К.А. Ефетов. «Крымские караимы-тюрки в жизни и творчестве В.В. Набокова»

Крымские караимы и Кале неоднократно упоминаются в творчестве выдающегося писателя Владимира Владимировича Набокова, известного всему миру своей эпатажной «Лолитой» и пронесённым через всю жизнь профессиональным увлечением энтомологией.

О караимах Набоков знал не понаслышке. Он жил в Крыму, посещал Джуфт Кале. Его отец был министром юстиции в Крымском правительстве, которое в 1918—1919 годах возглавлял известный общественный и государственный деятель, депутат Государственной Думы России двух созывов, основатель Таврического университета, караим С.С. Крым (1867—1936). Позже, уже в эмиграции, писатель поддерживал с ним дружеские отношения. А в 1923 году С.С. Крым в трудную минуту поддержал молодого писателя, находившегося в состоянии глубокого душевного кризиса после гибели отца и неудачного сватовства к Светлане Зиверт, и пригласил его в поместье недалеко от Тулона, где Набоков отвлёкся от своих переживаний.

Владимир Владимирович родился в 1899 году в Петербурге. Его отец, Владимир Дмитриевич, был состоятельным человеком, известным политическим деятелем (в 1917 году он стал министром Временного правительства, а в 1918 — возглавил министерство в правительстве Крыма). После Октябрьской революции Владимир Дмитриевич отправил свою семью из Петербурга в Крым, где будущий знаменитый писатель находился с 1917 до 1919 года. Когда Набоковы жили в Гаспре в имении графини Паниной, Владимир Владимирович много путешествовал по Крыму, он побывал в Бахчисарае и Джуфт Кале, о чём позже написал в своей поэме «Крым». 15 апреля 1919 года, спасаясь от Красной Армии, семья Набоковых из Севастополя на корабле навсегда покидает Россию.

Поэму «Крым» юный поэт закончил в эмиграции в июне 1920 года. Приведём отрывок из этого произведения:

Любил я странствовать по Крыму...
Бахчисарая тополя
встают навстречу пилигриму,
слегка верхами шевеля;
в кофейне маленькой, туманной,
эстампы английские странно
со стен засаленных глядят,
лет полтораста им — и боле:
бои былые — тучи, поле
и куртки красные солдат.

И посетил я по дороге
чертог увядший. Лунный луч
белел на каменном пороге.
В сенях воздушных капал ключ
очарованья, ключ печали,
и сказки вечные журчали
в ночной прозрачной тишине,
и звезды сыпались над садом.
Вдруг Пушкин встал со мною рядом
и ясно улыбнулся мне...

О, грёза, где мы ни бродили!
Там дни сменялись, как стихи...
Баюкал ветер, а будили
в цветущих селах петухи.
Я видел мёртвый город: ямы
былых темниц, глухие храмы,
безмолвный холм Чуфуткалэ...
Небес я видел блеск блаженный,
кремнистый путь, и скит смиренный,
и кельи древние в скале.

На перевале отдалённом
приют — старик полуслепой
мне предложил, с поклоном сонным.
Я утомлён был. Над тропой
сгущались душные потёмки;
в плечо впивался мне котомки
линючий, узкий ремешок;
к тому ж над лысиною горной
повисла туча, словно чёрный,
набухший, бархатный мешок.

И тучу, полную жемчужин,
проткнула с хохотом гроза,
и был уютен малый ужин
в татарской хижине: буза,
черешни, пресный сыр овечий...
Темнело. Тающие свечи
на круглом низеньком столе,
покрытом пёстрой скатерёткой,
мерцали ласково и кротко
в пахучей, тёплой полумгле.

Совершенно очевидно, что упоминаемые здесь «глухие храмы» — это две караимские кенасы, являющиеся одними из главных достопримечательностей Джуфт Кале.

В 1977 году была опубликована книга Эндрю Филда (Andrew Field «Nabokov: His Life in Part»), в которой приведено интервью, взятое автором у В.В. Набокова и его супруги в 1960-е годы. Разговор зашёл и о крымских караимах. Владимир Владимирович, хорошо зная предмет, говорит Филду, что у караимов нет «еврейской крови». Он отмечает, что многие караимы носят «татарскую одежду» и выглядят совсем как татары. Когда речь зашла о караимской религии, на помощь Набокову приходит жена, которая уточняет, что караимы, в отличие от иудеев, не принимают Талмуд.

В своём романе «Ада» (1969 год) Набоков снова возвращается к караимской теме, показывая свои знания о происхождении и обычаях этого народа.

Главный герой романа по имени Ван в 1887 году выступает в лондонском театре с эксцентрическим номером. Вот что пишет автор в тридцатой главе первой части романа:

«В последнем турне Вана его номер завершался танго, для которого он получил партнёршу, кабареточную танцорку из Крыма в коротком искрящемся платье с низким вырезом на спине...

Хрупкая, рыжая «Рита» (подлинного её имени он так и не узнал), хорошенькая караимка из Чуфуткалэ, где, как она ностальгически рассказывала, распускается меж голых скал жёлтый кизил, обладала странным сходством с Люсеттой, какой та должна была стать лет десять спустя. Танцуя, Ван видел лишь её серебристые туфельки, кружившие, проворно переступавшие в такт движеньям его ладоней. Он навёрстывал упущенное на репетициях и однажды вечером заикнулся о любовном свидании, но услышал в ответ гневную отповедь, — она сказала, что без ума от мужа...»

В этом коротком фрагменте романа В.В. Набоков умудрился поведать всему миру (роман написан на английском языке) и о любви караимов к своей родине, и о красоте караимских женщин, и об их традиционной верности своим мужьям.

В сорок второй главе первой части «Ады» писатель снова затрагивает караимскую тему и касается вопроса этногенеза крымских караимов. Он описывает сражение времён Крымской войны, в котором был ранен лейтенант армии интервентов Перси де Прей:

«Во время стычки с хазарскими партизанами в ущелье близ Chew-Foot-Calais (как произносят американские солдаты «Чуфуткалэ», название укреплённой скалы) Перси прострелили бедро».

Как видим, здесь Набоков однозначно говорит о хазарских корнях крымских караимов.

Эту небольшую статью хочется закончить последними строфами уже упомянутой выше поэмы «Крым», в которой поэт отмечает райскую красоту нашего полуострова:

О, заколдованный, о, дальний
воспоминаний уголок!
Внизу, над морем, цвет миндальный,
как нежно-розовый дымок,
и за поляною поляна,
и кедры мощные Ливана,
аллей пленительная мгла
(приют любви моей туманной!),
и кипарис благоуханный,
и восковая мушмула...

Меня те рощи позабыли...
В душе остался мне от них
лишь тонкий слой цветочной пыли...
К закату листья дум моих
при первом ветре обратятся,
но если Богом мне простятся
мечты ночей, ошибки дня,
и буду я в раю небесном,
он чем-то издавна известным
повеет, верно, на меня!

Набоков ушёл из жизни в 1977 году. Великий писатель пронёс через всю свою жизнь любовь к Крыму и его маленькому коренному народу — крымским караимам-тюркам.

Доктор биологических наук,
профессор К.А. Ефетов.