Крым в «народной истории» Кондратия Рылеева

Далекая Таврида всегда привлекала к себе внимание любознательных и творческих людей. Но именно пушкинское время можно назвать «золотым веком» крымской темы в отечественной словесности. Один из примеров тому — творчество К. Рылеева. Каков же Крым в поэзии и прозе вождя декабрьского восстания 1825 года?

Крымские мотивы появились впервые в его думах.

Самые ранние из них мы находим в биографической справке, написанной к думе «Курбский» (1821). Историк П.М. Строев сообщает: «В Казанском походе, при отражении крымцев от Тулы (1552) и в войне Ливонской (1560) он оказал чудеса храбрости» [1].

Князь Андрей Михайлович Курбский, некогда «друг Иоанна Грозного», бежал из-за преследований царя в Польшу. «Отсюда Курбский вел бранную и язвительную переписку с Иоанном; а потом еще далее простер свое мщение: забыл отечество, предводительствовал поляками во время их войны с Россиею и возбуждал против нее хана Крымского» [2].

В биографии героя думы «Богдан Хмельницкий» (1821), составленной, вероятно, Рылеевым, отмечается: «Он (Богдан Хмельницкий — авт.) вошел в связи с крымцами, призвал их на помощь и с лишком четыре года противостоял полякам» [3].

К.Ф. Рылеев. Рисунок О.А. Кипренского

А в справке к думе «Артемон Матвеев» (1822) П.М. Строев писал о ее герое: «В правление царя Алексея Михайловича он отличился доблестями на поприще военном и политическом: сражался с поляками, шведами и татарами...» [4].

Следующая справка, написанная самим К. Рылеевым, относится к думе «Петр Великий в Острогожске»: «Петр Великий, по взятии Азова (в августе 1696 года), прибыл в Острогожск. Тогда приехал в сей город и Мазепа, охранявший у Коломака¹ вместе с Шереметевым пределы России от татар» [5]. В самом же тексте думы автор вопрошает:

«Где ж свидание с Мазепой
Дивный свету царь имел?»

И в следующей строфе мы находим ответ:

«Там, где волны Острогощи
В Сосну тихую влились;
Где дубов тенистых рощи
Над потоком разрослись;
Где с отвагой молодецкой
Русский крымцев поражал...» [6]

Большая часть дум была издана в 1825 году отдельной книгой. Среди произведений, не вошедших в это издание, интерес для нас представляет дума «Владимир Святый», рассказывающая о том, как киевский князь, мучимый грехом братоубийства, вдруг «видит старца пред собою!». «Крести себя, крести народы!» — восклицает в разговоре с ним посол творца, — и ты себя спасешь» [7].

«Наутро звук трубы призывный —
И рать Владимира
  к Херсону понеслась...» [8].

Здесь автор обратился к теме легендарного крещения князя Владимира, согласно известной легенде происшедшего в средневековом крымском городе Херсоне, опорном пункте византийцев на полуострове, в античное время называвшемся Херсонесом.

Легко заметить несоответствие между образами, созданными К. Рылеевым и их прототипами, показанными в биографических справках. Мысли, речь, поведение героев не соответствуют историческим эпохам, времени, когда они жили и действовали. Богдан Хмельницкий, Курбский и другие герои дум мыслят как декабристы, говорят используя декабристские слова-сигналы. Перед нами «не реальные политические деятели, а поэтические идеалы ревнителей «общественного блага», люди, мыслящие свободолюбивыми поэтическими категориями 20-х годов XIX столетия» [9]. Курбский назвал Ивана Грозного «тиран отечества драгова» [10], а Богдан Хмельницкий призывает бороться с врагами тех «кто рабству смерть предпочитает, кому всего дороже честь» [11].

Мазепа. Со старинной литографии

Почему так? Вспомним о цели автора, продекларированной им во вступлении к сборнику 1825 года: «Напоминать юношеству о подвигах предков, знакомить его со светлейшими эпохами народной истории» [12]. Автор выполняет эту задачу как поэт-декабрист, преследуя агитационные цели. Но поскольку речь идет все же об исторических лицах, Кондратий Федорович прилагает к стихотворным текстам биографические справки, содержащие, в соответствии с действительностью, крымские страницы жизни его героев. С этой же целью он изучал труды историков, о чем свидетельствует, например, его письмо к Ф.В. Булгарину 20 июня 1821 года из Острогожска: «В своем уединении прочел я девятый том Русской Истории! ...Ну, Грозный! Ну, Карамзин! — Не знаю, чему больше удивляться, тиранству ли Иоанна или дарованию нашего Тацита. Вот безделка моя — плод чтения девятого тома» [13]. В данном случае речь идет об «Истории государства Российского» Н.М. Карамзина, откуда поэт позаимствовал сюжеты «Курбского» и других дум.

В 1823—1824 годах Рылеев создал поэму «Войнаровский», имеющую, как отметил В. Афанасьев, «особенные жанровые признаки — рылеевские, выработанные в его думах. Переход от думы к поэме совершился у Рылеева легко и логично. Там и здесь — исторический сюжет. Гражданские идеи. Монолог героя как основа произведения» [14]. Это первая историческая поэма романтического типа в русской литературе. Пушкин, достаточно критически относившийся к поэзии декабриста, писал в январе 1824 года: «С Рылеевым мирюсь. «Войнаровский» полон жизни» [15].

Титульный лист первого издания «Дум» К.Ф. Рылеева

Как в думах, текст поэмы предваряется «Жизнеописаниями» Мазепы и Войнаровского, составленными декабристами А.О. Корниловичем и А.А. Бестужевым. Заглянем в «Жизнеописание Мазепы»: «Самойлович, заметив в нем хитрый ум и пронырство, увлеченный его красноречием, употреблял его в переговорах с царем Федором Алексеевичем, с крымским ханом и с поляками. В Москве Мазепа вошел в связи с первыми боярами царского двора и после неудачного похода любимца Софии князя Василья Васильевича Голицына в Крым в 1687 году, чтоб отклонить ответственность от сего вельможи, он приписал неуспех сей войны благодетелю своему Самойловичу...» [16]. Вскоре Мазепа становится гетманом. «Между тем война с крымцами не уставала: поход 1688 года был еще неудачнее прошлогоднего; здесь в то время произошла перемена в правлении. Владычество Софии и ее любимца кончилось, и власть перешла в руки Петра. Мазепа, опасаясь разделить несчастную участь с вельможею, которому он обязан был своим возвышением, решился объявить себя на стороне юного государя, обвинил Голицына в лихоимстве и остался гетманом.

Утвержденный в сем достоинстве Мазепа всячески старался снискать благоволение российского монарха. Он участвовал в Азовском походе; во время путешествия Петра по чужим краям счастливо воевал с крымцами...» [17].

Титульный лист поэмы «Войнаровский». Рукописный вариант. 1826 год

В «Жизнеописании Войнаровского» А.А. Бестужев отметил дипломатические способности героя: Мазепа «не раз посылал его из Бендер к хану крымскому и турецкому двору, чтобы восстановить их противу России» [18].

И опять-таки, Войнаровский Рылеева далек от прототипа.

К.Ф. Рылеев. Художник Белл. 1815 год

Предпослав к поэме его биографию, Рылеев подчеркнул, что речь идет о подлинном историческом лице. В то же время «поэтизируя прошлое в соответствии со своей целью, Рылеев насыщает события несвойственным им психологическим содержанием» [19]. Если бы он показал своего героя таким, каким он изображен в бестужевском «Жизнеописании...», его цель не была бы достигнута.

В «Примечаниях к первой части «Войнаровского» тоже есть «крымские строки».

Автограф рукописи К.Ф. Рылеева

Объясняя, например, что такое толокно, автор сообщает, что «в дальних своих походах, как ныне в чумакованье, то есть в поездках за рыбою и солью, малороссияне запасались всегда небольшим количеством толокна или гречневых круп для кашицы, которую называют они кулиш ...Идучи обозом, они останавливаются в поле, разводят огонь и ...садятся за кашицу, которую варит для них ...кашевар.

Кто едет в осеннюю ночь по степным полям Полтавской, Екатеринославской, Херсонской и Таврической губерний, тому часто случается видеть несколько таких огней, мелькающих, как звездочки, в разных расстояниях на гладкой необозримой равнине» [20].

К.Ф. Рылеев. Рисунок А.С. Пушкина

В примечании 18, объясняя термин «курганы», автор заметил: «Курганы сии служили иногда общими могилами на местах столь частых сшибок, бывавших у малороссиян с всегдашними их врагами татарами; и... поляками...».

Титульный лист «Полярной звезды». 1823 год

«Иногда же целый ряд таковых курганов, идущий на далекое пространство по одному направлению, подобно цепи гор, служил как бы ведетами или подзорными возвышениями для наблюдения за неприятелем. Таковых курганов много можно видеть по древним границам Малороссии и Украины с Ордою крымскою, особливо в губерниях Слободско-Украинской и Полтавской» [21].

Развалины Херсонеса. Литография из «Путешествия по всему Крыму...» П. Сумарокова. 1799 год

В первой части поэмы, в монологе Войнаровского звучат его воспоминания о совместных военных походах с полковником Палеем:

«Враг хищных крымцев, враг поляков,
Я часто за Палеем вслед,
С ватагой храбрых гайдамаков
Искал иль смерти, иль побед». [22]

Как рассказывал Войнаровский академику Миллеру, во время одного из боев с поляками, складывавшегося для гайдамаков удачно, их подстерегла неожиданность:

«Вдруг слышим крымцев дикий глас...
Поля и стонут и трясутся...
Глядим — со сторон на нас
Толпы враждебные несутся...» [23].

Войнаровский вынужден был покинуть поле боя, о чем говорится в его монологе:

«Уж Крыма хищные сыны
За мною гнаться перестали,
За рубежом родной страны
Уж хутора вдали мелькали.
Уж в куренях я зрел огонь,
Уже я думал — вот примчался!
Как вдруг мой изнуренный конь
Остановился, зашатался...» [24].

С 1824 года Кондратий Федорович начал писать поэму «Наливайко», о руководителе восстания 1594—1596 годов против Польши. Видимо, первоначально Рылеев предполагал описать поход на крымских татар в 1594 году. Это было важное событие в жизни Северина Наливайко, поскольку именно эта кампания, начатая при содействии поляков, помогла ему собрать и вооружить войско. В дальнейшем упоминание о крымцах было снято.

В своей «Исповеди» Наливайко говорит о проблемах родины:

«Чтоб Малороссии родной,
Чтоб только русскому народу
Вновь возвратить его свободу, —
Грехи татар, грехи жидов,
Отступничество униатов,
Все преступления сарматов
Я на душу принять готов» [25].

К концу 1824 — началу 1825 годов относится «Гайдамак», отрывок из поэмы, связанный с рылеевским замыслом поэмы «Мазепа». Содержание отрывка таково: два запорожских казака «ночью близ кургана» ждут своего товарища, уехавшего «недалеко», в сторону Днепра. Беспокоясь о нем, они «говорили меж собою»:

«Не подстерег ли удальца
В глуши татарин кровожадный?» [26].

Один из них в разговоре вспомнил:

«Я хорошо тот помню день,
Когда пришел он в наш курень
И клятву дал быть гайдамаком,
За Сечь свободную стоять
И вечно ненависть питать
И к хищным крымцам
  и к полякам» [27].

«Суров, один и одинок», этот романтический герой «будто чахнет средь покоя;» «его душе нужна война»:

«Толпой и крымцы и поляки
Не раз гонимы были им» [28].

Сохранилась также рылеевская заметка, вероятно, 1825 года, «Об Острогожске», предназначавшаяся, возможно, в качестве примечания к думе «Петр Великий в Острогожске». Автор отмечает, говоря о живших в этом городе заднепровских казаках: «За верные службы свои против ногайцев и крымцев (от коих впоследствии почти целый век оберегали они границы России) ...получили они от царя похвальные грамоты...» [29]. Речь идет об Алексее Михайловиче, по чьему указу был построен город в 1652 году.

К.Ф. Рылеев. Миниатюра неизвестного художника. Начало XIX века

Прочитав все эти фрагменты, историк скажет: речь идет о Крыме времен средневековья, времен Крымского ханства, бывшего тогда внешним фактором, веками влиявшим на исторические судьбы Польши, России, Украины и других стран.

Титульный лист рукописного варианта «Дум» К. Рылеева. 1825 год

Как далеко все это, например, от ультраромантического образа пушкинской Тавриды, и как это напоминает строки позднего Пушкина, выступившего как историк-исследователь в «Истории Петра» и других произведениях!

Декабрьское восстание 1825 года. Акварель К. Кольмана

Исключением являются строки из думы «Владимир Святый», отсылающие читателя в раннесредневековый Херсон (Херсонес).

«Крымские» строки в данном случае — составная часть биографий, примечаний, поэтических фрагментов, воссоздающая историческую ситуацию, страницы биографий и черты характеров рылеевских героев, бывших историческими лицами. Они же помогли Рылееву создать своего романтического героя, противопоставить борца и страдающего гражданина разочарованному герою Байрона и Пушкина.

Собрание декабристов в квартире К.Ф. Рылеева накануне восстания. Рисунок Д. Кардовского

Историки П.М. Строев, А.О. Корнилович, писатель А.А. Бестужев и сам Кондратий Рылеев внесли в биографические справки «крымские» эпизоды из жизни героев. «Крымские строки в поэмах, думах и заметке «Об Острогожске» стали также «плодом чтения» автором исторической литературы.

Не появиться они не могли: творческая задача автора требовала исторической достоверности в жизнеописаниях героев и воссоздания исторической ситуации того времени, когда они действовали.

В.К. Кюхельбекер (с пистолетом и палашом) и К.Ф. Рылеев на Сенатской площади 14 декабря 1825 года. Рисунок А.С. Пушкина

Из фрагментов дум и поэм Рылеева сложился собирательный реалистический образ средневекового Крыма, черты которого проступают в поэзии Кондратия Федоровича через стихию борьбы и отвагу его героев.

Литература

1. Рылеев К.Ф. Сочинения. — М., 1988. — С. 155.

2. Там же.

3. Там же. — С. 172.

4. Там же. — С. 176.

5. Там же. — С. 179.

6. Там же. — С. 180.

7. Там же. — С. 197.

8. Там же.

9. Песков А.М. Поэт Рылеев // Рылеев К.Ф. Сочинения. — М., 1988. — С. 14

10. Там же. — С. 156.

11. Там же. — С. 174.

12. Там же. — С. 114.

13. Рылеев К.Ф. Сочинения. — Л., 1987. — С. 293.

14. Афанасьев В. Рылеев. — М., 1982. — С. 158.

15. Там же. — С. 163.

16. Рылеев К.Ф. Сочинения. — М., 1988. — С. 203

17. Там же.

18. Там же. — С. 206

19. Песков А.М. Поэт Рылеев // Рылеев К.Ф. Сочинения. — М., 1988. — С. 13

20. Там же. — С. 241—242.

21. Там же. — С. 242.

22. Там же. — С. 215—216.

23. Там же. — С. 216.

24. Там же. — С. 217.

25. Там же. — С. 248.

26. Там же. — С. 253.

27. Там же. — С. 254.

28. Там же. — С. 255.

29. Там же. — С. 279.

Примечания

1. Местечко, ныне пгт Харьковской области на р. Коломак.