посту до февраля 1855 г. В сентябре 1854 г. во время сражения при р. Альме российские войска под командованием Меншикова уступили превосходящим силам англичан и французов и были вынуждены переместиться из Севастополя к Бахчисараю.

Переписка Меншикова с Закревским охватывает период с начала дипломатической и военной подготовки к Крымской войне. 10 января 1853 г. Закревский писал своему корреспонденту о благоприятной для России внешнеполитической обстановке: «...Теперь, кажется, дела турецкие кончены, а также и французские и никаких движений не предвидится, это весьма полезно по нашему безденежью» [1, л. 9]. В ответ Меншиков сообщил о том, что вскоре будет проездом в Москве и они при личной встрече смогут обсудить все последние события [1, л. 10]. Тема «дел французских и турецких» еще не раз появляется на страницах предвоенных посланий, и видно, что корреспонденты осознавали их незавершенность и возможность военного столкновения. Уже 20 января 1853 г. Закревский пророчески писал: «...Следовательно, ты поедешь весной в Константинополь кончить дела дипломатически или объявить войну» [1, л. 12 об. — 13].

С первых дней Крымской войны Закревский сообщал о столкновениях русских и турецких войск, а об обстановке в Москве писал: «...Здесь все заняты войною и рассказами» [1, л. 18].

В письмах из Крыма Меншиков сообщал Закревскому о ходе военных действий и своей жизни на фронте. 12 января 1854 г. с юмором он писал: «...Я сижу здесь у моря и в ожидании погоды и в ожидании англичан» [2, л. 1]. И уже серьезно рассказывал о планах англичан действовать совместно с французами, указывая, что их морские силы, объединенные с турецкими, «в деле более наших и мы поневоле должны ограничиться защитой Севастополя» [2, л. 2]. Сообщал Меншиков и о сложностях во взаимоотношениях с другими военачальниками. Спустя месяц он писал о своей «чрезвычайной и непосильной деятельности» по организации обороны Севастополя от турок, французов и англичан, подчеркивая военную мощь противника: «...Они кораблями и пароходами втрое сильнее нас, и высадить могут на берег одних судовых команд вдвое более, чем я имею войск для сухопутной защиты» [2, л. 7].

Илл. 1. Граф А.И. Закревский (1783—1865 гг.)

Закревский из Москвы ободрял Меншикова скорой присылкой дополнительных войск, изменением ситуации в связи с восстанием греков, дипломатическими переговорами с Австрией и Пруссией. Патетически он завершил письмо словами надежды на успех российских войск: «...Да благословит всевышний оружие наше в борьбе за честь и славу России. Здесь все от души сочувствуют нашим войскам и особенно твоим храбрым морякам, на которых особенно злятся подлецы англо-французы» [2, л. 10 об.].

Меншиков в своих письмах к Закревскому, отпуски которых на папиросной бумаге сохранились в деле, постоянно писал о реальной оценке военной угрозы Севастополю и своих трудах по организации обороны. Так, 24 июня 1854 г. он сообщал, что «все настоящие заботы мои обращены к тому, чтобы встретить неприятеля русскою грудью и отразить все покушения неприятеля на Севастополь» [2, л. 16].

Вопросы ведения военных действий в Крымскую войну и политической обстановки после февраля 1855 г., когда Меншиков уже покинул полуостров, продолжали оставаться важной темой в его переписке с Закревским. В письме от 18 сентября 1855 г. из Москвы он с горечью констатировал: «...Дела наши военные и политические, князь Александр Сергеевич, идут плохо, что ты видишь из депешей кн. Горчакова, но то дурно, что у него нет никакого предположения, что будет делать» [2, л. 37]. Дипломатические слухи декабря 1855 г., когда Австрия предъявила России ультиматум, ставший основой предварительных условий мира, нашли свое отражение и в переписке Меншикова с Закревским. Ему 21 декабря 1855 г. Меншиков писал о своем ощущении сложностей мирных переговоров: «...Я не посвящен в тайны переговоров о мире, но поколику судить могу, условия привезенные Эстерхазием или те, которые помещены в иностранных журналах, кажется..., что можно будет торговаться» [2, л. 59]. В ответ 11 января 1856 г. Закревский возмущенно пишет об условиях предстоящего мира: «...Мир сей для нас не слишком будет выгоден и достоинство России унижено» [3, л. 4]. Обстоятельства Парижского конгресса и мирных переговоров еще не раз обсуждались в переписке Закревского и Меншикова.

Небольшой по составу комплекс документов Меншикова представляет собой эпистолярное наследие двух высокопоставленных государственных деятелей, является важным дополнением к основной коллекции князя, хранящейся в РГАВМФ. Переписка позволяет ознакомиться с мыслями и личными оценками Закревского и Меншикова событий Крымской войны.

В Сборном личном фонде нами также было обнаружено дело, состоящее из писем генерал-адъютанта Ф.В. Ридигера, военных министров князя В.А. Долгорукова и Н.А. Сухозанета, князя Варшавского И.Ф. Паскевича и других лиц командующему Западной армией генералу Сергею Павловичу Сумарокову (1793—1875) и его черновиков и копий ответов по вопросам международного положения, ходе Крымской войны и служебным делам. Переписка на русском и французском языках сшита в книгу под названием «Корреспонденция официальных особ. 1853—1856». Большое количество документов в деле связано с формированием Западной армии под командованием Сумарокова, организацией ее снабжения; имеются сведения о количестве офицеров и рядовых, расписание и дислокация войск, входящих в нее.

Обеспечивая безопасность западных границ, Сумароков был в курсе событий происходящих на восточном фронте. Так, 20 ноября 1855 г. военный министр князь В.А. Долгоруков писал ему о насущных вопросах обеспечения Западной армии, и в конце послания сообщал о поездке Александра II на места сражений: «...Ваше высокопревосходительство не напрасно желали путешествия государя императора в Крым. Появление монарха на самых местах боя и даже в передовых цепях, приветливое и милостивое со всеми обхождение Его величества, произвели неописанный восторг в Крымской армии и, конечно, оставят в ней надолго благодетельное впечатление; с другой стороны и сам государь император возвратился из Крыма совершенно довольный всем, что изволил видеть, в особенности же тем превосходным состоянием, в каком нашел войска после столь тяжкой и продолжительной кампании» [4, л. 63—63 об.].

Сумароков был не просто наблюдателем событий Крымской войны, но и, как свидетельствуют послания к нему, старался своими советами способствовать военным и дипломатическим успехам России. О своем видении ситуации он писал в сентябре 1855 г. князю Варшавскому И.Ф. Паскевичу, на что тот одобрительно отвечал: «...Совершенно разделяю мнение Ваше о ходе дел в Крыму» [4, л. 71]. Далее он делился своим видением обстановки в Крыму и давал оценку начальствующему над армией М.Д. Горчакову: «Князь Горчаков находится теперь в положении, когда ему надобно решиться на план будущих его действий и уже твердо его держаться. Он может быть атакован и на центре и с флангов. В письме ко мне он жалуется на малое число войск; но по всем расчетам, кажется, что у него должно быть не менее 150 тысяч, между тем как у неприятеля не может быть более 120 т. человек» [4, л. 71].

В Сборном личном фонде хранится несколько документов мемуарного характера. Можно назвать рукопись М.И. Венюкова «Исторические очерки России со времени Крымской войны до заключения берлинского договора. 1855—1878» (Лейпциг, 1879) [5]. Следует отметить дело «Воспоминания неустановленного лица об обороне Севастополя в 1855 году», вероятно обнаруженное архивистами при разборе россыпи архивных дел. Это небольшая рукопись на шести листах, датированная 5 сентября 1855 г., содержит рассказ о бомбардировке города 5—27 августа, которую автор видел своими глазами, военных буднях автора на севастопольских укреплениях, боевых столкновениях и участии в них дружин Курского ополчения, пожаре от неприятельских снарядов, и трагической сдаче Севастополя неприятелю. Пораженный мужеством ополченцев автор пишет: «...Ополчане с оружьем в левой руке, как оружием второстепенным, и с топором в правой, дрались так, что возбудило удивление полков испытанной храбрости...» [6, л. 5].

В ходе русско-прусско-французской войны 1806—1807 гг. манифестом Александра I было впервые, после Смутного времени начала XVII в., создано ополчение. Традиция составления таких временных формирований по губерниям из крестьян, дворян, горожан и других лиц во время войн сохранилась и в годы Крымской войны. 29 января 1855 г. было утверждено Положение о государственном ополчении, согласно которому в связи с чрезвычайными обстоятельствами созывалось государственное подвижное ополчение, разделенное на дружины. Вопросы формирования ополчения в разных губерниях и их участие в боевых действиях не осталось без внимания исследователей⁵.

В РГАДА в личном фонде Строгановых в бумагах представителя древнего рода, известного государственного деятеля и мецената москвича Сергея Григорьевича сохранилось дело, содержащее материалы по созданию Московского и Нижегородского ополчения, а также документы о формировании ополчения в пермских имениях Строгановых [7, 8].

Сергей Григорьевич в феврале 1855 г. был избран в начальники Московского губернского ополчения, и среди его бумаг отложились материалы по организации комплектования и деятельности ополчения и частично его делопроизводство. Особо можно отметить типографский экземпляр стихотворного приветствия, которым встречали в Киеве 13 сентября 1855 г. московское ополчение:

Москва и Киев! Два названья
Священные у нас в сердцах.
Вся Русь и все ее преданья
Понятны нам в тех именах!
Грядите ж, други, вас встречает
Старейший брат Москвы родной.
С священных гор вас осеняет
Крестом Владимир князь святой!

[7, л. 98]

Как свидетельствует одно из писем к Строганову крестьяне, узнав о призыве императора в ополчение, стремились массово в него записаться в надежде избегнуть господских повинностей, что вызывало обеспокоенность административных лиц. В фонде Строгановых сохранилось дело о командировке флигель-адъютанта графа Александра Сергеевича Строганова (младшего) в Москву, Владимир и Нижний Новгород для выяснения обстоятельств самовольной отлучки крестьян для поступления в морское ополчение.

В ходе Крымской войны одновременно с военными действиями на Черном море англо-французские корабли предприняли рейды на русские базы и порты на Балтийском и Белом морях и Тихом океане. Русское командование, отказавшись от активных действий на Балтике, сосредоточилось на укреплении обороны побережья, для фортификационных и инженерных работ впервые в апреле 1854 г. было создано морское ополчение. А.С. Строганов, исследовав все обстоятельства самовольной отлучки нескольких сотен крестьян Владимирской и Нижегородской губерний для поступления в военную службу, рапортовал военному министру о том, что «возмутителем» и вольным толкователем императорского указа стал местный священник, а зачинщиком побега мастеровой Сноведского завода. «...В заключении считаю долгом, — писал Строгонов в рапорте, — сказать, что во всем этом движении желание служить было только одним предлогом, а настоящая цель была — освобождение из крепостного состояния; впрочем, были некоторые одушевленные доброю мыслию» [9, л. 45].

Среди бумаг Сергея Григорьевича Строганова в РГАДА имеется объемное дело, в котором он собрал разнообразные бумаги по Крымской войне и Восточному вопросу. Среди них копия обстоятельной записки князя А.С. Меншикова от 29 июня 1854 г. о необходимых мерах по защите Крыма и в частности Севастополя от нападения неприятеля, копии диспозиций Горчакова при Балаклаве, описание и чертежи английских бомб, политические карикатуры, рисованные планы севастопольских укреплений с пояснительной запиской и сведениями о числе российских и неприятельских войск, копии патриотических произведений князя П.А. Вяземского «Современные заметки» и «Песнь русского ратника», а также неизвестных авторов. Некоторые из них поэтически напоминали Наполеону III судьбу армии Наполеона Бонапарта:

Воевода Пальместрон
Поражает Русь на карте
Указательным перстом!
Вдохновлен его отвагой
И француз за ним туда ж,
Машет дядюшкиной шпагой
И кричит: «allons! Courage!»
Полно, братцы! На смех свету
Не останьтесь в дураках!
Мы видали шпагу эту
И не в этаких руках.
Если дядюшка безславно
Из Руси вернулся вспять,
Так племяннику подавно
И вдали не сдобровать!

[9, л. 102]

Особо можно отметить письмо неизвестного лица из 16-й дивизии от 11 октября 1854 г. из Симферополя обращенное к NN, в котором описывается битва при р. Альме. Автор пишет о неравных силах — неприятельского войска было втрое больше, обвиняя в этом князя А.С. Меншикова, отсутствии плана сражения и страшной артиллерийской бомбардировке, когда было ранено множество офицеров, находившихся на лошадях. Пишет очевидец и о массовом бегстве войска к Севастополю, говоря, что только то, что неприятель не стал их преследовать, а принялся праздновать победу, спасло армию от полного истребления, а Севастополь от взятия [10, л. 46—49 об.]. Особый интерес представляет карандашная запись на документе: «Скопировано для Тарле. 2.04.41 г.».

В личных фондах РГАДА хранятся наградные документы на ордена и медали представителей дворянских родов, участвовавших в войнах XVIII — начала XX вв., в том числе и Крымской войне. Отложились такого рода документы и в Сборном личном фонде. Можно назвать свидетельство о получении помещиком Херсонской губернии К.В. Соколовым-Бородкиным темной бронзовой медали на Владимирской ленте в память Крымской войны [11, л, 1].

Сохранившиеся в личных фондах РГАДА документы о Крымской войне являются лишь малой толикой значительного комплекса материалов, хранящихся в специализированных архивах, но они имеют свой источниковедческий потенциал и достойны внимания исследователей. Возможно, в перспективе целесообразно создавать тематические базы данных документов по важнейшим событиям отечественной истории, в том числе Крымской войны. В данном случае имеет смысл включать в них и материалы неспециализированных архивохранилищ, чтобы добиться максимального охвата всех сохранившихся документов.

Список использованных архивных материалов

1. РГАДА, ф. 1468, оп. 1, д. 3236.

2. РГАДА, ф. 1468, оп. 1, д. 3228.

3. РГАДА, ф. 1468, оп. 1, д. 3240.

4. РГАДА, ф. 1468, оп. 2, д. 4237.

5. РГАДА, ф. 1468, оп. 2, д. 5958.

6. РГАДА, ф. 1468, оп. 1, д. 5830.

7. РГАДА, ф. 1278, оп. 1, д. 179.

8. РГАДА, ф. 1278, оп. 2, д. 1468.

9. РГАДА, ф. 1278, оп. 2, д. 262.

10. РГАДА, ф. 1278, оп. 2, д. 178.

11. РГАДА, ф. 1468, оп. 1, д. 5483.

Примечания

1. См.: Хорхордина Т.И., Волкова Т.С. Российские архивы: история и современность. М., 2012. С. 59, 60; Быкова Л.А. Хранилище частных архивов в Москве. 1919 г. // Археографический ежегодник за 1993 г. М., 1995. С. 289—309.

2. См.: Хорхордина Т.И., Волкова Т.С. Российские архивы: история и современность. М., 2012. С. 60.

3. См. докладную записку заведующей архивохранилищем поместно-вотчинных фондов Н.А. Коромысловой директору ЦГАДА М.И. Автократовой // РГАДА, дело фонда № 1468, л. 1.

4. Основной фонд А.С. Меншикова в составе 200 ед. хр., в числе которых материалы по Крымской войне и переписка с А.А. Закревским, хранится в РГАВМФ (Ф.19).

5. См., например: Антипьев М.А. Государственное подвижное ополчение в период Крымской войны 1853—1856 гг. // Автореф. дисс. ... канд. ист. наук. Курск, 2011; Рогожина С. Тульское ополчение в Крымской войне // [Открытый ресурс] Крымский Военно-исторический интернет-портал // http://warinform.com/?page_id=5806 (дата обращения 24.09.2014) и др.