Средние века

Большинство археологических памятников Ласпинской долины относятся к не менее интересному и богатому событиями средневековому времени. В Ласпинском амфитеатре и на подходе к нему известно семь поселений, время существования которых охватывает фактически всё средневековье — с V по XV век. Нам не известны подлинные названия большинства из них, и в археологической литературе их именуют по названиям близлежащих урочищ.

Поселение Хаспио. План по О.И. Домбровскому. 1974 г.

Из семи поселений котловины в большой мере изучено так называемое поселение Хаспио. Его развалины расположены посреди долины на водоразделе между двумя разветвляющимися оврагами. Оно занимает площадь около 25 гектаров и, по весьма осторожным оценкам, включало до 80 усадеб, состоявших из жилой постройки, примыкавшего к ней надела, ограниченного подпорной стеной или забором и, располагавшегося рядом, крытого загона для скота, иногда своеобразной, напоминающей в плане улитку, формы. Стены домов были сложены на глине, их значительная, свыше метра, толщина позволяет предполагать наличие второго этажа, внутренние размеры помещений составляли 9—12 квадратных метров. Вход в жилища располагался в направлении склона. Крыши домов были черепичными. Большинство построек примыкало к скалам, отдельным глыбам или подпорным стенам сельскохозяйственных террас, сложенным из дикого камня, как правило, насухо. Никаких улиц между усадьбами не прослеживалось, отдельные усадьбы лепились друг к другу по мере роста поселения. На возвышенности в центре деревни были исследованы остатки маленькой церкви, сложенной из рваного камня на известковом растворе и крытой черепицей. От источника Камперия к постройкам поселения был проложен водопровод из керамических труб, найденный экспедицией О.И. Домбровского в 1965 году. Постройки и земледельческие террасы были обнесены мощной, хотя и примитивной стеной из дикого камня, в некоторых местах наружу выступали массивные башнеобразные выступы. Иногда их заменяют как бы встроенные в стену отдельные скальные глыбы. Это поселение возникло на рубеже VI—VII веков и просуществовало, по-видимому, до второй половины XV века, после чего здесь больше никто не жил.

Поселение Хаспио. «Улитка» — хлев для мелкого скота (По О.И. Домбровскому)

Дом X в. на поселении Хаспио (По О.И. Домбровскому)

На территории современного пионерлагеря «Ласпи», вдоль дороги к пляжу, исследовалось так называемое Приморское поселение, остатки его построек прекрасно видны в срезе морского берега над пляжем пионерлагеря. Дома стояли под углом к берегу и были обращены входами на юго-восток. Планировка этого поселения, возникшего на рубеже VIII—IX веков, также продиктована условиями рельефа. Здесь были исследованы весьма основательные, иногда многокомнатные жилища, с полами, выложенными плинфой (плоским кирпичом), крытые добротной выделки черепицей, со следами цветной штукатурки на остатках стен. В центральной части поселения располагался террасами большой (площадь развалин более 100 кв. м), видимо двухэтажный, зажиточный дом. Стены его помещений были оштукатурены и расписаны, полы декорированы своеобразной мозаикой из керамических и мраморных плиток, в одном из помещений были найдены фрагменты колонны с изображениями листьев и звериными головами по углам. Уникальной для сельских поселений Крыма стала находка моливдовула — подвесной свинцовой печати с греческой надписью «Нотарию Димитрию» на одной стороне и «Богородица помоги твоему рабу» — на другой. Такая печать могла принадлежать чиновнику византийской администрации конца VIII — начала IX века. Из массовых находок отметим многочисленные фрагменты узкогорлых красноглиняных кувшинов, амфор, поливной (глазурованной) столовой посуды. Изредка встречались обломки синих стеклянных браслетов и медные поясные пряжки.

Поселение Хаспио, фундамент церкви (раскопки Е.А. Паршиной, 1978 г.)

Остатки стены поселения Хаспио

Надгробия с греческого кладбища при деревне Ласпи (По П.И. Кеппену и Ф. Дюбуа-де-Монпере)

С поселением был связан некрополь XII—XIV веков, прорезанный дорогой от пионерлагеря к пляжу. Хоронили в могилах из поставленных на ребро каменных плит, содержавших от 1 до 4—5 захоронений, располагавшихся иногда в два яруса так, что перекрытие нижней, более ранней могилы служило полом позднейшего захоронения. В 1833 году путешественник Франсуа Дюбуа-де-Монпере видел здесь значительное количество надмогильных памятников, вытесанных из известняка и имевших вид крышки гроба, на одной из них даже была надпись, прочесть которую он, впрочем, не смог. Такие погребальные сооружения весьма характерны для средневекового христианского населения Таврики. Находок в могильнике было немного: мелкие бубенчикообразные пуговки, бронзовые перстни, орнаментированные поливные миски. Средневековое население особым достатком похвастать не могло. С некрополем, по-видимому, был связан исследованный М.И. Ростовцевым в 1916 году храм, местоположение которого ныне точно не известно.

Некрополь Приморского поселения. Надгробие (По Ф. Дюбуа-де-Монпере)

Гончарые печи в урочище Чобан-Таш (По О.И. Домбровскому)

Перерывы в жизни ласпинских поселений были связаны скорее не с историческими, а с природными катаклизмами. К примеру, на Приморском поселении уже упоминавшийся геолог Л.В. Фирсов отметил признаки по меньшей мере трехкратного его разрушения оползнями и селевыми потоками на протяжении одного-двух столетий. Более того, значительная часть берега над Ласпинским пляжем ежегодно разрушается морем. По оценке Л.В. Фирсова, скорость абразии (разрыва берега) в юго-восточной части Ласпинского пляжа составляет около 10 метров в столетие, следовательно, береговая линия XV века в этой части залива проходила где-то на 50 метров дальше в море. Добавляли неприятностей местным жителям и землетрясения, на которые особенно чутко реагировали немногочисленные здешние источники, непредсказуемым образом менявшие свой режим и местоположение.

Остатки гончарных печей. Урочище Чобан-Таш

Однако продолжим экскурсию по средневековым поселениям Ласпи — Батилимана. В восточной части котловины, несколько восточнее строящегося корпуса базы отдыха «Изумруд» объединения «Атлантика», рядом с источником Капкан Средний, исследована целая группа гончарных печей, обслуживавших население долины. Основной продукцией здешних гончаров была кровельная черепица. Собственно, и зафиксированы были печи по пятнам прокаленного грунта и грудам фрагментов бракованных изделий.

Средневековая черепица, продукция ласпинских гончаров

Черепица-керамида, служившая кровельным материалом в средневековой Таврике, характерна крупными размерами до полуметра в длину при ширине сантиметров сорок, имела вид плоских керамических пластин с бортиками вдоль длинных сторон. Бортики имели разную высоту и профиль. Встречаются высокие и низкие, прямоугольные и с косым или скругленным вовнутрь срезом. Такие признаки помогают археологам датировать эту группу находок. Черепица формировалась при помощи деревянного ящика, на дно которого укладывалась доска. Толщина доски и ее срезы давали высоту и скос бортика. Часто на доске вырезалась метка мастера, которая давала рельефный оттиск на сырой глине. На крымских керамидах известны многие десятки меток: изображения птиц, животных, всадников, крестов, букв греческого алфавита. Для ласпинских мастерских характерны буквенные метки, изображения креста и странной фигуры из трех соединенных колец, не поддающейся толкованию.

Метки на черепице, производившейся и найденной в районе Ласпи (По Е.А. Паршиной)

Датируется этот материал в пределах XI—XII веков. Укладывалась черепица на стропила и обрешетку правильными рядами борт к борту. Верхний ряд слегка перекрывал предшествующий, для этого нижний край керамид делался несколько уже, швы перекрывались особыми полукруглыми черепицами — калиптерами, напоминающими всем хорошо известную более позднюю желобчатую черепицу — «татарку». Система кровли с использованием черепиц-керамид была унаследована еще от античной строительной традиции; отличаясь долговечностью и надежностью, она десятилетиями не требовала ремонта. Отмечены случаи многократного использования черепицы на разных постройках, сменявших друг друга, кроме того, такая кровля обладала отменными декоративными качествами, придавая нарядный вид даже неказистой постройке. Однако отличавшаяся изрядным весом черепица требовала и прочных стен, и надежных стропил, да и не всем была доступна по цене. Посему жилища победнее имели крыши из плит песчаника или туфа, а зачастую и земляные. Именно такие тесноватые, убогие хижины лепились к склонам, окружавшим комплекс гончарных печей.

Поселение Хаспио. Амфора. XII—XIII вв. (По Е.А. Паршиной)

Далее на юго-восток, в сторону Сарычского маяка, среди скал урочища Чабан-Таш заметны следы, по-видимому, скотоводческого поселения. Оно не имеет четких границ. На значительном пространстве, среди скальных глыб, разбросаны руины мелких хижин и крупных крытых загонов для зимовки скота, летом выпасавшегося на яйлах. На руинах жалких построек выросли дубы и можжевеловые деревья, возраст некоторых достигает 900 лет. Жизнь на этом поселении прекратилась не позже XIII века.

Поселение Шабурла. Амфора (По Е.А. Паршиной)

Обзор нижней приморской части ласпинского амфитеатра мы завершим в Батилимане на западном берегу залива, где в районе современного пионерлагеря «Батилиман» располагалось еще одно из поселений, очень небольшое. Весьма вероятно, что здесь было селение рыбаков, рядом практически нет пригодных для обработки участков земли, да и одичавшие плодовые деревья не встречаются. Прочной основой жизни здесь могло служить только море и небольшие виноградники на обращенных к солнцу склонах. Отдельные маленькие усадьбы были разбросаны на значительной площади близ берега моря. В 200 метрах к востоку была отмечена еще одна гончарная печь — небольшой холмик из пережженного глинозема и массы черепичных фрагментов, вблизи мощного выхода глины в восточном склоне небольшого оврага.

Столовая и кухонная посуда из раскопок поселений в Ласпи IX—XI вв. (По Е.А. Паршиной)

Отсюда мы поднимемся вверх, к трасе Ялта — Севастополь, и осмотрим поселения «верхней зоны» ласпинского амфитеатра, горы Ильяс-Кая и урочища Кок-Кия. Ближайшее к Батилиману небольшое поселение находилось на восточном склоне горы Куш-Кая, несколько выше старой батилимановской дороги. Судя по подъемному материалу, оно существовало в XII—XIV веках. В центральной части котловины над современным кордоном лесничества, на склонах гор Каланых-Кая и частично горы Шабурла, давшей название всему урочищу, расположилось одноименное поселение. Это было достаточно крупное поселение, располагавшееся вблизи самого мощного источника Ласпинской котловины. Наиболее плотно была застроена юго-восточная часть поселения, а его общая площадь оценивается приблизительно в 15 гектаров. В ходе исследования было обнаружено более 55 пифосов — громадных глиняных сосудов, выполнявших функции бочек, относящихся к VIII—X векам. Судя по всему, они предназначались для хранения запасов воды (лишь в одном из пифосов были обнаружены остатки мелкой рыбы): вероятно, у жителей Шабурлы возникала напряженность с водоснабжением, несмотря на близость мощного родника. После X века в жизни поселения наблюдался двухвековой перерыв, и его территория была заселена вновь в XII—XV веках.

Остатки средневекового поселения Ласпи (По О.И. Домбровскому)

Пожалуй, наиболее интересные памятники долины сосредоточены в районе седловины между горами Мачук и Ильяс-Кая, вдоль старой дороги, ведущей на яйлу и далее в село Тыловое (бывшее Хайто). Собственно, здесь в XV — конце XVIII века и располагалась греческая деревня Ласпи, название которой распространилось на всю котловину. На площади в 10—12 гектаров отмечены следы довольно густой застройки — более 60 небольших усадеб, многочисленные подпорные стены — «крепиды». Вокруг в большом количестве произрастают одичавшие плодовые деревья, встречаются лозы винограда. На северо-западном склоне горы Мачук над родником, к которому прилегали деревенские постройки, в 1965 году был исследован небольшой храм. Размеры здания составляли всего 6,3 на 2,7 метра, однако возведен он был основательно из плит сланца и известняка на известковом растворе, был перекрыт коробовым, т. е. полукруглым каменным сводом. Храм существовал довольно долго, по-видимому до конца XVIII века, и неоднократно перестраивался и ремонтировался. Во время раскопок были найдены фрагменты его очень скромного декора — известняковый карниз, капитель маленькой колонны, фрагменты мраморной колонки и известнякового оконного наличника, орнаментированного резной плетенкой. Под плитами пола обнаружили серебряный перстень и бронзовую чашу с кладом из 26 мелких серебряных монет Крымского ханства, датированных концом XVII века. Примечательно, что эта маленькая позднесредневековая церковь была возведена на фундаментах значительно более крупной и, естественно, более древней церковной постройки, возможно трехабсидной базилики. Отсюда еще К. Компер доставил в ласпинское имение мраморную капитель «неправильного ордера». Не исключено, что часть архитектурных деталей, использованных в более поздней постройке, первоначально принадлежала ее более представительной предшественнице.

Поселение у источника на западном склоне горы Ильяс-Кая: ж — жилые хижины; к — кошары; т — разработки травертина (По О.И. Домбровскому)

Южнее, на склоне горы Ильяс-Кая, были отмечены руины еще одной, более крупной церкви. Документы конца XVIII века свидетельствуют о существовании до 1778 года при греческой деревне Ласпи двух церквей — Святого Георгия и Святого Пророка Илии; во всей видимости, их руины и были обнаружены исследователями. При раскопках первого из храмов найдены клиновидные каменные блоки его сводчатого перекрытия, они выполнены из мягкой, хорошо поддающейся обработке породы — известкового туфа, или травертина. Добывали его неподалеку, в русле пересыхающего ручья, у подножия западного склона горы Ильяс-Кая, вблизи верхнего источника Капкан, тут же, на месте, его обрабатывали, изготавливая архитектурные детали, плиточные камни для сводов и оконных проемов, карнизов и др. Жилища каменщиков располагались здесь, вокруг источника.

У деревни Ласпи, поселения относительно позднего, был более древний предшественник, селище XII—XIV веков, находившееся на самой седловине между вершинами Мачук-Кая и Ильяс-Кая, возле упоминавшейся группы скал Тышлар. Где-то в этой местности располагался средневековый некрополь деревни Ласпи, известный исследователям XIX века; на нем сохранялись надгробные памятники с изображением орудий труда, характерные для позднесредневекового греческого населения Крыма. П.И. Кеппен опубликовал рисунок надгробия с высеченным на нем изображением плуга-сабана. Был здесь и Дюбуа-де-Монпере:

«На кладбище я увидел надгробия, чей облик для меня совершенно нов, это саркофаги от 3 до 5 фт. длины и от 8 дм. до 1 фт. ширины, некоторые стоят на цоколе нескольких дм. высотой. Крыша саркофага выполнена в виде двускатной кровли. Ее верхний конец представлен в виде маленькой четырехугольной башни с крышей. Под башней обычно находится маленькая дверь с треугольным или арочным завершением проема, внизу двери нередко высечена ступень. Украшенный фигурами крест над дверью показывает священное настроение памятника. Стороны саркофага почти всегда украшены розетками или другим орнаментом в плоском или высоком рельефе. Иногда это бывают атрибуты труда — пастушеский посох, двойной или односторонний топор, пяльцы, плуг, стол. Эти памятники, принадлежавшие прежнему греческому населению Мангуша, Бия-Салы, Качи-Кальена и т. д. (исторические названия поселений Качинской долины. — А.И.), не имеют ни одной надписи, за исключением одного памятника в Ласпи. Маленькие дверцы на передней стороне указывают на памятник того же типа, что и предыдущие, хотя я не нашел на нем никакой башенки. Я прочел следующую надпись: Хотцис Аби-Оглу Моска 1772».

Однако с тех пор вновь обнаружить могильник никому не удавалось. Несмотря на усердные поиски, затерявшийся в лесу памятник еще ждет своего исследователя.

Руины храма Св. Ильи X—XIII вв. на гребне горы Ильяс-Кая

В западных обрывах горы Ильяс-Кая над приметным скальным балконом находятся Ласпинские гроты. В скальных полостях обнаружены культурные слои, содержащие керамику VII—X столетий и значительное количество костей коз и овец. Вероятнее всего, гроты служили сезонной пастушеской стоянкой и убежищем для населения котловины в неспокойные времена. Над входом в один из них авторы XIX столетия видели высеченный на стене крест.

Интересные находки ожидали археологов в сезон 1966 года. Археологический отряд под руководством Е.А. Паршиной исследовал руины укрепленного средневекового монастыря X—XIII веков, располагавшегося на северном склоне гребня горы Ильяс-Кая. У подножия северного склона и к югу от перевала Мачук — Ильяс-Кая были отмечены остатки оборонительной стены, ныне имеющей вид задернованного каменного вала, ее толщина превышала метр, а высоту по мощности развала приблизительно можно оценить метра в три-четыре. Стена перегораживала единственный удобный подход к склону горы, на котором располагалась группа небольших, но вполне основательных, сложенных с применением известкового раствора и крытых черепицей построек. По всей видимости, тут располагался десяток маленьких аккуратных келий.

Храм Св. Ильи X—XIII вв. Рисунок автора

Над ними, на гребне горы, не доходя метров пятидесяти до ее вершины, располагался храм. В свое время Ф. Дюбуа-де-Монпере описал его следующим образом:

«Верные старым греческим традициям жители Ласпи построили храм на наивысшей точке скалы, видимой издалека с поверхности моря, здесь чувствуешь величие богов. Церковь, посвященная Св. Илье, была местом частых паломничеств. Перешеек служил мостом, для того чтобы добраться пешком до подножия утеса, отсюда можно довольно легко подняться на вершину горы, идя по тропе, которая извивается между лежащими здесь развалинами домов, через мох и заросли. Часовня Св. Ильи, занимающая наивысшую точку горы, сейчас лишь развалина, украшения которой были выполнены из инкерманского известняка».

По местным меркам храм был немалых размеров, его площадь составляла около 25 квадратных метров. Здание состояло из одного, прямоугольного в плане, помещения, завершенного с восточной стороны алтарным полукружием — абсидой. Сводчатое перекрытие храма покоилось на трех полукруглых арках. Вдоль продольных стен располагались каменные скамьи. Их использовали в часы долгих ночных служб, практиковавшихся в монастырских общинах, особенно при чтении нескончаемых псалмов. Справа от входа, находившегося в западной стене, располагалась ниша — аркасолий, под которой находилась гробница, содержавшая более десятка погребений. Полом храму служила поверхность скалы, подтесанная неравномерно, посему отдельные части помещения храма приподняты друг над другом на две-три ступени. Внутри храм был оштукатурен и расписан фресками, от которых сохранились лишь разрозненные фрагменты разноцветной штукатурки, предполагается, что в сюжетах росписи присутствовали восточно-византийские орнаменты, фигуры и лики святых, а местами стены были оформлены под «ценные» сорта камня. Как уже отмечалось, храм был расположен шагах в 60—70 от вершины горы. Не исключено, что средневековые строители обезопасили свое творение от поражения молнией, по видимому, вполне осознавая крутой нрав своего небесного патрона — Святого Ильи. Следует отметить, что пережидать здесь грозу — дело жутковатое, но само зрелище весьма величественно.

Укрепленный загон для скота на Ласпинской яйле (По О.И. Домбровскому)

Оставляя вершину, археологи выложили на скале фрагменты кровли храма, использовав сохранившиеся керамиды, и одну из арок свода из найденных здесь же клинчатых блоков. К сожалению, ныне от этой импровизированной экспозиции не осталось и следов, да и сами фундаменты храма Св. Ильи заметно разрушаются под натиском стихий и невежественных экскурсантов.

От развалин деревни Ласпи на яйлу поднимается старая дорога, веками служившая для сезонных перегонов скота на летние пастбища. На перевале между горами Шабурла и Каланых-Кая, метрах в двухстах от обрывов, посреди яйлы сохранились остатки мощной кольцеобразной ограды из рваного камня. Очевидно, это сооружение — укрепленный загон, служивший убежищем пастухам, подолгу пребывавшим здесь со стадами и в периоды частых смут находившихся под угрозой внезапного нападения. Вероятно, для них же предназначался и еще один маленький храм X—XIII веков, располагавшийся возле скотопрогонной дороги при подъеме на яйлу.

Своеобразным памятником ласпинского средневековья является уникальная сеть древних дорог, остававшихся здесь до строительства современных трасс единственными путями сообщения. Древние дороги соединяют между собой поселения котловины и отдельные урочища, через перевалы выводят в Байдарскую долину и близлежащие районы Южного берега Крыма. Пути проложены очень экономично, с удивительным знанием рельефа, в нужных местах укреплены прочными подпорными стенами-крепидами. Древние строители много лучше их современных коллег справились с задачей защиты дорог от размыва и оползней. Значительные участки средневековой дорожной сети остаются проезжими до сих пор.

Шагая по пологим маршам старых дорог, как бы незаметно, без особой усталости, одолеваешь долгие подъемы, вид которых со стороны не внушает оптимизма, впрочем, строители этих дорог знали, что путешественнику придется полагаться на одну-две лошадиные или, скорее, ослиные силы, а чаще — на собственные ноги. Особенно хорошо древние дороги сохранились в районе пансионата «Изумруд», в урочищах Чабан-Таш, Камперия и на Ласпинских перевалах.

Экскурсию по древним памятникам Ласпинской котловины мы продолжим на другой, западной, ее стороне, в урочище Кок-Кия, что над мысом Айя, за хребтом Кок-Кия-Бель.

В уединенном ныне заросшем лесом, окруженном горами урочище, на высоте более 600 метров над уровнем моря, располагался своеобразный феодальный мирок — два поселения и доминирующая над ними небольшая крепость-замок. Крепость Кок-Кия-Исар стояла на выступающем мысе — вершине одноименной скалы, давшей название всему урочищу. Мыс перегораживала весьма аккуратно и основательно выстроенная оборонительная стена, усиленная двумя башнями: прямоугольной, прикрывавшей воротный проем на южном участке обороны, и полукруглой, ближе к северному флангу. Еще относительно недавно сохранность крепостных сооружений была неплоха, в отдельных местах стена сохранилась до 4-метровой высоты.

Заснеженные остатки стен Кок-Кия-Исара

На старых планах крепости отмечены руины церкви, цистерны для воды, фундамент маяка. Ф. Дюбуа-де-Монпере и П. Кеппен в 40-х годов XIX века опубликовали описания памятника. В сочинении швейцарца оно звучит так:

«На вершине я достиг крепости, обнесенной стеной приблизительно в два туаза, сложенной из кусков мраморовидного известняка и песчаника, соединенных известью. Чтобы войти в нее, я был вынужден идти вокруг, пока не достиг обращенного на восток входа шириной 8 фт., который находился между краем отвесной скалы и четырехугольной башней, длина башни составляла 9 шагов, ширина 6, посередине стена была защищена полукруглой формы конструкцией, длина всей стены от одной пропасти до другой ок. 470 шагов (на самом деле 470 шагов — периметр укрепления. — А.И.). Я нашел остатки балок, которые показывают, что это укрепление, называемое татарами Кок-Кия исар, было оставлено не так давно. Внутри стен неправильный четырехугольник, образованный стенами. На наиболее возвышенной самой изолированной точке я изучил фундаменты обнесенной стенами капеллы, а по соседству — четырехугольную вырубленную в скале дыру, про которую говорят, что она ведет к морю. Она засыпана камнями, и ее настоящая глубина составляет от 12 до 15 фт.».

К сожалению, в середине 60-х годов XX века на территории памятника была устроена воинская часть — один из постов ПВО. Камень древних сооружений пошел на строительные нужды. Кое-что, конечно, сохранилось, но теперь некогда грозная оборонительная стена имеет вид задернованного вала, максимум полутораметровой высоты, внутренние постройки не видны совсем. Как уже отмечалось, памятник известен исследователям более 150 лет, но до сих пор он остается практически не изученным, даже его датировка не вполне определена. По аналогии с подобными замками горного Крыма (их известно немало) ряд авторов полагают, что он существовал в XIV—XV веках, однако вокруг памятника встречается керамика значительно более раннего времени, многие особенности строительной техники также не вполне характерны для позднего средневековья. Видимо, лишь планомерное исследование позволит решить все вопросы, связанные с этой небольшой крепостью.

Ближайшее к замку поселение располагалось вокруг ныне пересыхающего источника на восточном склоне горы Самналых-Бурун (тюрк. салмалык — выгон). В центральной части поселения отмечены руины церкви. Второе поселение также тяготело к источнику воды, роднику Демир-Капу-Чокрак (тюрк. демир-капу — железные ворота; чокрак — родник), в восточной части котловины. Судя по фрагментам керамики, жизнь на поселении продолжалась на протяжении X—XII веков. Доступ в урочище возможен лишь с севера, из Варнутской долины по балкам Фундуклы-Дере, Демир-Капу и Караных-Дере (тюрк. караных — темный), или с северо-востока за хребтом Кок-Кия-Бель. Доступные для подъема места были укреплены оборонительными стенами, позволяющими задержать противника на подступах к поселениям урочища и замку.

Урочище Шайтан-Дере. Зима

Еще во времена не слишком отдаленные, как свидетельствовали некоторые балаклавские старожилы и О.И. Домбровский, до Ялтинского землетрясения 1927 года, поселения в урочище Кок-Кия имели хоть и неудобный, но выход к морю, через труднодоступное прибрежное урочище Шайтан-Дере, расположенное на берегу под шестисотметровым обрывом мыса Айя. Ныне сюда можно попасть лишь морским путем. А прежде существовала крутая извилистая тропа, позволяющая спуститься с вершины к морю. Мягкий климат приморского урочища позволял горным жителям Кок-Кия упражняться в виноградарстве, на своей полукилометровой высоте этого удовольствия они были лишены. В первой половине XIX века П.И. Кеппен отмечал здесь многочисленные одичавшие лозы белого, черного и желтого винограда. В тихую погоду здесь можно было попытать счастья в рыбной ловле. Под скалами, вокруг слабенького пересыхающего родника, просматриваются развалины десятка поросших терном средневековых построек. В урочище Шайтан-Дере в симпатичной компании севастопольских и заезжих нудистов мы и завершим наш археологический вояж.