Глава 35. Крым ханский и Крым султанский

В правление хана Менгли Гирея (1445—1515, правил с двумя перерывами в 1467—1515 гг.) во многом определился внутренний уклад Крымского ханства.

В системе власти сохранились традиционные черты ордынского правления, но были и заимствования у Османской империи. Крымской особенностью была огромная роль беев старинных родовых аристократических кланов — карачи-беев. Их назначал хан из числа виднейших авторитетов кланов. Но без их согласия не могло быть утверждено избрание хана Большим диваном — расширенным государственным советом, и у кланов нередко оказывалось достаточно сил, чтобы добиться смещения хана. Карачи-беи, наряду с ханом, владели лесами, лучшими землями, соляными озерами, водными источниками. Их влияние было распространено далеко вширь: члены крупнейших кланов проживали не только в Крымском ханстве, большое число их находилось в других татарских государствах. Клан Мансур имел большое влияние в ногайских ордах. В общие походы кланы ходили своими воинскими подразделениями.

Первым заместителем хана был калга, калга-султан, обычно младший брат хана или другой его родственник. Он управлял восточной частью ханства. У него был свой дворец в Акмесджите (на месте нынешнего Симферополя), свои многочисленные придворные, свой диван. Во время большого похода, который возглавлял сам хан, калга командовал левым крылом войска; если же хана в походе не было, он был военачальником.

Второй заместитель, нуреддин, тоже, как правило, принадлежал к ханской фамилии. Он управлял западной частью Крымского полуострова. В походе командовал малыми отрядами правого крыла. При одновременном отсутствии хана и калги мог осуществлять высшее управление.

Важнейшими коллегиальными органами — совещательными, законодательными, принимающими решения были два дивана, Большой и Малый. Малый составляли находящиеся при хане ближайшие советники. В Большой диван, «собрание всей земли», входили высшие должностные лица, военачальники, придворная и родовая знать, муфтий — глава духовенства, кадии — мусульманские судьи, пользующиеся большим авторитетом общинники. Присутствовали на нем и две женщины: валиде-султан — мать правящего султана или его старшая сестра и улу-беим — старшая жена хана. Обе они обладали большой властью в гареме, а гарем, хоть и обозначает в переводе с арабского «неприкосновенное», «запретное», без всяких на то формальных санкций имел прикосновение ко всему и пользовался огромным влиянием. Большой диван принимал решения о необходимости общего похода, о привлекаемых к нему силах и времени начала. Назначал содержание ханскому двору, определял внешнюю политику, был высшей судебной инстанцией (не мог принимать решений только по вопросам религии). Русский посол докладывал великому князю, что без этого органа «хан никакого великого дела, о чем между государствами надлежит, учинить не может».

Высокими военными чинами были сераскиры и орбеи. Большого постоянного войска в ханстве не было, в случае объявления похода в строй мог быть призван любой татарин. Постоянным войском была ханская гвардия, служившие в ней огланы и уланы во время войны становились командирами частей, собранных из родовых и племенных отрядов. На время общего похода к войску присоединялись ногайские орды, находившиеся в вассальной зависимости от хана и кочевавшие в ближайших причерноморских степях и на Кубани (не путать с Ногайской Ордой, кочевым государством в низовьях Волги и Урала).

Совещательным органом, играющим важную роль в политической жизни Крыма, были собрания недовольных ханом мурз, проходившие у Белой скалы, что в восточных предгорьях со стороны крымской степи. Решения, принимаемые на этом своеобразном вече, могли привести к важным переменам во дворце и даже к смещению самого хана.

Белая скала была местом, пользующимся пугающей славой. Столообразная известняковая гора высотой в сто метров, с отвесными стенами с трех сторон, в которых много причудливых гротов и ниш. У самой вершины большая труднодоступная пещера, служившая логовом змею-оборотню. Он держал здесь похищенных в окрестностях красавиц, а еще прятал свои несметные сокровища (их еще не нашли, так что флаг в руки).

Скала была местом казни — приговоренных сбрасывали с вершины. Здесь побывал Богдан Хмельницкий, когда был коварно пленен своим неверным союзником — крымским ханом Исламом III Гиреем в битве при Берестечко. Чтобы гетман поторопился с выкупом, людей низвергали со скалы у него на глазах.

В 1773 г. здесь располагалась ставка Суворова, а в 1783 г. на плоской вершине скалы представители крымской знати в присутствии светлейшего князя Г.А. Потемкина принесли присягу на верность Российской империи.

* * *

Беи, стоявшие во главе крупнейших родов (о принадлежности к племени татары помнили, но она имела теперь небольшое значение), сосредоточили в своих руках огромные стада и распоряжались лучшими пастбищами, а также источниками воды. За счет этого практически только они могли наладить товарное производящее хозяйство, в том числе земледельческое — главным образом за счет труда невольников. Хорошим спросом на внешнем рынке пользовались крымские пшеница, курдючные овцы, рыба, льняная пряжа и ткани, мед, воск, кожи. Фрукты и вино находили покупателя на Руси. Поскольку в руках беев было большинство соляных озер, торговлей этим продуктом занимались тоже преимущественно они. Простые татары отрабатывали на своих беев традиционную барщину — благодаря укорененности в общественном сознании родовых отношений как нечто унизительное эта повинность не воспринималась. Знатью были и мурзы, состоявшие по отношению к беям в вассальных отношениях. Им, как и беям, доставалось имущество подопечных, умерших, не оставив наследников. Простые татары-общинники были лично свободны, но, помимо внутриродовых повинностей беям или мурзам, должны были платить дань хану и отдавать ему десятую часть награбленного.

Рабов в самом Крыму было достаточно много, несмотря на то, что большая часть пленников шла на продажу. Через 5—6 лет неволи раб становился вольноотпущенником, если же принимал ислам — освобождался сразу. Справедливости ради, многие приживались. Существует легенда, что в 1670 г. знаменитый казачий атаман Сирко, совершив удачный налет на Крым, освободил около 12 тысяч действительных и бывших невольников. Однако 3 тысячи из них отказались возвращаться на родину, и Сирко приказал их перебить (возможно, это не совсем легенда — атаман мог приказать казнить сменивших веру).

На Руси сначала великокняжеская, потом царская администрация собирала специальную «полонянную деньгу» — налог для выкупа пленников. Около Азова татары держали специальный пост, на котором осуществлялось освобождение. Существовала такса, сколько русские власти готовы были заплатить за боярина, дворянина, служилого человека, казака, купца, простого крестьянина. Градация была подробной, но разница в оплате за вызволение человеческих душ разных сословий была не так велика, как можно было бы подумать. Родственники угнанных нередко сами отправлялись в Крым на их поиск или просили о помощи купцов. Богатых и знатных пленников татары придерживали, за море продать не спешили — в расчете на выкуп.

В связи с торговыми и ремесленными нуждами в предгорьях стали появляться татарские города: Бахчисарай, Карасубазар (центр Ширинского клана, ныне Белогорск), Гезлев (Евпатория). Не чета, конечно, тем, что на побережье (в Каффе, тогда уже турецком Кефе, в 30-е гг. XVIII в., по некоторым оценкам, проживало около 180 тысяч человек), но по нескольку тысяч жителей насчитывали.

Неплохо было поставлено образование в мусульманских школах. Возводились красивые здания мечетей.

* * *

Жизнь Менгли Гирея (1445—1515) была полна перипетий больше, чем у среднестатистического хана даже его времени. Провел детство и получил воспитание, возможно, в Каффе. Если бы даже не было никаких письменных свидетельств в пользу этого — откуда бы ему хорошо знать итальянский язык, причем генуэзское его наречие, интересоваться поэзией и историей? Ханом в первый раз его провозгласили в Каффе, стать ханом во второй раз ему помогли генуэзцы.

Когда в 1466 г. скончался первый крымский хан Хаджи Гирей, Менгли, шестому сыну, очень не понравилось, что на престол вступил старший из его братьев Нур-Девлет, и он стал исправлять несправедливость. В разгоревшейся усобице на его стороне была крымская знать, Нур-Девлет обратился за поддержкой к хану Большой Орды. Братья успели по разу свергнуть друг друга, когда драма дополнилась еще одним конфликтом: в свое время Хаджи Гирей не назначил беем Ширинского клана того претендента, которому этого очень хотелось, и обиженный повел борьбу за это звание с не меньшим упорством и с не меньшим привлечением сил, чем соискатели ханского престола. Очевидно, ширинцы располагали силами не намного меньшими, чем весь остальной Крым. Разными сторонами привлекались силы и Каффы, и Стамбула, и Сарая (турки и Большая Орда были враждебно настроены друг к другу, в первую очередь из-за Крыма — первые хотели его забрать, вторая вернуть). Взаимные симпатии и антипатии игроков менялись не раз в зависимости от поворота событий. Менгли довелось три года провести на берегах Босфора в заключении — туда упек его султан Махмед Фатих за то, что он, в очередной раз лишившись престола, укрылся у своих генуэзских друзей и вместе с ними бился с осаждавшими Каффу турками.

* * *

Это была знаменитая осада. Помните, мы говорили, что «они еще вернутся»? Они вернулись в 1475 г., расправившись предварительно с поствизантийским оплотом на южном берегу Черного моря — Трапезундом. Турки знали, что надо поторопиться и на противоположный берег, их призывал к этому занимавший ханский престол Нур-Девлет: Крым собиралась захватить Большая Орда. Нур-Девлет был нужен ей, когда вел борьбу с Менгли, но вовсе не нужен был в качестве независимого хана.

Подошедшую к Каффе огромную турецкую эскадру с армией в десятки тысяч человек возглавлял великий визирь (первый министр султана) Гедик Ахмед-паша. На кораблях была тяжелая осадная артиллерия и предназначенные для ее доставки на берег понтоны. После нескольких дней бомбардировки генуэзцы поняли, что им не устоять, тем более что большинство иноязычного населения города было настроено против них и вот-вот могло напасть. К турецкому командующему несколько раз посылали парламентеров для переговоров об условиях сдачи, но в ответ звучало: «Защищайтесь, если можете».

Каффа была захвачена 6 июня 1475 г. В начавшемся погроме погибло несколько русских «гостей» — ведущих заморскую торговлю купцов, многие были ограблены, кого-то захватили для получения выкупа. Руководителей обороны и нескольких знатных горожан-генуэзцев янычары буквально разрубили на куски, всего погибло не менее трехсот итальянцев. Многим жителям не поздоровилось только потому, что они христиане. Среди уцелевших, но плененных, был Менгли Гирей, которого отправили в Стамбул.

Есть еще сообщение, больше похожее на назидательную новеллу эпохи Возрождения. Будто бы туркам во время осады помогали заранее подкупленные ими несколько армян и помощник консула Оберто Скварчиафико. После взятия города Гедик Ахмед-паша устроил эффектный спектакль: в честь изменников дали торжественный обед, по завершении которого всех, кроме итальянца, обезглавили. Того ждала иная судьба — его доставили в Стамбул, где подвесили за ребро на крюк.

О таких событиях напоминают названия двух гор в окрестностях Феодосии — Малый Янычар (на вершине которой похоронен поэт Максимилиан Волошин) и Большой Янычар.

Турки не ограничились одной Каффой, они приплыли затем, чтобы захватить все побережье. Из других генуэзских колоний особенно упорно оборонялась Солдайя (Судак). Последним рубежом ее обороны стал центральный собор, где последние защитники во главе с консулом Христофоро ди Негро нашли смерть в огне. В поисках пытавшихся найти спасение татары и турки рыскали по окрестностям, по всем горам и зарослям, настигнутых сразу убивали. Несколько отрубленных голов отвезли в Стамбул и выставили на радость тамошним османам.

Лишь с колонией Матрегой на Таманском полуострове (на месте Тмутаракани) турки обошлись милостиво, даже оставили до 1482 г. на своем посту ее правителя из аристократического рода Гизольфи (по другим сведениям, это был еврейский купеческий род). Только носить она стала знакомое нашему слуху название Таман.

* * *

Незадолго до этих событий, словно предчувствуя недоброе, генуэзцы и Феодоро позабыли былые обиды и заключили союз. Феодориты пытались прийти на помощь итальянцам, но большой помощи оказать не могли: турок было слишком много и они управились на побережье быстро. Теперь настал черед горного княжества.

Центром обороны стала его столица — Мангуп. Вооруженных защитников было около 5 тысяч (все население княжества составляло не более 250 тысяч человек), к ним добавилось 300 воинов, посланных молдавским господарем Стефаном III — он был женат на сестре феодорийского князя Александра Марии. Турок было, согласно источникам, около 100 тысяч. Это, скорее всего, большое преувеличение, но численный перевес их был огромен.

Однако мы уже видели, насколько удачно, можно сказать, неприступно — с трех сторон над отвесными пропастями — расположен был Мангуп. Но османы, еще не отошедшие от недавних завоеваний, а потому ненасытно жаждущие новых, не жалели ни сил, ни человеческих жизней.

Они затащили на скалы огромные орудия и повели обстрел. В первом штурме турки потеряли около 7 тысяч воинов, но безрезультатно. Тогда повели долгую осаду, штурмы повторялись. Наконец, через пять месяцев догадались применить хитрость. Спрятав в густом кустарнике засаду, изобразили, что совсем отчаялись и спешно уходят. Защитники поддались на уловку и во главе со своим князем бросились преследовать спускающихся по крутому склону врагов. В открытые ворота тут же бросились сидящие в засаде, мнимо отступающие тоже далеко не ушли. Крепость была взята, пощады не было никому — да ее вряд ли кто и просил. Археологи обнаружили там много человеческих останков: в битком забитых старых гробницах, в виноградных давильнях, в канавах. С пробитыми черепами, с отрубленными головами и конечностями.

В ясную погоду со стен Мангупа видно Черное море. Его увидели еще раз князь Александр и его маленький сын Кеналби. Они остались в живых, и их повезли на корабле в Стамбул, на суд султана. Суд был короткий. Князя Александра, государя последнего осколка византийского мира, горного готского княжества Феодоро, казнили.

Мальчика глава всех правоверных помиловал, он даже сохранил за ним отцовский титул и распорядился дать ему отличное образование. Под именем Кемаль-бея он побывал в Москве, при дворе великого князя Василия III в 1514 г. в составе посольства.

Княжество Феодоро было разгромлено, но то, что немало его жителей уцелело, имеет даже документальное подтверждение. Столетие спустя австрийский дипломат Ожье Гислен де Буслек, пребывая в Стамбуле, услышал там речь на старинном диалекте готского языка. Оказалось, что это разговаривали уроженцы Крыма. Австриец записал около сотни слов и фраз и даже целую песню.

Большинство уцелевших готов из Феодоро влилось в состав крымско-татарского этноса. Это с полной уверенностью утверждали и нацистские специалисты по расовым вопросам — на основании наблюдений, сделанных ими во время оккупации за крымскими татарами.

На землях генуэзских колоний и княжества Феодоро был образован входящий непосредственно в домен османского султана эялет (провинция) с центром в Кефе (так стала называться теперь Каффа). Но если на захваченном побережье они освоились сразу и стали использовать его города-гавани и прилегающие к ним благодатные земли еще интенсивнее, чем итальянцы (татарам там даже запрещено было селиться), то что делать с Мангупским кадылыком (судебным округом) этого эялета, они сами не знали. Поначалу разместили в горной крепости гарнизон, но потом забросили ее.

* * *

Пользуясь многосторонней смутой, Большая Орда захватила степной Крым. Но в том же 1475 г. Нур-Девлет прогнал ордынского наместника Джанибека и опять вошел в Бахчисарай. Однако люди рассудительные, наконец, поняли, что это не тот правитель, какой требуется в таких обстоятельствах. Ширинский карачи-бей Эминей отправил послание султану: «Нур-Девлет и Айдар (брат Нур-Девлета и Менгли Гирея. — А.Д.) не желают примириться и не слушают моих советов. Если Менгли Гирей вернется в Крым, то все население покорится ему и будет исполнять его приказы... Сделайте милость, назначьте Менгли Гирея, пока ордынский хан не подступил к Крыму: лишь так мы сможем сохранить нашу страну. Если вы немедленно отправите к нам Менгли Гирея — вы восстановите порядок в нашем государстве, и Аллах вознаградит вас в обоих мирах. Народ и беи Крыма не желают видеть ханом Нур-Девлета: он не годится к правлению, не заботится о стране и тягостен для подданных. Наше желание таково, чтобы вы повелели Менгли Гирею: займись делами страны и не отвергай советов Эминека».

Султан прислушался к мнению мудрого татарина, призвал к себе из узилища Менгли Гирея и взял с него слово, что, воцарившись в Крымском ханстве, он будет верным вассалом турецкого султана, а равным образом и его потомки. Весной 1478 г. Менгли Гирей вернулся на родину с отрядом янычаров, был признан могущественными беями и вскоре провозглашен ханом.

Главным его противником, как и Москвы, был ордынский хан Ахмат. Во время «стояния на Угре», закончившегося освобождением Руси от ига, Менгли Гирей по просьбе Ивана III совершил поход на Литву, чтобы та не воспользовалась ситуацией и не напала на Русское государство. В то время образовалась своего рода коалиция Крыма, Руси и Молдавии (которая в правление Стефана III переживала наивысший свой подъем). Направлена она была против Литвы и Польши.

Вернувшись в свой стан с берегов Угры, хан Большой Орды Ахмат был атакован объединившимися сибирским ханом Ибаком и ногайскими мурзами Ямурчи и Мусой. Разбив, они гнали его до самого Азова, близ которого ночью неожиданно напали на его лагерь, и Ахмат был убит.

Сыновья погибшего, Сеид-Ахмед-хан и Муртаза-хан, смогли добраться до Крыма, где Менгли Гирей радушно их принял и поместил под надзор. Однако вскоре Сеид-Ахмеду удалось сбежать в родную Орду, где он был провозглашен ханом и пошел на Менгли Гирея войной. У того войско только что было распущено после похода, и противостоять вторгшимся в Крым ордынцам ему было не с чем. Менгли потерпел поражение, был ранен и едва смог укрыться в крепости Кырк-Ере. Он сумел там оборониться от врагов, но те захватили обманом Эски-Кырым (Солхат), разграбили его и перебили всех жителей.

После этого они подступили к Кефе с его большим, состоящим из янычаров гарнизоном. Братья Сеид-Ахмед и освобожденный им Муртаза потребовали от турецкого паши, чтобы его подчиненные сложили оружие и впустили их в город. Но все сложилось совсем по-иному, и вскоре Менгли Гирей с наспех собранным войском пустился вдогонку за своими неблагодарными гостями и остатками их рати. Догнав, сумел отбить у них всю добычу и пленников.

В последующие годы хан совершил несколько успешных походов на Литву (будем помнить, что под Литвой часто понимаются русские земли Великого княжества Литовского, а походы были грабительские). А еще должен был почти постоянно держать войско у Перекопа — Большая Орда все не могла избавиться от своей ностальгии по Крыму и порою совершала опасные нападения. Большим подспорьем было то, что новый османский султан Баязет II присылал на подмогу своих янычаров, а с севера Орду тревожили отряды татарских служилых «царевичей», состоящих на службе у московского великого князя.

Наконец, весной 1502 г. Менгли Гирей во главе всего своего войска выступил в поход на Большую Орду. Он разгромил армию последнего ордынского хана Шейха-Ахмеда и совершил символический исторический акт — сжег Сарай. Это и считается формальным концом Золотой Орды. С тех пор крымские ханы стали титулировать себя «повелителями Великого улуса».

* * *

Самая крепкая дружба — это когда против кого-то, а общего врага у Москвы и Крыма теперь не стало. К тому же вскоре (в 1505 г.) скончался великий князь Иван III Васильевич. И в 1507 г. сын и соправитель Менгли Гирея, Мехмет Гирей, возглавил первый большой набег Крымского ханства на земли Московского государства.

Вскоре, однако, само ханство подверглось нападению огромного, в 250 тысяч всадников, объединенного войска Ногайской Орды и Астраханского ханства. Но старый волк Менгли Гирей, заранее извещенный о намерениях врагов, покончил с этим нашествием в зародыше, внезапно атаковав их при переправе через Волгу.

Потом был большой успех сразу на двух направлениях — на политическом и на личном: когда в Османской империи вспыхнула ожесточенная борьба за престол и один из претендентов, принц Селим, прибыл в Крым в поисках поддержки, Менгли Гирей предоставил ему большое войско во главе с одним из своих сыновей, а еще выдал за него свою дочь. В 1512 г. принц Селим стал турецким султаном Селимом I Грозным (Явузом).

Набеги же на московские и находящиеся под московской опекой земли повторялись. Они хоть и не носили характера нашествий, но это тревожило всех русских людей.

Уже в старости Менгли Гирей построил соответствующий его достоинству дворец в Салачике (близ Бахчисарая), а в 1515 г. скончался в возрасте 70 лет.

Следует отметить, что вследствие того, что он подписал договор о вассальной зависимости от Турции, впредь крымские ханы редко будут избираться по свободному волеизъявлению Большого дивана. Воля чаще будет стамбульская, для того, чтобы один хан ушел в отставку, а другой заступил его место, иногда достаточно будет прислать турецкому фавориту дорогую шубу или другой подобный подарок, и все сразу поймут, как себя вести. Крымских ханов было 44, а к правлению они приступали 56 раз, т. е. были такие, относительно которых Стамбул изменял свою негативную оценку их деятельности, изменяли свое мнение и вельможные соотечественники. Но, с другой стороны, только за счет турецкого протектората Крым смог превратиться в принципиально разбойничье гнездо и просуществовать в таком качестве свыше двух столетий.