Глава 20. Керченский погром

28 марта 1942 г. на совещании высшего командного состава Гитлер объявил о плане новой летней кампании. Первое германское наступление в 1942 г. было решено провести в Крыму сразу после того, как просохнет почва. В начале должен был быть захвачен Керченский полуостров, а затем Севастополь. Уроки кампании 1941 г. были учтены. В Крым отправлялись танки и авиация. Судьбу Севастополя должна была решить тяжелая германская артиллерия. На Черное море направлялись германские подводные лодки и надводные корабли, а также легкие силы итальянского флота (о них будет рассказано в отдельных главах).

В апреле 1942 г. Крым посетил маршал Антонеску. Диктатор вел себя очень важно. Как писал Манштейн: «Высшие румынские офицеры, казалось, боялись его как самого Господа Бога»¹. Антонеску пообещал прислать в Крым еще две румынские дивизии.

Штаб Манштейна составил план операции по уничтожению советских войск на Керченском полуострове, получивший кодовое название «Охота на дроф». Согласно этому плану войска Севастопольского оборонительного района должны были сдерживать 54-й германский корпус и вновь прибывшая румынская 19-я пехотная дивизия. Весь Южный берег Крыма должна была защищать одна румынская 4-я горная бригада.

На Керченском же перешейке должны были наступать пять германских пехотных дивизий (170-я, 182-я, 186-я, 46-я и 50-я), 26-я легкая пехотная дивизия, 22-я танковая дивизия, а также румынские 19-я пехотная дивизия и 8-я кавалерийская бригада. На сей раз у немцев было до двухсот танков и самоходных установок. К 20 апреля на Крымском фронте у немцев имелось: 123 миномета, 15 7,5-см, 132 10,5-см и 62 15-см орудия, а также 16 21-см мортир.

Советские войска располагались уступом, вытянутым на севере. Численно они превосходили противника в полтора раза. К 8 мая в частях Крымского фронта имелось: 41 танк КВ, 7 Т-34, 111 Т-26, 79 Т-60. Итого 238 танков, не считая 79-го учебного танкового батальона, имевшего пять танков Т-26, один ХТ-133 и один трофейный Т-ІV.

К 4 мая 1942 г. в составе артиллерии Крымского фронта имелось: минометов 50-мм — 1340, 82-мм — 817,107-мм — 41 и 120-мм — 168; 45-мм противотанковых пушек — 175; 76-мм полковых пушек — 70; 6-мм дивизионных и корпусных пушек — 330; 122-мм гаубиц — 191; 152-мм гаубиц — 5; 107-мм пушек — 21; 122-мм пушек А-19 — 24; 152-мм гаубиц-пушек МЛ-20 — 109; пусковых установок реактивных снарядов М-8 — 24; пусковых установок реактивных снарядов М-13 — 29.

В 1987 г. А.В. Басов писал: «6 мая Буденный предупредил о возможном переходе противника в наступление против войск Крымского фронта.

Однако требование об усилении обороны оказалось невыполненным. Оборонительной группировки войск для отражения ожидаемого наступления врага не было создано. Все три армии (47-я, 51-я и 44-я, всего 21 дивизия) находились в одном эшелоне фронта. Дивизии и бригады, входившие в состав армий, были вытянуты в одну линию, а их боевые порядки до предела уплотнены. Стрелковые дивизии действовали в чрезвычайно узких полосах (в среднем по 2 км). Небольшие резервы, так же как и пункты управления, располагались близко к переднему краю, что ставило их под угрозу ударов вражеской артиллерии. Главная полоса протяженностью 27 км не имела необходимой глубины (она не превышала 4 км), а вторая была создана лишь на правом фланге. Левый приморский фланг не обеспечивался со стороны моря. Там не было кораблей, которые поддерживали бы фланг сухопутных войск. Артиллерийские противотанковые резервы во фронте и в армиях не были созданы, противовоздушная оборона войск также не была организована должным образом. Фронтовой тыловой рубеж — позиции Турецкого вала и керченского оборонительного обвода — в инженерном отношении не были завершены и войсками не занимались»².

Таким образом, Басов все валит на командование Крымского фронта. Попробуем разложить все по полочкам. Директивой № 2/оп от 6 мая 1942 г. Буденный не предупредил, а дезинформировал командование Крымского фронта. Там говорилось: «...неприятель сосредоточил переправочные средства по азовскому побережью на участках Таганрога, Мариуполя и транспортную авиацию в Днепропетровске, Запорожье, Кировограде и Николаеве.

По данным разведки Южного фронта и Азовской военной флотилии, в районе Мариуполя и Таганрога противник имел транспорты, мотоботы и другие мелкие суда, позволявшие ему поднять одновременно до 7000 человек с личным вооружением. В порт Мариуполь прибыло до 2000 и ожидается прибытие еще до 300 немецких моряков. На участке Мариуполь — Таганрог было сосредоточено до двух пехотных дивизий немцев и до бригады румын.

По данным опроса пленного офицера германской армии, немцы сосредоточили транспортную авиацию в районах Николаева и Запорожья, имея до 150 самолетов (Ю-88 и Хе-111) в Николаеве и до 100 самолетов в Запорожье. В Крыму было сосредоточено до 200 бомбардировщиков и до 150 истребителей»³.

Таким образом, по Буденному, немцы собирались высадить морские и воздушные десанты на северное побережье Керченского полуострова, то есть со стороны Азовского моря.

А теперь дадим слово Манштейну: «Успех операции зависел от двух предварительных условий. Во-первых, от того, удастся ли нам держать противника в заблуждении относительно направления главного удара, а именно что он наносится якобы на северном участке, до тех пор пока для противника не будет упущена возможность выйти из окружения или перебросить свои резервы на южный участок. Во-вторых, от того, с какой скоростью будет проходить наступление на север 30-го армейского корпуса, а в особенности 22-й танковой дивизии»⁴.

Таким образом, Буденный подыграл немцам. И командование Крымского фронта по приказу маршала сосредоточило свои основные силы на севере, а не на юге, где Манштейн планировал нанести свой главный удар.

А вот командование флота почему-то проигнорировало директиву Буденного и попросту занималось охраной транспортов (от кого?), выставив охранение из кораблей и подводных лодок у кавказских баз.

Риторический вопрос: как могло командование Крымского фронта ждать вражеский десант со стороны Черного моря, когда там у немцев еще не было боевых кораблей, а боевая мощь Черноморского флота за счет поступления новых кораблей почти не уменьшилась по сравнению с 22 июня 1941 г.?

А рано утром 8 мая немцы, погрузили в Феодосии батальон пехоты на штурмовые лодки и высадили десант у горы Ас-Чалуле в тылу у наших войск. Батальон перешел в наступление и вызвал панику среди наших войск. Представим на секунду, если в Феодосийском заливе дежурили... нет, не крейсера, а хотя бы звено торпедных катеров или пара сторожевых катеров или бронекатеров? (Их-то у нас было с избытком.) Ведь ни одна бы немецкая лодка не ушла бы. Но Манштейн за 1941 г. хорошо изучил манеры наших адмиралов.

Одновременно с десантом 30-й корпус, поддержанный 150 танками и САУ, прорвал позиции 63-й горнострелковой и 276-й стрелковой дивизий на южном участке фронта. На остальных же участках фронта 42-й германский корпус поначалу лишь проводил демонстрацию наступления.

Всего 8 мая люфтваффе произвело 900 самолето-вылетов над Керченским проливом.

А в это время адмирал Октябрьский отдал приказ: готовиться кораблям к обстрелу побережья противника и... «при использовании кораблей флота учитывать исключительно большое число самолетов противника в Крыму и еще раз доложить высшему командованию о невозможности использования крейсеров и линейного корабля для обстрела войск противника в районе Феодосии днем и нежелательности держать эти корабли в Новороссийске»⁵.

Каково подстраховался: и к бою готовился, и Москву предупредил, что лучше в драку не лезть!

Тут же Октябрьский приказал крейсеру «Красный Крым» в охранении двух эсминцев после погрузки в Новороссийске боезапаса и маршевого пополнения не позже 10 мая выйти в Севастополь. А что, нельзя было отправить маршевое пополнение на транспорте в сопровождении двух-трех катеров МО-4? Наш адмирал только что боялся вражеских самолетов, а тут еще и мины у Севастополя поставили по его же приказу. Тут почему-то можно было рисковать крейсером и двумя эсминцами.

К исходу 8 мая 404-я стрелковая дивизия была разгромлена. Немцы прорвали фронт на южном участке шириной в 5 км и на глубину 8 км. На остальных участках фронта советские войска отбили все атаки и удержали занимаемые позиции.

9 мая германские войска продолжали наступление. В этот день люфтваффе произвело 1400 самолето-вылетов по войскам Крымского фронта. Вечером того же дня германские бомбардировщики сбросили в Керченский пролив несколько неконтактных донных мин. Советское командование объявило о закрытии входа в Керчь со стороны Черного моря.

9 мая Манштейн ввел в дело 22-ю танковую дивизию, атаковавшую 56-ю танковую бригаду и 229-й отдельный танковый батальон (11 танков КВ, 15 Т-26 и 11 Т-60). В ходе упорного боя наши части потеряли пять танков КВ и девять танков Т-26. По советским данным, немцы потеряли 50 танков. Понятно, что это преувеличенные данные, хотя, вообще говоря, немецкие танкисты не особенно любили встречаться с танками КВ⁶.

К исходу 9 мая в полосе 44-й армии уже не имелось сплошного фронта. Остатки занимавших оборону стрелковых дивизий мелкими группами отходили на восток. 72-й кавалерийской дивизии была поставлена задача остановить отступление, но безрезультатно.

На левом крыле 51-й армии из-за отступления 236-й стрелковой дивизии с ночи на 10 мая также образовался не занятый нашими войсками прорыв от селения Пять Курганов до города Кайман.

Глубина прорыва немцев на некоторых участках Крымского фронта достигала 30 км, и 10 мая в 2 ч 55 мин командующий фронтом с представителями Ставки были вызваны к прямому проводу для переговоров с Верховным Главнокомандующим. Мехлис, Козлов и Колосов доложили, что левый фланг они отводят за Ак-Манайские позиции. Задержать противника они надеются силами 12-й и 143-й стрелковых бригад и 72-й кавдивизии. 156-я стрелковая дивизия ставилась на Турецкий вал. Они просили разрешения перебросить с Тамани 103-ю стрелковую бригаду и из-за непрерывных бомбежек перенести командный пункт фронта на северную окраину Керчи.

Ответ Сталина был лаконичен: «Всю 47-ю армию необходимо немедля начать отводить за Турецкий вал, организовав арьергард и прикрыв отход авиацией. Без этого будет риск попасть в плен.

103-ю бригаду дать не можем.

Удар силами 51-й армии можете организовать с тем, чтобы и эту армию постепенно отводить за Турецкий вал.

Остатки 44-й армии тоже нужно отводить за Турецкий вал...

Примите все меры, чтобы вся артиллерия, особенно крупная, была сосредоточена за Турецким валом, а также ряд противотанковых полков.

Если вы сумеете и успеете задержать противника перед Турецким валом, мы будем считать это достижением. Все.

Мехалис: Сделаем все в точности по вашему приказу...

Сталин: Скоро придут три полка авиации в Ейск и в Новороссийск в распоряжение Буденного. Можете их взять для вашего фронта. Торопитесь с исполнением указания, время дорого, вы всегда опаздываете»⁷.

Как видим, в разговоре Черноморский флот даже не был упомянут. Между тем Октябрьский сумел напугать вражеской авиацией Кузнецова; и тот решил тоже подстраховаться и запретил использовать для артиллерийской поддержки Крымского фронта не только линкор, но и крейсер «Ворошилов». (Крейсер «Молотов» с 19 марта по 10 июня 1942 г. находился в Поти на «планово-предупредительном» ремонте.)

В ночь на 9 мая эсминцы «Бдительный» и «Сообразительный» обстреляли войска противника в пунктах Дальние Камыши и Корокель и по прибрежной дороге между ними. В 7 ч 30 мин эсминцы возвратились в Новороссийск.

Понятно, что обстрел велся без корректировки, по площадям, а в переводе на русский язык — «куда Бог пошлет».

На следующую ночь лидеры «Ташкент» и «Харьков», прибывшие в Феодосийский залив с целью обстрела балки Песчаной, района горы Ас-Чалуле и селения Дальние Камыши, задания выполнить не могли из-за отсутствия береговых огней и невозможности при видимости не более двух кабельтов определиться по берегу, а также из-за неуверенности в точности счислимого места после 330-мильного перехода. В 8 ч 30 мин лидеры возвратились в Новороссийск.

Опять же риторический вопрос: что, командиры лидеров не знали прогноз погоды? Не знали такую вещь, как радиомаяки? Не могли с собой взять пару морских охотников или торпедных катеров, которые могли подойти непосредственно к берегу и помочь точно определить место?

Да и вообще, поражает нежелание армейских и флотских чинов наладить взаимодействие. Почти четыре месяца Крымский фронт занимал вытянутый в длину Керченский полуостров. На левом фланге — мелководный Феодосийский залив, на правом — совсем мелкий Арабатский залив. Неужели нельзя было на флангах создать соединения быстроходных катеров (морских охотников, торпедных катеров, бронекатеров, в крайнем случае, разъездных, прогулочных катеров и т, д.)? Для защиты от авиации их можно было замаскировать на берегу. Благо, я знаю местность не понаслышке, сам с 14 лет почти ежегодно бывал в Крыму и облазил почти все побережье от Керчи до Евпатории.

Не немцы, а советские войска должны были высадить десант на флангах немецких войск на Керченском перешейке. А кто мешал уже после 8 мая высадить тактический десант на Южном берегу Крыма от Алушты до Коктебеля? Ведь, как уже говорилось, весь этот район занимала одна 4-я румынская горная бригада, а как румыны воевали, наши генералы и адмиралы уже знали. Тем не менее флот практически ничего не делал для спасения Крымского фронта.

Линкор «Парижская Коммуна» 19 апреля вышел из Поти под охраной эсминца «Бойкий», четырех сторожевых катеров и трех торпедных катеров в море для отстрела новых стволов. Испытания прошли удачно, и 21 апреля в 14 ч 10 мин линкор в сопровождении эсминцев «Бойкий» и «Дзержинский» прибыл и Поти. После этого линкор не сделал ни одного выстрела по врагу. Он вообще ни разу не выходил в море, если не считать путешествия в Батуми с 13 сентября по 25 ноября 1942 г., когда советское командование не было уверено, что Поти удастся отстоять. Риторический вопрос: зачем он в этом случае нужен был в Батуми? Потом линкор опять вернулся в Поти, где его так хорошо замаскировали, что немцы с 19 апреля 1942 г. так и не узнали, существует ли еще он или нет. Так нашим адмиралам удалось сохранить сей музейный экспонат до конца войны.

Всего за время войны линкор «Парижская Коммуна» израсходовал 1145 (по другим данным — 1159) снарядов главного калибра, то есть менее одного боекомплекта. А 8 июля 1945 г. линкор, переименованный 31 мая 1943 г. в «Севастополь», был награжден орденом Красного Знамени.

Лишь в ночь на 12 мая 1942 г. лидерам «Ташкент» и «Харьков» удалось обстрелять побережье Феодосийского залива (понятно, что без корректировки огня). Аналогичные обстрелы эти два лидера проводили и в последующие две ночи.

Любопытным примером, доказывающим, что мощь люфтваффе была не безграничной, служит история канонерской лодки «Рион». 14 ноября 1941 г. канонерка «Рион» (бывшая грязеотвозная шаланда) получила в Керченском проливе прямое попадание авиабомбы и выбросилась на берег в районе поселка Ильча на Таманском полуострове. Снять ее не удалось, но зато два 130/55-мм орудия остались целы, и «Рион» использовалась как стационарная батарея. Итак, открыто стоящая на берегу крупная цель (длиной 51,2 м и шириной 9,64 м) вела огонь по германским позициям на берегу Керченского пролива почти полгода, и лишь 11 мая 1942 г. ее корпус был разрушен германской авиацией.

Крейсер «Красный Крым» и эсминцы «Незаможник» и «Дзержинский», попавшие 13 мая в сплошной туман, около полуночи 14 мая застопорили машины у подходной точки военного фарватера № 3 главной базы и ожидали улучшения видимости. Около полудня 14 мая, еще при плохой видимости, крейсер и эсминцы начали движение в главную базу. «Дзержинский», шедший головным, вышел на свое минное заграждение и в 12 ч 27 мин подорвался на мине. Из 170 человек экипажа и 125 человек маршевой роты было спасено только 35 человек, остальные погибли.

«Начиная с 11 мая, — писал Манштейн, — операция протекала уже без существенных задержек, 22-я танковая дивизия броском вышла на северное побережье. Примерно восемь дивизий противника оказалось в созданном ею котле. Командование армии могло теперь отдать приказ преследовать противника»⁸.

Советские войска пытались закрепиться на Турецком валу. Но 13 мая немцы овладели большей частью вала. На правом фланге Крымского фронта противник к исходу дня занял селения Султановка и Аджиели. На левом фланге днем части Крымского фронта отходили на Сараймин.

В 23 ч 30 мин 13 мая с Юго-Западного направления немцы начали артобстрел Керчи, крепости и Керченской бухты. Немецкая авиация непрерывно бомбила город и порт. 13 мая было сброшено около 1780 бомб. В городе произведены большие разрушения и начались пожары.

В Еникале был разрушен причал № 7, убито 60 человек, потоплен сейнер, на котором погибло 50 человек. При отражении атак немецкой авиации наша зенитная артиллерия сбила три Хе-111, наши потери составили два И-153.

46-й зенитно-артиллерийский дивизион отошел в крепость Керчь. Тылы Керченской ВМБ начали эвакуироваться в Тамань. Плавсредства были направлены в Комсомольск.

Главком Северо-Кавказского направления Буденный приказал прекратить на Керченском полуострове отправку морем грузов для Крымского фронта; весь свободный тоннаж, пригодный для переправы через Керченский пролив, немедленно направить в Керчь в распоряжение командира Керченской ВМБ и дать усиленный конвой из сторожевых катеров МО и тральщиков.

Лидеры «Ташкент» и «Харьков», вышедшие в район Феодосии из Новороссийска в 21 ч 30 мин 12 мая, в ночь на 13 мая обстреляли войска противника в селениях Таш-Алчин, Харджи-Бие, Кипчак и совхозе Кенегез, а также вели огонь по дороге Керлеут — Сарылар — Харджи-Бие — Кипчак — перемычка у озера Узунларское. Закончив в 2 ч 30 мин обстрел, лидеры в 16 ч 00 мин возвратились в Новороссийск.

На следующую ночь «Ташкент» и «Харьков» обстреляли скопления моторизованных частей противника в селениях Таш-Алчин, Харджи-Бие, Кипчак и совхозе Кенегез. В 7 ч 50 мин 14 мая лидеры вернулись в Новороссийск.

14 мая войска Крымского фронта продолжали отход на Керчь. На левом фланге наших войск противник занял селение Чурубаш и двигался на Камыш-Бурун. К исходу дня Камыш-Бурун был оставлен нашими частями. Радиосвязь с постами службы наблюдения и связи Такиль и Тобечик прервалась в 11 ч 31 мин. Части Керченской ВМБ заняли оборонительные рубежи города Керчь. Частей Крымского фронта впереди их не оказалось.

В тот же день Буденный приказал командованию Черноморского флота в связи с выходом противника непосредственно к подступам города Керчь оказать артиллерийскую поддержку кораблям флота на участке мыс Такил — мыс Камыш-Бурун с целью не допустить расположения вражеской артиллерии на побережье пролива и движения частей противника вдоль прибрежной дороги.

Однако командование Черноморского флота фактически ничего не делало. Старые крейсера и эсминцы использовались в качестве транспортов и конвойных судов, а линкор и новые крейсера оставались в базах. О действиях крейсера «Красный Крым» 14 мая уже говорилось. А крейсер «Коминтерн» 13—15 мая зачем-то вояжировал по маршруту Новороссийск — Туапсе — Поти. Эсминец «Свободный» и тральщик № 412 конвоировали транспорт «Абхазия», и т. д., и т. п. Как будто бы на Керченском полуострове ничего и не происходило.

15 мая немцы объявили о падении Керчи. На самом же деле в этот день шли ожесточенные бои на рубеже Тархан — железнодорожная станция Керчь 2 — Горком. Лишь к вечеру немцам удалось ворваться в город.

Немецкая авиация исправно бомбила переправу Еникале — Чушка. В середине дня налеты производились через каждые 5—10 минут. На порт и аэродром Тамань был произведен налет 33 германских самолетов. Были жертвы в воинских частях и среди гражданского населения. При отражений налетов нашей зенитной артиллерией сбито три Хе-111 и один Ю-88.

Все средства Керченской ВМБ были привлечены к эвакуации войск Крымского фронта. 15 мая работали 50 сейнеров, все баржи, буксиры, паромы и бронекатера базы. Из Новороссийска и Туапсе в Тамань прибыло 40 сейнеров и катеров. К району переправ прибывали также и плавсредства Азовской флотилии. Канонерки Азовской флотилии «Днестр» и № 4, действуя у северного берега Керченского полуострова, оказывали поддержку правому флангу Крымского фронта. Но вот канонерка «Дон» и монитор «Железняков», вместо того чтобы поддерживать канонерки «Днестр» и № 4, направились в Темрюк.

16 мая немцы заняли Эльтиген и Камыш-Бурун. 132-я пехотная дивизия немцев вела бой на юго-восточной окраине Керчи, 22-я танковая дивизия вышла севернее деревни Баксы, 170-я пехотная дивизия — севернее Аджим-Ушкай, 28-я легкая пехотная дивизия — севернее селения Булганак, 50-я пехотная дивизия вышла к мысу Тархан и к мысу Зюк и 17-я пехотная дивизия вышла к мысу Зюк и селению Большой Бабчик.

В ходе наступления бестолково вело себя не только руководство Крымского фронта, но и значительная часть средних командиров. Вот характерный пример: «Командиры артиллерийских полков РВГК, состоявшие в армейских артиллерийских группах (456-й, 457-й, 537-й, 25-й и 53-й артиллерийские, 19-й и 25-й гвардейские минометные), потеряв связь с командующим артиллерией армии, не пытались с 8 по 15 мая установить связь и взаимодействие с какими-либо стрелковыми дивизиями по собственной инициативе. В свою очередь и командиры стрелковых дивизий, озабоченные поисками способов восстановления управления подчиненными стрелковыми полками, не решались взять в свое подчинение отступавшие вместе или параллельно с ними артиллерийские части и подразделения РВГК, огонь которых способствовал бы выигрышу времени для организации сопротивления противнику стрелковыми подразделениями. Это сделать было тем более возможно, что немцы с 8 по 15 мая наступали весьма осторожно и относительно медленно»⁹.

Все средства Керченской ВМБ были заняты эвакуацией войск Крымского фронта. На переправе в Керченском заливе работало 80 сейнеров, шесть шхун, девять барж, два буксира, три катера-тральщика и паромы. Переправу непрерывно обстреливала артиллерия противника и бомбила авиация. Утром 16 мая на Таманский полуостров было переправлено 18 тяжелых орудий и 22 пусковые установки реактивных снарядов.

Лидер «Харьков», вышедший в 20 ч 45 мин 15 мая из Новороссийска к южному берегу Керченского полуострова, в ночь на 16 мая обстрелял скопления войск противника в районах селений Узунлар, Марьевка и Дуранде. По окончании обстрела лидер возвратился в Новороссийск, но из-за тумана в порт не вошел, а остановился на якоре в районе мыса Идокопас.

К 17 мая в районе Керчи оборонялись 1800—2000 красноармейцев из различных частей, командование которыми принял капитан (армейский) Барабанов. (К сожалению, инициалы капитана установить не удалось.) Они заняли Керченскую крепость, построенную еще в 80—90-х годах XIX века. Старая крепость находилась в 3—4 км южнее города Керчь.

18 мая в 23 ч 00 мин поступило указание от маршала Буденного последним защитникам Керчи эвакуироваться на Таманский полуостров.

Каковы же потери советских войск на Керченском полуострове? А.В. Басов, ссылаясь на Центральный военно-морской архив (Ф. 10. Д. 17716), утверждает:

Таблица 4. Перевозки на Керченский полуостров с 29 декабря 1941 г. по 22 мая 1942 г.

Согласно изданию «Гриф секретности снят» за 111 суток существования Крымского фронта было убито и умерло на этапах санитарной эвакуации 31051 человек. Пропало без вести 161 890 человек. Небоевые безвозвратные потери составили 1866 человек. Итого 194807 человек.

В свою очередь Манштейн писал: «18 мая сражение на Керченском полуострове было закончено. Только небольшие отряды противника под давлением нескольких фанатичных комиссаров еще несколько недель держались в подземных пещерах в скалах вблизи Керчи. По имеющимся данным, мы захватили около 170000 пленных, 1133 орудия и 258 танков, пять немецких пехотных дивизий и одна танковая дивизия, а также две румынские пехотные дивизии и одна кавалерийская бригада уничтожили две армии, в состав которых входило 26 крупных соединений»¹⁰.

После эвакуации остатков трех советских армий на Таманский полуостров у 11-й германской армии были развязаны руки, и Манштейн смог приступить к решению своей главной задачи — взятию Севастополя, которая получила кодовое название «Лов осетра».

Примечания

1. Манштейн Э. Утерянные победы. С. 268.

2. Басов А.В. Крым в Великой Отечественной войне 1941—1945. С. 141—142.

3. Хроника... Вып. 2. С. 203.

4. Манштейн Э. Утерянные победы. С. 272.

5. Хроника... Вып. 2. С. 208.

6. 21 сентября 1941 г. Гальдер записал в дневнике выборку из доклада в Ставке генерала Тома: «Опыт борьбы с самыми тяжелыми танками [т. е. КВ. — А.Ш.]. Вначале необходимо лишить танк подвижности, затем подрывными саперными средствами уничтожить его экипаж» (Гальдер Ф. Военный дневник. С. 66).

7. Цит. по: Мощанский И., Савин А. Борьба за Крым; сентябрь 1941 — июль 1942 г.: Военная летопись. — ПКВ, 2002. С. 65.

8. Манштейн Э. Утерянные победы. С. 274.

9. Артиллерия в оборонительных операциях Великой Отечественной войны. — Кн. I. М.: Воениздат, 1958. С. 231.

10. Манштейн Э. Утерянные победы. С. 274.