Эвакуация. Начало красного террора

7 ноября 1920 года Красная армия прорвала первую линию Перекопских оборонительных укреплений и лавиной устремилась в глубь полуострова. Главнокомандующий Белой армией генерал Петр Николаевич Врангель объявил приказ об эвакуации своих войск, разрешая присоединить к ним всех желающих. В мгновение ока население раскололось на тех, кто решился уехать и тех, которые не могли или не хотели расставаться с родиной.

Отплытие кораблей из Ялты проходило при огромном скоплении народа в течение двух дней, о чем существует масса свидетельств, зафиксированных памятью современников и кинокамерой, которую, очевидно, держал в руках Александр Алексеевич Ханжонков. Эти бесценные кадры совсем недавно были воскрешены в фильме Никиты Михалкова «Русские без России».

Эвакуация из Ялты. Середина ноября 1920 г. Кадры документальной кинохроники

В них запечатлена общая панорама Ялты, Поликуровский холм, увенчанный храмом Святого Иоанна Златоустого, стоящие у мола корабли, поднимающиеся по трапу пассажиры и огромная толпа провожающих. Попробуем остановить мгновение. Вот в первом ряду оцепления стоит пожилой сивоусый полковник. Рядом с ним другой офицер. Все остальные в штатском платье. Большинству из них суждено погибнуть в ближайшие два-три месяца.

Ялтинский мол (вверху) и посадка на корабль. Ноябрь 1920 г. Кадры документальной кинохроники

Ровно через три дня после отхода последнего корабля с беженцами, 17 ноября 1920 года, в застывшей от ужаса Ялте появились красные и заработали Чрезвычайные «тройки». Все, кто прежде служил старому режиму, поверив обещаниям амнистии в случае регистрации, потянулись на сборные пункты. Среди нескольких тысяч бывших военнослужащих, пленных и гражданских лиц были мужчины и женщины разных профессий и занятий, представители всех сословий и разных национальностей, старики, юноши, а порой еще совсем дети. Под места предварительного заключения наскоро приспосабливали подвалы некоторых зданий в центре города. Самый страшный подвал, прозванный народом «аквариумом» (там люди стояли по колено в воде), находился на Виноградной улице. Редко кому удавалось вернуться живым.

Александр Ханжонков. Ростов-на-Дону, 1890-е годы. Фотография В. Петрыковского. Собрание И.А. Орловой (Ялта)

Первые массовые расстрелы начались за три дня до праздника «Знамение» иконы Пресвятой Богородицы Курской-Коренной, память которой православный народ отмечал 10 декабря.

Накануне вечером в переполненных ялтинских храмах «единеми усты и единем сердцем» возносились последние слова молитвы: «Помяни, Пресвятая Дево, по имени всех предстоящих и молящихся и вся люди, требующие Твоего утешения, помощи и милосердия. Ты убо веси тайная сердец наших. Тем же всем по потребе их прошения исполни. Изряднее же заблудших обрати к покаянию, нас же всех умудри светом Евангельский любви и добрых дел. Архипастыри и пастыри, и вся верные в православии до смерти тверды покажи, в Царство Небесное управи и со Христом жити сотвори во веки веков. Аминь.»

Вспоминая много лет спустя своего первого духовника — ялтинского священника отца Сергия Щукина, будущая настоятельница русского православного монастыря Пресвятые Покрова Божией Матери во Франции мать Евдокия, — а тогда жительница Ялты Екатерина Куртен, в замужестве Мещерякова, — свидетельствовала: «С 7 декабря под руководством Белы Куна начались расстрелы «в порядке проведения Красного террора». Официально известно, — писала она, — что в Ялте должно было быть расстреляно 6000 человек. Эти расстрелы происходили за городом, в лесу, на даче присяжного поверенного Фролова-Багреева и закончились 25 марта 1921 года. Потом наступила передышка»¹.

Е.Ю. Концевич и Е.Э. Куртен (будущая игуменья Евдокия). Ялта, 1917 г.

Увы, точное количество расстрелянных в Ялте, тем более — по всему Крыму, до сих пор не удалось установить. Среди погибших оказался и сын выдающегося русского писателя Ивана Шмелева — Сергей. Через несколько лет после отъезда за границу Иван Сергеевич дал показания защитнику русского офицера Конради, застрелившего советского дипломата Воровского в знак возмездия за крымский террор. Ссылаясь на рассказ доктора, «заключенного с его сыном в Феодосии, в подвале Чеки», Шмелев привел страшную даже для тех лет статистику: «За время террора, за 2—3 месяца, конец 1920 и начало 1921 года в городах Крыма: в Севастополе, Евпатории, Ялте, Феодосии, Алупке, Алуште, Судаке, Старом Крыму и пр. местах, было убито, без суда и следствия, до ста двадцати тысяч человек — мужчин и женщин, от стариков до детей. Сведения эти собраны по материалам бывших Союзов врачей Крыма». «Свидетельствую, — настаивал на своих показаниях писатель, — в редкой русской семье в Крыму не было одного или нескольких расстрелянных»².

Примечания

1. Игуменья Евдокия. Евангелие осуществимо на земле. — Вестник РХД, № 122,1977. — С. 126—127. (Полный текст статьи с любезного согласия Н.А. Струве печатается в 3-й части книги).

2. Цит. по статье Елены Осьмининой «Шмелев: трагедия в Крыму» (ж. «Дон», 1990, № 11. С. 152).