Вторая элевтерия

Родовое имя Антонина Пия, прозванного «Благочестивым», стало обозначением эпохи, которая вошла в историю как «золотой век» Антонинов (принципат Антонинов, 96—192 гг.). Это последний период максимально возможного расцвета империи¹. Большое значение играли дунайские провинции Паннония и Мезия, присоединенные еще при Октавиане Августе, и завоеванная Траяном Дакия. Стабильность обеспечивалась римской армией. На II в. н. э. приходится расцвет городов и торговых связей, простиравшихся до Индии. В свою очередь появление долговременных лагерей легионеров стимулировало развитие ремесел. Широко распространенным явлением стал вывод рабов на пекулий и колонат. Они были экономически более выгодными для владельцев крупных поместий, которые имели возможность «выделить» участок земли для «самостоятельного хозяйствования» раба или предоставить его свободному арендатору фактически на тех же условиях. Разорение мелких и средних собственников пополняло ряды колонов. От «золотого века» блага получали не все жители империи. Начиная с Адриана, государство, испытывавшее трудности с формированием армии, все в большей степени переходит к ее пополнению жителями пограничных провинций. Дети солдат (auxillia), не наследующие с этого времени статус гражданина, дарованный их отцам, чтобы обрести его, должны были поступать на службу, чаще всего во вспомогательные войска. Большое значение в политике Антонинов отводилось военному строительству. При Адриане, а затем и Антонине Пие сооружаются новые крепости и сигнальные башни, возводятся оборонительные валы в Британии, на Рейне, на Дунае. Новый поворот политики Рима прослеживается и в отношении государств Северного Причерноморья.

В середине II в. н. э. у стен Херсонеса вновь появились варвары. Кроме того в городе начались волнения среди наемников, не получавших жалование. Двойная опасность заставила магистратов Херсонеса обратиться к боспорскому царю Реметалку. И помощь была оказана.

Можно полагать, что в трудный для гражданской общины период, когда государству пришлось уповать на помощь восточного соседа, когда возникла угроза превращения союзных отношений в протекторат Боспора, созревает решение о новом посольстве в Рим с тем, чтобы получить элевтерию. Безусловно, представление о «римской свободе» у херсонеситов уже имелось. Но ограничение суверенитета компенсировалось покровительством могущественного Рима, давало привилегии тем, в чьих руках находилась власть.

Согласно данным источников, Антонин Пий (император с 138 г.) вызвал правителя Боспорского царства Реметалка (132—154) для решения какого-то спора с римской провинциальной администрацией. Шла ли при этом речь о херсонесских делах можно только предполагать.

Новая просьба о предоставлении элевтерии не сразу встретила отклик в Риме. Как свидетельствует один из декретов, возглавлявший посольство Аристон, сын Аттины, в течение 6 лет находился в столице империи, стремясь выполнить возложенную на него миссию «до изнеможения». Не стабильная обстановка в городе, волнения среди беднейших граждан, вызывали опасность установления тирании, что заставило магистратов Херсонеса использовать все возможны средства для того, чтобы добиться успеха. Гераклея Понтийская, их метрополия, оказала поддержку, и просьба о предоставлении элевтерии наконец-то была удовлетворена около 145 г. н. э.² В.И. Кадеев подчеркивает, что выпуск серии новых монет с надписью «ΧΕΡϹΟΝΗϹΟΥ ΕΛΕΥΘΕΡΑϹ» является подтверждением этого события³.

В исследованиях В.М. Зубаря в отношении года получения второй элевтерии сказано «не ранее 138 г. н. э.». Далее он отмечает, что Херсонес получил права, поставившие его гражданскую общину в привилегированное положение в сравнении с другими греческими центрами Северного Причерноморья. Но одновременно в город были введены войска⁴. Отряды римских легионеров (вексилляции) для защиты «свободного города» выделялись из состава войск, расквартированных в Нижней Мезии. В порт вошли военные корабли.

Так Херсонес со II в. н. э. превращается в опорный пункт римского присутствия в Северном Причерноморье. О его значении свидетельствует уникальная находка из Дура Европос. На карте, изображенной на итинерарии первой трети III в. н. э. (на щите римского легионера), в качестве промежуточного пункта между такими стратегическими важными центрами как Тира и Трапезунд указан Херсонес.

В связи с подходами исследователей к вопросу организации римских войск в Херсонесе и происхождении легионеров следовало бы отметить работы, касающиеся уточнения содержания и датировки отдельных эпиграфических памятников (введенных в научный оборот В.В. Латышевым или Э.И. Соломоник). В конце XX в. историки Херсонеса дискутировали также в связи с публикацией новых эпиграфических находок, в частности, декретов, обнаруженных во время раскопок на территории цитадели И.А. Антоновой⁵. Но это уведет нас от изложения точек зрения по наиболее крупным проблемам истории города. И все же два историографических сюжета следует отметить.

Одним из дискуссионных вопросов являлась проблема степени романизации; вторым — был ли Херсонес местом наибольшего сосредоточения римских войск.

Примечания

1. Подробнее об эпохе см.: Штаерман Е.М. Империя в «золотой век» Антонинов // История Европы. М., 1988. Т. 1. С. 571—588.

2. В основу реконструкция событий положены наблюдения В.И. Кадеева (см.: Кадеев В.И. Херсонес Таврический первых веков... С. 25—27).

3. Там же. С. 26. Датировка нового выпуска приведена со ссылкой на работу: Анохин В.А. Монетное дело Херсонеса I—III вв. н. э. // НЭ. 1963. Т. 4. С. 34.

4. Зубарь В.М. Херсонес Таврический и Римская империя. С. 5, 44. Для подтверждения приведены ссылки на работу В.И. Кадеева, В.А. Анохина (Анохин В.А. Монетное дело Херсонеса... С. 80—83) и статью В.А. Сидоренко (Сидоренко В.А. Золотая монетная чеканка Херсонеса I—II вв. н. э. // МАИЭТ. 2001. Вып. 8. С. 436—453).

5. См.: Яйленко В.П., Антонова И.А. Херсонес, Северное Причерноморье и Маркоманнские войны поданным Херсонесского декрета 174 г. н. э. в честь Тита Аврелия Кальпурниана Аполлонида // ВДИ. 1995. № 4. С. 58—86; Антонова И.А., Костромичев Д.А. Римские гарнизоны Юго-Западного Крыма по данным керамических клейм // МАИЭТ. 2000. Вып. 7. С. 45—50.