Текке в Гёзлёве

Одним из уникальных памятников архитектуры османской эпохи в Крыму, безусловно, является текке дервишей в Евпатории. Это единственное полностью сохранившееся творение такого рода на полуострове. Объект расположен вне крепостных стен турецко-татарского Гёзлёва, сразу за воротами Одун-базар капуси, между Одун-и Катык-базарами¹.

До недавнего времени в специальной литературе высказывались самые различные и, как правило, никак не обоснованные точки зрения о времени сооружения текке. Строительство здания относили к рубежу XIV—XV вв.², XV—XVI вв.³ и, наконец, к XVI столетию⁴. В своем докладе «Мечеть и текие Шукурла-эфенди в Евпатории», прочитанном 22 марта 1925 г. на заседании Таврического общества истории, археологии и этнографии, Н.Л. Эрнст датировал сооружения мечети и текке серединой XVI в.⁵ И только в «Государственном реестре» указана дата — конец XVIII в., основанная, надо думать, на результатах новейших исследований⁶. Сторонников столь ранней датировки объекта, любопытно отметить, нисколько не беспокоил тот факт, что Гёзлёв как город сформировался только к середине XVI в. У всех названных авторов, за исключением Н.Л. Эрнста, складывалось впечатление, что мечеть Шукурла-Эфенди — гораздо более поздняя постройка, относящаяся к XVIII или даже XIX столетиям⁷.

Текке и мечеть Шукурла-эфенди. Вид с юго-запада

В 1925 г. был произведен единственный ремонт здания текке⁸. В 1985 г. проект реставрации всего комплекса построек подготовил Институт «Укрпроектреставрация» (авторский коллектив — В. Полегкий, Л. Хилай, Л. Толочко)⁹. В 1991—1992 гг. по заданию Главного управления градостроительства и архитектуры Совета Министров Республики Крым Западнокрымская экспедиция Института археологии ИАН Украины провела предреставрационное археологическое изучение комплекса. Были заново выполнены обмеры минарета, мечети и купольного здания. Полученные результаты открыли нам гораздо более сложную и в значительной степени иную, чем представлялось ранее, строительную историю комплекса. К сожалению, из-за экономического кризиса в стране реставрационные работы и археологические раскопки были прекращены.

Как установили раскопки, сначала на этом участке пригорода был возведен минарет, высотой от подошвы и до основания алема (наверший) — 20,07 м. Он сложен из тщательно отесанных блоков известняка. Минарет имеет квадратное основание со стороной, равной 2,36 м, высотой от подошвы — 2,6 м. В нижний ряд основания, как видно с южной и восточной сторон, была уложена плита толщиной 0,36 м, выступающая за пределы остальной стены на 0,08 м. Ее подошва лежит поверх слоя известкового раствора с камнем толщиной 0,14—0,2 м. Основание перекрыто усеченным граненым конусом высотой 1,65 м, над которым и возведен 12-гранный ствол минарета. В стволе минарета устроено три узких окна, обращенных на юг. На высоте чуть более 11 м ствол плавно переходит в балкон — шерфе, огражденный плоскими плитами. Венчает минарет коническое деревянное перекрытие с медным навершием (алемом) с двойным полумесяцем. Вход в минарет был со стороны мечети; винтовая лестница из 54 ступеней вела на балкон.

Вид с запада на черепичные кровли мечети, текке и минарет до начала реставрационных работ 1986 г.

Позже к минарету с двух сторон были пристроены два отрезка восточной стены мечети Шукурла-Эфенди, так что сам минарет оказался равноудаленным от углов мечети. Однако речь идет не о той самой мечети, которую мы видим сейчас, а о более ранней постройке: от нее сохранились только нижние части стен высотой около метра. Именно на этом основании впоследствии и была сооружена новая мечеть, сохранившаяся до наших дней. Между стенами обеих культовых построек отчетливо просматривается горизонтальный шов. То, что стены минарета и мечети не перевязаны между собой, вполне оправдано конструктивными особенностями отдельных элементов самой постройки. Огромный массив минарета, сложенный из тесаных блоков известняка, имеет значительно большую нагрузку на основание, чем относительно невысокие бутовые стены мечети, в которых в качестве вяжущего раствора применены известь и глина.

Такая последовательность строительных работ подтверждается и стратиграфией, полученной в шурфе, который был заложен между мечетью и текке. Так, строительный отес, образовавшийся в процессе возведения минарета, перекрывается слоем глины с фрагментами желобчатой черепицы, отложившимся здесь в ходе строительства мечети, стены которой, как сказано выше, сложены на глине. Оба этих слоя перекрыты западной стеной кельи № 1 текке. Слой же строительного отеса от купольной постройки и окружающих его келий (толщиной 0,30—0,36 м) залегает выше и примыкает к основанию минарета. Достаточно четкая и прозрачная стратиграфия рисует на рассматриваемом участке следующую картину строительства: сначала возводится минарет, вслед за этим — стены ранней мечети, и только потом сооружается собственно текке.

Минарет до начала реставрационных работ 1986 г.

Здание текке конструктивно делится на две части: первоначально была возведена центральная купольная квадратная в плане постройка со сторонами 11,85×11,8 м. Основной четверик путем двойного среза углов с наружной стороны переходит в восьмиугольник. Последний перекрыт шатровой крышей, поверх которой уложена красная желобчатая черепица. Таким образом, с внешней стороны ничто не указывает на характер внутреннего устройства здания. Внутренний зал, размерами 9,29×9,33 м, производит впечатление необычайной высоты: он перекрыт сферическим куполом диаметром 9,08 м, высотой, точно равной его радиусу. Купол покоится на четырех подпружных псевдоарках, оформленных в виде полуциркульных ниш в боковых стенах, и четырех парусах между ними. Шельга купола — на высоте 9,5 м от первоначального пола. В центре купола был уложен клинчатый камень, в который крепился канат люстры. Барабан высотой 0,1—0,18 м представлял собой один ряд кладки, перекрытой горизонтально уложенными деревянными балками. В верхней части парусов вмонтированы керамические сосуды, исполняющие роль голосников (они открыты в северо-восточном и северо-западных углах). В каждой из четырех стен было устроено по два окна со стрельчатыми арками размерами 0,8×1,3 м.

Стены купольного здания толщиной 1,20—1,26 м были сложены из тщательно отесанного известняка прямоугольной формы и оштукатурены внутри. Внешние стены келий — двухпанцирные, толщиной 0,6—0,65 м — сложены из разнокалиберного бута на глине. Их фундаменты на 0,2—0,35 м выше подошвы стен купольного здания. Стены как основного здания, так и келий по всему периметру перекрывались фигурным карнизом высотой 0,18 и шириной 0,36 м.

План мечети и купольного здания

Главный вход в зал располагался в центре западной стены. Этот проем с внешней стороны перекрыт стрельчатой, а с внутренней — полуциркульной арками. Высота проема с внешней стороны — 1,84 м, с внутренней — 2,4 м, соответственно ширина — 0,97 и 1,22 м. Вход закрывался двухстворчатой деревянной дверью, полотно которой было украшено геометрическим резным орнаментом¹⁰. К сожалению, этот элемент убранства ко времени начала работ автора не сохранился. По всему периметру основного помещения находилось 19 дверных проемов в кельи: по пять в северной, восточной и южной и четыре в западной — там, где располагался главный вход (рис. 1). Все эти проемы крайне небольших размеров: высотой от 1,45—1,52, шириной — 0,56—0,64 м. Для них характерно однотипное архитектурное оформление: проемы перекрыты стрельчатыми арками, состоящими из двух камней, немного заглубленными в стену.

Лишь после возведения основного купольного здания его по всему периметру окружили девятнадцатью кельями, так что общие размеры постройки составили 17,50×17,26 м. Внешние углы ее также были скошены. Кельи по своей высоте значительно уступали основному объему здания. Они имели односкатную кровлю, покрытую красной желобчатой черепицей. Причем под кровлю, поверх сводов келий, была сделана подсыпка толщиной 0,6 м, состоящая из мелкого камня, отеса и глины, а сверху — из тырсы толщиной 0,2 м.

Юго-западный угол купольного зала текке. Карандашный эскиз У. Боданинского. 1925 г. Из фондов Бахчисарайского историко-культурного заповедника

Кельи по своей планировке делятся на три типа:

1. Прямоугольные, исключительно небольшие по площади камеры длиной 2,12—2,20, шириной 1,08—1,10 и высотой 1,70—2 м (всего 10 — №№ 2, 6—8, 11—13, 16—18). Они соединялись с залом узкими коридорами, проходящими через толщу стен длиной 1,05—1,12 м. Все кельи перекрыты полуциркульными сводами; напротив входа в стене — маленькое световое окно в виде амбразуры, в своде устроено столь же небольшое вентиляционное окно, накрытое сверху черепицей. Деревянные двери запирались на засовы, углубления от которых отмечены в стенах некоторых коридоров. Глинобитные полы помещений, располагались на 0,1—0,15 м ниже поверхности коридоров. Стены внутри были оштукатурены глиной и побелены.

Северо-западный угол центрального зала текке

2. Угловые спаренные кельи (всего 6 — №№ 1—1а, 5—5а, 9—9а, 14—14а, 15—15а, 19—19а). Они соединялись с центральным залом коридором, аналогичным описанному выше. Из небольшой прихожей во второе, более крупное, пятиугольное в плане помещение кельи можно было попасть через прямоугольный дверной проем высотой 1,3 м и шириной 0,6 м, перекрытый деревянными балками. Этот тип келий перекрыт сложным сводом, в котором существуют световые и вентиляционные окна.

3. Северо-западная угловая — «келья шейха». Она состоит из кельи первого типа, соединенной проемом с большим пятиугольным помещением, площадью около 7 кв. м, и разделенным полуциркульной аркой на две части. Кроме того, эта келья имела два арочных дверных проема: один соединял помещение с двором, второй — прямо с купольным залом. В западной наружной стене, помимо обычного светового, было относительно большое прямоугольное окно размерами 0,82×0,70 м. Слева от него находился камин (0,63×0,80 м), заглубленный в стену на 0,45 м. Пяточный камень арки был впущен в стену основного здания — свидетельство того, что устройство здесь кельи с аркой планировалось изначально.

Северо-восточный угол центрального зала текке

Внутри центрального зала, примерно на половине площади, были полностью разобраны культурные напластования мощностью от 0,6 м до 1 м (рис. 5—6). Полученные стратиграфические разрезы позволяют в деталях восстановить процесс строительства здания. Стены купольного здания своей подошвой везде поставлены на материковую скалу или предскальную крошку; напротив кладки келий — на слой суглинка. Подошвы последних на 0,2—0,35 м выше оснований центральной постройки. Фундамент основного здания на 0,2—0,22 м был впущен в предматериковый суглинок. Выше стена возводилась как лицевая кладка. В процессе подтески камней при их укладывании образовался слой строительного отеса максимальной толщиной у самих стен 0,26 м, выполаживающийся к центру зала. Этот слой перекрывался прослойкой гуммированного суглинка, еще одним слоем строительного отеса толщиной до 0,2 м, образовавшегося при сооружении купола. Мощность данного отеса увеличивалась, как и следовало ожидать, к центру зала. Его поверхность была выровнена слоем запесоченного суглинка толщиной 0,07—0,12 м. Еще выше, параллельно, на расстоянии 0,6—0,7 м одна от другой, были уложены двенадцать деревянных лаг, поверх которых настланы деревянные доски пола. Следы этих деревянных конструкций, равно как и их тлен, отчетливо видны в стратиграфических разрезах внутри здания.

Северная стена купольного зала текке с дверными проемами в кельи в ходе археологических раскопок 1991—1992 гг.

На карандашном рисунке, выполненном У. Боданинским летом 1925 года, видно, что вдоль стен ритуального зала проходила балюстрада, разорванная напротив центрального входа западной стены. Под куполом была подвешена шестиугольная люстра для свечей; кельи закрывались одностворчатыми дверями. Как можно заметить, на упомянутом эскизе главный вход имел двухстворчатую дверь, закрывающуюся на три засова. Кроме того, по всему периметру стен тянулся деревянный балкон. Два ряда гнезд, в которые упирались концы поддерживающих балкон балок, были открыты в стенах на высоте 1,2 м и 1,65—1,7 м от деревянного пола. В некоторых гнездах сохранились спиленные концы балок. На рисунке У. Боданинского балкона уже нет.

Келья № 12. Вид на восточную стену

В исследованных культурных напластованиях обнаружен разнообразный археологический материал: простая гончарная и поливная керамика, предметы из металла и кости, а также монеты (рис. 1415). К сожалению, хронология находок XVIII в. практически не разработана, что не позволяет нам привлекать их для датировок архитектурных объектов. В такой ситуации особое значение приобретают нумизматические находки. Наиболее важные из них следующие: в строительном отесе ниже глинобитного пола кельи 4 (шейха) найдена монета Шагин-Герая 1781 года выпуска. Другая монета принадлежит чекану Елизаветы Петровны (1757—1762 гг.). Она обнаружена в центральном зале между остатками деревянного пола и верхним краем строительного отеса. Все остальные монеты связаны с эксплуатацией здания и относятся к российской чеканке XIX в.

Келья № 16. Вид с севера через дверной проем из купольного зала

Таким образом, мы должны констатировать такую последовательность застройки рассмотренного участка. Сначала тут возвели минарет и раннюю мечеть, от которой сохранились лишь основания стен. Произошло это, по всей видимости, еще в первой половине XVIII или даже во второй половине XVII веков. К сожалению, внутри мечети и вокруг нее раскопки не проводились, за исключением упомянутого шурфа. Поэтому нет надежных данных для датировки времени строительства объекта, кроме относительной последовательности сооружений. Затем при Шагин-Герае возводится купольная постройка с кельями¹¹. Вероятно, к тому времени уже обветшалая ранняя мечеть, стены которой были сложены на глине и которая невзрачно выглядела на фоне новой постройки текке, была разобрана, на ее основании сооружается новая мечеть. Завершает весь комплекс здание кофейни, построенной, судя по ее архитектуре, в 90-е гг. XIX в. Автором проекта последней, скорее всего, был городской техник де Лаутерек. В 1894 г. в Евпатории была введена должность городского архитектора, которую занял А.Л. Генрих. Возведенные по его проектам постройки имеют иной архитектурный вид и отражают новое направление в архитектуре — модерн.

Северо-западный угол кельи шейха (№ 4), перекрытой посредине аркой. Слева — окно и ниша камина

Предложенная последовательность сооружения зданий комплекса, как нам кажется, укладывается в логику градостроительного развития Гёзлёва-Евпатории. Аналогичная мечеть, практически близнец Шукурла-эфенди, находится чуть севернее, буквально через квартал на ул. Металлистов, 46.

Вход из двора в келью шейха. Вид через проем из центрального зала

Эвлия Челеби упоминает о трех текке в Гёзлёве. Лучшей из них он называет текке халифа Ахмеда-эфенди из Колече, которая благоустроена¹². Все они не имеют отношения к рассматриваемому архитектурному памятнику. Остатки их, возможно, удастся открыть в будущем. В 1783 г. в Козлове значилось всего одно, публикуемое здесь, текке¹³. Этот памятник достаточно точно описан в 1825 г. Минасом Бжишкяном¹⁴, который сообщает также, что к зданию примыкает небольшое озеро со скалистым дном; если оно высыхало, наблюдался неурожай хлеба («когда озеро мелеет, в том году — неурожай хлеба»).

Примечания

1. См.: Анохин Б.Б., Кутайсов В.А. Текке дервишей в Евпатории (предварительные результаты) // Причерноморье, Крым, Русь в истории и культуре. Матер. II Судакской междунар. науч. конф. — К.; Судак, 2004. — Ч. II. — С. 1822; Там же. Текке в Гёзлёве // Истор. наследие Крыма. — 2005. — № 9. — С. 127133.

2. Толочко Л. Текіє дервішів у Євпаторії // 3 історії української реставрації. — К.: Українознавство, 1996. — С. 61.

3. Чепурина П.Л. Евпатория — её живая археология // Крым. — М.: РОПИК. — 1925. — № 1. — С. 74; Драчук Б.С., Кара Я.Б., Челышев Ю.В. Керкинитида — Гёзлёв — Евпатория // Археологические памятники Крыма. — Симферополь: Таврия, 1977. — С. 86; Яшлавская А. Гёзлёвские «Текие-дервиш». — Евпатория, 2002. — С. 7.

4. Засыпкин Б.Н. Памятники архитектуры крымских татар // Крым. — 1927. — № 2 (4). — С. 143; Крикун Ю.В. Пам'ятники кримськотатарської архітектури (XIII—XX століття). — Сімферополь: Тавріда, 2001. — С. 116; Памятники градостроительства и архитектуры Украинской ССР. — Т. 2: Крымская область. — К.: Будівельник, 1985. — С. 276.

5. Филимонов С.Б. Хранители исторической памяти Крыма. — Симферополь: Черномор-Пресс, 2004. — С. 187—188.

6. Государственный реестр недвижимых памятников истории и культуры Республики Крым. Симферополь, 1995. — Т. II—III. — № 1374.

7. Крикун Ю.В. Пям'ятники... — С. 117—118.

8. Полканов А.И. Охрана памятников старины в Крыму за советский период // ИТОИАЭ. — 1928. — Т. II (59). — С. 177.

9. Толочко Л. Текіє дервішів... — С. 58—64.

10. Драчук В.С., Кара Я.Б., Челышев Ю.В. Керкинитида — Гёзлёв — Евпатория... — С. 85.

11. Кутайсов В.А. Гёзлёв в XV—XVIII вв. Исторический очерк // Истор. наследие Крыма. — 2004. — № 8. — С. 96.

12. Книга путешествия. Турецкий автор Эвлия Челеби о Крыме (1666—1667 гг.) / Пер. и комментарии Е.В. Бахревского. — Симферополь, 1999. — С. 23; Бахревский Е.В. Отрывок из «Книги путешествия» Эвлия Челеби // Материалы по археологии, истории и этнографии Таврии. — 1996. — Вып. V. — С. 196.

13. Скальковский А. Занятие Крыма в 1783 г. // Памятная книжка Таврической губернии. — Симферополь, 1867. — С. 21.

14. Бжишкян М. Козлов или Евпатория // Сурб-Хач. — 1996. — № 2. — С. 35.