Искусство

Искусство городов Северного Причерноморья¹ в первые века их существования было тесно связано с художественным творчеством эллинского мира. Значительная часть произведений искусства в этот период привозилась из Средиземноморья, а те, что изготовлялись в северопонтийских городах, по большей части еще не имели каких-либо своеобразных особенностей, как это нередко наблюдалось позднее. Уже в VI в. до н. э. в Северном Причерноморье создавались значительные произведения архитектуры. Обнаруженные при раскопках Пантикапея в 1945 г. базы колонн и часть архитрава ионийского ордера² позволяют, хотя бы в самых общих чертах, реконструировать здание, к которому они некогда принадлежали. По всей видимости, это был храм, со всех сторон обнесенный колоннадой ионийского ордера. Размеры этой постройки были довольно обширными: длина, вероятно, достигала 50 м. Судя по стилю дошедших до нас фрагментов, временем сооружения храма была вторая половина VI в. до н. э. Примерно в то же время в Пантикапее был поставлен богато украшенный алтарь, от которого до нас дошли также незначительные остатки.

В VII—VI вв. до н. э. в Греции получила большое развитие монументальная скульптура. Эллинскую скульптуру этого времени принято называть «архаический»; для нее характерны строго симметричные, неподвижные фигуры. Таковы атлетические фигуры обнаженных юношей, нередко изображающих бога Аполлона, сидящих мужчин, одетых в гиматии, и стоящих девушек, задрапированных в пышные одежды.

Привезенные из Средиземноморья памятники архаической скульптуры неоднократно встречались при раскопках северопонтийских городов, в особенности Ольвии. Таков обломок мраморной статуи юноши типа архаического Аполлона в обычной неподвижной позе³. Эта статуя, видимо, была исполнена на Самосе, примерно в середине VI в. до н. э.

Из Ольвии происходит фрагмент нижней части своеобразной плоской мраморной скульптуры⁴, вероятно, украшавшей крышу какой то богатой постройки. Скульптура представляла женскую фигуру, задрапированную в длинную одежду, скорее всего это было изображение богини Афины аттико-ионийской работы конца VI — начала V в. до н. э.

62. Аттический чернофигурный лекиф, найденный в одной из ольвийских могил (раскопки 1948 г.)

Обильнее и разнообразнее произведения архаической керамики, найденные на нашем Юге. При раскопках на Березани, в Ольвии, в Пантикапее и его окрестностях, а также на Таманском полуострове и других местах обнаружены многочисленные вазы и их обломки. Среди них имеются образцы первоклассных ваз с жизнерадостными, красочными, сочными росписями коврового стиля, украшенных растительным и геометрическим орнаментом и изображениями животных или фантастических существ. Таковы вазы⁵ родосской (или милетской), самосской, коринфской и навкратийской работы. Особо выделяются большие родосские сосуды с росписью из нескольких поясов, в каждом из них представлены животные, следующие друг за другом. Ко второй половине VI — первой половине V в. до н. э. относятся чернофигурные вазы⁶ (исполненные черным силуэтом на фоне красноватой глины) ионийской, клазоменской, халкидской и особенно аттической работы. В небольшом количестве привозились фигурные сосуды; сравнительно немногочисленны также находки краснофигурных ваз строгого стиля⁷.

63. Самосский кувшин из Пантикапея (раскопки 1958 г.)

Значительно реже, чем глиняная посуда, встречались богато украшенные небольшими скульптурными изображениями алебастровые вазы; таковы туалетные сосуды из Навкратиса, найденные в Ольвии.

В VI—V вв. до н. э. на Боспоре существовало и местное производство расписной глиняной посуды, как показали раскопки в Пантикапее, Нимфее и других городах⁸. Эта керамика украшена фигурными изображениями: или чаще незамысловатым узором в виде горизонтальных полос, подобно современным ей ионийским сосудам. Довольно большое распространение получили терракотовые⁹ фигурки VI в. до н. э. как привозные, так и местной работы. Таковы статуэтки сидящей богини, застывшей в неподвижной фронтальной позе. Весьма характерны односторонки — протомы, представляющие голову и верхнюю часть торса богини. Образцы таких скульптур были обнаружены при раскопках городов европейской части Боспора, а также в Фанагории. По всей вероятности, они являются изображением Деметры или Коры-богинь, связанных с земледелием и погребальным культом.

Для производства мелкой скульптуры служили специальные формы. Образцом является найденная в Ольвии¹⁰ форма («типос») из терракоты, предназначенная для оттискивания или отливки головы богини. Эта форма, вероятно, была изготовлена в первой половине V в. до н. э. в Ионии, скорее всего на острове Самосе. Отливы, сделанные в этом «типосе», показывают, что скульптура отличалась четкими формами.

64. Навкратийский кубок

Уже в VI в. до н. э. в северопонтийских городах зародилась художественная обработка металлов. Изготовлявшиеся там различные произведения торевтики частично бытовали в городах, а частично проникали к обитателям степей. Подобные предметы встречаются при раскопках богатых могил в скифских и меотских курганах. Примером такой работы, вероятно, малоазийского мастера-эллина, переселившегося на Боспор, является серебряное позолоченное зеркало Келермесскогокургана¹¹. Оно богато украшено различными изображениями богини — владычицы зверей — «Восточной Артемиды», попарно сгруппированных, симметрично расположенных животных (в так называемой геральдической схеме) и пр. Особенности трактовки отдельных фигур животных, представленных на этом зеркале, позволяют предполагать, что исполнявший их мастер, в основном следовавший традициям греческого архаического искусства, использовал некоторые художественные мотивы, свойственные художественному творчеству аборигенов Северного Причерноморья.

Об ювелирном производстве в Пантикапее в это время говорит каменная форма для отливки простых украшений, найденная при раскопках дома конца VI в. до н. э.

Имеются основания считать ольвийскими художественно исполненные бронзовые зеркала¹², встречающиеся при раскопках не только в Оливии, но далеко за ее пределами в скифских могилах. Ручки этих зеркал украшены фигурками барсов, оленей, бараньими головками, рельефными масками Медузы-Горгоны и другими изваяниями. Таким образом, в VI и в первых десятилетиях V в. до н. э. нельзя отметить существенного своеобразия в художественном творчестве городов Северного Причерноморья, искусство которых очень близко творчеству античного мира Средиземноморья.

65. Келермесское зеркало

Иную картину мы можем наблюдать позднее, примерно с конца V в. до н. э. и особенно в последующее время. При этом нужно учесть, что с этого периода четко наметилось различие между западной и восточной частями северопонтийского побережья, о чем мы говорили раньше. Возникший около 421 г. до н. э. и в дальнейшем разросшийся в небольшое государство Херсонес, как и Ольвия, постоянно оставался полисом эллинского типа, управлявшимся рабовладельческой демократией. Боспорское государство, первоначально состоявшее из одних эллинских городов, примерно, в начале второй четверти IV в. до н. э. включило также синдов и часть меотских племен. Наличие во главе Боспора династии Спартокидов фактически превратило ее в монархию. Эти в корне различные условия жизни западных и восточных городов отразились на их культуре, искусстве, приведя к большему своеобразию Боспора по сравнению с Херсонесом и Ольвией, сохранивших значительно больше черт, общих с эллинскими городами Средиземноморья.

Некоторые отличия наблюдаются в это время и во внешних отношениях Северного Причерноморья со Средиземноморьем. Если в VI в. до н. э. северопонтийские города находились в особенно тесных экономических связях с Ионийским побережьем Малой Азии и прилегающими островами, то иная картина наблюдается после греко-персидских войн. В V—IV вв. до н. э. Афины в большом количестве стали экспортировать в Северное Причерноморье произведения своего искусства и художественного ремесла, вытесняя ионийскую продукцию; в это время на Северный Понт в значительном количестве ввозились аттические краснофигурные¹³ вазы.

В III—II вв. до н. э. импорт из греческих городов Средиземноморья не прекратился, но теперь Афины в значительной мере утратили ту роль, которую они играли в предшествующие столетия. Вновь оживились связи с греческими городами Малой Азии; привозились произведения искусства и из других пунктов, в том числе из расположенной в устье Нила Александрии, которая в это время стала крупнейшим центром Средиземноморья.

Об архитектуре и парадном убранстве богатых ольвийских построек¹⁴ мы уже говорили выше. Здесь отметим, что в Ольвии применялись характерные для античного мира мозаичные картины. Интересна в этом отношении мозаика двора упоминавшегося уже ольвийского дома, раскопанного в 1902—1903 гг.¹⁵ Она была выложена из темно-синих, светло-желтых и буро-красных галек. Центральная часть мозаики представляла круг, посередине которого, вероятно, находилось изображение Орфея. Круг был заключен в квадрат; раму квадрата украшали фигуры крылатых львов, пантер, кабанов, сгруппированных попарно перед пальметтами.

Как и в предшествовавшее время, в IV—II вв. до н. э. монументальная скульптура в основном, видимо, привозилась в Ольвию из Средиземноморья. Можно думать, что в Ольвию доставлялись и первоклассные оригиналы; там была найдена база статуи с подписью знаменитого аттического скульптора Праксителя¹⁶. Оттуда же происходят мраморная голова богини¹⁷ аттической работы первой четверти IV в. до н. э., великолепная мраморная голова бородатого бога¹⁸, полная патетики, характерной для круга великого ионийского скульптора IV в. до н. э. Скопаса, мраморная головка Диониса¹⁹ аттической работы середины IV в. до н. э. Вероятно, в конце IV в. до н. э. была исполнена небольшая мраморная статуэтка Афины²⁰; она представляет собою копию знаменитой колоссальной статуи Афины Парфенос (Девы), исполненной из золота и слоновой кости аттическим скульптором Фидием.

Большой жизненностью и выразительностью отличаются обломки найденной в Ольвии²¹ колоссальной статуи льва аттической работы конца IV — начала III в. до н. э. Напряженные мускулы и кровеносные сосуды лапы хищника кажутся полными пульсирующей жизни.

Выше уже упоминалось о находке в доме, раскопанном в 1902—1903 гг., двух небольших мраморных голов²², по всей вероятности, Асклепия и Гигиейи, возможно принадлежавших к одной группе. Обе головы отличаются исключительно мягкой, несколько обобщенной живописной трактовкой, характерной для александрийской работы: они должны быть отнесены примерно к концу III в. до н. э. Вместе с этими головами была найдена несколько превосходящая их по размерам голова, может быть, Эрота²³, также александрийской работы конца III в. до н. э.

В рассматриваемый период в Ольвии скульптура была не только привозной; там были и свои мастера-ваятели. Примерно к III в. до н. э. относится рельеф²⁴ из известняка, изображающий сидящую на троне богиню Кибелу.

66. Фигурный сосуд в виде головы Ахилла из Ольвии

Большое распространение получили в Ольвии небольшие статуэтки из терракоты²⁵, привозившиеся из Малой Азии и Александрии, а также ольвийской работы. Известны также и фигурные сосуды в виде голов различных животных или головы Ахилла²⁶, о культе которого в Ольвии мы уже говорили.

Ввоз в Ольвию художественно украшенной посуды не прекращался в III—I вв. до н. э. Примерно к III в. до н. э. относятся большие чернофигурные амфоры²⁷; фигуры, изображенные на этих вазах, отличаются свободой в передаче ракурсов и пространства, что не было свойственно плоским силуэтам черонфигурных рисунков VI в. до н. э. Выделяется большая амфора александрийской работы II в. до н. э. из Ольвии²⁸. Верхняя часть этой вазы, покрытая белой облицовкой, украшена рельефами, нижняя часть, оживленная вертикальными ребрами, сплошь покрыта коричневым лаком. Не менее интересна, вероятно, происходящая из Ольвии глазурованная ваза с горельефной сценой суда Париса²⁹. Широко известный миф передан в сильно шаржированном виде, представляя яркий образец эллинистической карикатуры. Эта ваза исполнена в Малой Азии в I в. до н. э.

Помимо привоза художественной керамики из Средиземноморья в III—II вв. до н. э. в Ольвии, как и в других крупных центрах Северного Причерноморья, получает значительное развитие и местное производство глиняной расписной посуды, украшенной легкими декоративными узорами³⁰. Несомненно северопонтийское происхождение найденной в Ольвии фрагментированной ойнохои³¹, примерно начала III в. до н. э., с многокрасочной росписью по белому фону; на плечах этого сосуда изображена, как бы привязанная, разукрашенная повязка — тэния.

67. Александрийская амфора II в. до н. э. из Ольвии

Мы уже отмечали, что Херсонес в конце I—II в. до н. э. имел тесные культурные связи с Южным Причерноморьем и Средиземноморьем.

В художественной культуре Херсонеса рассматриваемого периода не наблюдается каких-либо особенностей, которые можно приписать воздействию его ближайших соседей — тавров.

В богатых постройках Херсонеса рассматриваемого времени, видимо, применялись примерно такие же приемы отделочных работ, что и в Ольвии. Об этом свидетельствует обнаруженная в 1936—1937 гг.³² мозаика из галек, изображающая моющихся женщин.

68. Найденная в Ольвии глазурованная ваза с рельефным изображением суда Париса в шаржированном виде

Были в Херсонесе и произведения монументальной скульптуры. Судя по находке мраморной базы статуи, трудно поддающейся точной датировке, в Херсонесе ставились и колоссальные статуи. Однако возможно, что произведения скульптуры привозились в Херсонес в меньшем количестве, чем в Ольвию. Примером привозной скульптуры может служить мраморная голова юноши хорошей работы IV в. до н. э. круга Скопаса³³. Изготовлялась скульптура и в самом Херсонесе. Дошедший до нас торс терракотовой фигуры из херсонесской глины свидетельствует о том, что в Херсонесе исполнялись глиняные скульптуры довольно больших размеров. Этот торс достигает половины натуральной величины³⁴. Судя по стилю, эта скульптура относится к IV—III вв. до н. э. Кого она изображала — трудно сказать с полной уверенностью, но скорее всего дорийского героя — Геракла.

В быту херсонесцев большое распространение получили различные произведения художественного ремесла: расписные и рельефные вазы, терракотовые статуэтки и прочие изделия, в значительной части изготовлявшиеся в самом Херсонесе. При раскопках 1888 г. там было обнаружена мастерская корапласта, в которой выделывались мелкие скульптурные поделки из обожженной глины³⁵.

Встречались в Херсонесе и ювелирные изделия³⁶; среди них отличается тонкостью работы золотое ожерелье с небольшой фигуркой сирены, найденное в 1899 г.³⁷

Рис 69. Оттиск, исполненный по форме, найденной в 1888 г. в мастерской херсонесского коропласта

Искусство входивших в Херсонесское государство античных поселений Западного Крыма: Керкинитиды, Прекрасной Гавани и других нам известно меньше. Однако и в этих не-? больших населенных пунктах развивалось свое художественное творчество. Оттуда происходят рельефы с изображением пирующего Геракла³⁸. Эллинский герой представлен могучим и грузным. Несколько грубоватое исполнение не лишено, однако, острой нарицательности и умения живо передать натуру.

Наиболее значительное из античных государственных образований Северного причерноморья — Боспор — достигло своего расцвета в IV в. до н. э. Активное участие в экономической, политической и культурной жизни Боспора этого времени не только эллинских, но и синдо-меотских элементов определило значительное своеобразие его художественной культуры. Искусство Боспора, особенно зодчество и торевтического времени являются значительным вкладом в художественное творчество древности.

Наиболее характерные черты архитектуры Боспора выступают в монументальных гробницах, в особенности подкурганных склепах, которые появились на Боспоре не раньше конца первой четверти IV в. до н. э., получили значительное распространение в течение этого столетия и продолжали сооружаться и во II—I вв. до н. э. Такие склепы сосредоточены в окрестностях Пантикапея, особенно вдоль хребта Юз-Оба. Склепы обычно состоят из хода — дромоса и одной или двух погребальных камер, прямоугольных или квадратных в плане. Стены их выкладывались из тесаных каменных блоков и перекрывались уступчатым сводом, образованным постепенным напуском камней с двух, трех или со всех четырех сторон.

70. Золотой курган под Керчью

Генезис описанных боспорских склепов некоторые исследователи возводили к эгейским прототипам. Однако вряд ли прямоугольные в плане пантикапейские склепы могли произойти от круглых в плане ульевидных эгейских гробниц. Скорее можно предположить местное происхождение этих довольно простых по конструкций сооружений³⁹. Задолго до боспорских склепов в юго-восточной Европе, в Приднепровье и Прикубанье нам известны деревянные погребальные сооружения, на основе которых возникли местные каменные конструкции, совершенно аналогичные склепам с уступчатыми перекрытиями. Нужно думать, что истоки архитектурных форм боспорских склепов восходят к этим погребальным сооружениям племенной знати Северного Причерноморья и особенно Прикубанья. Это обстоятельство позволяет предполагать, что аристократию боспорской столицы, возможно, составляли не столько потомки малоазийских знатных родов, сколько выходцы из синдо-меотской племенной знати, разумеется, сильно эллинизировавшейся.

Однако нужно подчеркнуть, что сказанное относится только к архитектурному прототипу, что же касается строительной техники пантикапейских склепов, то она полностью отвечает приемам эллинского зодчества Средиземноморья. Вместе с тем следует отметить, что монументальные боспорские склепы отличаются от своих прототипов и значительно более высоким уровнем художественного мастерства.

Среди боспорских склепов несколько особняком стоит грандиозный склеп Золотого кургана под Керчью, раскопанного в прошлом столетии. Это сооружение имело ульевидную форму и, по-видимому, было навеяно иноземными, скорее всего фракийскими, образцами.

Большими размерами отличается находящийся под Керчью так называемый Царский курган⁴⁰, достигающий в высоту 17 м. Он был сооружен, вероятно, в последних десятилетиях IV в. до н. э. К центру кургана вел широкий и длинный ход — дромос, обрамленный стенами, сложенными из рустованных камней. По мере приближения к камере стены дромоса постепенно повышаются, около середины длины его начинается перекрывающий его уступчатый свод. В конце дромоса находится вход в камеру, почти квадратную в плане, перекрытую высоким ступенчатым куполом. Высота камеры около 9 м. Уступчатое перекрытие усиливает впечатление монументальной простоты, которой отличается эта грандиозная гробница.

71. Дромос Царского кургана

В конце IV — начале III в. до н. э. появился новый тип подкурганных склепов с погребальными камерами, перекрытыми коробовыми сводами. Один из самых значительных склепов, примерно начала III в. до н. э., был обнаружен в кургане⁴¹ на Васюринской горе (на Таманском полуострове). Сооружение состояло из дромоса, крытого коридора и погребальной камеры. Дромос представлял собой каменную лестницу, обрамленную с боков стенами, к ним примыкали два каменных ящика для погребения коней, за лестницей находился небольшой коридор, крытый коробовым сводом, ведший в погребальную камеру; последняя была покрыта таким же сводом, в стенах ее были устроены три небольшие ниши.

Стены и потолок были оштукатурены и богато расписаны. Роспись стен изображала ограду, сложенную из каменных плит черного, красного, желтого и желтоватого цветов: стену увенчивал написанный красками ионийский карниз, над которым проходила сима (желоб). Над симой возвышались небольшие узкие козырьки — антефиксы, между ними изображены сидящие птицы: стрижи и ласточки. Средняя часть свода также была украшена росписью: она изображала натянутый над камерой прямоугольный ковер синего цвета с широкой пурпуровой каймой по краям и с красными кистями по углам.

Близок по времени Васюринскому склепу расписной склеп расположенного невдалеке кургана Большой Близницы. Расположенная позади дромоса погребальная камера этого склепа была перекрыта ступенчатым куполом. Вдоль верхней части стен ее тянулся расписной пояс, заполненный орнаментами. Большая плита, завершавшая уступчатое перекрытие, была украшена росписью, представлявшей поплечное изображение богини Деметры или ее дочери Коры⁴².

72. Плита с изображением Деметры или Коры из кургана Большая Близница

Находки многочисленных обломков расписной штукатурки в Пантикапее и Фанагории дали представление об отделке домов II в. до н. э. Здесь система росписи была сложнее, чем в Васюринском кургане: гладь стены делилась на несколько горизонтальных поясов, состоявших из орнаментальных полос или рядов квадров — желтых, красных или окрашенных под пестрый мрамор.

Как и в Ольвии, монументальная скульптура на Боспоре, особенно в V—IV вв. до н. э., в основном была привозной. Таковы найденные в Керчи мраморные скульптуры⁴³ V в. до н. э.: обломок рельефного надгробия юноши и круглая база с рельефным изображением торжественного шествия женщин, вероятно участниц религиозной процессии.

Из Пантикапея происходит также большая мраморная статуя⁴⁴ юного Диониса в коротком хитоне; у ног его маленькая фигура пантеры. Эта скульптура исполнена в Аттике в начале IV в. до н. э. Аттической работой середины IV в. до н. э. является найденная в Керчи сильно поврежденная колоссальная мраморная статуя мужчины, задрапированного в гиматий, вероятно, портрет Аполлония, одного из Спартокидов,⁴⁵ — представителя династии, правившей на Боспоре.

73. Статуя юного Диониса из Пантикапея

Наряду с привозными статуями можно отметить еще ряд произведений боспорской работы. В последние века до нашей эры и особенно в последующий период на Боспоре в большом количестве исполнялись рельефные надгробия⁴⁶. Как сюжеты, представленные на этих памятниках, так и стиль их имеют своим истоком греческую надгробную скульптуру из Малой Азии, северо-восточной части Балканского полуострова и прилежащих центров. Но трактовка фигур сильно переработана боспорскими мастерами. Среди этих надгробий выделяется найденная в Керчи плита II в. до н. э. с рельефными изображениями, расположенными в два яруса⁴⁷; вверху представлен пятиколонный фасад ионийского храма, в треугольном пространстве его фронтона помещен бюст богини, вероятно, Деметры или Афродиты; в нижней части изображен покойник в полном вооружении, его увенчивает парящая в воздухе богиня победы Ника; рядом с покойником находится величавая женская фигура с жезлом.

Находки на Боспоре свидетельствуют о высоком качестве бытовавших там предметов художественного ремесла. Таковы расписные и фигурные сосуды из обожженной глины, лучшие образцы которых найдены в одном из курганов некрополя Фанагории⁴⁸. Это фигурные вазы, изображающие сфинкса, сирену и Афродиту, рождающуюся из морской пены. Все они хорошо сохранились. Эти совершенно уникальные, первоклассные произведения аттической работы конца V — начала IV в. до н. э. важны еще и тем, что дают наглядное представление о расцветке эллинских хризо-элефантинных (т. е. выполненных из золота и слоновой кости) скульптур; волосы и часть украшений покрыты позолотой; тело окрашено в очень мягкий телесный тон, различные детали мастерски расцвечены.

От описанных выше идеализованных образов божеств эллинской мифологии резко отличается серия терракотовых статуэток примерно конца V в. до н. э., найденная в кургане⁴⁹ Большая Близница (на Таманском полуострове). Это непристойные по тематике, нарочито уродливые, гротескные изображения старух и обнаженных женщин, вероятно, имевшие культовое значение.

74. Надгробие с изображением пятиколонного здания II в. до н. э., найденное в Пантикапее в 1911 г.

Производство терракотовых статуэток на Боспоре успешно развивалось в течение всего рассматриваемого периода. В 1947 г. при раскопках в Фанагории было найдено большое количество миниатюрных терракотовых фигурок II—I вв. до н. э.⁵⁰, позволивших установить характерные особенности коропластики этого города.

Аттические расписные сосуды V—IV вв. до н. э. в большом количестве привозились на Боспор, отчасти проникая оттуда к местным племенам Придонья и Прикубанья. По большей части это были краснофигурные вазы, но среди них встречались и образцы позднего чернофигурного стиля. К ним принадлежит найденная в низовьях Дона, около станицы Елисаветовской панафинейская амфора⁵¹ середины V в. до н. э. Такие вазы изготовлялись в Афинах и служили призами победителям на происходивших там состязаниях во время праздника Великих Панафиней⁵². Эта ваза расписана в чернофигурной технике, применение которой было традиционно для панафинейских амфор. На лицевой стороне ее представлена грозная богиня Афина Паллада, около нее надпись: «Приз с афинских состязаний». На обратной стороне изображен музыкант, играющий на струнном инструменте — кифаре, по обе стороны его два слушателя. Другая панафинейская амфора⁵³ IV в. до н. э. была найдена на Кубани около станицы Елизаветинской; на ее лицевой стороне также нарисована Афина Паллада, а на обратной — сцена состязания кулачных бойцов.

В IV в., наряду с непрекращавшимся ввозом аттических ваз позднего краснофигурного стиля, на Боспоре получает дальнейшее развитие производство художественной керамики. В это время, возможно, на Боспоре работал мастер Ксенофант; родом, из Афин; им был исполнен большой, роскошно украшенный арибаллический лекиф⁵⁴, найденный в Керчи. Тулово вазы покрыто многочисленными фигурами, представляющими персов, которые среди экзотических растений охотятся на кабанов и фантастических чудовищ — грифов. Эти изображения исполнены частично росписью, частично раскрашенными рельефами. Из Керчи происходит и другой, несколько меньший по размерам арибаллический лекиф работы того же Ксенофанта, также украшенный сценами охоты, исполненными аналогичной техникой. Вазы, декорированные таким образом, видимо, особенно ценились на Боспоре. К числу их принадлежит великолепная гидрия (трехручный кувшин) с изображением спора Афины с Посейдоном. Эта сцена навеяна известной композицией западного фронтона Парфенона⁵⁵.

76. Фигурная ваза в виде Афродиты, найденная в Фанагории

В IV в. до н. э. в большом количестве привозились из Аттики на Боспор краснофигурные пелики⁵⁶ (вазы с двумя ручками). Росписи их, нередко связанные с легендами о Северном Причерноморье, изображают конных воительниц-амазонок, аримаспов, борющихся с грифами, Аполлона на грифе и пр. На другой стороне этих ваз почти неизменны изображения юношей-палестритов, задрапированных в гиматии. Нередки также большие краснофигурные туалетные сосуды — леканы со сценами из жизни гинекея — женской половины дома.

В III в. до н. э. прекратилось изготовление краснофигурных ваз. На Боспор теперь привозились сосуды, украшенные растительными и геометрическими орнаментами, исполненными красками по чернолаковому фону, и особенно вазы с рельефными украшениями. Во II в. до н. э., как и в других странах, здесь преобладали покрытые лаком рельефные сосуды, главным образом так называемые мегарские чаши. Многие из них привозные, но эти чаши изготовлялись также и в Северном Причерноморье, на что указывают обломки форм, найденные в Пантикапее⁵⁷.

Помимо рельефных чаш, на Боспоре в III—II вв. до н. э. в значительном количестве изготовлялись так называемые акварельные⁵⁸ вазы; это по большей части пелики и леканы, подражающие по форме и отчасти росписи сосудам IV в. до н. э.

76. Фигурная ваза в виде сирены, найденная в Фанагории

Из других разделов художественного ремесла следует отметить богато украшенные предметы мебели. Таковы украшения клины (ложа), найденные в Куль-Обском кургане под Керчью. Это обломки пластин⁵⁹ из слоновой кости с изображениями сцен из эллинской мифологии, исполненными врезанным рисунком.

Художественной работой отличаются также деревянные саркофаги⁶⁰, встречавшиеся в богатых гробницах. Древнейшие из них имели вид больших солидных ларей, нередко богато украшенных резьбой или инкрустацией. К числу их принадлежит саркофаг IV в. до н. э., найденный под Керчью в Змеином кургане. Саркофаг украшают покрытые позолотой небольшие рельефы, представляющие Аполлона и Геру⁶¹.

Великолепный деревянный саркофаг III в. до н. э. был найден в кургане под Анапой⁶²; на нем находятся рельефные фризы с резными изображениями батальных сцен, а также Нереид, несущих доспехи Ахиллу.

77. Деревянный саркофаг из Змеиного кургана

Реже встречались каменные саркофаги. Среди них выделяется монументальный мраморный саркофаг⁶³, найденный около станицы Таманской; он отличается простотой и строгостью очертаний. Крышка саркофага, сделанная наподобие двускатной кровли, придает саркофагу некоторое сходство с греческими храмами. Можно думать, что это связано с представлениями о героизации знатных покойников.

На Боспоре найдены первоклассные образцы резных полудрагоценных камней, вставленных в перстни, диадемы и пр. В одной из могил на Юз-Обе было найдено кольцо, украшенное резным камнем с изображением летящей цапли и подписью резчика Дексамена Хиосского⁶⁴.

Еще большего внимания заслуживают художественные изделия из металлов. Выше уже говорилось о золотой пантикапейской монете — статерах IV в. до н. э., отличающихся высоким мастерством исполнения.

78. Арибаллический лекиф работы мастерской Ксенофанта

Художественная утварь, найденная в окрестностях Пантикапея, на Таманском полуострове, а равно в курганах южных степей, занимает видное место среди дошедших до нас аналогичных изделий античного времени. Курганы Куль-Оба, Большая и Малая Близницы, Семибратние, Карагодеушах, Чертомлык, Солоха и другие дали многочисленные изделия из золота и серебра, относящиеся к IV—III вв. до н. э.⁶⁵ Рельефные изображения на них отчасти представляют сцены из эллинской мифологии, отчасти навеяны жизнью соседних с Боспором местных племен. Эти изображения в основном исполнены в стиле классического искусства Греции; однако некоторым из них, главным образом в сценах из скифской жизни, свойственна тщательная передача характерных этнографических особенностей и большая выразительность, так же как голове козлоухого божества на пантикапейских монетах.

Среди многочисленных находок в Куль-Обском кургане выделяется великолепная золотая подвеска⁶⁶ с рельефным изображением головы статуи Афины-Парфенос Фидия; оно представляет наиболее точное из дошедших до нас воспроизведений прославленного оригинала: украшенный тремя гребнями шлем передан с мельчайшими подробностями, известными по описанию древнегреческого путешественника Павсания⁶⁷.

Тонкостью ювелирной работы отличаются золотые серьги⁶⁸, обнаруженные в кургане близ Феодосии в 1853 г.; на них представлены изображения воина в колеснице, запряженной четверкой коней, и Ники — крылатой богини победы. Эти изображения на феодосийских серьгах настолько малы по размерам, что с трудом могут быть рассмотрены невооруженным глазом.

79. Золотые серьги из Феодосии (в увеличенном виде)

Выбивная золотая пластина⁶⁹, украшавшая горит (футляр для лука и стрел) из Чертомлыцкого кургана, является чисто эллинской не только по характеру трактовки многофигурной композиции, но и по сюжетам изображений, вероятно, связанных с греческими мифами. Эта пластина не является единичным памятником — совершенно идентичные ей золотые рельефные пластины были найдены в Ильинецком кургане (при раскопках 1901—1902 гг.), а также в Мелитопольском кургане в 1954 г.⁷⁰ и, наконец, в Елисаветовском кургане в 1959 г.⁷¹

В одном из самых значительных таманских курганов — Большой Близнице были найдены многочисленные изделия из золота⁷²; среди них выделяется головной убор с рельефными изображениями аримаспов, сражающихся с грифами. Как отмечалось, этот сюжет нередко встречается и в росписях боспорских пелик. Найденная в том же кургане большая ушная подвеска с изображением Нереиды с доспехом Ахилла на гиппокампе не уступает по качеству работы кульобской.

Среди вещей, обнаруженных в кургане Карагодеушах, большой интерес представляет фрагментированный серебряный сосуд в виде рога (ритон)⁷³. Сцена, украшающая верхнюю часть этого сосуда, дает нам представление о воззрениях местных обитателей Северного Причерноморья. Верховный бог изображен в виде всадника, против которого находится вождь, также сидящий верхом на коне. Бог приобщает к власти или, может быть, передает сакральную силу вождю, который был не только военачальником, но также и жрецом. Как и в чертомлыцкой вазе, в этой сцене сказались большая этнографическая осведомленность боспорского мастера и интерес к жизни северопонтийского племенного мира. Из находок в Куль-Обе нужно упомянуть рельефный сосуд⁷⁴, сделанный из электра; на нем представлены сцены из жизни скифов, свидетельствующие о хорошем знакомстве с ними художника, что было возможно лишь при непосредственном наблюдении; примечательна сцена вырывания зуба, насыщенная патетической выразительностью.

80а. Боспорская краснофигурная пелика. Лицевая сторона

Те же особенности можно отметить в изображении скифов, дрессирующих лошадей, на серебряной амфоре⁷⁵, найденной при раскопках Чертомлыцкого кургана (в 1862—1863 гг.). Эта живая сцена занимает неширокий пояс на плечах вазы; фон рельефа гладкий, фигуры исполнены с такой жизненностью, что у зрителя создается впечатление необъятного простора южной степи. Над поясом с изображением скифов и коней представлены грифы, терзающие оленей. Тулово вазы богато украшено сложными орнаментальными мотивами: по всей поверхности извиваются усики, из которых вырастают пальметты, полупальметты и цветы; на усиках сидят птицы. К нижней части тулова прикреплены исполненные в круглой скульптуре две головы львов и между ними голова Пегаса, обрамленная широко распластанными крыльями. Эти головы, вероятно, были приделаны к вазе не при ее изготовлении, а немного позднее, но выполнены они в той же мастерской.

Такой же характер, как на описанных горитах, имеют рельефы на ножнах меча из Чертомлыка⁷⁶.

Замечательным произведением античной торевтики Причерноморья является массивный золотой гребень из кургана Солоха⁷⁷. Его увенчивает группа, представляющая битву трех воинов. В центре — конный воин, нападающий на спешенного всадника, около которого лежит убитая лошадь; за конным воином следует пеший дружинник. Все бойцы одеты в местную одежду, на всадниках греческие шлемы и панцири. Аналогичный сюжет изображен на главной композиции серебряной обивки налучия из того же кургана⁷⁸, с тем лишь отличием, что на сражающихся нет греческих доспехов и они представлены в более грубом обличии, чем более «эллинизованные» бойцы золотого гребня.

806. Боспорская краснофигурная пелика. Обратная сторона

Рассмотренные произведения торевтики, в основном относящиеся к IV в. до н. э., во многом ближе эллинистическому искусству Средиземноморья, чем греческому искусству периода классики. Это прежде всего сказывается в «этнографических» интересах художников, внимательно наблюдавших меотов и скифов, старательно передававших их внешний облик, одежду, оружие, их позы, движения, нравы и обычаи. Боспорские торевты, изготовлявшие эти замечательные произведения искусства, были знакомы со всеми достижениями греческой классики. Вместе с тем, считаясь с вкусами своих местных заказчиков, боспорские мастера изображали сцены из жизни степняков и их типы, отличные от эллинских; при этом создавались совершенно новые образы, необычные для классического искусства.

Как уже отмечалось, в период с середины I в. до н. э. наблюдается дальнейшее усиление местных элементов в городах Северного Причерноморья. Хотя государственным языком в этих городах по-прежнему остается греческий, но в культурной жизни и в быту происходят очень значительные изменения, резко меняющие облик гражданства. Прежнего гражданина — палестрита сменяет одетый в кочевническую одежду конный воин. Глубокие изменения происходят и в художественном творчестве. Потребность в произведениях искусства Средиземноморья падает, преобладает местная художественная продукция. Особенно резко выступают .местные элементы на Боспоре, подвергавшемся в это время сильной сарматизации. В несколько меньшей мере это проявляется в Ольвии и еще слабее — в Херсонесе. Последний всегда был тесно связан культурными интересами и политическими взаимоотношениями с эллинским миром, а в рассматриваемую эпоху Херсонес по большей части находился в зависимости от Рима.

Ольвия, восстановленная после разрушения ее гетами, в середине I в. до н. э. была небольшим городом, сильно уступавшим по величине прежнему.

От храмового зодчества Ольвии рассматриваемой эпохи до нас дошли обломки храма Аполлона Простата⁷⁹ ионийского ордера. Хорошо сохранились два монументальных каменных склепа II—III вв. н. э.; каждый из них состоит из двух помещений, расположенных по одной оси. Один из склепов находится под курганом, получившим наименование «Зевсова кургана»⁸⁰. Нижняя часть этого кургана была обнесена подпорной каменной стеной крепидой.

Скульптура Ольвии рассматриваемого периода по качеству значительно уступает скульптуре времени расцвета города. Примером ее может служить статуя мальчика с мехом в руках, служившая украшением фонтана⁸¹.

Римские гарнизоны, длительно стоявшие в Херсонесе, способствовали установлению связей с римскими, главным образом дунайскими провинциями, и известному воздействию искусства последних на художественное творчество херсонесских мастеров.

На херсонесских надгробных рельефах⁸² нередко встречаются портретные бюсты или фигуры покойных. Более примитивные, чем средиземноморские, они не лишены некоторой остроты индивидуальной характеристики и вместе с тем отражают ту эволюцию стиля, которую претерпевал античный портрет во II—III вв. н. э. Весьма интересная серия мраморных рельефов первых веков нашей эры была найдена в 1935 г.⁸³; сюжеты весьма различны: фигуры Эротов, несущих тяжелые гирлянды, изображения подвигов Геракла, грифа, кораблей и пр. Особого внимания заслуживает рельеф II в. н. э., представляющий покойных супругов — Фемиста, сына Стратона, и его жену Василину, возлежащих на ложе; по сторонам их Эроты и маски Медузы.

81. Золотая обивка горита из Мелитопольского кургана (раскопки 1954 г.)

Еще сильнее сказалось воздействие художественного творчества дунайских провинций на искусстве римской крепости Харакс, расположенной на Ай-Тодорском мысе.

В святилищах около крепости были найдены⁸⁴ небольшие вотивные рельефы, представляющие Диониса, Артемиду, Фракийского всадника, Мифру и пр. Того же происхождения и мраморное надгробие Фурия Севта с изображением скачущего на лошади всадника, который в сопровождении собаки охотится на кабана. Все эти рельефы исполнены под сильным воздействием фракийского искусства. Это вполне естественно, если принять во внимание, что римский гарнизон Харакса в значительной мере состоял из солдат, набранных в северо-восточной части Балканского полуострова.

Памятников зодчества Боспора периода сарматизации до нас дошло довольно много. Большая часть их — развалины жилых домов, а также хозяйственные, технические и оборонительные сооружения.

Выше была отмечена находка обломка архитрава с надписью, которая позволяет полагать, что в 23 г. н. э. в Пантикапее был сооружен пятиколонный мраморный портик дорийского ордера, служивший, вероятно, фасадом храма, посвященного Аспургу.

82. Надгробие Фурия Севта из Харакса

Пантикапейские склепы I в. до н. э. и первых веков нашей эры заметно отличаются от боспорских монументальных гробниц IV в. до н. э. Богатые гробницы сарматского времени представляли погребальные камеры, которые обычно вырезались в твердом материке. Стены и потолки таких камер нередко покрывались росписью различного содержания.

Простотой архитектурных форм выделяется монументальный каменный склеп I в. н. э., обнаруженный при раскопках 1948 г. в одном из курганов под Керчью⁸⁵. Фасад этого склепа представлял собой простую стену, сложенную из больших каменных квадров; он был прорезан дверным проемом, перекрытым громадным блоком. Сравнительно небольшая погребальная камера была покрыта коробовым сводом, сложенным из клинчатых камней. Какой-либо росписи или облицовки в этом сооружении не было, стены и своды оживлялись только сеткой швов между отдельными камнями. Внутри погребальной камеры стоял монументальный каменный саркофаг. Он был закрыт крышкой, имевшей округлые очертания, которые гармонировали со сводчатым перекрытием склепа. Своей простотой пантикапейский склеп, обнаруженный в 1948 г., несколько напоминает суровые архитектурные формы склепов с уступчатыми перекрытиями IV в. до н. э. Однако, как уже отмечалось, для пантикапейских склепов первых веков нашей эры более характерно наличие сложных росписей.

В росписях склепов I в. до н. э. и первых веков нашей эры нередко наблюдаются фигурные изображения, главным образом в люнетах. Изображаются мифологические сюжеты или покойник и его домочадцы, иногда в бытовой обстановке в степи⁸⁶. В некоторых случаях передаются элементы пейзажа.

К I в. н. э. относится керченский «Склеп Деметры»⁸⁷. На стене по сторонам входа в этом склепе написаны изображения нимфы Калипсо и бога Гермеса; первая, согласно представлениям древних греков, накрывала покойников покрывалом смерти, а второй отводил их душив преисподнюю.

83. «Склеп Деметры» в Пантикапее, вид от входа (северная половина)

На других стенах склепа представлены лозы с гроздьями. Стены увенчивает ионийский сухарный фриз.

В одном из люнетов помещено изображение Плутона на колеснице, запряженной четверкой коней, похищающего Кору. Другой люнет заполнен орнаментом. Посередине плафона — круглый медальон, в котором находится поплечное изображение Деметры. Богиня представлена с серьезным, строгим, несколько печальным лицом.

Ее широко открытые глаза как бы смотрят прямо на каждого входящего в склеп и невольно привлекают к себе внимание. Облик богини в полной мере отвечает образу Деметры, божества заупокойного культа, скорбящей матери, которая тщетна разыскивала свою дочь Кору, похищенную в подземное царство владыкой преисподней Плутоном. По краям плафона изображены птицы, растительные мотивы, листья и лепестки роз. Эти мотивы «цветочного» орнамента весьма характерны для росписей плафонов склепов первых веков нашей эры; наряду с ними мы нередко встречаем роспись стен, воспроизводящую инкрустацию плитами разноцветного мрамора.

В керченском склепе⁸⁸ II в. н. э., открытом в 1872 г., роспись нижней части стен представляет как бы богато отделанную стену, расчлененную пилястрами на прямоугольные поля, облицованные инкрустациями из плит различных форм и цветов. Верхние же части стен занимают многофигурные сцены, которые дают нам представление о военной жизни пантикапейцев. Одетые в тяжелые доспехи конные пантикапейцы сражаются со своими воинственными соседями — сарматами и таврами. Представленные фигуры несколько распластаны, что наблюдается и на рельефах того же времени. Изображая пейзаж, мастер не представляет местность во всей полноте, ограничиваясь только передачей отдельных деревьев.

Своеобразным, как бы миниатюрным подражанием расписному склепу, является саркофаг⁸⁹ конца I — начала II в. н. э., найденный в Керчи в 1900 г. Ящик и крышка саркофага, снаружи довольно грубо высеченные из известняка, внутри отделаны более тщательно и украшены росписью. Изображения массивных колонн разделяют стенки саркофага на восемь полей, заполненных различными композициями. Мы видим сцены, представляющие покойных супругов за трапезой, музыкантов, играющих на флейтах и переносном органе, двух всадников, пляшущих уродливых карликов и другие изображения. Но особенно интересна картина, показывающая живописца за работой в его мастерской; он сидит перед мольбертом возле ящика с восковыми красками; около художника — жаровня, на которой он разогревает свой инструмент. Вероятно, живописец пишет портрет три подобных произведения тут же висят на стене.

84. Голова Афродиты из Пантикапея (раскопки 1949 г.)

В позднеантичное время в Пантикапее встречаются склепы⁹⁰, стены которых покрыты незамысловатой росписью с простыми геометрическими узорами, растительными мотивами и примитивными фигурами животных и людей с колоколовидными туловищами. По всей вероятности, композиции с изображениями людей представляют ритуальные сцены, связанные с культом Сабазия.

Найденные на Боспоре скульптуры сарматского времени в основном не привезены из Средиземноморья, а исполнены на месте. Среди них лишь небольшая часть следует классическим образцам. К числу таковых принадлежит великолепная мраморная голова богини Афродиты⁹¹, обнаруженная при раскопках Пантикапея в 1949 г. Эта голова исполнена примерно в I в. н. э. по образцу V в. до н. э. В 1956 г. также в Пантикапее были найдены мраморные головы⁹² бородатого бога и богини, вероятно, Гигиейи; последняя исполнена примерно в I в. н. э., а образец ее восходит к оригиналу аттического мастера IV в. до н. э. — Праксителя.

Значительное место в боспорской скульптуре рассматриваемого времени принадлежало портретам. Таковы найденная под Новороссийском небольшая бронзовая голова, вероятно, представляющая портрет боспорской царицы Динамии⁹³, и мраморная голова одного из боспорских царей I в. н. э.⁹⁴

Исключительно интересна портретная мраморная статуя второй половины II в. н. э., найденная в Анапе⁹⁵. Она изображает стоящего бородатого мужчину; связка свитков у его ног позволяет заключить, что это скорее всего один из представителей боспорской администрации. Этот магистрат задрапирован в античную одежду, которая сочетается с местным украшением — гривной — массивным ожерельем с головой животного посередине. Еще острее веяния новой местной культуры сказываются в передаче тела: узкие плечи и впалая грудь резко отличаются от более коренастых торсов греческой классики. Работа отличается большим совершенством технических приемов; стиль статуи близок восточногреческой скульптуре II в. н. э. Чувствуется продолжение эллинистической традиции со свойственным ей этнографическим интересом к изображению иноземцев — в данном случае, по всей вероятности, представителя греко-синдской знати.

86. Мраморная голова боспорского царя из Пантикапея

Из рельефных скульптур заслуживает упоминания найденный в Танаисе небольшой мраморный рельеф⁹⁶ с посвятительной надписью Трифона, исполненный во II — начале III в. н. э. Он представляет тяжеловооруженного всадника, держащего обеими руками большое копье. Нужно думать, что рельеф был вставлен в стену здания, к которому и относится посвятительная надпись.

Боспорские надгробные рельефы из известняка, исполнявшиеся еще во II—I вв. до н. э., получили большое распространение в первых веках нашей эры⁹⁷. На них покойный часто изображен в кочевнической одежде и вооружении верхом на лошади в сопровождении конных и пеших соратников. Такие изображения тесно связаны с новыми бытовыми условиями на Боспоре, когда верховая езда получила широкое распространение, а в военном деле конница стала играть весьма большую роль. Кроме того, в это время, отчасти под воздействием сарматского мира, изменились представления об облике героизированного умершего. Его стали изображать в виде всадника наподобие конного божества, почитавшегося у иранских⁹⁸ и фракийских⁹⁹ племен.

На боспорских надгробиях знатную покойницу нередко изображали восседающей на кресле среди своих прислужниц. Иногда чета покойников изображена пирующей в загробном мире: умерший возлежит на ложе, перед ним стоит столик с едой и напитками; около умершего сидит его супруга, им обоим прислуживают рабы. Подобные рельефы встречаются на надгробиях по одному, а иной раз по два или по три один под другим. Характер рельефа часто не округло-выпуклый, как это свойственно греческой скульптуре, а плоскостной, подобно иранским рельефам; в трактовке изображений на этих памятниках заметно усиливаются черты схематизма.

Среди боспорских надгробных памятников встречаются совершенно примитивные изваяния; такова серия надгробий из Горгиппии.

85. Голова богини и в Пантикапея (раскопки 1956 г.)

Как отмечалось, расписные склепы на Боспоре в период сарматизация получили значительное распространение. В отличие от них, склепы со скульптурными украшениями встречались очень редко. Таков обнаруженный около Нимфея вырубленный в известняковой скале продолговатый склеп¹⁰⁰, относящийся ко II—III вв. н. э. На стенах погребальной камеры находятся рельефные изваяния, высеченные в природной скале. Над входом расположено поясное изображение богини Афины с миниатюрным копьем и щитом в руках и большой маской Медузы Горгоны на груди. В углах склепа бюсты Пана и Силена. Все эти изваяния выполнены малоопытным мастером, плохо справлявшимся с передачей пропорций, особенно фигуры Афины. Тем не менее, они не лишены известной силы и выразительности, своеобразного грубого реализма.

Весьма редко встречались в Боспоре и мраморные саркофаги, украшенные скульптурами. Примером может служить великолепный, сильно фрагментированный саркофаг¹⁰¹, найденный в 1834 г. под Керчью. Крышка саркофага представляет богато украшенное ложе, на котором возлежат покойные; ящик саркофага обильно украшен орнаментами и рельефами; там представлен миф о пребывании Ахилла на острове Скиросе: хитрый Одиссей узнает юного эллинского героя, скрывавшегося среди дочерей Ликомеда.

Известны и скульптуры, изображающие животных, из них отметим найденную под Керчью колоссальную статую льва, положившего лапу на голову быка¹⁰².

Широкое распространение в рассматриваемое время на Северном Понте получили терракотовые статуэтки местного производства. При раскопках Пантикапея в 1949 г. был обнаружен эргастерий коропласта I в. до н. э. Были найдены развалины двух обжигательных печей, формы для оттискивания фигурок и большое количество статуэток и их обломков, явно исполненных в одних и тех же формах¹⁰³.

Сюжеты боспорских статуэток сарматского времени очень разнообразны. Таковы жанровые сцены, изображения местных обитателей, мифологических персонажей (например, Эрота). Статуэтки нередко сохраняют следы яркой расцветки. Исполнение этих фигурок отличается некоторой суммарностью и штампованностью, что не мешает им быть иногда очень выразительными.

87. Уздечный набор полихромного стиля из Пантикапея (детали)

Особое место среди боспорских терракот занимают своеобразные уродливые фигурки — гротески, представляющие скорее всего изображения местных демонов¹⁰⁴. По внешнему виду они напоминают античных марионеток. Головы их часто накрыты рогатыми уборами; в руках у них сиринга (свирель), флейта, другие музыкальные инструменты или иные предметы для ритуальных действий; туловище имеет колоколовидную форму, что позволяет подвесить к нему свободно раскачивающиеся нижние конечности.

Из терракоты исполнялись также рельефы-односторонки, например, изображения Ниобидов и Ниобид¹⁰⁵, истребляемых разгневанными богами. Такие терракотовые изображения обычно служили украшениями деревянных саркофагов. Наряду с ними применялись отливы из гипса; последние иногда представляли собой аналогичные фигурки Ниобидов. Из гипса изготовлялись также архитектурные орнаменты, например ажурные акротерии из раскопок некрополя в Дии-Тиритаке в 1933 г.¹⁰⁶, рельефные скульптуры: протомы силенов, маски львов или Медузы, трагические маски и пр. Гипс пестро раскрашивался очень яркими красками: розовой, голубой, кирпично-красной, черной и т. д. Среди гипсовых украшений преобладали изображения, по сюжетам и стилю всецело продолжающие античную традицию; реже встречаются плоскостные скульптуры, в которых ясно сказываются сильные воздействия местных этнических элементов. Известны также саркофаги, украшенные резьбой по дереву. К их числу принадлежит саркофаг с различными изображениями (юноша около сосуда, кентавр, животные и пр.), найденный в Керчи¹⁰⁷ в 1900 г. Все фигуры имеют распластанный «пряничный» вид, в них сказывается такая же «варваризация» стиля, которая наблюдается в некоторых гипсовых украшениях.

Еще сильнее выступают новые черты, порожденные «варваризацией» Боспора, в терракотовых фигурках, найденных в небольших боспорских поселениях, например около нынешней деревни Тасуново¹⁰⁸. В этих мелких скульптурах, вероятно ритуального назначения, реалистические формы иногда настолько утрачены, что лицо имеет вид плоской поверхности, нос передан легким защипом, глаза едва намечены.

Высокохудожественная расписная керамика доримского времени сменяется более скромной краснолаковой посудой, среди которой довольно редки сосуды с рельефными украшениями. Таков, например, узкогорлый кувшинчик с изображением двух цапель, напавших на змею¹⁰⁹.

Получившая некоторое распространение в это время лепная керамика¹¹⁰ из темной грубой глины нередко бывает украшена незамысловатыми геометрическими узорами, исполненными насечкой, порезкой или лощением. Встречаются также сосуды с ручками, представляющими схематическое изображение птицы или четвероногого животного. Нужно думать, что появление на Боспоре сосудов с зооморфными ручками тесно связано с воздействием сарматского мира.

Отметим еще, правда, малочисленные сосуды¹¹¹ из стекла, украшенные полихромной росписью с изображением газелей (из Ольвии) или птиц среди ветвей (из Пантикапея).

Из других разделов художественного ремесла особенно интересна торевтика. На Боспоре в широком ходу были мелкие бляшки с сильно геометризованными растительными орнаментами, насечками и зернью. В мастерских Пантикапея получил распространение особый полихромный стиль. Ювелирные золотые изделия¹¹² украшались инкрустацией цветными камнями (гранатами, изумрудами, аквамаринами, бирюзой), разноцветным стеклом и цветной эмалью. Такие цветные вставки с плоско-срезанной передней поверхностью, разделенные неширокой сеткой золотой оправы, иногда почти сплошь покрывали предмет, составляя незамысловатый узор. В общем же создавалось впечатление очень пестрой, бросающейся в глаза, несколько грубоватой «варварской» роскоши, совершенно чуждой более строгой эллинской классике.

Завершая обзор искусства Северопонтийских государств, отметим, что значительная часть рассмотренных произведений (особенно до сарматского времени) была привезена из метрополии. К ним принадлежат многие из памятников монументальной скульптуры, расписных и рельефных ваз, а также других изделий художественного ремесла. Соответственно этому и античное зодчество Северного Причерноморья преимущественно навеяно средиземноморскими образцами.

Однако существовало и северопонтийское художественное творчество, среди произведений которого выделяются монументальные гробницы Боспора со склепами с уступчатыми или полуциркульными перекрытиями, украшенные стенными росписями. В истории античной торевтики одно из первых мест принадлежит пантикапейским золотым монетам и ювелирным изделиям, ярко запечатлевшим облик древних обитателей наших южных степей.

В период сарматизации северопонтийское искусство испытывает значительное воздействие местной среды и приобретает более резко выраженный локальный характер.

Примечания

1. В.Д. Блаватский. Искусство Северного Причерноморья античной эпохи. М., 1947; А.П. Иванова. Искусство античных городов Северного Причерноморья. Л., 1953. — Сб. «Античные города Северного Причерноморья», I. М.—Л., 1955; W. Blawatsky. Crimea. Enciclopedia del'arte antica classica e orientale, II. Roma, 1959, стр. 936 и сл.

2. В.Д. Блаватский. Строительное дело Пантикапея... — МИА, № 56, 1957, стр. 29 и сл.

3. Б.В. Фармаковский. Архаический «курос» из Ольвии. — Сообщения ГАИМК I, 1926, стр. 164 и сл., рис. 23—26.

4. М. Кобылина. Мраморный фрагмент из Ольвии. — Труды кабинета истории материальной культуры, I. МГУ, V. М., 1930, стр. 72 и сл., рис. 19.

5. Б.В. Фармаковский. Милетские вазы из России. М., 1914 («Древности», XXV); его же. Архаический период в России. МАР, № 34, 1914, стр. 16 и сл.; Н.А. Энман. Навкратийский кубок, найденный на о. Березани. — ИАК, вып. 40, 1911, стр. 142 и сл.; С.Д. Руднева. Амфора милетского стиля из окрестностей станицы Таманской. — ИАК, вып. 45, 1912, стр. 104 и сл.; Е.О. Прушевская. Родосская ваза и бронзовые вещи из могилы на Таманском полуострове. — ИАК, вып. 63, 1917, стр. 32 и сл.; А.П. Манцевич. Березанская амфора. — Известия ГАИМК, V, 1927, стр. 283 и сл., табл. XIX; Т.Н. Книпович. Некрополь в северо-восточной части Ольвийского городища. — СА, VI, 1940, стр. 97, рис. 8; В.Д. Блаватский. Античная расписная керамика. М., 1953, стр. 256 и сл.; В.М. Скуднова. Родосская керамика с о. Березани. — СА, 1960, № 2, стр. 153 и сл.

6. Н.А. Энман. Ионийская амфора с Таманского полуострова. — ИАК, вып. 45, 1912, стр. 92 и сл.; С.Д. Руднева. Чернофигурная котила из кургана Киевской губернии. — ИАК, вып. 40,1911, стр. 130 и сл.; Н.Э. Радлов. Две панафинейские амфоры, найденные в Южной России в 1911 г. — ИАК, вып. 45, 1912, стр. 76 и сл.; Т.Н. Книпович. Ионийская ваза с Таманского полуострова и клазоменский стиль в памятниках греческих поселений северного побережья Черного моря. — Известия ГАИМК, V, 1927, стр. 85 и сл.

7. Е.О. Прушевская. Из ольвийских находок краснофигурной керамики строгого стиля. — СА, VII, 1941, стр. 318 и сл.; ее же. Обломок краснофигурного килика из Мирмикия. Гос. Эрмитаж. Труды Отдела истории искусства и культуры античного мира. I, 1945, стр. 119 и сл.

8. Р.В. Шмидт. Греческая архаическая керамика Мирмикия и Тиритаки. — МИА, № 25, 1952, стр. 227 и сл.

9. М.М. Кобылина. Терракоты Пантикапея и Фанагории. М., 1960.

10. Л.А. Моисеев. «Типос» из Ольвии. — ИАК, вып. 41, 1911, стр. 121 и сл.

11. Н. Макаренко. Художественные сокровища Эрмитажа. Пг., 1916, стр. 53 и сл., рис. 20; М.И. Максимова. Серебряное зеркало из Келермеса. — СА, XXI, 1954, стр. 281 и сл.

12. Б.В. Фармаковский. Архаический период в России. — МАР, № 34, Пг., 1914, стр. 27 и сл.; табл. X, 4, 6, 7; табл. XI; Б. Граков. Чи мала Ольвія торговельні зносини з Поволжям і Приураллям в архаїчну і классичну епохи? — «Археологія». Киев, 1947, стр. 28 и сл.; Е.О. Прушевская. Художественная обработка металла (торевтика). — Сб. «Античные города Северного Причерноморья». М.—Л., 1955, стр. 329 и сл.

13. Для росписи краснофигурных ваз характерна сплошная окраска фона в черный цвет (так называемый черный лак), на котором выделялись остававшиеся незакрашенными фигурные изображения цвета красноватой глины.

14. Б.В. Фармаковский. Ольвия. М., 1915, стр. 12 и сл.; B. Pharmakowsky. Olbia, 1901—1908. Fouilles et trouvailles. — ИАК, вып. 33, 1109, стр. 104 и сл.; Л. М. Славин, Ольвийские городские кварталы северо-восточной части верхнего города. — СА, VII, 1941, стр. 294; А.Н. Карасев. Оборонительные сооружения Ольвии. — КСИИМК, XXII, 1948, стр. 25 и сл.

15. Б.В. Фармаковским Раскопки в Ольвии в 1902—1903 гг. — ИАК, вып. 13, 1906, стр. 4, рис. 23; B. Pharmakowsky. Указ. соч. — ИАК, вып. 33, стр. 110, рис. 8, стр. 43, рис. 25.

16. IOSPE, I², № 271.

17. К.В. Тревер. Мраморные скульптуры из Ольвии. — ИАК, вып. 54, 1914, стр. 47 и сл., табл. I.

18. О.Ф. Вальдгауер. Памятники древней скульптуры в Историческом музее в Москве, I. Бородатая голова IV в. до Р.Х. ИАК, вып. 23, 1907, стр. 76 и сл., табл. I.

19. Б.В. Фармаковским Мраморная головка Диониса из Ольвии. — Сообщения ГАИМК, 1, 1926, стр. 193 и сл.

20. Б.В. Фармаковский. Памятники античной культуры, найденные в России. III. Ольвийская реплика Афины Девы Фидия. — ИАК, вып. 14, 1905, стр. 69 и сл.; его же. Еще об ольвийской статуэтке Афины. — ИАК, вып. 17, 1905, стр. 109 и сл.

21. Б.В. Фармаковский. Отчет о раскопках в Ольвии в 1924 г. — Сообщения ГАИМК, I, 1926, стр. 159 и сл., рис. 19 и 20, стр. 161 и сл.

22. Б.В. Фармаковский. Раскопки в Ольвии в 1902—1903 гг. — ИАК, вып. 13, табл. II и III.

23. Б.В. Фармаковский. Указ. соч., табл. I.

24. ОАК, 1913—1915, стр. 48, рис. 75.

25. Е.И. Леви. Терракоты из цистерны Ольвийской агоры. — КСИИМК, вып. 74, 1959, стр. 9 и сл.

26. Древний мир на юге России. — Изборник источников под редакцией проф. Б.А. Тураева, И.Н. Бороздина и Б.В. Фармаковского. М., 1918, стр. 44, рис. 40.

27. Б.В. Фармаковским. Раскопки некрополя древней Ольвии в 1901 г. — ИАК, вып. 8, 1903, стр. 28 и сл., рис. 15 и сл.

28. B. Pharmakowsky. Olbia, 1901—1908. Fouilles et trouvailles. — ИАК, вып. 33, 1909, стр. 128 и сл., рис. 54; К. В. Тревер. Ольвийская полихромная амфора 1901 г. — МАР, № 36, 1918.

29. А.Н. Шварц. По поводу вазы с рельефными изображениями, найденной в с. Парутино. «Древности». — Труды Моск. Археол. Общ., т. 15, вып. II. М., 1894, стр. 14 и сл., табл. II—IV; Э.Р. Штерн. Античная глазурованная посуда с юга России. — ЗООИД, XXII, 1900, стр. 24 и сл., табл. I, № 1; М.М. Кобылина. Эллинистическая ваза из Ольвии. — Ученые записки МГУ, вып. 126, кн. 1. М., 1947, стр. 3 и сл.

30. Т.Н. Книпович. Из истории художественной керамики Северного Причерноморья. — СА, VII, 1941, стр. 140 и сл.

31. В. Блаватский. Поліхромна ойнохоя з Ольвії. — Сб. «Археологія», I. Киев, 1947, стр. 153 и сл.

32. Г. Белов. Новая херсонесская мозаика. — ВДИ, 1938, № 3 (4), стр. 138 и сл.; его же. Эллинистическая мозаика. — МИА, № 34, 1953, стр. 279 и сл., табл.

33. К. Гриневич. Раскопки в Херсонесе Таврическом в 1926 г. — Сообщения ГАИМК, I, 1926, стр. 324, рис. 3.

34. С.Ф. Стржелецкий. Херсонес-Корсунь. Симферополь, 1950, стр. 70, табл. IV.

35. В.К. Мальмберг. Описание классических древностей, найденных в Херсонесе 38—1889 гг. — МАР, № 7, 1892.

36. Н.В. Пятышева. Ювелирные изделия Херсонеса. — Труды ГИМ, XVIII, М., 1956.

37. К.Э. Гриневич. Стены Херсонеса Таврического (подстенный склеп № 1012 и ворота Херсонеса, открытые в 1899 г.). — Херсонесский сборник, вып. I, 1926, стр. 14 и сл., 10—12.

38. М.А. Наливкина. О некоторых памятниках античной эпохи северо-западного Крыма. — СА, VI, 1940, стр. 107 и сл.

39. В.Д. Блаватский. О происхождении боспорских склепов с уступчатыми перекрытиями. — СА, XXIV, 1955, стр. 29 и сл.

40. И. Толстой и Н. Кондаков. Русские древности в памятниках искусства, вып. 1. СПб., 1889, стр. 23 и сл., рис. 24; Всеобщая история архитектуры, т. II, кн. 2. М., 1948, стр. 380 и сл., табл. 8.

41. М.И. Ростовцев. Античная декоративная живопись..., стр. 30 и сл., табл. XII и сл.

42. М.И. Ростовцев. Античная декоративная живопись..., стр. 15 и сл., табл. IV—VIII.

43. М.И. Максимова и М.А. Наливкина. Скульптура. Античные города Северного Причерноморья. М.—Л., 1955, стр. 300 и сл., рис. 4—5.

44. Ю. Марти. Сто лет Керченского музея. Керчь, 1926, стр. 14—15, рис. 9.

45. Б.В. Фармаковским «Боспорські Спартокіди в атенському різьбярстві». — Збірн. на пошану акад. Багалія. Киев, 1925.

46. G. Kieseritzky u. C. Watzinger. Griechische Grabreliefs aus Südrussland. Berlin, 1909.

47. М.И. Ростовцев. Роспись Керченской гробницы, открытой в 1891 г. ΠΡΟΕΔΡΩΙ ΔΩΡΟΝ. — Сб. археологических статей, поднесенный А.А. Бобринскому. СПб., 1911, стр. 149 и сл., табл. III.

48. Б.В. Фармаковский. Три полихромные вазы в форме статуэток, найденные в Фанагории. — Записки РАИМК, I, Пг., 1921; А.А. Передольская. Фанагорийские фигурные вазы. Л., 1937.

49. ОАК, 1869, стр. 146 и сл., табл. II и III; В.Д. Блаватский. Греческая скульптура. М.—Л., 1939, стр. 140; А.А. Передольская. О сюжетах трех терракотовых статуэток, найденных в кургане Большая Близница. — СА, XIII, 1950, стр. 255.

50. М.М. Кобылина. Терракоты Фанагории местного производства. — ВДИ, 1949, № 2, стр. 107 и сл.

51. Н.Э. Радлов. Две панафинейские амфоры, найденные в Южной России в 1911 г. — ИАК, вып. 45, 1912, стр. 83 и сл., табл. VI.

52. Великие Панафинеи были главным афинским празднеством, совершавшимся в честь богини Афины раз в четыре года.

53. ОАК, 1913—1915 гг., стр. 150 и сл., рис. 234, а, б.

54. Древности Босфора Киммерийского. СПб., 1854, табл. XIV, XVI; А.А. Передольская, Вазы Ксенофанта. Гос. Эрмитаж. — Труды Отдела истории искусства и культуры античного мира, т. 1, 1945, стр. 47 и сл.

55. И. Толстой и Н. Кондаков. Русские древности..., I, 1889, стр. 75 и сл., рис. 108.

56. С.С. Лукьянов и Ю.П. Гриневич. Керченская кальпида 1906 г. и поздняя краснофигурная живопись. — МАР, № 35, 1915; М.М. Кобылина. Поздние боспорские пелики. — МИА, № 19, 1951, стр. 136 и сл.

57. В.Д. Блаватский. О производстве «мегарских» чаш в Пантикапее. — КСИИМК, вып. 75, 1959, стр. 174. Аналогичного типа сосуды изготовлялись и в Мирмикии. См. В.Ф. Гайдукевич. Мирмикий. Советско-польские раскопки Мирмикия. II. Варшава, 1959, стр. 78 и сл.

58. М.М. Кобылина. Фанагория. — МИА, № 57, 1956, стр. 48 и сл.

59. Древности Босфора Киммерийского. Табл. XXIV; А.А. Передольская. Слоновая кость из кургана Куль-Оба. Гос. Эрмитаж. — Труды Отдела истории искусства и культуры античного мира, т. 1, 1945, стр. 69 и сл.

60. А.П. Иванова. Художественные изделия из дерева и кости. — Сб. «Античные города Северного Причерноморья», I. М.—Л., 1955, стр. 408 и сл.

61. Н. Макаренко. Художественные сокровища Эрмитажа. Пг., 1916, стр. 89 и сл., рис. 39—40.

62. C. Watzinger. Griechische Holzsarkophage aus der Zeit Alexander der Grossen. Leipzig, 1905, стр. 36, № 12, рис. 64.

63. Случайные находки и приобретения за 1916 и 1917 гг. — ИАК, вып. 65, 1918, стр. 166 и сл.; К.Э. Гриневич. Мраморный таманский саркофаг. — Труды Секции археологии РАНИИОН, IV, 1928, стр. 162 и сл., табл. IX—X; Н.В. Пятышева. Таманский саркофаг. М., 1949.

64. И. Толстой и Н. Кондаков. Русские древности..., вып. I, стр. 63, рис. 87; Е.В. Ернштедт. К вопросу о стиле резчика Дексамена. — Известия ГАИМК, IV, 1925, стр. 289 и сл.

65. М.И. Ростовцев. Скифия и Боспор. Л., 1925, стр. 363 и сл.

66. Н. Макаренко. Художественные сокровища Эрмитажа. Пг., 1916, стр. 79, рис. 35.

67. Paus., I, 24, 5—7.

68. Н. Макаренко. Указ. соч., стр. 73.

69. И. Толстой и Н. Кондаков. Русские древности..., вып. II, стр. 144, рис. 121; Б. Фармаковский. Золотые обивки налучий (горитов) из Чертомлыцкого кургана и из кургана в М. Ильинцах. ΠΡΟΕΔΡΩΙ ΔΩΡΟΝ. — Сб. археологических статей, поднесенный А.А. Бобринскому. СПб., 1911, стр. 45 и сл., табл. I—II.

70. Е.Ф. Покровская. Мелитопольский скифский курган. — ВДИ, 1955, № 2, стр. 191 и сл.

71. В.П. Шилов. Раскопки Елизаветовского могильника в 1959 г. — СА, 1961, № 1, стр. 161 и сл., рис. 13.

72. Е.H. Minns. Scythians and Greeks. Cambridge, 1913, стр. 425 и сл.; М.И. Ростовцев. Из прошлого Греции и Рима. М., 1915, табл. IX.

73. М.И. Ростовцев. Представление о монархической власти в Скифии и на Боспоре. — ИАК, вып. 49, 1913, стр. 1 и сл., табл. I.

74. Н. Макаренко. Указ. соч., стр. 74 и сл.

75. И. Толстой и Н. Кондаков. Русские древности..., вып. II. СПб., 1889, стр. 138, рис. 115.

76. И. Толстой и Н. Кондаков. Указ. соч., стр. 146, рис. 123.

77. ОАК, 1913—1915, стр. 104 и сл.

78. ОАК, 1913—1915, стр. 122, рис. 195; А.П. Манцевич. Гребень и фиала из кургана Солоха. — СА, XIII, 1950, стр. 217 и сл.

79. Б.В. Фармаковский. Отчет о раскопках в Ольвии в 1924 г. — Сообщения ГАИМК, I, 1926, стр. 156, рис.. 16—17.

80. Б.В. Фармаковский. Раскопки в Ольвии в 1902—1903 гг. — ИАК, вып. 13, 1906, стр. 10 и сл. О другом склепе см. Б.В. Фармаковский. Склеп Еврисивия и Ареты. — ИАК, вып. 3, 1902, стр. 1 и сл.

81. ОАК, 1905, стр. 15 и сл., рис. 15—16.

82. А.П. Иванова. Херсонесские скульптурные надгробия с портретными изображениями. — СА, VII, 1941, стр. 107 и сл.

83. Г.Д. Белов. Отчет о раскопках в Херсонесе за 1935—1936 гг. Крым. гос. изд., 1938, стр. 38 и сл.

84. М.И. Ростовцев. Святилище фракийских богов и надписи бенефициариев в Ай-Тодоре. — ИАК, вып. 40, 1911, стр. 3 и сл.

85. В.Д. Блаватский. Раскопки Пантикапея (1948). — КСИИМК, XXXIII, 1950, стр. 23 и сл.

86. М.И. Ростовцев. Античная декоративная живопись..., стр. 170 и сл., табл. CI.

87. М.И. Ростовцев. Указ. соч., стр. 199 и сл., табл. VI и IX; В. Блаватский. Склеп Деметры. Памятники искусства, разрушенные немецкими захватчиками в СССР. М.—Л., 1948, стр. 5 и сл.

88. М.И. Ростовцев. Указ. соч., стр. 293 и сл., табл. XXVI—XXXI, XXXII, 3—4.

89. М.И. Ростовцев. Указ. соч., стр. 378 и сл., табл. XCII—XCV, рис. 67.

90. М.И. Ростовцев. Указ. соч., стр. 401 и сл., табл. XCVII—CI.

91. Н. Лосева. Голова Афродиты из раскопок Пантикапея в 1949 г. — ВДИ, 1954, № 1, стр. 165 и сд.

92. В.Д. Блаватский. Раскопки Пантикапея в 1954—1958 гг. — СА, 1960, № 2, стр. 182 и сл.

93. М.И. Ростовцев. Бронзовый бюст Боспорской царицы и история Боспора в эпоху Августа. — «Древности». Труды Мос. Арх. общ., т. 25, М., 1916, стр. 2 и сл.; его же. Эллинство и Иранство на юге России. Пг., 1918, табл. XV, 1.

94. М.И. Ростовцев. Представление о монархической власти в Скифии и на Боспоре. — ИАК, вып. 49, 1913, стр. 20 и сл., табл. III, 1—2.

95. М.М. Кобылина. Скульптура Боспора. — МИА, № 19, 1951, стр. 171 и сл.

96. М.И. Ростовцев. Античная декоративная живопись..., табл. XXXIV, 3.

97. G. Kieseritzky u. C. Watzinger. Griechische Grabreliefs aus Südrussland. Berlin, 1909.

98. М.И. Ростовцев. Представление о монархической власти в Скифии и на Боспоре. — ИАК, вып. 49, 1913, стр. 3 и сл.

99. G.I. Kazarоw. Die Denkmäler der Thrakischen Reitergottes in Bulgarien. — Dissertationes Pannonicae. Ser. II. Fase. 2. Leipzig, 1938.

100. М.И. Ростовцев. Античная декоративная живопись..., стр. 394 и сл., табл. XCVI, рис. 71.

101. Ю.Ю. Марти. Сто лет Керченского музея. Керчь, 1926, стр. 14—15, рис. 4.

102. ОАК, 1894, стр. 5 и сл., рис. 1.

103. В.Д. Блаватский. Раскопки Пантикапея (1949). — КСИИМК, XXXVII, 1951, стр. 213, рис. 70, б, стр. 218, рис. 73, 5, стр. 223;. М.М. Кобылина. Терракотовые статуэтки Пантикапея и Фанагории. М., 1961, стр. 139 и сл., табл. XXIX—XXXIV.

104. ОАК, 1911, стр. 27 и сл., рис. 44.

105. С.А. Жебелев. Пантикапейские Ниобиды. — МАР, № 24, СПб., 1901.

106. В.Д. Блаватский. Раскопки некрополя Тиритаки в 1933 г. — МИА, № 4,1941, стр. 71 и сл.

107. А.П. Иванов а. Черты местного стиля в деревянной резьбе Боспора римского времени. Гос. Эрмитаж, Труды отдела истории искусства и культуры античного мира, I. Л., 1945, стр. 192—193, табл. V и сл.

108. В.Д. Блаватский и Д.Б. Шелов. Разведки на Керченском полуострове. — КСИИМК, вып. 58, 1955, стр. 106 и сл., рис. 44—46; см. особо рис. 45, 4.

109. О.Ф. Вальдгауер. Имя. Эрмитаж. Краткое описание собрания античных расписных ваз. СПб., 1914, стр. 113, рис. 17.

110. Е.Г. Кастанян. Художественные элементы в лепной керамике Боспора. Античные города Северного Причерноморья. М.—Л., 1955, стр. 395 и сл.

111. М.И. Ростовцев. Стеклянные расписные вазы позднеэллинистического времени и история декоративной живописи. — ИАК, вып. 54, 1914, стр. 1 и сл.; Н. Качалов, Стекло. М., 1959, стр. 89, рис. 47.

112. И. Толстой и Н. Кондаков. Русские древности в памятниках искусства III. СПб., 1890, стр. 134 и сл., рис. 152 и сл.