И.С. Козловский в Доме Чехова и 45 лет его замечательной дружбы, подаренной мне

Первая встреча

С октября 1946 года я работала экскурсоводом в Доме-музее А.П. Чехова в Ялте. Мария Павловна Чехова с первых дней моей работы очень доброжелательно относилась ко мне, ей нравилось, что я много читаю, увлекаюсь театром, собираю фотографии актёров. Когда в музей приезжали артисты Московского Художественного театра, Мария Павловна всегда знакомила меня с ними и просила, чтобы я проводила для них экскурсии.

В те годы в музее осуществлялся очень строгий учёт посетителей. Каждый день в конце рабочего дня я сдавала Марии Павловне сводку-отчёт. В один из августовских дней 1949 года я, как обычно, принесла Марии Павловне сводку. Зайдя к ней, я обратила внимание, что она была в приподнятом настроении. Когда мы окончили оформление сводки, Мария Павловна, вдруг понизив голос, хотя мы были в её комнате лишь вдвоём, тоном заговорщика с очень лукавым видом мне говорит: «Душенька, приходите сегодня вечером — приедет Иван Семёнович Козловский». Надо было видеть её глаза в этот момент — в них сверкали искорки счастья и радости!

И.С. Козловский

Музей в те годы работал до 4 часов дня. К шести я пришла в музей. Через несколько минут появился Иван Семёнович, вместе с ним были его жена Галина Ермолаевна Сергеева и две их дочери — 10-летняя Аня и Туся, года на два моложе. Семью Козловского сопровождали несколько мужчин, среди них — руководитель санатория «Курпаты». Иван Семёнович преподнёс Марии Павловне огромный букет красных роз, а она представила ему меня, сказав, что это «главный экскурсовод музея». Иван Семёнович с удивлением посмотрел на хрупкую, небольшого роста девушку — я выглядела как 14-летняя девочка и ещё носила две косы. Козловский взял из букета роз один цветок и подарил мне. При этом он случайно укололся от этой розы, и я, взяв её в руки, тоже укололась. Иван Семёнович улыбнулся и как-то загадочно сказал: «Всё прекрасное всегда колется!»

М.П. Чехова и И.С. Козловский

Потом все стали фотографироваться, но на балконе комнаты Марии Павловны места было мало, и снимавший попросил нас встать плотнее. Иван Семёнович подхватил меня за талию и приподнял так, что наши лица оказались на одном уровне (у меня рост 162 см, у Козловского — около 190 см). После этого все спустились в столовую первого этажа, где уже был накрыт стол с шампанским. Потом Иван Семёнович сказал, что хочет петь. Гости и хозяева поднялись в гостиную на второй этаж, где находится чеховское пианино. Пел Козловский много, с наслаждением, обращаясь к Марии Павловне: «Я встретил вас», «Я вас любил», а для Ольги Леонардовны — арию Ленского из оперы «Евгений Онегин» «Я люблю вас, Ольга», потом были куплеты герцога из оперы «Риголетто», «Застольная» из «Травиаты» и ещё, и ещё... Я слушала, наслаждаясь великолепным пением. При этом у меня даже не мелькнула мысль, что эта первая встреча с Иваном Семёновичем подарит мне 45 лет прекрасной, светлой и чистой дружбы с великим певцом и необыкновенным, мудрым человеком! Этот подарок судьбы, как луч солнца, светил мне все эти годы и продолжает согревать до сих пор!

«Концерт» для экскурсантов

Через несколько дней Иван Семёнович приехал в чеховский дом уже днём, с гитарой. Он запел внизу, на первом этаже, а я в это время на втором проводила экскурсию (в те годы экскурсанты ходили по комнатам) — в кабинете рассказывала о Чехове. Когда зазвучал голос Ивана Семёновича, я сказала экскурсантам, что это на первом этаже поёт Козловский. Люди в первое мгновение даже не поверили — они думали, что идёт радиотрансляция. Все подошли к окну кабинета и с восторгом слушали, ведь в те годы имя И.С. Козловского гремело по всей стране. После того как он спел несколько арий в чеховской столовой, он поднялся в гостиную, и наши экскурсанты смогли наслаждаться продолжением импровизированного концерта. И так случалось не раз.

Чудесные встречи

Но самым интересным и весёлым было время, когда Иван Семёнович приезжал к Марии Павловне по вечерам. Он прекрасно понимал, какие трудности ей пришлось пережить во время войны. Своим пением, душевным отношением он как бы возвращал Марию Павловну к прежней жизни. Ведь он хорошо знал, как Антон Павлович любил свою сестру, поэтому старался согреть её теплом своего сердца.

Кроме пения и музыки, были также интересные и смешные розыгрыши, в которых с большим удовольствием принимала участие и Мария Павловна. Когда Козловский приезжал вечером, Мария Павловна всегда приглашала меня. Поэтому я была и свидетелем серьёзных разговоров, и участником весёлых развлечений.

И.С. Козловский, О.Л. Книппер-Чехова, Г.Е. Сергеева, М.П. Чехова

Чаще всего Иван Семёнович приезжал в Крым во второй половине августа, после дня рождения М.П. Чеховой, но 28 августа, в день Ангела Марии Павловны, он почти всегда бывал у нас. Праздновали в музее этот день очень пышно. Поздравить Марию Павловну приезжало городское руководство. Иван Семёнович был дружен с первым секретарём горкома Сергеем Фёдоровичем Медуновым, который очень хорошо относился к Марии Павловне и музею Чехова. Козловский привозил в чеховский дом пианистов, виолончелистов, однажды привёз даже балерину Ольгу Лепешинскую, которая танцевала в чеховской гостиной.

Иван Семёнович старался возрождать ту жизнь, которая когда-то была при Антоне Павловиче в Мелихове и Ялте. Мария Павловна в такие дни словно оттаивала, возвращаясь в свою молодость. Она будто расцветала от его приездов, с каждым годом становившихся всё более частыми. Не ошибусь, если скажу, что Иван Семёнович продлевал жизнь Марии Павловне. И мне, совсем ещё молоденькой девушке, выпало счастье бывать на этих вечерах.

Грустная страница

Как-то раз, ближе к летним месяцам 1950 года, Мария Павловна сказала мне: «Скоро приедет Иван Семёнович, но уже один — от него ушла жена и забрала с собой детей. Виноваты вы — он ведь вас обнимал в тот приезд». Конечно, это была шутка, и я, естественно, здесь ни при чём. Но Галина Ермолаевна действительно девочек к отцу не пускала. Иван Семёнович был хороший семьянин и заботливый отец, и он очень тяжело переживал эту разлуку. За все годы моего знакомства с ним он никогда ничего о них не говорил, а я никогда ничего не спрашивала. Однако чувствовалось, что Козловский очень переживает. Думаю, в какой-то степени, тоскуя о дочерях, он перенёс на меня, как на ребёнка, такое своё доброе отношение. Забегая вперёд скажу, что примирение в семье Ивана Семёновича произошло только в конце 1960-х годов, после того, как его младшая дочь, Туся, родила внучку Анюту. Лишь в 1970-м, на праздновании 70-летия Ивана Семёновича, я впервые после 1949 года встретилась в его доме со старшей дочерью Аней и женой Галиной Ермолаевной.

Родство душ

А вот в чеховском доме, с Марией Павловной и Ольгой Леонардовной, Козловский во все времена чувствовал себя, как с близкими и родными людьми, знал, что здесь всегда рады его приезду. Чаще всего, по два месяца подряд, Иван Семёнович отдыхал в санатории «Сосновая роща» в Мисхоре, при этом по три-четыре раза в неделю он приезжал в чеховский дом.

Иван Семёнович был очень начитанным человеком, он хорошо знал жизнь и творчество Чехова, много говорил об этом с Марий Павловной, подробно расспрашивал её о детских годах Антона Павловича. Его роднило с Чеховым то, что семилетним мальчиком тот пел в церковном хоре в Таганроге в Греческом монастыре и Митрофаниевской церкви. Сам же Иван Семёнович с восьми лет жил в Михайловском монастыре в Киеве, пел в хоре и учился у монахов.

«Видение» Козловского

В начале 1950-х годов в нашем музее появился художник Юрий Андреевич Корляков, хороший портретист. А для меня он был просто Юрой, с которым мы учились в одной школе ещё до войны. В 1940-м я оканчивала 6-й класс, а Юра — 10-й, и его забрали в армию. Но в школе мы были хорошо знакомы, так как много занимались вместе в школьной самодеятельности. Старшеклассники были прекрасными гимнастами, а я училась в балетной студии при Доме пионеров.

Юрий Корляков задумал написать картину «Чехов и Горький в Крыму». В музее мы познакомили художника с Иваном Семёновичем, и они очень подружились, к тому же Юра учился в Москве в Суриковском институте.

Ю.А. Корляков, А.В. Ханило, И.С. Козловский

У Юры был новенький «Москвич» (первый выпуск, тогда ещё маленький). Машина носила красивое имя «Полина». На этом «Москвиче» он однажды возил Марию Павловну и Ольгу Леонардовну в «Сосновую рощу» к Ивану Семёновичу. О поездке Козловский написал даже в своих воспоминаниях. Проснувшись рано утром, он вдруг увидел перед собой двух прекрасных немолодых дам и подумал, что это сон, «видение», — они приехали в Мисхор рано утром. А в 9 часов, к моменту открытия музея, Мария Павловна была уже на своём рабочем месте, за письменным столом, в комнате на третьем этаже.

Юрий Андреевич стал чаще привозить в музей и самого Ивана Семёновича, а в его машине появился автограф Козловского. Когда же Юры в Ялте не было, машину для Ивана Семёновича давал С.Ф. Медунов.

«Я дочку забрал — я дочку привезу»

Иногда мне доводилось сопровождать Козловского в его ялтинских поездках. При этом, когда он заезжал за мной, всегда говорил моей маме: «Я дочку забрал — я дочку привезу». Возвращаясь вечером, выходил из машины, провожал меня в комнату и говорил маме: «Я привёз дочку». Марии Павловне очень нравилось такое хорошее отношение ко мне Ивана Семёновича.

«Соперники»

Кроме И.С. Козловского, в доме бывали и другие гости. Летом часто приезжал мастер художественного слова Дмитрий Николаевич Журавлёв. Он замечательно читал «Даму с собачкой». Мария Павловна подарила ему музейный путеводитель со своим автографом. Расстегнув верхние пуговицы рубашки, он прижал книжечку к груди и сказал: «Хочу, чтобы она была поближе к сердцу».

Когда Иван Семёнович и Дмитрий Николаевич приезжали вместе, то они начинали объясняться Марии Павловне в любви: один становился на колени, рядом — другой, и не просто становились на колени, а пытались отталкивать друг друга. При этом «соперники», шутя, старались подорвать авторитет друг друга. Сохранилось несколько фотографий того периода: на одной Мария Павловна сидит, обняв обоих кавалеров.

Подобное шуточное соперничество разворачивалось у Козловского и с другими известными деятелями культуры. На одном из снимков в чеховском доме запечатлены ещё два «кавалера» — всё тот же И.С. Козловский и Н.А. Соколов — известный советский художник-карикатурист, член творческого коллектива Кукрыниксы.

Подарки

Однажды Иван Семёнович приехал из города и привёз Марии Павловне в подарок нанизанные на верёвочку гуттаперчевые детские погремушки и среди них — попугай, тоже погремушка. Когда приходили гости, Мария Павловна показывала им эти подарки: «Вот смотрите, что мне привёз Иван Семёнович». Эти погремушки и сейчас хранятся в музее.

Мария Павловна решила, что надо достойно «отплатить» Ивану Семёновичу и сделать ему тоже какой-нибудь смешной подарок.

Начиная с военных лет, М.П. Чехова из дома практически не выходила, поэтому поручила это непростое дело Елене Филипповне Яновой и мне. Мы отправились в детский магазин, где наш выбор остановился на игрушечной лошадке, модной в то время игрушке — лошадиная голова на длинной палочке. Мы позвонили Марии Павловне — она обрадовалась: «Ой, это очень интересно!» Вероятно, она знала, что Иван Семёнович в годы Гражданской войны одно время служил в кавалерии. Мы привезли игрушку и спрятали. Дня через два приехал Козловский, посидели за столом, послушали его пение, настроение у всех было прекрасное. Вдруг Мария Павловна, улучив момент, говорит: «Да, Иван Семёнович, я думаю, вам надо сделать хороший подарок!» И вручила ему игрушечную лошадку. Восторг был неописуемый! Иван Семёнович тут же сел верхом на ту лошадку, проскакал на ней вокруг стола и даже спел что-то, таким оригинальным способом обыграв смешную ситуацию. А потом он увёз игрушку с собою в Москву.

Настоящий кавалер

Как-то лето выдалось очень жаркое. Иван Семёнович приехал в чеховский дом, позвонил, ему открыли — и стоит он в рубашечке с отложным воротником, а галстука на нём нет.

«Иван Семёнович, — говорит Елена Филипповна, — как же так?! Вы к Марии Павловне — и без галстука!» Иван Семёнович сделал вид, что очень смущён, поскольку приехал к барышне не в том наряде, который соответствовал бы его положению. Но ничего не сказал, виноватый, поднялся наверх — и всё.

Проходит три-четыре дня. Снова раздаётся звонок, открываем дверь — на пороге стоит Иван Семёнович с видом победителя: «Ну как?» Он решил исправить досадную оплошность, допущенную несколько дней назад. И каким образом? На шее красовались сразу три (!) галстука. Конечно, Мария Павловна очень смеялась, а он весь вечер оставался при трёх галстуках, постоянно их поправляя.

Только через парадный вход

Приезжая в чеховский дом, Иван Семёнович всегда входил только через парадный вход, даже тогда, когда дом был закрыт для экскурсантов. Он всегда подходил к главной, парадной двери, звонил в чеховский звоночек — ему открывали, и тогда уже он поднимался к Марии Павловне наверх.

Незабываемый праздник

В 1953 году в день Ангела Марии Павловны было большое торжество в Гурзуфе. Иван Семёнович знал, что не сможет приехать на её 90-летие 12 августа в Ялту. Он был верующим человеком, и при этом верил в некоторые приметы. Среди артистов существовала традиция никогда не отмечать день рождения ни на один день раньше. Поэтому он решил накануне дня рождения Марии Павловны торжественно отметить её день Ангела. В Ялте заказал специальный катер, который прибыл в Гурзуф к точно назначенному часу. Козловский решил устроить катание на катере для Марии Павловны и её гостей.

Тогда причал в Гурзуфе находился возле самой чеховской дачи, он был деревянным с раскачивающимися от каждого шага досками. Иван Семёнович бережно, на руках, перенёс Марию Павловну на катер, а затем так же бережно перенёс на катер и Ольгу Леонардовну. Козловский был очень крепкий, ловкий и сильный физически человек, тогда ему было 52 года. Для Марии Павловны, затворницы в доме с 1941 года, это было неописуемое удовольствие. Она, как ребёнок, была рада этому.

90-летие Марии Павловны отмечали в городском театре имени А.П. Чехова. Праздничный концерт для Марии Павловны давала Ялтинская филармония. Ивана Семёновича, как я уже упоминала, в тот момент в Ялте не было, в том году он приехал лишь в начале сентября. (Хотя многие ялтинцы ошибочно утверждают, что Козловский пел в ялтинском театре для Марии Павловны на праздновании её 90-летия.)

И.С. Козловский, М.П. Чехова, Н.А. Соколов (Кукрыниксы)

На сцене сидели Мария Павловна, Ольга Леонардовна и племянница Марии Павловны, Евгения Михайловна Чехова. От Художественного театра присутствовали Софья Станиславовна Пилявская и Николай Иванович Дорохин. Была также делегация от Библиотеки имени Ленина. Городские власти представляли С.Ф. Медунов, А.М. Тарасов, Л.А. Кондратьев и другие. Мне выпала большая честь зачитать приветствие Марии Павловне от коллектива нашего музея.

В 1953 году Мария Павловна и Ольга Леонардовна побывали в нашем городском театре ещё раз — на представлении оперы «Травиата» Свердловского оперного театра. Для Марии Павловны это тоже был праздник. Ведь последний раз в опере она была ещё до войны — в Москве!

Поскольку музей работал до 4-х часов, приглашённые собрались на «Белой даче» после четырёх. В хорошую погоду столы накрывали в саду вокруг круглой клумбы, на которой росла невысокая американская сосна с очень длинными иглами. Когда становилось прохладнее, гости собирались в бывшей чеховской столовой на первом этаже. У Марии Павловны была хорошая кухарка, а на большой праздник приглашали также повара. Сама Мария Павловна никогда хозяйством не занималась, однако чеховское хлебосольство и гостеприимство ею всегда соблюдались, как и при жизни Антона Павловича.

С Ольгой Леонардовной в гости к Марии Павловне обычно приезжала её секретарь и приятельница Софья Ивановна Бакланова, часто также гостили Лев Константинович Книппер, племянник Ольги Леонардовны, Игорь Васильевич Бренев, племянник Антона Павловича и Марии Павловны по линии двоюродной сестры Чехова Александры Митрофановны, а также племянник Сергей Михайлович Чехов. Я была очень дружна с Л.К. Книппер, И.В. Бреневым, по приглашению которого даже гостила более трёх недель у него в Ленинграде, дружила и с Сергеем Михайловичем и Евгенией Михайловной Чеховыми. Было много и других гостей. Иван Семёнович же приехал только в сентябре с подарками и приветствиями от близких и друзей.

«Хитон» для Аллы

Как-то летом в выходной день музея Сергей Михайлович приехал ко мне домой и пригласил в горы, на Ай-Петри. Машину для этой поездки дал Пётр Андреевич Павленко, писатель, с которым была дружна Мария Павловна.

Поднялись в горы, погуляли по плато, затем прошли через тисовый лес поближе к Ай-Петринским зубцам, там я посидела, свесив ноги над этим страшным обрывом, а Сергей Михайлович близко к краю не подходил — боялся. Потом мы вернулись к машине и поехали обратно. Вдруг Сергей Михайлович говорит: «Теперь поедем в Мисхор купаться в море». Он хорошо помнил то время, когда гостил у Марии Павловны на её Мисхорской даче. Я сказала, что купаться не буду, так как у меня нет купального костюма. Однако Сергею Михайловичу очень хотелось искупаться в море, поэтому он решил по дороге заехать куда-нибудь и приобрести для меня купальник.

Приехав в Симеиз, мы зашли в магазин. Там висели купальные костюмы размером начиная от 52-го и выше, я же носила 42—44-й. Я посмеялась и сказала, что любой этот костюм могу надеть только на зимнее пальто. Но Сергею Михайловичу очень хотелось искупаться в море, и он просил: «Ну придумайте что-нибудь!» В те годы ещё не было современных красивых синтетических костюмов, шили простые трикотажные, похожие на обычные майки. Я посмотрела на один костюм 52-го размера с закрытой спиной и сказала, что если мы купим этот костюм и к нему катушку ниток и иголку, то, пока доедем до Мисхора, я «подгоню» купальник под себя.

И мы действительно купались в Мисхоре в море, а под вечер отправились в Ялту. Приехав в музей, застали у Марии Павловны гостей. Сергею Михайловичу очень хотелось похвалиться тем, что мы купались. Когда мы стали подниматься в комнату Марии Павловны, он взял с собой мокрый купальный костюм. Посидели немного у Марии Павловны, и водитель П.А. Павленко отвёз меня домой.

Помощница Марии Павловны Е.Ф. Янова, И.С. Козловский, А.В. Ханило

На следующее утро я, как всегда, пошла поздороваться с Марией Павловной. Когда я показалась на пороге её комнаты, она вдруг рассмеялась и говорит: «Душенька (она очень любила это обращение), как это вам удалось добиться, что Сергей купил этот костюм, ведь он — ужасный скряга!» Я ответила, что никак не старалась, просто ему очень хотелось со мной купаться. (Кстати, этот купальник у меня хранится до сих пор.) Когда месяца через два приехал Иван Семёнович, Мария Павловна, видимо, рассказала ему обо всём.

Это уже был 1954 год, и после празднования 90-летия Марии Павловны многие знали, что 12 августа у неё день рождения. Гостей в тот раз собралось очень много — были приглашённые, но были и те, кто пришёл сам поздравить Марию Павловну. Столы находились у восточной стороны дома, где площадка была больше, чем перед домом. Роль тамады, как всегда, исполнял Иван Семёнович. Он за всех поочерёдно говорил тосты. Среди гостей были люди, которых даже я видела впервые. Иван Семёнович очень ловко и незаметно выспрашивал у Елены Филипповны кое-что о них и произносил тост, удивляя всех своими знаниями об этих людях, и это при том, что увидел гостя впервые только у Марии Павловны.

Я спокойно сидела за столом, рядом со мной — Лев Константинович. Мы дегустировали вина — он наливал в бокал мне и себе, мы пробовали и, если напиток нам не нравился, незаметно выливали вино на гравий. И вдруг очередь дошла до меня. Иван Семёнович встал, поднял бокал и говорит: «Вот, посмотрите, сидит за столом скромненькая, воротничок бантиком, завязан под самое горлышко, а совсем недавно, когда я ещё был в Москве, она уехала в горы в платьице, а вернулась оттуда в греческом хитоне», имея в виду мой перешитый купальный костюм. Потом подошёл ко мне, все сидящие за столом повернули головы в мою сторону, и я очень смутилась, но обидеться на Ивана Семёновича было невозможно, он поцеловал меня и выпил за моё здоровье.

Каждый вечер заканчивался пением Ивана Семёновича, иногда он вместе с Ольгой Леонардовной напевал романс, иногда с Ириной Фёдоровной Шаляпиной пел цыганские песни. Шуткам и веселью не было предела. Жаль, что тогда ни у кого не было кинокамеры или даже фотоаппарата, чтобы запечатлеть эти неповторимые встречи. Сохранились только фотографии праздника в Гурзуфе в 1952 году с катанием на катере. Эти снимки делал Игорь Васильевич Бренев.

На руках у Козловского

Но Мария Павловна, Елена Филипповна и я — мы больше любили, чтобы, когда Иван Семёнович приезжал на «Белую дачу», в доме было немного гостей. Тогда возникали какие-то воспоминания, душевные беседы, в которых раскрывалась душа Ивана Семёновича.

Однажды произошёл оригинальный экспромт. У Марии Павловны существовал строгий режим, была даже специальная медсестра, которая строго следила за её распорядком дня. В 11 часов вечера она укладывала Марию Павловну спать. Но Мария Павловна просила, чтобы гости на это не обращали внимания, она всегда говорила: «Сидите, сколько хотите, мне это очень приятно!»

Как-то в один из вечеров, это было уже ближе к осени, медсестра пришла за Марией Павловной. Все находились в столовой первого этажа. Гостей в этот в этот день было немного, человек 7—8. Медсестра, стоя на ступеньках, поторапливала Марию Павловну. Она нехотя встала из-за стола, пожелала всем доброй ночи, повернулась к двери, и вдруг, неожиданно для всех, Иван Семёнович подхватил Марию Павловну на руки и бережно понес её на третий этаж. Мария Павловна ещё раз помахала всем рукой...

Позже, когда многие писали воспоминания о Марии Павловне, подробно описывали этот случай, хотя некоторые из них не были свидетелями происшедшего и прибавляли всякие небылицы.

Неожиданная находка

Ещё несколько смешных случаев хочется вспомнить... В жаркую погоду, как я уже говорила, столы располагали перед балконом второго этажа вокруг круглой клумбы. Когда открывали шампанское, никто не обращал внимания, куда летели пробки. На следующий день я веду экскурсию. Выйдя с группой на балкон, я вдруг увидела, как что-то блеснуло в стоке за балюстрадой. Поскорее отвела глаза в сторону и отвлекла внимание экскурсантов на магнолию, догадавшись, что там лежали две пробки от шампанского. Конечно же, я не хотела, чтобы люди увидели эти пробки! Когда экскурсия закончилась, я прошла на балкон и вынула из стока пробки. Зайдя в комнату Марии Павловны, показала их ей и рассказала о случившемся. Мария Павловна рассмеялась, но сказала: «Надо предупредить Ивана Семёновича, чтобы он был поаккуратнее, экскурсанты не должны видеть пробок, чтобы не подумали плохо о музее».

Как Козловский «Россию» остановил

Однажды мы долго сидели в саду, уже стемнело. Вдруг на дороге засигналила машина и послышались голоса. Иван Семёнович узнал Павла Герасимовича Лисициана и ещё кого-то и попросил меня встретить их и проводить к столу, поскольку они сюда приехали впервые. Вторым гостем оказался Иван Александрович Манн, капитан теплохода «Россия», на котором Лисициан прибыл в Ялту.

Иван Семёнович очень им обрадовался, возможно, он же и пригласил их в чеховский дом, так как до этого они здесь не бывали. Сидели долго, Мария Павловна ушла спать, а гости всё не расходились. Начинался рассвет, капитан «России» уже поглядывал на часы — корабль стоял у ялтинского мола и готовился к отплытию. Наконец все встали из-за стола, и вдруг Иван Семёнович объявил: «Едем все на "Россию"». У музея дежурила легковая машина председателя горисполкома А.М. Тарасова. Нас же было восемь человек. Но Иван Семёнович усадил всех в ЗИМ, и мы отправились. Когда подъехали к причалу, было уже совсем светло. Мы поднялись по трапу, прошли через салон, где в креслах спали палубные пассажиры. Иван Александрович распорядился, чтобы открыли двухкомнатный номер люкс, в котором стояло пианино. Пел Иван Семёнович, пел Павел Герасимович. Уже волновался Иван Александрович, уже прошло время выхода «России» из Ялты. Теплоход стоит, а импровизированный концерт продолжается.

Только все поднимутся, чтобы уходить, но вдруг запоёт Иван Семёнович — опять все сели, слушаем. Потом опять встали — запел Павел Герасимович, опять все сели. Здесь я впервые услышала в исполнении П.Г. Лисициана «Дивлюсь я на небо». Концерт продолжался ещё довольно долго, но, наконец, мы покинули корабль. «Россия» в тот день вышла из ялтинского порта на час с лишним позднее положенного времени. А Иван Семёнович отвёз меня домой, как всегда сдал маме и поехал в Мисхор в свой санаторий.

Я успела умыться, переодеться и отправилась к 9 часам на работу. Всё подробно рассказала Марии Павловне, она так задорно смеялась и говорила: «Это, наверное, только Иван Семёнович может такое сделать, даже остановить теплоход!»

Праздники, песни и не только

Энергии И.С. Козловского можно было только позавидовать. Он умел организовывать не только спонтанные камерные концерты, но и для всех ялтинцев большие общегородские песенные мероприятия. Это по его инициативе в начале 1950-х годов в Ялте был устроен первый общегородской Праздник песни, который потом ежегодно проходил в Массандровском парке. Там пел двухтысячный хор, с которым ежегодно, вплоть до начала 1970-х, выступал и сам Козловский. Он привлекал к этому мероприятию других известных музыкантов — скрипачей, виолончелистов, певцов. Многие годы этим хором руководил Даниил Машкевич, главный дирижёр Ялтинского симфонического оркестра. Праздник песни в те годы превращался в настоящий праздник города.

Несмотря на то, что специальные гастрольные концерты на сцене ялтинского городского театра Козловский никогда не давал, на местной сцене он выступал с хором Ялтинского педучилища, а также с Ялтинской народной оперной студией при Доме медработников.

...А петь будет академик Несмеянов

С 1950 года я уже ежегодно проводила свой отпуск в Москве. Иван Семёнович познакомил меня со своим секретарём Ниной Феодосьевной, а также со своей гражданской женой Ольгой Николаевной Адриановой, мы стали с ними дружны, встречались не только в Москве, но и в Ялте. Мария Павловна радовалась моим поездкам в Москву, потому что, возвращаясь в Ялту, я много и подробно рассказывала ей о самой Москве, о знакомых Марии Павловны, о встречах с Ольгой Леонардовной, которая после 1953 года в Крыму уже не бывала. Благодаря заботам Ивана Семёновича, я постоянно посещала Большой театр — оперу и балет, которые я очень любила. Иван Семёнович также возил меня на свои концерты.

Помню, однажды мы поехали с ним и с Ниной Феодосьевной на выступление в новое, только что выстроенное здание Московского университета. Туда были приглашены Иван Семёнович и академик А.Н. Несмеянов. Мы с секретарём Козловского сидели в зале. Первым предоставили слово Ивану Семёновичу. Он говорил много, интересно и долго, мы с Ниной даже пошутили: «Раз Иван Семёнович так много говорит, значит, петь придётся академику Несмеянову»...

Встречи с великими

У себя дома Иван Семёнович с большим удовольствием представлял меня своим друзьям. Так я познакомилась с лётчиками Георгием Байдуковым и Александром Беляевым, а ещё раньше, в Ялте, с женой Чкалова Ольгой Эразмовной. На каком-то юбилейном вечере Иван Семёнович познакомил меня с Сергеем Владимировичем Михалковым.

Памятные приметы

В январе 1957 года не стало Марии Павловны. Иван Семёнович послал в Ялту Юру Корлякова, который привёз запись вечера её памяти с участием И.С. Козловского, С.Я. Маршака и Д.Н. Журавлева. Погода была нелётная, Симферополь не принимал самолёты из Москвы, поэтому Юрию Андреевичу пришлось лететь в Киев, а уже оттуда — в Симферополь. Он еле-еле успел на кладбище. Гроб уже почти опускали в могилу, как вдруг на дороге засигналила машина, печальную процедуру приостановили и дождались Юру. Он передал мне несколько серебряных монеток, чтобы я кинула их в могилу перед тем, как опустят гроб. У Ивана Семёновича были свои приметы, по которым он провожал в последний путь близких людей.

Каждый год перед отъездом из Ялты Иван Семёнович обязательно отправлялся на кладбище и брал с собой меня. Если не удавалось достать цветы, то Козловский припасал серебряные монетки. Он подолгу стоял у могилы Марии Павловны, читал молитвы там и у могилы моей мамы, потом бросал на них монетки. Всегда приходил также к могилам Уварова — директора Ялтинской филармонии и А.М. Тарасова — председателя ялтинского исполкома. Когда он приехал в Ялту летом 1957 года, то привёз на могилу Марии Павловны в пластмассовой шкатулочке немного земли с могилы Антона Павловича. Затем мы вместе ездили к Елене Филипповне домой, она к этому времени уже была на пенсии.

И.С. Козловский играет на чеховском пианино

А потом он обычно ехал прощаться со своими любимыми местами отдыха. Обязательно в Мисхор. В последний приезд Козловского в Крым с нами там произошёл такой случай. В парке, у дорожки, вившейся над самым обрывом, над морской бездной нависал огромный камень, огороженный штакетником. Иван Семёнович перешагнул его, взял меня за руку и говорит: «Держи меня, я посмотрю вниз». Я стояла, держа его за руку, и думала: «Одно мгновение, и мы упадём вниз». Мне кажется, что я удерживала Ивана Семёновича лишь усилием воли...

22 сентября 1959 года не стало Ольги Леонардовны. Я приезжала проводить её в последний путь, привезла зелень из её любимого чеховского сада. У самой могилы ко мне подошёл Юрий Корляков и попросил, чтобы я бросила в могилу Ольги Леонардовны серебряные монетки от Ивана Семёновича.

От Сурикова до Кончаловского

Помню, ещё при жизни Марии Павловны я однажды была в Москве. В это время умер режиссёр А.П. Довженко. Иван Семёнович тогда взял меня с собой на кладбище. Мы долго стояли у могилы режиссёра, вместе с нами были Ираклий Луарсабович Андроников и Борис Николаевич Ливанов, с которыми Иван Семёнович меня познакомил ещё раньше. Потом все отправились на поминки, Козловский же не пошёл. Вместо этого мы с ним прошли к могилам Антона Павловича и И.И Левитана. Он снял шапку и сказал: «Передай Марии Павловне, что я всегда перед Левитаном снимаю шляпу». Потом мы пошли дальше по кладбищу. Впереди, у одной из могил, пожилая женщина разбирала цветы. Иван Семёнович говорит: «Сейчас я познакомлю тебя с очень интересным человеком». Подойдя ближе, я увидела, что это могила и памятник художнику П.П. Кончаловскому, а женщина, ставившая цветы у памятника, оказалась женой Кончаловского и дочерью художника В.И. Сурикова Ольгой Васильевной. Когда Иван Семёнович представил меня ей и сказал, что я работаю вместе с Марией Павловной Чеховой, она попросила передать Марии Павловне привет. Я рассказала ей, что, когда Мария Павловна занималась живописью, её работы увидел Суриков и предложил стать её руководителем. Ольге Васильевне очень понравилось, что я знаю о Марии Павловне такие тонкости.

Новогодняя ёлочка — память по сей день

В 1963 году я приехала в Москву на операцию по удалению щитовидной железы. Оказалась я в столице накануне убийства американского президента Джона Кеннеди. Утром сходила в костёл, куда съехались представители всех посольств, аккредитованных в Москве, и высшие представители духовенства, днём побывала на Новодевичьем кладбище у Антона Павловича и Ольги Леонардовны. Вечером я присутствовала в Большом зале консерватории на сольном концерте Ивана Семёновича, а через день мне уже сделали операцию. В больнице меня постоянно опекали секретарь Ивана Семёновича Нина Феодосьевна и его супруга Ольга Николаевна, приходили буквально каждый день. А к Новому году они принесли мне небольшой подарок от Ивана Семёновича — синтетическую ёлочку и гуттаперчевого чешского Буратино. Я храню эти милые подарки до сих пор. А ёлочку ставлю на каждый Новый год, начиная с 1964-го и по сей день.

Как южанка «экзамен» выдержала

Как-то в Москве Иван Семёнович пригласил меня покататься за город. Это было зимой, стоял сильный мороз, выпало много снега. Его близкие — сестра, секретарь Нина Феодосьевна и супруга Ольга Николаевна удивились, что я согласилась. Когда они ездили с Козловским на подобные прогулки, то обычно сидели в машине, пока он гулял. Я же сказала, что буду гулять с ним, хотя он всегда ходил очень быстро. В тот раз мы находились в районе Шереметьево, в округе там было несколько санаториев и по дорожкам прогуливались отдыхающие. Кто-то пытался обращаться к нему, но Иван Семёнович на таком холоде никогда не разговаривал. Он шёл, замотав шею и лицо до самого носа своим знаменитым шарфом, и общался лишь жестами, а отдыхающим показывал на меня, и мне приходилось с ними говорить. Однако потом он похвалил меня, сказав: «Южанка, а не побоялась такого сильного мороза — выдержала экзамен!»

Не простил

В 1970-м году в Москве отмечалось 70-летие И.С. Козловского. Праздник был необыкновенно интересным. Иван Семёнович пригласил меня к себе домой к 10 часам утра. К этому времени уже начали приходить делегации с поздравлениями, был организован фуршет. И так продолжалось весь день. Ближе к вечеру появилась дочка Козловского Аня и его бывшая супруга Галина Ермолаевна Сергеева.

Аня пробыла буквально несколько минут и ушла. Примерно в 10 вечера наконец перестали приходить поздравления, и все отправились за стол. На небольшом диванчике устроился Иван Семёнович, рядом с ним села Галина Ермолаевна. Я сидела как раз напротив неё. Она всех помнила, а на меня смотрела, явно не понимая, кто это. И вдруг Иван Семёнович обратился ко мне, тогда она поняла, что я из Ялты, из чеховского дома. Повернувшись ко мне, она сказала, что была в музее, а я, опередив её, напомнила, как она с маленькими дочерьми приезжала на «Белую дачу». Обратившись к Ивану Семёновичу, она сказала: «Вот она помнит, как мы приезжали в музей Чехова», на что Козловский довольно сердито ответил: «Ничего она не помнит, она тогда ещё ребёнком была». Иван Семёнович был легкоранимым и обидчивым человеком, и по тону его я поняла, что, если Галина Ермолаевна ходит к нему в дом, это вовсе не означает, что он простил её измену.

Концерт для чеховедов и не только

Осенью 1975 года, именно в то время, когда в Крыму отдыхал Козловский, у нас проходили Чеховские чтения. На них приезжали в основном сотрудники Института мировой литературы (Москва). Чеховеды хорошо знали, что я была в очень дружеских отношениях с Иваном Семёновичем, и попросили помочь устроить для них концерт певца, поскольку на его выступления в Москве было почти невозможно попасть.

Я уговорила Ивана Семёновича дать концерт для участников чтений. В тот год Козловский отдыхал в санатории «Черноморский» рядом с Никитским ботаническим садом. Правда, Иван Семёнович сказал, что ему нужен пианист, и он привык петь только по своим нотам. Пианиста пригласили из Ялтинской филармонии. А ноты были в Москве. Я позвонила секретарю Ивана Семёновича Нине Феодосьевне и попросила, чтобы она привезла ноты к симферопольскому поезду, на котором в Ялту ехали чеховеды, и передала их Евгении Михайловне Сахаровой.

Одно из посещений И.С. Козловским музея в период ремонтных работ

И вот по окончании Чеховских чтений в ялтинском городском театре Иван Семёнович дал прекрасный концерт. Для чеховедов это был большой подарок, и они долгие годы, приезжая в Ялту, вспоминали этот замечательный праздник высокого песенного мастерства, подготовленный Иваном Семёновичем специально для них.

Помню ещё одно выступление Ивана Семёновича на сцене ялтинского городского театра. В театре шёл концерт Д.Я. Пантофель-Нечецкой. Мы с Иваном Семёновичем сидели в партере слева в первом ряду. И вдруг актриса обратилась к Козловскому с просьбой спеть с ней. В зале раздались аплодисменты, Иван Семёнович не заставил себя долго просить, вышел на сцену и вместе с Деборой Яковлевной исполнил «Застольную» из «Травиаты». В зале раздался гром аплодисментов.

Не чужд был Козловский и современной эстраде. Однажды, гуляя в Городском саду, мы с ним из боковой двери вошли в летний театр (тогда ещё старый), во время выступления Эдиты Пьехи и прослушали две её песни. Знала ли Эдита Станиславовна, царившая на эстраде в красивом бело-розовом платье, что в тот вечер её слушал Козловский!

Помощь чеховскому дому

Иван Семёнович всегда очень заботился о музее. Ещё при жизни Марии Павловны он часто спрашивал её — не нужно ли чем помочь чеховскому дому? Мария Павловна объясняла, что о музее очень хорошо заботится Государственная библиотека имени Ленина, филиалом которой музей был с 1926 года.

И после кончины Марии Павловны до последних лет своей жизни Иван Семёнович проявлял постоянную заботу о ялтинском музее Чехова. Он выхлопотал для чеховского дома должность агронома, потом — ставку библиотекаря. Помог нам и с окончанием строительства здания литературной экспозиции. Стройка была заморожена — возведены стены, положены стропила для крыши, после чего финансирование прекратилось. Директор музея попросил меня рассказать об этом Ивану Семёновичу. Мы с Ниной Феодосьевной поехали к нему в «Сосновую рощу», где он познакомил меня с одним из заместителей министра финансов СССР. На следующий день высокий чиновник приехал в музей, я всё ему показала. Мы очень долго говорили о проблемах музея. В результате через две недели после его отъезда на счёт музея пошли деньги, и строительство здания было завершено.

На крыльце музея. Справа налево: директор Дома-музея Чехова в Ялте Н.Ф. Шевцов, В.В. Шимановский, И.С. Козловский, А.В. Ханило, Е.М. Чехова, пианистка М.В. Водовозова, артисты МХАТ М.А. Прудкин, А.П. Зуева и др.

С 1974 по 1980-й годы музей был закрыт на капитальный ремонт и реставрацию. За это время Иван Семёнович несколько раз приезжал к нам. Бывая в других литературномемориальных музеях страны, он всегда интересовался организацией дела в них и передавал нам этот бесценный опыт.

Чеховское новоселье

В 1980 году работы были завершены, и музей открыл свои двери для посетителей. Мне хотелось в связи с этим событием организовать большой музейный праздник. 6 сентября 1981 года в Крым приехал Иван Семёнович, он дал мне телефонограмму, что выступает в «Артеке». Я решила попросить его выступить у нас 9 сентября, в день, когда Антон Павлович поселился в ялтинском доме. Иван Семёнович мне не отказал. Большой праздник состоялся, и теперь каждый год 9 сентября мы отмечаем день чеховского новоселья.

«Специально для тебя!»

После 1981 года Иван Семёнович в Ялту уже не приезжал. Я каждый год ездила в Москву, и мы много времени проводили у него дома. Он любил слушать мои рассказы о дорогих его сердцу местах Крыма, очень просил не уезжать навсегда в Англию. Последний раз мы виделись в начале лета 1993 года. Я пришла к нему домой, но Иван Семёнович уже не мог спуститься по ступенькам в гостиную из своей спальни на втором этаже и попросил, чтобы я поднялась к нему. Тогда я впервые была в его комнате. Он встретил меня в пижаме, но с галстуком, сказав: «Это специально для тебя надел!» И опять очень, очень просил не уезжать в Англию. Я обещала и обещание выполнила. В конце лета вместе с Ольгой Николаевной я была у него в больнице, но он попросил, чтобы я к нему в палату не заходила, а увидимся мы, сказал, когда поправится.

20 декабря я улетела в Англию, а на следующий день, 21 декабря, Ивана Семёновича не стало. Когда я в Англии узнала об этом, то написала о нём небольшую статью в журнал Slavonica.

Теперь, бывая на Новодевичьем кладбище в Москве, я обязательно привожу из чеховского сада веточку магнолии для Ивана Семёновича или передаю её через кого-нибудь из знакомых, кто отправляется в Москву...

Постскриптум

Много лет, приезжая в Ялту, Иван Семёнович сокрушался о том, что здесь не увековечена память о пребывании в нашем городе Шаляпина и Рахманинова. Я постаралась, в какой смогла мере, исполнить желание певца.

Осенью 2013 года возле здания бывшей дачи Бушева, где одно время жил А.П. Чехов, совместно с вице-президентом Ассоциации содействия защите населения, членом-корреспондентом Российской академии естественных наук кандидатом физико-математических наук С.С. Цыганковым (Москва) нам удалось установить аннотационную доску, на которой говорится о пребывании здесь С.В. Рахманинова, Ф.И. Шаляпина и В.С. Миролюбова и знакомстве их с Антоном Павловичем.