Приложение. Номенклатурные заборы советских госдач от Сталина и Гитлера до Брежнева и Путина

Номенклатурные заборы... Странное словосочетание, не правда ли? Тем не менее эти два слова очень точно отражали типы ограждений, опоясывающие строго охраняемые владения высших государственных чиновников в СССР — партийной номенклатуры. Но почему же заборы именно «номенклатурные»? Как утверждают современные толковые словари, номенклатура (от латинского слова nomenklatura — список) — это список должностей, утверждаемых сверху; господствующий класс в тоталитарных обществах коммунистической окраски, состоящий из партийно-государственной бюрократии. По понятным причинам, государственные дачи, положенные по статусу чиновникам или номенклатуре, занимающим руководящие посты в СССР, тщательно и весьма эффективно хранили свои тайны, в том числе и при помощи особых типов ограждений, оборудованных техническими средствами обнаружения, контрольно-следовыми полосами и еженощно несущими охрану периметра служебными собаками. В СССР, а также в сегодняшней России было не принято и даже запрещено писать об этих объектах, обнесенных капитальным забором с колючей проволокой, высотой 2,5—6 метров, словно они не существовали. Однако и в настоящее время, спустя более 20 лет после краха власти партийной номенклатуры в СССР, в российских печатных органах крайне неохотно касаются темы служебных дач высшей государственной элиты из Кремля и Белого дома. Никто из журналистов за последние двадцать лет подробно и правдиво не пишет о ныне существующих заборах государственных дач, которые со временем только поменяли хозяев, стали гораздо выше и приобрели более респектабельный вид и новые ТСО. Получается, что партийная коммунистическая номенклатура никуда не делась, не умерла с гибелью СССР в 1991 году, а лишь сменила название и политический имидж. Также никуда не делись и номенклатурные заборы бывших советских госдач на Черноморском побережье Кавказа (госдачи № 8, 9, 10 в Пицунде и «Чайка-М» в Мюссере, «Бочаров Ручей» и «Ривьера-6» в Сочи), в Одинцовском районе Подмосковья («Горки-9», «Барвиха-4», «Зубалово-4») и многие другие рангом ниже. Автор решил на основе личных архивных данных и опубликованных материалов в СМИ изложить свою версию истории возникновения номенклатурных заборов — без прикрас, без литовки и без политической ангажированности.

Апологет мировой революции В.И. Ленин — главный идеолог выделения государственных дач и постройки неприступных изгородей

Появление особых спецограждений, преграждающих доступ к государственным объектам, имеющим статус строго охраняемых органами ЧК/ОГПУ/НКВД, связано с появлением в Советской России загородных резиденций и санаторно-курортных учреждений для высшей партийной элиты. В период с 1918 по 1920 год практически все руководство молодого Советского государства, переехавшее 12 марта 1918 года из Петрограда в Москву, без особых на то причин и распоряжений, срочно стало обзаводиться загородными объектами недвижимости, реквизированными у бывшей буржуазии и купечества. Можно сказать, что начало массовому грабительскому дележу бывшего дачного имущества обеспеченных слоев общества царской России положил сам председатель Совнаркома В.И. Ленин. Произошло это по-своему «занимательное» событие в мае 1918 года в культовом месте московских дачников деревне Иваньково¹.

В деревне Иваньково, прославившейся как престижное дачное место, до октября 1917 года располагались особняки ведущих актеров Московского Художественного театра, где одним из первых закоперщиков загородного строительства был художник-декоратор и сценограф русского театра Виктор Андреевич Симов (1858—1935), построивший оригинальную дачу-мастерскую в виде парохода. В.А. Симов также строил и оформлял дачи и для своих коллег, например сохранившиеся до наших времен дача «Грековка» (1890-е), дача Василия Лужского «Чайка» (1904), а также дачу миллионера Владимира Носенкова, которую Симов построил в 1909 году в соавторстве с известным впоследствии как авангардист одним из братьев Весниных, Леонидом Александровичем. В дачное культовое место под Москвой — Иваньково — в 1903 году звал больного уже А.П. Чехова театральный деятель В.И. Немирович-Данченко: «Расспрашивал вчера Симова, каков климат в его Иванькове (за Всехсвятским). Он говорит, что до него там жил Эрисман <знаменитый врач-гигиенист> и утверждал этот Эрисман, что там лучший климат из всех подмосковных местностей. И рыбы много! <...> Может быть, ты и работал бы продуктивнее при таких условиях?»

В Иванькове на даче жил знаменитый писатель Алексей Николаевич Толстой; его рассказ «Буря» помечен в рукописи: «10 июня 1915 г. Иваньково». Справочник «Вся Москва» за 1912 год, кроме всех прочих разделов, включал в себя достаточно объемный раздел «Дачи», где были отмечены в деревне Иваньково загородные владения: В.А. Симова, В. Носенкова, С. Уманского, а также имение владельца Трехгорной мануфактуры Н.И. Прохорова.

В 1918 году по личному указанию В.И. Ленина эти дачи в деревне Иваньково были реквизированы у артистов и частично отошли под санаторий РКП(б), впоследствии Московского горкома ВКП(б), который получил название «Чайка», а некоторые из них были отданы во временное пользование ответственным работникам Президиума ВЦИК. После мая 1918 года практически все руководители РСФСР: зампреды, наркомы, замы наркомов, председатели всевозможных комитетов и комиссий — страстно возжелали иметь в своем распоряжении кроме всего другого и загородный служебный дом, отданный им государством в практически бессрочное пользование. Необходимо отметить, что само слово «дача» имеет весьма специфическое происхождение от русского глагола «дати» (то есть дать, подарить, отдать в пользование).

Как утверждают историки, начало «дачной» истории в России положил царь Петр I, который в начале XVIII века начал раздавать дачные владения под Петербургом своим многочисленным приближенным, предписывая устраивать на вверенной территории усадьбы по образцовым проектам. Отсюда и пошло значение слова «дача» как «загородный дом для летнего отдыха».

Спустя два года, 21 декабря 1920 года, В.И. Ленин подписал декрет Совнаркома РСФСР «Об использовании Крыма для лечения трудящихся», в котором говорилось: «Прекрасные дачи и особняки, которыми пользовались раньше крупные помещики и капиталисты, дворцы бывших царей и великих князей должны быть использованы под санатории и здравницы рабочих и крестьян». Как известно, рабочим и крестьянам достался от этих «прекрасных дач и особняков» лишь большой кукиш с маслом, а во «дворцах бывших царей и великих князей» Крыма и Черноморского побережья Кавказа расположились на отдыхе ответственные номенклатурные работники ВЦИК и Совнаркома, весьма уставшие от дележа портфелей и партийных склок о смысле и важности грядущей мировой революции. Между тем 3 апреля 1922 года пост генерального секретаря ЦК ВКП(б) занял И.В. Сталин.

В настоящее время можно категорически утверждать, на основании проверенных документальных данных, что настоящее, упорядоченное и регламентированное по должностному статусу строительство и реконструкция загородных объектов для партийной верхушки РСФСР—СССР началось именно при вступлении в должность генерального секретаря И.В. Сталина. Выезд ранним летом на отдых на госдачу (впрочем, данное название, «госдача», эти объекты приобрели только после марта 1946 года в документах УД ЦК ВКП(б) и ГУО МГБ СССР) или в санаторий стал обычным практически для всех представителей партийно-государственной номенклатуры и их семей. Весьма примечательно в данном случае, что сам И.В. Сталин в своих повседневных разговорах упоминал объекты загородной недвижимости в период с 1924 по 1946 год как «дачи», а с 1946 года председатель Совета министров СССР решил упоминать эти строения как «госдачи», и никак иначе.

Учитывая тот факт, что данная глава посвящена ограждениям государственных дач, я замечу, что первоначально все объекты загородной недвижимости, отданные партийной советской верхушке в Подмосковье, а именно особняки буржуазии, именитых актеров и царских генералов, имели те ограждения периметра, которые существовали до 1917 года. Никто, в период с 1921 по 1928 год, из высшей партийной элиты СССР не захотел практически ничего менять в ограждении тех особняков, которые им отдало государство в знак принадлежности их к высшей касте и пользующихся безраздельными благами в разрушенной Гражданской войной стране. Более того, высоченные, роскошные кованые заборы с виньетками и русалками, опоясывающие номенклатурный особняк даже стали объектом гордости их новых владельцев из СНК и ЦИК СССР, которые гордились их отличием от других подобных ограждений, имеющих вызывающе пафосный и совсем не пролетарский вид.

Также необходимо добавить, что в период с 1921 по 1929 год в РСФСР—СССР (СССР был учрежден 30 декабря 1922 года по решению 1-го Всесоюзного съезда Советов) внутриполитическая обстановка в центральной части страны, несмотря на недавнюю Гражданскую войну, была в целом достаточно спокойной. Особой нужды укреплять периметр в номенклатурных особняках и возводить вместо изящных кованых купеческих заборов дощатые уродливые ограждения высотой от 3 до 5 метров, с укрепленной наверху спиралью Бруно и КПП по углам, в то время не было. Это уже гораздо позднее, после начавшейся коллективизации (курс на коллективизацию сельского хозяйства был провозглашен на XV съезде ВКП(б) в декабре 1927 года) и сворачивания нэпа (юридически нэп был прекращен только 11 октября 1931 года, когда было принято постановление о ликвидации спекуляции со стороны частных торговцев), по настоянию начальника 4-го отделения оперода ОГПУ СССР К.В. Паукера, на ряде московских и сочинских загородных объектов (дачи А.И. Микояна, И.В. Сталина, В.М. Молотова, А.И. Рыкова, Н.И. Бухарина и Г.Г. Ягоды) стали возводить сплошные дощатые изгороди с металлическими и бетонными цоколями глубокого заложения, во избежание подкопов.

Где же произошло рождение и дальнейшее развитие номенклатурных заборов в СССР? Родиной номенклатурных ограждений, которые опоясывали особняки партийных функционеров из ЦК ВКП(б) — ЦК КПСС, в период с 1919 по 1991 год, принято считать ближнее Подмосковье, а именно Звенигородский уезд Московской губернии (существовал до 1929 года), его села и деревни, перешедшие впоследствии в административное подчинение Одинцовскому району (стал городом с 1957 года) Московской области.

Первый дом отдыха ВЦИК «Васильевское», открытый 19 июня 1919 года

По многочисленным документальным архивным материалам, мы знаем, что первой резиденцией председателя Совнаркома РСФСР было бывшее имение Горки З.Г. Морозовой, вдовы крупнейшего фабриканта России С.Т. Морозова. И это действительно соответствует действительности. Однако это была фактически личная резиденция главы государства. А где же размещался самый первый дом отдыха ВЦИК для руководства партии и правительства после его переезда в Москву? Удивительно, но здание, а точнее, самый настоящий замок сохранился вплоть до настоящего времени и находится в достаточно плачевном состоянии на территории сельского поселения Колюбакинское, рядом с деревней Васильевское.

Деревня Васильевское находится на левом берегу Москвы-реки в Рузском районе Московской области на границе с Одинцовским районом и входит в сельское поселение Колюбакинское. В этом тихом уголке бывшего Звенигородского уезда Московской области, на основании Директивы ВЦИК от 19 июня 1919 года, был открыт первый в истории РСФСР дом отдыха ВЦИК «Васильевское», поставленный на баланс отдела загородных владений Управления Кремлем и домами ВЦИК. Первый дом отдыха ВЦИК «Васильевское», представляющий собой бывшее имение княгини О.И. Щербатовой, представлял собой замок в готическом стиле, обнесенный 2,5-метровой металлической кованой оградой с острыми шпилями по кромке. Сразу замечу, что в архивных документах Управления Кремлем и домами ВЦИК этот объект именуется как дом отдыха «Васильевское», так и дом отдыха ВЦИК «Марьино», что связано с тем, что данная местность среди крестьян до 1917 года часто называлась Марьина Горка или просто — Марьино.

Сейчас бывшая усадьба О.И. Щербатовой находится на балансе Управления делами Президента РФ, и в ней планируется открыть очередной режимный объект — правительственную резиденцию. С июля 1919 года в доме отдыха ВЦИК «Васильевское» («Марьино») отдыхали А.И. Рыков, А.В. Луначарский, Ф.Э. Дзержинский и глава Совнаркома В.И. Ленин, о чем свидетельствует памятная доска на фасаде здания.

Вне всяких сомнений, дом отдыха ВЦИК «Васильевское» («Марьино») был выбран оперативным отделом при Президиуме ВЧК и Управлением Кремлем и домами ВЦИК целенаправленно по трем причинам:

компоновка здания, представляющая собой самую настоящую крепость, при осаде которой можно вести долговременную круговую оборону;

удаленность от крупных населенных пунктов, из-за чего сохраняется полная секретность нахождения на отдыхе членов правительства РСФСР, а также их приезд и отъезд;

ограда, высотой в 2,5 метра, внешний и внутренний периметр которой легко поставить под полный контроль сотрудников ВЧК.

Весьма примечательно, что по прошествии почти 100 лет ФСО РФ и Управление делами президента РФ это бывшее имение княгини О.И. Щербатовой рассматривают как ценный объект для размещения в нем правительственной резиденции.

Дача И.В. Сталина «Зубалово-4» как образец номенклатурных заборов 20—30-х годов в СССР

В начале 20-х годов в селах Жуковка, Усово, Успенское, Калчуга (в то время Звенигородский уезд Московской губернии) под загородные особняки для партийных и военных функционеров высокого ранга отделом загородных владений при Управлении Кремлем и домами ВЦИК РСФСР были отведены усадьбы известных в царское время крупных нефтепромышленников, владельцев заводов и биржевых спекулянтов. Так, например, служебные дачи И.В. Сталина, А.И. Микояна, Ф.Э. Дзержинского, К.Е. Ворошилова, Б.М. Шапошникова и нескольких других руководящих работников принадлежали родственникам крупного нефтепромышленника Л.К. Зубалова (сам Л.К. Зубалов скончался в 1912 году). Весьма странные, а можно даже утверждать, что и просто нелепые причины, по которым И.В. Сталин предпочел совершенно нетипичный для нуворишей и весьма необычный в архитектурном отношении особняк Л.К. Зубалова, называет его дочь С.И. Аллилуева в своих известных автобиографических воспоминаниях «20 писем к другу» (1967). Вот цитата из ее произведения: «...Зубаловы владели нефтеперегонными заводами в Батуми и в Баку. Отцу моему и А.И. Микояну было хорошо известно это имя, так как в 1900-е гг. они устраивали на этих самых заводах стачки и вели кружки. А когда после революции, в 1919 г., появилась у них возможность воспользоваться брошенными под Москвой в изобилии дачами и усадьбами, то они и вспомнили знакомую фамилию Зубаловых...»²

Весьма странно звучит, не правда ли?! Кто же был этот нефтепромышленник Л.К. Зубалов и что собой представлял особняк, так нежданно-негаданно приглянувшийся в недалеком будущем генеральному секретарю ЦК ВКП(б) И.В. Сталину? Клану нефтепромышленников Зубаловых, потомком которых и являлся Леван Константинович Зубалов, владелец усадьбы в подмосковной деревне Калчуга, располагавшейся рядом с рекой Медвенкой, положил начало мелкопоместный дворянин К.Л. Зубалов. Константин Яковлевич Зубалов (настоящая его фамилия имела грузинское происхождение и звучала как Зубалашвили) служил штабс-капитаном Нижегородского драгунского полка, то есть того самого, в который был отправлен в ссылку на Кавказ в 1837 году известный русский прозаик и поэт М.Ю. Лермонтов. У штабс-капитана имелся участок земли в городе Гори (Восточная Грузия, регион Шида—Картли), где он проживал со своей супругой Елизаветой, урожденной княжной Тумановой, и с четырьмя сыновьями. Жил он довольно скромно, пока в 1872 году не приобрел участок земли в селе Биби-Эйбате (5 км от г. Баку, Азербайджан), где вскоре обнаружилось мощное нефтяное месторождение. С 1889 года фирма К.Л. Зубалова начала там интенсивную добычу нефти, и его капитал стал стремительно расти. 26 марта 1901 года К.Л. Зубалов умер, оставив завещание. После его смерти, на основании завещания, все наследство в равных долях перешло к четырем его сыновьям — старшему Левану (родился в 1851 году), Степану, Петру и Якову. Степан скончался вскоре после отца. Яков обосновался прожигать жизнь в Париже, Петр — в Швейцарии, а Леван, живший в Москве, осуществлял единоличное руководство всем нефтепромыслом с помощью Зубаловских контор в Баку, Тифлисе и Москве, переводя братьям и дяде, жившему во Флоренции, их долю прибыли.

Вплоть до февраля 1917 года Л.К. Зубалов осуществлял общее руководство нефтеперерабатывающей многоотраслевой фирмой «Наследники К.Я. Зубалова». Леван Зубалов, по настоянию отца и лично утвержденному проекту, в 1892—1902 годах на западной окраине деревня Калчуга приобрел обширный участок земли, где и построил свою знаменитую усадьбу, ставшую впоследствии личной загородной резиденцией И.В. Сталина под названием «Зубалово-4» в период с 1919 по 1932 год. Калчуга (иногда называют согласно дореволюционной топонимике Кольчуга) — деревня чуть юго-западнее села Усово, находится в настоящее время в Одинцовском районе Подмосковья, расположена на высоком правом берегу реки Медвенки близ места впадения ее в реку Москву. Эта деревня возникла в начале XIX века как выселки села Узкое, хотя в данной местности известно и древнее городище. Если быть исторически точным, то Л.К. Зубалов в период 1892—1902 годов возвел на обширном земельном участке, густо заросшем сосновым лесом, рядом с деревней Калчуга четыре кирпичных дома (для себя, отца, брата Якова), внешне напоминающие средневековые замки по архитектурному стилю, окруженные кирпичной стеной высотой в три метра с угловыми башнями и глухими массивными воротами. Проект всех четырех домов в псевдоготическом стиле выполнили московские архитекторы Н.Н. Чернецов (1874—1944) и П.С. Бойцов (1848—1918), прославившиеся своими многочисленными оригинальными проектами особняков и усадеб в Звенигородском уезде (особо хочу отметить из проектов П.С. Бойцова стилизованную под французские шато усадьбу баронов Мейендорфов в поселке Барвиха Одинцовского района Московской области, на Подушкинском шоссе, имеющую статус госдачи УДП РФ, охраняемую ФСО РФ и называющуюся «госрезиденция «Барвиха»).

После Октябрьской революции в этой усадьбе некоторое время жил и работал В.И. Ленин, а с 1930 года на территории бывшего дворянского имения был организован санаторий СНК и ЦИК СССР «Барвиха». Архитектор Н.Н. Чернецов, как это ни покажется странным, привлек Левана Зубалова совершенно непостижимыми для человеческого понимания капитальными каменными заборами, которые проектировал и предлагал московским нуворишам для своих особняков (впрочем, этот архитектор проектировал не только заборы и стал известен своими проектами домов в Москве). Чернецов стал автором проекта двух каменных заборов для Левана Зубалова, один из которых до сей поры находится по адресу Садово-Черногрязская, дом 6, а второй, более знаменитый, стал ограждением госдачи И.В. Сталина «Зубалово-4». Я практически постоянно, пять раз в неделю проезжаю по Садовому кольцу мимо этого внушительного забора и всегда удивляюсь его высоте и неприступности. Удивительно и то, что массивные ворота с калиткой, встроенные в этот каменный забор, остались все те же, зубаловские.

По понятным причинам, такой лакомый кусок подмосковной собственности долго не мог оставаться бесхозным. В феврале 1921 года, по решению Президиума ВЧК и под охраной специального отделения в одном из особняков Л.К. Зубалова поселился председатель ВЧК Ф.Э. Дзержинский с семьей, и по его настоянию рядом был организован образцовый совхоз «Горки-2» (в дальнейшем он перешел на баланс ХОЗУ ЦИК СССР) для снабжения партийных дач свежими продуктами. С конца октября 1921 года на территории бывшей усадьбы Л.К. Зубалова, состоящей из трех больших двухэтажных особняков, разместились служебные загородные резиденции И.В. Сталина, Н.И. Бухарина и Ф.Э. Дзержинского и К.Е. Ворошилова. В настоящее время опубликован ЦА ФСБ уникальный документ Президиума ВЦИК с грифом «Совершенно секретно», свидетельствующий о том, что решения о передаче дореволюционной собственности буржуазии в ведение Управления Кремлем и домами ВЦИК проходили в очень узком кругу, на котором заседали выдвиженцы Л.Б. Каменева, считающегося первым заместителем предсовнаркома В.И. Ленина на период его болезни.

«Совершенно секретно

ВЫПИСКА ИЗ ПРОТОКОЛА ЗАСЕДАНИЯ ВЦИК
о передаче имения быв. Зубалова в ведение ВЦИК
и образование для его управления комиссии
в составе Ягоды и др.

Т.т. Куйбышеву, Ягоде, Каменеву

ВЫПИСКА ИЗ ПРОТОКОЛА № 70Б
заседания президиума Всероссийского центрального
исполнительного комитета Совета рабочих, крестьянских,
красноармейских и казачьих Депутатов
от 19 октября 1922 г.

Слушали: об имении бывш. Зубалова.

Постановили: передать имение б. Зубалово и хутор (б. Трапезникова) в ведение и управление ВЦИК. Для непосредственного управления имением б. Зубалово образуется ВЦИКом комиссия в составе т.т. Енукидзе, Куйбышева и Ягоды.

Выписка верна: секретарь ВЦИК А. Енукидзе

Управделами ВЧК Г. Ягода³».

В первом доме (именовался в документах 4-го отделения ОГПУ СССР «Зубалово-2»), усадьбы Л.К. Зубалова, прилегающем к западной окраине деревни Калчуга, по левой стороне Звенигородского тракта поселился в августе 1926 году со своей большой семьей А.И. Микоян, который прожил здесь более 40 лет — до 1965 года, когда ушел с поста председателя Президиума Верховного Совета СССР. Дочь И.В. Сталина С.И. Аллилуева писала в своей книге «20 писем к другу» о А.И. Микояне писала вот что: «... А.И. Микоян с семьей и детьми, а также К.Е. Ворошилов, Шапошников и несколько семей старых большевиков разместились в Зубалове-2. <...> На даче у А.И. Микояна по сей день сохранилось все в том виде, в каком бросили дом эмигрировавшие хозяева. На веранде мраморная собака, любимица хозяина; в доме — мраморные статуи, вывезенные в свое время из Италии; на стенах — старинные французские гобелены; в окнах нижних комнат — разноцветные витражи. Парк, сад, теннисная площадка, оранжерея, парники, конюшня — все осталось как было. И так приятно мне всегда было, когда я попадала в этот милый дом добрых старых друзей, войти в старую столовую, где все тот же резной буфет, и та же старомодная люстра, и те же часы на камине. Вот уже десять внуков бегают по тем же газонам возле дома и потом обедают за тем же столом под деревьями, где выросли его пять сыновей, где бывала и мама, дружившая с покойной хозяйкой этого дома...»

В другом зубаловском доме (построенном Л.К. Зубаловым лично для своего загородного отдыха), называемом в сохранившихся документах ОГПУ/НКВД СССР «Зубалово-4», на левобережье реки Медвенки с 1919 по 1932 год, до самоубийства жены Н. Аллилуевой, жил генсек И.В. Сталин с семьей.

Главный въезд в усадьбу был со стороны Знаменской дороги (современного Красногорского шоссе), которая соединяла Одинцово с селом Знаменским. Дорога к объекту «Зубалово-4» шла через глухой девственный лес, тот, что остался и в настоящее время (по сей день все госдачи ОГПУ/НКВД /МГБ/КГБ «Зубалово-2» и «Зубалово-4», на которых проживали видные советские партийные и государственные деятели, находятся на балансе ФСО РФ и являются охраняемыми объектами). Однако вернемся к первопричине выбора И.В. Сталина в качестве своей загородной резиденции имения Л.К. Зубалова. Хочу для начала заметить, что выбор брошенных особняков в период с 1919 по 1922 год под Москвой был весьма широк, и статус И.В. Сталина в то время — нарком госконтроля РСФСР и в дальнейшем нарком Рабоче-крестьянской инспекции РСФСР — позволял особо не церемониться при распределении и присвоении брошенного имущества буржуазии. Но Сталин выбрал именно личный особняк Л.К. Зубалова. Почему? Постараюсь ответить на этот вопрос.

Для начала необходимо отметить, что психологические портреты Л.К. Зубалова и И.В. Сталина имеют определенную похожесть в одном — оба были крайне подозрительными и патологически недоверчивыми натурами. Более того, по свидетельству современников, знавших Л.К. Зубалова в молодые годы, отпрыск известного нефтепромышленника и его старший сын имел обсессивно-компульсивное расстройство, или ОКР (одна из форм реактивного психоза, который в зрелом возрасте приобрел черты обостренного депрессивно-параноидального синдрома).

У Л.К. Зубалова течение болезни после 25 лет начало прогрессировать, но в силу ряда причин его отец К.Л. Зубалов был вынужден в завещании передать право на владение всем движимым и недвижимым имуществом именно старшему сыну. Левана Зубалова часто посещали фобии о возможных покушениях на его жизнь, что вылилось в строительство нехарактерных для средней полосы России средневековых замков-крепостей, имеющих запутанную планировку комнат (впоследствии И.В. Сталин в своих госдачах в Кунцеве-Давыдкове, на Черноморском побережье Кавказа и ряде других использовал все бредовые идеи Л.К. Зубалова по устройству своего жилища). Весьма примечательно и то, что Леван Зубалов, сильно отягощенный тяжелой формой ОКР, находясь в своем личном доме (который стал в дальнейшем госдачей «Зубалово-4»), постоянно менял комнаты для ночного сна, иногда перемещаясь из одного спального помещения в другое в течение ночи по нескольку раз. Удивительно, но и И.В. Сталин имел те же странные привычки, правда, не бегал из комнаты в комнату во время ночного бдения, а лишь каждодневно менял помещения для сна в своей загородной резиденции. Я конечно же не утверждаю, что И.В. Сталин обладал изменениями в психике, но особой подозрительностью — несомненно.

Особое значение в своей фобии быть убитым или задушенным непрошеными гостями Леван Зубалов придавал возведению неприступного забора вокруг своей усадьбы, который имел высоту три метра и был выполнен из красного кирпича. Примечательно, что этот забор стоит до сей поры в совершенно нетронутом временем состоянии, в чем может убедиться каждый любопытный читатель, если поедет по Красногорскому шоссе почти до самой деревни Калчуга (объект ФСО РФ «Зубалово» находится на самой окраине деревни Калчуга) и, не доезжая ее, свернет под «кирпич», от которого пройдет около пятидесяти метров до железных ворот с глазком. Вне всяких сомнений, что И.В. Сталин, несмотря на нелепые россказни его дочери о причинах вселения ее отца в бывшее владение Л.К. Зубалова, неоднократно ездил по Подмосковью и тщательно подбирал себе загородную резиденцию, в соответствии со своими представлениями о личной безопасности и комфорте. Судя по тому, что в своей жизни сделал и совершил И.В. Сталин, дачу в 1919 году он подбирал весьма тщательно, не торопясь, не поддаваясь на уговоры соратников по ВКП(б) вселиться в более роскошный особняк. В конце концов И.В. Сталин выбрал себе загородную резиденцию, как я упоминал выше, внешне и внутренне похожую на средневековую крепость, вдобавок обнесенную трехметровым забором с капитальными железными воротами. Более того, данный объект имел очень хорошие подъезды в виде двухполосной дороги с щебеночным покрытием, которая вела прямиком к железнодорожной станции Одинцово. Удивительно и то, что И.В. Сталин, приехав на автомобиле в деревню Калчуга весной 1919 года, обойдя вокруг всей кирпичной ограды усадьбы Л.К. Зубалова и осмотрев с великим тщанием все четыре бывших дома нефтепромышленника, выбрал из них самый малый по площади и по наличию предметов роскоши, но двухэтажный и стоящий в глубине огороженной территории. Будущему генсеку, вне всяких сомнений, понравилось именно продуманное расположение дома и ограждение с точки зрения безопасности. Также стоит заметить, что кирпичное ограждение усадьбы Л.К. Зубалова высотой в три метра имело запасные выходы в разные стороны лесного массива, что упрощало в случае нападения на объект скрытное бегство. Существовала и отдельная железнодорожная ветка, ведущая от главной магистрали (от станции Немчиновка) до самой усадьбы, построенная на средства и по личному проекту Л.К. Зубалова, который предполагал доезжать от Брестского вокзала (стал Белорусским с мая 1936 года) на мотодрезине до железных ворот своего владения. Тут еще стоит добавить, что данный объект «Зубалово-4» за более чем 90-летнее существование на балансе ОГПУ/НКВД/НКГБ/МГБ/КГБ/ГУО/ФСО не претерпел практически никаких (!!!) переделок кирпичного ограждения, сооруженного более века назад, что говорит о продуманном решении этого вопроса бывшим хозяином усадьбы Л.К. Зубаловым (17 декабря 1914 года Л.К. Зубалов умер от кровоизлияния в мозг).

Крайне любопытны подробные характеристики данного дома и кирпичного ограждения современников нефтепромышленника, видевших сие архитектурное чудо собственными глазами. Вот что пишет в своей книге «Записки князя Кирилла Николаевича Голицына» К.Н. Голицын:

«...теперь обратимся к загородному владению миллионера-нефтяника Л.К. Зубалова. Оно так и называлось — «Зубалово». Увидел я его, правда, издали, в 1923 году. Случилось это так. Примерно через месяц после смерти моей матери в июне 1923 года нас с отцом потянуло к родным в Москву, так как в Петрограде никого из близких уже не осталось. Недолго думая, мы собрались и поехали в Москву. В самом городе никого не застали — Голицыны были на даче. Они сняли ее в селе Знаменском, расположенном на правом берегу Москва-реки напротив родового голицынского Петровского.

До 1917 года попасть в Петровское можно было двумя путями: либо по Александровской железной дороге до станции Одинцово, либо по Виндавской — до станции Павши-но. В 1923 году добраться до Знаменского можно было единственным путем — по Белорусской дороге до станции Немчиновка и далее по проложенной от этой станции ветке протяженностью в 14 километров до станции Усово. Состав из четырех пассажирских вагонов 3-го класса совершал по этой ветке редкие — один раз в сутки — челночные рейсы: Немчиновка—Усово—Немчиновка. Полагаю, что сейчас ветки этой не существует, а в начале 20-х годов на ней было даже две промежуточных остановки.

Станция Усово помещалась тогда в старом товарном вагоне без колес, одиноко стоявшем возле путей. Там перед отправлением поезда продавались билеты. А приехавшему в Знаменское предстояла от Усова прогулка пешком — около трех километров. Когда мы с отцом отправились в этот путь, то оказалось, что рельсы не заканчивались у вагона с билетами, а, минуя его, шли дальше — некоторое время рядом с дорогой в Знаменское и примерно через полкилометра, повернув влево и пройдя еще 150—200 метров, упирались в наглухо закрытые сплошные железные ворота какой-то необычного вида усадьбы.

Кирпичная арка ворот продолжалась в обе стороны высокими кирпичными же стенами, за которыми видны были деревья и самый верх причудливого здания с башенками, похожего на средневековый замок. Дальше дорога на Знаменское довольно долго тянулась вдоль этой высокой стены до того места, где стена поворачивала и под прямым углом уходила в глубь леса. На усадьбах у помещиков иногда практиковалось сооружение оград, но в большинстве случаев их возводили в тех частях усадебной земли, которые граничили с проезжими дорогами. Иногда невысокими оградами отделяли постройки парадные от служебных, но даже в очень богатых поместьях, сколько я знаю, не обносили сплошной стеной участки леса или лугов. Вообще, русские помещики не имели обыкновения отгораживаться от крестьян. Однако здесь, между станцией Усово и Знаменским, с дореволюционных времен стояла не просто усадьба — это было загородное владение Л.К. Зубалова, которое он укрепил не хуже, а может быть, и лучше своего московского дома. И эти укрепления сыграли свою зловещую роль в истории владения. Именно благодаря мощной стене, железным воротам и «персональной» железной дороге «Зубалово» в советское время стало одной из первых «высоких резиденций...»

Также очень интересны характеристики К.Н. Голицына, касающиеся монументального кирпичного забора особняка Л.К. Зубалова в Москве, расположенного на Садовом кольце, совсем рядом со станцией метро «Красные Ворота», и созданного по проекту архитектора Н.Н. Чернецова:

«...Однажды летом 1932 года самый обыденный случай привел одновременно моего отца и меня на площадь Красных ворот — нам пришлось довольно долго простоять там в ожидании трамвая. Отец указал мне на солидный особняк, стоявший почти напротив остановки, и спросил — знаю ли я, чей это дом. Я не знал и признался в этом. Тогда-то я и услышал историю этого дома, его владельца — Зубалова и его загородного владения. Позже я заглянул в книгу «Вся Москва» за 1915 год, и там на одной из страниц на букву «3» обнаружил такую запись:

«Зубалова Елена Ивановна, вдова потомственного дворянина Зубалова Ольга Ивановна;

Зубалов Лев Константинович, дворянин, член Общества пособий нуждающимся студентам Московского университета;

Зубалов Лев Львович».

И у всех один адрес: Садово-Черногрязская, дом 6, собственный дом — тот самый, у Красных ворот. Итак, особняк напротив трамвайной остановки принадлежал прежде Л.К. Зубалову — очень богатому нефтепромышленнику. Молва о его громадном состоянии широко распространилась и навлекла на него беду: он стал объектом вымогательства и шантажа. Однажды Зубалов получил письмо с требованием внести огромную сумму — несколько десятков, а может быть, и сотен тысяч рублей на революционную работу. Письмо исходило от некой подпольной революционной организации и содержало угрозу самой жестокой расправы, если деньги не будут внесены в срок. Зубалов был известен как щедрый благотворитель. Но благотворительность принудительная, да еще в пользу дела, которому он никак не мог сочувствовать, вызвала у этого человека решительный протест. И основывался' этот протест вовсе не на скаредности капиталиста, но на почве принципиального несогласия с той деятельностью, которую от него требовали субсидировать. Получив указанное письмо и трезво оценив положение, Зубалов принял твердое решение: денег ни в коем случае не отдавать, а капиталу, который хотели у него отнять, найти иное применение, направив его на создание мер защиты от возможного и даже обещанного насилия. Он нанял себе надежных телохранителей с высокой оплатой, переоборудовал свой дом у Красных ворот, превратив его в крепость, и, наконец, обезопасил себе летнее пребывание на природе в подмосковном своем земельном владении в деревне Калчуга. Я сознательно употребляю слово владение, не говоря ни дача, ни имение, так как ни то ни другое определение не подходит к тому, во что превратил Зубалов свою летнюю резиденцию в Звенигородском уезде Московской губернии. Сперва несколько слов о зубаловском доме в Москве. Хозяин начал с того, что решительно отгородился высокой стеной от улицы».

Как уже убедился читатель, все то, что построил господин Л.К. Зубалов до своей смерти (в 1912 году), не только кирпичные заборы, но и добротные особняки в Москве и Подмосковье, служит верой и правдой уже ровно 100 лет и, более того, постоянно ремонтируется за государственный счет. Хочу подчеркнуть, что строго охраняемый объект ФСО РФ «Зубалово», до сей поры стоящий на ее балансе, в настоящее время представляет собой комплекс из двух особняков (значительно обновленных и прошедших многочисленные капитальные ремонты), один из которых до 1965 года являлся служебной дачей А.И. Микояна (так называемый Большой дом), и личной резиденции И.В. Сталина до 1932 года (так называемый Малый дом). Нелепые слухи в СМИ и многочисленные сплетни в Интернете о том, что объект ГУГБ НКВД СССР «Зубалово» был взорван в октябре 1941 года, совершенно не соответствуют действительности.

Продолжая тему высоких заборов вокруг служебных дач советских партноменклатурщиков ранней поры, вернусь опять же к объекту «Зубалово-4», ибо сам генеральный секретарь ЦК ВКП(б) И.В. Сталин стал настоящим закоперщиком в постройке капитальных многометровых изгородей, прочно скрывших его от загнанного в стойло социализма собственного народа. Современники, родственники и просто люди, близко знавшие И.В. Сталина, жившие с ним бок о бок долгое время, часто повторяют в печати штампованные фразы о детской беспечности генсека и абсолютном пофигизме в сохранении собственной жизни в его раннюю пору руководства СССР.

Особенно на данном поприще пения осанны прославился Александр Тимофеевич Рыбин, бывший сотрудник 4-го отделения ОГПУ СССР (в дальнейшем его перевели в комендатуру Большого театра и он долгое время видел вождя только по праздникам), который уже какой десяток лет рассказывает о неких событиях, произошедших с И.В. Сталиным. Примечательно, что сам А.Т. Рыбин при этом не был непосредственным свидетелем невиданной лихости, отчаянной храбрости и странной незаинтересованности вождя всех времен и народов в собственной безопасности. Вторит А.Т. Рыбину и приемный сын И.В. Сталина — Артем Федорович Сергеев (Сергеев рос и воспитывался в семье И.В. Сталина наравне с другими детьми, был близким другом его сына Василия). Вот, например, что утверждает А.Ф. Сергеев о системе охраны загородной резиденции «Зубалово» в период с 1922 по 1932 год:

«...При даче есть территория, которой должен заниматься кто-то: садовник, дворник... И охрана. Ее было очень мало до гибели Кирова, вплоть до того, что днем дачная калитка в лес была открыта. Около ворот не было никакой охраны, они не запирались на замок. После смерти Кирова в 1934 году охрана была усилена. Ворота и калитку стали запирать и открывать для прохода или проезда конкретного человека или транспорта. Со временем появилось наружное и внутреннее наблюдение. Но все это появилось не сразу, а постепенно, одно за другим, очевидно по мере необходимости, по мере осложнения обстановки. Точную численность охраны я не назову, но была она весьма невелика. Была постоянная дачная охрана — очень малочисленная. Собственно, следящая только, чтобы на территории не оказалось посторонних. И если ранее не было сопровождающей машины при проездах, то года с 1932-го появилась сопровождающая машина, где находилось 3—4 человека, ходила она сзади автомобиля Сталина. А ранее Сталин ездил на одной машине без сопровождения. Причем и на открытой тоже ездил. Машина Сталина была 6-местная: 2 человека впереди, в том числе водитель, сзади 2 места и откидывающиеся 2 стульчика. Я помню хорошо, что Сталин обычно сидел на правом откидывающемся стульчике, Надежда Сергеевна сидела сзади на сиденье...»⁴

За этими воротами на объекте «Зубалово-4» в период 1919—1932 годов жил И.В. Сталин с семьей

Понятно, что воспоминания А.Ф. Сергеева, изложенные в книге «Беседы о Сталине» (2006, издательство «Крымский мост»), и данные им интервью СМИ нельзя считать документальными свидетельствами только по одной важной причине — самому фигуранту собственных воспоминаний и многочисленных интервью на момент присутствия на даче «Зубалово-4» было всего... от года до 10 лет. Более того, приведенные выше упоминания А.Ф. Сергеева о системе охраны специального отделения оперода (с июня 1931 года 4-го отделения оперода) ОГПУ СССР (отвечало за охрану руководителей партии и правительства), касающиеся ее контроля периметра госдачи «Зубалово», самого объекта и территории за кирпичным забором, кажутся абсолютным бредом. Особенно нелепыми кажутся фразы «...около ворот не было никакой охраны, они не запирались на замок...» и «...днем дачная калитка в лес была открыта». Вы в это верите?! Лично я — нет. На самом деле А.Ф. Сергеев конечно же в то время и значительно позже по какой-либо причине просто не знал о разнообразных методах работы отечественных и иностранных спецслужб, которые охраняют руководителей государства. Не стану утомлять читателя длинными сентенциями о методах и способах защиты высших государственных деятелей в СССР в сталинский период органами ОГПУ/НКВД/НКГБ/МГБ. Замечу лишь то, что основной деятельностью органов госбезопасности, охраняющих главу государства, является оперативно-агентурная деятельность как внутри страны, так и за рубежом, в плотном контакте с пограничной службой, структурой МВД и подразделениями военной разведки (в данном случае ГРУ ГШ МО).

Боевые подразделения в виде управления личной охраны органов госбезопасности всегда действуют в очень плотном взаимодействии с вышеперечисленными структурами, ибо они являются их глазами и ушами. Дежурство на воротах дачи «Зубалово-4» рядового сотрудника 4-го отделения ОГПУ в 20—30-х годах весьма серьезно подкреплялось агентурным обеспечением ИНО, ГУКРМ и СПО ОГПУ СССР, которые имели многочисленных осведомителей в разных слоях общества и постоянно работали на упреждение терактов, выявляя «инициативников» и агентов иностранных разведок при помощи создания лжеорганизаций, ведущих мнимо подпольную деятельность. Скромный маленький мальчик Артем Сергеев, каждый день летом пулей пролетавший в калитку из дачи «Зубалово» в лесную чащу, по вполне понятным причинам не знал об осведомителях, служебных собаках, многочисленных «секретах» сотрудников 4-го отделения оперода ОГПУ в окружающем объект лесном массиве, о постах наружной охраны, которые дежурили круглосуточно внутри периметра и старательно не мозолили глаза как самому Сталину, так и его домочадцам.

Ко всему прочему, мальчик Артем Сергеев, скромно заметивший, что «была постоянная дачная охрана — очень малочисленная», не заметил и не уточнил, что он имел в виду под словами «очень малочисленная». Сколько всего было человек в смене, несущих дежурство, — двадцать, сорок, может, сто?! На самом деле к концу 20-х годов, когда приемный сын И.В. Сталина уже смог что-то фиксировать и запоминать, каждый загородный правительственный объект, а именно личные дачи членов политбюро ЦК ВКП(б) в Подмосковье, на Черноморском побережье Кавказа и в Крыму, представляли собой тщательно и строго охраняемые территории, обнесенные особой труднопреодолимой оградой, построенной ХОЗУ ЦИК СССР или инженерно-строительным отделом (ИСО) ОГПУ СССР. Без этих двух главенствующих организаций сами загородные резиденции и окружающие их монументальные изгороди не могли быть построены. Что же собой представляли в то время эти организации, строившие номенклатурные заборы и госдачи для членов и кандидатов в члены политбюро ЦК ВКП(б)?

Кинологическая служба в ОГПУ/НКВД и ее роль в охране госдач

Вы много читали или слышали о применении служебно-разыскных собак в органах ОГПУ/НКВД/МГБ? Обычно люди старшего возраста, напрягая память, вспоминают о подвигах пограничника Н.Ф. Карацупы, который со своей собакой Индусом творил чудеса, задерживая нарушителей государственной границы. Однако советские журналисты и писатели, извергая на неискушенного читателя водопады словесной шелухи, по какой-то причине забыли подробно рассказать о методах и приемах обучения собак в кинологической службе органов госбезопасности СССР. Забывчивость писателей и журналистов, щедро одаренных в СССР государственными премиями, объяснялась очень просто — о методиках обучения служебно-разыскных собак в питомниках ОГПУ/НКВД/МГБ не сообщали из-за покрова тайны, окружавшего это действо. Тайна была достаточно «своеобразной» и не совсем приличной, чтобы о ней знали люди в СССР, готовящиеся жить в ближайшем будущем при коммунизме.

В настоящее время главный секрет обучения собак в кинологических школах ОГПУ/НКВД/МГБ известен — это использование заключенных из ГУЛАГа в условиях постановки у собаки правильных рефлексов и действий при задержании и конвоировании потенциальных нарушителей (террористов, диверсантов). Думаю, что скептики сразу скажут, дескать, служебную собаку, нацеленную на использование охраны периметра или помещений, можно дрессировать и при помощи обычных сотрудников-кинологов, одетых в специальные защитные ватные костюмы. Собака будет бросаться на псевдонарушителя, упакованного в ватные толщины, трепать его за ноги и руки и тем самым получит необходимый курс дрессировки. На данный демарш всем заядлым скептикам я заявляю одно — служебная собака, нацеленная кинологической службой органов безопасности на контроль помещений или периметра, должна при комплексной дрессировке получить устойчивый навык настоящей бескомпромиссной схватки с человеком, который может ее убить при помощи, допустим, обычного ножа. Можно утверждать, что собаки в кинологической службе ОГПУ/НКВД/МГБ, прошедшие такой жестокий отбор при настоящем бое с заключенным, вооруженным палкой, штыком или саперной лопаткой, зачислялись в штат с краткой характеристикой ее основных показателей: сила, злобность, выносливость, подчинение командам, индифферентность к раздражающим внешним факторам (выстрелы, разрывы снарядов, крики, задымленность и т. д.). В этой ситуации схватки заключенного из ГУЛАГа и служебной собаки из питомника ОГПУ/НКВД были жертвы с обеих сторон, но чаще просто травмы и ранения. Фактически это были настоящие гладиаторские бои, где людей («врагов народа», «членов семей врагов народа», «подкулачников», «контриков» и т. д.) из мест заключения использовали как одно из средств для дрессировки служебных собак. Сохранились ли документы об учреждении кинологической службы ОГПУ/НКВД, а также методах обучения и имеются ли они в свободном доступе? Сохранились, имеются в ЦА ФСБ РФ, но очень мало. Однако ниже по тексту я постараюсь рассказать читателю о становлении кинологической службы органов безопасности, которая масштабно и успешно использовала служебных собак, в том числе для охраны периметра и помещений государственных дач.

20 ноября 1923 года, в соответствии с приказом № 166/43 председателя ОГПУ при СНК СССР Ф.Б. Дзержинского, были организованы Центральные курсы инструкторов собак пограничных войск. Примерно через год, 23 августа 1924 года, на основании приказа Реввоенсовета РККА № 1089, был учрежден Центральный опытный питомник военно-спортивных собак на станции Кусково Горьковского направления МЖД (в дальнейшем данный объект стал воинской частью и был назван «Красная звезда»).

Центральные курсы инструкторов службы собак пограничных войск позднее — с августа 1924 года — стали называться Центральная школа командного состава служебного собаководства и питомник войск ОГПУ при СНК СССР. На курсах и особенно в школе в последующие пять лет были разработаны и апробированы научные методы разведения собак служебных пород, их содержания, сбережения, дрессировки и использования при охране государственной границы, во внутренних войсках, в системе особых отделов (военная контрразведка) и специальном отделении оперода ОГПУ СССР.

Стоит заметить, что практически все методики дрессировки служебно-разыскных собак в системе ОГПУ/НКВД были сформулированы, апробированы, проверены и приняты к использованию выдающимся советским ученым-кинологом Всеволодом Васильевичем Языковым на основе личных научных исследований, а также с использованием методического пособия «Руководство по дрессировке собак» (в данном труде много внимания уделялось тренингу немецкой овчарки по принятому в начале века стандарту Schutzhund) немецкого офицера, полковника Конрада Моста, которое вышло в 1910 году и считалось в то время исключительно адаптированным для нужд армии и органов безопасности. В.В. Языков, работая с марта 1918 года начальником Петроградского питомника собак-ищеек уголовного розыска, внес тщательно проработанный проект во Всеросглавштаб РККА (предтеча Наркомата обороны РККА) об организации в армии служебного собаководства. В течение четырех месяцев работал в штабе Петроградского и Главного штаба РККА над разработкой проекта организации и работы этой службы. Это послужило толчком для организации в 1923 году Центральных курсов инструкторов службы собак пограничных войск и с 1924 года Центрального и окружных питомников-школ служебного собаководства в РККА. В 1921 году В.В. Языков внес проект в Центральное управление уголовного розыска в Москве об организации Центрального и периферийных питомников-школ служебно-разыскных собак. С 1923 по 1925 год работал начальником этого питомника-школы после ее организации в Москве.

В связи с тем что РККА, ОГПУ с середины 20-х годов начали вести активное сотрудничество с рейхсвером и полицейскими службами Германии, руководством РВС и органов госбезопасности было предложено В.В. Языкову установить рабочее сотрудничество с ее ведущими кинологическими школами, а также с авторитетными дрессировщиками служебных собак.

В.В. Языков, по собственному признанию, из всех возможных вариантов выбрал для дрессировки собак в СССР методику Конрада Моста. По его мнению, К. Мост придерживался более прогрессивных взглядов по теории и практике дрессировки собак, чем другие немецкие дрессировщики, уделяя большее внимание обучению, максимально приближенному к боевому столкновению в реальных условиях.

К началу работы В.В. Языкова по служебному собаководству в марте 1918 года кинологическая служба в РСФСР находилась в зачаточном состоянии. Не было квалифицированных специалистов-дрессировщиков, учебных пособий по собаководству и научно обоснованной методики и техники дрессировки в системе органов внутренних дел, госбезопасности и армии. В стране сохранились несколько десятков полицейско-разыскных собак, а служебных собак, пригодных для использования в армии и системе госбезопасности, вовсе не осталось. В.В. Языков, не имея специального биологического образования, достиг выдающихся успехов в области служебного собаководства и намного опередил специалистов-кинологов других стран. Остается лишь добавить, такая напряженная и плодотворная работа продолжалась им до увольнения в 1938 году.

Племенных собак для кинологической службы РККА и ОГПУ начиная с 1923 года пришлось закупать за валюту в Германии. С преодолением больших трудностей: вновь оборудовались помещения питомника собак и учебные классы для курсантов школы, готовились учебные пособия, площадки для дрессировки собак и др. За короткий период питомник-школа служебно-разыскных собак превратился в кинологический центр уголовного розыска.

Как я указывал выше, В.В. Языков, на основе обобщения научно-практических методик зарубежных кинологов, в течение короткого времени разработал для РККА и ОГПУ/НКВД СССР научные методы и приемы дрессировки и применения служебных собак в различных условиях, которые в то время находились под грифом «Секретно».

В частности, для РККА (Разведывательное управление Генштаба НКО СССР) по методике В.В. Языкова были апробированы и приняты к освоению в военных округах следующие методики:

дрессировка служебной собаки по воинской профессии «собака-связист»;
дрессировка служебной собаки по воинской специальности «собака ЗКС» (защитно-караульной службы)
дрессировка служебной собаки по воинской специальности «собака-подрывник»;
дрессировка служебной собаки по воинской специальности «собака — носитель ОВ» (боевых отравляющих веществ);, дрессировка служебной собаки по воинской специальности «собака — истребитель танков»;
дрессировка служебной собаки по воинской специальности «собака минно-разыскной службы»;
дрессировка служебной собаки по воинской специальности «собака — помощник снайпера».

Для нужд ОГПУ/НКВД СССР В.В. Языков апробировал и освоил методики по следующим специальностям служебных собак:

служебная собака конвойной службы; служебная собака-телохранитель; служебная собака МРС (минно-разыскной службы); служебная собака ЗКС (защитно-караульной службы); служебная собака разыскной службы для ГУКРМ (милиция) и ГУП ВО (погранвойска).

Необходимо отметить, что в Центральной школе начсостава служебного собаководства ОГПУ/НКВД СССР по методикам В.В. Языкова готовили инструкторов и непосредственно самих собак (в основном немецких овчарок) для органов госбезопасности, в частности:

особых отделов ОГПУ/НКВД СССР;
ГУПВО ОГПУ/НКВД СССР;
оперода ОГПУ/НКВД СССР (в дальнейшем ГУГБ НКВД СССР);
ГУЛАГ ОГПУ/НКВД СССР.

Особое место в структурах госбезопасности 20—40-х годов, охранявших руководителей партии и правительства (4-е отделение оперода ОГПУ СССР, в дальнейшем 1-й отдел ГУГБ НКВД СССР), занимало кинологическое подразделение, подчиненное заместителю начальника оперода (начальником оперода НКВД СССР до 15 апреля 1937 года был К.В. Паукер) З.И. Воловичу, но стоящее на довольствии в АХО НКВД/НКГБ до марта 1946 года (в МГБ СССР кинологическое подразделение стояло на балансе и довольствии ХОЗУ ГУО МГБ СССР).

Примечательно, что именно при начальнике оперода ОГПУ/НКВД СССР К.В. Паукере (кроме всего прочего, Паукер руководил подразделением охраны руководителей партии и государства в СССР, пользуясь особым доверием у И.В. Сталина) сформировалось правильное в тактическом и стратегическом понимании отношение к кинологической службе как к исключительно эффективному средству защиты периметра особо охраняемых объектов. Как руководитель, непосредственно отвечающий за безопасность высшего руководства страны, К.В. Паукер неоднократно имел продолжительные беседы с признанными специалистами-кинологами В.В. Языковым и Л.А. Андреевым, пытаясь понять, как и на каких принципах построить защитно-караульную службу в 4-м отделении оперода ОГПУ СССР.

Особый интерес у К.В. Паукера вызывал тренинг служебной собаки-телохранителя, ее возможности при задержании потенциальных террористов и диверсантов.

В результате К.В. Паукер, после многочисленных просмотров возможностей кинологической службы ОГПУ СССР, пришел к ошибочному мнению (история, впрочем, это доказала на примере применения собак в личной охране А. Гитлера и высшего руководства рейха) о приоритетном обучении и последующем использовании служебных собак в защитно-караульной службе (ЗКС) при 4-м отделении оперода.

Чрезвычайно перспективное направление — «собака-телохранитель», которое продвигали и на котором настаивали В.В. Языков и Л.А. Андреев, было снято К.В. Паукером с повестки дня и предано забвению как тупиковое. Руководство ОГПУ СССР решило, что трехрубежная система охраны государственных дач, включающая в себя 3—5-метровые изгороди (например, на Ближней даче в Волынском), опутанные спиралью Бруно и имеющие КСП, должна дополняться немецкими и восточноевропейскими овчарками, обученными по короткой программе ЗКС. По этой причине номенклатурные заборы с конца 20-х годов прошлого века, окружающие дома отдыха ЦИК СССР, личные дачи членов политбюро ЦК ВКП(б) и лично И.В. Сталина, кроме сотрудников оперода ОГПУ/НКВД СССР, стали бдительно и бескомпромиссно оберегать служебные собаки из кинологического подразделения.

Изменилось применение служебных собак в системе органов госбезопасности СССР при охране государственных дач с конца 20-х годов по 1991 год? Как это ни странно, но изменилось крайне незначительно. В начальной стадии своей защитно-караульной службы служебные собаки в период 20—40-х годов выполняли крайне важную функцию — обнаружения на значительном расстоянии при помощи своего обоняния посторонних на внешней или на внутренней стороне охраняемого периметра. Служебные собаки широко использовались в СССР на строго охраняемых объектах РККА и НКВД по простой причине того, что технические средства охраны (ТСО), уже ставшие в США, Великобритании и Германии (об этом подробнее чуть ниже по тексту) привычным средством охранной сигнализации периметра и помещений), стали массово применяться только с 1964 года. До 1946 года, даже на самом тщательно охраняемом объекте в СССР — Ближней даче в Волынском, где в основном и жил И.В. Сталин, также не было ТСО, но зато вдоль периметра круглосуточно и круглогодично бегали служебные собаки, дрессированные по системе ЗКС.

Как уже понял читатель, применение служебных собак при охране личной загородной резиденции председателя Совета министров И.В. Сталина с 1946 года было очень примитивным, но достаточно эффективным. В дальнейшем, после 1953 года, отношение в КГБ СССР, и в частности в 9-м управлении, к кинологической службе сильно изменилось в лучшую сторону, что, несомненно, произошло под влиянием прихода к власти Н.С. Хрущева и новых веяний во внутренней и внешней политике. Предсовмина Н.С. Хрущев не только стал снимать бывшие многочисленные госдачи И.В. Сталина с баланса Управления делами СМ СССР и 9-го управления КГБ, но и приказал изменить многорубежную систему охраны на этих объектах.

Служебных собак вместе со столбами с натянутой проволокой, окружавшими дачу И.В. Сталина в Волынском, убрали уже летом 1953 года, резко понизив статус главного номенклатурного забора страны высотой в пять метров (особенно долго ХОЗУ МВД СССР снимало в июне—августе 1953 года проржавевшую спираль Бруно в окружавшем Ближнюю дачу сосновом лесу, перекусывая саперными ножницами целые километры противопехотного заграждения, опутавшего и вросшего в стволы деревьев и кустарников. 13 марта 1954 года все функции 9-го управления перешли в созданный КГБ СССР).

К сожалению, не каждый читатель может увидеть данную специзгородь ядовито-зеленого цвета, до сей поры окружающую объект ФСО РФ «Волынское», в недалеком прошлом Ближнюю дачу И.В. Сталина, соседствующий с воинской частью МЧС РФ и домами микрорайона Давыдково. Почти год назад состоялся очередной ремонт этого ограждения ФСО РФ, которое подновили и фрагментарно укрепили металлическим профнастилом. Весьма любопытным кажется факт постоянных экскурсий на бывшую дачу И.В. Сталина в Волынское-Давыдково сотрудников Администрации Президента РФ и членов их семей, где вежливые гиды с погонами рассказывают об истории строительства здания, обитании в его недрах вождя всех времен и народов, а также многорубежной системе охраны, в которую входил знаменитый зеленый номенклатурный забор.

В свое время я неоднократно отдыхал в пансионате «У монастыря» (город Новый Афон, Республика Абхазия), который расположен на бывшей территории госдач № 11 и 12 Управления делами ЦК КПСС. Там мне довелось встретиться с местным жителем Алхасом Папбой, который неоднократно, еще будучи сопливым мальчишкой, глубокой ночью перелезал со своими друзьями через бетонный забор спецобъекта 9-го Управления КГБ СССР (госдачи № 11 и 12 охранялись в/ч 1139 9-го Управления КГБ СССР). Штурмовали мальчишки поздней осенью забор исключительно по причине острого желания своровать апельсинов и мандаринов и наесться ими до отвала. Каждый раз, при срабатывании емкостного детектора ТСО периметра, сорванцов обнаруживали и тащили в комендатуру госдачи, откуда уже вызывали милицию.

Во всей этой непритязательной и вполне тривиальной истории меня заинтересовало то, как вели себя служебные собаки ЗКС на госдаче при обнаружении нарушителя режима, обученные в питомнике Закавказского пограничного округа. Немецкая овчарка, а их всего на госдаче по штату полагалось шесть особей, прыгала из темноты (беззвучно!!!) на спину Алхасу Папбе и, повалив на землю, фиксировала свои зубы на его шее. Затем собака отходила на 2—3 метра в сторону и, контролируя каждое незначительное движение человека, подавала голос для обнаружения себя самой и задержанного ею нарушителя охраняемого периметра. Как уже понятно, собаки ЗКС, предназначенные для охраны государственных дач Управления делами ЦК КПСС, были отменно обучены на проявление при задержании максимальной самостоятельности действий и причинение минимального вреда нарушителю в случае отсутствия сопротивления с его стороны. Собак спускал кинолог (по штату их полагалось два на каждую госдачу УД ЦК КПСС) по вечерам, прекрасно зная, что они имеют обонятельную и зрительную память на всех обитателей охраняемого периметра. Служебные собаки самостоятельно перемещались в темноте вдоль всего охраняемого периметра (все емкостные детекторы были отрегулированы на появление в зоне их действия служебных собак и никогда не давали ложных сигналов тревоги) или находились под «грибком» вместе с сотрудником 9-го управления КГБ СССР, помогая ему и операторам ТСО (технических средств охраны), сидящим в здании комендатуры, нести охрану вверенной им территории.

Внедрение технических средств охраны периметра германской фирмы Siemens & Halske после 1946 года на государственных дачах в ГУО МГБ СССР

Рассказывая про историю создания и дальнейшего развития ограждений, или попросту номенклатурных заборов, на строго охраняемых объектах — загородных резиденциях ЦИК/СНК/СМ СССР, невозможно не коснуться поистине революционной темы оснащения в 1946 году Ближней дачи И.В. Сталина техническими средствами охраны периметра германской фирмы Siemens & Halske.

Возможно, кто-то из читателей возмутится, мол, подобная тема — это удел узких специалистов из силовых структур, которым по должности положено знать — когда и где именно в СССР впервые стали оснащать госдачи ТСО со светолучевыми сигнализаторами на основе фотоэлементов (на фотоэлемент падал источник, луч света, который являлся невидимым, «охранным» проводом, нарушение, прерывание которого приводило к срабатыванию звуковой или световой сигнализации). Однако я категорически с этим не соглашусь, ибо внедрение на Ближней даче в Волынском технических средств охраны периметра инженерами из ГУО МГБ СССР произвело совершенно неизвестную массовой общественности революцию. Почему? Дело в том, что в период с 1923 по 1946 год все территории госдач, санаториев, домов отдыха, принадлежащих ЦИК и СНК — Президиуму Верховного Совета СССР, охранялись сотрудниками органов ОГПУ/НКВД и служебными собаками ЗКС, без применения иностранных и отечественных технических средств обнаружения. Почему же это происходило в стране, где на безопасность И.В. Сталина и его соратников из политбюро ЦК ВКП(б) никогда не жалели народных денег?! Несмотря на тщательное изучение открытых источников по данной проблеме развития и становления отечественных технических средств охраны периметра и помещений, я так и не смог самому себе внятно ответить на данный вопрос. Более того, даже чрезвычайно важный и жизненно необходимый процесс развития средств ВЧ-связи в СССР для нужд руководства страны, в период с 1932 по 1941 год, происходил подчас спонтанно, нелепо и с большими затруднениями в технической сфере (впрочем, без обычных арестов в структуре правительственной связи в те времена тоже не обходились). Что тогда уж стенать о какой-то сигнализации?! Однако если проанализировать субъективные и объективные причины категорического неприятия ТСО периметра в загородных резиденциях 4-м отделением оперода ОГПУ СССР (в дальнейшем 1-м отделом ГУГБ НКВД СССР), то можно вынести из этого некоторые интересные соображения, например:

1. Практически все ноу-хау, имевшееся в США и странах Западной Европы в период с 1924 по 1946 год (пока не «напоролись» на серийное оборудование ТСО на основе фотоэлементов и инфракрасных лучей фирмы Siemens & Halske, которым была оснащена резиденция А. Гитлера «Бергхоф»), постоянно, с невиданным упорством покупали через подставные фирмы, а также просто воровали Разведуправление штаба РККА и ИНО ОГПУ/НКВД (в дальнейшем, с апреля 1943 года, 1-е управление НКГБ СССР), или, как говорят сами сотрудники спецслужб, «занимались промышленным шпионажем». Все новинки, интересующие РККА и ОГПУ/НКВД, закупались и воровались на основе особо утвержденного списка, который регулировало руководство страны, то есть фактически сам И.В. Сталин. По всей видимости, высочайшего повеления обратить внимание на последние разработки ТСО периметра компании из США Westinghouse Electric Company, Radiovisor из Великобритании, концерна Siemens & Halske и фирмы Rohde & Schwarz из Германии лично от вождя не поступало. Не смог по-настоящему правильно оценить первые появившиеся макеты ТСО фирмы Siemens & Galske и Radiovisor (эта английская компания с середины 20-х годов прошлого века и до сей поры является ведущим производителем средств охранной сигнализации) тогдашний руководитель военно-технической разведки (начальник 3-го отдела) РУ Штаба РККА О.А. Стигга, который по должности отвечал за контроль всех технических новинок, пригодных для оборонной промышленности (примечательно, что еще в 1918 году компании Siemens & Halske, AEG и Auer-Gesellschaft объединяют свои производства ламп накаливания и светотехники в компанию OSRAM GmbH KG. В 1920 году на базе подразделения компании, производившего прожекторы, системы управления огнем для артиллерии и системы связи и управления для военных и коммерческих судов, была основана компания Gesellschaft fur elektrische Apparate GmbH (Gelap), которая, как и OSRAM GmbH KG, с 1927 года начала выпуск широкой номенклатуры газонаполненных фотоэлементов для разных отраслей промышленности).

2. В СССР уже в 1921 году гениальным ученым Л.С. Терменом был разработан достаточно удачный образец ТСО периметра и помещений (вполне приспособленный для массового производства), работающий по принципу емкостного детектора (извещателя), однако, несмотря на личное одобрение этого изобретения председателем СНК РСФСР В.И. Лениным, дальнейшего развития эта идея и сама конструкция в РСФСР—СССР не получила. Более того, вместо того чтобы интенсивно использовать просто внеземной научный потенциал физика Л.С. Термена в отечественной прикладной науке и электротехнической промышленности, его, после душеспасительной беседы с руководителем РУ Штаба РККА Я.К. Берзиным, «отправили» на охоту за ноу-хау в США. В результате тема создания и развития охранной сигнализации в СССР была отложена фактически до 1962 года.

3. Руководство структур госбезопасности, а именно оперода ОГПУ/НКВД и ГУГБ НКВД СССР, также не смогло оценить перспективность внедрения ТСО периметра и помещений, хотя за рубежом данные системы нашли широкое применение уже с середины 30-х годов (например, в резиденции рейхсканцлера Германии А. Гитлера «Бергхоф»). Руководство ОГПУ/НКВД СССР между тем больше, чем на ТСО периметра и помещений, надеялось на личный состав, «преданный делу Ленина—Сталина», и на служебных собак ЗКС, которые действительно в период с 1924 по 1946 год не допустили ни одного удачного покушения на И.В. Сталина.

4. Совершенно непонятным в данной истории игнорирования производства ТСО в СССР остается и полное отсутствие инициативы снизу, то есть директоров заводов из электротехнической отрасли (например, Московского завода имени Куйбышева — МЭЛЗ, электровакуумного завода «Светлана» и «Красная заря» в Ленинграде), выпускающих в том числе приборы и комплектующие для сложных средств связи, которые так и не решились предложить своим инженерам из КБ выпустить пилотный образец охранной сигнализации для показа представителям высших органов власти.

5. Симптоматично, что сам И.В. Сталин проверял действие и эффективность работы емкостного детектора (извещателя) еще в 1921 году, но так и не впечатлился его возможным использованием в структурах госбезопасности, а также в банках и на прочих объектах.

6. Оптические лучевые инфракрасные сигнализаторы, использующие в своей конструкции газонаполненные фотоэлементы с внешним эффектом, имели, кроме очевидных преимуществ, еще и большие недостатки, при их работе по контролю за периметром, например, давали ложные срабатывания при сильном снегопаде, тумане, дожде и ветре в климатической зоне Подмосковья. В 30—40-х годах эффективной СОО (система охраны объекта) по-прежнему оставались как сами сотрудники ОГПУ/НКВД/НКГБ СССР, так и вверенная им кинологическая служба со служебными собаками, практически не дающие сбоев.

Как уже понятно, на рубеже 20—30-х годов прошлого века сама идея создания, а также оснащения предприятий техническими средствами охраны периметра на закрытых объектах в армии и госбезопасности стала чрезвычайно актуальной, просто витала в воздухе, а крупные электротехнические фирмы в США и в Германии тратили огромные средства на разработку подобных систем, ведя научно-практическую работу в режиме строгой секретности. Основным стратегическим направлением в создании серийного образца ТСО по контролю периметра и помещений было признано внедрение в массовое производство оптических лучевых инфракрасных сигнализаторов (ИК-барьеров) на основе использования фотоэлементов. Оптические лучевые инфракрасные сигнализаторы состоят из одной или нескольких пар «излучатель—приемник», формирующих не видимый глазом луч в диапазоне 0,8—0,9 микрон, прерывание которого вызывает сигнал тревоги. Лучевая система может устанавливаться как по верху ограждения, так и непосредственно на грунте в виде нескольких лучей, образующих вертикальный барьер. Их применение часто бывает связано со многими трудностями, поскольку снежные заносы, растительность, туман вызывают или ложные срабатывания, или отказ системы. Также параллельно с ИК-барьерами в США и в Германии велись работы по разработке емкостных детекторов (извещателей) для периметровой защиты объектов. Принцип действия емкостного сигнализатора основан на измерении емкости антенного устройства относительно земли. При этом электронный блок производит измерение только емкостной составляющей импеданса (комплексное сопротивление) антенны и не реагирует на изменение сопротивления (квадратурная обработка сигнала с помощью синхронного детектора). Емкостная система охраны периметра четко реагирует на изменение параметров электрического поля при приближении или прикосновении нарушителя режима. Периметральная система охраны на основе емкостных извещателей состоит из электрического контура, подключенного к контрольному устройству. При изменении емкости контура относительно земли, например прикосновении к проводнику или при приближении к нему человека, система подает сигнал тревоги. Емкостные системы охраны периметра чаще всего используются на протяженном ограждении, и устанавливается это оборудование как на самом ограждении, так и внутри территории объекта, создавая тем самым многорубежную систему защиты доступа.

Можно в данном случае утверждать, что в США фирмы General Electric и Westinghouse Electric Company, Radiovisor в Великобритании, а также в Германии Siemens & Galske в середине 20-х годов выбрали правильное техническое направление в развитии ТСО помещений и периметра, в отличие от СССР. Как же все начиналось, как создавалось первое оборудование ТСО периметра, которое в 1946 году вывезут со склада концерна Siemens & Halske вместе с сопутствующей документацией и поставят на Ближней даче председателя Совета министров СССР И.В. Сталина?

Для начала необходимо заметить, что создание первых в мире эффективных образцов охранной сигнализации было предусмотрено на разных физических принципах, но развитие ТСО периметра и помещений в 20-х годах прошлого века произошло с использованием светового датчика, принцип действия которого основан на применении газонаполненного фотоэлемента, чувствительного к ультрафиолетовым лучам. Между тем серийный образец фотоэлемента создавался ведущими электротехническими фирмами мира и научными лабораториями в течение многих десятков лет, начиная с открытия вещества под названием селен шведским химиком Й.Я. Берцелиусом в 1817 году. А в 1872 году английский инженер-электрик Уиллоби Смит открыл и описал эффект фотопроводимости селена (чувствительность селена к свету). Первый простейший из селеновых элементов (в дальнейшем СЭ) был изобретен в 1876 году немецким инженером, ученым и промышленником и основателем фирмы Siemens Э.В. фон Сименсом, который сделал на основе его демонстрационный прибор, названный современниками «рефлексным автоматом». Значительно улучшил изобретение Э.В. фон Сименса, а также предопределил его массовое производство в фототелеграфе собственной конструкции (прибор для передачи неподвижных изображений — рисунков, рукописей, фотоснимков с помощью электрических сигналов по проводам) англичанин Ш. Бидуелл, который в 1882 году поместил СЭ в стеклянную колбу (примечательно, что данная конструкция фотоэлемента из селена применяется и в настоящее время в фотометрии, используют его также в автоматических и телемеханических устройствах). Однако прообразом создания охранной сигнализации, работающей на основе фотоэлементов, послужило изобретение электромагнитного реле с селеновым элементом инженера-электрика из Швеции Г. Аллштрема в 1907 году, которое реагировало на световой луч при помощи обычного звонка. Между тем в истории технических открытий право открытия фотоэлемента в 1890 году, как настойчиво утверждает советская историография, принадлежит русскому ученому А.Г. Столетову.

Примечательно, что западные исследователи технических открытий утверждают, что основоположником изобретения фотоэлемента и фотоэлектрического эффекта является немецкий физик из г. Дрездена Вильгельм Гальвакс. Однако А.Г. Столетов предложил тупиковый путь в дальнейшем развитии фотоэлемента как основополагающей детали любого технического прибора, например аппаратуры связи (фотоэлементом Столетова следует считать именно цинковую пластину, соединенную с электроскопом, которая теряла свой заряд под действием не световых, а ультрафиолетовых лучей). Пять лет спустя, в 1893 году, два немецких ученых, Х.Ф. Гейтель и Ю. Эльстер, кардинально изменили конструкцию фотоэлемента Столетова, заменив цинковую пластину цинковым шаром. Это был второй в мире вид фотоэлемента, который те же два ученых из Германии значительно улучшили, повысив в разы его чувствительность. В новом приборе Эльстера и Гейтеля светочувствительный слой металла тонкой пленкой наносился на часть внутренней поверхности стеклянного сосуда, имеющего форму груши. В центре сосуда размещалось металлическое кольцо на металлической подставке. Данный газонаполненный фотоэлемент с внешним фотоэффектом, светочувствительный слой которых состоит из лития, цезия или натрия, в практически неизменном виде (более приспособленный для массового производства, в виде шарообразной стеклянной колбы с двумя металлическими цилиндриками — выводами электродов) использовался и производился с начала 20-х годов прошлого века дочерними предприятиями концерна Siemens, фирмой Radiovisor и компаниями Westinghouse Electric Company и General Electric.

В соответствии с известными в научной литературе данными, первое упоминание о создании устройства ТСО помещений относится к 1928 году, когда для развития технологии звукового кино концерны Siemens & Halske и AEG организовали компанию Klangfilm GmbH. Одной из самых важных деталей, используемых в то время в кинопроекторах для получения звука при просмотре звуковой киноленты, считался газонаполненный фотоэлемент с внешним фотоэффектом, уже имевшийся в макетном варианте у дочерней компании Siemens & Halske фирмы OSRAM GmbH KG. Данный фотоэлемент стал серийно выпускаться и применяться для преобразования пучка света, направленного на фонограмму киноленты, в электрический сигнал звуковой частоты. Те же фотоэлементы, с внешним фотоэффектом, вскоре были использованы для производства охранной сигнализации, смонтированной в помещениях банков. Тогда же, в 1928 году, старейший банк Германии Berenberg Bank (Joh. Berenberg, Gossler & Co. KG) обратился в правление компании Siemens с просьбой оборудовать все его филиалы современной охранной сигнализацией, размещенной как в хранилищах, так и в офисных помещениях. Фактически, выражаясь современным языком, компании Siemens & Halske предложили в конце 1928 года создать ТСО помещений на основе последних научных достижений. Примечательно, что аналогичная система ТСО была впоследствии установлена в здании личной резиденции А. Гитлера «Бергхоф» («Дом Вахенфельд»). Что же предложила фирма Siemens & Halske для контроля помещений банка Berenberg? В середине 20-х годов британская компания Radiovisor и германская Siemens & Halske практически одновременно предложили для потребителей серийный образец охранной сигнализации на основе инфракрасных лучевых систем, предназначенной для контроля помещений. Принципиальная схема работы данной сигнализации базировалась на размещении в охраняемом помещении лампы с фильтром, испускающей лучи невидимого спектра, то есть инфракрасные. На противоположном конце пучка света длиной 940 ммк устанавливался фотоэлектрический приемник (еще можно его назвать фотоэлектрический цезиевый элемент). При этом через фотоэлемент проходил слабый электрический ток, удерживающий при помощи электромагнита все исполнительные органы от действия. При прерывании луча нарушителем, зашедшим в помещение, прекращается подача тока на фотоэлемент, в результате чего срабатывает звуковая сигнализация (или на пульте у дежурного загорается лампочка).

Данная система охранной сигнализации нашла широкое применение в Западной Европе, Великобритании и США уже с начала 30-х годов прошлого века, но использовалась исключительно при контроле помещений в частных и государственных банках, крупных магазинах и предприятиях по выпуску ювелирных украшений (например, компания из ЮАР De Beers уже с 1932 года начала применять на своих складских помещениях инфракрасные лучевые системы, или, как их еще называют оптические лучевые инфракрасные сигнализаторы, разработанные британской компанией Radiovisor). А вот весомых причин для разработки периметровых ТСО у ведущих электротехнических компаний пока не было. Загородные объекты руководителей стран западной демократии (я это выражение использую больше в ироничном смысле) до начала Второй мировой войны 1 сентября 1939 года охраняли спецслужбы с достаточно высокой эффективностью и без ТСО периметра, полагаясь на отменно развитую агентурную сеть среди местного населения.

Гораздо сложнее обстояло дело в СССР, где после убийства С.М. Кирова АХУ НКВД СССР по личной инициативе начальника оперода ОГПУ (1-го отдела ГУГБ НКВД) и с явного одобрения И.В. Сталина, на каждой загородной резиденции советских вождей (около 14 человек из СНК и ЦИК СССР подлежало охране) стали возводиться многорубежные системы охраны объектов. Однако в СССР, даже во времена начала массовой истерии возведения циклопических дощатых пятиметровых заборов, в середине 30-х годов, никто в ГУГБ НКВД СССР не задумался об использовании технических средств охраны периметра. Над этим вполне адекватным вопросом серьезно задумались в нацистской Германии, причем достаточно компетентные люди, а именно начальник Reichssicherheitsdienst — RSD (Имперская служба безопасности) группенфюрер СС и генерал-лейтенант полиции Ганс Раттенхубер, являвшийся еще и руководителем службы личной охраны А. Гитлера с июня 1933 года.

Г. Раттенхубер, бывший сотрудник полиции безопасности — Sicherheitspolizei — SiPo (с 1920 по 01 июня 1933 года в звании гауптмана), будучи профессионалом, в соответствии со спецификой своей деятельности, прекрасно разбирался во всех технических новинках, предлагаемых концерном Siemens & Halske и Rohde & Schwarz (в том числе дочерней фирмой Telefunken Systemtechnik GmbH), а именно подслушивающих устройствах, системах охранной сигнализации, портативных системах радиосвязи и пеленгации и т. д. По его личной инициативе, вскоре после того, как шале вдовы коммерческого советника Винтера (так называемый Haus Wachenfeld — Дом Вахенфельд) в апреле 1936 году стал личной загородной резиденцией канцлера Германии А. Гитлера, штандартенфюрером СС Г. Раттенхубером был подан письменный запрос на имя управляющего компанией Siemens & Halske с предложением разработать для нужд RSD эффективную систему сигнализации для охраны помещений и периметра на закрытых спецобъектах. Тактико-технические требования Г. Раттенхубера к создаваемому в фирме S&H периметровому средству обнаружения были следующие:

вероятность обнаружения, то есть выдачи сигнала тревоги при пересечении человеком зоны обнаружения. Она определяет «тактическую надежность» рубежа охраны и должна составлять не менее 90—95% при средней частоте ложных срабатываний менее одного за десять суток при длине блокируемого участка до 500 м;

наработка на ложное срабатывание — самый важный показатель, во многом определяющий общую эффективность комплекса безопасности и ТСО периметра;

универсальность и гибкость средства обнаружения — возможность работы в широком диапазоне условий эксплуатации в различных климатических условиях для защиты разнообразных объектов с охраняемым периметром большой протяженности;

возможность максимального определения уязвимости системы охраны объекта, то есть возможность преодоления рубежа без выдачи сигнала тревоги;

максимальная маскировка (визуальная и техническая) средств обнаружения на участке специзгороди большой протяженности, для увеличения надежности системы;

надежность, долговечность, простота монтажа и эксплуатации;

цена погонного метра рубежа охраны, то есть суммарная стоимость аппаратуры, чувствительных элементов, их монтажа и наладки, приходящихся на один метр длины периметра;

возможность эффективного управления и контроля за ТСО при помощи пульта со световым и звуковым извещением, находящегося на значительном удалении от ограждения.

Примечательно, что к моменту превращения обычного особняка в правительственную резиденцию вокруг будущего места отдыха канцлера нацистской Германии не было даже малейшего намека на какие-либо заборы или просто примитивные штакетники. Г. Раттенхубер собирался к началу сентября 1936 года осуществить первую серию мероприятий по глобальной реконструкции помещений резиденции «Бергхоф», оборудовав на самом объекте ТСО на основе использования инфракрасных лучевых систем, а также оснастив гостевые помещения подслушивающей аппаратурой. А к апрелю 1939 года глава RSD планировал окружить правительственный комплекс в предгорье, состоящий из ряда главных и вспомогательных зданий, специзгородью высотой в три метра, оснащенной эффективной охранной сигнализацией.

Между тем к началу сентября 1936 года в новую правительственную резиденцию «Бергхоф» ожидался приезд бывшего премьер-министра Великобритании Ллойд Джорджа. Одновременно, с августа 1936 года (при выпадении снега все работы прекращались до весны), на самых опасных участках резиденции А. Гитлера и его соратников (Г. Геринга, М. Бормана, Й. Геббельса и А. Шпеера) началось возведение капитальной изгороди из колючей проволоки, высотой в три метра, с навесом в сторону внутреннего охраняемого периметра. Вдоль изгороди стали прокладывать электрический кабель, который обеспечивал освещение и питание ТСО фирмы Siemens & Halske. В течение трех лет, к апрелю 1939 года вокруг комплекса правительственной резиденции А. Гитлера «Бергхоф», площадью 10 кв. км, был сооружен практически неприступный забор, общей протяженностью 27 км. Необходимо заметить, что сам главный инициатор строительства специзгороди, оснащенной по последнему слову науки и техники, глава RSD группенфюрер СС Г. Раттенхубер 2 мая 1945 года при попытке вырваться из окруженного Берлина был тяжело ранен в ногу и взят в плен бойцами Красной армии и в тот же день передан сотрудникам ГУКР НКО СССР. Бывший глава службы охраны А. Гитлера содержался в Бутырской тюрьме (находилась в непосредственном подчинении Тюремного управления НКВД/МГБ СССР до 1949 года), где в течение продолжительного времени давал многочисленные признательные показания (Раттенхубера часто допрашивал глава 6-го отдела ГУКР НКО подполковник А.Г. Леонов), которые по долгу службы читали руководитель ГУКР НКО СССР В.С. Абакумов и его заместители. Определением военного трибунала Московского военного округа от 15 февраля 1952 года Г. Раттенхубер был приговорен к 25 годам лишения свободы.

Однако на основании указа Президиума Верховного Совета СССР от 28 сентября 1955 года, в соответствии с личной просьбой канцлера ФРГ К. Аденауэра об амнистии всех немецких военнопленных в СССР, Г. Раттенхубер был досрочно освобожден из мест заключения и 10 октября того же года передан властям ГДР, которые разрешили ему выехать на ПМЖ в Западную Германию.

Примечательно в данном случае, что следователи ГУКР Смерш НКО (Главное управление контрразведки Народного комиссариата обороны СССР, существовало с 21 апреля 1943 года до 6 мая 1946 года как самостоятельная единица, но затем было влито на правах управления в МГБ СССР) денно и нощно фиксировали до мелочей все то, о чем мог вспомнить бывший глава службы охраны А. Гитлера, но из-за неприязни и категорического духа соперничества своим коллегам из НКВД/НКГБ СССР тексты признательных показаний не передавали, согласно личному распоряжению главы наркомата генерал-полковника В.С. Абакумова. По этой самой причине до июня 1946 года все протоколы допроса Г. Раттенхубера, покрытые пылью времен, пролежали в архиве 6-го отдела ГУКР НКО, пока об их существовании не узнал глава 1-го управления охраны МГБ СССР Н.С. Власик (с 28 ноября 1946 года стал руководителем ГУО МГБ СССР). Возможно, с подачи своего шефа — И.В. Сталина генерал-лейтенант Н.С. Власик затребовал протоколы допроса Раттенхубера, где узнал много нового для себя лично, тщательно сравнив эффективность двух соперничающих служб, в чем-то по методу оперативно-агентурной работы копирующих друг друга. Узнал из протоколов допроса, к своему большому удивлению, Н.С. Власик и о технических средствах охраны помещений и периметра, которыми оснастила резиденцию А. Гитлера «Бергхоф» компания Siemens & Halske (впрочем, примитивные средства сигнализации компания Siemens поставляла еще и практически во все концлагеря смерти нацистской Германии). Замечу, что органы ГУКР Смерш НКО СССР в апреле 1945 года арестовали председателя совета директоров S&H Хайнриха фон Буоля и вывезли его в Москву, где он покончил с собой 2 мая 1945 года (повесился в камере Бутырской тюрьмы). Следователи 6-го отдела ГУКР НКО также вели допросы Х. Буоля, но эти протоколы официально в СССР и РФ не были опубликованы.

Между тем, кроме небывалого богатства и наследства фирмы Siemens, доставшегося СССР в виде новейшего оборудования, трофейные службы НКО и НКВД СССР захватили громадное количество документации по многим выпускавшимся ультрасовременным приборам (например, радарам, ПУАЗО, средствам связи, сигнализации и т. д.). Сейчас не вызывает сомнения, что техническую документацию по производству технических средств охраны помещений и периметра у фирмы Siemens & Halske тоже вывезли в СССР после 1945 года, правда, понадобилась она лишь... в 1963 году Министерству среднего машиностроения СССР как база для разработки аналогичных систем для охраны режимных объектов. В данное время можно с уверенностью заявить, что сложную систему охранной сигнализации фирмы Siemens & Halske, смонтированную по всему периметру специзгороди на Ближней даче И.В. Сталина в 1946 году, просто скопировали с той, которая была установлена в резиденции А. Гитлера «Бергхоф» в Восточной Баварии и успешно функционировала до 25 апреля 1945 года. Что же представляла собой резиденция канцлера нацистской Германии А. Гитлера, расположенная в Баварских Альпах, под названием «Бергхоф»?!

Резиденция А. Гитлера «Кельштайнхаус». Снимок 27 марта 2008 года

Впервые эти необычайно красивые места в Баварских Альпах для своего отдыха А. Гитлер облюбовал сразу после освобождения из тюрьмы города Ландсберг-на-Лехе в декабре 1924 года (именно в этой тюрьме будущий рейхсканцлер нацистской Германии и написал книгу «Майн кампф», а уже в Оберзальцберге поставил в ней жирную точку). Курортное место Оберзальцберг, расположенное рядом с сельским поселением Берхтесгаден (на расстоянии 5—6 км), находящееся в Баварских Альпах (территория ФРГ, соседствующая с Австрией, в 150 км находится столица Баварии — г. Мюнхен), в течение длительного времени, начиная с середины XIX века, считалось престижным местом отдыха для разных слоев немецкого общества, строивших здесь так называемые шале, для постоянного проживания и предоставления услуг по сдаче внаем помещений на летнее или зимнее время (для катания на горных лыжах).

Значительно выше Оберзальцберга находилась еще одна резиденция А. Гитлера, под названием «Кельштайнхаус» (Kehlsteinhaus) — подаренная М. Борманом и НСДАП на его пятидесятилетие 20 апреля 1939 года (построена по проекту архитектора Родериха Фика). Располагается «Кельштайнхаус» до сей поры в первоначальном виде на высоте 2700 м, рядом (на вершине горы Хоер Голь) с поросшими лесом взорванными остатками резиденции «Бергхоф». «Кельштайнхаус» территориально входил в правительственный комплекс «Бергхоф», охраняемый подразделением RSD Г. Раттенхубера и силами спецподразделения СС (в прямом подчинении РСХА), численностью 2 тыс. человек.

Если быть точнее, то 1-й отдел RSD сопровождал А. Гитлера и его приближенных, выполняя функции личной и выездной охраны, а 9-й отдел RSD нес службу по охране периметра Берхтесгадена, кроме всего прочего, осуществляя оперативно-агентурную деятельность в близлежащих окрестностях резиденции «Бергхоф».

Впрочем, продолжу про историю создания резиденции «Бергхоф». А. Гитлер, как типичный рядовой постоялец, вначале отдыхал в частных пансионах — пансионе Мориц (отель «Платтерхоф») и альпинистском приюте «Цум Тюркен» (Zum Türken), снимая недорогие номера. К приюту «Цум Тюркен» порой стекались толпы народа, чтобы посмотреть на неформального лидера НСДАП, поскольку Гитлер в те годы (1926—1928) был весьма популярным публичным политиком. Однако весной 1928 года А. Гитлер снял целое, стоящее отдельно от других шале «Вахенфельд» на живописном склоне за 100 марок в месяц, на постоянной основе.

В 1933 году Гитлер выкупает этот дом за 40 тыс. марок, на гонорары от издания «Майн кампф» (по ряду свидетельств, при не вполне прозрачных обстоятельствах). Однако к 1935 году прежний дом, видимо, стал для его замыслов и потребностей тесен, и он принимает решение о коренной перестройке. Свое официальное название правительственная резиденция «Бергхоф» получила только в апреле 1936 г., с момента окончания капитального ремонта и перестройки. К резиденции протянули кабели правительственной связи, установили ВЧ-связь со всеми городами Германии и с многими столицами мира через сложную систему засекречивания фирмы Siemens & Halske. Фактически, концерн Siemens & Halske начал свою деятельность в «Бергхофе» с монтажа аппаратуры ВЧ-связи в 1936 году, а закончил свою совершенно секретную миссию установкой охранной сигнализации на виллах М. Бормана, А. Шпеера, а также самого А. Гитлера и всего охраняемого периметра на протяжении 27 км. Можно с категорической уверенностью утверждать, что правительственная резиденция «Бергхоф» рейхсканцлера А. Гитлера с 1936 по 1945 год по уровню изощренности и особой продуманности системы охраны была наиболее технически оснащенным объектом в мире, в частности на предмет функционирования на ее территории многорубежной системы контроля доступа с двумя типами сигнализации (ИК-барьер и емкостные извещатели) и размещением мощной сети прожекторов, имеющих дистанционное управление.

Расположение резиденции А. Гитлера «Бергхоф» на карте рейха от 1939 года

25 апреля 1945 года состоялся единственный за все время массированный налет английской авиации на «Бергхоф», при котором всей инфраструктуре Оберзальцберга с его многочисленными постройками был нанесен существенный материальный ущерб. Перестала работать электростанция на территории правительственного комплекса, были повреждены и все дизель-генераторы. С этого дня из-за прекращения подачи электроэнергии перестала выполнять свои функции и охранная сигнализация, стоящая на специзгороди протяженностью 27 км. Территорию резиденции «Бергхоф» в мае 1945 года, как и саму Баварию, полностью оккупировали американские войска, которые вместе с местными жителями начали безжалостно грабить все то, что представляло хоть какую-то ценность на когда-то строго охраняемом и закрытом спецобъекте.

В связи с этим необходимо отметить, что согласно информации, предоставленной ЦРУ подполковником П.С. Поповым (завербован Дж. Кайзвальтером в феврале 1953 года, приговорен к расстрелу 7 января 1960 года), который служил в 1945 году порученцем при замглавкома ГСВГ генерал-полковнике И.А. Серове, сотрудники 1-го главка НКГБ СССР, при содействии местных немецких коммунистов и 3-го управления НКВД СССР, нелегально выезжали в Оберзальцберг. Данная спецгруппа, проникшая в Оберзальцберг через многочисленные патрули американской оккупационной администрации в июне 1945 года, имела приказ найти и демонтировать в развалинах резиденции А. Гитлера «Бергхоф»:

фрагменты или полностью сохранившиеся детали, а также работающее оборудование по шифровке и дешифровке секретных сообщений;

оборудование ВЧ-связи в разбитом или сохраненном виде;

системы охранной сигнализации помещений и периметра.

Что нашли сотрудники этой спецгруппы в резиденции А. Гитлера, смогли ли они демонтировать фотоблоки с забора, окружавшего «Бергхоф», и что они доставили в Москву, узнать в настоящее время практически невозможно. Однако стало известно другое. В апреле 1946 года на Ближней даче председателя Совета министров СССР И.В. Сталина в пригороде столицы Волынское сотрудниками 1-го управления охраны МГБ было размещено для контроля периметра оборудование фирмы Siemens & Halske. На основании вышеизложенного можно сделать следующие выводы:

системы охранной сигнализации на разных физических принципах, запущенные в серийное производство и внедренные на многих гражданских и военных объектах с начала 30-х годов в Европе и США, не стали для руководства СССР, а также конкретно руководства НКО и НКВД примером для аналогичных мероприятий в своей стране. Несмотря на достаточно развитую научно-техническую базу, в СССР, в период с 1932 по 1963 год, серийно не производили сложное оборудование для охраны помещений и периметра на закрытых гражданских и военных и правительственных спецобъектах;

арест начальника RSD Г. Раттенхубера и его допрос сотрудниками 6-го отдела ГУКР Смерш НКО СССР позволил выяснить, кроме других важных методов агентурно-оперативной работы службы охраны А. Гитлера, еще и наличие факта использования в резиденции «Бергхоф» двух видов технических средств охраны помещений и периметра, имеющих ключевое значение при обнаружении нарушителей режима;

несмотря на достаточно запоздалую реакцию НКГБ/МГБ СССР на информацию, изложенную Г. Раттенхубером, об эффективной системе охранной сигнализации в резиденции «Бергхоф», отечественными органами госбезопасности было принято решение о ее копировании и размещении на самом важном объекте — Ближней даче И.В. Сталина;

в соответствии с воспоминаниями сотрудников ГУО МГБ СССР, по всему периметру забора Ближней дачи с лета 1946 года было установлено оборудование германской фирмы Siemens & Halske на основе использования инфракрасных лучевых систем и свето-лучевых сигнализаторов (принцип действия данной системы основан на применении газонаполненного фотоэлемента с внешним эффектом. На одном конце охраняемой территории устанавливается источник ИК-излучения, который освещает фотоэлемент, расположенный в противоположном конце территории. Датчик работает в режиме ожидания до тех пор, пока поток ИК-излучения, попадающий на фотоэлемент, не будет пресечен: например, нарушитель режима перекроет его своим телом. В таком случае сработает светозвуковая сигнализация);

несмотря на весьма позитивные отзывы о безусловной эффективности охранной сигнализации концерна Siemens & Halske, расположенной на Ближней даче, в СССР не было налажено серийное производство аналогичной системы вплоть до 1964 года, что явилось полным абсурдом и свидетельством косности и недалекости тогдашнего руководства страны.

Однако если быть справедливым, то фактически история создания охранной сигнализации в СССР напрямую связана с теми номенклатурными заборами, о которых речь шла выше по тексту, так как именно КГБ СССР (всегда ставший на страже интересов правящей верхушки — ЦК КПСС) инициировал учреждение при Минсредмаше СССР конструкторского бюро по разработке первых образцов ТСО. Как уже понял читатель, власть имущие заботились о своем покое и безопасности постоянно и на достаточно серьезном уровне. Высота номенклатурных заборов на правительственных госдачах, опутанных колючей проволокой, с конца 60-х годов прошлого века основательно стала подкрепляться отечественными техническими средствами охраны периметра, работающими на разных физических принципах. Впрочем, об этом ниже.

Зарождение предприятий по выпуску ТСО периметра и помещений в СССР. Адепт советской охранной сигнализации генерал-майор Е.Т. Мишин

Проходя сейчас мимо внушительного ограждения крупного частного банка или объекта государственной власти и видя многочисленные видеокамеры и блоки сигнализации на основе ИК-барьеров, фиксирующие каждое движение на охраняемом периметре, большинство жителей России не задумывается, что так было не всегда и буквально 50 лет назад в СССР подобная картина казалась научной фантастикой. Как я уже упоминал выше, до марта 1953 года на объекте ГУО МГБ СССР в Волынском, именуемом до сей поры в СМИ как Ближняя дача или «объект № 1», функционировала периметровая сигнализация производства фирмы Siemens & Halske (внутри объекта также стояла примитивная сигнализация отечественного производства, основанная на принципе замыкания и размыкания электрических контактов), которая исправно служила в течение семи лет. Однако никто, ни сам председатель Совета министров И.В. Сталин, ни высокие чины из МГБ СССР, знающие об этой работающей в единственном экземпляре охранной сигнализации, не задумались запустить ее в массовое производство на отечественных предприятиях. Возможно, завзятые скептики, ненавидящие все, что связано с СССР, ехидно заметят, мол, в период с конца 20-х до начала 50-х годов в стране просто не было необходимой научно-производственной базы для создания разных образцов современной для тех лет охранной сигнализации. На все эти абсолютно нелепые домыслы я отвечу таким образом. Как это ни удивительно, но для создания чрезвычайно сложных образцов охранной сигнализации с конца 20-х годов (!) в СССР имелось буквально все, например:

1. 5 октября 1921 года в РСФСР был создан ГЭЭИ (с 1927 года ВЭИ) — Государственный экспериментальный электротехнический институт в рамках плана ГОЭЛРО. Первый директор института, виднейший электротехник К.А. Круг, привлекал к сотрудничеству крупных ученых того времени. Так, радиоотделом с 1923 по 1928 год руководил академик М.В. Шулейкин, один из прямых наследников дела А.С. Попова. В 1925 году сотрудник этого отдела С.Н. Какурин, разрабатывая проблемы телевидения, предложил осуществить модуляцию радиопередатчика с помощью фотоэлемента, созданного физиком Л.А. Тумерманом (1898—1986) в лаборатории.

2. Развитая производственная база в Москве (Московский завод имени Куйбышева — МЭЛЗ начал выпускать в 1927 году электролампы из отечественной вольфрамовой проволоки по технологии фирмы OSRAM) и Ленинграде (электровакуумный завод «Светлана» с 1928 года начал выпускать сложнейшие элементы аппаратуры связи — приемно-усилительные и генераторные лампы, став основным научно-техническим и производственным центром советской электроники, а завод «Красная заря» с 1931 года стал выпускать оборудование для ВЧ-связи), с закупленным в Германии оборудованием, которые в течение многих лет выпускали детали и приборы для электротехнической промышленности СССР.

3. Сотрудник Разведотдела штаба РККА Г.И. Семенов, в недавнем прошлом инспектор Главэлектро ВСНХ, с 7 сентября 1923 года (!), на основании секретного распоряжения ЦК РКП(б), вместе с ИНО ВЧК/ОГПУ занялся разработкой операции по краже технологии производства у компании OSRAM Werke GmbH:

а) нити накаливания из вольфрама и тантала;

б) металлокерамического сплава карбида вольфрама с кобальтом, так называемого widia (в СССР его назвали «победит»);

в) опытных и серийных образцов радиоламп широкой номенклатуры;

в) опытных и серийных образцов газонаполненных фотоэлементов с внешним эффектом (начали серийно выпускаться с 1927 года).

Необходимо отметить, что Г.И. Семенов хорошо справился с возложенной на него задачей руководством страны, и все образцы, перечисленные в задании, а также вся документации по технологии их изготовления были успешно переправлены в СССР. Все эти образцы, выкраденные из Германии, послужили аналогами будущих отечественных серийных деталей для электротехнической промышленности. Также Г.И. Семенову поручили завербовать максимальное количество квалифицированных рабочих с германских предприятий OSRAM, Siemens & Halske и AEG, для работы в СССР по контракту, что было также успешно исполнено. В свою очередь, все, что сумел украсть Г.И. Семенов у фирмы Osram, было внедрено на МЭЛЗ с 1927 года.

4. В апреле 1925 года начал работать Московский авиационный завод № 12 «Радио», важнейшее предприятие радиотехнической промышленности, напрямую связанное с оборонным ведомством — РККА (выпускало радиолампы широкой номенклатуры, которые ни в чем не уступали западным образцам).

5. С марта 1932 года в СССР было налажено серийное производство газонаполненных (в баллоне содержался аргон или неон) фотоэлементов с внешним фотоэффектом марки ГК-2 (со светочувствительным слоем на основе метала калия) путем копирования последних современных образцов фирмы Siemens & Halske. Выпускались эти фотоэлементы на МЭЛЗ (Москва) и на заводе «Светлана» (Ленинград). С 1933 года на тех же заводах стали выпускать еще более чувствительные цезиевые фотоэлементы, которые впоследствии и применялись в сигнализации фирмы Siemens & Halske на Ближней даче, как заменители немецких аналогов.

6. С 1926 года был учрежден Физико-математический институт имени В.А. Стеклова РАН (с 1927 года Академия наук СССР), директором которого стал академик А.И. Иоффе, а сам институт до 1934 года располагался в Ленинграде. 28 апреля 1934 года на базе руководимого академиком С.И. Вавиловым Физического отдела Физико-математического института имени В.А. Стеклова АН СССР образован Физический институт АН СССР (ФИАН).

В августе 1934 года ФИАН, на основании постановления СНК—ЦИК переехал в Москву. 18 декабря 1934 года Физическому институту АН СССР присвоено имя великого русского физика Петра Николаевича Лебедева. В Оптической лаборатории ФИАН с 1927 года начались работы по созданию отечественных фотоэлементов разного типа ведущим сотрудником Л.А. Тумерманом (в 1948 году был арестован МГБ СССР вместе с женой Л.А. Шатуновской по делу об утечке сведений из личной жизни И.В. Сталина за рубеж), который в дальнейшем стал основным разработчиком данного ассортимента изделий для электротехнической промышленности СССР. В 1934 году Л.А. Тумерман написал книгу «Фотоэлемент и его применение» (ГНТТИ, Москва, 1934), где без всякого секрета, в популярной форме, выложил то, что было наработано и известно в СССР об этой чрезвычайно важной детали приборов радиосвязи, звукового кино, телевидения и телетайпов (например, разного типа фотоэлементы широко применялись за рубежом с 1928 года в телетайпах фирм IT&T, Olivetti, Kleinschmidt Labs, Morkrum).

7. Для исследования проблем в сфере физической оптики, по инициативе академика Д.С. Рождественского, 15 декабря 1918 года Декретом СНК РСФСР был учрежден Государственный оптический институт. В 1931 году ГОИ были присвоены функции Головного института по оптике — методически организующего своим примером высокого уровня работ и своими действиями работу всех отраслей промышленности, в основе которых лежит оптика. В данном институте, кроме всего прочего, исследовались проблемы приборов, работающих с использованием фотоэлектрических элементов разного типа.

На основании вышеизложенного я могу заверить уважаемого читателя, что в СССР, с начала 1932 года, можно было в огромном количестве выпускать для контроля объектов в народном хозяйстве, органах госбезопасности и РККА минимум до 4 видов устройств охранной сигнализации, работающей на разных физических принципах (в основном с использованием ИК-лучей и емкостных детекторов — преобразователей параметрического типа). Данной отечественной сигнализацией в течение 2—3 лет (с 1932 по 1935 год) можно было оснастить все заборы всех номенклатурных госдач в Подмосковье, Крыму и на Кавказе, но в 30-х годах никому из ОГПУ/НКВД/НКГБ СССР этого простого решения в голову не пришло. По этой причине поставили на Ближней даче то, что подвернулось под руку, — ТСО фирмы Siemens & Halske. Между тем впервые после ВОВ вопрос об оснащении разными видами охранной сигнализации объектов в народном хозяйстве, Министерстве обороны СССР и органах безопасности встал в 1952 году. 29 октября 1952 года Совет министров СССР принял постановление «Об использовании в промышленности, строительстве и других отраслях народного хозяйства работников, высвобождающихся из охраны, и мерах по улучшению дела организации и охраны хозяйственных объектов министерств и ведомств». После чего в Главном управлении милиции Министерства государственной безопасности (ГУМ МГБ) СССР был создан Отдел вневедомственной наружной сторожевой охраны. И только в 1965 году (!!!) было принято постановление СМ СССР, которое предусматривало целый ряд радикальных мер по широкому внедрению в охрану технических средств как основы для дальнейшего ее совершенствования и удешевления, для чего была создана специальная организация — Центральный научно-исследовательский институт противопожарной обороны МВД СССР, на который была возложена разработка аппаратуры охранной сигнализации.

Удивительно, но в КГБ СССР, а именно в ХОЗУ (начальником был генерал-майор Т.И. Попов с 3 марта 1954 по 26 марта1958 года) и в 9-м управлении (с 13 марта 1954 по 31 августа 1959 года начальником был генерал-майор К.Ф. Лунев) после 1953 года также не было страстных инициаторов оснащения периметра правительственных госдач современными видами ТСО, что лишний раз свидетельствует о косности и недалекости руководителей этих подразделений органов госбезопасности. Руководители 9-го управления КГБ СССР надеялись на высокие заборы, сотрудников низового звена, несущих охрану периметра, и кинологическое подразделение, в изобилии снабжавшее госдачи служебными собаками ЗКС. Однако в СССР после 1945 года, а именно с началом эры создания и испытания атомного оружия, начали происходить совершенно иные процессы и мероприятия, связанные с учреждением и строительством закрытых городов в абсолютно безлюдной и часто лесистой местности, где и предстояло это оружие сотворить в условиях абсолютной секретности. В лесных массивах, начиная с апреля 1946 года (например, Арзамас-16, расположенный в Мордовской АССР), началось спешное возведение заводских корпусов, жилых поселков, которые по периметру закрывались забором с колючей проволокой и имели крайне строгую пропускную систему. С каждым годом количество этих закрытых городов, имеющих, как правило, оборонное значение, росло в геометрической прогрессии, как и количество солдат ВВ МВД СССР (с 1949 года все объекты ядерной инфраструктуры охраняло именно МВД, а не МГБ СССР. С 1954 года оперативно-агентурный контроль в закрытых городах перешел к 1-му спецотделу КГБ СССР).

Понятно, что на все закрытые города год от года необходимо было выделять все больше и больше солдат ВВ МВД СССР, наращивая и без того раздутый штат этого министерства, что было невозможно делать до бесконечности. Именно тогда, в самом начале 50-х годов, МВД СССР (в лице министра С.Н. Круглова и его зама — командующего ВВ генерал-лейтенанта П.В. Бурмака) впервые, как крайне заинтересованная сторона, предложила 1-му Главному управлению при СМ СССР (руководило работами по созданию атомного оружия в СССР) на охраняемых периметрах закрытых городов поставить ТС О с пультами их контроля в пределах охраняемой зоны. Между тем уже тогда, в конце 40-х и начале 50-х годов, в системе МВД СССР и Главного управления погранвойск МГБ СССР (начальник главка с 1942 по 1952 год генерал-лейтенант Н.П. Стаханов) начали использовать установленные на вертикальном заборе из колючей проволоки, образующей шлейф (его сопротивление измерялось резистивным или потенциометрическим датчиком), примитивные сигнализационные системы, произведенные в мастерских этих ведомств. При обрыве (перекусывании проволоки саперными ножницами) или при замыкании соседних проводов выдавался на пульте в дежурном помещении охраны звуковой сигнал тревоги. Однако умер И.В. Сталин, а 1-е Главное управление было 26 июня 1953 года Указом Президиума Верховного Совета СССР преобразовано в Министерство среднего машиностроения СССР (министром среднего машиностроения был назначен В.А. Малышев), но вопрос об установке ТС О на периметрах закрытых городов все так же остался нереализованным.

Прошло десять (!!!) лет. В начале 60-х годов руководство атомной отрасли (в то время Минсредмаш СССР — МСМ), в лице министра Е.П. Славского, приняло решение о кардинальном изменении идеологии и практики охраны особо важных объектов и предприятий. На смену охране, в основном ориентированной на использование живой силы военнослужащих внутренних войск и приданной им кинологической службы, был взят курс на разработку новых принципов и методов зашиты объектов путем создания и широкого использования автоматизированных систем безопасности и технических средств охраны. В апреле 1962 года по поручению 6-го ГУ и 2-го управления Минсредмаша СССР, а также при активной поддержке директора Пензенского приборостроительного завода М.В. Проценко в СКВ ППЗ (завод в Пензе был учрежден согласно Постановлению СМ СССР от 20 июля 1954 года «О строительстве в г. Пензе приборного завода № 1134») передаются лабораторные макеты системы охранной сигнализации с емкостным, инфракрасным и электромеханическим датчиками, выполненные военнослужащими срочной службы погранвойск КГБ СССР на основе их личной инициативы. С этого момента начинается разработка в СКВ ППЗ конструкторской документации. Необходимо отметить, что строительство завода ППЗ началось в 1954 году, а в июне 1958 года предприятием уже была выпущена первая продукция. Основное назначение завода на его первом этапе — производство комплектующих изделий для сборки ядерных боеприпасов. Вместе с градообразующим предприятием, получившим название Пензенский приборостроительный завод, строился и город Заречный. В 1960 году на ППЗ было завершено создание радиотехнического производства, а с 1963 по 1970 год на заводе созданы производства широкой номенклатуры технических средств охраны (ТСО) и микроэлектроники.

В 1964 году на Пензенском приборостроительном заводе начался серийный выпуск первых изделий ТСО: станционного аппарата «Гамма», электромеханических датчиков ЭМД. В марте 1965 года группа ТСО на ППЗ выделяется организационно, а затем преобразуется в лабораторию по разработке охранной техники и отработки конструкторской документации для серийного промышленного выпуска — начальник лаборатории Самочкин Ю.В. Положительные результаты работы коллектива разработчиков способствовали тому, что в середине 1966 года на ППЗ появляется новый серьезный заказчик — Комитет государственной безопасности СССР, по заданиям которого создается первый охранный комплекс для зарубежных представительств СССР (посольств и консульств) и важных правительственных объектов, в том числе госдач, расположенных в Крыму, на Кавказе и в Подмосковье. На основании очередного постановления Совета министров СССР и приказа Минсредмаша СССР Пензенскому приборостроительному заводу поручается выполнение сложных научно-технических задач по разработке новых сигнализационных систем и комплексов в интересах различных служб и управлений КГБ (например, 9-го управления, Управления правительственной связи, 1-го Главного управления, ХОЗУ, Управления погранвойск и т. д.), Минобороны, других правительственных ведомств. Во исполнение постановления руководства страны с целью разработки и промышленного изготовления специальной техники по тематике КГБ СССР создается спецотдел в структуре СКБ ППЗ, начальником которого назначается Александр Васильевич Кабатов. Создание спецотдела в структуре СКБ ППЗ — одно из самых значительных событий в развитии тематического направления по ТСО в СССР, которое позволило в короткий срок решить вопрос с контролем доступа на важнейшие объекты Минобороны, КГБ, МВД СССР и атомной промышленности. В 1989 году ППЗ преобразовано в «Производственное объединение «Старт», а в 2006 году в состав объединения вошел Научно-исследовательский и конструкторский институт радиоэлектронной техники (НИКИРЭТ), который является одним из ведущих отраслевых и российских предприятий, специализирующихся в области охранных технологий.

Необходимо отметить, что в СССР, наряду с Пензенским приборостроительным заводом, технические средства охраны периметра и помещений для КГБ, Минобороны, Минсредмаша и Гохрана с 1966 года выпускал ВНИИФП в г. Москве, известный в настоящее время узким специалистам этой отрасли под названием ФГУП СНПО «Элерон».

Началом становления и развития этого предприятия стал приказ министра среднего машиностроения Е.П. Славского от 13 марта 1963 года, на основании которого в составе ВНИИ химической технологии (ВНИИХТ) была учреждена Лаборатория № 36, на которую возложили задачи по разработке технических средств охраны (ТСО) и координации абсолютно всех работ в этой области в системе Минсредмаша СССР. Лаборатория в составе десятка выпускников Московского энергетического института (МЭИ), Московского инженерно-физического института (МИФИ) и Московского электротехнического института связи (МИЭС) уже через год представила рад лабораторных макетов сигнализационных датчиков различного принципа действия, которые демонстрировались на выставке в министерстве и устанавливались с пробной эксплуатацией на АЭС, ЛИИ имени Громова, подземных командных пунктах МО СССР и на некоторых объектах Московского управления КГБ. В 1966—1967 годах в ВНИИХТ началось серийное производство нескольких типов новых датчиков на основе использования ИК-барьеров и емкостных детекторов (извещателей) для охраны периметров и помещений. Были созданы системы сбора и обработки информации, началось широкое оснащение ТСО объектов атомной промышленности, КГБ и Минобороны СССР, в том числе и правительственных дач на Воробьевых горах и в Подмосковье. В апреле 1968 года во исполнение постановления руководства страны на базе лабораторий ВНИИХТ и Пензенского приборостроительного завода были созданы спецотделы по разработке систем сигнализации, на разных физических принципах для охраны государственной границы, правительственных объектов, закрытых зон, периметров, зданий и помещений с максимальным учетом требований пограничных войск и других служб КГБ СССР.

В октябре 1976 года руководство страны приняло постановление о возложении на Минсредмаш СССР функций головного министерства по разработке и поставке технических средств охраны для КГБ, а затем и некоторых управлений Минобороны, во исполнение которого в центральном аппарате Минсредмаша было создано Специальное техническое управление (СТУ) для централизованного планирования и руководства работами по созданию и внедрению ТСО в охрану государственной границы и особо важных правительственных объектов. В 1977 году на базе СКБ ВНИИХТ был создан Всесоюзный научно-исследовательский институт физических приборов (ВНИИФП), а спецотдел ППЗ преобразован в специальное конструкторско-технологическое бюро (СКТБ). К концу 70-х — началу 80-х годов во ВННИФП и СКТБ сложился коллектив специалистов-профессионалов, располагающий современной исследовательской и научно-производственной базой, несколькими филиалами и испытательными полигонами с общей численностью около 3000 человек. Таким образом, к середине 80-х годов вопросы создания и использования ТСО в системе Минсредмаша СССР получили самостоятельное научно-техническое и производственное направление, содержание и объемы работ которого определялись государственными целевыми программами и заданиями. В 1989 года в соответствии с решением Правительства СССР (приказ министра атомной энергетики и промышленности СССР от 7 декабря 1989 года № 040) на базе Специального технического управления 2-го Главного управления Минсредмаша, Всесоюзного научно-исследовательского института физических приборов (ВНИИФП) Минсредмаша и его филиалов для решения задач по разработке технических средств охраны и оснащению ими объектов атомной промышленности и других важнейших государственных объектов было образовано Федеральное государственное унитарное предприятие Специальное научно-производственное объединение «Элерон» (ФГУП СНПО «Элерон»). Постановлением правительства Российской Федерации от 15 сентября 1993 года № 911—50 СНПО «Элерон» назначено головной организацией по созданию и оснащению техническими средствами безопасности особо важных объектов Минатома России, Минобороны России (Ракетные войска стратегического назначения, Космические войска, 12 ГУМО, ВМФ), ФСБ России, ФСО России, СВР России, правительственных, административных зданий и крупных промышленных объектов (РАО ЕЭС, нефтегазохимический комплекс и др.).

Попутно отмечу, что вся научно-производственная деятельность ФГУП СНПО «Элерон» непрерывно связана с поистине легендарным человеком, отцом технических средств охраны в СССР, профессором Е.Т. Мишиным. В марте 1963 года руководство новым научно-техническим направлением по разработке охранной сигнализации на разных физических принципах было возложено на технический отдел, впоследствии Специальное техническое управление 2-го управления Минсредмаша СССР, который возглавил доктор технических наук, профессор Евгений Трофимович Мишин. В настоящее время можно без всяких преувеличений сказать, что генерал-майор Е.Т. Мишин, до марта 1963 года служивший в ОТУ КГБ СССР, а именно в ЦНИИСТ (Центральный НИИ специальной техники при КГБ СССР), стал родоначальником создания технических средств охраны помещений и периметра в СССР. Удивительно, но до марта 1963 года вся деятельность Е.Т. Мишина в официальных биографиях покрыта полным мраком, что совершенно нормально, учитывая специфику его службы в органах безопасности.

Завершая данный раздел, хочу ниже по тексту коротко подытожить историю технических средств охраны в СССР, которые стали неотъемлемой частью всех спецограждений на правительственных госдачах в любой точке страны в период с 1964 по 1985 год:

1964 год — в системе Минсредмаша СССР начался серийный выпуск станционного аппарата ГАММА, электромеханических датчиков ЭМД, инфракрасных датчиков ЛУЧ-1, емкостных датчиков ЕД-1;

1967—1968 годы: на предприятиях МСМ налажен серийный выпуск первых периметровых средств обнаружения (СО) — емкостных (ТОР и СИГМА), радио-лучевых (ЭЛЛИПС и ВЕКТОР), датчиков для помещений — РОМБ-К4, КОНУС, ДУЗ, средства сбора и обработки информации (ССОИ) ГАММА-2;

1971—1975 годы: разработаны системы сбора и обработки информации семейства ТРАССА и системы управления доступом семейства СЕКТОР;

1975 год — начало серийного выпуска на заводах Минсредмаша емкостного датчика для защиты периметров РАДИАН;

1982—1983 годы: завершена разработка сигнализационных комплексов ОКЕАН и АЛТАЙ для охраны участков границы, включающих в себя средства обнаружения на емкостном, индуктивном и виброакустическом принципах.

Надеюсь, при прочтении читатель не устал от монотонного перечисления дат и аббревиатур в данной статье, предполагая, что автор слишком далеко удалился от изложения главной темы — истории номенклатурных заборов. Тем не менее в данном материале, представленном выше, я постарался в доступной форме, понятной среднестатистическому обывателю, рассказать о наиболее закрытой теме в СССР и РФ — ограждениях государственных дач политической элиты. По прочтении всех тем, затронутых в данной статье, справедливо возникает вопрос: а много ли изменилось с той поры, как умер И.В. Сталин, был свергнут Н.С. Хрущев, умерла славная плеяда Л.И. Брежнев — Ю.В. Андропов — К.У. Черненко, а М.С. Горбачева выкинули с кресла президента СССР? Да, действительно, в нашей стране, теперь называемой Российская Федерация, ситуация с неприступными номенклатурными заборами изменилась, но больше в негативную сторону.

Прежние заборы государственных дач в Сочи («Бочаров Ручей», «Ривьера-6»), в Подмосковье («Барвиха», «Зубалово», «Ново-Огарево», «Жуковка», «Горки», «Архангельское», «Семеновское»), в Москве (Ближняя дача в микрорайоне Давыдково) тщательно и методично ремонтируются, укрепляются профнастилом, вырастают до высоты шесть метров (!), оснащаются современными ТСО ФГУП СНПО «Элерон». Весьма удивительно, но в эпоху безраздельного царствования «коммунистических кровавых тиранов» в период с 1921 по 1991 год те же самые номенклатурные заборы выше отметки 2,5 метра не поднимались, правда, в виде исключения можно упомянуть Ближнюю дачу И.В. Сталина, больше похожую на укрепрайон, а не на загородное жилище председателя Совета министров СССР. Почему и по какой причине нынешние вожди Российской Федерации так стали бояться собственного народа, что возвели на месте прежних секционных бетонных ограждений сложнейшие многорубежные охранные комплексы вокруг своих загородных резиденций, которые просто язык не поворачивается назвать заборами?! Хочу заметить, что только на правительственных госдачах, находящихся под контролем ФСО РФ, в настоящее время используется до 10 видов периметровых систем обнаружения, например: виброакустическая система «Дельфин» для предотвращения подкопов под периметровое ограждение, автономная быстроразвертываемая обрывная система (сигнализатор охранный обрывного типа) «Кувшинка-М», емкостный датчик (извещатель) для защиты периметров «Радиан», радио-волновые системы обнаружения вторжения «Уран-М» и «Крокет-Р», вибрационное кабельное средство для защиты сетчатых ограждений ЕС-22 («Радиан-13»), ИК-барьер «Луч-1» и т. д. и т. п.

Сами ограждения государственных дач до сей поры категорически запрещается открыто и официально снимать на видео и фотографировать, что само по себе вызывает улыбку и недоумение. Неужели в ФСО РФ думают, что террористы и диверсанты всех мастей будут так откровенно себя обнаруживать и раскрывать свое инкогнито, нагло фотографируя высоченный шестиметровый забор госдачи «Горки-9», обставленный, словно новогодняя елка игрушками, поворотными видеокамерами?! Особое удивление вызывают неоднократные попытки сотрудников ФСО РФ отнять видео- и фотокамеры у отдыхающих на городском сочинском пляже в Ривьере, пытающихся заснять таинственное ограждение, похожее на линию Маннергейма, на самом деле являющееся недавно построенным забором правительственной резиденции «Ривьера». Также «зверствуют» и сотрудники ФСО РФ на пляжах г. Пицунды, когда приехавшие в Республику Абхазия российские отдыхающие ничтоже сумняшеся снимают на свою «мыльницу» часть ограждения правительственных госдач № 8, 9 и 10, выходящего к кромке пляжа. Не заходя в дебри дешевой популистской риторики, хочется возопить и спросить нашу вроде как легитимно избранную власть: до каких пор в стране словно грибы после дождя будут плодиться так надоевшие при советской власти номенклатурные заборы?!

Примечания

1. В настоящее время это Северо-Западный административный округ г. Москвы, район Покровское-Стрешнево.

2. Аллилуева С. Двадцать писем к другу. Репринтное воспроизведение издания 1967 г.

3. Генрих Ягода. Нарком внутренних дел СССР, Генеральный комиссар государственной безопасности: Сборник документов. Казань, 1997. С. 282—283. Архив: ЦА ФСБ. Ф. 1. Оп. 6. Д. 119. Л. 375.

4. Сергеев А., Глушик Е. Как жил, работал и воспитывал детей И.В. Сталин. Свидетельства очевидца. 2-е доп. изд. книги «Беседы о Сталине». М.: Крымский мост-9Д, НТЦ «Форум», 2011.