Аджимушкайская трагедия

После неудачных операций советских войск в Крыму противник вышел к Керчи. Попытки задержать врага на этом направлении успеха не имели. Нужно было выиграть время для эвакуации основной массы войск на Кубань. С этой целью бои частей 51-й армии развернулись на рубеже высот Аджимушкай — Колонка. Общее руководство их действиями было возложено на начальника отдела боевой подготовки штаба Крымского фронта полковника

П.М. Ягунова. Основу этих сил составили, кроме командиров и политработников резерва и личного состава 1-го фронтового запасного полка, несколько сотен курсантов военных училищ, бойцы и командиры 276-го стрелкового полка НКВД, а также 95-го пограничного полка, 1-й и 2-й батальоны которого закрепились на позициях севернее Аджимушкая.

Ко второй половине 14 мая отряд полковника Ягунова насчитывал около 4 тыс. человек, причем отдельные роты были сформированы сплошь из комсостава. Положение осложнялось острой нехваткой оружия, даже стрелкового. Это произошло потому, что практически все средства огневой поддержки, имеющиеся в распоряжении этого отряда, — минометы, противотанковое орудие и несколько расчетов ПТР — были направлены в район Царского кургана для прикрытия танкоопасного направления. После этого, по воспоминаниям младшего лейтенанта С.С. Шайдурова, «...резерв комсостава совершенно не был вооружен. Личное оружие было только у работников штаба и очень немногих из резерва. К началу боев в непосредственной близости к катакомбам часть резерва удалось вооружить за счет излишнего (выносимого) оружия отступающих частей. Это были винтовки, карабины, ручные пулеметы, несколько станковых пулеметов, гранаты, 50-мм минометы».

В бой отряд полковника Ягунова вступил уже во второй половине дня 14 мая, после того как противник, стремительно продвинувшись в обход поселка Катерлез, неожиданно вышел к Аджимушкаю. Тогда силами отряда в ходе контратаки, предпринятой совместно с частями 157-й стрелковой дивизии, враг был остановлен, а затем и отброшен, потеряв при этом три танка и много стрелкового оружия. Затем в течение последующих трех дней советские войска вели активную оборону на этом рубеже, надежно прикрывая переправы с севера.

Но на общую обстановку это уже существенно повлиять не могло. К исходу 17 мая противник захватил поселки Маяк и Жуковку, а в ночь на 18 мая он прорвал оборону в районе завода имени Войкова. В результате этого Аджимушкай был полностью окружен. 18—19 мая советским войскам ценой невероятных усилий удавалось удерживать лишь узкую полоску берега в районе Еникале. Но утром 20 мая и в этом районе бои прекратились в связи с тем, что последние защитники были эвакуированы на судах. Благодаря героическим действиям бойцов и командиров отряда полковника Ягунова из района Керчи удалось эвакуировать не менее 120 тысяч человек, в том числе десятки тысяч раненых и часть боевой техники и имущества.

По приказу командующего фронтом отряд полковника Ягунова должен был держаться до «особого распоряжения». Но такого распоряжения отряд так и не получил. А для прорыва кольца окружения собственных сил было явно недостаточно. Остро встал вопрос о том, что делать дальше.

После военного совета, проведенного в каменоломнях, среди старших командиров отряда возникло мнение о необходимости продолжить борьбу, спустившись под землю и создав сильный очаг сопротивления. В результате этого возник приказ о создании «участка обороны Аджимушкайских каменоломен» («полк обороны Аджимушкайских каменоломен им. Сталина»), объявленный утром 21 мая 1942 года.

К тому времени Аджимушкайские каменоломни уже не пустовали. Так уж получилось, что они, как надежное укрытие от ударов авиации и артиллерии противника, постепенно начали заполняться войсками уже 13 мая. Прежде всего там появились раненые и тыловые части, затем боевые подразделения. Потом подземные выработки стали укрытием для бойцов сводных отрядов, которые с опорой на каменоломни совершали неожиданные отчаянные вылазки на врага.

Сразу же после объявления приказа от 21 мая началось формирование подразделений и служб участка обороны Аджимушкайских каменоломен. Прежде всего, был произведен учет бойцов и командиров, находившихся под землей в Центральных каменоломнях. Записи производились по установленной форме в большие тетради и составлялись общие списки, машинописные копии которых передавались в штаб. На основании этих списков всем были выданы личные знаки — пропуска, служившие для предъявления при передвижении внутри каменоломен.

Весь личный состав, насчитывающий, по разным данным, от 15 000 до 5000 человек, был разделен на батальоны. Кроме стрелковых батальонов в подземном гарнизоне была организована группа разведки, созданы службы связи, тыла, химический отдел, а также особый отдел, военная прокуратура и военный трибунал.

Однако, несмотря на все предпринятые организационные меры, под землей все же оставались отдельные группы военнослужащих, не подчинявшиеся единому командованию и действовавшие самостоятельно. В подтверждение этого И.Ф. Зубарев в своих воспоминаниях писал: «...мы знали, что... кроме тех, кого мы видели и с кем ходили на вылазки, была еще группа людей. Это была большая организованная группа. Можно сказать, основное ядро подземелья, в ней больше было командного состава. Они отделились еще с первых дней подземной жизни, взяв с собой оружие, боеприпасы, питание и ушли вглубь. И, насколько я знаю, они к себе не принимали людей, которых... не знали, и если кто встречался с их часовыми, тех отправляли обратно». Также известно, что подобный гарнизон, численностью более 2000 человек, разделенных на четыре батальона, был сформирован и в Малых Аджимушкайских каменоломнях.

Действия гарнизона Центральных каменоломен условно можно разделить на три периода.

Первый период, с 18 по 24 мая, характеризовался ожесточенными боями на поверхности, попытками прорвать кольцо окружения (причем в некоторых вылазках участвовали тысячи бойцов), а также стремлением других групп, сражавшихся в окружении, соединиться с гарнизонами каменоломен. Так, 19 мая 1942 года туда из района завод им. Войкова — Колонка прорвалась группа военнослужащих под командованием подполковника Г.М. Бурмина, насчитывавшая, по разным данным, от 600 до 2000 человек. Еще несколько более мелких групп в каменоломни прорывались в последующие дни, вплоть до 22 мая.

19 и 20 мая немцами были предприняты попытки взять каменоломни штурмом. В отдельных районах немецким солдатам даже удалось прорываться под землю, где произошли ожесточенные бои. Но после того, как эти прорывы были ликвидированы, противник начал обстреливать входы в пещеры при помощи артиллерии и танков, но такие обстрелы оказались малоэффективными. Эти неудачи побудили немецкое командование перейти к осаде каменоломен, блокировав все выходы в надежде вынудить жаждой аджимушкайцев выйти из-под земли.

Уже тогда в каменоломнях начала остро ощущаться нехватка воды, так как все подходы к единственным источникам — двум колодцам на поверхности — хорошо простреливались противником с близлежащих холмов. Несмотря на это, по ночам за водой приходилось посылать бойцов, многие из которых не возвращались обратно. С этой же целью предпринимались и групповые ночные вылазки, которые превращались в ожесточенные бои. Так, участник обороны каменоломен Г.Н. Акопян вспоминал вылазку, в которой приходилось участвовать ему. В результате этой вылазки удалось добыть четыре ведра воды ценой потери около 100 человек. «Крови проливали больше, чем воды брали, — сокрушался он. — Но это было необходимо, потому что раненые... умирали без воды».

В каменоломнях воду стали собирать буквально по каплям. Было найдено несколько мест, где вода капала с потолка. Все эти места находились под строгой охраной, а собранная вода тщательно учитывалась и раздавалась по несколько глотков раненым в госпиталях.

Но так как воды для больных и раненых все равно не хватало, из ходячих раненых в гарнизоне Центральных каменоломен были созданы специальные команда «сосунов». Членам этих команд позволялось высасывать воду из стен, находя влажные места. Другие же были лишены и такой «привилегии».

Вся добываемая вода подлежала строжайшему учету и распределению службой водоснабжения, возглавил которую старший политрук Н.П. Горошко. Так же плохо обстояло дело с водой и в Малых каменоломнях, где ее также собирали с водоканалов, а раненым в первые дни выдавали всего по одной столовой ложке воды в сутки.

С целью решить эту проблему защитники Центральных каменоломен в конце мая начали сооружать подкопы к наружным колодцам, которые немцы не только держали под постоянным прицелом, но и завалили сверху досками и камнями. Один из этих подкопов был обнаружен противником и взорван. Прокладку второго удалось завершить к 3 июня. Это был подземный ход длиной около 20 м, высотой в один метр и шириной 70 см. В стволе колодца была сооружена площадка с ручным насосом и бочкой, с которой по шлангу вода перекачивалась во вторую бочку, установленную уже в пещере.

Но таким образом полностью решить проблему водоснабжения всего гарнизона было очень сложно, и в конце мая командование приняло решение об одновременном строительстве двух подземных колодцев. Но эта работа была крайне тяжелой, так как камень приходилось долбить вручную, используя кирки, ломы, лопаты. Тем не менее бойцы взялись за дело, постоянно сменяя друг друга. Но на следующий день после того, как в одном из колодцев удалось дойти до водоносного слоя, он был завален мощным взрывом с поверхности.

И все же один колодец удалось вырыть к середине июля. Он располагался в глубине каменоломен, и подходы к нему первое время охранялись. Таким образом, проблема водоснабжения в Центральных каменоломнях была успешно решена.

Защитники Малых каменоломен тоже пытались вырыть подземный колодец, но прокопать его удалось только на 5 м, после чего работы были приостановлены, по той причине, что к тому моменту людей под землей оставалось немного, и воды с водокапов хоть и с большим трудом, но хватало для удовлетворения их первых жизненных потребностей.

Защитники каменоломен, борясь с жаждой, также активно боролись и с противником. С конца мая 1942 года по ночам проводились вылазки небольших групп, которые внезапно нападали на сторожевые посты противника, велась разведка, делались попытки установить связь с Большой землей и керченским подпольем.

Этот этап завершился проведением противником газовых атак, которые стали для аджимушкайцев полной неожиданностью. 24 мая, во время первой газовой атаки, в каменоломнях возникла паника, и к жертвам от удушья прибавились задавленные в темных подземных галереях. Вспоминая этот день, участник обороны

В.С. Козьмин впоследствии писал: «Газ, пущенный немцами, застал меня в охранении входа... Я сидел на камне лицом к выходу, услышал сзади шум (гул), оглянувшись, увидел темную стену, двигавшуюся ко мне. Людей не было видно. Я не сразу сообразил, в чем дело, но, когда первые клубы дыма накрыли меня, понял... Я упал за камень, закрыв нос пилоткой. В это время гул перерос в топот ног и тяжелое дыхание... К вечеру газ рассеялся».

Описание этого страшного дня сохранилось и в дневнике Сарикова-Трофименко, найденном в каменоломнях в 1944 году. В нем он писал: «...грудь мою что-то так сжало, что дышать совсем нечем. Слышу крик, шум, быстро схватываюсь, но было уже поздно... Чувствую, что я задыхаюсь, теряю сознание, падаю на землю, кто-то поднял и потащил к выходу. Пришел в себя. Мне дали противогаз. Теперь быстро к делу, спасать раненых, что были в госпитале... Вопли, раздирающие стоны, кто может — идет, кто может — ползет, кто упал с кровати и только стонет: «Помогите, милые друзья! Умираю, спасите!..»

Я не буду описывать, что делалось в госпитале на Центральной, такая же картина, как и у нас, но ужасы были по всем ходам, много трупов валялось, по которым еще полуживые метались то в одну, то в другую сторону... Чу! Слышится пение «Интернационала». Я поспешил туда. Перед моими глазами стояли четыре лейтенанта. Обнявшись, они в последний раз пропели пролетарский гимн. «За товарища Сталина!» Выстрел. «За Родину! За нашу любимую партию Ленина — Сталина!» Выстрел. Четыре трупа неподвижно лежали. Какой-то полусумасшедший схватился за рукоятку «максима» и начал стрелять куда попало».

Последствия этой газовой атаки были страшными. По свидетельству очевидца, на территории только одного батальона было обнаружено и похоронено 824 трупа. Кроме того, известно, что после ее проведения большое количество военнослужащих, не имевших противогазов, вышли на поверхность и сдались в плен. Правда, спастись им таким образом не удалось, большая их часть была расстреляна немцами и румынами тут же, у выхода из каменоломен.

На 3 июня 1942 года гарнизон Центральных каменоломен сократился до 3 тыс. человек. Затем еще неделя понадобилась аджимушкайцам, чтобы похоронить погибших, восстановить боеспособность после газовых атак и найти средство, защищающее от газов. С этой целью повсеместно в каменоломнях начали строить «газоубежища», отгораживая толстыми каменными стенками тупиковые отсеки выработок. Эти укрытия оказались достаточно надежным средством защиты от газов для оставшихся под землей бойцов и в дальнейшем свели на нет эффективность использования химического оружия, применявшегося еще неоднократно.

Второй период обороны каменоломен начался с 25 мая и продолжался до начала августа 1942 года. В это время вылазки, проводимые подземным гарнизоном Центральных каменоломен, нередко носили характер крупных войсковых операций, в которых участвовало по несколько тысяч человек. Все они тщательно планировались и готовились, с предварительным наблюдением через тайные наблюдательные пункты, оборудованные в нескольких местах, и проведением разведки для уточнения сил противника на разных направлениях. При этом, как вспоминал участник обороны Г.И. Тютин, на поверхность обычно выходили два батальона, а третий всегда оставался в каменоломнях в резерве, в готовности в нужный момент прийти на помощь товарищам.

Также деление было обусловлено еще и тем, что катастрофически не хватало оружия и боеприпасов. Для участников вылазки выделяли все самое лучшее, а остававшимся приходилось довольствоваться малым. Проблему пытались решить созданием специальных «трофейных команд» и организацией ремонта стрелкового оружия под землей. Эти вылазки настолько беспокоили немецкое командование, что вскоре в район Аджимушкая были переброшены дополнительные силы, насчитывавшие до трех полков пехоты.

В июле тяжелейшим ударом для защитников каменоломен стало известие о падении Севастополя.

Памятник героям Аджимушкая

Все, кто сражался в Аджимушкае, верили, что, пока держится эта главная база Черноморского флота, советское командование Крым не оставит и о них тоже не забудут. С падением Севастополя надежд на спасение практически не осталось.

Давала о себе знать и агитация, которая постоянно велась немцами. В эти дни в каменоломнях появились листовки следующего содержания: «Красноармейцы и командиры! Полтора месяца вы уже напрасно ожидаете помощи. Десант красноармейских сил на Крым второй раз не будет повторяться. Вы надеялись на Севастополь, но он уже с сегодняшнего дня находится в германских руках. Ваши товарищи подняли там белый флаг и сдались. Многие из ваших солдат пытались выйти из каменоломен, но ни один не мог пробраться на ту сторону. Ваше положение безнадежно, ваше сопротивление бесполезно. Если Вы выйдете из каменоломен без оружия, мы вам гарантируем жизнь и хорошее обращение. Никому не нужно бояться смерти, ни красноармейцам, ни командирам, ни коммунистам. Бросьте ваше бесполезное сопротивление и сдайтесь в плен!».

Но потока желающих сдаваться в плен не было. Командование подземного гарнизона смогло удержать ситуацию под контролем. Но беды следовали одна за другой. В ходе крупной вылазки в ночь на 9 июля трагически погиб командир гарнизона полковник П.М. Ягунов. Общее командование принял подполковник Г.М. Бурмин. Ему помогали комиссар гарнизона старший батальонный комиссар И.П. Парахин, начальник политотдела старший политрук Ф.И. Храмов, военкомы батальонов старший политрук И.М. Тяжельников и политрук В.А. Семенюта.

В июле 1942 года гарнизон Центральных каменоломен, в котором в то время насчитывалось уже менее одной тысячи человек, вел непрерывные бои, пытаясь прорваться к проливу и несколько раз вынудив противника оставлять поселок. Такие попытки предпринимались 10, 20, 23 и 29 июля, причем на рассвете 20 июля немцы открыли по поселку стрельбу из артиллерийских орудий, расположенных на горе Митридат, что свидетельствовало о захвате Аджимушкая и прилегающей территории защитниками каменоломен.

В августе 1942 года боевая активность гарнизона Центральных каменоломен постепенно начала снижаться. К тому времени под землей осталось всего несколько сот человек и резко увеличилась смертность от истощения и болезней. Запасы продуктов кончались. С июля в гарнизоне хлеба не было. В августе ежедневный рацион включал 150 граммов сахара и 20 граммов «суповых продуктов», которые представляли собой кости, шкуры и копыта лошадей, забитых еще в мае. Из всего этого оставшиеся в живых защитники варили себе похлебку. Также резали на кусочки и варили кожаные ремни. Время от времени, отчаявшись, мелкие группы бойцов выходили из каменоломен, пытаясь собрать на полях вокруг поселка колоски ячменя и траву.

Один из оставшихся в живых защитников каменоломен позже вспоминал: «Жизнь становилась все тяжелее и тяжелее, люди стали пухнуть от голода...

Только и было — разговоры о еде. Вспоминали, как кушали раньше дома. Особенно молодые бойцы... Стало совсем невыносимо, стали есть все, что попадалось: лошадей, собак, кошек и в последнее время стали есть крыс, их там было очень много... Люди умирали, их хоронили там же, еле присыпали землей, не было ни у кого сил на большее. Даже лежали около нас трупы умерших по несколько дней».

В Малых каменоломнях решение о выходе было принято в середине июля. На основании этого решения 14 и 17 августа из катакомб вышли военнослужащие из группы подполковника С.А. Ермакова. Однако небольшая группа защитников во главе со старшим лейтенантом М.Г. Поважным, укрывшаяся в самых дальних тупиковых штольнях, все еще оставалась в этих каменоломнях.

Несмотря на столь тяжелое положение, даже в августе гарнизоном Центральных каменоломен все еще проводилась разведка, совершались вылазки и обстрелы противника из амбразур. Но 2 сентября 1942 года, в связи с высадкой немецкого десанта на Таманский полуостров, последние надежды аджимушкайцев на спасение рухнули. Уцелевшим и еще имевшим силы защитникам был отдан приказ мелкими группами уходить из каменоломен.

А после серии мощных взрывов, произведенных фашистами в Центральных каменоломнях в 20-х числах сентября, организованное сопротивление здесь практически прекратилось, и под землей осталось немногим более сотни человек в разных частях каменоломен. Последние защитники каменоломен были взяты в плен только в последних числах октября 1942 года.

Сохранились также отрывочные сведения о небольшой группе военнослужащих, находившейся в Вергопольских каменоломнях, куда при приближении немцев также укрылись и мирные жители. Правда, вскоре большая часть мирных жителей, скрывавшихся в этих каменоломнях, испугавшись угроз фашистов, захвативших поселок, вышла из-под земли. Но 16 человек, среди которых были семья Токаревых, коммунист Ф. Биянко, жена полковника РККА и неизвестный лейтенант, остались под землей. На третий день им стало известно, что рядом находится группа военнослужащих численностью 27 человек, с которой они и соединились.

В первое время воды в Вергопольских каменоломнях было достаточно. Скрывавшиеся в них люди штольни освещали, используя сначала керосин и горючее, затем жгли телефонный провод. Но со временем продукты начали заканчиваться, и было решено пробираться на соединение с более крупными гарнизонами, о наличии которых в каменоломнях было известно. Однако первые попытки незаметно выйти из-под земли оказались неудачными.

Фашисты, в свою очередь, предприняли попытки уничтожить гарнизон Вергопольских каменоломен с помощью газов, но из-за отсутствия сквозняка газы в каменоломни не пошли.

«Сидение» советских воинов и жителей в Вергопольских каменоломнях продолжалось еще некоторое время. И только после того, как совсем плохо стало с продовольствием и начались проблемы с водой, сначала красноармейцы, а за ними и все остальные вышли на поверхность. К этому моменту под землей они находились почти полтора месяца. Трудно сказать, как сложилась судьба всех этих людей. Но известно, что семью Токаревых немцы захватили при выходе, несколько дней продержали в комендатуре, а затем, после нескольких допросов, отпустили домой.

С мая до середины августа продолжалась оборона Булганакских каменоломен, расположенных в 3 км северо-западнее Аджимушкая. Основу их гарнизона составили несколько десятков военнослужащих 510-го отдельного зенитно-артиллерийского дивизиона и медико-санитарного батальона 396-й стрелковой дивизии под командованием лейтенанта М.В. Светлосанова и старшего политрука В.С. Гогитидзе. Также известно о сопротивлении групп советских воинов в подземных коммуникациях завода им. Войкова, а также в Багеровских и Старокарантинских каменоломнях.

В завершение этого раздела надо сказать о том, что попытка столь крупного гарнизона организовать боевые действия, нанося удары из-под земли, конечно же, себя не оправдала. Все на практике свелось к борьбе за выживание, которая была не менее тяжелой, чем борьба с противником, и завершилась трагически. В то же время не вызывает сомнения тот факт, что столь длительное сопротивление советских воинов в каменоломнях создавало для германского командования сложную обстановку в районе Керчи и отвлекало его от решения других задач.