Глава V. Херсонъ въ Х-омъ вѣкѣ: 1. Появленіе Печенѣговъ въ Приднѣпровьи. Херсонъ въ письмахъ патріарха Николая Мистика. 2. Херсонъ въ сочиненіяхъ Константина Багрянороднаго. Роль Херсона въ торговлѣ съ Русью и Печенѣгами и въ дипломатическихъ сношеніяхъ Византіи и отношенія византійской власти къ Херсону, по греческимъ и русскимъ источникамъ

1. Къ послѣднему десятилѣтію IX-го вѣка относится занятіе страны между Днѣпромъ и Серетомъ печенѣгами¹. Это дикое, воинственное племя вытѣснило отсюда венгровъ, занимавшихъ Ателькузу, междурѣчье, приблизительно, съ 860-го года². Съ той поры печенѣги играютъ большую роль въ торговыхъ и дипломатическихъ сношеніяхъ Византіи.

Если въ первыхъ двухъ договорахъ Руси съ Византіей³, дошедшихъ до насъ въ нашей лѣтописи, нѣтъ прямыхъ указаній на Херсонъ и его область, пограничную съ сѣверными варварскими племенами, то значеніе города въ международныхъ отношеніяхъ обрисовывается въ первыя десятилѣтія Х-го вѣка вполнѣ опредѣленно въ другомъ памятникѣ, греческомъ. Мы разумѣемъ письма патріарха Николая Мистика, занимавшаго патріаршую каѳедру, съ небольшимъ перерывомъ⁴, съ 895 по 924-ый годъ, въ царствованія Льва VI-го, Романа I Лекапина и Константина VII Багрянороднаго.

Эпоха, къ которой относятся письма патріарха Николая, была временемъ расцвѣта Болгарской державы, подъ управленіемъ царя Симеона, заключившаго съ Византіей прочный миръ въ 893-емъ году. Болгарія была средоточіемъ торговли между Западомъ Европы, Сѣверомъ и Византіей. Сырыя произведенія Германіи, Моравіи, Россіи и придунайскихъ странъ обмѣнивались болгарами на мануфактурныя произведенія имперіи и на товары Азіи и Африки⁵. Продолжительный миръ способствовалъ и упроченію могущества государства, и успѣхамъ образованности⁶. Короткое правленіе въ Византіи преемника Льва Мудраго, регента Александра, ознаменовалось нарушеніемъ мирныхъ отношеній Византіи къ Болгаріи. Новые опекуны надъ малолѣтнимъ Константиномъ VII-ымъ, во главѣ коихъ стоялъ патріархъ Николай, стремились загладить неосторожность Александра и предотвратить войну. Къ этимъ обстоятельствамъ относится рядъ писемъ патріарха Николая къ царю Симеону⁷. Къ болѣе позднимъ фазисамъ византійско-болгарскихъ отношеній принадлежитъ то письмо, гдѣ патріархъ ссылается на оффиціальныя донесенія херсонскаго стратига Воги (Βωγᾶς). Когда, черезъ годъ послѣ перваго своего похода подъ Константинополь (въ августѣ 913-го года), Симеонъ дѣлаетъ большія приготовленія къ новой войнѣ, вѣсти о нихъ доходятъ до Византіи. Вотъ, что пишетъ по этому поводу патріархъ Николай, въ 9-омъ письмѣ Сборника его писемъ, адресованномъ царю Симеону⁸: «Тебѣ извѣстны, отецъ и господинъ, стратиги Македоніи и Ѳракіи. Такъ вотъ они сообщили, они не перестаютъ ежедневно дѣлать то письменныя донесенія, то черезъ своихъ апокрисіаріевъ изустныя, съ увѣреніемъ въ дѣйствительности того, о чемъ сообщаютъ, не оставляющимъ никакого мѣста сомнѣнію, что цѣль болгаръ въ конецъ опустошить и разграбить нашу страну. Да, они клятвенно увѣряли, что это не выдумка, но что болгары дѣйствительно намѣреваются порвать состоявшійся договоръ, не желая долѣе соблюдать его условія. Затѣмъ они добавляли къ сему, что тебѣ не безызвѣстенъ Вога, который состоитъ стратигомъ въ Херсонѣ. Вотъ этотъ то стратигъ Херсона не перестаетъ все время доносить, что болгары прилагаютъ всѣ усилія привлечь къ участію въ нашествіи на Ромейскіе предѣлы и къ войнѣ и печенѣговъ, и другія племена, какія только обитаютъ въ тѣхъ краяхъ. И не то, чтобы онъ то сообщалъ, то молчалъ объ этомъ предметѣ. Нѣтъ, непрерывно, ежедневно онъ утруждаетъ этими грамотами и рѣчами наши уши и сердце. Кромѣ того, сообщали они, что являлось до шестнадцати человѣкъ изъ печенѣжскаго племени съ извѣщеніемъ, что не однажды, но много разъ были посылаемы къ нимъ апокрисіаріи изъ Болгаріи, склонявшіе ихъ къ союзу съ болгарами».

Въ дальнѣйшемъ текстѣ письма патріархъ еще разъ объединяетъ эти три свидѣтельства о враждебныхъ намѣреніяхъ болгарскаго царя, стратиговъ Македоніи и Ѳракіи, Боги и апокрисіаріевъ изъ печенѣжской страны⁹. «Ради этого, такъ какъ естественно было мнѣ увѣриться изъ того, что они доносили съ настойчивою убѣдительностью, послѣдовалъ сборъ войска и его мобилизація, а также отправлено посольство къ печенѣгамъ¹⁰, не для того, чтобы организовать войну, и не для того, чтобы произвести избіеніе твоего народа, но первое мѣропріятіе въ цѣляхъ обезпечить безопасность себѣ самимъ, а второе всего только въ цѣляхъ сдержать, какъ говорится, вашу стремительность и остановить васъ отъ набѣга на Ромейскіе предѣлы, согласно донесеніямъ смиренныхъ людей, упомянутыхъ Воги и посланцовъ отъ печенѣговъ, подтвердившимся и со стороны прочихъ стратиговъ. Такова была, по ихъ словамъ, цѣль созыва войска, такова причина посольства къ печенѣгамъ. И я довѣрился имъ» и проч.

Совершенно ясно, въ особенности изъ послѣднихъ словъ, что въ Византіи принимаютъ противъ приготовленій къ войнѣ болгарскаго царя комбинированный планъ: со стороны Македоніи и Ѳракіи мобилизація войска для отпора болгарамъ, со стороны страны печенѣговъ — поднятіе на нихъ этого племени. Сношенія съ печенѣгами шли изъ Херсона; сюда, конечно, являлись и тѣ печенѣжскіе посланцы съ сообщеніями о проискахъ болгарскаго царя въ ихъ странѣ, о которыхъ говорится въ письмѣ патріарха Николая.

Мы не знаемъ, былъ ли посланный къ печенѣгамъ съ дипломатическимъ порученіемъ патрицій Іоаннъ Вога, котораго называетъ продолжатель Ѳеофана¹¹ въ разсказѣ о второмъ походѣ царя Симеона на византійскія владѣнія, тождественъ съ Вогой, стратигомъ Херсона у патріарха Николая, но и сходство фамилій, и сходство дѣятельности въ обоихъ случаяхъ заставляетъ склоняться къ предположенію такого тождества¹². Патрицій и стратигъ, — санъ и должность, нерѣдко соединены для одного лица на надписяхъ и у Константина Багрянороднаго, въ его трактатѣ De cerimoniis aulae byzantinae¹³.

Если это такъ, то становится вѣроятнымъ, что лицо, необозначенное въ заголовкѣ 68-го письма патріарха Николая, былъ тотъ же стратигъ Херсона Іоаннъ Вога. Дѣло въ томъ, что миссія патриція Іоанна Воги къ печенѣгамъ, по сообщенію продолжателя Ѳеофана, окончилась неудачею, письмо же патріарха адресовано лицу, несомнѣнно занимающему постъ правителя Херсона, такъ какъ патріархъ проситъ его оказать содѣйствіе вновь назначенному архіепископу¹⁴, и недавно вернувшемуся изъ полнаго опасностей путешествія. Такимъ могла быть поѣздка Іоанна Воги къ печенѣгамъ, если они, какъ оказалось, не были настроены въ пользу грековъ¹⁵.

Приводимъ это письмо въ переводѣ: «При чтеніи твоего письма, чадо наше, мы прежде всего сильно поскорбѣли сердцемъ о постигшихъ Васъ тягостяхъ. Какъ же было не ощутить сильной скорби, знакомясь съ тѣми злоключеніями, какимъ подверглось ты, чадо наше? Но окончаніе письма позволило намъ вздохнуть свободно, такъ какъ здѣсь сообщалось, что упомянутыя тяжкія опасности милостію Божіею прекратились и Вы благополучно прибыли въ городъ херсонцевъ. Разъ не бываетъ, чтобы людская жизнь протекала гладко и безъ превратностей, то пусть Всеблагій Богъ направляетъ твою жизнь тѣми стезями, какъ освѣдомляетъ насъ конецъ письма. Что же касается епископа Херсона, твоя благая мудрость помнитъ и мы говорили съ тобою и лично, а теперь увѣдомляемъ тебя письменно, что, въ виду прибытія сюда пословъ изъ Хазаріи съ просьбою дать имъ епископа, чтобы онъ рукополагалъ пресвитеровъ тамъ, на мѣстѣ, а также пріялъ бы на себя служеніе о правой христіанской вѣрѣ, мы послали лицо, поставленное архіепископомъ въ Херсонъ, чтобы, Богу споспѣшествующу, отправиться въ Хазарію и исправить тѣ требы, какія тамъ представятся, затѣмъ вернуться къ каѳедрѣ, на которую онъ поставленъ. И ты всячески, какъ подобаетъ сыну церкви, приложи свое усердіе и соревнованіемъ въ подвигѣ, предстоящемъ въ Хазаріи, и въ утвержденіи и водвореніи епископа на каѳедру, послѣ того какъ помощью Божіею онъ выполнитъ свои обязанности въ Хазаріи. И да явитъ тебя Христосъ Богъ нашъ славнымъ и тамъ, и даруетъ тебѣ благополучное возвращеніе сюда!»¹⁶.

Изъ послѣднихъ словъ письма можно заключить, что стратигъ Херсона долженъ былъ сопровождать епископа и въ Хазарію. Такое порученіе отвѣчало бы дипломатической опытности и освѣдомленности Іоанна Воги, стратига Херсона. Этому соотвѣтствуетъ и пожеланіе «возвратиться сюда», гдѣ послѣднее слово, τὰ ἐνταῦϑα, соотвѣтственно употребленію нѣсколько выше (col. 268 D, о прибытіи хазарскихъ пословъ), приходится понимать о Византіи. На то, что стратигъ былъ въ столицѣ уже передъ тѣмъ (вѣроятно, передъ посылкою къ печенѣгамъ), указываетъ и напоминаніе патріарха адресату о личной бесѣдѣ съ нимъ. По возвращеніи изъ новаго путешествія ему предстояло явиться въ столицу съ докладомъ.

Можно предполагать, что ближайшее отношеніе къ сейчасъ приведенному письму имѣетъ письмо 106-ое, адресованное архіепископу Херсона: «Подобало тебѣ, даже долженствовало твоему совершенству презрѣть и труды и страхи морского пути, въ упованіи на Всевышняго дерзая достигнуть здѣшнихъ предѣловъ, дабы порадоваться вмѣстѣ съ нами и со всѣмъ соборомъ Божьей церкви и усладиться, какъ слѣдуетъ, тѣмъ, чѣмъ услаждается боголюбивая душа въ такомъ единеніи послѣ далекой разлуки. Но какъ боязнь моря и утомительность пути пересилили и заставили тебя отказаться отъ святой радости, ждавшей тебя съ прибытіемъ къ намъ, то приводимъ то, что остается утѣшеніемъ въ этой потерѣ, и не съ упрекомъ за твою нерѣшительность, не съ порицаніемъ за твою боязливость обращаемся къ тебѣ, но съ извиненіемъ тебѣ и съ увѣдомленіемъ, что твое нежеланіе прибыть сюда не порождаетъ въ нашей душѣ никакого недовольства. Даже напротивъ, то, что достигнуто твоимъ усердіемъ среди заблудшаго парода, почти похищеннаго злымъ духомъ изъ нѣдръ благочестія, возбуждаетъ въ насъ чувство глубокаго восхищенія и мы увѣщеваемъ тебя пріять, сколько будетъ силъ твоихъ, заботу и усердіе о спасеніи ихъ, чтобы окончательно было возстановлено (ἀνασωϑῇ) для Христа и Бога Нашего ихъ присоединеніе и спасеніе, пренебрегая всякимъ страхомъ и утомленіемъ и всѣми прочими невзгодами, какія предстоятъ при подобномъ служеніи, ради воздаянія и отрады, ожидаемыхъ за такіе труды. Если присоединеніе къ Христу уже одной души влечетъ за собою несравненное воздаяніе (въ Писаніи сказано: «выводящій недостойнаго въ достойные станетъ какъ уста Мои»), какую награду найти равноцѣнную подобному дару? Вашей мудрости стоитъ представить себѣ, какъ велика милость Божія, ожидающая тебя за возведеніе въ достойные изъ недостойныхъ такого множества людей. Что же касается архіерея, котораго предстоитъ для нихъ поставить, мы возлагаемъ заботу о немъ на Васъ, чтобы съ тщательнымъ разборомъ Вы отыскали пригодное для столь важнаго подвига лицо и послали его къ намъ для рукоположенія его во Св. Духѣ во епископскій санъ и поставленія его въ пастыри стада, до сихъ поръ лишеннаго пасущаго. Достаточно для Вашей мудрости этихъ указаній, такъ какъ Вы обладаете прирожденною заботливостью въ этомъ дѣлѣ, какъ то видно изъ усердія, проявленнаго въ прежнихъ случаяхъ»¹⁷.

На хазаръ указываетъ въ этомъ письмѣ выраженіе: «заблудшаго (совращеннаго съ праваго пути) народа, почти похищеннаго злымъ бѣсомъ изъ лона благочестія»¹⁸, которое можетъ относиться къ народу, среди коего христіанство уже сдѣлало раньше успѣхи, но потомъ должно было уступить мѣсто иновѣрной пропагандѣ, что касается хазаръ, еврейской. Едва ли можно разумѣть здѣсь аланъ, о крещеніи князя коихъ съ его приближенными говоритъ письмо 51-ое (Къ властителю Авасгіи)¹⁹. Послѣдніе въ письмѣ къ архіепископу Аланіи Петру именуются τὸ νεόϰλητον πρὸς τὴν εὐσέβειαν ἔϑνος (письмо 133-е, col. 353 В.). Первымъ миссіонеромъ у нихъ былъ Евѳимій (письмо 135-е, col. 360 А.).

Въ послѣднихъ приведенныхъ письмахъ патріарха Николая мы находимъ, такимъ образомъ, указанія на то же назначеніе Херсона служить проводникомъ миссіонерской дѣятельности Византіи, какое наблюдается въ пору дѣятельности свв. Кирилла и Меѳодія. Въ этихъ видахъ архіепископомъ Херсона поставляется лицо, зарекомендовавшее себя особыми способностями и заслугами, пользующееся довѣріемъ и расположеніемъ патріарха. Миссіонерская дѣятельность Византіи стоитъ въ несомнѣнной связи съ дипломатическими разсчетами. Такъ, аланы названы въ числѣ народовъ, грозящихъ Болгарамъ своей коалиціей, въ 23-мъ письмѣ патріарха *. Хазары могли бы составить въ такомъ союзѣ не послѣдній элементъ, въ особенности какъ исконные враги арабовъ, съ африканской вѣтвью коихъ сносились въ это время болгары²⁰.

Отношеніе къ Херсону и его области видѣли въ 80-мъ письмѣ патріарха (неизвѣстному) тѣ изслѣдователи, которые искали въ этихъ письмахъ разрѣшенія загадочныхъ отрывковъ, изданныхъ Газе въ примѣчаніяхъ къ Льву Діакону, такъ называемой Запискѣ готскаго топарха²¹. Обстоятельства, намѣчаемыя въ этомъ письмѣ, адресованномъ, несомнѣнно, какому то стратигу (см. фразу: ὅσα οἱ πρὸ σοῦ στρατηγήσαντες τῇ ἐαυτῶν ἀπώλεσν ἀμελείᾳ), настолько, однако, общи и неопредѣленны (ἡ ἐρήμωσις τῶν κάστρων), что могутъ, по историческимъ соображеніямъ, быть отнесены къ областямъ византійской имперіи, сосѣднимъ съ Болгаріей, столько же, сколько къ крымскимъ ея владѣніямъ.

2. Къ нѣсколько болѣе позднему времени, чѣмъ письма патріарха Николая Мистика, относится другой источникъ нашъ, наиболѣе богатый свѣдѣніями относительно положенія Херсона среди разноплеменнаго населенія юга нынѣшней Россіи. Это — сочиненіе Константина Багрянороднаго «Объ управленіи имперіей». Трудъ этотъ, какъ явствуетъ изъ вполнѣ опредѣленныхъ указаній, данныхъ въ немъ, былъ подготовляемъ въ періодъ между 949—953-мъ годами²², слѣдовательно, въ ближайшіе годы послѣ похода подъ Византію Игоря и заключенія мирнаго договора Руси съ Византіей, о которыхъ сохранены нѣкоторыя данныя, касающіяся Корсуня, въ нашей лѣтописи. Мы разсмотримъ ихъ въ связи съ сочиненіемъ Константина Багрянороднаго.

Послѣ заключенія въ 927-мъ году мира съ Болгаріей и установленія на долгое время тѣсныхъ связей съ нею Византіи политическая предусмотрительность византійскаго правительства сосредоточивается въ особенности на двухъ противникахъ изъ племенъ, обитавшихъ на сѣверѣ, печенѣгахъ и Руси²³. Впрочемъ, первые, по отсутствію у нихъ организаціи, являются опасными для Византіи лишь какъ дикіе хищники, готовые всегда грабить пограничныя области и способные увеличивать собою количество вражескихъ полчищъ въ такихъ предпріятіяхъ, какъ походъ Игоря 944-го года²⁴.

Для значенія печенѣговъ въ международныхъ отношеніяхъ того времени характерны первыя главы трактата Константина Багрянороднаго. Это племя, занимавшее обширныя пространства южныхъ степей Россіи, служитъ противовѣсомъ между сосѣдними державами къ поддержанію мирныхъ отношеній: «Когда ромейскій царь въ мирѣ съ печенѣгами, ни Русь, ни турки (венгры), не могутъ совершать боевыхъ нападеній на Ромейскую державу» (гл. 4-я). «Поддерживая миръ съ печенѣгами, ромейскій царь способенъ стать грознымъ и болгарамъ и можетъ принудить ихъ соблюдать миръ» (гл. 5-я). Съ своей стороны и Русь, и болгары, и венгры стараются поддерживать дружественныя отношенія съ печенѣгами²⁵.

Въ первой же главѣ трактата, послѣ общаго вступленія, авторъ, обращаясь къ сыну и наслѣднику, пишетъ: «Я полагаю, въ высшей степени полезно царю ромейскому стремиться постоянно сохранять мирныя отношенія съ печенѣжскимъ народомъ и заключать съ нимъ дружественные договоры и союзы, и ежегодно посылать отсюда къ нимъ апокрисіарія съ приличными и отвѣчающими потребностямъ народа дарами, а оттуда получать заложниковъ и апокрисіаріевъ, которые въ этомъ богохранимомъ городѣ явятся къ лицу, завѣдующему этимъ дѣломъ, и получатъ всѣ подобающія царскія щедроты и почести отъ лица царя; потому что упомянутое племя печенѣговъ сосѣдствуетъ съ областью Херсона и, если не будутъ въ дружественныхъ съ нами отношеніяхъ, они могутъ выступить противъ Херсона, дѣлать набѣги и грабить какъ самый Херсонъ, такъ и такъ называемые Климаты»²⁶.

Изъ восьми печенѣжскихъ ордъ, перечисляемыхъ Константиномъ въ 37-й главѣ²⁷, четыре расположены по сю (для Византіи) сторону Днѣпра, четыре другія за Днѣпромъ, «въ сторонѣ Узіи, Хазаріи, Аланіи и Херсона съ прочими Климатами». «Печенѣгія находится въ ближайшемъ сосѣдствѣ съ Херсономъ, но еще ближе придвинулась къ Боспору»²⁸. «Печенѣгія владѣетъ всѣмъ пространствомъ Ро́ссіи и Боспора, до Херсона, Серета и Прута»²⁹.

Точнѣйшее описаніе сухопутной дороги въ Херсонъ изъ предѣловъ Руси и печенѣговъ представляетъ слѣдующее мѣсто 42-й главы: «Отъ рѣки Днѣпра до Херсона триста миль; въ промежуткѣ между ними озера и лиманы, въ которыхъ херсонцы разрабатываютъ соль. Отъ Херсона до Боспора, на протяженіи трехсотъ миль, расположены городища Климатовъ. Отъ Боспора идетъ устье Мэотійскаго озера, которое по причинѣ величины его всѣ называютъ также и моремъ. Въ упомянутое Мэотійское озеро впадаетъ много большихъ рѣкъ. Въ сѣверномъ отъ него направленіи находится рѣка Днѣпръ³⁰, отъ которой Русь приходятъ къ Черной Болгаріи, Хазаріи и Сиріи. Этотъ заливъ Мэотійскаго озера достигаетъ мѣста насупротивъ Мертваго моря³¹, что находится близъ рѣки Днѣпра, миляхъ въ четырехъ отъ нея, и сливается съ нимъ тамъ, гдѣ древніе, прорывши каналъ, открыли путь морю, заградивъ, такимъ образомъ, какъ разъ по срединѣ всю область Херсона съ Климатами и Боспора, на протяженіи одной мили или нѣсколько болѣе. Прошло много лѣтъ, и этотъ каналъ занесло землею и онъ покрылся густою зарослью. Есть только два пути сквозь нее, тѣ, которыми проходятъ печенѣги къ Херсону, Боспору и Климатамъ»³².

Мы воспользовались въ своемъ переводѣ указаніями Вестберга, въ той главѣ его монографіи, посвященной Запискѣ готскаго топарха, которая отведена описанію Константина Багрянороднаго припонтійскихъ областей³³. Слѣдуетъ остановиться на названіи τὰ Κλήματα, Климаты. Въ 42-й главѣ трактата De adm. imperio, посвященной общему географическому обзору побережья Чернаго моря отъ Дуная до Кавказа, τὰ ϰάοτρα τῶν Κλημάτων расположены «Отъ Херсона до Боспора»³⁴. Кромѣ приведенныхъ отрывковъ 1-й, 37-й и 42-й главъ, τὰ Κλήματα являются въ тѣсной связи съ Херсономъ въ 11-й главѣ трактата (pg. 80): властителю Аланіи «представляется возможность наносить значительный вредъ хазарамъ, располагая засады и нападая на нихъ врасплохъ во время передвиженія ихъ къ Саркелу, Климатамъ и Херсону, и если упомянутый властитель постарается заградить имъ доступъ, Херсонъ и Климаты будутъ пользоваться полнымъ спокойствіемъ. Дѣло въ томъ, что хазары, опасаясь нападенія аланъ и находя небезопасными военныя нашествія на Херсонъ и Климаты, такъ какъ они не въ силахъ одновременно воевать съ обоими противниками, вынуждены будутъ соблюдать миръ»³⁵. Въ 37-й главѣ De administrando imperio, pg. 166, 4, и въ De thematibus lib. II, pg. 62, 32 (οἱ τοῦ Βόσπορου ϰρατοῦντες ἐϰράτουν ϰαὶ Χερσῶνος αὐτῆς ϰαὶ τῶν λοιπῶν Κλιμάτων) Херсонъ противополагается прочимъ Климатамъ, при чемъ во второмъ мѣстѣ употреблено выраженіе: «самый Херсонъ и прочіе Климаты». Здѣсь и Херсонъ ясно входитъ въ общее понятіе Климаты. Подобнымъ образомъ Херсонъ и Боспоръ входятъ въ понятіе Κλίματα у Ѳеофана, напр., pg. 377, 25: ὑπό τε Χερσωνιτῶν ϰαὶ Βοσφοριανῶν ϰαὶ τῶν λοιπῶν Κλιμάτων (срв. pg. 332, 4; 450 sq.)³⁶.

Мы полагаемъ, что Вестбергъ проводитъ слишкомъ искусственную разницу между τὰ Κλήματα въ однихъ мѣстахъ Константина Багрянороднаго, въ смыслѣ собственнаго имени, названія города, какое является, по его мнѣнію, также въ Запискѣ готскаго топарха, pg. 502. 504 Hase, и τὰ κλίματα въ смыслѣ нарицательнаго слова въ другихъ. Замѣтимъ, что и для этого послѣдняго употребленія онъ самъ признаетъ обычнымъ отношеніе именно къ южному берегу Крыма. Для τὰ Κλήματα, въ смыслѣ названія особаго города, онъ ссылается на то, что вблизи Херсона на итальянскихъ картахъ значится городъ со сходнымъ названіемъ Calami, Calamita³⁷. Такому пониманію противорѣчатъ, однако, даже нѣкоторыя изъ мѣстъ трактата Константина, гдѣ Вестбергъ признаетъ это значеніе. Такъ, въ 42-й главѣ точный греческій текстъ гласитъ о городищахъ (τὰ ϰάστρα, не τὸ ϰάοτρον) Климатовъ, расположенныхъ на протяженіи отъ Херсона до Боспора. Едва ли также Константинъ употребилъ бы объ опредѣленномъ для его времени названіи города выраженіе τὰ λεγόμενα Κλίματα или, какъ читаетъ Вестбергъ, согласно вульгатѣ, Κλήματα (по Бруну, стр. 49, отъ ϰλῆμα, виноградная лоза), cap. 1, pg. 68, 23.

Слово Климаты въ ихъ отношеніи къ южному берегу Крыма³⁸ и расположеннымъ здѣсь городамъ Готіи и другимъ сосѣднимъ съ нею³⁹, несомнѣнно, теряетъ уже свой первоначально нарицательный смыслъ и становится спеціальнымъ географическимъ терминомъ (τὰ λεγάμενα Κλίματα). Но, очевидно, слово служитъ для обозначенія всей южно-бережной полосы Крыма, вдоль скатовъ горъ (отсюда скорѣе всего названіе)⁴⁰, при чемъ такіе большіе города, игравшіе особенно замѣтную роль въ исторіи, какъ Херсонъ и Боспоръ, то включаются въ это понятіе, то называются рядомъ съ общимъ обозначеніемъ области. Нельзя отрывать употребленія термина Κλίματα о южномъ берегѣ Крыма отъ того же его употребленія у болѣе раннихъ (Ѳеофана, біографа Ѳеодора Студита) и позднѣйшихъ (Житіе св. Евгенія Трапезунтская) авторовъ⁴¹.

Мы позволяемъ себѣ высказать мнѣніе, что и въ Запискѣ готскаго топарха τὰ Κλήματα возможно относить къ цѣлой области, а не отдѣльному городу⁴². Такъ понималъ слово Куникъ. Замыселъ топарха снова заселить Климаты⁴³ слѣдуетъ, по нашему мнѣнію, ставить въ связь съ сообщеніемъ объ избіеніи варварами жителей и опустошеніи ими «болѣе десяти городовъ и не менѣе пятидесяти селеній»⁴⁴. Мѣропріятія автора Записки имѣютъ въ виду судьбу цѣлой округи. Съ этою цѣлью созывается имъ собраніе черезъ особыхъ глашатаевъ⁴⁵. Иниціативу во всемъ этомъ дѣлѣ подчиненія сѣверному владыкѣ цѣлой области имѣетъ онъ въ виду, говоря о своихъ планахъ. «Земля, принадлежащая сосѣдямъ, въ которой ранѣе свирѣпствовали варвары, могла быть тоже названа «нашею землею» (устами автора Записки), т. е., конечно, землею того племени, къ которому принадлежалъ авторъ. При такомъ пониманіи получаетъ лучшій смыслъ и выраженіе въ концѣ Записки о царѣ: «онъ съ удовольствіемъ снова предоставилъ мнѣ всю власть надъ Климатами, да сверхъ того присоединилъ цѣлую округу»⁴⁶. Хотя бы мы и согласились съ замѣчаніемъ Васильевскаго, что слова τὴν τῶν Κλημάτων ἀρχὴν πᾶσαν вѣрнѣе переводить: «всю власть надъ Климатами», а не «всю область Климатовъ»⁴⁷, все же остается болѣе правдоподобнымъ отношеніе этого выраженія къ управленію цѣлой областью⁴⁸.

Отлагая пока обсужденіе обстоятельствъ и времени Записки готскаго топарха, возвращаемся къ трактату Константина Багрянороднаго.

Враги, угрожающіе Херсону, главнымъ образомъ, — Русь и печенѣги. Власть хазаръ въ Крыму въ половинѣ X в. значительно ослабѣла⁴⁹. Они не въ состояніи бороться съ двумя противниками одновременно, — аланами и Херсономъ. У Константина Багрянороднаго (De adm. imperio, cap. 12, pg. 81, 1—2; cap. 42, pg. 180, 12: οἱ Ρῶς διέρχονται πρός τε τὴν μαύρην Βουλγαρίαν ϰαὶ Χαζαρίαν ϰαὶ Συρίαν) и въ договорѣ Игоря упоминается еще Черная Болгарія. Византійское правительство обязуется въ договорѣ русскаго князя не дозволять Чернымъ болгарамъ, которые приходятъ грабить Херсонесъ, наносить вредъ этой области. Черные болгары обитаютъ, очевидно, между Днѣпромъ и Дономъ, такъ какъ путь Руси въ Хазарію и далѣе въ Сирію (Месопотамію) лежалъ черезъ Черную Болгарію. Ея область частью покрывается старой территоріей Кутургуровъ или Котраговъ, къ западу отъ Дона, въ то время, какъ παλαιὰ Βουλγαρία или Великая Булгарія Ѳеофана и Никифора соотвѣтствуетъ мѣстожительству Утургуровъ, къ востоку отъ Мэотійскаго озера⁵⁰. Для болѣе точнаго опредѣленія области Черной Болгаріи наши источники недостаточны⁵¹. Въ разсматриваемый періодъ города южнаго Крыма страдаютъ отъ отсутствія здѣсь опредѣленнаго твердаго господства какого-либо народа. Правда, въ письмѣ кагана Іосифа (ок. 960 г.) всѣ города южнаго берега Крыма платятъ дань хазарамъ. На самомъ дѣлѣ, территорія оспаривалась тремя наиболѣе могущественными государствами, сосѣдящими съ Крымомъ: Византіей, Русью и Хазарами⁵², и вслѣдствіе неопредѣленности и непрочности положенія открыта была также вторженіямъ хищническихъ варварскихъ племенъ, какъ печенѣги, Черные болгары и, вѣроятно, также аланы⁵³.

По самой задачѣ своего труда Константинъ сосредоточивается на мирныхъ сношеніяхъ Византіи съ печенѣгами и средствахъ поддержанія таковыхъ. Печенѣги были не только грозными воителями, но и корыстолюбивыми и пронырливыми торговцами и посредниками въ торговлѣ, одинаково знакомыми въ этой роли и болгарину, и русскому, и хазару, и греку. Вмѣстѣ съ тѣмъ, какъ видно еще изъ приведеннаго нами выше письма патріарха Николая Мистика, они оказывали Византіи неоцѣнимыя услуги въ качествѣ языковъ, лазутчиковъ, — обязанности, облегчавшіяся для нихъ торговыми ихъ занятіями. Что касается славянскаго языка, по-видимому, печенѣги, такъ же, какъ византійцы⁵⁴, располагали людьми, способными объясняться на этомъ языкѣ⁵⁵. Съ Русью печенѣги торгуютъ скотомъ⁵⁶ и, сверхъ того, являются посредниками въ торговлѣ съ нею херсонцевъ⁵⁷. Говоря о переправѣ черезъ Днѣпръ, называвшейся Крарійской, близъ Кичкаса, гдѣ нынѣ колонія Эйнлаге⁵⁸, Константинъ замѣчаетъ, что въ этомъ пунктѣ переправляются изъ Россіи херсонцы и печенѣги на Херсонъ, но здѣсь же подстерегаютъ печенѣги Русь для враждебныхъ нападеній. Путь по Днѣпру вообще въ нѣсколькихъ мѣстахъ, указываемыхъ Константиномъ⁵⁹, небезопасенъ для Руси вслѣдствіе нападеній на торговцевъ печенѣговъ⁶⁰. Поэтому то и было особенно необходимымъ то привлеченіе печенѣговъ къ содѣйствію въ торговлѣ Византіи съ Русью, также съ Хазаріей, Зихіей и другими черноморскими областями, о которомъ говоритъ Константинъ особенно въ 6-ой и 7-ой главахъ своего трактата.

Херсонъ играетъ здѣсь, очевидно, важную роль передаточнаго этапа какъ всей византійской торговли съ этими племенами, такъ и вообще всякихъ сношеній съ ними византійскаго правительства, хотя, впрочемъ, у Константина упоминается о сношеніяхъ съ печенѣгами и помимо Херсона, съ судовъ, въ устьяхъ Днѣпра, Днѣстра и другихъ рѣкъ западнаго бассейна Чернаго моря (8-ая глава)⁶¹.

Гл. 6-я. «Другое племя названныхъ печенѣговъ сосѣдствуетъ съ областью Херсона. Это племя занимается торговлею съ херсонитянами и отправляетъ порученія ихъ и царя въ Россію, Хазарію, Зихію и прочія тамошнія страны, получая, разумѣется, отъ херсонитянъ условленное вознагражденіе за такую службу, смотря по свойству услуги и положенному на нее труду, по продажѣ шелковыхъ тканей, перевязей⁶², муслина, бархата⁶³, перца, красныхъ парѳянскихъ кожъ⁶⁴ и другихъ подобныхъ вещей, на какія существуетъ спросъ въ тѣхъ странахъ⁶⁵, согласно условіямъ сдѣлки между каждымъ херсонитяниномъ и каждымъ печенѣгомъ въ отдѣльности, какія предложитъ первый и на какія пойдетъ второй. Эти печенѣги, люди вольные н непризнающіе, можно сказать, иного закона, кромѣ своего собственнаго⁶⁶, никогда не исполняютъ никакого порученія безъ вознагражденія».

Услуги⁶⁷ херсонцамъ и царю, о которыхъ говорится въ этой главѣ, заключаются, такимъ образомъ, въ различныхъ порученіяхъ по торговому дѣлу. Онѣ служатъ предметомъ частныхъ сдѣлокъ между отдѣльными лицами изъ печенѣговъ и херсонцевъ. Очевидно, здѣсь имѣются въ виду сдѣлки херсонскихъ купцовъ относительно доставки товаровъ изъ Херсона въ ту или другую страну изъ лежащихъ за Печенѣгіей, или въ обратномъ направленіи⁶⁸, при чемъ печенѣги служатъ своего рода комиссіонерами. Участіе печенѣговъ въ этихъ торговыхъ предпріятіяхъ желательно было также въ интересахъ безопасности торговыхъ каравановъ. Насколько оно являлось необходимымъ, видно изъ слѣдующей главы, гдѣ, по поводу переговоровъ печенѣговъ съ царскими посланцами, авторъ сообщаетъ о корыстолюбіи и требовательности этихъ кочевниковъ. Приходилось по нуждѣ удовлетворять всѣмъ такимъ требованіямъ, какъ бы они не были назойливы и неумѣренны, точно такъ же, какъ царскія грамоты и дары, посылаемые печенѣгамъ изъ года въ годъ, царскія щедроты и другія знаки благоволенія печенѣжскимъ представителямъ въ столицѣ, гдѣ къ этому дѣлу приставленъ былъ даже особый чиновникъ⁶⁹, являются необходимымъ правиломъ политической мудрости византійскаго двора. Глава 7-ая: «Когда прибудетъ въ Херсонъ царскій сановникъ ради подобной службы (т.е. со стороны печенѣговъ), ему надлежитъ тотчасъ послать въ Печенѣгію съ требованіемъ заложниковъ отъ нихъ и проводниковъ. Когда послѣдніе явятся, заложниковъ слѣдуетъ оставить подъ стражей въ Херсонѣ, а самому съ проводниками отправиться въ Печенѣгію и выполнить данный ему приказъ. Печенѣги эти — народъ ненасытный и до страсти жадный до вещей, составляющихъ у нихъ рѣдкость, безсовѣстно требуютъ обильныхъ даровъ гостепріимства, заложники однихъ даровъ себѣ, другихъ — женамъ своимъ, проводники за трудъ свой и за трудъ коней своихъ. Затѣмъ, лишь вступитъ царскій слуга въ страну ихъ, они, первымъ дѣломъ, требуютъ даровъ царя; а когда получатъ назадъ своихъ людей, сызнова требуютъ на долю женъ ихъ и родителей ихъ. Да и тѣ, что съ проводовъ его вернутся съ нимъ къ Херсону, требуютъ съ него платы за трудъ свой и коней своихъ».

Въ приведенной главѣ имѣются въ виду общегосударственныя цѣли посылки къ печенѣгамъ византійскаго сановника⁷⁰. Онѣ могли, конечно, касаться тоже установленія извѣстныхъ торговыхъ соглашеній, но, скорѣе, надо разумѣть здѣсь чисто дипломатическія задачи въ отношеніи къ самимъ печенѣгамъ или къ сосѣднимъ съ ними государствамъ⁷¹. При этомъ Херсонъ является естественнымъ отправнымъ пунктомъ, гдѣ совершаются предварительныя формальности соглашенія съ печенѣгами. Процедура соглашенія съ печенѣгами и общія задачи его точнѣе сообщаются Константиномъ въ слѣдующей главѣ, гдѣ отмѣчается другой путь свиданій съ печенѣгами, помимо Херсона, на судахъ, входящихъ въ устья рѣкъ Днѣпра, Днѣстра и др.

Изъ письма Николая Мистика мы видѣли, какимъ образомъ печенѣги могли оказывать услуги Византіи въ ея дипломатическихъ задачахъ. Стратигъ Херсона Вога почерпалъ свои свѣдѣнія о болгарской пропагандѣ, конечно, изъ донесеній печенѣжскихъ языковъ и самое число таковыхъ указываетъ, что они все же ревностно исполняли ту службу, на которую оффиціально привлекались византійскою властью, тѣмъ путемъ, какъ описываетъ Константинъ Багрянородный въ своихъ наставленіяхъ сыну. Примѣръ посылки царскаго уполномоченнаго въ самую Печенѣгію представляетъ посылка патрикія Іоанна Воги, скорѣе всего того же херсонскаго стратига, возведеннаго въ санъ патрикія, ради внушительности посольства, подобно тому, какъ позднѣе сынъ «первенствующаго» (πρωτεύων) въ Херсонѣ Калокиръ, отправляемый посломъ къ русскому князю Святославу, возводится императоромъ Никифоромъ Фокою въ патрикіи⁷².

Испрашивая себѣ званіе патрикія, Іоаннъ Вога обѣщаетъ привести на болгарскаго царя Симеона печенѣговъ. Когда просьба его была удовлетворена, онъ, взявъ дары, отправился въ Печенѣжскую страну и, заключивъ договоръ и взявъ оттуда заложниковъ⁷³, привезъ ихъ въ городъ, послѣ того, какъ печенѣги согласились переправиться черезъ море и воевать съ Симеономъ⁷⁴.

Фразу «привезъ въ городъ», безъ ближайшаго опредѣленія мѣста отправленія Іоанна Воги, въ Продолженіи Ѳеофана, естественно понимать о доставленіи печенѣговъ въ самую Византію, въ то время, какъ въ сейчасъ переведенной главѣ Константина Багрянороднаго заложники остаются подъ стражею въ Херсонѣ. Однако, и у Константина, въ первой главѣ трактата, заложники и апокрисіарій печенѣговъ доставляются при заключеніи договора съ ними въ самую столицу. Можно думать, что такъ поступали при болѣе значительныхъ случаяхъ, когда особенно важно было обезпечить вѣрность печенѣговъ условіямъ союза или договора.

Благодаря своимъ торговымъ дѣламъ, херсонесцы стояли въ курсѣ международныхъ отношеній между сѣверными племенами. Если они вели торговлю съ печенѣгами⁷⁵, съ Русью⁷⁶, съ хазарами, то представители этихъ національностей должны были стекаться въ Херсонъ. Такимъ образомъ, и въ особенности благодаря печенѣгамъ, херсонцы бывали раньше всѣхъ освѣдомлены о всякой новости въ близлежащихъ странахъ. Такъ, по сообщенію нашей лѣтописи, въ 944 г., «се слышавше, Корсунцы послаша къ Роману, глаголюще: «се идутъ Русь безъ числа корабль, покрыли суть море корабли»⁷⁷. Поэтому же херсонцы избираются въ Византіи для дипломатическихъ порученій на сѣверъ, какъ вышеупомянутый сынъ херсонскаго сановника Калокиръ посылается къ Руси, чтобы побудить ее напасть на Болгарію.

Такимъ значеніемъ Херсона объясняются и особыя заботы византійскаго правительства объ этомъ своемъ владѣніи на берегахъ Чернаго моря. Поддержаніе дружественныхъ отношеній съ печенѣгами мотивируется, въ концѣ первой главы трактата Константина, именно предупрежденіемъ набѣговъ ихъ на Херсонскую область. Въ 11-ой главѣ авторъ смотритъ на аланъ, какъ на оплотъ противъ нападеній хазаръ на Херсонъ и Климаты.

Менѣе опредѣленны указанія Константина на торговлю Херсона съ Русью⁷⁸. Только мимоходомъ упоминаетъ онъ о томъ, что херсонцы ѣздятъ за Днѣпръ, въ Россію. Главнымъ образомъ, по-видимому, торговля Херсона съ Русью шла черезъ посредство печенѣговъ. Мы уже приводили выше относящуюся сюда 6-ую главу трактата Константина. Въ другомъ мѣстѣ читаемъ: «Если херсонцы перестанутъ ѣздить въ Романію и продавать шкуры и воскъ, которые они скупаютъ у печенѣговъ, то у нихъ не останется средствъ существованія⁷⁹». Но какъ разъ эти же продукты упоминаются княземъ Святославомъ, когда онъ перечисляетъ товары, стекающіеся въ Болгарію, какъ продукты, идущіе отъ Руси⁸⁰.

Сюда можно присоединить свидѣтельства арабскихъ авторовъ о предметахъ торговли и мѣстнаго производства Руси⁸¹.

Если сопоставить эти свидѣтельства о сырыхъ продуктахъ, поступающихъ въ Херсонъ съ сѣвера, съ приведенными у насъ раньше показаніями о торговлѣ херсонитянъ съ печенѣгами, Русью и другими племенами различными привозными товарами, какъ то: шелковыми тканями, перцемъ и проч., то получаемъ картину широкаго обмѣна, центромъ коего въ описываемую пору на сѣверномъ берегу Чернаго моря является г. Херсонъ, куда съ юга, изъ Романіи, съ побережья ѳемъ Пафлагонской, Арменіаковой, Вукелларіевой идутъ суда съ различными предметами мануфактурнаго производства и иноземными продуктами и откуда караваны судовъ, нагруженныхъ сырыми произведеніями Сѣвера, являются въ свою очередь въ большіе порты южнаго побережья, какъ можно заключать изъ 53-ей главы трактата Константина Багрянороднаго.

Большой торговый путь Руси въ Византію по Днѣпру, описываемый Константиномъ въ 9-ой главѣ трактата De administrando imperio, съ раннихъ поръ ведетъ къ сближенію и къ столкновеніямъ херсонцевъ съ Русью. Благодаря Константину и арабскимъ авторамъ, мы освѣдомлены относительно предметовъ торговли русскихъ съ греками въ Х-омъ вѣкѣ. Но нѣкоторыя подробности отъ насъ ускользаютъ въ этихъ источникахъ и могутъ быть установляемы для даннаго времени только предположительно, однако, съ большой долей вѣроятія. Такъ, промыселъ херсонитянъ соленой рыбой упоминается у позднѣйшаго византійскаго автора, XII-го в., Цеци⁸². Однако, онъ былъ, по всей вѣроятности весьма значительнымъ и прибыльнымъ занятіемъ населенія Херсона и въ болѣе раннюю пору. На это указываетъ особенно статья договора Игоря 945-го года «О Корсуньстѣй странѣ», въ слѣдующихъ словахъ: «Аще обрящеть въ вустьѣ Днѣпрьскомъ Русь корсуняны рыбы ловяща, да не творять имъ зла никакоже и да не имѣютъ власти Русь зимовати въ вустьи Днѣпра, Бѣлъбережи, ни у святаго Ельферья, но егда придеть осень, да идуть въ домы своя, въ Русь»⁸³. Херсонцы, промышлявшіе рыболовствомъ въ устьяхъ Днѣпра, вѣроятно, имѣли тамъ «свои временныя пристанища въ Бѣлобережьи (Λευϰὴ ἀϰτή, Ахиллова коса) и на островѣ св. Ельферія, гдѣ нерѣдко зимовали и запоздавшіе на морѣ русскіе или варяжскіе пираты»⁸⁴. О поѣздкахъ херсонитянъ за Днѣпръ, въ Русь, говоритъ Константинъ Порфирородный⁸⁵. Хотя отнесеніе Ламбинымъ событій, упоминаемыхъ въ такъ называемой Запискѣ готскаго (или греческаго) топарха, къ обстоятельствамъ завоеваній Олега едва ли можетъ быть принято, но и мы можемъ присоединиться къ его предположеніямъ о томъ, что «херсонцы съ давняго времени занимались весьма важными для нихъ рыбными промыслами въ устьяхъ Днѣпра, гдѣ для этого, разумѣется, имѣли свои промышленныя заведенія и пристанища»⁸⁶. Къ запоздавшимъ рыболовамъ Херсона могли въ частности относиться и пункты первыхъ договоровъ съ Русью о кубарѣ, потерпѣвшей крушеніе. Вообще «наши договоры X в. предусматриваютъ безпрестанныя стычки херсонцевъ съ русскими рыболовами близъ Днѣпровскихъ устьевъ, по сосѣдству съ Олешьемъ (нынѣ Алешки)»⁸⁷. Соляной промыселъ (Геническія и Перекопскія соляныя озера)⁸⁸ херсонцевъ, засвидѣтельствованный для половины VII-го вѣка письмами папы Мартина I-го, связанъ былъ съ обильными уловами рыбы въ устьѣ Днѣпра. Островъ св. Эѳерія у Константина Багрянороднаго (cap. 9, pg. 78, 11, 17)⁸⁹, упоминаемый также въ греческомъ Житіи святителей и епископовъ Херсона Василея, Капитона и бывшихъ съ ними, тождественъ со св. Ельферіемъ, у котораго зимуютъ Русь, по сообщенію договора Игоря⁹⁰. Въ договорѣ этомъ находимъ подробныя статьи, коими воспрещается князьямъ русскимъ воевать Корсунскую страну, «сколько есть городовъ на той части». Здѣсь «часть» переводъ греческаго термина μέρος, какъ видно изъ сопоставленія хотя бы съ Константиномъ Багрянороднымъ De adm. imperio, cap. 1, pg. 68, 20: ὅτι γειτνιάζει τὸ τοιοῦτον ἔϑνος τῶν Πατζιναϰιτῶν τῷ μέρει τῆς Χεροῶνος. Такъ какъ изъ самого текста договора, тамъ, гдѣ говорится о корсунскихъ рыболовахъ на Днѣпрѣ, ясно, что русскіе позволяли себѣ подолгу затягивать свое пребываніе здѣсь, близъ устьевъ Днѣпра, а это, естественно, вызывало опасенія грековъ за безопасность херсонской области, то нѣтъ необходимости видѣть въ приведенномъ запрещеніи указаніе на обособленность приазовской Руси⁹¹. Договоръ, далѣе, требуетъ также, чтобы русскій князь не допускалъ Черныхъ болгаръ, которые «воюютъ въ странѣ корсуньстѣй», «пакостить странѣ той». Мы уже говорили о томъ, что Черную Болгарію надо искать въ сосѣдствѣ съ Россіей, къ востоку отъ рѣки Днѣпра. Со стороны Руси противодѣйствіе покушеніямъ Черныхъ болгаръ на Херсонъ и его область могло выражаться не въ загражденіи имъ пути на югъ, но въ диверсіи въ ихъ сосѣднюю область, которая могла бы заставить ихъ вернуться назадъ съ похода на Херсонъ. Такъ и хазары встрѣчаютъ противодѣйствіе въ своихъ нападеніяхъ на херсонскую область отъ аланъ, живущихъ на Кубани⁹².

Слѣдуетъ отмѣтить выраженіе договора Игоря, въ его первой статьѣ: «а о корсуньстѣи странѣ, елико же есть городовъ на той части, да не имать волости князь Русскій да воюетъ⁹³ на тѣхъ странахъ и та страна да не покоряется вамъ»⁹⁴. Подобнымъ образомъ въ договорѣ Святослава 971 г.⁹⁵ «...ни на власть Корсуньскую и елико есть городовъ ихъ». Очевидно, область, подчиненная власти корсунскаго стратига, корсунская ѳема, представляетъ здѣсь значительный районъ, который всего скорѣе отождествлять съ тѣмъ, какой Константинъ Багрянородный опредѣляетъ терминомъ: ἡ Χερσὼν ϰαὶ τὰ ϰλίματα⁹⁶. Что касается дальнѣйшихъ словъ договора: «тогда аще просить вой у насъ князь русскій да воюеть, дамы ему, елико ему будеть требѣ», нѣтъ никакого основанія относить это обѣщаніе къ корсунцамъ, какъ толковалъ Ламбинъ⁹⁷. Договоръ заключенъ византійскимъ правительствомъ и, хотя бы контингентъ, посылку коего обѣщаетъ онъ, при условіи соблюденія русскимъ княземъ поставленныхъ ему условій, всего скорѣе могъ быть херсонскій, херсонцы не могли заключать съ Русью своего особаго договора.

Низовья Днѣпра, обычное мѣсто встрѣчъ промысловыхъ и торговыхъ людей Руси и Корсуня, во всякомъ случаѣ не принадлежали къ херсонскимъ владѣніямъ, что, впрочемъ, не исключаетъ возможности греческихъ становищъ или поселеній болѣе постояннаго характера, въ родѣ Воріона, упоминаемаго въ Запискѣ готскаго топарха⁹⁸. Такія греческія поселенія могли здѣсь основываться не кѣмъ другимъ, какъ херсонитянами. Но, равнымъ образомъ, и русскіе не были здѣсь хозяевами. Между договорами 911 и 945 гг. замѣчается слѣдующее существенное различіе: Въ договорѣ 945 года наказаніе за убійство, плѣненіе или грабежъ экипажа судна, пострадавшаго отъ крушенія, полагается «по закону русску и греческу», въ то время, какъ раньше, за то же преступленіе, договоръ требуетъ: «да повинни будуть то створившии» прежереченною епитемьею», т. е. согласно установленному выше въ этомъ договорѣ, въ статьяхъ объ убійствахъ и кражахъ. Съ теченіемъ времени греки убѣдились въ безполезности писать законы для русскихъ на тѣ случаи, «когда усмотрѣніе русскихъ не могло быть контролируемо греческими властями». Точно также въ статьѣ о корсунянахъ, занимающихся рыболовствомъ, договоръ 945-го года ограничивается однимъ пожеланіемъ «да не творять (русскіе) имъ (корсунянамъ) зла никакоже»⁹⁹.

Въ предшествующемъ мы ознакомились съ значеніемъ Херсона въ сношеніяхъ Византіи съ Сѣверомъ и связанными съ ними заботами византійскаго правительства о безопасности херсонской области и ея жителей отъ внѣшнихъ враговъ. Но трактатъ Константина открываетъ и другую сторону отношеній этого правительства къ когда то автономному греческому городу, который до послѣдняго времени не переставалъ въ той или иной формѣ, по тѣмъ или другимъ поводамъ, политическаго или церковнаго характера, проявлять свои сепаративныя стремленія.

Глава 53-ья. «Слѣдуетъ знать, что, если вздумаютъ взбунтоваться жители Херсонской крѣпости или вознамѣрятся поступить вопреки царскому велѣнію (ϰέλευσις), надлежитъ въ этомъ случаѣ конфисковать въ столицѣ всѣ херсонскія суда съ ихъ грузомъ, сколько ихъ тамъ окажется. А матросы—херсонцы и экипажъ подлежатъ закованію и заключенію въ тюрьмы. По приведеніи этой мѣры въ исполненіе подлежитъ, далѣе, послать трехъ имперскихъ сановниковъ, — одного на побережье Арменіаковой ѳемы, другого — Пафлагонской, третьяго — Вукелларіевой, съ порученіемъ захватить всѣ херсонскія суда, и грузъ ихъ и самыя суда конфисковать, а людей захватить и заключить въ казенныя тюрьмы, и довести до свѣдѣнія правительства о нихъ и о томъ, какъ они будутъ вести себя. Сверхъ того, эти сановники должны воспретить пафлагонскимъ и вукелларіевымъ судамъ и судамъ Арменіаковой ѳемы на Понтѣ переправляться въ Херсонъ съ хлѣбомъ, виномъ и другими какими-либо предметами первой необходимости. Далѣе и стратигъ долженъ принять мѣры къ прекращенію выдачи и десяти литръ, выдаваемыхъ казною на крѣпость херсонскую, и двухъ предоставленныхъ Херсону по соглашенію, а затѣмъ и самому стратигу надлежитъ удалиться изъ Херсона, перейти въ другую крѣпость и тамъ оставаться.

Если перестанутъ херсонцы ѣздить въ Романію и продавать шкуры и воскъ, что́ покупаютъ они у печенѣговъ, у нихъ не станетъ средствъ къ существованію.

Если изъ Аминса, изъ Пафлагоніи и Вукелларіевой, а также съ береговъ Арменіаковой ѳемы, перестанутъ доставлять продукты, у херсонцевъ не станетъ возможности поддерживать свое существованіе».

«Мѣры, рекомендуемыя Константиномъ», — говоритъ по поводу этого мѣста Рамбо, — «доказываютъ только то безсиліе правительства отвѣтить на такъ называемое возмущеніе херсонитянъ, какъ на дѣйствительное возстаніе, которое сознавало оно само. Выраженіе ϰέλευσις, употребленное въ этомъ мѣстѣ, имѣетъ въ другихъ случаяхъ, въ стилѣ византійской канцеляріи, спеціальный смыслъ: оно прилагается къ вассаламъ. Все, что мы видимъ въ этой картинѣ, это — мятежные вассалы, которымъ прекращается имперское содержаніе, стратигъ только по названію, который, при видѣ бунта, въ состояніи только заявить протестъ, и удалиться, безоружный представитель права, скорѣе юристъ, чѣмъ правительственное лицо. Императоръ отзываетъ своего стратига, подобно тому, какъ наши современныя правительства отзываютъ своихъ посланниковъ. Всѣ эти мѣры имѣютъ характеръ скорѣе дипломатическаго разрыва, чѣмъ кары, налагаемой на подданныхъ»¹⁰⁰.

Не менѣе, чѣмъ для характеристики ревнивой, хотя слабосильной бдительности византійскаго правительства въ отношеніи г. Херсона, важно приведенное мѣсто трактата Константина для показанія морской торговли крымскаго города. Къ сожалѣнію, свидѣтельства Константина по этому предмету слишкомъ общи и неопредѣленны. Мы предположили выше, что именно суда, приходившія съ южнаго побережья Чернаго моря, доставляли въ Херсонъ и тѣ мануфактурные товары и заграничные продукты, о которыхъ въ другомъ мѣстѣ говоритъ Константинъ, какъ о предметахъ привоза въ Херсонъ. Мы вправѣ думать, главнымъ образомъ на основаніи свидѣтельствъ арабскихъ писателей, что въ разсматриваемую эпоху Черное море служило обычнымъ путемъ русскихъ купцовъ для торговли съ Малой Азіей¹⁰¹. Торговля Херсона съ Зихіей и Хазаріей, кромѣ сухопутной, караванной дороги, при посредствѣ печенѣговъ, могла быть ведена и моремъ. Черезъ Херсонъ шла оживленная торговля морскими и сухими путями¹⁰².

На значительные размѣры этой торговли вообще указываютъ дошедшія до нашего времени печати коммеркіаріевъ Херсонской ѳемы X—XI в.в.¹⁰³.

Примечания

1. Дриновъ, вышецит. трудъ, стр. 7, Ѳ.И. Успенскій, Кіев. Старина 1889, май — іюнь, стр. 263, Марквартъ, стр. 72, въ 896 г., по Annales Sangallenses maiores cf. Constant. Porphyrog. De adm. imp., cap. 40, pg. 172, 22 sqq. Первое вторженіе печенѣговъ въ предѣлы Руси нашею лѣтописью означено 915 г., Лонгиновъ, цит. сочин., стр. 52. Приблизительное опредѣленіе въ De adm. imper., cap. 37, pg. 164, 11 «за 50 лѣтъ» (ниже — 55 лѣтъ), т. е. до времени написанія трактата, о чемъ ниже, Bury, The treatise etc. S. 567, признаетъ и pg. 164, 11, чтеніе πεντήϰοντα [πέντε].

2. Ἀτελ-ϰουξού, по объясненію Константина Порфиророднаго, De adm. imperio, cap. 38, pg. 171, 7 sqq. cf. cap. 40, pg. 173, 9—12, гдѣ Marquart, S. 33 Anm. 3, читаетъ: ϰατὰ τὴν ἐπωνυμίαν τῶν ἐϰεῖσε διερχομένων ποταμὦν (Днѣпръ, Бугъ, Днѣстръ, Прутъ, Серетъ; Βοράτ, Σαράτ Const. Porph. cap. 42, pg. 179, 20), срв. Marquart, S. 194. Иначе понимаетъ Ἀτὲλ ϰαὶ Κουζορύ Вестбергъ, Die Fragmente d. Toparcha Goth. S. 96. Объ отношеніи венгровъ къ Византіи, болгарамъ и печенѣгамъ въ концѣ IX в. Bury, The treatise, S. 565.

3. Имѣемъ въ виду договоры 907-го и 911-го годовъ, см. А. Димитріу, Къ вопросу о договорахъ русскихъ съ греками, Виз. Врем. т. II стр. 540 слл. Васильевъ, Византія и арабы, II, стр. 165 слѣд., Лонгиновъ, Мирные договоры русскихъ съ греками, Одесса, 1904, стр. 37 слѣд. Во всякомъ случаѣ и эти договоры касались урегулированья международныхъ отношеній и на сѣверномъ берегу Чернаго моря (о судахъ, потерпѣвшихъ крушеніе), см. Ламбинъ, О Тмутар. Руси, Ж. М. Нар. Просв. Часть 171 (1874, январь), стр. 77, примѣч. 2, Ѳ. И. Успенскій, Русь и Византія въ X в., стр. 15, Сокольскій, Кіев. унив. изв., 1870, кн. 4, стр. 12.

4. Дриновъ, цит. трудъ, стр. 26.

5. Rambaud, цит. сочин., стр. 328. Самая война, начавшаяся въ 889-омъ году и окончившаяся миромъ 893-го года, была вызвана болгарскими торговыми притязаніями, Дриновъ, стр. 6 слл.

6. Rambaud, pg. 330 suiv., Дриновъ, стр. 9 слѣд.

7. Дриновъ, стр. 15 слѣд.

8. Migne, Patrol. graeca, T. CXI col. 72 C etc.

Это письмо и другія привлекаются, но съ особымъ толкованіемъ, въ связи съ такъ назыв. Запиской готскаго топарха, Ѳ. И. Успенскимъ, Кіевск. Стар., 1889, май—іюнь, стрр. 281 слл. Срв. также Милюковъ, Время и мѣсто дѣйствія Записки греческаго топарха (Труды VIII-го археол. съѣзда въ Москвѣ, 1890. Москва, 1897).

9. Col. 73 С.

10. Мѣсто, неточно передаваемое Ѳ. И. Успенскимъ, соотвѣтственно его предположеніямъ о намекѣ здѣсь на походъ, описываемый въ Запискѣ готскаго топарха, Кіев. Стар., цит. кн., стр. 281. Срв. Васильевскій, въ отвѣтѣ Успенскому, Ж. Мин. Нар. Пр. Часть 266-ая.

11. Theoph. Continuat, lib. VI cap. 7. 8, pg. 389 sq.

12. Дриновъ, стр. 16 слѣд., Rambaud, pg. 12, Ѳ. И. Успенскій, Кіев. Стар., цит. кн, стр. 282.

13. Вообще въ X в. это — обычный титулъ (см. Diehl, Etudes byzantines, pg. 286). Срв. также въ письмахъ Николая Мистика: ep. 121 Λέοντι πατριϰίῳ ϰαὶ στρατηγῷ, ep. 140 Μιχαήλ, πατρικίῳ ϰαὶ στρατηγῷ etc.

14. Аргументація, заимствуемая нами у Успенскаго.

15. Успенскій и это письмо, подобно отмѣченной фразѣ письма 9-го, ставилъ въ связь съ походомъ, описываемымъ въ первомъ отрывкѣ анонима Газе (Кіев. Стар., цит. кн., стр. 283). Ту же связь находилъ П. Ламбинъ, О Тмутараканской Руси, Ж. Мин. Нар. Пр. Часть 171 (1874), стр. 89, примѣч. 1-ое.

16. Col. 268 С. 269 А.

17. Col. 321 D — 324 С. — Отношеніе къ хазарской миссіи признаетъ въ этомъ письмѣ Успенскій, Кіев. Старина, цит. кн., стр. 283.

18. Франко, Зап. товар. імени Шевченка, 1904, IV, стр. 229, напрасно отвергаетъ это мнѣніе.

19. Ю.А. Кулаковскій, Христіанство у Аланъ, Виз. Врем., т. V, стр. 3—9, Н. Марръ, Записки Вост. отдѣленія Императ. Русск. Арх. Общ., т. XVI (1905), стр. 164. побѣдоноснаго шествія болгарскаго войска въ 921—923 гг., см. Васильевъ, Византія и арабы, II, 214. Патріархъ, самъ участвовавшій въ планахъ правительства (см. письмо 920-го года къ армянскому католикосу Іоанну, Васильевъ, стр. 215 слѣд.), здѣсь предваряетъ болгарскаго царя о грозныхъ планахъ Романа Лекапина: γίνωσϰε γάρ φημι τὰ τῆς βασιλιϰῆς ϰινήσεως ϰαϑ̓ὑμῶν ϰατενόησα πραγμάτων, πᾶν γένος οὐ μὴ λὴξωσιν εἰς τὸν ϰαϑ̓ὑμῶν ὄλεϑρον σνγϰίνοῦντες οὔτε Τούρϰους (col. 152 А венгры обозначены точнѣе: οἱ ἐϰ τῆς δὑσεως Τοῦρϰοι) οὔτε Άλανοὺς οὔτε Πατζηναϰίτας οὔτε Ῥῶς οὔτε τὰ ἄλλα Σϰυϑιϰὰ γένη, μέχρις ἄν τὸ τῶν Βουλγάρων εἰς τέλος ἐξαπολέσωσι γένος тщетная попытка терроризировать могучаго противника Византіи. (Отношеніе къ договору Олега 912 г., Лонгиновъ, 61, неправдоподобно).

20. Гаркави, Сказанія мусульманскихъ писателей о славянахъ и русскихъ, стр. 146, Дриновъ, цит. трудъ, стр. 26 и стр. 33. Cedren. II, 356.

21. Н. Ламбинъ, О Тмутараканской Руси, стр. 90, примѣч.; Успенскій, Кіев. Стар., цит. кн., стр. 282.

22. По болѣе общему опредѣленію у Rambaud, O. cit, pg. 171 suiv. Подробный анализъ у Bury, The treatise De administrando imperio, Byz. Zeitschr. XV Bd., S. S. 517—577. См. S. 539: «Собираніе матеріала, по-видимому, тянулось, по крайней мѣрѣ, 3—4 года (между 948—953-мъ гг.)». Авторъ старается выяснить разнообразные источники Константина въ его трактатѣ: устные источники, оффиціальныя донесенія, особенно дипломатическія, литературныя произведенія. — Раньше (до 944 г.) составленъ трактатъ De thematibus (Rambaud, pg. 104 suiv., Bury, pg. 549 fw.).

23. Объ отношеніяхъ печенѣговъ къ Византіи Васильевскій, Ж. Мин. Нар. Просв. Часть 164 (1872), ноябрь, декабрь. Но онъ не останавливается здѣсь на X в.

24. Васильевъ, Византія и арабы, II, 256.

25. Васильевскій, O. cit., стр. 118: «Завоеваніе Болгаріи нарушило систему византійскаго равновѣсія... Центромъ этого равновѣсія были печенѣги, господствовавшіе въ X в. между Днѣпромъ и Дунаемъ».

26. De adin. imperio, cap. 1, pg. 68, 11—23.

27. Названія γενεῶν, pg. 165, 22 sqq., являются и въ названіяхъ ѳемъ pg. 165, 1 sqq., но съ добавленіемъ именъ родоначальниковъ. Такъ, напр., Γίαζη — ϰοπόν, Marquart S. 528.

28. Ibid., cap. 37, pg. 166, 3—4, 16—17. Куникъ, О Запискѣ гот. топарха, стр. 79 слѣд.

29. Ibid., cap. 42, pg. 179, 18—20. — Слова ϰαὶ τῶν λ́μερῶν (Бурачковъ, Ж. М. Нар. Просв. Часть 192, стр. 217 сл., срв. 239, 250 сл., «и до тридцати другихъ мѣстъ») намъ представляются порчею текста (не стояло ли первоначально: ϰαὶ ἔατιν ὁδὸς ἡμερῶν..?). Противорѣчія въ показаніяхъ Константина Багр. о территоріи печенѣговъ отмѣчены Бурачковымъ, цит. трудъ, стр. 217 слѣд.

30. Нестбергъ, Die Fragmente d. Toparcha, S. 99, отмѣчаетъ неправильность иного перевода этой фразы.

31. Упоминаемое здѣсь Мертвое море (собств. Мертвыя ворота), τὰ Νεϰρόπυλα, ἐν ᾦ τις διελϑεῖν ἀδυνατεῖ παντελῶς (cap. 42, pg. 180, 2), есть Каркинитскій заливъ, къ западу отъ Перекопа, Golfo di Nigropoli итальянскихъ средневѣковыхъ картъ. Намъ приходилось уже упоминать его, говоря о бѣгствѣ Юстиніана II-го отъ хазарскаго кагана въ Болгарію, вдоль южнаго берега Крыма, мимо Херсона. — Подъ τὰ Ἀδαρα Константина, pg. 180, 1, Вестбергъ разумѣетъ Тендровскую косу (S. 98).

32. De adm. imperio, cap. 42, pg. 180, 3—22.

33. Переводя μἱσγεται «сливается», а не «сближается», какъ у Вестберга, S. 103 fg., мы понимаемъ дѣло такъ, что «заросль» (τὸ δάσος) на мѣстѣ прорытаго древними канала представляла опасное для незнакомаго съ печенѣжскими «тропами» болото, до того густо заросшее камышомъ, что пути черезъ эту трясину были извѣстны только такимъ опытнымъ ходокамъ, какъ печенѣги.

34. Срв. и въ заглавіи: Χερσῶνος ὁμοῦ ϰαὶ Βοσπόρου, ἐν οἷς τὰ ϰάστρα τῶν Κλημάτων εὶσίν.

35. De admin. imperio, cap. II, pg. 80, 15—23.

36. Срв. къ этому Куникъ, О запискѣ готскаго топарха, 4. Готскіе климаты, Зап. Импер. Ак. Н., т. 24, стрр. 74—81. Еще въ Житіи трапезунтскаго святого, Евгенія (Пападо пуло-Керамевсъ, Зап. Ист. филол. фак. Импер. С.-Петерб. унив., Часть 44, 1897 г.), стр. 118, 2, находимъ выраженіе: τὰ κλίματα Χεραῶνος, точнѣе стр. 117, 11: τῆς Χεραῶνος ϰαὶ τῶν ἐϰεῖοε ϰλιμάτων Γοτϑίας.

37. Васильевскій, ниже цит. изслѣд. о Запискѣ готск. топарха, стр. 425, Westberg, Die Pragm. d. Toparcha Goth. S. 84.

38. Мы оставляемъ здѣсь въ сторонѣ употребленіе слова τὰ κλήματα въ болѣе общемъ смыслѣ, странъ свѣта, областей и проч. Срв. классификацію значенія у Васильевскаго, въ его изслѣдованіи О запискѣ готскаго топарха, Ж. М. Н. Пр. Часть 185, 419 слл.

39. Ф. Брунъ, Зап. Импер. Ак. Н., т. 24, стр. 24, Васильевскій, Ж. М. Нар. Просв. Часть 185, стр. 424.

40. Аналогично, думаемъ, выраженіе ή Γοτϑία ϰοίλη — «впалая» или низменная Готія, въ письмѣ Ѳеодора Студита.

41. Ф. Брунъ приводилъ толкованіе извѣстной подписи на соборѣ 692 г. херсонскаго епископа: ἐπίσϰοπος Χερσῶνος τῆς Λόραντος, предложенное преосв. Иннокентіемъ Херсонскимъ (Зап. о Епархіи Готской, Херс. Епар. Вѣд., 1862, стр. 169), въ смыслѣ страны Дори, обнимавшей собою и Херсонъ (стр. 24).

42. «Всякій, кто рѣшится читать фрагменты Газе внимательно и безъ предубѣжденія, долженъ убѣдиться, что здѣсь Климаты есть названіе единичнаго, отдѣльнаго города, притомъ очень небольшого, который былъ разрушенъ и запустѣлъ, а потомъ стараніемъ нашего топарха отчасти возстановленъ и снова сталъ населяться». Васильевскій, Ж. М. Нар. Пр. Часть 186 (Русско-виз. отрывки, IV), стр. 424 слѣд. Это замѣчаніе покойнаго ученаго побудило и Вестберга такъ упорно отстаивать особое значеніе названія Κλήματα въ части мѣстъ Константина Багрян.

43. Принимаемъ поправку οἰϰίσаι. fr. II, cap. 2, § 7 (ed. Westberg).

44. Pr. II, cap. 1, § 7. Еще въ 1253 г. Рейсбрукъ пишетъ «sunt quadraginta castella inter Ker-sonam et Soldaiam», Куникъ, О запискѣ готскаго топарха, стр. 78, примѣч. 3.

45. Васильевскій, цит. соч., стр. 394 (срв. особенно поправку автора, fr. II cap. 1, § 2, Westberg, τὴν αἀτῶν γῆν изъ τὴν ἡμῶν γῆν).

46. Н. Ламбинъ понималъ: «возвратилъ стратигу клематы и Херсонское градоначальство» (стр. 91, примѣч.), «addidit praefecturam totam» Hase.

47. Васильевскій, стр. 412. Срв., впрочемъ, стр. 391 «самой области епарха»: πρὸς τὴν ἐμὴν ἀρχήν.

48. Слово ἀρχή чередуется со словомъ γῆ во 2-й главѣ (§ 1 cf. § 5) II-го фрагмента, по изд. Вестберга, Васильевскій, стр. 391.

49. Вестбергъ, цит. соч., стр. 92: Завоеванія Святослава въ 965 г. нанесли первый серьезный ударъ хазарамъ на Дону и далѣе на востокѣ. Въ 969 г. «опустошительный ураганъ хищническаго похода руссовъ (норманскихъ вольныхъ дружинъ) прошелъ по хазарскому царству».

50. Marquart, Osteurop u. ostasiat. Streifzüge, S. 503, слѣдуетъ Вестбергу, цит. сочин., стрр. 101—103. Уже Бурачковъ, О зап. готск. топарха, Ж. М. Нар. Просв. 192 часть, стрр. 216, 222, 234 слѣд., указывалъ на ошибочность локализаціи ея по берегамъ Кубани (такъ и Бунинъ, О запискѣ топарха, стр. 80) и Таманскому полуострову (въ новѣйшее время тоже Лонгиновъ, стр. 74).

51. Бурачковъ, цит. соч., стр. 221 слѣд., предполагалъ ее на лѣвомъ берегу Днѣпра, «въ Лукоморьѣ», мѣстности между Чернымъ моремъ, Сивашемъ и Днѣпромъ, Вестбергъ, S. 108, помѣщаетъ ее въ самой Тавридѣ или сѣвернѣе ея. Но гдѣ же въ Тавридѣ?

52. Westberg, S. 107.

53. Westberg, S. 106: границы Аланіи, по Константину, на западѣ Азовское море, Тмутаракань, Зихія, Казахія, на востокѣ Хазарія. Но еще въ XIII в. отпрыскъ аланъ жилъ гдѣ то вблизи Херсона (Посланіе епископа аланскаго Ѳеодора).

54. Bury, O. cit. 541; Ламанскій, Ж. Мин. Нар. Просв., Часть 351, стр. 164 (по поводу договоровъ съ Русью).

55. Bury, 542, отмѣчаетъ употребленіе славянскихъ словъ у Константина Багр. въ сообщеніяхъ, почерпнутыхъ изъ печенѣжскихъ и венгерскихъ источниковъ (ζάϰανον, βοέβοδος), и заключаетъ, что славянскій языкъ былъ въ эту эпоху своего рода lingua franca для не славянскихъ народовъ по Дунаю и Днѣпру.

56. De adm. imperio, cap. 2, pg. 69, 8—9.

57. De adm. imperio, cap. 6, pg. 71, 17 sqq.

58. De adm. imp., cap. 9, pg. 77, 17—18. Кулаковскій, Ж. Мин. Нар. Просв. Часть 340 (1902), отд. крит. и библ., стр. 457.

59. Источникомъ Константина Багрянородного служили здѣсь сообщенія славянскихъ переводчиковъ. При названіяхъ Днѣпровскихъ пороговъ, какъ Νεασήτ, Βεροὐτζη, дано у Константина предполагаемое значеніе этихъ названій какъ славянскихъ, Bury, pg. 541, note 5.

60. Rambaud, L'empire grec, pg. 491, Schlumberger, Un empereur byzantin au Х siècle (Paris, 1890). pgg. 560 suivv.

61. Впрочемъ, въ устія Днѣпра путь византійскаго посла естественно шелъ черезъ Херсонъ. См ниже, о рыбныхъ ловляхъ херсонитянъ на Днѣпрѣ.

62. πράνδια мы перевели «перевязи», согласно толкованію Бандури, ad lос., и Рейске, въ Комментаріи къ Константинову трактату De cerimoniis, pg. 189. Rambaud, 493: «льняныя ткани». Для χαρέρια см. примѣчанія Бандури: Рейске сопоставляетъ, pg. 188, араб. слово.

63. σήμεντα, по Бандури, шейное ожерелье. Рейске, напротивъ, ставитъ въ связь со словомъ Sammet бархатъ. Слово неоднократно встрѣчается въ De cerimoniis. Въ смыслѣ головной повязки, несомнѣнно, — σημεντέϊνον I, cap. 60, pg. 276, 19, cap. 65, pg. 294,14: τα χρνσο-σήμεντκ, по Рейске (Comm. pg. 304): «aurea segmenta, serici villosi (изъ бархата) aureis filis interstincti taeniae», pg. 500 18, οτεφάνια αημεντέϊνα, по Рейске (Comm. pg. 586): «facta segmentis seu serico villoso, quod secando resecando fila paratur; unde nomen, v. Du Cange v. Segmentum». Здѣсь и pg. 536, Рейске склоняется къ пониманію слова въ смыслѣ бархатъ (другое названіе гексамитъ, оксамитъ).

64. Принимаемъ чтеніе παρϑιχά, согласно съ указаніями на parthica pellis, у Рейске, pg. 420, въ смыслѣ «красный сафьянъ» срв. также pg. 517 sq. Въ послѣднемъ мѣстѣ цитуется хорошая параллель къ данному мѣсту Константина изъ Приска Панита, о дарахъ византійскихъ пословъ иллирійской царицѣ: φιάλαι τρεῖς ἀργυραῖ ϰαὶ ἐρυϑρὰ δέρματα ϰαὶ τὸ ἐξ Ίνδίας πέπερι ϰαὶ ὁ τῶν φοινίϰων ϰαρπός. Для значенія эпитета ἀληϑινός см. мѣсто комментарія Рейске, pgg. 188 (ἀληϑινά «veri luminis, purpurea»), 491 (De Cerim. 452, 4 ἀληϑινῶν βορϰαδίων), pg. 555 (для ψευδοξέα, pseudoalethina). pg. 753 (De Cerim. 641, 11: ἀληϑινάερα) Theoph. Chron., pg. 407, 21 de Boor: ἐοϑῆτά τε ϰαὶ ϰόϰϰινα δέρματα, Срезневскій, Изв. Импер. Акад. Наукъ, томъ III (1854), столб. 274. Обмѣнъ христіанскихъ плѣнниковъ на шелковыя ткани (σηριϰὰ ἱμάτια) въ 768 г. Niceph. Brev. 86.

65. Васильевскій, Русско-виз. изслѣдованія, II, стр. CLXXX.

66. Фраза, имѣющая, по-видимому, значеніе: «для нихъ законъ не писанъ».

67. Chalandon, Essai sur le règne d'Alexis I-er Comnène (Paris, 1900), pg. 2: δονλεῖαι, ὑπουργίαι, также δίαϰονίαι, упоминаются у Константина и со стороны «скиѳскихъ» народовъ вообще, cap. 13, pg. 82, 6: εἰ ἀξιώσουσί ποτε ϰαὶ αἰτήσονται εἴτε Χάζαροι εἳτε Τοῦρϰοι εἳτε ϰαὶ Ρῶς ἢ ἕτερόν τι ἔϑνος τῶν βορείων ϰαὶ Σϰυϑικῶν, οἷα πολλὰ συμβαίνει, ἐκ τῶν βασιλείων ἐσϑήτων ἢ στεμμάτων ἢ στολῶν ἕνεκάτινος δουλείας ϰαὶ ὑπουργίας αὐτῶν ἀποσταλῆναι αὐτοῖς. Здѣсь тѣ же предметы мануфактурнаго производства, какими торговалъ Херсонъ, по сообщенію 6-ой главы. Такъ и позднѣе: «оксамита и паволокы и вся узорочья разноличныя» — обычные дары изъ Византіи русскимъ князьямъ.

68. Торговлю эту, въ связи съ сообщеніями о сырыхъ продуктахъ, поступающихъ изъ Руси (см. ниже), можно представлять себѣ какъ мѣновую, въ родѣ того, какъ изображаетъ ее арабскій авторъ Ибн-Руста (ок. 913 г.) между мадьярами и греками въ Керчи: «Когда мадьяры съ своими плѣнными (изъ славянъ) являются къ городу Керчи, греки выходятъ имъ на встрѣчу; мадьяры передаютъ имъ плѣнныхъ и въ обмѣнъ за это получаютъ греческіе товары (вышитыя ткани, ковры и др., срв. подобное Niceph. Brev. pg. 86 Bonn., въ 168 г., П.П. Срезневскій, Изв. Имп. Ак. Н., III 275)», Vambéry, Der Ursprung d. Magyaren (Lpg. 1882), S. 116. Подобное повторяется позднѣе, въ началѣ XIII в., въ Сурожѣ, см. Васильевскій, Русско-виз. изслѣд. II, стр. CLXXIX (свидѣтельство Ибн-эль-асира).

69. De admin. imperio, cap. IV, pg. 70, 20, cap. 1, pg. 68, 18 sq.

70. Вѣроятный примѣръ подобной услуги Византіи во время похода Святослава на Болгарію, см. Васильевскій, О запискѣ греческаго топарха, стр. 433.

71. Въ гл. 8-ой. pg. 73, 22: οὕτω δὲ χρὴ συμφωνεῖν μετ̓αὐτῶν ὥστε ὅπου ἂν χρεωποιηϑῇ αὐτοὺς, ὁ βασιλεὺς ποιἡσωσι δουλείαν, εἲτε εἰς τοὺς Ῥῶς εἲτε εἰς τοὺς Βουλγάρους ϰαὶ εὶς τοὺς Τούρϰους.

72. Объ этомъ эпизодѣ, относящемся къ концу 60-хъ годовъ Х-го вѣка, годамъ войны съ Болгаріей Святослава (съ 967 г.), см. у Льва Діакона, pg. 63, 17 coll. Cedr. II, 372, 9 sqq. (о позднѣйшихъ замыслахъ Калокира pg. 383, 17 sqq.), Zonar. II, 93. (Объ отношеніи Льва Діакона къ лѣтописцамъ, Wartenbery, Byz. Ztschr. VI [1897], S. 317), — Schlumberger, Un empereur byzantin, pg. 560 suivv. Знойко, Ж. М. Н. Пр. 1907, апрѣль.

73. Ὁμήρους, Cont. Theoph., pg. 387, 5, у Константина канцелярскій латинскій терминъ ὄψιας.

74. Theoph. Contin., pg. 386, 22 sqq. (Sym. Mag., pg. 722, G. Mon., 879, 14).

75. De adm. imp., cap. 6, pg. 71, 18—19.

76. De adm. imp., cap. 9, pg. 77, 17—18.

77. Полное Собраніе русск. лѣтописей, I, стр. 19.

78. Rambaud, O. cit., pg. 375. pg. 386.

79. De adm. imp., cap. 53, pg. 270, 18—20.

80. «Изъ Руси же скора [болг.: жгура, лат.: scauria, scoria, сгорія, згоріэ, Ламанскій, Ж. М. Н. Пр. Часть 353, стр. 161, 1] и воскъ, и медъ, и челядь». Хроника Нестора, подъ 6477 г.

81. Не можемъ здѣсь входить во всѣ подробности вопроса. Рабы («челядь» въ рѣчи Святослава) и мѣха чаще всего упоминаются у арабскихъ авторовъ, какъ предметъ торговли Руси: мѣха куницы, выдры, бобра, водившагося въ ту пору на Днѣпрѣ (Голубовскій, Исторія Смоленской земли до XV в., стр. 96; срв. еще у Плинія Старшаго, Латышевъ, Изв. древн. писателей о Скиѳіи и Кавказѣ, II, 188). Свидѣтельства арабскихъ авторовъ у Гаркави, стрр. 193. 264. 276. «Преимущественная пища хазаръ есть рисъ и рыба, тоже, что вывозится изъ ихъ страны, медъ и мѣха, то это привозится къ нимъ изъ страны Русовъ и Булгаръ, точно также и мѣха выдры, которые вывозятся въ разныя страны и находятся только въ тѣхъ сѣверныхъ рѣкахъ, которыя въ странѣ Булгаръ, Русовъ и Куябѣ... Большая часть этихъ мѣховъ, и превосходнѣйшая изъ нихъ, находится въ странѣ Русъ» (Ибн-Хаукаль, въ переводѣ Гаркави, стр. 219). Къ указанію у Константина на воскъ отмѣтимъ у Гаркави, стр. 264, свидѣтельство Ибн-Даста о производствѣ у славянъ меду, и къ этому о пчеловодствѣ у кривичей Голубовскій,, цит. сочин., стр. 94. Вообще же тотъ же кругъ предметовъ торговли является со стороны Россіи и позднѣе X в., срв. у Васильевскаго, Древняя торговля Кіева съ Регенсбургомъ, Ж. М. Нар. Просв. Часть 258 [1888], у Голубовскаго, въ указ. сочиненіи. Свидѣтельства арабскихъ авторовъ о торговлѣ Руси мѣхами привлекаются и у Замысловскаго, въ его Свидѣтельства Герберштейна о Россіи, Ж. М. Нар. Просв. Часть 221. Въ связи съ торговлей шкурами стоитъ и значеніе шкуръ въ древней Руси, какъ денежныхъ знаковъ (срв. Голубовскій, въ библіогр. по русск. ист. Кіев. унив. изв. 1906). — Д. Щегловъ, Первыя страницы русской исторіи, Ж. М. Н. Пр. 185, стр. 41.

82. Chiliad. XIII, v. 90 sqq. ed., Pressel., pg. 484, Васильевскій, Русско-виз. изслѣд., II, CLXXXII.

83. Полное Собраніе русск. лѣтоп., изд. Археограф. Комм., т. I (С.-Петерб. 1841), стр. 21. слѣд. Локализація Бѣлъбережья, см. въ Изв. Импер. Геогр. Общ., т. XI, стр. 186.

84. Н. Ламбинъ, О Тмутарак. Руси, Ж. М. Нар. Пр. Часть 171 [1874. Январь], стр. 59 слѣд. — Васильевскій о поселеніи Воріонѣ въ устьяхъ Днѣпра, Ж. М. Н. Пр. Часть 185, стр. 379.

85. De adm. imperio, cap. 9, pg. 77, 18.

86. Ламбинъ, цит. трудъ, стр. 86. О Руси на берегахъ Чернаго моря въ 911—914 гг. (статья Олегова договора; Масуди), стр. 77, примѣч. 2. Бурачковъ, О запискѣ готск. топарха, Ж. М. Н. Пр. Часть 192, стр. 214. Лонгиновъ, цит. сочин., стр. 73 слѣд.

87. Лонгиновъ, стр. 73. Объ Олешьи, мѣстопребываніи гречниковъ до позднѣйшаго временя. Бурачковъ, стр. 226. Васильевскій, стр. 379.

88. Бурачковъ, стр. 225: «занимаясь рыбною ловлею, угорскія племена приазовской мѣстности, и Руссы, ловившіе рыбу въ устьяхъ Днѣпра, не могли обойтись безъ соли», Löwe Die Reste d. Germanen am Schwarzen Meere, S. 123 fg.

89. Къ географіи этого мѣста вообще (р. Селина, ἡ λίμνη τοῦ ποταμοῦ о Днѣпровскомъ лиманѣ) Куликовскій, Ж. М. Нар. Просв. Часть 340 [19021, Отд. крит. и библіогр., стр. 456.

90. Латышевъ, Замѣтки по древней географіи сѣвернаго побережья Чернаго моря. V. Объ островѣ св. Эѳерія, Ж. Мин. Нар. Просв. 1899. Май, Отд. класс. филол., стр. 74 слѣд. Отождествленіе съ Кинбургской косой принадлежитъ еще Мурзакевичу (въ поясненіяхъ къ переводу Житія херс. мучениковъ, Зап. Од. Общ. VII).

91. Какъ понималъ Ламбинъ, мнѣніе коего въ новѣйшее время поддерживаетъ Лонгиновъ, стр. 73.

92. Westberg, Die Fragm. d. Toparcha got., S. 104. Хазары, по Константину, не въ состояніи воевать одновременно и съ аланами, и съ Херсономъ.

93. Другое чтеніе срв. въ текстѣ съ разночтеніями у Ламбина, стр. 59, возстановленіе первоначальнаго текста у Л., стр. 64.

94. Васильевскій, Русско-виз. изсл., II, стр. CLXXVII, видѣлъ здѣсь даже указаніе на то, что «русскіе могутъ защищать, тамъ, по близости (Корсуня), какія то свои владѣнія».

95. Полное Собраніе русск. лѣтоп., т, I, стр. 31.

96. Сопоставленіе сдѣлано еще Куникомъ, О запискѣ готскаго топарха, стр. 80, который съ нѣкоторою нерѣшительностью дѣлаетъ выводъ. Наша увѣренность опирается на ту перемѣну протектората, на какую намекаетъ Записка топарха. Критика Вестберга, стр. 91, въ этомъ пунктѣ намъ не кажется убѣдительною.

97. Ламбинъ, стр. 61.

98. Fr. 1, cap. 2, § 1, ed. Westberg.

99. Сергѣевичъ, Греческое и русское право Х-го вѣка, Ж. Мин. Нар. Просв Часть 219 [1882], стр. 94, стр. 95 слѣд.

100. Bambaud, L'empire grec au X siècle, pg. 491.

101. Гаркави, стр. 56 и стр. 254. Васильевскій, Русско-виз. изслѣдованія, II, стр. CXXVII слѣд. Голубинскій, о Корсуни, какъ передатчицѣ Руси произведеній европейско-азіатской цивилизованной промышленности, Исторія русской церкви, I, 1², стр. 23.

102. Bambaud, 386. Относительно торговли съ Болгаріей Голубинскій предполагаетъ, что она могла имѣть мѣсто въ концѣ великаго пути Руси въ Царьградъ, I, 1², стр. 167, 1. Въ позднѣйшее время, по указанію Васильевскаго, въ его статьѣ Древняя торговля Кіева съ Регенсбургомъ, на Солунскую ярмарку ѣздили изъ Херсона сухимъ путемъ (стр. 147, Τιμαρίων XII в.).

103. Schlumberger, Sigillographie de l'empire byzantin (Paris. 1884), pgg. 235—238. Графъ И.И. Толстой, Записки Имп. Русск. Археол. Общ., томъ II (по класс. отд.) [1887]. стрр. 28—43.