Крым в VIII—IX вв.

Во второй половине VII в. в Причерноморье появилась новая политическая сила — хазары, которые в значительной степени внесли изменения в этнополитическую ситуацию на полуострове. Правда многие аспекты истории Крыма «хазарского периода» во многом еще не выяснены.

Основные вопросы, по которым разворачиваются дискуссии, это: время прихода хазар на полуостров; кто доминировал в Крыму в «хазарский период» — хазары, Византия (в каком регионе и в какое время) или был установлен кондоминиум (двоевластие); основные этапы хазарской экспансии в Крым; проблема салтово-маяцкой культуры на полуострове (именно с ней большинство современных исследователей связывает материальную культуру населения хазарского каганата).

Древнейшими свидетельствами хазарского присутствия на территории Крыма являются данные «Хронографии» Феофана Исповедника и «Бревиария» константинопольского патриарха Никифора, касающиеся знаменитой истории о ссылке в Херсон свергнутого императора Юстиниана II, его бегстве к хазарам, возвращении на константинопольский престол и последовавших за тем карательных мерах против Херсона¹.

Эти источники неоднократно анализировались различными авторами, правда выводы были противоположными — от мнения о полном подчинении Крыма или большей его части хазарам² до констатирования установившегося здесь кондоминиума между Хазарией и Византией³. Попытаемся проанализировать их еще раз.

Вначале обратимся к вопросу о присутствии хазарского наместника на Боспоре (в данном случае мы имеем в виду собственно город Боспор). Суть рассказов византийских летописцев сводится к следующему. В 695 г. в Константинополе был низложен император Юстиниан II, которого отправили в ссылку в Херсон. Находясь там и узнав в 704 г. о свержении в столице императора Леонтия, Юстиниан стал высказывать свои претензии на престол. Жители Херсона (очевидно, администрация города), опасаясь подобных заявлений, решили отделаться от ссыльного либо убив его, либо отправив в столицу. Прослышав об этом, Юстиниан бежал из города, связался с хазарским каганом и по разрешению последнего поселился в Фанагории (город на кавказской стороне Керченского пролива), получив при этом в жены сестру кагана. Но вскоре каган, поддавшись уговорам (подкрепленным «обещанием множества даров») правившего в Константинополе Тиверия III Апсимара, решил выдать опального императора византийцам. По Феофану: «Хаган уступил такой просьбе и послал Юстиниану охрану под предлогом, как бы его собственные соплеменники не устроили против него заговор, а (сам) приказал Папацу, бывшему в Фанагории от его лица, и Валгицу, архонту Босфора, убить Юстиниана, как только дадут им знать. Но, как через слугу хагана об этом была извещена Феодора (жена Юстиниана — авт.), (все) стало известно и Юстиниану, он, призвав упомянутого Папаца для беседы наедине, задушил его струной; так же (Юстиниан поступил) и с архонтом Валгицем. (Затем) он немедленно отсылает Феодору в Хазарию, а сам тайно сбежал из Фанагории»⁴. По Никифору: «Он (каган — авт.) послал людей для охраны Юстиниана под видом того, как бы он не подвергся козням со стороны своих соплеменников, а на самом деле — стеречь Юстиниана, чтобы он не скрылся, стремясь заранее себя обезопасить. Архонту из единоплеменников, жившему при Юстиниане, а также архонту Скифского Боспора хаган приказывает выжидать, пока он не поручит им убить Юстиниана как можно быстрее. Но об этом извещает Феодору один из слуг ее отца, а она донесла о заговоре мужу. Тогда Юстиниан призвал того местного хазарина (к себе) и уединившись с ним, задушил его петлей; таким же образом он убивает и архонта Боспора»⁵.

Затем бывший император тайно бежит из Фанагории к болгарам, при помощи которых в 705 г. возвращает себе престол.

Будучи необычайно жестоким и злопамятным человеком, «Юстиниан отправил в Херсон (711—712 гг. — авт.) по злопамятству патрикия (византийский титул) Мавра с патрикием Стефаном по прозвищу Асмикт. Помня о заговоре против него херсонитов, босфориан и остальных климатов (византийских крепостей в Юго-Западном Крыму — авт.), он снарядил большой флот на средства жителей города (Константинополя — авт.) — синклитиков, ремесленников, димотов и прочих должностных лиц — из всевозможных кораблей: дромонов, триэр, скафов, вмещающих десять тысяч, галиад и даже хеландиев. Отослав их, василевс приказал истребить мечом всех жителей в тех крепостях и никого не оставлять в живых. Юстиниан передал им также спафария (византийский титул — авт.) Илью, которого должны были поставить архонтом Херсона. Ромеи, прибыв в Херсон, захватили крепость, так как никто им не воспротивился, и уничтожили всех мечом, кроме подростков, пощадив их как неразумных и годных в услужение. А Тудуна — архонта Херсона, бывшего там от лица хагана, и Зоила, первого гражданина по роду и племени, также и сорок других знатных мужей, протевонов Херсона, вместе с семьями отослали василевсу. Других же семерых протевонов Херсона ромеи подвесили на деревянных вертелах и зажарили на огне; остальных двадцать, связав им руки за спиной и привязав к ремням хеландия, наполнили его камнями и потопили в пучине. Когда Юстиниан узнал об этом, разъярившись из-за спасения подростков, он приказал (ромеям) немедленно вернуться к нему. В октябре месяце флот отплыл и, выйдя в (открытое) море на восходе созвездия, называемого Таврура, чуть было весь не затонул: погибших при кораблекрушении насчитали 73 тысячи. Когда Юстиниан узнал об этом, то ничуть не опечалился, но, напротив, еще больше преисполнился радости и был уже в высшей степени одержим безумием и, крича, угрожал, что вышлет другой флот, распашет и сровняет с землей все вплоть до стен. Это услышали жители крепостей, приняли меры к безопасности и, вынужденные задумать (что-то) против василевса, послали к хагану в Хазарию просить войско для своей охраны. Между тем восстает спафарий Илья и изгнанник Вардан, которого к тому времени отозвали с Кефалинии и который был с флотом в Херсоне. Узнав об этом, Юстиниан послал (в Херсон) с небольшим числом дромонов патрикия и логофета геникона (геникон — финансовое ведомство, во главе которого стоял логофет — авт.) Георгия, по прозвищу Сириец, эпарха (должность — авт.) Иоанна и турмарха Фракисийцев Христофора с тремястами вооруженными воинами, передав им Тудуна и Зоила, которым они должны были вернуть их (прежнее) положение в Херсоне; а через послов они должны были оправдаться перед хаганом, Илью же и Вардана — привести к василевсу. Когда ромеи переправились в Херсон, херсонита отказались вступить с ними в мирные переговоры. На следующий день горожане, склонив войти в город только (Георгия, Иоанна и Христофора), закрыли ворота, логофета геникона вместе с эпархом зарубили мечом, а Тудуна, Зоила и упомянутого турмарха с тремястами стратиотами выдали хазарам и отослали хагану. Когда в дороге умер Тудун, хазары принесли ему жертву, убив турмарха с тремястами стратиотами (воинами — авт.). Тогда херсонита и жители других крепостей свергли Юстиниана и провозгласили василевсом сосланного туда Вардана-Филиппика. Узнав это, еще больше неистовствовал Юстиниан: детей спафария Ильи он заколол на груди матери, а ее заставил выйти замуж за своего повара, родом индийца. Вслед за этим Юстиниан, снарядив второй флот, посылает патрикии Мавра Бесса, дав ему для осады таран, манганики и другие осадные машины, и приказывает ему сровнять с землей стены Херсона и весь город, ни единой души не оставлять в живых, а о происходящем извещать его часто донесениями. Мавр, как только переправился, разрушил башню, называемую Кентенарисий, и ближнюю к ней, называемую Сиагр, но тут пришли хазары, и наступило перемирие. Вардан, бежав, прибыл к хагану. Покуда флот бездействовал и в то же время не осмеливался вернуться к василевсу, ромеи низложили Юстиниана, а Вардана провозгласили василевсом и попросили хагана выдать им Филиппика. Но хаган потребовал с них обещание не предавать Вардана и доставить ему за каждого человека по номисме. Тотчас дав это, они получили василевсом Филиппика. Между тем, поскольку флот медлил и не приходили донесения, Юстиниан догадался о причине и, взяв с собой людей из Опсикия и часть Фракисиайцев, поднялся к Синопе. Когда он всмотрелся в противоположный берег, то увидел, что флот поднимает паруса против Константинополя, и, зарычав как лев, сам направился в город»⁶.

Затем флот под предводительством Вардана-Филиппика направился в Константинополь. Юстиниан II бежал, но был схвачен и казнен, а Вардан воцарился на византийском престоле.

Обычно современные исследователи интерпретируют Папаца как хазарского наместника Фанагории, а Валгица как правителя Боспора из местного населения, но подчиненного хазарам⁷.

Скорее всего Папац к управлению Фанагорией отношения не имеет. На расплывчатое сообщение о нем Феофана «бывшему в Фанагории от его (кагана — авт.) лица» имеется однозначное пояснение Никифора «Архонту из единоплеменников, жившему при Юстиниане»⁸. То есть Папац — хазарский чиновник, приставленный каганом к Юстиниану. В этом нет ничего удивительного.

Кроме того, что Юстиниан был женат на родной сестре правителя Хазарии, он не скрывал и своих претензий на Константинопольский престол. Поэтому нахождение рядом с Юстинианом доверенного лица кагана было необходимо. Таким доверенным лицом и был Папац. Не должно смущать и то обстоятельство, что Никифор называет Папаца архонтом. Под этим термином он понимал не только наместников или правителей областей, но и знатных, влиятельных варваров, каким и должен был быть Папац. Например, описывая прибытие гуннов (вероятно, во главе с уже упомянутым в предыдущем разделе Гордом) в Константинополь, он пишет: «Прошло некоторое время, и государь племени гуннов прибыл со своими архонтами и дорифорами в Византий, прося императора посвятить его в таинства христианства»⁹.

Что касается Валгица, то здесь ситуация несколько сложнее. Феофан называет его «архонт Босфора», а Никифор «архонт Скифского Боспора». То есть из источника следует, что Валгиц был наместником кагана на Боспоре. Причем именно кагана, и никоим образом не подчинялся императору.

Однако о каком Боспоре идет речь? Обычно исследователи или просто констатируют, что Валгиц был наместником на Боспоре, или уточняют, что под Боспором подразумевается бывший город Пантикапей, который в византийских источниках известен как Боспор.

Судя по данным как Феофана, так и Никифора, Юстиниан постоянно проживал в Фанагории. В связи с этим присутствие в ней архонта города Боспора выглядит крайне странным. Можно, конечно, допустить, что под Боспором понимался не город, а область с центром в Фанагории. Однако это не дает ответа на вопрос: кому принадлежал собственно город Боспор? Вероятно, чиновник, известный как «архонт Боспора», по крайней мере прямого отношения к городу Боспору не имел. Как представляется, ключ к пониманию должности Валгица можно найти в пояснении Никифора: «архонт Скифского Боспора». И.С. Чинуров предположил, что данное уточнение связано с желанием автора отличить Скифский Боспор от Фракийского¹⁰. Возможно, Босфор Скифский есть калька с древнегреческого топонима Боспор Киммерийский, то есть современный Керченский пролив. В подтверждение нашей гипотезы отметим тот факт, что патриарх Фотий в письме к архиепископу Боспора Антонию (873 г.) называет Черное море именно Скифским¹¹.

Таким образом, «архонт Боспора» — это чиновник, который от имени кагана контролировал пролив и, возможно, осуществлял сбор податей с территории бывшего Боспорского царства. Ставка же его находилась в Фанагории. На наш взгляд, данная точка зрения позволяет снять многие противоречия и объясняет нахождение «архонта Боспора» на противоположном от города берегу пролива.

Таким образом, произведения Феофана и Никифора в эпизоде с бегством Юстиниана из Херсона и его пребыванием в Фанагории не содержат прямых сведений о непосредственном контроле хазар над Боспором.

Пытаясь устранить Юстиниана, каган отправил в Фанагорию охрану, надо думать, военный отряд, под предлогом того, чтобы местные соплеменники Юстиниана его не убили. Находись в Фанагории или в окрестностях значительные военные силы хазар, кагану не было необходимости посылать туда дополнительные войска, а достаточно было направить одного или несколько чиновников с соответствующими полномочиями, которые и обеспечили бы Юстиниану необходимую «охрану». Причем появление данного контингента не должно было вызвать недоверия со стороны беглого императора. Он должен был поверить и, вероятно, поверил бы, если бы не Феодора, что отряд направлялся именно для его охраны. Таким образом, источники позволяют говорить об отсутствии в Фанагории на тот момент значительных военных сил хазар. И если на азиатской стороне Боспора, в крайне важном для хазар месте, была такая ситуация, то можно ли говорить о наличии хазарского гарнизона в городе Боспоре? Отметим, что «жители крепостей», куда несомненно входил и Боспор, боясь репрессий со стороны Юстиниана, просили прислать им войско для охраны из Хазарии. А Никифор и Феофан однозначно отделяют Хазарию от Крыма и Фанагории¹².

Единственный хазарский чиновник, который в это время фиксируется в Крыму — это херсонский тудун. Возникает вопрос: а не связано ли его появление в Херсоне с попыткой выдачи Юстиниана византийцам? Несомненно, что тудун появился в городе после бегства оттуда опального императора. Если бы он находился там в период ссылки Юстиниана, тому не было необходимости искать «выход» на кагана за пределами Херсона. За Юстиниана было обещано «много денег и даров».

Тудун появился там после 705 г, фиксируется в 711—712 гг. и больше ни по каким источникам не известен. Ни византийские хронисты, ни эпиграфические памятники не отмечают в городе подчиненных ему хазарских войск. Вероятно, правы те авторы, которые определяют функции тудуна контролем за выплатой дани и доходами от торговли¹³. Когда тудун покинул город, неизвестно. Скорее всего, надобность в нем отпала после прихода к власти в Константинополе Вардана Филиппика, который, как известно, добился этого во многом благодаря хазарам. Вероятно, после этого функции выплаты дани хазарам перешли к местным византийским чиновникам.

Как уже неоднократно отмечалось различными исследователями, Херсон, Боспор и Климаты несомненно выступают в истории с Юстинианом II как местности, подчиненные Византии. Ссылка Юстиниана в Херсон, участие «херсонитов, босфориан и остальных климатов» в заговоре против него, желание последнего истребить весь народ «в Херсоне, Босфоре и других архонствах», провозглашение императором Вардана Филиппика «херсонитами и жителями других крепостей» указывает, что как местным населением, так и византийскими авторами эти местности однозначно воспринимались как ромейские, а не хазарские или со статусом двойного подчинения. В пользу этого говорят археологические и нумизматические материалы¹⁴.

Какова же роль хазар во всех этих событиях? Встретится с каганом Юстиниан смог только за пределами Крыма, боясь репрессий со стороны Юстиниана, «жители крепостей ... послали к хагану в Хазарию просить войско для своей охраны», Юстиниан, когда узнал о заговоре Ильи и Вардана, возвращает тудуна и отправляет послов «оправдаться перед каганом». За возвращение бежавшего к кагану и только что провозглашенного императором Вардана «ромеи» обязаны были выплатить значительную сумму. То есть хазары в рассматриваемых эпизодах выступают как наемники, которые участвуют в событиях за определенное материальное вознаграждение, естественно, желая по возможности его увеличить и обеспечить в дальнейшем беспрепятственное получение дани. Ни один источник не упоминает о каких-то территориальных или политических претензиях со стороны хазар, наоборот, акцентируя внимание на исключительно материальных требованиях.

Таким образом, можно сделать вывод, что в начале VIII в. Боспор наравне с Херсоном и Климатами оставался частью империи как в представлении самих жителей, так и по мнению византийских летописцев. Хазары не претендовали на политическое господство здесь. Вся политика каганата по отношению к Крыму сводилась в основном к возможности получения дани. Если же хазары не по своей воле оказывались втянутыми во внутривизантийские конфликты на территории полуострова, то и здесь претензии хазар были в большей степени материальными, а не территориальными или политическими¹⁵.

Современный уровень источниковедческой базы не позволяет говорить об изменении византийско-хазарских взаимоотношений в Таврике до середины — второй половины VIII в. Археологические материалы и письменные источники не фиксируют ни серьезных вооруженных конфликтов, ни изменений в составе населения. Мы не знаем, регулировались ли отмеченные отношения двусторонними договорами. Можно лишь предполагать, что каким — то образом они были упорядочены. Известно, что в начале VIII в. обе стороны оказались перед лицом арабской угрозы. Это вынудило их заключить союз, который в 732 г. был подкреплен браком сына Льва III Исавра, Константина, будущего Константина V и хазарской принцессы, при крещении нареченной Ириной. Их сын Лев получил прозвище Хазарин.

В середине — второй половине VIII в. в Крыму появляется порядка 250 новых поселений, причем приблизительно 85% из них на Керченском полуострове. Остальные 15—20% относительно равномерно разбросаны по Северо-Западному, Центральному, и Юго-Восточному регионам¹⁶. Все они возникают на свободных землях. По крайней мере, не зафиксировано ни одного случая, когда пришельцы селились на уже существующих поселениях и кого-либо изгоняли с обжитых мест. Новые населенные пункты не имели фортификационных сооружений. Археологические материалы не отмечают и изменений в жизни уже существующих поселений, в частности, городов Боспора и Сугдеи, окруженных новым, пришлым населением.

На ряде рассматриваемых памятников (Тепсень, Кордон-Оба, Героевка, Пташкино), а большая часть их археологически не изучалась, были выявлены христианские культовые сооружения.

Возникает вопрос о причинах такой массовой миграции, обстоятельствах и условиях расселения вновь прибывших по территории полуострова.

Скорее всего пришельцы пришли с территории Хазарского каганата. Надо думать, данное перемещение населения в Крым происходило параллельно с другими миграционными процессами в Хазарии, в частности, с переселением алан и болгар из центрального и западного Предкавказья в области Северского Донца и Дона¹⁷. Эти события традиционно связывают с поражением хазар во второй арабо-хазарской войне (722—737)¹⁸. Практически все исследователи не сомневаются, что такая крупномасштабная акция проходила не без участия правителей Хазарии¹⁹. В.Б. Ковалевская, уточнив хронологию памятников и сведения письменных источников, пришла к выводу, что миграцию населения каганата следует относить к 50 — началу 60 гг. VIII в., когда хазары переносят центр тяжести своих владений на северо-запад и укрепляют позиции на Кубани²⁰.

Вероятнее всего близко к этому времени, учитывая известные на сегодняшний момент материалы, следует датировать и появление рассматриваемых крымских памятников.

Учитывая обстоятельства появления новых поселений, можно с большой степенью вероятности предположить неконфликтное проникновение новых жителей Крыма.

Вероятно, данный процесс проходил с согласия и под контролем византийских властей, которые выделили вновь прибывшим земли Керченского полуострова и лишь крайне ограниченному числу людей позволили селиться за его пределами (если вообще появление нового населения за пределами Керченского полуострова не произошло несколько позднее. Однако современная степень изученности памятников и уровень знания археологического материала не позволяет сделать более конкретные выводы).

Широко известна политика Константинополя, позволявшая варварам селиться на границах империи с целью использования их в качестве пограничников и приобщения к христианству²¹. Учитывая союзнический уровень взаимоотношений Византии и Хазарии в то время, нет ничего удивительного, что часть христианского или согласившегося принять христианство населения из подвергшихся арабскому разгрому хазарских земель позволили поселиться в Крыму на пустующих землях.

Таким образом, появление в 50—60-х гг. VIII в. на Керченском полуострове, в Юго-Восточном, Центральном и Северо-Западном Крыму новых поселений не связано, вероятно, с подчинением этих регионов хазарам и не отражало каких-либо кардинальных изменений в византийско-хазарских отношениях на полуострове.

Готия, или Климаты (так, вероятно, с VIII в стали называть бывшую страну Дори. Причем Готия — название более распространенное в церковной литературной традиции, Климаты же — термин, используемый в официальных источниках VIII—IX вв.)²² — архонства-дистрикты во главе с архонтами²³ до середины VIII в. находилась в подчинении Византии, которая управляла данной областью через Херсон. В церковном плане Херсон и Готия также входили в одну церковно-административную единицу. По крайней мере, под деяниями Пято-Шестого Трульского собора (692 г.) стоит подпись Георгия, епископа Херсона и Доранта (Дороса, центра Готии, расположенного на плато горы Мангуп)²⁴. Зависимость ее населения от хазар не выходила за пределы выплаты дани.

Однако уже в 80-х гг. VIII в. здесь меняется административное устройство. Во главе Готии появляется «кир» (Господин), которому подчинены архонты. По мнению А.И. Айбабина, впервые отметившего этот факт, данные изменения провели хазары, которые «для облегчения сбора дани объединили архонства Горного Крыма, подчинив их архонту Дороса». А произошло это во второй четверти VIII в.²⁵. Однако нет оснований утверждать, что до конца третьей четверти VIII в. хазары имели возможность влиять на административное устройство Юго-Западной Таврики. По мнению Н.А. Алексеенко, Господин Готии — «кир», скорее всего по должности являлся наместником пограничной византийской области с особым статусом управления. Подобная должность появилась в конце VIII в. и в Херсоне²⁶. Вероятно, подобные преобразования были проведены в Таврике византийскими властями перед лицом хазарской угрозы, которая к 80-м гг. стала очевидной.

Такая ситуация могла сложиться только при условии изменения отношений между Византией и Хазарией. При императорах-иконоборцах между государствами установились самые дружеские отношения. Но наметившийся в правление Ирины поворот идеологического и политического курса в сторону восстановления иконопочитания, ослабление арабской угрозы на фоне заметного упадка Византии не могли не вызвать реакции со стороны каганата, усилившего натиск на византийские владения в Таврике и на Кавказе²⁷.

Серьезное столкновение между хазарами и местным населением, известное как восстание Иоанна Готского, произошло в Готии в период между концом 784 и 786 гг.²⁸ О нем сообщает «Житие Иоанна Готского»: «А преподобный епископ Иоанн, после этого, вместе со своим народом (своею паствою) выдан был властителям хазарским, потому что он вошел в соглашение (заговор) с господином Готии и его властями (архонтами в переводе К. Цукермана²⁹ — авт.) и всем его народом, чтобы не владели страной их вышесказанные Хазары. Ибо хаган, пославши, занял крепость их, называемую Дорос, и поставил в ней вооруженных стражей. Их-то и выгнал преподобный вместе со своим народом и завладел так же Елисурами (клисурами). Итак, видя, что архиерей предан одним селением, они прибегли к хагану, и он, хоть и оказал пощаду господину Готии, но семнадцать рабов ни в чем не повинных казнил»³⁰. Французская исследовательница М.-Ф. Озепи уточняет, что Иоанн был выдан не вместе со своим народом, а «своим народом»³¹.

Источник фиксирует однозначную последовательность событий. Хазары заняли главную крепость Готии — Дорос и разместили там вооруженный отряд. В ответ Господин Готии, его архонты, епископ Иоанн поднимают восстание, изгоняют хазар и захватывают Клисуры (вероятно, под Клисурами надо понимать не столько укрепленные горные проходы, как это обычно трактуется, сколько систему уже упоминавшихся юстиниановских «длинных стен», сохранившихся к концу VIII в.). Однако восстание было подавлено, Иоанн, преданный одним селением и заточенный в фульскую тюрьму, бежал в Амастриду³² (город на противоположном берегу Черного моря). Господин Готии был помилован, казнены лишь 17 человек (по крайней мере, такую цифру называет источник). Вероятно, бегство Иоанна именно в Амастриду было не случайным. Известно, что город, являвшийся центром реэкспортной и ярмарочной торговли,³³ возвышается в конце VIII в., а его значение «современники видели в ... торговле с Северным Причерноморьем»³⁴. Поэтому можно предполагать, что между амастридскими и готскими церковными иерархами были налажены тесные контакты и вполне возможно, они были лично знакомы³⁵.

Сведениям письменного источника имеется археологическое подтверждение. На Мангупе обнаружен участок оборонительной системы, перестроенный хазарами после его завоевания³⁶.

Вероятно, антихазарское выступление не было масштабным. И после его подавления хазарам удалось установить контроль над значительной частью византийских владений в Таврике. Сложно определить, какие территории в Готии заняли хазары, а что сохранила за собой Византия, как изменились их взаимоотношения с местным населением. Очевидно, что Херсон остался для хазар недосягаем, их гарнизон появился на Мангупе. Но были ли заняты крепости между Херсоном и Доросом, в частности, Эски-Кермен и Каламита? С одной стороны, там могли также разместиться хазарские гарнизоны, с другой — после падения Дороса их жители могли добровольно признать власть новых хозяев, с третьей, есть вероятность сохранения этих территорий за византийскими (херсонскими) властями. Н.И. Репников, Е.В. Веймарн, и И.А. Баранов³⁷ предполагали захват Эски-кермена хазарами и разрушение ими оборонительной системы городища. Однако, как показал А.И. Айбабин, для таких выводов нет никаких оснований³⁸. Если верно предположение А.Г. Герцена о тождестве пункта Кут из так называемой Пространной редакции Еврейско-хазарской переписки с Эски-керменом³⁹, то возможно, что некоторое время городище было подчинено хазарам. Однако, как отмечалось исследователями, данные Пространной редакции в отношении крымских владений хазар сильно преувеличены (см. ниже).

В связи с изменением политической ситуации на полуострове были проведены изменения и в церковной структуре. Собственно византийские владения в Юго-Западной Таврике теперь совпадали с Херсонской епархией, а для христианского населения на подвластной хазарам территории была выделена самостоятельная Готская епархия⁴⁰.

Надо думать, Доросом хазары владели относительно недолго. Интересно в ракурсе рассматриваемой проблемы упоминание правителя Готии в связи с известным событием из жизни императора Константина VI, который в 795 г. заточил свою жену Марию в монастырь и женился на некой кувикуларии Феодоте. Согласно Житию Феодора Студита, «это зло сделалось известным не только в столице, но и в отдаленнейших странах. Так, король Лонгобардский, король Готский и наместник Боспорский, основываясь на этом нарушении устава, предались прелюбодейным связям⁴¹. Этот факт отражен и в письме Феодора Студита, датируемом 808 г. Его же зафиксировало и Житие патриарха Никифора⁴².

Если в данном случае короля Готии воспринимать как правителя одной из имперских окраин, можно предположить, что к этому времени хазарский гарнизон покинул Мангуп. То есть господство хазар там продолжалось 10—15 лет. Правда, с другой стороны, если предположить, что статус короля Готии был аналогичным статусу короля Лонгобардии, а источники ставят их в один ряд, то можно утверждать, что Готия в это время была фактически независима от Византии (известно, что византийское господство с середины VIII в. в Северной и Средней Италии практически перестало осуществляться. Местные лидеры стали фактически независимыми от империи⁴³).

Однако в любом случае уже в начале IX в. хазары постепенно начинают терять контроль сначала над юго-западной частью, а впоследствии и над всем полуостровом. В середине IX в. Византийское правительство создает здесь новую территориально-административную единицу — фему.

По мнению ряда исследователей, фема Климатов (таким было ее первоначальное название) была создана летом 841 г., в ответ на появление в припонтийских степях венгров⁴⁴, которые в середине 830-х гг. полностью перекрыли хазарам доступ к Крыму с севера⁴⁵, и те более не могли удерживать подвластные им территории. Создание фемы однозначно свидетельствует о переходе Готии (мы не знаем границы фемы Климатов. Входил ли в нее Восточный Крым и Боспор, однако Юго-Западный Крым и, скорее всего, Южный несомненно) к началу 40-х гг. под полный контроль Византии.

По мнению К. Цукермана, в 50-х гг. IX в. территория, принадлежащая империи, ограничилась только Херсоном и его ближайшей округой. В результате фема Климатов была переименована в фему Херсон⁴⁶. Правда переименование фемы может означать не столько потерю имперского контроля над Климатами или ослабление там власти, сколько коррекцию византийской политики на полуострове. Вероятно, поняв нерациональность выбора в качестве политического центра создаваемой фемы горного Юго-Западного Крыма, вернулись к привычному и более удачному херсонскому варианту. Соответственно, по имени нового центра, меняется и название фемы.

Сложную политическую обстановку в Крыму в начале второй половины IX в. передает нам житие одного из создателей славянской азбуки Константина Философа (в монашестве Кирилла).

В 860 г. он был послан императором Михаилом III (856—867) с миссией к хазарскому кагану. Путь миссии лежал через Крым.

Как отмечалось в предыдущем разделе, в Херсоне Константин организовал поиск и перенос мощей папы Климента в городской собор (а впоследствии и в Рим). Там же он узнал, что: «Пришел же с войском хазарский полководец, окружил христианский город и осадил его. Узнав же об этом, Философ пошел к нему без колебаний и, беседуя с ним и поучая, укротил его и, обещавшись ему креститься, отошел, не причинив никакого вреда этим людям. Вернулся же и Философ на свой путь, и, когда в первом часу он молился, напали на него венгры, воя как волки, желая убить его. Он же не испугался, не прервал своей молитвы, лишь взывая «Господи помилуй», ибо кончал уже службу. Они же, увидев (это), по божьему повелению стали кроткими и начали кланяться ему и, выслушав из уст его слова поучения, отпустили его со всеми сопровождающими». Сообщается также: узнав, что у некого фульского народа есть огромный дуб, где местное население в духе языческих традиций приносило свои жертвы, он отправился туда и убедил их срубить и сжечь дерево⁴⁷.

Как представляется, несмотря на всю историческую ценность Жития, сюжеты о «чудесном спасении» Константина сначала от хазар, а затем и венгров вряд ли имели место в действительности и являются данью агиографической традиции того времени⁴⁸. Однако указанное выше никак не отрицает факта пребывания в округе (ближней или дальней) Херсона хазарских и венгерских военных отрядов, которые в какой-то мере могли угрожать и самому городу.

Анастасий Библиотекарь, глава папской канцелярии, в одном из писем, основываясь на тексте Константина Философа, а также на устном сообщении сосланного в то время в Херсон митрополита смирнского Митрофана, сообщает: «место лежит на окраине царства и различные варварские толпы весьма часто наезжают туда ... место опустело и сделалось необитаемым ... вся та часть Херсонской страны пришла в упадок, так что видно было, что епископ Херсона с очень немногочисленным народонаселением оставался внутри того города, да и те, казалось, были скорее жители тюрьмы, чем города, из которого не смели выходить этот город (Херсон — авт.) пограничен с хазарской землею⁴⁹.

На основании этого фрагмента обычно следовал вывод о прохождении границы хазарских владений в непосредственной близости от Херсона или византийских территорий в его округе⁵⁰. Но если рассматривать данные слова Анастасия, не вырывая их из контекста источника (одной из задач которого было показать выдающуюся роль Константина Философа в деле обнаружения забытого местным населением захоронения папы Климента), то напрашиваются иные выводы. Для Константина во время его путешествия Херсон был ближайшим к хазарам византийским городом, перевалочной базой, где перед поездкой непосредственно в Хазарию можно было запастись всем необходимым и узнать обстановку на границах византийских владений. Поэтому слова Митрофана, переданные Анастасием, ни в коем случае не следует понимать буквально. Херсон по источнику не пограничный (буквально), но ближайший к хазарам византийский город, откуда Константин начинал свое путешествие, занимался миссионерской деятельностью и куда вернулся на обратном пути.

Также представляется несколько преувеличенной угроза Херсону со стороны врагов, о которой обычно говорят, ссылаясь на письмо Анастасия. Действительно, с одной стороны, он пишет о жителях Херсона как о заключенных в тюрьме. Но с другой, сам информатор Анастасия, Митрофан, проживал не в самом городе, а «недалеко» от него⁵¹, Константин, светское и церковное руководство Херсона организовали торжественную церемонию перенесения мощей Климента в город, при этом мощи на ночь оставили в одном из загородных храмов. Все это не соответствует утверждениям о постоянном нахождении врагов в ближайших окрестностях.

Очевидно, какие-то походы, в попытках вернуть себе владения или получить дань, совершали хазары, периодически угрожать византийским владениям в Таврике могли отряды венгров, но прямой угрозы захвата Херсона и, надо думать, поселений всей остальной фемы не существовало.

К. Цукерман, на наш взгляд, убедительно показал, что ко времени путешествия Константина Философа у хазар на полуострове уже не оставалось опорных пунктов⁵². А.И. Айбабин считает, что хазар изгнали из Крыма «спустя некоторое время» после 861 г., а именно ближе к 873 г. Основанием для такой хронологии послужил как анализ археологического материала, так и уже упоминавшееся письмо константинопольского патриарха Фотия архиепископу Боспора с поддержкой желания последнего крестить проживавших там иудеев⁵³: «Если же ты, пленив тамошних евреев на послушание Христу, обратишь от тени буквы к благодати, как написал, то получаю и с избытком получаю прекрасные плоды добрых надежд, которые постоянно к тебе питал»⁵⁴. Возможность неоднозначного толкования письма Фотия (его следует рассматривать в контексте византийской истории того времени. Известно, что в период правления Македонской династии при Василии I (867—886), после ряда попыток убедить византийских евреев принять христианство, был издан декрет об обязательном и насильственном их крещении⁵⁵. Мы не знаем, были ли крещены местные евреи и что произошло с непокорными. Но вероятнее всего, желание Антония крестить иудеев можно рассматривать в большей степени как «рапорт с мест» о поддержке политики императора⁵⁶), не исключает факта прекращения хазарского господства на Боспоре к началу 70-х гг. IX в.

К указанному времени хазары, в попытке вернуть крымские владения или получить дань, могли совершать походы на полуостров только из-за его пределов⁵⁷, но укрепиться здесь у них больше не получилось.

Необходимо отметить, что один источник все же сообщает о вхождении части Крыма в состав Хазарии в X в. Это так называемая Пространная редакция письма царя Иосифа, согласно которой в состав каганата около 950—960 гг. (различные авторы датируют источник в пределах этих хронологических рамок) входил весь полуостров за исключением Херсона и его ближайшей округи. Однако, как отмечалось исследователями, данные Пространной редакции в отношении крымских владений хазар сильно преувеличены⁵⁸. Поэтому, вероятнее всего, если крымские пункты Пространной редакции и не являются поздней вставкой, а такое мнение высказывалось⁵⁹ (равно как и гипотеза, что Пространная редакция вообще фальсификация⁶⁰), то они отражают более желаемое, нежели реальное. Ведь даже по сообщению Кембриджского документа, который передает нам представления элиты хазарского общества, поселения между Боспором и Херсоном в период правления того же Иосифа являлись «городами Романа»⁶¹, то есть византийскими.

Подтверждением вышесказанному является и договор, заключенный между империей и Киевской Русью в 944 или 945 г. после похода Игоря на Византию. Согласно ему, русские обязуются не нападать на подвластные Константинополю области в Крыму (ст. 8) и защищать их от походов черных болгар (ст. 11)⁶². Здесь нет ни слова о хазарской угрозе. Надо думать, если бы таковая имелась, византийцы не преминули бы вменить в обязанность русским и защиту «Корсунской страны» и от хазар⁶³.

Рассматривая историю Крыма VIII—IX вв., необходимо затронуть еще одну проблему: политической ориентации властей и населения полуострова в период иконоборчества⁶⁴. Долгое время в историографии господствовала точка зрения, что население Крыма заняло оппозиционную по отношению к Константинополю линию. Автором настоящей работы, совместно с А.Г. Герценым было аргументировано мнение, что на всем протяжении иконоборческого периода светские и религиозные власти полуострова стояли на проправительственных позициях.⁶⁵ Эта точка зрения нашла поддержку у большинства современных исследователей.

Примечания

1. Чичуров И.С. Византийские исторические сочинения. М., 1980. С. 62—65, 163—166.

2. Кулаковский Ю.А. Прошлое Тавриды. Киев, 1906. С. 63; Васильев А.А. Готы в Крыму // Известия Государственной академии истории материальной культуры. М.: Л., 1927. Вып. 5. С. 194—195; Якобсон А.Л. Средневековый Крым. С. 28—35; Артамонов М.И. История хазар. Л., 1962. С. 196—198; Плетнева С.А. Хазары. М., 1986. С. 22—23; Очерки хазарской археологии. М.; Иерусалим, 2000 С. 151 —169; Айбабин А.И. Этническая история ранневизантийского Крыма. С. 185—189 и др.

3. Баранов И.А. Таврика в эпоху раннего средневековья. Киев, 1990. С. 148; Сорочан С.Б. Византия IV—IX веков. Этюды рынка. Харьков, 1998. С. 41; Сорочан С.Б. Боспор как византийско-хазарский кондоминимум // Боспор Киммерийский и Понт в период античности и средневековья. Керчь, 2001; Византия и хазары в Таврике: господство или кондоминимум // Проблемы истории, филологии, культуры. М.: Магнитогорск, 2002. Вып. XII; Сорочан С.Б., Зубарь В.М., Марченко Л.В. Жизнь и гибель Херсонеса. С. 209—276; Науменко В.Е. Место Боспора в системе византийско-хазарских отношений // Бахчисарайский историко-археологический сборник. Симферополь, 2001. Вып. 2. С. 346—350.

4. Чичуров И.С. Византийские исторические сочинения. С. 62—63.

5. Там же. С. 163.

6. Там же. С. 64—65.

7. См подр.: Чичуров И.С. Византийские исторические сочинения. С. 124—126; Науменко В.Е. Место Боспора в системе византийско-хазарских отношений. С. 347—348.

8. Напомним, что сочинение Никифора стоит по времени по крайней мере на 30 лет ближе к описываемым событиям, чем произведение Феофана. «Бревиарий» был составлен в 70—80-х гг. VIII в (Чинуров И.С. Византийские исторические сочинения, с. 147), а «Хронография» между 810 и 814 гг. (Там же. С. 18).

9. Чинуров И.С. Византийские исторические сочинения. С. 159.

10. Там же. С. 179.

11. Байер Х.-Ф. История крымских готов как интерпретация Сказания Матфея о городе Феодоро. Екатеринбург, 2001. С. 118.

12. Чинуров И.С. Византийские исторические сочинения. С. 62—65, 163—166.

13. Науменко В.Е. Место Боспора в системе византийско-хазарских отношений. С. 349.

14. Науменко В.Е. Место Боспора в системе византийско-хазарских отношений. С. 348—350.

15. Более подробно данные выводы изложены: Сазанов А.В., Могаричев Ю.М.. Боспор и Хазарский каганат в конце VIII — начале VIII в. Проблема «хазарских слоев» Керчи // Проблемы истории, филологии, культуры. М. Магнитогорск, 2002. Вып. XII; Крым и Хазария в конце VII — середине VIII в. // Проблемы истории, филологии, культуры. М.: Магнитогорск, 2004. Вып. XIIV.

16. Более подробно см. Могаричев Ю.М. О некоторых вопросах истории Крыма середины-второй половины VIII в. // Херсонесский сборник. Севастополь, 2004. Вып. XIII.

17. Плетнева С.А. На славяно-хазарском пограничье. М., 1989. С. 268. Несколько другая интерпретация см. Гадло А.В. Кавказ в IV—X вв. (проблемы этнической истории) Автореф. дисс. ... д-ра ист. наук. М., 1984. С. 25—26; Петрухин В.Я., Раевский Д.С. Очерки истории народов России в древности и средневековье. М., 1998. С. 201. и др.

18. Плетнева С.А. Хазары. С 41. и др.

19. См. подр. Афанасьев Г.Е. Где же археологические свидетельства существования хазарского государства? РА. 2001. № 2. С. 52.

20. Ковалевская В.Б. Связи Восточной Европы в эпоху Хазарского Каганата (на основании анализа массового археологического материала) // Хазарский альманах. Харьков, 2002. Т. 1. С. 66—67.

21. См. напр. Иванов С.А. Миссия восточно-христианской церкви к славянам и кочевникам: эволюция методов // Славяне и их соседи. М., 2001. Вып. 10. С18—19; Константин Багрянородный. Об управлении империей. М., 1989. С. 137, 141. и др.

22. Науменко В.Е. К вопросу о названии и дате учреждения византийской фемы в Таврике // МАИЭТ. Симферополь, 1998. Вып. 6. С. 693—696.

23. Цукерман К. К вопросу о ранней истории фемы Херсона // Бахчисарайский историко-археологический сборник. Симферополь, 1997. Вып. 1. С. 308—310.

24. Васильев А.А. Готы в Крыму. С. 189.

25. Айбабин А.И. Этническая история ранневизантийского Крыма. С. 227.

26. Алексеенко Н.А. Новые находки печатей представителей городского управления Херсона // МАИЭТ. Симферополь, 1996. Вып. 5; Имперская администрация на византийско-хазарском пограничье в Таврике: печати киров Херсона // Боспор Киммерийский и варварский мир в период античности и средневековья. Этнические процессы. Керчь, 2004; См. также: Сорочан С.Б. Раннесредневековый Херсон и «призраки самоуправления» // Херсонесский сборник. Севастополь, 2003. Вып. XII. С. 306.

27. Новосельцев А.П. Хазарское государство и его роль в истории Восточной Европы и Кавказа. М., 1990. С. 151.

28. Герцен А.Г.; Могаричев Ю.М. К вопросу о церковной истории Таврики в VIII в. // Античная древность и средние века. Екатеринбург, 1999. Вып. 30. С. 115.

29. Цукерман К. Венгры в стране Леведии: новая держава на границах Византии и Хазарии ок. 836—889 г. // Материалы по археологии истории и этнографии Таврии. Симферополь, 1998. Вып. 6. С. 318.

30. Васильевский В.Г. Житие Иоанна Готского // Труды. Спб., 1912. Т. 2. Вып. 2. С. 387—390.

31. Auzepy M.-F. Gothie et Crimee de 750 a 830 dans les sources ecclesiastiques et monastiques grecques // МАИЭТ. Симферополь, 2000. Вып. VIII. P. 328.

32. Васильевский В.Г. Житие Иоанна Готского. С. 398.

33. Сорочан С.Б. Византия IV—IX веков: этюды рынка. Харьков, 2001. С. 315; «Carceris habitatores»? Положение Херсона во второй половине IX в. // Боспорские исследования. Симферополь, 2003. Вып. 111. С. 115—116.

34. Сюзюмов М.Я. Византийский город: середина VIII — середина IX в. // Византийские этюды. Екатеринбург, 2002. С. 117.

35. Более подробно об Иоанне Готском см. Герцен А.Г.; Могаричев Ю.М. К вопросу о церковной истории Таврики в VIII в.; Могаричев Ю.М. Крымская агиография как отражение изменений в политической и церковной структуре Таврики иконоборческого периода (к постановке проблемы). С. 266—271.

36. Герцен А.Г. Крепостной ансамбль Мангупа // Материалы по археологии, истории и этнографии Таврии. Симферополь, 1990. Вып. 1. С. 111 —120; Хазары в Доросе-Мангупе // Хазарский Альманах. Харьков, 2002. Т. 1.

37. Репников Н.И. Эски-Кермен в свете археологических разведок 1928—29 гг. С. 140; Веймарн Е.В. Оборонительные сооружения Эски-кермена // История и археология средневекового Крыма. М., 1958. С. 25—26, 54; Баранов И.А. Таврика в эпоху. С. 151—152.

38. Айбабин А.И. Основные этапы истории городища Эски-Кермен. С. 47; Этническая история. С. 210.

39. Герцен А.Г. Византийско-хазарское пограничье в Таврике // История и археология Юго-Западного Крыма. Симферополь, 1992. С. 61—62.

40. Герцен А.Г.; Могаричев Ю.М. К вопросу о церковной истории Таврики в VIII в.

41. Васильев А.А. Готы в Крыму. С. 217—218.

42. Там же. С. 218.

43. Бородин О.Р. Равеннский экзархат. Византийцы в Италии. Спб., 2001. С. 341.

44. Цукерман К. К вопросу о ранней истории фемы Херсона. С. 320; Айбабин А.И. Этническая история ранневизантийского Крыма. С. 215—216; Дагрон Ж. Двуликий Крым // МАИЭТ. Симферополь, 2000. Вып. VIII. С. 297—298.

45. Справедливости ради отметим, что не все исследователи считают «венгерскую угрозу» причиной создания фемы.

46. Цукерман К. К вопросу о ранней истории фемы Херсона. С. 320; Венгры в стране Леведии: новая держава на границах Византии и Хазарии ок. 836—889 г. С 678.

47. Сказания о начале славянской письменности. М., 1981. С. 77—86.

48. Могаричев Ю.М. К вопросу о политической ситуации в Таврике в середине IX в. // Сборник Русского исторического общества. М., 2002. № 4 (152). С. 52.

49. Ягич И.Ф. Вновь найденное свидетельство о деятельности Константина Философа, первоучителя славян св. Кирилла // Приложение к 72-му тому Записок императорской академии наук. 1893. № 6. С. 9—11.

50. Айбабин А.И. Этническая история ранневизантийского Крыма. С. 221.

51. Ягич И.Ф. Вновь найденное свидетельство о деятельности Константина Философа, первоучителя славян св. Кирилла. С. 10.

52. Цукерман К. Венгры в стране Леведии: новая держава на границах Византии и Хазарии ок. 836—889 г. С. 677.

53. Айбабин А.И. Этническая история ранневизантийского Крыма. С. 222.

54. Байер Х.-Ф. История Крымских готов... С. 118—119.

55. Васильев А.А. История Византийской империи. Время до Крестовых походов. Спб., 1998. С. 437; Хазанов А. Евреи в раннесредневековой Византии // Вестник Еврейского университета в Москве. М.: Иерусалим, 1994. № 1 (5). С. 25.

56. Могаричев Ю.М. К вопросу о «хазарском наследстве» (хазарские иудеи и проблема происхождения караимов и крымчаков) // Проблемы истории, филологии, культуры. М. — Магнитогорск, 2001. № 10.С. 273.

57. Цукерман К. Венгры в стране Леведии: новая держава на границах Византии и Хазарии ок. 836—889 г. С. 678—679.

58. Герцен А.Г. Византийско-хазарское пограничье в Таврике // История и археология Юго-Западного Крыма. Симферополь, 1993. С. 63.

59. Коковцов П.К. Еврейско-хазарская переписка в X в. Л., 1932. С. 108—109; Хвольсон Д.А. Надгробные надписи из Крыма и надгробные и другие надписи из иных мест в древнем еврейском квадратном шрифте, а также образцы шрифтов из рукописей от II—XV столетия. Спб., 1884. С. 500.

60. Бушаков В. Етмологія кримських топонімів у зв'язку з вивченням історії Криму // Східний Світ. К., 1994. № 1—2; Обзор литературы и опровержение см. Артамонов М.И. История хазар. С. 9—10, 30.

61. Голб Н. Прицак О. Хазарско-еврейские документы X века. М:Иерусалим, 1997. С. 141.

62. Полное собрание Русских летописей. Л., 1926. Т. 1. С. 51; Левченко М.В. Очерки по истории русско-византийских отношений. М., 1956. С. 162.

63. Отметим, что нет никаких оснований отождествлять хазар с черными булгарами. Константин Багрянородный однозначно разделяет эти два политических образования (Об управлении империей. С. 53)

64. Инициатором иконоборчества (началось в 726 г.) явился византийский император Лев III Исавр (717—741 гг.), затем эту политику проводил его преемник Константин V Копроним (741—775 гг.). Формально иконоборчество возникло как движение против почитания икон, распространение которых представлялось части византийского общества во главе с императорами как усиление языческих традиций, возврат к идолопоклонству. В настоящее время среди ученых существуют разногласия по поводу происхождения этого явления, движущих сил, социальной базы и т.д. Вероятно, оно зародилось как протест против богатой городской церкви, многочисленного монашества. Запрет устанавливать иконы и изъятие у церкви земель вызвали сопротивление у части общества. Оппозицию правительству составили в основном старое городское духовенство, монашество, остатки прежней знати (в отличие от новой, провинциальной, поддержавшей императоров) и значительная часть зависимого от них городского торгово-ремесленного населения и бедноты. Сопротивление иконопочитателей было настолько сильным, что императоры были вынуждены перейти к репрессиям: часть монастырей была закрыта, монахов отдавали в солдаты, насильно женили. Это вызвало монашескую иммиграцию в места, где власть императоров была слабой. Выделяется два этапа и истории иконоборчества: первый — 726—787 гг., когда при императрице Ирине первый раз было восстановлено почитание икон, и второй — 815—843 гг., когда власти вернулись к иконоборчеству при императоре Льве V и окончательно упразднено в 843 г. при Михаиле III.

65. Герцен А.Г.; Могаричев Ю.М. Иконоборческая Таврика // Византия и средневековый Крым. Античная древность и средние века. Барнаул, 1992. Вып. 26; К вопросу о церковной истории Таврики в VIII в. // Античная древность и средние века. Екатеринбург, 1999. Вып. 30; О времени и причинах возникновения пещерных монастырей Таврики // Крымский музей. — Симферополь: Таврия, 1995. — № 1; О некоторых вопросах истории Таврики иконоборческого периода в интерпретации Х.-Ф. Байера // Материалы по археологии, истории и этнографии Таврии. — Симферополь, 2002. Вып. IX; Могаричев Ю.М. Пещерные сооружения средневековых городищ Юго-Западного Крыма // Проблемы истории «пещерных городов» в Крыму. Симферополь, 1992. С. 84—95;