16. Итоги и уроки

Утром 11 декабря с эвакуацией последних бойцов из-под Митридата Керченско-Эльтигенская операция закончилась. На целый месяц на Керченском полуострове воцарилось затишье. Чего же войска СевероКавказского фронта, а затем Приморской армии добились за шесть недель тяжелых боев?

Цель фронтовой операции — освобождение всего Керченского полуострова — достигнута не была. Войска понесли тяжелые потери в людях и технике. Однако удалось создать и сохранить оперативный плацдарм под Керчью. На него до конца года перебралась практически вся Приморская армия.

То, что противнику не удалось предотвратить переправу нашей армии на полуостров, дорого обошлось 5-му армейскому корпусу немцев в апреле 1944 года. Отходившим в Севастополь войскам «наступала на пятки» Приморская армия, что привело к тяжелым потерям в людях и технике.

Десантная операция — весьма сложная форма ведения боевых действий, которая требует налаженного взаимодействия сухопутных войск, авиации и флота. Керченско-Эльтигенская операция показала, что в этой области наши вооруженные силы достигли заметного прогресса, но оставались очень далеки от идеала. Будущие проблемы были заложены уже в самом замысле операции, который был построен на ошибочных предположениях об уходе немцев из Крыма. Фактически все строилось в расчете на один (самый благоприятный для нас) вариант развития событий. Запланированные объемы и темпы переправы не были обеспечены средствами. Вмешательство серьезных сил немецкого флота не ожидалось и в планах не учитывалось. Нехватка плавсредств и необходимость артподдержки с суши привели к неприятным, но неизбежным решениям. В первую очередь это относится к высадке на Еникальский полуостров — наиболее неудобную для наступления часть Керченского полуострова.

Конечно, основную роль в операции играли войска на Керченском направлении. Но прежде чем подвести итог их действий, необходимо сказать о вспомогательном направлении, сыгравшем роковую роль. Высадка в Эльтигене была связана с неоправданным риском. В борьбе за сохранение этого плацдарма были израсходованы совершенно несоразмерные ресурсы. 3-я группа высадки в ходе десантирования и последующего питания войск понесла тяжелейшие потери в катерах и плавсредствах и с задачей не справилась. Растраченные силы можно было бы использовать для ускоренной переправы 56-й армии на Еникальский полуостров и ее последующего снабжения. Это добавило бы шансы на прорыв основного десанта в глубь Крыма.

Эльтиген отвлек на себя и основные усилия нашей ударной авиации. Штурмовики 4-й воздушной армии и ВВС ЧФ в ходе операции более 80% вылетов сделали на поддержку и снабжение группы Гладкова, а бомбардировщики днем — вообще 100% вылетов. В результате основные силы остались без адекватной поддержки с воздуха, что негативно отразилось на боевых действиях под Керчью. В самые горячие дни 318-ю дивизию поддерживали одновременно три штурмовые авиадивизии, десяток истребительных и несколько бомбардировочных авиаполков. Вряд ли во время Великой Отечественной войны был еще хоть один случай такой концентрации воздушной мощи в интересах одной-единственной стрелковой дивизии. Впрочем, нужно помнить, что из-за погоды авиация могла действовать далеко не каждый день.

Эльтигенский десант из-за неудачного замысла операции был поставлен в положение, при котором даже такая массированная поддержка авиацией и артиллерией не гарантировала успешной обороны. Плацдарм все равно не удалось бы долго удерживать без выдающейся стойкости бойцов, а также железной воли и тактического мастерства командиров во главе с Гладковым. Свою роль сыграли и ошибки, совершенные немецким командованием в первые дни ноября. Без них история Эльтигенского десанта могла бы оказаться совсем короткой.

При более удачных действиях 3-й группы высадки и целеустремленных усилиях авиации по изгнанию немецкого флота из пролива, возможно, Эльтиген удалось бы сохранить до освобождения Крыма — как, например, сохранила свои уязвимые плацдармы на южном берегу Сиваша 51-я армия. Но собрать в Эльтигене группировку, способную наступать в глубь Крыма, нам было явно не по силам. Ситуация вокруг Эльтигена лежала тяжелым камнем на душе у Петрова и его штаба. Они своими руками загнали 318-ю дивизию в ситуацию, редкую (если не уникальную) для второй половины войны. И единственное, чем командование могло помочь десантникам, — это дорогой ценой обеспечивать им блокадный паек.

Для действий основной группировки на Еникальском полуострове характерны те же проблемы, что и для действий Северо-Кавказского фронта на Кубани и Таманском полуострове. Плохо удавалось наладить взаимодействие родов войск на поле боя. Общевойсковые командиры в большинстве своем не умели пользоваться средствами усиления. Артиллерия из-за неэффективной работы артиллерийской разведки не могла подавить огневые точки противника. Основная масса боеприпасов расстреливалась во время артподготовки без достижения нужного результата. Непосредственно во время наступления для поддержки войск оставалось слишком мало боеприпасов. Кроме того, были большие проблемы с целеуказанием в динамике боя. Танки применялись неграмотно, бросались в атаку на линию обороны с неподавленными огневыми точками, постоянно на одних и тех же направлениях. Поэтому избиение наших танков, подобное произошедшему в начале декабря, рано или поздно должно было случиться.

Штурмовая авиация использовалась немассированно, часто по случайным целям. Впрочем, благодаря своей численности и самоотверженным действиям экипажей штурмовики заметно влияли на ход боевых действий. Бомбардировочная авиация применялась в настолько скромных масштабах, что едва ли оправдывала свое существование. Исключение составляли лишь легкие ночные бомбардировщики, которые использовались весьма интенсивно. Но их эффективность была заведомо невелика и сводилась главным образом к изматыванию противника. Что касается истребительной авиации, то единственное, что она делала действительно успешно, — это сопровождение штурмовиков. Все остальное получалось хуже и вызывало раздражение командования. В первую очередь это касалось прикрытия войск.

Флот в очередной раз убедился в настоятельной необходимости иметь специальные десантные суда для высадки на необорудованный берег. В который уже раз подтвердилось, что у нас нет катеров, хорошо приспособленных для действий в прибрежной зоне. К сожалению, определенные иллюзии еще оставались. Штаб 3-й группы высадки считал, что торпедные катера потопили торпедами 6 БДБ (реальных успехов не было). В результате на торпедные катера возлагались необоснованные надежды и им давались не решаемые задачи вместо разработки способов рационального применения. «Артиллерийские» катера с установками РС использовались вопреки наставлениям и с нулевыми шансами на успех. Тем не менее считалось, что залпом РС удалось потопить одну БДБ.

Неспособность оперативно оценить реальные результаты морских боев привела к ложным решениям, поискам экзотических форм борьбы с блокадой. Единственным реальным инструментом борьбы с вражеским флотом оставалась авиация. Но она использовалась с этой целью недостаточно целеустремленно и поэтому не смогла превратить свои немалые частные успехи в конечный результат — изгнание немецкого флота из пролива.

Оказалось, что береговая артиллерия не способна бороться с подвижными надводными целями, личный состав требует обучения и тренировок.

Как и армия, флот имел серьезные проблемы с взаимодействием. При должной организации совместных действий авиации, артиллерии и катеров снабжение Эльтигена по морю проходило бы с меньшими потерями и с большим успехом.

Большие потери на минах напомнили флоту, что к тралению нужно относиться ответственно. Опыт предыдущих операций приучил относиться к минной опасности как к второстепенной проблеме — теперь за это пришлось платить.

Выяснилось, что службы тыла ЧФ и АВФ с удалением от старых мест базирования перестали справляться со своими обязанностями. Потребовались кадровые решения и дооснащение транспортом.

Одним из специфических уроков, извлеченных сухопутным командованием из десантной операции, стало осознание особой роли погодных условий на море. Эта простая, казалось бы, мысль дошла далеко не сразу. Петров и его штаб долго рассматривали ссылки флота на штормовую погоду как способ уклониться от выполнения боевой задачи. В результате флот под сильным давлением посылал в море свои суденышки порой даже тогда, когда выполнение боевой задачи было физически невозможно. Это привело к неоправданным потерям и к многочисленным случаям выхода катеров из строя. К сожалению, осознание роли погоды на море происходило медленно. Через месяц после операции, при высадке на мыс Тархан, отряды катеров снова попали в шторм. Опять бессмысленно погибли катера и люди.

Выше изложены, в основном, негативные моменты. Это естественно при анализе операции, не достигшей своих целей. Но нужно помнить, что советские войска, осаждавшие Крым с востока и с севера, не имели численного превосходства над немецкой 17-й армией. Несмотря на это, инициатива оставалась в наших руках. Отдельной Приморской армии удалось переправиться в Крым, и противник даже не помышлял сбросить ее в море. Армия и флот получили бесценный опыт проведения крупной десантной операции и взаимодействия друг с другом. Вскрылась масса недоработок, но и появился шанс избежать их в будущем.

Большое впечатление на нас произвел наш же собственный удачный опыт поддержки Эльтигенского плацдарма артиллерией и авиацией. Гладков со своим штабом, находясь по ту сторону пролива, вызывал и наводил огонь артиллерии с таманского берега и авиацию. В результате имевшему, казалось бы, все козыри на руках противнику удалось добиться успеха только тогда, когда на плацдарме начали подходить к концу боеприпасы. То есть при разрушении вражеских наступательных усилий были достигнуты бесспорные успехи. Напротив, обеспечение наступлений на Еникальском Полуострове изобилует отрицательными примерами.

И на наше, и на немецкое командование произвел большое впечатление факт, что группа Гладкова почти месяц снабжалась, в основном, по воздуху беспосадочным способом. Для советских вооруженных сил это был первый крупный опыт подобного рода, причем успешный (оставляя за скобками цену этого успеха).

Многочисленные артиллерийские части и соединения, оснащенные хорошей матчастью, продемонстрировали свои возможности при артподготовке высадки на Еникальский полуостров вечером 2 ноября. Высокая плотность артиллерии и большой расход боеприпасов принесли чудесные плоды. К сожалению, этот опыт повторить на крымском берегу уже не удалось — из-за проблем с переправой накопить достаточно сил и средств не удавалось. Но при исправлении хотя бы части недостатков в организации работы нашей артиллерии немцев ждали неразрешимые проблемы, что и случилось в дальнейшем.

Штурмовая авиация, несмотря на все недостатки, создавала противнику большие сложности.

По сравнению с предыдущими операциями улучшились организация связи и оснащенность средствами связи.

4-я воздушная армия и ВВС ЧФ получили богатый опыт использования радиолокационных станций. Несмотря на ряд проблем, это увеличило эффективность применения истребительной авиации и экономило ресурсы.

Во всех случаях отлично показала себя при захвате берега морская пехота. Организация штурмовых групп была хорошо продумана и полностью себя оправдала.

Самой высокой оценки заслуживают меры по маскировке перед операцией. Благодаря им удавалось достигать внезапности там, где вообще-то надеяться на это было сложно.

Один урок, преподанный противнику, тяжело оценить с материальной стороны. Но его эффект был немалым. Это героическая оборона Эльтигена. Воля к борьбе и высокая боеспособность десантников в тяжелейших условиях произвели немалое впечатление на противника. А прорыв к горе Митридат в значительной степени смазал эффект от ликвидации Эльтигенского плацдарма. В общем, наличие таких боеспособных соединений и моральный дух их бойцов не сулили противнику в будущем ничего хорошего.

Немцам удалось сдержать первый натиск на Крым и законсервировать ситуацию на несколько месяцев. Но за это они впоследствии расплатились разгромом 17-й армии.

Для противника ликвидация Эльтигенского плацдарма была, конечно, локальным, но заметным успехом — в первую очередь, успехом флота. Прекрасно проявила себя в очередной раз артиллерия, в том числе штурмовые орудия.

Очень неприятным для немцев моментом стало то, что они, как оказалось, утратили способность отражать морские десанты. И в дальнейшем высадки Отдельной Приморской армии неизменно приводили к тактическим успехам (оставляя за скобками дальнейшее развитие операций, которое зависело уже не от десантников).

Еще одним тревожным для противника сигналом стало снижение боеспособности немецкой пехоты. Отдельные подразделения показали себя даже хуже, чем румыны. Закаленные части, проявившие традиционную стойкость, понесли невосполнимые потери. Пополнение, в том числе и офицерским составом, оказалось, в основном, невысокого качества.

Ударная авиация показала себя хорошо, особенно пикирующие бомбардировщики. Истребители в силу своей малой численности и тактики, направленной в первую очередь на сбережение личного состава и матчасти, не смогли решить задачи по прикрытию войск и баз. Наша ударная авиация не встречала ощутимых помех со стороны истребительной авиации противника. Немецкие сухопутные войска это отчетливо сознавали и ощущали на себе.

Мощная немецкая зенитная артиллерия отчасти компенсировала уменьшение роли истребительной авиации. Но при грамотной работе наших штурмовиков, когда часть экипажей выделялась для подавления ПВО, зенитная артиллерия резко теряла эффективность. Примером этого может служить борьба против Илов, снабжавших Эльтиген.

Немецкий флот, безусловно, «отработал свой хлеб». Удушение эльтигенского плацдарма — в первую очередь его заслуга. Но этот успех дался кригсмарине нелегко. Для поддержания блокады Эльтигена пришлось снять со снабжения Крыма значительное количество самых боеспособных БДБ и сосредоточить их в Камыш-Буруне. В этом порту они подвергались частым ударам авиации и понесли тяжелые потери — невиданные с начала войны на Черном море. В результате того, что немецкие торпедные катера поддерживали блокаду, им в течение всей операции не удалось ничего сделать на наших коммуникациях у кавказского побережья.

Фотографии эльтигенского пляжа с разбросанными телами наших бойцов и разбитыми катерами появились в немецких газетах. Думали ли оккупанты в Крыму, глядя эти снимки, что многие из них видят свое недалекое будущее? Всего через полгода остатки 17-й армии усеяли своими трупами и брошенной техникой последний клочок крымской земли — мыс Херсонес.