Несколько слов об «архиве Херсона»

Показателем накопления новых данных, расширяющих представление о структуре и характере самоуправления, являются публикации, продолжающие заложенную И.В. Соколовой традицию анализа сложнейшего источника — византийских моливдовулов. Это работы крымского исследователя Н.А. Алексеенко, обнаружившего на дне моря остатки херсонского архива, вернее, свинцовые печати, коллекция которых, начиная с 90-х гг. XX в., постоянно пополняется¹.

Последуем за наблюдениями и выводами открывателя архива (некоторые из них уже упомянуты выше), основанными на анализе новых находок, относящихся к VI—XI вв.² Безусловно, Н.А. Алексеенко прав, что для реконструкции внутригородского управления Херсона большое значение имеют моливдовулы архонтов, протевонов, протополитов, ипата и кира, дополняющие свидетельства о должностях местных чиновников³. Его открытие значительно пополнило список «адресантов». Некоторые из них заслуживают особого внимания как в связи тезисом об «обезлюдевании» Херсона, так и потому, что они играли большую роль в жизни города. К периоду «темных веков» относятся печати Саввы, архонта Херсона, и епископа Захария. Для IX в. стал известен экдик Никифор. Автор публикации напоминает, что должность гражданского экдика восходит к периоду поздней античности. Он назначался из почетнейших граждан своего города, знающих законы, и являлся его адвокатом-дефензором. Появление экдика и исчезновение архонтов с введением фемного строя отражает изменения, происходившие в системе муниципальных властей Херсона. Объясняет Н.А. Алексеенко и причину отсутствия данной должности в «Табели о рангах»: она принадлежала, вероятно, «к институту городских магистратов»⁴.

Столь же большой интерес вызывает обнаруженная впервые печать Сергея, «отца (куратора) города Херсона», датированная первой половиной X в.

Уникальной, если это подтвердится, стала находка с именем Калокира, патрикии и стратилата (?) и протевона Херсона. Имя протевона Калокира известно как одного из участников посольства на Русь при императоре Иоанне Цимисхии. К сожалению, не все литеры, относящиеся к имени, сохранились хорошо, поэтому уверенности в правильности прочтения нет.

В связи с тезисом «о призраке самоуправления» в Херсоне чрезвычайно примечательны выводы, которые, возможно, станут еще более аргументированными, когда будут опубликованы все новые находки.

Итак, Н.А. Алексеенко полагает, что в X — начале XI в. изменяется статус протевонов, которые в предшествующее время по поручению и под контролем чиновной администрации осуществляли руководство городом. Однако сохранение в Херсоне и в X в. «элементов городских свобод» отразилось в том, что протевоны по-прежнему оставались в положении так называемых отцов города. Но правительство превратило их в государственных служащих, поставив под контроль фемной администрации.

Автор отмечает, что значимость Херсона для империи и изменение политики столицы нашли отражение и в титулатуре, которая прослеживается на печатях. В VIII в. появляется должность кира; в конце IX в. упразднены архонты; представителями возрожденного института кураторов стали «отцы города», являвшиеся, возможно, одновременно государственными служащими. Усиление авторитарных тенденций в империи все же не привело к полному исчезновению муниципального самоуправления. И многообещающими являются заключительные слова одной из статей, в которой сказано о предстоящей публикации находок «из комплекса предполагаемого архива», принадлежащих фемной администрации Херсона, что «позволит продолжить совершенствование наших представлений о его городском устройстве»⁵.

Анализируя одну из групп печатей, Н.А. Алексеенко заметил, что, несмотря на упразднение муниципальных органов власти при императоре Льве VI (886—912), процесс ликвидации органов самоуправления не стал единовременным актом (что невольно признает и С.Б. Сорочан). Создание фемы не привело к полному исчезновению городской администрации, а реорганизовало ее структуру. Привлекая новые данные, он делает вывод, что печати экдика Никифора и «патер полиса Сергея» позволяют получить традиционный набор муниципальных должностей, упоминаемых источниками для ранневизантийских провинциальных центров, и напоминает, что по законодательству Юстиниана I экдики контролировали сбор налогов, осуществляли надзор за нравственностью, в ведении их находились мелкие уголовные и гражданские иски⁶.

Обнаруженный Н.А. Алексеенко «архив Херсона» приобретает исключительное значение из-за малочисленности письменных источников. Введение в научный оборот моливдовулов позволяет остановить внимание на некоторых аспектах взаимоотношений между городами Таврики с другими центрами. Один из примеров — это вопрос о херсоно-сицилийских связях. Этот сюжет в прошлом веке рассматривался И.В. Соколовой. Она полагала, что находки сицилийских монет были вызваны притоком в Таврику иконопочитателей. Однако работа по подготовке к изданию печати стратига Сицилии Епифания⁷ (середина — третья четверть IX в.), найденной во время раскопок К.К. Косцюшки-Валюжинича, изменила ее мнение — монеты и печать являются свидетельством пребывания какого-то сицилийского контингента войск в Херсоне⁸.

Последующая публикация двух печатей середины — второй половины VIII в., предпринятая К.Д. Смычковым⁹, вернула интерес к теме, вызвала новые гипотезы, отражением которых стала статья Е.В. Степановой. Анализируя внешнеполитическую ситуацию в Средиземноморье, исследовательница отмечает, что военная помощь сицилийцев вряд ли была возможной, как и торговые связи с островитянами. Новые находки не привели к уточнению особенностей взаимоотношений между Херсоном и Сицилией. Но все же можно предположить, что появление фолисов Льва V и Константина в Херсоне обусловлено тем, что на монетном дворе Сиракуз выпускали денежные знаки, предназначенные для Херсона. Но такому тезису противоречит интенсивная работа константинопольского монетного двора, расположенного к Херсону значительно ближе итальянских пределов империи. Следовательно, поиски будут продолжены и, возможно, к результатам более определенным позволит прийти анализ печатей из недавно открытого «архива Херсона»¹⁰.

Так только ли «призрак самоуправления» витал над Херсоном? Точку в дискуссии ставить рано. Доказательства обратного — сохранение традиций городских свобод при наличии «верноподданнических позиций по отношению к центральной власти» — все же у херсонитов существовали. Бунты и мятежи горожан — это своеобразная защита собственных интересов, причины их могли быть различными. Проявление «несогласия» с распоряжениями и действиями императоров не следует трактовать как попытку к отделению от империи, силу которой не могли не осознавать жившие в Херсоне. Как свидетельствуют византийские хронисты, херсонита оказались единожды «замешанными в борьбе за престол». Но подобные явления не были редкими в истории Византийской империи.

Появление новых свидетельств уточняет представления об истории Херсона, в некоторых случаях приводит к отказу от ранее прозвучавших выводов. Путь к познанию реалий жизни бесконечен, поэтому и невозможно поставить точку во многих дискуссиях сегодняшнего дня. А «расхожий штамп о призраке самоуправления», несмотря на попытку «его уничтожить», продолжает «блуждать» в научных штудиях, и новые находки о реальности муниципальных свобод в Херсоне аккумулированы в одной из небольших по объему, но весьма содержательных работ Н.А. Алексеенко¹¹. Остается надеяться, что полное издание и анализ материалов «херсонского архива», ставшего достоянием исследователей в конце XX — начале XXI в., позволят скорректировать существующие в историографии мнения.

В следующем разделе речь пойдет о мнениях историков относительно Херсона X—XI вв. В связи с этим неминуемо обращение к одному из событий, упоминаемых византийскими хронистами — к восстанию Георгия Цулы (1015—1016).

Опережая представление существующих точек зрения, хотелось бы привести оценку его Г.Г. Литавриным. Отметив характерный для византийских провинциальных городов экономический подъем, торговую активность и обусловленную этим политическую активность горожан, он выдвигает предположение, что херсонита, как жители некоторых городов-эмпориев, ставили перед «собой далеко идущие цели»; «эти восстания знаменовали борьбу торгово-ремесленного городского населения за «венецианский путь развития города» — путь независимых торговых республик»¹². И Г.Г. Литаврин полагает, что Херсон в силу географического положения, представлявшего широкие возможности для торговли и получения сырья, а также благодаря наличию стойких полисных традиций в общественной жизни мог быть одним из центров, жители которого стремились обрести максимум самостоятельности в решении своих дел.

Вернемся к тезису о кондоминатной зоне — существование таковой не могло не предопределить наличие некоторой самостоятельности от далекого Константинополя. Может быть, именно это и обусловило силу местной знати, не склонной делиться своими доходами с центром. Возможно, именно благодаря тому статусу, который сложился у Херсона в рамках кондомината, следует искать и объяснение: существовали ли элементы автономии, имелись ли муниципальные власти, или только «призрак их» бродит в штудиях историков.

Примечания

1. См.: Алексеенко Н.А. Новые находки печатей представителей городского управления Херсона // МАИЭТ. Симферополь, 1996. Вып. 5. С. 155—170; Он же. Моливдовулы адресантов Херсона VII—IX вв. // Древности: ХИАЕ. 1996. Т. 3. С. 122—133.

2. Подчеркивая значимость обнаружения сфрагистических памятников, Н.А. Алексеенко пишет, что все они найдены в одном месте на дне моря, около северо-восточного участка городища, некоторые из них представлены в нескольких экземплярах (см.: Алексеенко Н.А. Новые находки... С. 155).

3. Алексеенко Н.А. Новые находки... С. 159.

4. Там же. С. 163.

5. Алексеенко Н.А. Новые находки... С. 16.

6. См. статьи Н.А. Алексеенко: Defensor civitatis (έκδικος) и его роль в управленческом аппарате Херсона // Россия—Крым—Балканы: Диалог культур: Науч. докл. междунар, конф. Севастополь, 6—10 сентября 2004 г. Екатеринбург, 2004. С. 99—101; Defensor civitatis (έκδικος) и его роль в управленческом аппарате Херсона // АДСВ. 2005. Вып. 36. С. 67—75. Для того, чтобы расширить представление о новых сфрагистических памятниках, следует привести еще несколько работ Н.А. Алексеенко, созданных после обнаружения «Херсонского архива»: Стратиги Херсона по данным новых памятников сфрагистики IX—XI вв. // МАИЭТ. 1998. Вып. 6. С. 732—736; К вопросу о существовании службы нотариев в Херсоне // АДСВ. 1998. Вып. 29. С. 221—227; Готия в структуре византийской административной системы в Таврике во второй половине X века // ХСб. 1998. Вып. 9. С. 230—235; Херсон и города Малой Азии по данным сфрагистики // Проблемы истории и археологии Украины: Тез. докл. Харьков, 1999. С. 63; Провинциальный Херсон в сфере интересов византийского двора по данным императорских моливдовулов // Древности: ХИАЕ. 1997—1998. Харьков, 1999. С. 145—160; Херсон и города Малой Азии по данным сфрагистики: К вопросу о поставках продовольствия в Херсон в IX—X вв. // АДСВ. 2000. Вып. 31. С. 98—104; Херсонская родовая знать X—XI вв. в памятниках сфрагистики // МАИЭТ. 2000. Вып. 7. С. 256—266; Протевоны Херсона в системе городских структур власти X в. // АДСВ. 2001. Вып. 32. С. 154—162; Печати боспорских церковных иерархов из Херсонеса // Проблемы религий стран Черноморско-Средиземноморского региона. Севастополь; Краков, 2001. С. 131—138; Христианские сюжеты на печатях представителей херсонской городской администрации // Взаимоотношения религиозных конфессий в многонациональном регионе. Севастополь, 2001. С. 45—52; Архонтия Херсона VIII—IX вв. по данным сфрагистики // МАИЭТ. 2002. Вып. 9. С. 455—500; Херсон на византийско-хазарской пограничье в начале IX в. // Сугдея, Сурож, Солдайя в истории и культуре Руси—Украины: Материалы науч. конф., 16—22 сентября 2002 г. Киев; Судак, 2002. С. 21—24; Коммеркия и коммеркиарии Херсона в IX—Хвв. // Сфрагистика, история, культура. СПб., 2004. С. 92—101; Имперская администрация на хазарско-византийском пограничье в Таврике: Печати киров Херсона // Боспор Киммерийский и варварский мир в период античности и средневековья. Этнические процессы: Материалы V Боспорских чтений. Керчь, 2004. С. 13—14; Таможня и коммеркиарии Херсона // Сорочан С.Б. Византийский Херсон. Прил. С. 1592—1626; Печати с родовыми именами из Херсонесского архива // Византия в контексте мировой культуры: Научная конференция, посвященная столетию А.В. Банк (1906—1984). СПб., 2006. С. 265—266. Приношу извинения автору и читателям, если какие-либо значительные исследования оказались незамеченными.

7. См.: Sokolova I. Les monnaies siciliennes du IXe siècles des fouilles de Chersonese // Congresse Internationale di numismatica. Roma, 1965. Vol. 2. P. 565—570; Она же. Византийские печати VI — первой половины IX в. из Херсонеса // ВВ. 1996. Т. 52. С. 211.

8. См.: Соколова И.В. Византийские монеты... С. 203.

9. См.: Смычков К.Д. Новые находки печатей представителей военно-административных округов из Херсонеса // Проблемы истории и археологии Украины. Тез. докл. Харьков, 1999. С. 75—76.

10. См.: Степанова Е.В. Связи Сицилии и Херсонеса поданным сфрагистических и нумизматических памятников // Россия—Крым—Балканы: Диалог культур. Екатеринбург, 2004. С. 96—98; Она же. Связи Сицилии и Херсонеса по данным сфрагистических и нумизматических памятников // АДСВ. 2006. Вып. 36. С. 83.

11. См.: Алексеенко Н.А. Административно-политический очерк истории византийского Херсона IX—X вв. // ХСб. 2006. Suppl. 1 (Топография Херсонеса Таврического: водосборная цистерна жилого дома в квартале VII, IX—XI вв.). С. 17—21.

12. Литаврин Г.Г. Византия, Болгария, Древняя Русь (IX — начало XII в.). СПб., 2000. С. 221.