Накануне решающих дней (март — начало мая 1942 г.)

6 марта 1942 г. командующий Крымским фронтом в своей директиве¹ поставил задачу войскам фронта быть в постоянной готовности к наступлению с целью уничтожения феодосийской группировки противника.

Черноморскому флоту и СОРу предписывалось:

прочно оборонять Севастополь и произвести демонстративное наступление на Дуванкой, сохраняя основные силы для обороны;

кораблям флота поддерживать артиллерийским огнем войска 44-й армии, наносить удары по ст. Владиславовна, Феодосии и Ближним Камышам.

Авиации фронта было приказано прикрывать боевые корабли на переходе к берегам Керченского полуострова.

В ночь на 13 марта из штаба фронта было получено указание, что временем начала выполнения директивы от 6 марта считать утро 13 марта². Флоту было приказано с вечера 13 марта вести корабельную разведку побережья Дальние Камыши — Сары-голь — Феодосия, а в ночь на 14 марта обстрелять пункты: Владиславовка, высота 56,5, Дальние Камыши и Сарыголь. Приморской армии приказывалось начать действия согласно директиве от 6 марта.

15 и 16 марта в IV секторе части 95-й стрелковой дивизии провели демонстративное наступление и несколько улучшили свои позиции. 17 марта командующий фронтом приказал Приморской армии прекратить наступательные действия³.

Приказом командующего Приморской армией от 25 марта 1942 г. 40-я кавалерийская дивизия была расформирована⁴.

В период с 13 по 22 марта корабли флота, включая линкор «Парижская Коммуна» и крейсеры «Молотов» и «Ворошилов», поддерживали огнем войска 44-й армии и наносили сильные удары по скоплениям войск противника. Вице-адмирал Октябрьский вторично доложил Военному совету Крымского фронта, что посылать днем боевые корабли для обстрела очень опасно, так как наша авиация не может прикрывать их на все время действий. Поэтому предлагалось использовать их для обстрела побережья только ночью.

19, 20, 24 и 27 марта войска Крымского фронта неоднократно переходили в наступление, однако успеха не добились. 20 марта противник несколько раз переходил в контратаки, но был отбит, понеся большие потери. Под Севастополем происходили бои местного значения и артиллерийская дуэль. Наша зенитная артиллерия и истребительная авиация СОРа отражали налеты вражеской авиации.

24 марта командующий флотом Ф.С. Октябрьский доносил начальнику Генерального штаба, наркому ВМФ и командующему Крымским фронтом, что затягивание борьбы за Крым вызывает большие трудности в перевозках войск и грузов на Керченский полуостров и в Севастополь. Противник создал специальную авиагруппу в составе около 100 бомбардировщиков и торпедоносцев для решительной борьбы на коммуникациях и срыва нашего снабжения. Ввиду этого командующий флотом предложил:

давать в Севастополь минимальное снабжение; ввести осадный паек; грузы и пополнение перевозить на быстроходных кораблях и подводных лодках; ускорить подачу истребителей и выделить два десятка транспортных самолетов;

вследствие того что противник минирует Керченский пролив, следует приступить к строительству дороги ст. Крымская — Тамань и создать переправу через Керченский пролив⁵.

В ответ на эту телеграмму командующий Крымским фронтом сообщил, что постройка дороги ст. Крымская — Тамань и организация переправы через Керченский пролив начаты со второй половины февраля 1942 г.⁶ Нарком ВМФ Н.Г. Кузнецов ответил, что истребители будут выделены, но транспортных самолетов и транспортов нет⁷.

В конце марта противник усилил под Севастополем налеты авиации и артиллерийский обстрел боевых порядков войск и города. Возросла активность вражеской авиации и на наших морских коммуникациях. Фашисты начали производить массированные артиллерийские налеты на корабли при их входе в Северную бухту. Артиллерия Береговой обороны и Приморской армии вела интенсивный упреждающий огонь по батареям противника и в большинстве случаев вполне успешно, чем обеспечивала вход кораблей в порт.

Противник часто обстреливал и бомбил базу сторожевых катеров ОВРа в Стрелецкой бухте. 25 марта враг снова начал артиллерийский обстрел катеров, а также батареи № 14, расположенной при входе в Стрелецкую бухту⁸.

Интенсивный огонь велся по причалам бухты, где стояло много сторожевых катеров. Один из снарядов попал в машинное отделение сторожевого катера № 121, начался пожар. В это время поблизости оказался рулевой-сигнальщик другого катера, № 183,, комсомолец И.К. Голубец. Он знал, что на загоревшемся катере находятся 22 малые и 8 больших глубинных бомб. Поняв опасность, грозившую катерам, стоявшим у пирсов, в случае взрыва глубинных бомб, отважный моряк бросился на горящий катер, схватил огнетушитель и под разрывами вражеских снарядов начал тушить пожар. Но погасить огонь ему не удалось. Тогда он, чтобы не допустить взрыва, стал сбрасывать в воду глубинные бомбы, в первую очередь крупные. Но бомбосбрасыватель, поврежденный разорвавшимся снарядом, не работал, и Голубец стал сбрасывать бомбы вручную. Вот уже сброшены за борт все большие бомбы. Пламя охватило весь корабль, а герой, понимая весь риск, продолжал сбрасывать в воду малые бомбы. Одежда на нем горела, он задыхался в дыму, но продолжал работать: оставалось сбросить уже немного бомб.

С берега кричали: «Голубец, уходи, пока не поздно!», однако матрос-пограничник не прекращал борьбу за спасение катеров. Когда на катере оставались последние бомбы, произошел взрыв. Другие катера были спасены, но Иван Голубец геройски погиб на своем посту. Самоотверженный краснофлотец пожертвовал своей жизнью ради спасения боевых катеров и их экипажей.

Отважный защитник Севастополя Иван Карпович Голубец был похоронен на территории базы катеров в Стрелецкой бухте, ему посмертно было присвоено звание Героя Советского Союза, а после войны на месте его захоронения поставлен памятник.

В Севастополе широко развернулось снайперское движение. Во всех частях СОРа были выделены специалисты меткой стрельбы. Своим огнем они уничтожили много фашистских солдат и офицеров. 16 марта был проведен слег снайперов. На слете выступили вице-адмирал Октябрьский, генерал Петров. Доклад сделал начальник штаба армии генерал-майор Воробьев. На этом слете присутствовали: член Военного совета флота дивизионный комиссар И.И. Азаров⁹ и член Военного совета Приморской армии бригадный комиссар М.Г. Кузнецов.

Задымление Южной бухты перед налетом вражеской авиации

С горячими речами выступили снайперы, хорошо известные в Севастополе. Среди них была Людмила Павлюченко, которая имела на своем счету еще в Одессе 182 истребленных фашиста и в Севастополе — 72. Она обязалась довести счет убитых врагов до 300. Это обязательство она выполнила. Выступили также известный снайпер Ной Адамия, сержант 7-й бригады морской пехоты, и многие другие. Все они брали обязательства уничтожить как можно больше фашистских захватчиков и помогать готовить снайперов.

От огня снайперов фашисты несли большие потери. В апреле 1942 г. было уничтожено 1492 гитлеровца, а за 10 дней мая — 1019¹⁰.

25 марта в Севастополь прибыл новый член Военного совета Приморской армии дивизионный комиссар И.Ф. Чухнов, который стал заниматься боевой деятельностью армии и всегда бывал на заседаниях Военного совета флота. За бригадным комиссаром Кузнецовым остались, главным образом, вопросы тыла.

Л.М. Павлюченко

В марте, в период относительного затишья на фронте, в войсках СОРа, на кораблях, базировавшихся в Севастополе, и на предприятиях проводились различные мероприятия, направленные на всемерное укрепление обороноспособности войск и сил флота. Среди них важное место занимали вопросы совершенствования руководства, укрепления дисциплины и порядка во всех звеньях как в войсках и на кораблях, так и в городе.

Примером таких мероприятий явился приводимый ниже приказ командующего Черноморским флотом от 9 марта 1942 г.¹¹:

«Содержание: Об организационной структуре Севастопольского оборонительного района.

Несмотря на мои неоднократные разъяснения, до сих пор существует неправильное понимание организационной структуры в Севастопольской обороне. Вместе с тем многие командиры неправильно истолковывают оперативное подчинение.

Разъясняю:

1. Высший военный орган в Севастополе, созданный Ставкой Верховного Главнокомандования четыре месяца назад, — Севастопольский оборонительный район.

2. В Севастопольский оборонительный район (СОР) входят как отдельные боевые соединения:

а) корабли Черноморского флота
б) ОВР ГБ Черноморского флота
в) Береговая оборона Черноморского флота
г) ПВО Черноморского флота
д) авиация Черноморского флота
е) соединения морской пехоты Черноморского флота
ж) Приморская армия Крымского фронта. Соединения морской пехоты, обороняющие Главную базу Черноморского флота, приданы в состав Приморской армии и командиры бригад и полков морской пехоты оперативно подчинены командующему Приморской армией
з) ряд управлений, тыловые и др. органы.

3. Командиры, военкомы всех вышеперечисленных соединений каждый подчиняется непосредственно мне.

4 Начальником гарнизона города Севастополя был и остается комендант Береговой обороны Главной базы генерал-майор Моргунов, непосредственно подчиненный во всех отношениях мне.

5. Никто не имеет права без моего ведома создавать в городе или СОРе какие бы то ни было новые военные органы.

6. Начальнику гарнизона генерал-майору Моргунову строго следить за порядком в городе и его окрестностях... О всех нарушениях порядка., докладывать мне немедленно.

7. Запрещаю всем войсковым начальникам без моего ведома проведение каких бы то ни было действий в Севастополе и его окрестностях, как-то: изменять установленный режим в осажденном городе, отбирать или мобилизовывать транспорт всех видов, мобилизовать людские резервы, материальные средства...

8. Начальнику гарнизона генералу Моргунову совместно с органами НКВД и милиции пересмотреть всю систему охраны объектов, порядка в гарнизоне, обходы, караулы и т. д. и, если требуется что где надо сделать, доложить мне.

9. Командующему Приморской армией генерал-майору Петрову, как моему помощнику по сухопутным войскам, заниматься только вопросами сухопутных войск, организуя взаимодействие с генералами и адмиралами соединений, входящих в состав СОРа, так же как и Приморская армия, как-то: Береговая оборона, авиация, корабли флота, ПВО и прочие соединения, — и по вопросам, требующим общего решения, докладывать мне..

10. Еще раз разъясняю, что оперативное подчинение не дает права вмешиваться в организационные функции подчиненной части, соединения...

Все существующие приказы, изданные соединениями за последние четыре месяца... и противоречащие данному приказу, отменяю.

Данный приказ объявить всему начальствующему составу Севастопольского оборонительного района.

Командующий Черноморским флотом
и Севастопольским оборонительным районом
Вице-адмирал Октябрьский

Член Военного совета
дивизионный комиссар
Азаров

Заместитель начальника штаба Черноморского флота
капитан I ранга Васильев».

На первый взгляд этот приказ чрезмерно сковывал инициативу командиров частей и соединений. Но в условиях осады Севастополя превосходящими силами противника, который располагал многочисленной авиацией, стремившейся прервать подвоз снабжения, приказ имел положительное влияние на ход последующих событий, способствуя централизованному управлению войсками и рациональному использованию материальных средств и людских ресурсов.

Несомненно, очень большая роль в четкой, хорошо налаженной обороне Севастополя принадлежала ее руководителям. Поэтому хотелось бы коротко охарактеризовать И.Е. Петрова и Ф, С. Октябрьского.

Иван Ефимович Петров был волевым, смелым и решительным генералом. Его положительной стороной было умение хорошо руководить своими подчиненными: начальником штаба, командирами дивизий, начальниками отделов и служб и нижестоящими. И.Е. Петров поэтому пользовался у всех большим авторитетом.

Генерал Петров был грамотным и искусным военачальником, отлично понимал роль артиллерии в бою и хорошо использовал ее в обороне. Он стремился ко всем относиться с ровной требовательностью, и его приказания всегда быстро и четко выполнялись. В войсках к генералу Петрову относились с большим уважением. Он очень часто бывал на передовой. В разгар боев, особенно в ноябре — декабре 1941 г., когда обстановка была напряженной, генерал Петров находился на самых ответственных участках, несмотря на обстрелы и бомбежки. Это свидетельствовало о его выдержке и храбрости.

Филипп Сергеевич Октябрьский прибыл на Черноморский флот в марте 1939 г. и энергично взялся укреплять организацию, дисциплину и боевую готовность на флоте Под его руководством все силы флота вступили в войну, имея хорошую боевую подготовку и боеготовность. Адмирал Октябрьский обладал большой силой воли и решительностью. Он смело ставил вопросы перед Ставкой и наркомом ВМФ, особенно по обороне Севастополя. Он отличался большой личной храбростью, которую неоднократно проявлял, оказываясь под артиллерийским обстрелом или бомбежкой.

Ф.С. Октябрьский много занимался сухопутным фронтом, принимал все принципиальные решения но докладам генерала Петрова. Командующий флотом всегда, но особенно в июне 1942 г., внимательно следил за ходом боев и состоянием сухопутных войск на каждом участке фронта, давал конкретные указания, что и где надо сделать, выделял силы, корабли, авиацию и боезапас. Три — четыре раза в неделю командующий заслушивал генералов Петрова, Моргунова и Острякова, принимал необходимые меры для удержания оборонительных рубежей, ставил боевые задачи. Отход производился только с разрешения Военного совета флота. Нередко Ф.С. Октябрьский сам передавал приказания комендантам секторов и командирам соединений и следил лично за их выполнением.

Несомненны большие заслуги адмирала Октябрьского в руководстве обороной Севастополя. Он умел твердо руководить своими подчиненными, и все они хорошо работали.

Вернемся к основной теме. Вопрос с перевозками и снабжением войск Керченского полуострова, особенно СОРа, продолжал оставаться острым. Поэтому командование СОРа 2 апреля 1942 г. вновь направило телеграмму начальнику Генерального штаба, наркому ВМФ и командующему Крымским фронтом¹².

В телеграмме сообщалось, что авиация противника усилила свои действия на морских коммуникациях и против военно-морской базы Севастополя. Если в феврале было отмечено 43 налета на военно-морскую базу с участием 153 самолетов, то в марте — 56 налетов 250 самолетов и, кроме того, 28 налетов на корабли и суда в море. Ввиду того что тоннаж транспортов уменьшался, а активность авиации противника продолжала усиливаться, командование СОРа предлагало в целях обеспечения снабжения войск Крымского фронта и Севастополя ускорить строительство железнодорожной ветки до Тамани и от Тамани организовать по кратчайшему расстоянию паромную переправу через Керченский пролив, которая будет обслуживаться самыми различными плавсредствами и буксирами, кроме того выражалась просьба усилить Севастополь истребителями, средствами ПВО и катерами.

В период затишья под Севастополем с января по май 1942 г. командование СОРа, в частности Приморской армии, помимо вопросов обеспечения боеготовности войск, по-прежнему уделяло много внимания усилению инженерного оборудования рубежей на сухопутном фронте. Генералом А.Ф. Хреновым был намечен ряд отсечных позиций и рубежей прикрытия важных районов и объектов; правда, не все успели закончить к началу третьего штурма. Еще в начале января из Москвы была прислана оперативная группа во главе с начальником штаба инженерных войск генерал-майором инженерных войск И.П. Галицким; начальником штаба этой грунпы был полковник Е.В. Леошеня¹³. Эта группа хорошо помогла в усилении заграждений на рубежах обороны. Она привезла 20 тыс. противотанковых мин (Г1ТМ); 25 тыс. противопехотных мин (ППМ) и 500 пакетов малозаметных препятствий (МЗП), которые были установлены во всех секторах обороны.

Е.Е. Кабанов, А.Ф. Хренов, К.И. Грабарчук (слева направо)

В конце марта прекрасный специалист по инженерному оборудованию обороны генерал-майор А.Ф. Хренов был отозван на Крымский фронт. На его место был назначен с Кавказа начальник инженерного отдела Черноморского флота военинженер I ранга В.Г. Парамонов, который руководил строительством оборонительных рубежей до начала обороны, а теперь он возглавил руководство инженерной службой СОРа. С ним прибыла оперативная группа во главе с военинженером I ранга П.П. Поповым.

В армии непосредственное руководство инженерными работами силами саперных частей 5-го (29-го) управления военно-полевого строительства (УВПС), частей и подразделений армии в секторах осуществлял заместитель командующего Приморской армией, он же начальник инженерных войск армии военинженер I ранга Г.П. Кедринский, погибший 15 января в III секторе обороны. После него эту должность занимал его заместитель К.И. Грабарчук.

Приказом командующего Приморской армией от 18 января¹⁴ в секторах были назначены инженеры секторов:

I сектора — подполковник Я.С. Молоткин, II сектора — майор В.И. Барсуковский, III сектора — майор М.П. Бочаров, IV сектора — майор Я.К. Чураков.

Еще 29—30 января заместитель командующего СОРом по инженерным войскам генерал-майор А.Ф. Хренов организовал конференцию, на которой присутствовал боевой актив инженерных частей армии и флота. На конференции выступили генерал И.Е. Петров и бригадный комиссар М.Г. Кузнецов. Командующий армией Петров, говоря о задачах по обороне, стоящих перед инженерными частями и строителями, указал на необходимость готовиться к наступлению: разминированию, блокированию дотов и дзотов и т. д.

Участники конференции приняли обращение ко всем инженерным войскам с призывом повысить боевую инженерную службу, улучшить строительство рубежей обороны.

В январе — мае 1942 г. по заданию командования СОРа был произведен капитальный ремонт автодорог, было построено несколько новых дорог, имевших большое значение для войск во всех секторах обороны. Приводились в порядок железные дороги, которые были важны для снабжения войск, а также маневрирования бронепоезда «Железняков». Для обслуживания железнодорожных путей армией выделялся 2-й отдельный железнодорожный восстановительный батальон.

В мае было закончено строительство нового аэродрома, где смогла разместиться авиация СОРа. Построили более сотни укрытий для самолетов, командные пункты, землянки и укрытия для емкостей с горючим. Укрытия для самолетов были сделаны очень хорошо: часто бомбы и снаряды разрывались в 3—5 м, а самолеты оставались неповрежденными. Лодочную авиацию рассредоточили, соорудили укрытия для каждого самолета и спуски на воду в месте стоянки. Обеспечение в инженерном отношении деятельности морской авиации проводилось опергруппой аэродромного отдела Черноморского флота под руководством военинженера II ранга В.В. Казанского.

Был расширен основной госпиталь в Инкерманских штольнях и оборудован госпиталь в Южной бухте. Много внимания уделялось налаживанию водоснабжения города и фронта, а также укрытию городского населения от артиллерийских и воздушных налетов: строились бомбоубежища туннельного типа, щели, использовались подвалы зданий. Приступили к строительству причалов в Камышовой бухте и у 35-й батареи, которое было закончено в срок, и с мая причалы в Камышовой бухте стали использоваться. Херсонесские погреба в районе Карантинной бухты приспособили под новые запасные командные пункты Приморской армии и Береговой обороны.

Все эти и многие другие инженерные работы, в особенности на оборонительных рубежах, велись по возможности скрытно от противника, преимущественно в темное время суток.

В связи с участившимися налетами вражеской авиации на наши боевые корабли крейсеры больше не посылались в светлое время суток для обстрела побережья в районе Феодосии.

Командующий флотом обратился к наркому ВМФ с просьбой выделить еще два истребительных полка для прикрытия баз флота¹⁵.

В апреле войска СОРа вели бои местного значения по улучшению своих позиций. В частях проводилась боевая подготовка и интенсивно проводились инженерные работы на всех рубежах обороны. Артиллерия СОРа периодически открывала огонь по батареям противника и его боевым порядкам.

Наши сухопутные части и соединения получали пополнение, накапливали боезапас и другие виды обеспечения. Снабжение Севастополя все больше затруднялось из-за того, что с каждым днем темное время суток сокращалось и переходы боевых кораблей и транспортов приходилось проводить и днем.

Нарком ВМФ адмирал Н.Г. Кузнецов 20 апреля дал указание Военному совету Черноморского флота¹⁶:

«1. Перевозку людей и грузы в Севастополь проводить на боевых кораблях и быстроходных транспортах, с охраной и прикрытием с воздуха. Каждый переход осуществлять как самостоятельную операцию.

2. Перевозки на Керченский полуостров на малых кораблях, сейнерах и т. д. Большие грузы на боевых кораблях».

Прибывавшие в Севастополь боевые корабли вели артиллерийский огонь по противнику. Наша авиация наносила удары по вражеским аэродромам, вела разведку и во взаимодействии с частями ПВО отражала налеты авиации противника.

Войска СОРа усиленно готовились к отражению нового штурма, так как появились признаки подготовки противником наступления. По данным разведки, в Крым прибывали новые немецкие и румынские части, артиллерия, танки, заметно увеличилась авиация, в том числе транспортная, на аэродромах Крыма. Противник вел усиленную воздушную и наземную разведку в районе СОРа.

12 апреля румынское командование провело реорганизацию своих войск в Крыму. 1-я и 4-я горнострелковые и 8-я кавалерийская бригады были развернуты в соответствующие дивизии со значительным пополнением их личным составом, боевой техникой и вооружением.

В этот день наша разведка установила, что противник готовится к наступлению на Керченском полуострове¹⁷. Командующий Крымским фронтом приказал 44, 51 и 47-й армиям немедленно приступить к усилению инженерного оборудования своих позиций и созданию укрепленных районов. Частное наступление наших войск 19—20 апреля успеха не имело.

Около неразорвавшейся бомбы (слева направо): Б.А. Борисов, Козлов, В.П. Ефремов, П.А. Моргунов

В связи с усилением активности вражеской авиации 16 апреля командующий СОРом издал специальную директиву по воздушно-десантной обороне Севастополя¹⁸.

Территория Севастопольского района делилась на две зоны: боевые порядки войск; город Севастополь, Гераклейский полуостров и войсковые тылы.

Командующим первой зоной назначался командующий Приморской армией генерал И.Е. Петров, второй зоной — генерал П.А. Моргунов. Командующему ВВС генералу Н.А. Острякову предлагалось составить план использования авиации для борьбы с воздушным десантом, начальнику связи СОРа — обеспечить наблюдение и связь.

Штабы Приморской армии и Береговой обороны, а также ВВС разработали соответствующие планы действий, которые были 17 апреля утверждены командованием СОРа. В планах были согласованы вопросы взаимодействия, определены состав сил и средств, использование артиллерии, танков, авиации и сил ПВО.

В целях улучшения боевой и оперативной подготовки войск было проведено несколько учений, на которых проверялось взаимодействие, использование подвижных резервов и огня всех видов артиллерии и авиации¹⁹.

Связь и взаимодействие с авиацией осуществлялись через ответственного представителя ВВС, находившегося на общем командном пункте Приморской армии и Береговой обороны полковника Проворова.

17 апреля вице-адмирал Ф.С. Октябрьский вылетел из Севастополя²⁰ в штаб фронта но вызову командующего Крымским фронтом, за него остался генерал И.Е. Петров.

Решением Ставки от 21 апреля были произведены важные организационные изменения:

создано Северо-Кавказское направление. В него включены войска Крымского фронта, СОРа, Северо-Кавказский военный округ, Черноморский флот и Азовская флотилия;

Главкомом назначен С.М. Буденный, заместителем его по морской части и членом Военного совета — адмирал И.С. Исаков, начальником штаба — Г.Ф. Захаров²¹.

СОР подчинялся маршалу С.М. Буденному через командующего Черноморским флотом, который выводился из подчинения командующему Крымским фронтом. Задачи войск и флота оставались прежними: продолжение операций по освобождению Крыма, прочное удержание Севастополя и противодесантная оборона Кавказа.

24 апреля в штаб главнокомандующего Северо-Кавказским направлением Маршала Советского Союза С.М. Буденного в Краснодар прибыли нарком ВМФ Н.Г. Кузнецов, командующий Черноморским флотом Ф.С. Октябрьский, член Военного совета флота И.И. Азаров и командующий Азовской флотилией С.Г. Горшков для обсуждения вопросов, возникших в связи с директивой Ставки от 21 апреля (об организации обороны Севастополя и о противодесантной обороне Кавказского побережья). На совещании были приняты соответствующие решения²². Во время совещания Н.Г. Кузнецов и С.М. Буденный предложили Ф.С. Октябрьскому перенести свой командный пункт в Туапсе. И.И. Азаров считал, что Военный совет флота должен находиться на Кавказе, а в Севастополе, по опыту Одессы, — Севастопольский оборонительный район, подчиненный Военному совету флота. Октябрьский отказался и вынужден был дать телеграмму И.В. Сталину, который приказал оставить Октябрьского в Севастополе.

Морская пехота на отдыхе

В 14 час. 15 мин. 24 апреля шесть Ю-88 совершили налет на Севастополь²³ и нанесли удар по авиамастерским близ Круглой бухты в районе Омега. Во время бомбежки были убиты командующий ВВС Черноморского флота генерал Н.А. Остряков, заместитель командующего ВВС Военно-Морского Флота генерал Ф.Г. Коробков и еще несколько офицеров. До сих пор противник ни разу не бомбил эти мастерские, но зато каким тяжелым оказался первый налет.

Похороны погибших товарищей состоялись вечером 26 апреля. Попрощаться со своими боевыми соратниками прибыли летчики, многие командиры армии и флота. Под звуки траурного марша процессия направилась на историческое кладбище Коммунаров, где были похоронены наши соратники, павшие в боях за Севастополь. Посмертно генералу Острякову, решительному и отважному летчику, умелому руководителю авиации флота, смелому боевому командиру, отличному воспитателю было присвоено звание Героя Советского Союза. Чтобы не помешали отдать последний долг погибшим, перевели всю тяжелую артиллерию на повышенную готовность, и в случае открытия противником огня готовились нанести по нему удар. Но враг молчал... Зато после похорон был произведен мощный артиллерийский налет на позиции врага, чтобы отомстить за гибель наших друзей и боевых товарищей. Теперь на кладбище установлен памятник в честь погибших защитников города-героя генералов Н.А. Острякова, Ф.Г. Коробкова и военного комиссара ВВС М.Г. Степаненко.

28 апреля в Севастополь возвратился командующий флотом и СОРом вице-адмирал Ф.С. Октябрьский²⁴.

30 апреля 1942 г. исполнилось полгода героической обороны Севастополя. В этот день было получено множество писем и телеграмм. Писали из различных уголков нашей необъятной Родины. Писали целые коллективы и отдельные лица, но во всех посланиях выражались чувства благодарности и восхищения стойкостью защитников города. С большим вниманием севастопольцы прослушали по радио передовую статью газеты «Известия», в которой говорилось: «Вся страна с любовью и вниманием следит за героическими защитниками Севастополя. Советский парод твердо знает, уверен в том, что славные моряки-черноморцы, бойцы, командиры и политработники частей Красной Армии, жители города Севастополя и в дальнейшем будут крепко держать оружие в руках, так же мужественно сражаться с немецко-фашистскими захватчиками»²⁵.

К 1 мая севастопольцы послали приветствие защитникам Ленинграда, в котором говорилось: «Дыхание великого города на Неве чувствует вся наша страна, весь советский народ. Здесь, на берегу Черного моря, с первого дня осады Севастополя нас вдохновлял пример героического Ленинграда»²⁶. Вскоре был получен ответ ленинградцев: «Дорогие друзья и братья! Герои севастопольской обороны! Мы с волнением приняли ваше приветствие, пронизанное мужеством, бодростью, уверенностью в нашей победе над врагом.

Ваше дружеское слово особенно нам ценно и дорого, так как идет оно от пламенных патриотов нашей Родины, героически защищающих родной город от лютого и подлого врага...

Мы, защитники города Ленина, заверяем вас, что не будем жалеть сил и жизни, не будем знать усталости и страха в борьбе. Мы и впредь готовы стойко преодолевать лишения и трудности осады, куем и будем ковать победу над врагом...

Полностью уверены в мужестве и стойкости севастопольцев!»²⁷.

Это теплое письмо воодушевило защитников черноморской твердыни на новые героические подвиги.

Переходы кораблей в Севастополь становились все труднее и опаснее. Кроме вражеской авиации на подходах к Севастополю со стороны Ялты и Евпатории действовали торпедные катера противника, а при входе наших кораблей в базу враг открывал массированный огонь артиллерии, включая и орудия крупных калибров. Это представляло большую угрозу для кораблей, так как они шли по входному фарватеру прямым курсом и были лишены возможности маневрировать.

Для обеспечения входа кораблей в Севастопольскую бухту нам приходилось проводить специальные мероприятия по подавлению батарей противника. К ним привлекалась вся береговая артиллерия, но ее не хватало. Командующий артиллерией армии Н.К. Рыжи выделял еще некоторое количество полевой артиллерии из армейских полков. Командованием армии и Береговой обороны специально выделялся боезапас для этих стрельб. Особое внимание уделялось засечке огневых позиций вражеских батарей, для чего привлекались вся сеть визуального наблюдения, звуковая разведка и данные нашей воздушной разведки.

В результате четко отработанной организации и проведения контрбатарейной борьбы, немалая заслуга в которой принадлежала начальникам артиллерии армии и БО Н.К. Рыжи и Б.Э. Файну, ни один корабль не только не был потоплен при входе в базу, но и не получил значительных повреждений.

1 мая заместитель начальника Генерального штаба А.М. Василевский указал начальникам штабов Северо-Кавказского направления, Крымского фронта и Черноморского флота на то, что слабо организована борьба с бомбардировочной авиацией противника: плохо поставлено оповещение, врагу дается недостаточный отпор, мало сбивается самолетов противника. Предлагалось разработать мероприятия по организации обнаружения и оповещения, лучше использовать «РУС»²⁸ и активизировать борьбу с вражеской авиацией.

Катера «МО» в Стрелецкой бухте

Действительно, главной опасностью для кораблей при переходе морем была авиация противника. Поэтому командованию флота приходилось выделять все больше сил из боевого состава кораблей флота для конвоирования транспортов. Боевые корабли одновременно перевозили маршевое пополнение, воинские части и грузы и прикрывали конвой своим огнем от вражеской авиации.

С января по апрель 1942 г. ежемесячно в Севастополь направлялось 10—12 транспортов, однако с конца апреля их число стало резко уменьшаться, так как тихоходным транспортам было запрещено ходить в Севастополь ввиду большой опасности, а быстроходных у нас было недостаточно. Тяжесть перевозок стала ложиться на надводные боевые корабли и подводные лодки. Командование флота создало специальную комиссию для определения количества и типа грузов, допустимых для погрузки на подводные лодки²⁹.

Из табл. 1 видно, что в апреле, мае и июне количество рейсов боевых кораблей возросло по сравнению с первыми месяцами года. Кроме кораблей эскадры командование флота в мае и июне 1942 г. привлекло для воинских перевозок в Севастополь 27 подводных лодок. Они совершили за этот период 80 походов, доставили 4 тыс. т грузов и вывезли 1313 раненых и эвакуируемых воинов.

К.С. Алексеев (послевоенная фотография)

Для прикрытия кораблей на переходе морем днем привлекались самолеты «Пе-2» и «ДБ-3» с кавказских аэродромов. При подходе к Севастополю корабли прикрывали истребители Севастопольской авиационной группы.

Таблица 1. Рейсы боевых кораблей для перевозки грузов и пополнений в Севастополь в 1942 г.^*

Прикрывая конвои в море, летчики проявляли невиданный героизм в боях с противником. 23 апреля 1942 г. два «Пе-2» 40-го полка пикирующих бомбардировщиков (ведущий — командир эскадрильи майор А.В. Горечкин, штурман — капитан Панчишный, ведомый — капитан Д.М. Лебедев, штурман — лейтенант И.Ф. Назаров) вступили в бой с четырьмя «Ме-109». Сбив один истребитель противника, майор Горечкин был тяжело ранен в ногу. Напрягая все силы, мужественный летчик довел машину до аэродрома и сумел благополучно приземлиться. Второй самолет был подбит, его экипаж выбросился на парашютах из горящего самолета и был подобран кораблями.

Боевые корабли использовали каждый свой приход в Севастополь для нанесения ударов корабельной артиллерией по боевым порядкам противника и позициям его батарей. За период с января по июнь наши корабли провели сотни стрельб, поддерживая своим огнем защитников Севастополя (см. табл. 2).

Таблица 2. Участие кора блей в артиллерийской поддержке в Севастополе в 1942 г.^**

Кроме того, в целях поддержки войск Крымского фронта боевые корабли за тот же период произвели 78 стрельб.

Не осуществились надежды Манштейна, считавшего, что, имея 8-й авиационный корпус, не обязательно быстро захватывать порт, так как Черноморский флот, по его мнению, будет лишен возможности беспрепятственно осуществлять перевозки по морю³⁰.

Катер «МО» сбрасывает глубинные бомбы

Кроме авиации, немецко-фашистское командование для блокады Севастополя с моря перебазировало в мае в Ялту и Форос 19 торпедных катеров, 6 подводных лодок, 30 сторожевых катеров и 8 охотников за подводными лодками³¹ (часть из них итальянских), а также использовало дальнобойную артиллерию, которая обстреливала подходы к севастопольским бухтам из районов дер. Мамашай, дер. Качи, а также из района гор восточнее Балаклавы.

По предложению наркома Кузнецова, в мае в Севастополе была создана 3-я особая авиационная группа³² (командир — полковник Г.Г. Дзюба, военком — полковой комиссар Б.Е. Михайлов, геройски погибший в последние дни обороны). В состав группы вошли: 6-й гвардейский, 18, 23 и 116-й авиационные полки, 12-я и 20-я авиационные базы и ремонтные мастерские. Несмотря на преобладающее численное превосходство авиации врага, наши летчики в неравных боях с противником уничтожали его живую силу и технику. Боевая деятельность авиагруппы СОРа проходила в исключительно тяжелой обстановке: ограниченность аэродромной сети не давала возможности базировать много самолетов в Севастополе, да и авиации не хватало. В напряженные дни боев летчики делали по 4—8 вылетов в сутки (см. табл. 3).

С 1 мая противник ежедневно обстреливал и бомбил боевые порядки наших войск, аэродромы и Севастополь. Артиллерия СОРа вела сильный огонь по врагу. Наша авиация отражала налеты и бомбила аэродромы Саки, Евпатория и Сарабуз.

Саперы 172-й стрелковой дивизии за работой. Младшие сержанты Ф.Я. Кудин и В.Г. Скобели h (слева направо)

В начале мая по приказу наркомата ВМФ в составе СОРа был сформирован Севастопольский базовый район ПВО³³. Начальником этого района был назначен полковник А.М. Хлебников, военкомом — батальонный комиссар А.Я. Конобрицкий, начальником штаба — полковник И.К. Семенов. На 20 мая в базовый район входили: 61-й зенитный артиллерийский полк (командир — подполковник В.П. Горский) в составе 2-го (батареи № 75, 229, 370, 851 — три 85-мм и десять 76,2-мм орудий), 3-го (батареи № 54, 926, 927 — три 85-мм и восемь 76,2-мм орудий) и 4-го (батареи № 459, 357 — восемь 37-мм орудий) дивизионов; вновь сформированный 110-й зенитный артиллерийский полк (командир — полковник В.А. Матвеев) в составе 1-го (ранее 61-го полка: батареи № 78, 79, 80 — четыре 85-мм и восемь 76,2-мм орудий), 114-го (батареи № 219, 365, 366 — десять 76,2-мм орудий) и 55-го (батареи № 551, 552, 553 — двенадцать 45-мм орудий) дивизионов; 92-й отдельный зенитный артиллерийский дивизион (батареи № 277, 364, 928 — три 85-мм и шесть 76,2-мм орудий) с приданной ему плавбатареей № 3 (четыре 76,2-мм и три 37-мм орудия). Кроме того, имелись три зенитные пулеметные роты (12 пулеметов М-4) и средства обеспечения (три прожекторные роты и рота

Таблица 3. Состав авиагруппы Севастопольского оборонительного района на 20 мая^****

ВНОС с радиолокационной установкой). В базовый район входила также артиллерия ПВО Приморской армии. Для удобства управления Севастопольский базовый район делился на три боевых участка: Северный (110-й зенитный артиллерийский полк), Южный (61-й зенитный артиллерийский полк) и Херсонесский (92-й отдельный зенитный артиллерийский дивизион). Взаимодействующая в системе ПВО истребительная авиация 3-й особой авиагруппы была малочисленной и к тому же выполняла и другие задачи, не связанные с ПВО базы, а поэтому значительную роль играть не могла.

Возросшая активность авиации противника требовала усиления местной противовоздушной обороны Севастополя. В городе под руководством Городского комитета обороны была хорошо налажена работа всех видов команд МПВО. Они действовали четко и оперативно, ликвидируя последствия воздушных налетов и артиллерийских обстрелов. Быстро шла разборка завалов и разрушений, оказывалась медицинская помощь пострадавшим. В городе было создано много подземных убежищ и укрытий³⁴.

С начала войны по 1 мая 1942 г. на Севастополь противником было сброшено 2512 фугасных и более 2000 зажигательных бомб, выпущено 8456 снарядов. Между тем потери в городе составили 409 убитых и 803 раненых, было разрушено 310 и повреждено 1059 домов³⁵. Эти цифры свидетельствуют о том, что руководители города проделали большую работу по укрытию населения, в результате чего потери были сравнительно невелики.

Необходимо отметить большую работу, проведенную тылами Черноморского флота и Приморской армии, по подготовке к отражению нового вражеского штурма Севастополя. Правда, в период до 8 мая у руководителей обороны Севастополя еще была надежда, что войска Крымского фронта перейдут в наступление и Крым будет освобожден. Тем не менее подготовка к обороне города не прерывалась. Тылы провели рассредоточение всех видов боевых и хозяйственных запасов, были вывезены за город и укрыты в землю запасы горючего, с Северной стороны на Южную перевезены запасы боеприпасов, продовольствие рассредоточено по многим местам, укрыто в подвалах, штольнях и т. п. Оборудовались запасные и походные хлебопекарни для бесперебойного снабжения хлебом войск и населения.

Продолжалась эвакуация населения и имущества, ненужного для обороны. Городским властям пришлось принять специальное решение, чтобы обязать эвакуироваться женщин и детей.

Городской комитет обороны создавал запасы продовольствия для предприятий и населения города. Вместе с тылами армии и флота разрабатывался вопрос об обеспечении войск и города водой, так как все водокачки находились за городом.

К концу мая Городской комитет обороны сформировал на предприятиях города боевые дружины, которые получили от начальника гарнизона винтовки и несколько пулеметов. Усиленно проводилась боевая подготовка дружинников.

Необходимо, хотя бы кратко, рассказать о работе очень важной на войне службы — медико-санитарной³⁶. Ее значение трудно переоценить, так как задача этой службы — забота о здоровье бойцов и командиров, оказание помощи раненым, а нередко и спасение им жизни. Задачи медико-санитарного обеспечения выполняли медицинские службы Черноморского флота и Приморской армии.

М.Е. Ефимов

Еще до начала обороны Севастополя медико-санитарным отделом флота во главе с бригвоенврачом С.Н. Золотухиным была проделана большая работа: сформировано медико-санитарное отделение Главной базы, возглавляемое бригвоенврачом Л.И. Власовым и подчиненное начальнику гарнизона; начато оборудование надежно защищенных от огня противника помещений и убежищ для лечебных заведений в Инкерманских штольнях, в бухте Голландия, на Максимовой даче и др.; сформированы военно-морской госпиталь 2-го разряда № 40 с хирургическим профилем (начальник госпиталя — военврач II ранга И.Е. Кормилицын), который был размещен на даче Максимова близ Английского кладбища (впоследствии переведен в штольни Инкермана); инфекционный госпиталь (начальник — военврач II ранга И.И. Бродский) на Северной стороне в районе Учкуевки; позже для хирургического отделения госпиталя были приспособлены штольни у совхоза им. С. Перовской; базовый лазарет в бухте Голландия; лазарет (начальник — военврач II ранга В.П. Пономарев) в Стрелецкой бухте в здании лазарета Черноморского военно-морского училища; лазарет (начальник — военврач II ранга Ф.А. Голубев) в Балаклаве; батальон выздоравливающих в количестве 500 человек, размещенный в здании Черноморского флотского экипажа, а затем переведенный в убежище Учебного отряда ЧФ.

Все лечебные учреждения Главной базы начали действовать с августа 1941 г., с поступлением раненых из Одессы. К началу обороны Севастополя они могли принять: Севастопольский главный морской госпиталь (на Корабельной стороне) — 1100 человек; Морской госпиталь 2-го разряда — 330 человек; Севастопольский инфекционный госпиталь — 350 человек; лазарет в Стрелецкой бухте — 250 человек; базовый лазарет в бухте Голландия — 100 человек; лазарет в Балаклаве — 300 человек; батальон выздоравливающих — 500 человек.

Кроме того, городской отдел здравоохранения выделил в городских больницах 510 коек для раненых. Всего в результате проведенных мероприятий медсанслужба флота к началу обороны Севастополя располагала 2940 койками для раненых, не считая того, что имелось в частях и соединениях гарнизона. Вся эта огромная работа по развертыванию лечебных учреждений была проделана врачами медсанотдела флота и особенно работниками сформированного медсанотделення Главной базы: военврачами II ранга Н.К. Чоботовым, Е.М. Орловым, С.Т. Даниловым, военврачом III ранга С.И. Китаевым и военфельдшерами С.З. Харковским и А.П. Кибальниковой. Гарнизонным врачом был начальник санслужбы Береговой обороны военврач I ранга М.Е. Озадский, а затем военврач II ранга С.М. Марменштейн.

Севастопольские школьники у входа в подземную школу

В Севастополь прибыли два крупных хирурга профессор Астраханского мединститута военврач I ранга Е.В. Смирнов и доцент Московского травматологического института им. Склифософского военврач I ранга Б.А. Петров. Оба хирурга много сделали для обучения врачей различным методам хирургической помощи раненым. Эта переподготовка производилась в основном в госпитале № 40.

Командующий флотом отдал приказание всем начальникам лечебных учреждений построить или приспособить имеющиеся помещения туннельного типа и убежища под операционные, перевязочные и палаты для тяжелораненых.

Большую работу по подготовке к обороне проводил горздравотдел во главе с его заведующим В.М. Зудовым и врачом В.Е. Лаврентьевой. Велась подготовка медицинских сестер из молодежи, создавались медотряды для оказания помощи раненым, готовились приемные пункты. Медслужба занимала важное место в системе МПВО, начальник и комиссар которой уделяли большое внимание этому вопросу.

Юные герои Севастополя Виктор и Вера Снитко

Одновременно велась подготовка к организации медицинской помощи раненым на передовых рубежах, выноса раненых с поля боя и их доставки на батальонные и далее на полковые медпункты, где им оказывалась помощь; в зависимости от ранения часть раненых оставлялась в медсанбате, другие эвакуировались в госпиталь. Ввиду близости переднего края от тылового района допускалась эвакуация раненых прямо с батальонных медпунктов в госпитали и медсанбаты. Фактор времени при эвакуации раненых имеет очень большое значение, и следует сказать, что под Севастополем эвакуация раненых с поля боя до госпиталя занимала один-два часа. Часть раненых, попав в севастопольские госпитали, там и оставалась, другая часть подлежала эвакуации на Кавказ. После основного лечения раненые направлялись в батальоны выздоравливающих, а затем после окончательного выздоровления — в части.

В конце октября в Севастополь стали поступать раненые с Ишуньских позиций. 30—31 октября в Главную базу была доставлена на поездах большая партия раненых, затем железнодорожное сообщение было прервано. После оказания помощи раненым значительная часть их была отправлена на транспортах на Кавказ. Организация приема, оказания помощи раненым и их эвакуация были уже достаточно хорошо налажены медицинскими работниками флота. Некоторые трудности вначале были с перевозкой раненых с передовых рубежей под Севастополем, но и это вскоре наладилось.

С 5 ноября в Севастополь начали подходить по частям медицинские учреждения Приморской армии — медсанбаты (МСБ) и полевые подвижные госпитали (ППГ). Начальник медико-санитарного отдела Приморской армии военврач II ранга Д.Г. Соколовский связался с флотскими руководителями медслужбы и совместно с ними наметил места размещения МСБ и ППГ; сразу же приступили к их развертыванию и обеспечению всем необходимым. Д.Г. Соколовский имел уже большой опыт руководства медслужбой, полученный под Одессой. И в Одессе, и в Севастополе в медико-санитарном отделе армии работали благодаря ему крупные медицинские специалисты. Теперь он со своими помощниками энергично принялся за скорейшее включение в работу всех армейских лечебных учреждений. Его первым помощником был главный хирург армии профессор В.С. Кофман, который умело использовал помощь медработников флота и быстро наладил медико-санитарное обслуживание войск. Санотдел армии действовал в тесном контакте с санотделением флота по размещению прибывающих армейских МСБ и ППГ.

6 ноября начальник санотделения А.И. Власов получил от начальника санотдела флота бригвоенврача Золотухина приказание командования флота приступить к передаче руководства медико-санитарным обеспечением войск в обороне Севастополя начальнику санотдела армии Д.Г. Соколовскому, госпитали и лазареты приказывалось свернуть, их личный состав отправить на Кавказ, а помещения передать начальникам санитарных учреждений армии. Д.Г. Соколовский со своими помощниками — начальником 1-го отделения военврачом I ранга А.М. Герценом и начальником 2-го отделения военврачом II ранга Литваком — немедленно приступили к работе.

С 6 по 13 ноября во время боев по отражению наступления противника происходила передача армейским медикам материалов по лечебному, эвакуационному и санитарно-эпидемиологическому обеспечению СОРа. Армии были переданы все лечебные учреждения базы; руководители армейской службы, насколько было возможно, подробно ознакомились с организацией эвакуации, начиная с передовых рубежей, осмотрели пристани, с которых происходила эвакуация на Кавказ, и т. д. Санотдел армии разместился в городе, но затем перешел в бетонные штольни близ Херсонесского монастыря. Вскоре вся медико-санитарная служба флота была эвакуирована на Кавказ. Последним убыло медико-санитарное отделение базы во главе с А.И. Власовым.

Лечебные учреждения Приморской армии расположились следующим образом: МСБ-224 — в Балаклаве, а затем на даче Максимова; МСБ-103 — в погребах совхоза им. С. Перовской на Северной стороне; МСБ-47 — на даче Максимова, а затем в Инкерманских штольнях; ППГ-268 — в штольнях Инкермана; ППГ-76 — вначале в здании Главного морского госпиталя, а затем в здании лазарета Черноморского военно-морского училища в районе Стрелецкой бухты.

После ухода медслужбы флота на Кавказ вся тяжесть медицинского обеспечения во время второго наступления противника легла на плечи санитарной службы армии. В декабре 1941 г. особенно тяжелые бои шли на Северной стороне в III и IV секторах. В Инкерманских штольнях врачи работали день и ночь на 30 операционных столах, и все же не успевали оперировать всех поступавших раненых. Иногда бывала задержка и с их эвакуацией.

Несмотря на большие трудности, медсанслужба армии с честью справилась со своими задачами. Вместе с армейскими медиками самоотверженно работали медицинские работники флотских соединений, частей и подразделений, где имелись хорошие санслужбы и проводились несложные операции. Примером может служить медпункт 30 и батареи, где хирург С.М. Марменштейн и операционная сестра А.С. Айрапетова во время декабрьских боев провели более двухсот сложных операций бойцам флота и армии. В ноябре начальником санслужбы флота были направлены в Севастополь несколько хирургов для помощи их армейским коллегам.

В начале обороны флотские медики в целом оказались неплохо подготовленными для помощи раненым и проведения всевозможных операций, которые делались даже в медпунктах частей, а санслужбы флота в целом справлялись с медико-санитарным обеспечением защитников Севастополя. Удалось создать неплохую организацию медико-санитарной службы. В конце декабря 1941 г. — начале января 1942 г. было принято решение восстановить прежнюю организацию. В результате этого появилось медико-санитарное отделение СОРа во главе с военврачом I ранга М.Е. Беликовым. В Севастополь были переброшены два морских госпиталя и группа хирургов (5 чел.) во главе с бригвоенврачом М.Н. Кравченко. В марте 1942 г. прибыл новый начальник медико-санитарного отдела флота бригвоенврач А.М. Зотов, и в Севастополе опять была произведена реорганизация: медико-санитарное отделение СОРа расформировали и создали оперативную группу медико-санитарного отдела флота во главе с бригвоенврачом А.И. Власовым, который прибыл в Севастополь на правах заместителя начальника санотдела флота. 30 мая воссоздали медико-санитарное отделение СОРа во главе с М.Е. Беликовым.

С.М. Марменштейн (послевоенная фотография)

В период с января по май 1942 г. медицинские руководители армии и флота — военные врачи Зеликов, Соколовский, Власов — продолжали совершенствовать систему медицинского обеспечения, готовить из терапевтов и врачей других специальностей хирургов, способных делать некоторые операции. Учитывая опыт работы во время первых двух наступлений противника, когда врачи не успевали делать обработку ран и это приходилось производить медсестрам под наблюдением врачей, организовали обучение медицинских сестер самостоятельной обработке ран. Энтузиастом этого дела был главный хирург профессор В.С. Кофман.

Перед руководителями медицинских служб продолжала стоять проблема надежного укрытия лечебных учреждений. Командование СОРа после доклада начальников медслужб армии и флота поставило задачу перевести лечебные учреждения, особенно операционные, перевязочные, в подземные, хорошо защищенные убежища: штольни, туннели и другие бетонные сооружения. В этот период раненых было сравнительно мало, и медики могли заниматься их размещением, тем более что накануне третьего наступления противника вице-адмирал Октябрьский приказал освободить все туннельные и другие убежища в районе зданий Учебного отряда и флотского экипажа. На Гераклейском полуострове были намечены для укрытия лечебных учреждений ряд складов в Юхариной балке, туннели в Камышовой бухте, бетонные казематы недействующих береговых батарей. После этого была произведена передислокация госпиталей и медсанбатов с таким расчетом, чтобы надежно укрыть основные помещения. Особенно широко использовался район юго-западнее Севастополя, который противник меньше бомбил и обстреливал. В итоге удалось около 50% госпиталей разместить в подземных сооружениях. Всего было около 10 000 коек.

Однако осложнялось дело с эвакуацией раненых. Если в ноябре было легко эвакуировать раненых, так как приходило много кораблей, то в декабре стало труднее, а с мая совсем плохо, вследствие того что противник, готовясь к решительному штурму Севастополя, блокировал его с моря и воздуха. Транспортам и крупным надводным кораблям стало крайне трудно прорываться в Севастополь.

Д.Г. Соколовский

К маю 1942 г. во всех секторах обороны имелись по возможности скрытые и защищенные батальонные и ротные медицинские пункты, где раненым оказывалась первая помощь и откуда они эвакуировались в госпитали и медсанбаты, которые в условиях обороны превращались в госпитали и располагались вокруг города по всем четырем секторам. Это обеспечивало своевременную эвакуацию раненых и оказание им квалифицированной помощи. Главный хирург армии Кофман во время боев всегда находился в госпиталях, оказывая врачам необходимую помощь. Большую работу в госпиталях вели медсестры, санитарки.

В городе были построены поезд-баня с пропускной способностью 100 человек в час, много прачечных, где домашние хозяйки стирали и чинили белье и обмундирование для защитников города.

Медслужба армии и флота состояла из высококвалифицированных специалистов. Значительной была партийная прослойка. Среди врачей и сестер армии было 85 коммунистов, в том числе в санотделе: Соколовский, Бондарь, Хруленко, Евдокимов, Неймарк, Тертычный, Плотник. Многие флотские медики также были членами партии, в том числе Власов, Озадский, Зеликов, Марменштейн, Ятманов, Казанский, Речистер и др.

К концу мая 1942 г. передислокация и рассредоточение лечебных учреждений СОРа были в основном закончены. В состав медсанслужбы флота входили:

военно-морской госпиталь № 40 на 400 коек, расположенный на даче Максимова; начальник госпиталя — бригвоенврач М.Н. Кравченко;

военно-морской госпиталь № 41 на 500 коек, расположенный в штольне № 4 Инкермана; начальник госпиталя — военврач II ранга М.А. Злотников;

сформированный в мае военно-морской госпиталь № 41-бис на 100 коек, расположенный в убежище Учебного отряда; начальник госпиталя — военврач II ранга Зотов;

батальон выздоравливающих, расположенный в убежище училища Береговой обороны.

Медсанслужба армии имела следующие медико-санитарные учреждения³⁷:

семь медсанбатов: № 103 (95-й стрелковой дивизии), № 47 (25-й стрелковой дивизии), № 224 (172-й стрелковой дивизии), № 281 (109-й стрелковой дивизии), № 427 (345-й стрелковой дивизии), № 474 (380-й стрелковой дивизии), № 475 (388-й стрелковой дивизии);

четыре полевых подвижных госпиталя (№ 76. 268, 300, 357) и инфекционный госпиталь (№ 299)³⁸;

два эвакогоспиталя на 1500 и 500 человек. Эти лечебные учреждения были расположены в основном в тех местах, которые указывались выше, лишь МСБ-103 в связи с приближением фронта был переведен в подземные сооружения в районе бухты Голландия. Во время третьего наступления противника, когда изменилась линия фронта и усилились бомбардировка с воздуха и артиллерийский обстрел, медсанбаты и госпитали переместились в тыл к бухтам Камышовая и Казачья.

Войска СОРа, тылы, население города готовились отдать все силы, а если понадобится и жизнь, но биться до конца за родной Севастополь.

Примечания

*. Г.Ф. Годлевский и др. Походы боевые, стр. 154.

**. Г.Ф. Годлевский и др. Походы боевые, стр. 163.

***. Во многих случаях за один день корабли проводили по нескольку стрельб. Например, 13 июня крейсер «Молотов» и эсминец «Бдительный» провели 16 отдельных стрельб.

****. Отд. ЦВМА, ф. 10, д. 1951, лл. 28—29.

1. Отд. ЦВМА, ф. 72, д. 1199, л. 84.

2. Там же, д. 1200, л. 21.

3. Там же, л. 82.

4. Там же, ф. 83, д. 9067, л. 237.

5. Там же, ф. 72, д. 1224, л. 55; ф. 10, д. 20, лл. 127—128.

6. Там же, ф. 10, д. 20, л. 132. Строительство не было завершено.

7. Там же, ф. 72, д. 1201, л. 104.

8. Там же, ф. 10, д. 20, л. 131.

9. С 7 марта по 1 апреля дивизионный комиссар Н.М. Кулаков находился на Кавказе.

10. «Героическая оборона Севастополя», стр. 240—241.

11. Архив МО СССР, ф. 288, оп. 9900, д. 129, лл. 20—28.

12. Отд. ЦВМА, ф. 72, д. 1229, лл. 19—20.

13. Отд. ЦВМА, ф. 72, д. 889, л. 15.

14. Там же, ф. 10, д. 1950, л. 179.

15. Отд. ЦВМА, ф. 10, д. 20, л. 163.

16. Отд. ЦВМА, ф. 72, д. 1203, л. 93.

17. Там же, л. 40.

18. Отд. ЦВМА, ф. 10, д. 1950, лл. 272—276.

19. Отд. ЦВМА, ф. 83, д. 9067, лл. 280—283.

20. Там же. ф. 72, д. 1230, л. 48; ф. 10, д. 20, л. 167.

21. Отд. ЦВМА, ф. 72, д. 1204, лл. 16—19; ф. 10, д. 20, л. 175.

22. По вопросу о месте ФКП см. стр. 142—145.

23. Отд. ЦВМА, ф. 72, д. 1932, лл. 218—222; ф. 10, д. 20, л. 181.

24. Отд. ЦВМА, ф. 10, д. 20, л. 188.

25. Б.А. Борисов. Школа жизни, стр. 175—176.

26. «Крым в Великой Отечественной войне...», стр. 71.

27. Там же, стр. 72.

28. Радиолокационные установки.

29. Отд. ЦВМА, ф. 72, д. 1205, л. 16; ф. 10, д. 20, л. 194.

30. Э. Манштейн. Указ. соч., стр. 240.

31. «Военно-исторический журнал», 1972, № 6, стр. 74.

32. Отд. ЦВМА, ф. 10, д. 20, л. 202; д. 1951, лл. 28—29.

33. Отд. ЦВМА, ф. 10, д. 1951, л. 72.

34. Б.А. Борисов. Подвиг Севастополя, стр. 259—202.

35. Отд. ЦВМА, ф. 72, д. 1933, л. 70; ф. 10, д. 20, л. 195.

36. Описание работы медико-санитарной службы дано на основе материалов полковника медицинской службы А.И. Власова «Медико-санитарная служба в обороне Севастополя 1941—1942 гг.», хранящихся в архиве Музея обороны Севастополя, см. так же Отд. ЦВМА, ф. 177, д. 169, лл. 73—80.

37. Архив МО СССР, ф. 288, оп. 9912, д. 16, лл. 272, 563, 568, 576, 583, 589, 596, 599.

38. Номера некоторых госпиталей изменялись.