Ольвия и ее хора

Несравненно большее значение, чем поселение на Березани, имела Ольвия. Развалины этого города находятся на западном берегу Бугского лимана к югу от нынешнего села Парутина. Городище Ольвии¹ имеет очертания, близкие к вытянутому треугольнику, узкой стороной обращенному к северу; длина его около 1 км. Это городище лежит на двух террасах — верхней и нижней, примыкающих к лиману; нижняя терраса ежегодно подмывается водой; аналогичное явление наблюдается и в некоторых других северопонтийских городищах. Исследования Ольвии сыграли большую роль в русской дореволюционной и советской археологии, равно и в античной археологии в целом. Уже начиная со второго десятилетия XIX в. с ольвийского городища и некрополя неоднократно снимались планы. В дальнейшем там производились раскопки многими исследователями: А.С. Уваровым в середине XIX в., И.Е. Забелиным — в семидесятых годах и др. В первых десятилетиях XX в. в Ольвии работал Борис Владимирович Фармаковским значительно усовершенствовав приемы раскопок древнего города, он поднял полевую археологию на небывалую до него высоту².

В результате работ Б.В. Фармаковского была выявлена история города, установлены границы города в их историческом развитии. Эти достижения были результатом строгой целеустремленности работ Б.В. Фармаковского. Значительные по масштабу раскопки производились и после Б.В. Фармаковского, особенно в 30-х годах текущего столетия; работы эти ведутся и в настоящее время.

Мы располагаем очень ценными и разнообразными источниками для изучения истории Ольвии. Здесь прежде всего следует упомянуть древних писателей, в первую очередь Евсевия³, сообщающего нам о времени основания Ольвии. Особо следует отметить Геродота⁴, описавшего местоположение Ольвии. Рассказывая историю скифского царя Скила, Геродот сообщает нам ряд сведений об этом городе, о его крепостных стенах, о дворце скифского царя в Ольвии, украшенном скульптурами.

Из последующих писателей особенно важным является Дион Хрисостом⁵, автор I в. н. э. От него мы узнаем о тяжелой судьбе Ольвии в последних веках до нашей эры, о постигших ее разорениях, завершившихся разгромом города гетами. Далее Дион сообщает нам, что новая Ольвия, возникшая на развалинах старой, была значительно меньшим по площади, более бедным городом с жалкими домишками. Не менее интересны свидетельства Диона и об изменениях характера культуры Ольвии, принятии ольвиополитами ряда местных обычаев, несмотря на их любовь к греческим традициям и особенно к Гомеру. Наконец, очень важны указания Диона и для экономической истории Ольвии, в частности, ее торговли.

Вторая группа источников — источники эпиграфические. До нас дошло значительное количество надписей⁶ на мраморных досках, найденных в Ольвии, представляющих собой различного рода государственные акты, посвятительные надписи божествам и надгробия. Эти надписи рисуют нам социальную структуру города, дают важные сведения по его хозяйству.

Совершенно выдающийся интерес представляет собой декрет III в. до н. э. в честь одного из ольвийских граждан — Протогена⁷, сына Геросонта. В декрете заключаются сведения об экономических затруднениях, испытывавшихся этим полисом, о политическом положении Ольвии, о тех внешних опасностях, которые постоянно угрожали городу.

Общественная казна Ольвии постоянно пустовала, и полис вынужден был обращаться с просьбами к Протогену о денежной помощи. Деньги были нужны то для уплаты дани скифскому царю Саитафарну, то для выкупа священных сосудов, которые город заложил иноземному ростовщику, то для закупки вина и особенно хлеба во времена голода, и наконец для постройки оборонительных стен и башен, а также других городских сооружений.

Ольвия в это время находилась в политической зависимости от скифов, выражавшейся в том, что скифские цари постоянно требовали дань, которая тяжелым бременем ложилась на оскудевшую государственную казну. Вместе с тем эта зависимость от скифов отнюдь не гарантировала Ольвию от нападений других племен. Так, ольвиополиты были в большой тревоге при известии о том, что галаты и скиры заключили союз и угрожают нападением Ольвии и ее соседям.

Из других надписей отметим декрет I в. до н. э. в честь Никерата⁸, сына Папия, который неоднократно оказывал различные услуги полису, главным образом при военных столкновениях с врагами, попал в устроенную ими засаду и был убит. В почетном постановлении в честь покойного Феокла⁹, сына Сатира, упоминается, что помимо Ольвии его увенчали золотыми венцами еще 18 городов Северного, Западного и Южного Причерноморья.

Весьма важны также для истории Ольвии археологические источники: раскопки, которые велись в Ольвии более столетия, дали самые многочисленные и разнообразные материалы. Исследования Ольвии XIX в. в археологическом отношении были очень несовершенны. Однако при этих раскопках было найдено много надписей, которые позволили крупнейшему историку-антиковеду Василию Васильевичу Латышеву написать его выдающееся исследование¹⁰ по истории Ольвии. Кроме того, исследованиями конца XIX в. было раскрыто много могил ольвийского некрополя.

Новой эрой в изучении Ольвии стали раскопки Бориса Владимировича Фармаковского. В 1901 г. Б.В. Фармаковский раскапывал¹¹ некрополь Ольвии. Эти работы легли в основу наших представлений о характере ольвийских могил и о той эволюции, которую они претерпели.

В 1902—1903 гг. Б.В. Фармаковский приступил к изучению Ольвийского городища¹². Им был вскрыт участок так называемого Зевсова кургана (таково условное название одного из курганов, данное А.С. Уваровым). Исследование этого участка показало, что курган был насыпан не из обычной чистой земли, а из культурного слоя городища и что он сооружен над местом, некогда занятым древним городом. Под этим курганом Б.В. Фармаковский обнаружил многочисленные культурные напластования, начиная с VI в. до н. э. и кончая I в. до н. э. В этих напластованиях были открыты уже упоминавшиеся выше: стена VI в. до н. э. в виде сырцовой кладки на цоколе из полигональных камней и богатый дом II в. до н. э. с внутренним двором, обнесенным колоннадой ионийского ордера и украшенным мозаикой из разноцветных голышей. В середине I в. до н. э. все постройки, находившиеся на этом участке, были разрушены, после чего городская жизнь в данном месте навсегда прекратилась. В первых веках нашей эры это урочище находилось за пределами города и на нем был сооружен обширный курган с монументальным каменным склепом.

Описанная картина, раскрытая в результате археологических работ, полностью согласуется, как это отмечалось Б.В. Фармаковским, с данными письменных источников, именно — со свидетельством Диона Хрисостома о том, что после гетского разгрома площадь Ольвии значительно сократилась.

В 1903—1904 гг. Б.В. Фармаковский обследовал¹³ западные границы города. Раскоп его был разбит над Заячьей балкой. Согласно предположениям исследователя, можно было ожидать, что там должна проходить ольвийская крепостная стена. Раскопки подтвердили эту гипотезу. Б.В. Фармаковский обнаружил остатки мощной оборонительной стены IV в. до н. э., которая сослужила немалую службу городу во время его осады полководцем Александра Македонского Зопирионом. Над развалинами стены IV в. до н. э. открыта менее солидная стена первых веков нашей эры, усиленная большой башней.

Исследования 1905—1906 гг.¹⁴ велись у Поперечной балки, пересекающей городище Ольвии с запада на восток. На южной стороне этой балки была выявлена стены цитадели римского времени. Под этой стеной не оказалось каких-либо остатков оборонительных сооружений более раннего времени. Таким образом, наметились границы послегетской Ольвии и еще раз получили подтверждение предположения о размерах догетской Ольвии.

В 1907—1908 гг.¹⁵ работы были направлены на определение северной границы Ольвии во время ее наибольшего расцвета. Исследовался участок около Северной балки. Там раскопаны остатки оборонительной стены и городских ворот IV в. до н. э. Выше этих сооружений не оказалось каких-либо городских остатков, относящихся к временам после гетского разгрома.

В 1908—1914 гг.¹⁶ работы Б.В. Фармаковского сосредоточиваются на нижнем городе, в южной части последнего. Там, недалеко от берега Бугского лимана, был вскрыт значительный участок, заключавший многочисленные напластования с V в. до н. э. до позднего античного времени.

Среди обнаруженных там сооружений наибольший интерес представляет обширное здание II в. до н. э. с внутренним перистильным двором, где стоял алтарь, вероятно, посвященный Аполлону¹⁷. Согласно предположению Б.В. Фармаковского, это здание служило пританеем.

Прерванные войной раскопки в Ольвии были возобновлены Б.В. Фармаковским в 1924 г. Работы¹⁸ производились около Поперечной балки. Там открыты остатки храма Аполлона Простата — покровителя Ольвии. Обломки здания лежали уже не на первоначальном месте, что не дало возможности восстановить план храма.

В 1925 г. работы¹⁹ велись на территории Сигнальной станции, в северной части Ольвийского городища. Там обнаружен некрополь архаического времени, над которым залегали городские напластования периода расцвета Ольвии, а также участок крепостной стены, являвшейся непосредственным продолжением стены 1907—1908 гг. Более поздних остатков послегетского времени на данном участке не оказалось.

Наконец, в последнем году деятельности Б.В. Фармаковского — в 1926 г. — производились раскопки²⁰ города главным образом к западу от Зевсова кургана. Там были вскрыты греческие напластования с VI в. до I в. до н. э. В результате этих работ выявлен перекресток широких улиц, расположенных под прямым углом, что позволило Б.В. Фармаковскому установить применение так называемого гипподамова принципа планировки в Ольвии еще в VI в. до н. э.

88. Золотая серьга из ольвийской могилы VI в. до н. э.

Параллельно с работами на городище Б.В. Фармаковский вел раскопки некрополя. Им было обнаружено значительное количество могил, относящихся к различным эпохам, и установлены три основных типа могил ольвийского некрополя: простых, подбойных и земляных склепов. Преобладающим обрядом было трупоположение. Кремация применялась редко и притом обычно только в раннее время. Наиболее богатыми были погребения под курганами.

Особо отметим два кургана с монументальными каменными склепами первых веков нашей эры. Об одном из них, так называемом Зевсовом кургане, мы уже упоминали. Другой курган со склепом, в котором были похоронены Еврисивий и Арета²¹, находится возле северной окраины ольвийского городища.

После смерти Б.В. Фармаковского в Ольвии производились коллективом советских археологов большие по объему раскопки. В результате этих работ в 20-х годах было установлено на участке к западу от Зевсова кургана наличие металлургического (бронзолитейного) производства. Там были найдены остатки горнов и ямы, заключавшие большое количество шлака и других отходов. В том же районе были обнаружены наглядные следы гетского разгрома I в. до н. э.; на мостовых лежало много непогребенных костяков убитых ольвиополитов.

В 30-х годах значительные исследования²² производились в северной части города; были обнаружены кварталы, заселенные сравнительно небогатыми обитателями: ряд небольших жилых домов с внутренними двориками, не имевшими колоннад. В нижнем городе был вскрыт значительный участок к северу от района, исследованного Б.В. Фармаковским. Там открыты оборонительная стенай гончарный квартал с большими печами для обжига глиняной посуды первых веков нашей эры²³.

В последние годы наиболее значительные результаты дали раскопки верхнего города, в северной части последнего. Открыта часть агоры и прилегающего к ней священного участка — теменоса; о них мы говорили выше.

Наконец, следует упомянуть раскопки в римской цитадели²⁴, где был обнаружен дом с внутренним двориком I—II вв. н. э., по типу напоминающим перистильные дворики догетского времени. В другом участке цитадели в 1952 г. были раскопаны остатки кузнечной мастерской.

На основе доступных нам материалов можно наметить главнейшие вехи исторического развития и характера культуры Ольвии. Можно думать, что в хозяйстве Ольвии земледелие играло сравнительно скромную роль²⁵. Тот хлеб, который вывозился в Средиземноморье из Ольвии, поступал в нее главным образом посредством торговли, ибо земледельческий район собственно Ольвии был незначительным. Основу хозяйства города составляли ремесла. Большую роль играла металлургия, в особенности медное литье, получившее развитие еще с VI в. до н. э.²⁶ Об этом свидетельствуют многочисленные формы, изделия, иногда со следами брака, горны, найденные в 20-х годах. Затем следует отметить керамическое производство Ольвии, изготовление посуды, терракотовых статуэток, архитектурных деталей и пр. Среди промыслов следует упомянуть рыболовство и добычу соли. Виноделие²⁷ в Ольвии, по-видимому, было лишь в первых веках нашей эры. Количество найденных виноделен, при наличии довольно большой вскрытой площади города, сравнительно невелико.

В Ольвийском хозяйстве большую роль играла посредническая торговля со скифами, о значении которой особенно ярко свидетельствует Дион Хрисостом.

Характер ольвийской культуры в догетское время был греческим²⁸. Позднее наблюдается, по-видимому, постепенно нараставшая «варваризация» быта. Дион Хрисостом отмечает, что ольвиополиты носили черную одежду «варварского» образца. Вместе с тем Дионом отмечаются и другие особенности быта ольвиополитов, порожденные общением с местными жителями, в частности широкое применение верховой езды.

* * *

Помимо раскопок в городе, в советское время производились большие разведочные и раскопочные работы в ближних окрестностях²⁹ Ольвии. Эти исследования дают представление о земледельческих поселениях, примыкавших к городу и входивших в ольвийскую хору. Наиболее интересные памятники обнаружены непосредственно к югу от Ольвии. У окраины ольвийского некрополя, около Широкой балки³⁰, раскапывалось поселение VI—II вв. до н. э., заключавшее остатки небольших бедных жилищ, заглубленных на 0,40 м в землю, стены которых, по всей видимости, были возведены главным образом из вынутой при постройке земли с ограниченным добавлением грубо отесанных камней. Возле жилищ находились зерновые ямы и печь, возможно, служившая для подсушки зерна.

В 4 км к югу от Ольвии, около Закисовой балки³¹, находится поселение, существовавшее также в VI—II вв. до н. э., но наиболее оживленная жизнь в нем была в IV—I—II вв. до н. э.; там обнаружены большие монументальные дома, по строительной технике очень близкие ольвийским. Это — каменные здания с мощеными двориками, снабженными водостоками. Применялись там также и слоевые субструкции, столь характерные для ольвийских построек. О земледельческом характере поселения наглядно свидетельствуют открытые зерновые ямы с каменными горловинами и крышками; в одной из них обнаружены зерна пшеницы, вики и ржи. В балке около поселения был раскопан круглый в плане колодезь эллинистического времени, верхняя часть которого была сложена из рваного камня, а нижняя вырублена в скале. Достойно внимания, что как в двух названных поселениях, а также в поселениях около Петуховки (на Днепровско-Бугском лимане) — около Чертоватого (к северу от Ольвии), наблюдается следующий состав стада³²: на первом месте стоит мелкий рогатый скот, на втором — крупный рогатый скот, затем обычно лошади и свиньи. Такой состав стада является характерной особенностью греческого животноводства³³ и резко отличен от скифского.

Примечания

1. Б.В. Фармаковский. Ольвия. М., 1915.

2. См. о нем: В.Д. Блаватский. Б.В. Фармаковский — исследователь античного мира. — КСИИМК, XXII, 1948, стр. 8 и сл.

3. Euseb., Chron, 88.

4. Herod., IV, 78—79.

5. Dio Chrys., or. XXXVI.

6. IOSPE, I^a, № 20—324.

7. IOSPE, I^a, № 32.

8. IOSPE, I^a, № 34.

9. IOSPE, I^a, № 40.

10. В.В. Латышев. Исследования об истории и государственном строе города Ольвии. СПб., 1887.

11. ОАК, 1901, стр. 2 и сл.; Б.В. Фармаковский. Раскопки некрополя древней Ольвии в 1901 г. — ИАК, вып. 8, 1903.

12. ОАК, 1902, стр. 2 и сл.; Б.В. Фармаковский. Раскопки в Ольвии в 1902—1903 гг. — ИАК, вып. 13, 1906.

13. ОАК, 1903, стр. 20; ОАК, 1904, стр. 1 и сл.

14. ОАК, 1905, стр. 1 и сл.; ОАК, 1906, стр. 1 и сл.

15. ОАК, 1907, стр. 1 и сл.; ОАК, 1908, стр. 1 и сл.

16. ОАК, 1909—1910, стр. 1 и сл.; ОАК, 1911, стр. 1 и сл.; ОАК, 1912, стр. 1 и сл.; ОАК, 1913—1915, стр. 1 и сл.

17. ОАК, 1909—1910, стр. 13 и сл.

18. Б.В. Фармаковский. Отчет о раскопках Ольвии в 1924 г. — Сообщения ГАИМК, I, 1926, стр. 143 и сл.

19. Б.В. Фармаковский. Отчет о раскопках Ольвии в 1925 г. — Сообщения ГАИМК, I, 1926, стр. 171 и сл.

20. Б.В. Фармаковский. Розкопування Ольбіі, p. 1926, Звіт. Одесса, І929.

21. Б.В. Фармаковский. Склеп Еврисивия и Ареты в Ольвии. — ИАК, вып. 3, 1902, стр. 1 и сл.

22. Сб. «Ольвия». Институт археологии АН УССР. I. Киев, 1940. Сб. «Ольвія. II». Археологічні пам'ятки УРСР, VII, 1958; М.Л. Славин. Древний город Ольвия. Киев, 1951.

23. Р.У. Ветштейн. Керамічні випалювальні печі Ольвії перших століть н. е. Археологічні пам'ятки УРСР, VII, 1958, стр. 61 и сл.

24. Т.Н. Книпович. Перистильный двор первых веков нашей эры на территории римской цитадели в Ольвии. — ВДИ, 1953, № 1, стр. 183 и сл.

25. В.Д. Блаватский. Земледелие в античных государствах Северного Причерноморья. М., 1953, стр. 51 и сл.

26. Е.О. Прушевская. Художественная обработка металла (торевтика). Античные города Северного Причерноморья. М.—Л., 1955, стр. 329 и сл.

27. О.І. Леві. Ольвійські виноробні. — Археологічні пам'ятки УРСР, VII, 1958, стр. 29 и сл.

28. В связи с этим весьма важной является работа: Т.Н. Книпович. Население Ольвии в VI—I вв. до н. э. по данным эпиграфических источников. — МИ А, № 50, 1956, стр. 119 и сл., стр. 125 и сл.

29. Л.М. Славин. Древний город Ольвия. Киев, 1951, стр. 62 и сл.; С.И. Капошина. Из истории греческой колонизации нижнего Побужья. — МИА, № 50, 1956, стр. 239 и сл.

30. Б.М. Рабичкин. Поселение у Широкой балки. — КСИИМК, XL, 1951, стр. 114 и сл.

31. Ф.М. Штительман. Поселения античного периода на побережье Бугского лимана. — МИА, № 50, 1956, стр. 259 и сл.

32. В.І. Бїбікова. Фауна Ольвії та її периферії за матеріалами розкопок 1935—1948 рр. — Археологічні пам'ятки УРСР, VII, 1958, стр. 143 и сл.

33. В.И. Цалкин. Домашние и дикие животные из скифского Неаполя. — СА, XX, 1954, стр. 286 и сл.