Трагедия 17 апреля 1938 года (вместо предисловия)

Более 60 лет назад, весенней ночью 1938 г. во дворе Симферопольской тюрьмы НКВД гремели залпы и одиночные выстрелы. Это прибывшая из Москвы расстрельная команда учинила кровавую бойню над многими представителями крымскотатарской интеллигенция — писателями, учеными, журналистами, художниками, членами правящей партии и беспартийными, пожилыми (старшему было 70 лет) и молодыми. Одним словом, в этот черный день крымской истории была уничтожена интеллектуальная элита целого народа. Приговоры выездной сессии военной коллегии Верховного Суда были характерными для эпохи «большого террора»: всех подсудимых обвинили в «контрреволюционной буржуазно-националистической миллифирковской деятельности». Ушли из жизни люди талантливые, авторитетные, пользовавшиеся любовью и уважением народа.

Среди погибших 17 апреля 1938 г. были видные участники революционных событий 1905—1907 и 1917—1918 годов — А.С. Айвазов, С.Д. Хаттатов, У. Боданинский, О. Акчокраклы, члены 1 Курултая и созданного им правительства Крыма. Рядом с ними приняли смерть общественные деятели коммунистической формации — Мамут Недим, Али Асанов, братья Якуб и Февзи Мусанифы, Якуб Азизов, Рамазан Александрович, Билял Чагар. И самый молодой среди них Сервер Трупчу, второй секретарь Крымского обкома партии, недавний выпускник Института красной профессуры. Несмотря на разницу в возрасте, образовании и общественном положении, всех казненных в этот день объединяла любовь к народу.

Лидеры крымскотатарского национально-освободительного движения 1917—1918 гг. Слева направо С.Д. Хаттатов, А.С. Айвазов, Н. Челебиджихан, Д. Сейдаметов

Злодеяния большевистского тоталитаризма нельзя забыть и нельзя простить. Мартиролог этой бесчеловечной системы только по отношению к крымским татарам велик. Первой жертвой на алтарь свободы стал выдающийся поэт и общественный деятель Н. Челебиджихан, зверски убитый разнузданной солдатней по приказу красных комиссаров еще 23 февраля 1918 г. Спустя десять лет будет расстрелян по сфабрикованному обвинению один из первых коммунистов Крыма, председатель ЦИК Советов Вели Ибраимов. Вслед за ним в 1930 г. под пулями палача погибнет замечательный поэт Амди Гирайбай (Абдулафат Лятифов). 13 октября 1937 г. в бакинской тюрьме убит выдающийся ученый профессор Б. Чобан-Заде. Мы упомянули лишь наиболее известные жертвы сталинизма, а сколько было расстреляно или погибло на Соловках, Колыме и в Воркуте менее известных деятелей культуры — учителей, врачей, журналистов?

«Партией расстрелянных» названа ВКП(б), уничтожившая в 30-е годы по приказу кровавого диктатора более половины своего состава.¹ Революция пожирала собственных детей и переродилась в государственно-монополистическую тоталитарную олигархию. По аналогии с этим выражением культуру крымскотатарского народа периода Крымской АССР можно с полным основанием назвать «расстрелянной культурой».

Приводим список расстрелянных 17 апреля 1938 года

Аблямитов Якуб — ученый-химик, преподаватель Крымского сельскохозяйственного института;
Азизов Якуб — ученый-философ, доцент Крымского педагогического института;
Айвазов Асан Сабри — писатель, ученый-языковед и этнограф, преподаватель Крымского педагогического института, в 1917—1918 гг. председатель I Курултая;
Акчокраклы Осман — писатель и переводчик, ученый-татаровед: историк, эпиграфист, археолог, этнограф, фольклорист, преподаватель Крымского педагогического института;
Александрович Рамазан — педагог, нарком просвещения Крымской АССР в 1934—1937 гг.;
Асанов Али — педагог, нарком просвещения Крымской АССР в 1929—1934 гг.;
Байрашевский Яхья — ученый-языковед, преподаватель Крымского педагогического института;
Боданинский Усеин — художник, музеевед, директор Бахчисарайского дворца-музея;
Гафаров Джафер — писатель;
Джемалединов Керим — ученый-языковед, преподаватель Крымского педагогического института, позже сотрудник Крымгосиздата;
Исмаилов Ибрагим Фегми — учитель;
Лятиф-заде Абдулла — поэт, доцент Крымского педагогического института;
Мусаниф Февзи — нарком земледелия Крымской АССР;
Мусаниф Якуб — журналист, литературный критик;
Недим Мамут — журналист, театральный критик, нарком просвещения Крымской АССР в 1928—1929 гг.;
Тархан Ильяс — писатель, председатель ЦИК Крымской АССР;
Трупчу Сервер — второй секретарь Крымского обкома партии в 1937 г., выпускник Института красной профессуры;
Хаттатов Сеит-Джелиль — в 1917—1918 гг. член правительства Курултая, лидер партии Милли Фирка;
Чагар Билял — педагог, нарком просвещения Крымской АССР в 1937 г.

Приговорены

Абибулла Баккал — директор Крымского государственного татарского театра, был осужден к 15 годам лагерей;
Умер Ипчи — писатель, был осужден к 12 годам лагерей.

Возможно, здесь перечислены не все жертвы 17 апреля. Из архива военной коллегии Верховного Суда РФ не удалось получить полного списка осужденных в этот день. Что же касается архива Управления СБУ в АРК, то в нем, как заявил один из ответственных сотрудников, хранятся лишь отдельные судебно-следственные дела, а их тысячи и тысячи. Возможно, этот скорбный список со временем увеличится. Но одно ясно уже сегодня: расстрел 17 апреля — лишь вершина айсберга, казни крымчан происходили и раньше, продолжались они и позже.

Бросается в глаза следующий факт: все осужденные в этот день принадлежат к одной национальности. Можно говорить о настоящем культурном этноциде. Это лучшее опровержение той фальшивой «дружбы народов», которую пропагандировал антинародный режим Сталина.

День 17 апреля 1938 г. — одна из самых черных дат в истории многострадального крымскотатарского народа. По своим трагическим последствиям в XX веке это событие можно поставить сразу же за другим, еще более разрушительным — депортацией 1944 г. Собственно говоря, день 17 апреля в немалой степени подготовил трагедию 18 мая. Эти события, безусловно, взаимосвязаны.

Охватывая взглядом период «расстрелянной культуры», а он совпадает с существованием Крымской автономной советской республики, мы не можем изобразить его одним черным цветом, как сплошную эпоху разрушения и гибели. Чтобы достигнуть научной объективности, необходим диалектический подход к изучаемой теме. Сам объект нашей книги крайне противоречив и неоднозначен, он сочетает две борющиеся тенденции — созидательную и разрушительную.

Быстрое развитие культуры, можно говорить даже о ее расцвете после долгого периода упадка, имело под собой объективные политические и экономические основания. Прежде всего следует указать на хозяйственное возрождение Крымской автономной республики в условиях новой экономической политики, что позволило ликвидировать последствия катастрофического голода и увеличить бюджетные ассигнования на просвещение, культуру и науку.

К позитивным факторам следует отнести наличие государственности в виде Крымской автономной республики, где татары официально признаны коренным народом, а их язык обрел статус государственного. Политика коренизации (татаризации) предоставила татарам повышенные квоты в органы власти, в учебные заведения и на производстве. В границах автономии окончательно сформировалась крымскотатарская нация с единым нормативным литературным языком, особым менталитетом, традициями и религией, богатой литературой, искусством, театром и музыкой. Наконец, в науке приоритетное место заняла комплексная гуманитарная дисциплина — татароведение.

Вместе с тем нельзя забывать, что культурный процесс 20—30-х годов происходил в условиях быстро формировавшегося большевистского тоталитаризма. С установлением советской власти Крым становится своеобразным полигоном, опытным полем государственного терроризма. Сначала безжалостно уничтожена русская молодежь, офицеры и солдаты, поверившие на слово комиссарам и оставшиеся в Крыму после бегства Врангеля. Затем был ликвидирован самый трудолюбивый слой крестьянства разных национальностей (русских, татар, немцев, украинцев), началось насильственное переселение евреев из Белоруссии, создавшее как для переселенцев, так и для местного населения сложнейшие проблемы, решаемые путем насилия. Наконец, в 1937—1938 гг. все крымские немцы были объявлены потенциальными пособниками фашистов, еврейская интеллигенция зачислена в троцкисты, русские же стали просто «врагами народа». Крымскотатарскую интеллигенцию постигла самая жестокая кара — смерть под пулями палачей или за колючей проволокой. Такой «интернационализм» процветал в годы сталинщины.

Огромный ущерб развитию образования и культуры крымских татар нанес перевод письменности с арабского алфавита на латиницу, а затем — на кириллицу. В короткий срок — менее, чем за десять лет — язык народа дважды менял свой алфавит. Это привело к такому парадоксальному положению, когда все взрослое население было искусственно превращено в неграмотное. И если переход к новому тюркскому алфавиту, как тогда называли латинскую графику, проводился при значительной организационной, материальной и психологической подготовке, то введение кириллицы в условиях жестокого террора и прекращения коренизации шло чисто бюрократическими методами. Таким образом, к концу 30-х годов крымские татары не только лишились своей интеллигенции, но и превратились в народ сплошной неграмотности. Этот фактор был одним из тех, что подготовил трагедию депортации.

В истории культурного развития Крымской АССР можно выделить несколько периодов: после голода 1921—1922 гг. наступило пятилетие определенной экономической стабилизации, относительной свободы художественного творчества. Именно эти годы (1923—1927) с полным основанием считаются «золотым веком» расцвета литературы, театра, науки, быстрого развития образования. Но уже в начале 1928 г. и до конца 1930 г. сворачивается татаризация кадров, поднимает голову великодержавный шовинизм, немало представителей партийной интеллигенции подвергнуты репрессиям. 1931—1936 гг. можно назвать нестойкой «оттепелью», когда некоторое потепление перемежается с заморозками, однако нет массовых репрессий в культуре. Но уже с конца 1936 года и охватывая полностью два следующих года в Крыму свирепствует жестокий террор, под ударами которого пали все видные крымскотатарские деятели культуры. Вместе с тем выяснилось, что некоторые прежние «достижения» в области культуры оказались приписками: победные реляции о ликвидации неграмотности были сфальцифицированы.² Предвоенный период (1939—1941 гг.) характерен состоянием всеобщего оцепенения, чувством страха и растерянности; жизнь продолжается по инерции, но лишена высокого смысла и предназначения. Культура крымскотатарского народа после кровавого побоища 17 апреля разрушена до основания. Лишь по счастливой случайности уцелели не более десятка видных писателей, журналистов, педагогов.

Чтобы полнее представить замысел настоящей книги, следует кратко остановиться на историографии проблемы. Изучение крымскотатарской культуры в XX в. имеет определенную традицию. Еще в 1926 г. нарком просвещения У. Балин издал новым латинизированным алфавитом небольшую книгу «Национальная культура и историческая судьба крымских татар». Общие вопросы в ней рассматривались с позиций национального коммунизма, мечтавшего соединить национальное возрождение с коммунистической утопией. В эти годы из различных областей истории культуры лучше других развивалось литературоведение. У истоков крымскотатарского литературоведения стоят такие корифеи, как профессор Бекир Чобан-Заде и академик А.Е. Крымский, издавшие в конце 20-х годов солидные научные труды по этой дисциплине. Другие составные части культурного процесса (народное образование, паука, театр, изобразительное искусство, музыка) долгое время серьезно не изучались.

Лишь после разоблачения культа личности появляются первые, краткие и не всегда достоверные, статьи о деятелях крымскотатарской литературы 20—30-х годов. Встала со всей остротой задача вернуть народу оклеветанных творцов культурных ценностей. В этом благородном деле следует назвать два имени: поэта Э. Шемьи-заде и ученого-тюрколога Ф.Д. Апшина, отдавшего более 30 лет изучению жизни и деятельности выдающегося деятеля крымскотатарской науки и культуры Б. Чобан-Заде. Только в конце 80-х — начале 90-х годов появляется ряд значительных трудов по истории литературы (авторы: Сафтер Нагаев, Исмаил Керимов, Шевкет Юнусов, Алие Велиулаева), театра (Гани Мурат), живописи и архитектуры (С.М. Червонная).³ Нельзя не вспомнить ценные публикации московского ученого В.Ф. Козлова, которые регулярно появляются в крымской печати.

Подытоживая краткий обзор историографии культуры крымских татар, следует сказать, что она изучена весьма неравномерно. Биографии одних деятелей культуры изобилуют фактическими ошибками, жизнь и творчество других вообще неизвестны. Если в литературоведении имеются определенные достижения, то развитие образования, успехи возникшей в 20-е годы новой науки — татароведения в предыдущих публикациях не затрагивались. Не изучена также партийно-государственная политика в области культуры в период существования КАССР.

Учитывая вышесказанное, автор настоящей книги стремился дать широкую панораму культурной жизни Крыма в 20—30-е годы, привести достоверный, научно выверенный биографический материал о многих деятелях культуры. Книга представляет собой ряд документальных очерков, связанных единой темой — трагедией 17 апреля 1938 г. Через призму жизнеописаний видных писателей, ученых, художников, педагогов показана эволюция культуры как эпохи «татарского ренессанса», так и последующих гонений и, наконец, гибели ее лучших представителей под пулями сталинских палачей.

Очерки написаны на основе критического изучения большого круга оригинальных, большей частью неопубликованных источников. Это документы Государственного архива АРК (ГААРК), Российского центра хранения и изучения документов новейшей истории (РЦХИДНИ), Государственного архива Российской Федерации (ГАРФ), Российского государственного архива литературы и искусства (РГАЛИ), Военной коллегии Верховного суда РФ, которые ныне хранятся в Центральном архиве Министерства обороны РФ (ЦАМО). Использованы судебно-следственные дела архива Управления СБУ в АРК, материалы Крымского краеведческого музея, Бахчисарайского историко-культурного заповедника, Днепропетровского исторического музея, Государственного архива Одесской области (ГАОО), а также письма и устные свидетельства ветеранов национально-освободительного движения. Изучена пресса и научная литература на крымскотатарском, украинском, русском, английском, французском и турецком языках. В книге обсуждаются вопросы биографии и творчества видных деятелей культуры Крымской АССР, высказывается точка зрения профессионального историка на те или иные дискуссионные вопросы. Книга иллюстрирована редкими фотографиями, некоторые из них впервые вводятся в научный оборот.

Это краткое введение хотелось бы закончить замечательными словами прекрасного крымского поэта и глубокого психолога Максимилиана Волошина, сказанными в 1925 г.: «В любом татарине сразу чувствуется тонкая наследственная культурность, но бесконечно хрупкая и неспособная себя отстоять».⁴ Справедливость этих слов доказана фактическим материалом данной книги. Будем, однако, надеяться, что вторая часть приведенного афоризма утратила сегодня силу. Крымские татары вполне способны не только отстоять свою культурность, но и поднять ее до уровня общечеловеческой цивилизации.

Примечания

1. Роговин В. Партия расстрелянных. — М., 1997. — С. 487—489.

2. В августе 1937 г. руководство республики констатировало «совершенно неудовлетворительный ход ликвидации неграмотности». Имели место очковтирательские рапорты, в ряде районов работа вовсе прекращена. Количество неграмотных по районам и городам Крыма далеко превышает официальные данные (РЦХИДНИ, ф. 17, оп. 21, д. 2489, л. 66).

3. Нагаев С. Йылнамелердеки излер. — Ташкент, 1991; Мурат Г. Театр санъатымызнынъ саифелеринден. — Ташкент, 1995; Керимов И. Къырымтатар эдебияты. — Акъмесджит, 1995; его же. Медений эснас. — Симферополь, 1997.

4. Волошин М. Культура, искусство, памятники Крыма // Сурб-Хач. — 1996. — № 3. — С. 36.