Тавро-скифская экспедиция П.Н. Шульца, позднескифское государство и его столица

Война на несколько лет прервала археологические исследования. Однако патриотический подъем, ярко проявившийся в эти годы, вызвал повышенный интерес к истории древних автохтонных политических образований в партийно-идеологических, государственных и научных кругах. Именно это и стало причиной столь неординарного события, как прибытие летом 1945 г. в Симферополь Тавро-Скифской экспедиции, возглавляемой П.Н. Шульцем. Экспедиция была создана Государственным музеем изобразительных искусств и Институтом истории материальной культуры АН СССР. Основной задачей научного исследования было решение вопросов, связанных с возникновением и развитием в Крыму позднескифского государства (Красный Крым, 1945, № 165).

Работы предполагалось начать на Неаполе, в районе раскопа Бларамберга 1827 г., где была обнаружена база статуи Скилура и рельеф с изображением всадника. Другим объектом раскопок стал расположенный рядом участок оборонительной стены со следами городских ворот. В перспективе П.Н. Шульц намеревался приступить к раскопкам склепов скифской знати на некрополях Неаполя и обследовать позднескифские памятники долины Салгира. Большое внимание уделялось укреплению Кермен-Кыр, памятнику явно нерядовому среди позднескифских городищ.

Полевые работы, начатые в 1945 г., продолжались с незначительными перерывами до 1959 г. и были сосредоточены в основном на Неаполе. На некоторых участках городища раскопки продолжались и в 60-е гг. За годы исследований, в которых в разное время участвовали П.Н. Шульц, А.Н. Карасев, О.Д. Дашевская, О.И. Домбровский, В.П. Бабенчиков, Н.Н. Погребова, Т.Я. Кобец, Э.А. Сыманович, И.Д. Марченко, Т.Н. Высотская, И.В. Яценко, Е.Н. Черепанова, Е.В. Черненко, А.Н. Щеглов, были открыты оборонительные сооружения в районе главных городских ворот, мавзолей скифской знати, комплекс парадных, общественных и жилых построек, расположенных вблизи городских ворот. В северной части Неаполя были исследованы общественные, жилые и хозяйственные сооружения. На пригородной территории изучались зольники, культовые и хозяйственные постройки. Многочисленные погребения были раскопаны на восточном некрополе Неаполя. В их числе и склеп № 9 с его хорошо сохранившимися росписями.

Помимо раскопок Неаполя, Тавро-Скифской экспедицией на обширной территории были проведены археологические разведки. В работах участвовали П.Н. Шульц, Н.Н. Погребова, О.Д. Дашевская, Е.В. Веймарн, Н.П. Кацур, А.А. Щепинский. В конце 40-х — начале 50-х гг. было открыто большинство известных на сегодняшний день позднескифских памятников Предгорного и Северо-Западного Крыма. Особый интерес представляло обследование Западного Крыма, проведенное А.Н. Щегловым. К числу наиболее важных выводов исследователя можно отнести заключение о том, что прибрежные поселения Западного Крыма маркируют и контролируют дорогу, ведущую от Калос-Лимена к Херсонесу. Им же высказано предположение о том, что Усть-Альминское городище представляло собой римское военное укрепление (Щеглов, 1961; 1965). Последнее не подтвердилось раскопками, однако размещение на городище римского гарнизона представляется вполне вероятным.

Небольшие, но результативные работы проводились на городище Кермен-Кыр, где О.И. Домбровский и В.Г. Гиршберг открыли участок внешнего вала с башней и стеной, а также керамическую печь в центральной части укрепления (см. Колтухов, 1999. С. 38—39). Печь была опубликована О.И. Домбровским (Домбровский, 1957). О.Д. Дашевская, продолжив исследования Кермен-Кыра, предложила новую интерпретацию этого памятника, охарактеризовав его как важнейший форпост скифского предгорья, а также опубликовала ранее неизвестные материалы работ Н.Л. Эрнста (Дашевская 1957). В. С. Драчук издал материалы разведок на небольшом городище Джалман в долине Салгира (Драчук, 1960). В 50-е гг. были начаты раскопки на городище Алма-Кермен, позволившие уверенно говорить о присутствии на памятнике не только позднескифских (кстати, до сих пор наименее изученных культурных напластований), но и слоя, появившегося в результате пребывания на городище римского гарнизона (Высотская, 1967а; 1970).

В 1948 г., когда исследования Тавро-Скифской экспедиции только набирали темп, увидела свет работа М.И. Артамонова «Скифское царство в Крыму». В ней была убедительно сформулирована гипотеза о характере седангаризации ранних кочевников в нижнем течении Дона, Днепра и Кубани. Здесь же приведен первый обстоятельный очерк военно-политической истории «поздней Скифии». Скифское царство было охарактеризовано как военная организация или государство варварского типа. Скилур и Палак рассматривались приемниками Сайтафарна, а в отдаленной ретроспективе — Атея. Их государство, созданное для подчинения греческих причерноморских полисов, утратило прочность и строгую централизацию после поражения, нанесенного скифам Диофантом (Артамонов, 1948). Фактически работа подвела итог довоенным представлениям об истории «поздней Скифии».

Раскопки, проводившиеся в те годы под руководством П.Н. Шульца, дали свои первые научные результаты. Исследованиям некрополя Неаполя скифского была посвящена кандидатская диссертация и большая статья В.П. Бабенчикова. Исследователь рассмотрел материалы «кургана 1949 г.» и захоронения на западном и восточном могильниках скифской столицы. Он систематизировал и датировал основные типы погребений, выделив «коллективные» захоронения в курганах, аристократические погребения в вырубных склепах, погребения в грунтовых склепах, грунтовых и подбойных могилах. При этом В.П. Бабенчиков в одном случае отнес могильники Неаполя к I в. до н. э. — IV в. н. э. (Бабенчиков, 1957), в другом к I в. до н. э. — III в. н. э. (Бабенчиков, 1957а). Скорее всего, изменение хорошо обоснованной верхней даты с III на IV в. в статье, появившейся в сборнике, редактированном П.Н. Шульцем, произошло под его влиянием. Так как нижний хронологический рубеж могильников не совпадал с существовавшей в то время датировкой городища, В.П. Бабенчиков высказал мнение, что некрополь III—I вв. до н. э. еще не обнаружен. Появление в погребениях вещей сарматского типа исследователь объяснял либо проникновением в первые вв. н. э. сармат в состав городского населения, либо интенсивным торговым обменом с сарматскими племенами.

В 1951 г. была издана и первая работа Т.Н. Троицкой «Скифские курганы Крыма» (Троицкая, 1951). Она не утратила своего значения и сейчас, правда, лишь в части, относящейся к скифам — кочевникам ранней эпохи. В этой статье на материалах, полученных еще в XIX веке и явно недостаточных для надежных выводов, усматривалась прямая преемственность между погребальными памятниками собственно скифского и позднескифского времени. При этом некоторые погребения были датированы суммарно III в. до н. э. и III—II вв. до н. э. Подобная хронология серьезно влияла на историко-географические представления читателей, наглядно иллюстрируя непрерывное развитие скифской культуры в Крыму, основанное на представлениях о присутствии позднескифского населения в крымской степи. Впрочем, Т.Н. Троицкой была выделена группа так называемых курганов с коллективными погребениями. Для этого типа памятников, по ее мнению, были характерны каменные гробницы с очень большим количеством костяков. Захоронения, сосредоточенные в основном в Предгорном Крыму, датировались временем с III в. до н. э. по II в. н. э. и интерпретировались как «фамильные» усыпальницы обитателей позднескифских городищ. В обряде «коллективных погребений» исследовательница видела смешение скифских и таврских черт.

Параллельно с полевыми исследованиями сороковых-пятидесятых годов их результаты периодически публиковались в научных изданиях. Вскоре после начала работ Тавро-Скифской экспедиции была издана статья П.Н. Шульца, посвященная неапольским рельефам, изображения на которых исследователь рассматривал как скульптурные портреты Скилура и Палака (Шульц, 1946). В 50-е начале 60-х гг. появилась серия публикаций и монографий. В 1953 г. П.Н. Шульц издал монографию, в которой опубликовал наиболее яркие материалы мавзолея, раскопанного у главных городских ворот Неаполя (Шульц, 1953). Основным выводом работы стало заключение о том, что гробница была сооружена для погребения царя Скилура в конце II в. до н. э. Н.Н. Погребова, непосредственно производившая раскопки в мавзолее, опубликовала материалы погребений. Она датировала самое раннее захоронение началом I в. до н. э., посчитав его могилой Палака — преемника Скилура (Погребова, 1961). А.Н. Карасев подготовил монографию о фортификационных сооружениях Неаполя. Однако она так и не была издана. О.Д. Дашевская и И.В. Яценко опубликовали граффити из общественного здания «А» и реконструкцию росписей его стен (Дашевская, 1962; Яценко, 1960). Л.П. Харко, К.В. Голенко и Э.А. Сыманович занимались определением нумизматического материала из раскопок Тавро-Скифской экспедиции (Харко, 1961; Сыманович, Голенко 1960). О.Д. Дашевская классифицировала и ввела в научный оборот лепную керамику Неаполя (Дашевская, 1968). И.Б. Зеест охарактеризовала некоторые типы античной керамической тары, обнаруженной на городище (Зеест, 1954). В.И. Цалкин произвел определения остеологической части коллекции городища (Цалкин, 1960), а Г.Ф. Дебец, М.М. Герасимов, Т.С. Кондукторова обработали антропологический материал раскопок (Кондукторова, 1964). Э.И. Соломоник заново обработала, дополнила и опубликовала эпиграфические памятники Неаполя (Соломоник, 1962).

Таким образом, в процессе работ на Неаполе в конце 40-х — 50-х гг. был накоплен необходимый материал для решения первоочередных задач в области изучения материальной культуры, хронологии, искусства, этнической, социальной и политической истории позднескифского государства в Крыму.

Обобщающая работа, принадлежавшая П.Н. Шульцу, основывалась на материалах раскопок 1945—1950 гг. Первоначально она была заслушана на конференции ИИМК в 1952 г., а затем переработана и опубликована (Шульц, 1957). По мнению ведущего исследователя, городище Керменчик, несомненно, являлось Неаполем, упомянутым Страбоном и автором декрета в честь Диофанта. Город возник в III в. до н. э., просуществовал до IV в. н. э. и погиб в период гуннского вторжения. Строительная периодизация памятника была соотнесена П.Н. Шульцем с этапами позднескифской истории. Первый строительный период, относящийся к III в. до н. э., так и не был охарактеризован. Второй — соотнесен с эпохой правления Скилура и его отца. Он завершался смертью Скилура и строительством мавзолея. Третий период был датирован правлением Палака и эпохой войн скифов с Херсонесом, поддержанным войском Диофанта. П.Н. Щульц был убежден, что именно во втором — третьем периодах Неаполь превратился в город-крепость, резиденцию скифских царей. Четвертый и пятый строительные периоды, приходящиеся на I—II вв. н. э., по мнению П.Н. Шульца, указывали на новый подъем в период правления Фарзоя и Инисмея, когда скифы опять подошли к стенам Херсонеса и угрожали Боспору. Слои III—IV вв. н. э. свидетельствовали об упадке города. Уже на рубеже II—III вв. были разрушены мавзолей и центральные ворота. Это событие Шульц связал с победой Савромата II над скифами и таврами.

Неаполь представлялся ученому городом землевладельцев, владельцев стад, торговцев и дружинников. О сложной социальной структуре городского населения свидетельствовали серьезные различия в строительной и погребальной практике, сосуществование дворцов и землянок, царского мавзолея и расписных склепов аристократов с могилами рядовых жителей города. Особенности развития городской культуры показывали, что на раннем этапе этот центр собственно скифской культуры испытал сильное эллинское влияние, а в период вторичного расцвета оказался под воздействием сарматской культуры. Население Неаполя было в основе скифским, с незначительной примесью таврского и греческого элемента. В первые вв. н. э. здесь появились сарматы. Проникновение их в Неаполь усилилось в III—IV вв. н. э. Основные результаты исследований Неаполя в 40—50-х гг. должны были быть обобщены в докторской диссертации и монографии П.Н. Шульца, но эта работа так и не была завершена.

Очерк истории поздней Скифии, принадлежащий Э.И. Соломоник (Соломоник, 1952), в значительной степени отразил взгляды П.Н. Шульца. Скифское государство с центром в Крыму представлялось преемником государственного образования, возникшего при Атее, в ходе ожесточенной борьбу с Боспором и Херсонесом. Перенос столицы в Крым обосновывался стремлением скифов приблизиться к важнейшим торговым центрам и наступлением сарматов на Причерноморскую Скифию. Государство, достигшее наивысшего расцвета при Скилуре, включало большую часть Крыма, Нижнее Подненровье и Ольвию. Земледельцы предгорий находились в зависимости от степных кочевников и выплачивали им дань. Политическая власть ко времени Скилура имела монархический характер, а скифское царство все же не имело предпосылок для превращения в развитое рабовладельческое государство из-за преобладания свободного и зависимого земледельческого населения, а кроме того, сильных пережитков первобытно-общинных отношений. Поражение в войне с Диофантом серьезно ослабило скифов, однако не привело к полному их подчинению Митридату VI. В первые вв. н. э. силы скифов были достаточно велики и позволяли им периодически вступать в борьбу с Боспором и Херсонесом.

Э.И. Соломоник предложила новую интерпретацию пассажа Страбона о строительстве позднескифских крепостей в период войны с Диофантом. Новые материалы позволяли датировать крепостные сооружения более ранним временем, поэтому исследовательница посчитала сообщение географа свидетельством о реконструкции и усилении уже существующих укреплений, в том числе и Неаполя (Соломоник, 1952. С. 116).

Дискуссионным вопросом, как и в XIX веке, оставался вопрос из области исторической географии. Если П.Н. Шульц и Э.И. Соломоник уверенно локализовали Неаполь на Керменчике, то О.Д. Дашевская, используя иные аргументы, высказала предположение о размещении на этом памятнике не Неаполя, а Палакия (Дашевская, 1958).

Еще более интересно для нас наблюдение В.Д. Блаватского, который, исходя из собственных представлений о датировке археологического материала и традиционной интерпретации сообщения Страбона о царских крепостях, в монографии, посвященной военному делу в античном Причерноморье, отнес появление Неаполя к середине II в. до н. э. (Блаватский, 1950).

Необходимо подчеркнуть, что уже в начале 50-х гг. было высказано вполне обоснованное суждение В.В. Кропоткина о гибели Неаполя в III в. н. э. в период «готских походов» (Кропоткин, 1953). Подобного же мнения придерживалась О.Д. Дашевская (Дашевская, 1954).

Достоверность существования позднескифского государства (по крайней мере, во времена Скилура и Палака) не оспаривалась исследователями, хотя С.А. Жебелев и высказал соображение о том, что скифское государство Скилура появилось лишь в результате деятельности легендарного царя и прямых контактов скифов с эллинами, а скифская государственность закончилась вытеснением скифов из Крыма в ходе военных действий Диофанта (Жебелев, 1953).

Б.Н. Граков рассматривал государство Скилура в качестве преемника более раннего скифского государства, столица которого располагалась на Каменском городище (Граков, 1954. С. 29; 1971. С. 38). Неаполь же представлялся исследователю городом «наполовину греческим, наполовину варварским» (Граков, 1947. С. 32).

Существенно корректировало концепцию крымских археологов мнение Т.Н. Блаватской о возможности союза между Боспором и скифами в период, предшествующий походам Диофанта (Блаватская, 1959. С. 149). Не менее важным было и обоснованное заключение Н.И. Сокольского о том, что письменные источники не дают оснований считать крымских скифов независимыми, как при Митридате VI Евпаторе, так и в период правления Леандра (Сокольский, 1957. С. 100). Большое значение приобрел в эти годы и вывод Н.Г. Елагиной об автономности скифов Нижнего Днепра (Елагина, 1958. С. 56).

Мы уже отмечали, что работы Тавро-Скифской экспедиции не ограничивались лишь раскопками Керменчика-Неаполя. Однако результаты значительных работ, проведенных экспедицией на периферийных памятниках Крымской Скифии, нашли достаточно полное отражение только в кандидатской диссертации О.Д. Дашевской, посвященной позднескифским городищам (Дашевская, 1954). При классификации укреплений основное внимание было уделено их планировке. Наряду с этим была охарактеризована застройка укреплений, типы сооружений, хозяйственные ямы, особенности бытовой деятельности, керамический комплекс. Генезис лепной посуды был связан с предшествующей керамикой кочевых скифов. В этой же работе были кратко охарактеризованы известные могильники поздних скифов, «курганы с коллективными погребениями», типы погребальных сооружений: склепы и подбойные могилы. Было отмечено влияние боспорской живописи на росписи неапольских склепов и сделан вывод о связи погребальных традиций поздних скифов в Крыму и на Нижнем Днепре. Предположение о происхождении обитателей позднескифских городищ от предшествующего скифского кочевого населения О.Д. Дашевская рассматривала как возможное, но нуждающееся в дополнительном обосновании. При этом было высказано соображение о крайне малой вероятности переселения в Крым жителей Приднепровья и переноса в Крым скифской столицы с Каменского городища. Хронологические границы существования позднескифских поселений О.Д. Дашевская определяла в рамках начала III в. до н. э. — III в. н. э.

Сам руководитель Тавро-Скифской экспедиции подходил к проблеме укреплений с несколько иных позиций, вычленив из массы крепостей города Неаполь, Хабеи и Палакий, разнообразные укрепленные поселения и убежища (Шульц, 1971. С. 126—129). Он же высказал предположение о существовании в Крымской Скифии нескольких стратегических рубежей обороны: первого на Перекопе, второго по Салгиру и третьего по Альме (Шульц, 1946а). Правда, О.Д. Дашевская, подвергла эту гипотезу критике, показав, что ни одна из этих позиций не являлась пограничной (Дашевская, 1954).

Фактически к середине 50-х — началу 60-х гг. многими исследователями были высказаны мнения, которые при обобщении могли бы привести к формированию иной, нежели у П.Н. Шульца, Б.Н. Гракова и Э.И. Соломоник, историко-археологической модели скифского царства в Крыму. Так, О.Д. Дашевская усомнилась в возможности переноса скифской столицы с Каменского городища в Крым, а В.Д. Блаватский датировал возникновение Неаполя серединой II в. до н. э. Т.Н. Блаватская указала на прочную связь между крымскими скифами и Боспором во II в. до н. э., а С.А. Жебелев и М.И. Артамонов не видели причин для существования позднескифской государственности после конца II в. до н. э. Н.И. Сокольский посчитал крымских скифов зависимыми от Понтийского царства и Боспора в конце II—I вв. до н. э. О.Д. Дашевская и В.В. Кропоткин датировали прекращение жизни на позднескифских поселениях III, а не IV в. н. э. В наши дни именно эти выводы либо подтверждены с минимальной корректировкой, либо признаются весьма вероятными.