Е.В. Вульф. «Флора Крыма»

Фундамент систематического изучения природы и в частности растительности Крыма был заложен знаменитым исследователем природы России, академиком Петром Симоном Палласом.¹ Осенью 1793 г. Паллас совершил свое первое путешествие в Крым, продолжавшееся около года. Результатом его явилось опубликованное в 1795 г. блестящее обозрение Крыма и список 987 видов растений, давший первые точные данные о флоре Крыма. В 1795 г. Паллас вторично приехал в Крым, где прожил 15 лет и уехал отсюда к себе на родину в Берлин лишь за год до своей смерти. К этому второму пребыванию Палласа по флоре Крыма относятся лишь две работы монографического характера.

Сочинения Палласа создали возможность дальнейшего развития знании о растительности Крыма.

Именем Палласа мы можем охарактеризовать этот первый начальный период в истории изучения флоры Крыма. Со вторым периодом в этом исследовании неразрывно связано имя Христиана Стевена.² Х. Стевен поселился в Крыму в 1806 году и прожил в нем до самой своей смерти (1863 г.). Его неутомимая почти 60-летняя деятельность по изучению растительности Крыма и развитию его сельского хозяйства выразилась особенно в опубликовании ряда замечательных статей, посвященных флоре Крыма и создании Никитского Ботанического Сада,³ основанного герцогом Ришелье в 1811 г. и ставшего известным всей Европе.

Путешествие Палласа в Крым послужило началом целого ряда аналогичных посещений, совершенных выдающимися исследователями и учеными не только России, но всей Европы, из которых отметим путешествие, организованное А. Демидовым, в котором ботанические исследования были поручены Левелье. Все развивавшаяся в то время в строго научном направлении деятельность Никитского Сада давала достаточно материала для дальнейшего обогащения знаний о флоре Крыма.

Солянка (Salicornia herbacea)

Весь этот сырой материал, подвергнутый критической переработке, был сведен воедино в основной работе Хр. Стевена, выпущенной им незадолго до его смерти и носящей скромное заглавие: «Список видов дикорастущих на Крымском полуострове». Эта работа представляет из себя сводку всего, что было сделано в области изучения растительности Крыма в течение первых 50 лет, и с полным правом может именоваться первой флорой Крыма.

С 60-х годов, после смерти Стевена, и до конца 80-х годов — исследование флоры Крыма сильно замирает, и одновременно с этим прекращается на ряд десятилетий деятельность Никитского Сада как ботанического учреждения.

Новый период в истории изучения растительности Крыма связан с созданием Петроградским обществом естествоиспытателей по мысли известного зоолога К.Ф. Кесслера особого «Крымского комитета» по исследованию природы Крымского полуострова.

Исследование растительности Крыма было поручено В. Аггеенко, проработавшему в Крыму ряд месяцев в 1885—86 гг., а затем еще раз посетившему Крым в 1900 г. Результатами этих исследований, охвативших весь Крымский полуостров, явился ряд работ, в которых имеются многочисленные и часто очень ценные материалы для флоры Крыма.

Долина р. Салгира.

С 1914 г. изучение флоры Крыма вступает в последнюю фазу: с этого года деятельность Никитского Сада опять возвращается к ботаническим задачам, бывшая при нем ботаническая лаборатория вырастает в Ботанический отдел,⁴ основывается гербарий, организуются ботанико-географические исследования, а также планомерные сборы растительности в местах, посещавшихся до сего времени лишь случайно.

Основание в Симферополе Крымского университета и при нем Ботанического кабинета с гербарием окончательно поставили дело изучения флоры Крыма на здоровую почву исследования не случайными наездами, а планомерной работой, что не имело места с момента смерти Х. Стевена и не могло не отразиться отрицательным образом на исследовании всего периода с 1860 по 1914 гг.

Этот случайный характер исследования обусловил поверхностность знаний о флоре Крыма. В настоящее время относительно хорошо известен лишь видовой состав растительности горной части Крыма, но критическое изучение и выяснение характера распространения видов в Крыму составляет задачу дальнейшей работы.⁵

Общий облик растительности Крыма. После богатых растительностью Днепровских и Мелитопольских степей, в особенности если проезжать их в первую половину лета, когда трава еще не скошена и не выгорела, когда хлеба еще не убраны, присивашский район, отделяющий Крымский полуостров от материка, поражает бедностью своей природы. Путешественник, попадающий впервые в Крым, переехав через Чонгарский мост или Перекопский перешеек, не может не быть разочарован бедностью и чахлостью приземистой растительности, между которой повсюду просвечивает сероватая, солончаковая почва. И только чернеющий вдали силуэт Чатырдага как бы «вещает», выражаясь словами крымского судьи екатерининских времен Сумарокова, «что не все в Тавриде мертво и бесплодно — приближься и посмотри».

Ковыль

Степи. Крымский полуостров может быть разделен на две неравные части: меньшую горную часть, образующую южную часть полуострова и большую равнинную, занимающую всю северную часть полуострова и переходящую в Перекопский перешеек, соединяющий Крым со степями южной России. Эта равнинная часть полуострова покрыта травянистой растительностью, представляющей крымские степи.

Эти последние в конце третичного периода были еще покрыты водами Понтического моря, которое постепенно усыхало в направлении от центра полуострова к его периферии. Освобождающиеся из-под моря участки суши постепенно заселялись растениями, вследствие этого вдоль северного побережья Крыма расположена местность наиболее поздно вышедшая из-под моря, наиболее бедная растительностью.

Здесь, в тех местах, где береговая полоса постепенно спускается к морю, не образуя крутого обрыва, лежит узкая полоса мокрых солонцов с характерной солончаковой растительностью (солянка — Salicornia herbacea и др.), принимающей к осени красноватый оттенок. Дальше от моря солонцы делаются более густыми, и на них появляется еще ряд других солончаковых растений, уже более густо покрывающих почву (сочновлагалищник — Halocnemum strobilaceum, франкения — Frankenia hirsuta, торичник — Spergularia marginata, кермек — Statice caspia и друг.), но тем не менее ландшафт сохраняет еще полупустынный характер.

К югу отсюда местность постепенно повышается, а вместе с тем параллельно идет постепенное увеличение гумусности почвы и количества атмосферных осадков, а также и обогащение растительности. Прибрежные солонцы переходят в полынковые степи с наиболее характерным для них растением полынью — Artemisia maritima, придающим серую окраску всему пейзажу. Местами среди бедной растительности этой полосы степи появляется ковыль-тырса — Stipa capillata.

Сумах

Еще ближе к центру полуострова, еще дальше на юг полынковая полоса сменяется разнотравной степью. Здесь главную массу растительности образуют двудольные растения, из которых мы отметим:⁶ бюффония — Buffonia tenuifolia, коровяк — Verbascum ovalifolium, шалфей — Salvia nutans и austriaca, астрагал — Astragalus onobrychis, юринея — Jurinea stoechadifolia, василек — Cenlaurea orientalis, смолевка Silene wolgensis и densiflora; из злаков: костер — Bromus riparius, тонконог — Koeleria brevis и gracilis, овечья овсяница — Festuca ovina sulcata, и ковыли — Stipa Lessingiana s. sp. Brauneri и capillata.

Лесо-степь. Еще более к югу, на широте несколько севернее Симферополя — Карасубазара, с началом третьей горной гряды, пересекающей здесь полуостров, мы вступаем в район предгорий, в район крымской лесо-степи. Здесь и на самой гряде, и между нею и второй грядой, проходящей несколько южнее, и немного к югу от последней, местами расположены небольшие древесные заросли. Это так называемые здесь «дубки». Еще лет десять тому назад эти «дубки» представляли из себя небольшие, низкорослые лески, сейчас же деревья, в большинстве из них, все вырублены, и только их корневая поросль свидетельствует о прежних «дубках». Древесная растительность последних образована дубом — Quercus pubescens и sessiliflora, грушей — Pirus communis, elaeagrifolia и torminalis, берестом — Ulmus glabra, кустарниками: боярышником — Crataegus monogyno, терном — Prunus spinosa, кизилом — Cornus mus, орешником — Corylus Avellana, сумахом — Rhus cotinus, шиповником — Rosa canina, gallica и pimpinellifolia.

Травянистая растительность представлена частью степными видами, частью видами, характерными для лесо-степи. Здесь могут быть отмечены следующие, характерные для «дубков» растения: красный пион — Paeonia tenuifolia, горицвет — Adonis vernalis, асфоделина — Asphodeline taurica, ковыли — Stipa Lessingiana, s. sp. Brauneri, Graffiana и capillata, ирис — Iris pumila, бобовник — Amygdalus папа, фиалки — Viola odorata, sepincola и ambigua, силер — Siler trilobum, купена — Polygonation latifolium, лен — Linum nervosum, ясенец — Dictamnus albus, клевер — Trifolium pannonicum, чертополох — Carduus arctioides и другие.

Такие «дубки» сосредоточены преимущественно в окрестностях Симферополя, хотя встречаются и в других местах предгорий, причем они имеют здесь разные названия: к западу от города, на третьей гряде «ближние» и «дальние» дубки, к востоку, между третьей и второй грядами «Беки-Элинские» (лучше всего сохранившиеся) и «Ливенские» дубки, к югу от города — «Чумакарки» и другие.⁷

Буковый лес в Заповеднике

Размеры этих насаждений и высота их древостоя увеличиваются так же, как и количество их при дальнейшем движении к югу. Эти небольшие пятна древесной растительности среди окружающей их степи, постепенно разрастаясь, занимают доминирующее положение, так что в конце концов уже степь оказывается вкрапленной среди древесной растительности. Еще дальше степь уже окончательно исчезает, уступая место высокоствольному дубовому лесу.

Среди этой отчасти степной, отчасти низкорослой древесной растительности уже издали выделяются богатством и пышностью своей растительности долины рек, берущих начало в горной части Крыма и текущих через степи к берегам Черного и Азовского морей.

Леса — район дуба. Горная часть полуострова во всю свою ширину, начиная приблизительно от второй гряды и к югу примерно до того места, где меловые отложения сменяются юрскими и сланцами Таврической формации, занята дубовыми насаждениями (Quercus siliflora и pedunculata), размеры которых увеличиваются по мере приближения к югу. В этих лесах преобладающим растением является дуб с примесью граба, а местами и осины, груши, клена и ясеня. В западной части этого района, примерно от Бахчисарая, группами или целыми насаждениями здесь растет также и крымская сосна Pinus Laricio v. Pallasiana.

Там, где насаждения не достигают большого возраста и остаются светлыми, в них имеется богатый подлесок из орешника, кизила, сумаха — Rhus cotinus, боярышника и грабовника — Carpinus orientalis, местами, в особенности в западной части района, и колючего можжевельника — Juniperus oxycedrus. В некоторых местах, как, например, в районе Бахчисарая, Карасубазара и Старого Крыма, заросли сумаха достигают очень больших размеров, вследствие чего здесь сосредоточены промышленные районы сбора листа сумаха как дубильного материала.⁸

Бук

Район бука. На границе меловых и юрских отложений почти повсеместно дубовые леса сменяются буковыми. Эта смена стоит в связи не с почвенными условиями, а с высотой места и влажностью воздуха. С началом юрских отложений начинается резкое поднятие местности над уровнем моря, не прекращающееся до вершины главного хребта — Яйлы. Вместе с этим всему этому району присуще наибольшее количество атмосферных осадков⁹, которые, благодаря высоте места над уровнем моря, обусловливают значительную влажность воздуха. Бук, легко борющийся с засушливостью почвы, не переносит сухости воздуха, почему ему только здесь создаются вполне благоприятные для произрастания условия.

Главную массу растительности лесов этого района образует бук¹⁰, в соединении с грабом — Carpinus betulus, достигающим здесь таких же значительных размеров, как и бук. В небольшом количестве к ним примешивается клен — Acer hyrcanum и campestre, ясень — Fraxinus excelsior и oxyphylla и др. Местами среди этих лиственных пород растет одиночными деревьями, иногда группами, а иногда и более значительными насаждениями сосна — Pinus Laricio v. Pallasiana и silvestris (последняя больше в верхних горизонтах). В немногих же местах — район Заповедника, Коккоз и Узунджи, растут в количестве относительно немногих экземпляров древовидные можжевельники — Juniperus foetidissma.

Эти представители светолюбивой хвойной растительности чрезвычайно резко выделяются в гуще окружающего их со всех сторон темного, сплошного букового леса, совершенно с ними не гармонируя и всем своим обликом свидетельствуя, что они являются последними остатками раньше существовавших здесь лесных сообществ, отзвуком прошлого крымского леса. Точно такой же характер, чего-то совершенно дисгармонирующего с окружающей действительностью, носит нахождение в очень немногих местах, в Крымском заповеднике, на глубине затененных лесом балок, небольших групп березы — Betula verrucosa, несомненно остаток значительных насаждений, образовывавших леса горного Крыма во время ледникового периода.

Из древесной растительности постоянным спутником букового леса в Крыму является кустарник — широколистный бересклет — Euvonymus latifolius и тисс — Taxus baccata. Последний очень сильно вырубается и сейчас в виде больших деревьев уцелел лишь в укромных, мало доступных человеку местах леса. Из представителей травянистой растительности, являющихся спутниками букового леса в Крыму, назовем след.: мятлик — Poa nemoralis, аронник — Arum orientale, пурпурница — Cephalanthera grandiflora, гнездовка — Neottia nidus avis, купена — Polygonatum officinale и polyanthemus, мepингия — Moehringia trinervia. лютик — Ranunculus lanuginosus, хохлатка — Corydallis Marschalliana, сердечник — Dentaria quinquefolia, пролеска — Mercurialis perennis, цирцея — Circaea lutetiana, первоцвет — Primula officinalis, чабер — Satureja grandiflora, коpовяк — Verbascum spectabile, ясменник — Asperula odorata и др.

Граб

Район букового леса есть также район произрастания валерианы — Valeriana officinalis и белладонны — Atropa Belladonna. Местами эти растения, в особенности белладонна, образуют заросли, пригодные для промышленного сбора частей этих растений для лекарственных целей.¹¹

Район Яйлы.¹² В прежнее время буковый лес несомненно без перерыва покрывал северный склон хребта, вершину его Яйлу и в тех местах, где он вытеснил сосну, спускался по южному склону, поскольку это допускала все увеличивающаяся по мере приближения к уровню моря сухость воздуха.

В настоящее время лес при приближении к краю вершинного плато, совершенно не образуя переходной зоны борьбы леса с высокогорными климатическими условиями, сразу обрывается переходя в безлесную Яйлу.¹³

Самая Яйла представляет из себя горное плато, носящее ясный карстовый характер в стадиях большего или меньшего его развития. Местами она изборождена выходами скал известняка, большей или меньшей высоты, местами изрыта воронковидными углублениями или покрыта карровыми полями. В промежутках между оголенным известняком в углубленных балках и долинах накопляются глинистые продукты разрушения известняка, создающие хорошие почвенные условия для произрастания растений.

Тисс

Растительность в таких местах представлена травянистыми луговинами двоякого типа: в первом преобладают злаки, и главный фон образует овечья овсяница — Festuca ovina sulcata (быть может отличная от растущей в степях), во втором — двудольные растения, а главный фон образуют манжетка — Alchemilla flagellata v. taurica и Steveni. Эта разница в доминирующих растениях обусловливается не почвенными или климатическими условиями и не высотой места над уровнем моря, а условиями рельефа. Оба типа встречаются часто на одних и тех же Яйлах, часто непосредственно одна рядом с другой, одна переходя и другую. Там, где рельеф позволяет накапливание и удержание стекающий со склонов влаги — там главную массу растительности образует манжетка, там же, где рельеф не дает этому возможности, ее сменяет овечья овсяница.

Эти луговины в течение ряда веков являлись местом выпаса стад, преимущественно овец в несколько сот голов, совершенно выедавших растительность и способствовавших полному видоизменению ее видового состава. Растительность этих луговин представляет из себя, таким образом, растительность многовекового выгона, на котором в большинстве случаев уцелели или виды, не пригодные скоту в пищу, или обладающие способностью сильного вегетативного размножения, как, например, овсяница и манжетки, еще в большей мере усиливающегося от объедания скотом их верхушечных побегов.

Характерная и древняя растительность Яйлы отчасти сохранилась лишь на скалах (только немногие виды, защищенные густым опушением от поедания их скотом, спускаются также и на луговины), где они относительно защищены от скота, где они не испытывают конкуренции целого ряда новых пришельцев в виде разных сорных растений, обильно разрастающихся, и где им не грозит опасность быть задушенными дерном вегетативно разрастающихся видов.

К числу этих растений относятся так называемый «крымский эдельвейс» — Cerastium Biebersteinii с бело-опушенными, как у альпийского эдельвейса листьями, но с белыми цветами и относящийся к совершенно другому семейству, крупка — Draba cuspidata — с маленьким подушковидным стеблем и относительно крупными желтыми цветами, замечательная по своей красоте фиалка — Viola altaica v. oreades с лиловой и желтой разновидностями, растущими в одних и тех же местах и образующими помесные формы, камнеломка — Saxifraga irrigua, спускающаяся и в нижние горизонты леса, лапчатка — Potentila geoides и umbrosa, ракитник — Cytisus hirsutus v. polytrychus и немногие другие. Эти растения характерны не только для Яйлы, но и для аналогичных вершин других гор, расположенных в самом центре букового района на северном склоне, как, напр., на Большой и Малой Чучелях, на горе Черной.

Аронник

Древесная растительность имеется повсеместно на всей Яйле или в виде одиночных деревьев, или кустов, нашедших защиту в щелях скал на трудно доступной высоте, или в виде одиночных деревьев, уцелевших на самом плато и представляющих совершенный анахронизм среди безжизненного, лишенного почвенного покрова, каменистого ландшафта, их окружающего, или, наконец, в виде участков высокоствольного леса, занимающего местами площади значительного размера. Эта древесная растительность большей частью представлена буком или грабом — Garpinus Betulus, но встречаются и другие виды: груша лохолистная — Pirus elaeagrifolia, в западной части Яйлы, рябина — Pirus aucuparia, клен — Acer campestre, берека — Pirus torminalis и aria. В уцелевших участках, местами прекрасного, векового леса, главную породу образует бук со значительной примесью указанного граба. Подлеска в них почти нет, так как он почти совершенно уничтожен проходящими или укрывающимися здесь от жары стадами скота. Точно так же и возобновление леса совершенно не происходит, так как молодые всходы, появляющиеся весной, с приходом в середине мая стад вытаптываются и выедаются. Леса эти благодаря постоянному вырубанию их с периферии пастухами с каждым годом все больше и больше сокращаются в своих размерах.

В прошедшие времена несомненно леса на Яйле занимали значительно большие площади, чем сейчас. На это имеется ряд указаний: 1) наличие отдельных участков леса или групп деревьев, изолированных оголенным пространством Яйлы от главного лесного массива на этих же Яйлах (Чатырдага, Демерджи и Караби-Яйлы); 2) группы деревьев, очутившиеся совершенно изолированными среди каменистого ландшафта; 3) очень древние деревья тисса, развивающегося обычно только в тени леса и являющегося спутником букового леса, сохранившиеся на Яйле вне леса в расщелинах недоступных скал или внутри недосягаемых воронок (Ай-Петринской, Бабугана, Демерджи и Караби-Яйлы) 4) нахождение среди совершенно голых скал широколистного бересклета — Euvonymus latifolius, являющегося в Крыму постоянным спутником бука; 5) нахождение в составе травянистой растительности Яйлы представителей чисто лесной и притом характерной для буковых лесов растительности.

Из хвойных пород на Яйле встречаются лишь единичные экземпляры северной сосны Pinus silveslris, которые имеются и в живом состоянии или в виде пней погибших деревьев на Ай-Васильской Яйле (Кемаль-Эгерек), Никитской, Бабугане, Демерджи и Караби-Яйле (на последних на краевых скалах). Весьма вероятно, что на высоких Яйлах, как Бабуган-Яйла и Никитская Яйла, буковый лес сменялся хвойным — об этом говорят растущие на этих Яйлах сосны.

Кроме сосны, здесь растет еще два вида можжевельника — Juniperus depressa и sabina, образующие иногда большие заросли (напр., на Чатырдаге). Расширение площади их обитания идет параллельно с уничтожением леса.

Старым тисс на Яйле, близ Ай-Петри (фот. Н.И. Клепинина).

Современная незначительная облесенность Яйлы вызвала до 15 теорий «причин безлесия Яйлы», большая часть которых в корне ошибочна и объясняется лишь случайным знакомством их авторов с Яйлой в одном или двух пунктах.

Уничтожение древесной и травянистой растительности, благодаря ее выеданию, повлекло за собой иссушение почв и сдутие их ветрами, а это в свою очередь вызвало развитие карстовых явлений со всеми вредными последствиями последних. Эти явления, с каждым годом усиливаясь, представляют серьезную угрозу культурам и поселениям Крыма. Организация борьбы с этими бедствиями должна заключаться в мелиорации Яйлы, как-то: лесокультурных работах, частичном сокращении выпаса и замене его луговодством.¹⁴

Район южного побережья.¹⁵ Уже с перевалов дорог, ведущих к южному побережью Крыма, или, если подойти к южному краю Яйлы, в особенности в западной части побережья, перед нами открывается картина совершенно иной природы: сосновые леса, одевающие склоны гор, круто сбегающие к сливающемуся с горизонтом морю, извивы береговой полосы, окруженные фруктовыми и виноградными садами, парками с совершенно новой, южной растительностью, высящиеся к небу кипарисы, распростертые кроны сосен, пальмы и плющ, оплетающий деревья и скалы.

Это богатство, разнообразие и южный, средиземноморский характер придают растительности целый ряд натурализованных растений, в настоящее время совершенно сроднившихся с южным побережьем Крыма. На самом деле, аборигенная растительность последнего значительно беднее, хотя и содержит много средиземноморских элементов.

Кипарисы

Растительность южного склона, преимущественно в западной части побережья, образует большей частью три правильные зоны. Нижняя зона, начинающаяся побережьем моря и доходящая примерно до высоты шоссе, идущего из Алушты в Севастополь, характеризуется произрастанием древовидного можжевельника — Juniperus excelsa, который с примесью дуба — Quercus pubescens образует светлое лесное насаждение, сохранившееся в некоторых местах еще в более или менее нетронутом виде. Примером таких мест могут служить долины Ласпи, мыс Мартьян близ Никитского Сада, Ханака близ дер. Туак. К указанным двум породам в значительном количестве присоединяется скипидарное дерево — Pistacia mutica, на скалах над морем коралловое дерево с краснеющей корой — Arbutus Andrachne, очень красиво цветущее ранней весной темно-лиловыми цветами — Иудино дерево — Cercis siliquastrum (возможно заносного характера) и др.

Из кустарных и травянистых пород для этой зоны характерен колючий можжевельник — Juniperus охусеdrus, вечнозеленая крушина — Rhamnus alaternus с блестящими вечнозелеными листьями, ладанник — Cistus tauricus, цветущий весной, с крупными розоватыми цветами, жасмин — Jasmiпит fruticans, часто в теплые зимы сохраняющий листья, Авраамово дерево — Vitex agnus castus, иглица — Ruscus aculeatus со стеблями, принявшими вид листьев, молочай — Euphorbia rigida, цветущий одним из первых, держи-дерево — Paliurus aculeatus и др.

В этой же зоне прекрасно растут культивируемые здесь средиземноморские и японские растения: кипарисы, кедры, магнолии, веерные и карликовые пальмы, ленкоранские акации — Acacia Julibrissin, называемые здесь мимозами, платаны, и ряд других, обусловливающих красоту южнобережских парков.¹⁶ Здесь же сосредоточены и южные культуры Крыма: виноградники, плантации маслин, инжира, табака и пр. Эта зона непосредственно переходит в зону крымской сосны — Pinus Laricio v. Pallasiana. Последняя иногда спускается до самого моря, но сплошные насаждения она образует на некоторой высоте над ним. В зависимости от места это может быть или несколько выше или несколько ниже, и соответственно этому расширяется или суживается зона можжевельника.

Верхняя граница крымской сосны только в немногих местах (например, Ай-Петри) доходит до самого края Яйлы, обычно же вблизи этого края она сменяется северной сосной — Pinus silvestris. Эта смена сразу бросается в глаза, благодаря замене серых с черноватым отливом стволов крымской сосны красными стволами северной сосны. Последняя доходит до самого края Яйлы, а в некоторых местах поднимается и на самую Яйлу.

Ветка древовидного можжевельника (Juniperus excelsa)

Но не по всему побережью сохранилось это несомненно более древнее, правильное чередование зон. Уже в западной части побережья можно наблюдать местами нарушения в правильности этого чередования, перепутанность пород, отсутствие северной сосны и др. Но чем дальше к востоку, эта правильность чередования совершенно нарушается, благодаря появлению лиственных пород, преимущественно бука, все больше и больше вытесняющих сосну. Уже близ Биюк-Ламбата сосны почти нет, хотя во многих саклях этой деревни балки сделаны из стволов крымских сосен, несколько десятков лет тому назад срубленных на самом месте постройки. Еще дальше на восток имеются лишь небольшие остатки сосны крымской близ дер. Улу-Узень и северной на краевых скалах Демерджи-горы и Караби-Яйлы. В настоящее время установлено нахождение крымской сосны и далее на восток в различных местах, на неприступных скалах вплоть до г. Эчки-даг близ Отуз. Очевидно в прежнее время все южное побережье Крыма было покрыто лесом из этой сосны и древовидного можжевельника, как это еще сохранилось в его западной части. Близ Судака, около совхоза Новый Свет, растет в небольшом количестве экземпляров замечательная реликтовая сосна — Pinus Pityusa v. Stankevici, относящаяся к совершенно другому виду и найденная еще в Крыму близ мыса Айя.

Проводившееся до сего времени резкое разделение растительности побережья на западную и восточную части по мере изучения растительности восточного Крыма (находки В. Сарандинаки) все более и более сглаживается. Очевидно, такое разделение должно быть оставлено. Кажущаяся резкая разница в составе растительности объясняется большими уничтожениями ее в восточной части побережья деятельностью человека, так как эта часть Крыма была гораздо раньше населена человеком, чем западная, а также постепенным обеднением флоры вследствие понижения хребта к востоку, с чем связаны более низкие температуры в зимние месяцы. Но во всяком случае резкое разделение побережья на две части проведено быть не может.

История развития флоры Крыма. Сейчас указанная растительность южного побережья Крыма является несомненно остатком его древней флоры. Эта реликтовая растительность имеет характер сильно обедненной средиземноморской флоры, свидетельствуя, что флора Крыма когда-то составляла одно целое и имела сходную растительность со странами средиземноморской области, преимущественно в ее восточной части. Эта средиземноморская растительность была значительно богаче видами¹⁷ и распространена по всему горному Крыму.

Доказательств последнего мы имеем целый ряд: нахождение древовидных можжевельников — Juniperus foetidissima в разных пунктах северного склона, нахождение целого ряда характерных для южного побережья и большей частью несомненно древних его представителей далеко в глубине северной части горного Крыма ясно свидетельствует, что эта растительность имела гораздо большее распространение, чем сейчас. К числу таких растений должен быть отнесен, помимо указанного можжевельника, еще другой вид можжевельника — Juniperus oxycedrus, крымская сосна Pinus Laricio v. Paliasiana, доходящая до Бахчисарая (Чуфут-Кале), терпентинное дерево — Pistacia mutica, растущее на меловых склонах, глубоко в северной части горного Крыма, близ Албата, вместе с другими южнобережскими растениями: сумах — Rhus coriaria, жасмин — Jasminum fruticans, ракитник — Cytisus calycinus, псоралея — Psoralea bituminosa и вьюнок — Convolvulus Scammonia (найдены С. Дзевановским). Кроме того, такие редкие реликтовые виды, как знаменитая орхидея — Orchis Comperiana, локализированная лишь в западной части южного побережья Крыма, найдена была и на северном склоне: близ дер. Скеля (Буш), близ дер. Алсу (Алешин), близ Коккоз (Меркулов), близ Адым-Чокрака (Станкевич). Другие редкие южнобережские орхидеи найдены были Ваньковым близ Мангуп-Кале — Orchis aranifera v. taurica, O. punctulata, Stevenorchis (Orchis) satyrioides и др.

Ветка Авраамова дерева (Vitex agnus castus)

В то время как горный Крым был населен этой средиземноморской флорой, на Яйле росла горная растительность, последние остатки которой в виде эдельвейса — Cerastium Biebersteinii, крупки — Draba cuspidata, фиалки — Viola altaica v. oreades и друг., ранее перечисленных, мы еще застаем в настоящее время.

Ледниковый период не мог не отразиться на Крыме в смысле сильного охлаждения его климата, что должно было вызвать оттеснение средиземноморской растительности под защиту главного крымского хребта на южное побережье и гибель многих ее представителей даже и здесь. В северной же части горного Крыма остались лишь отдельные уцелевшие в особо защищенных местах экземпляры, которые и позволяют реставрировать эту картину прошлого растительности Крыма.

К этому времени, по всей вероятности, надо отнести появление в Крыму северной растительности (костяника — Rubus saxatilis, рябина — Pirus aucuparia, береза — Betula verrucosa, можжевельник — Juniperus depressa и sabina и др).

Появились ли эти растения в Крыму во время ледникового периода, хотя сейчас мы совершенно не можем определить пути, по которому они могли сюда проникнуть, или же они и до ледникового периода были в Крыму, обитая на Яйле и верхних зонах лесного района, — сказать трудно.

Возможно, что такие виды, как проломник мохнатый — Androsace viilosa, ракитник — Cytisus hirsutus v. polytrichus и др., свойственные и Альпам, составляли одно целое с этими северными видами.

Держи-дерево

Эта северная растительность, к которой мы должны отнести и еще ряд других лиственных пород, а также северную сосну, должна была распространиться по северному Крыму, заменяя гибнущую средиземноморскую флору. Это господство северной растительности должно было продолжаться в течение всего диллювия, и только в конце последнего, а также в начале аллювия, точно так же, как и в Западной Европе, выступает на сцену новое действующее лицо — бук, видоизменяющий весь характер леса северного Крыма.

С тех пор и до наших дней не прекращается борьба между светолюбивыми видами, как сосна и дуб, с одной стороны, и вызывающим сильное затенение леса буком, — с другой. На значительной части протяжения крымского леса, там, где количество осадков и атмосферной влаги было достаточно, бук одержал победу и вытеснил своих конкурентов. Единичные экземпляры или небольшие группы последних являются свидетелями этой уже законченной борьбы. Местами же, там, где эта борьба еще не закончена, бук лишь вкраплен в сосновые и дубовые насаждения, но последние без поддержки человека все равно рано или поздно будут поглощены буком.

В то время, когда в горном Крыму господствовала средиземноморская растительность, степной Крым в течение третичного периода неоднократно заливался водами моря и окончательно стал сушей и вошел в соединение с южной Украиной лишь в верхне-плиоценовую эпоху. Ввиду этого растительность степного Крыма является наиболее молодой, за исключением лишь растительности Тарханкутского полуострова, значительно приподнятого над остальной частью степного Крыма и имеющего в составе своей растительности, как показывают уже немногие данные по его флоре, опубликованные Пачосским, целый ряд растений, свойственных горному Крыму. К числу таких горных видов относятся: солнцецвет иволистный — Helianthemum salicifolium, полынь шерстистая — Artemisia lanata, чертополох беловойлочный — Carduus albidus, асфоделина крымская — Asphodeline taurica, груша лохолистная — Firus elaeagrifolia, герань клубненосная — Geranium tuberosum, аронник восточный — Arum orientale (найден С. Дзевановским).

Это обстоятельство подтверждается геологическими данными, указывающими, что в то время, как остальная часть степного Крыма была залита морем, Тарханкутский полуостров оставался сушей. Совершенно аналогичное явление имеет место и в отношении горы Опук на Керченском полуострове и его береговых возвышенностей вдоль побережья Азовского моря.

После того как северная часть Крыма также стала сушей, она начала постепенно, по мере накопления на ней почв и их выщелачивания, заселяться растениями. Очагами, снабдившими ее последними, был горный Крым и, по всей вероятности, Тарханкутский полуостров.

Иглица (Ruscus aculeatus)

Таким образом, растительность предгорий, а затем и самых степей, мы должны рассматривать как обеднелую флору горного Крыма, причем совершенно не исключена возможность еще продолжающегося заселения степей растениями горного Крыма.

Эндемизм флоры Крыма. В средине прошлого столетия Крым считался очень богатым эндемичными, т. е. свойственными только Крыму видами. Стевен насчитывал их около 136, причем выражал удивление незначительности этого числа. Но и эта цифра оказалась в значительной степени преувеличенной.

По мере того как исследовались и исследуются флоры окружающих Крым стран, обнаруживалось нахождение в них считавшихся эндемичными для Крыма растений. Таким образом, число стевеновских эндемичных Крыму видов мы можем свести в настоящее время примерно к тринадцати.

Эдельвейс — Cerastium Biebersteinii DC., люцерна каменистая — Medicago saxatilis MB., эспарцет Палласов — Onobrychis Pallasii MB., камнеломка крымская — Saxifraga irrigua MB., кахрис альпийская — Cachrys alpina MB., пупавка бесплодная — Anthemis sterilis Stev., птеротека пурпуровая — Pterotheca purpurea DC., оносма многолетняя — Onosma polyphyllum Led., шалфей скабиозолистный — Salvia scabiosaefolia Lam., череш крымский — Eremurus tauricus Stev., василек — Centaurea Comperiana Stev., лютик — Ranunculus dissectus MB., соболевския — Sobolewskia litophila MB.

Это обстоятельство совершенно изменяет взгляд на происхождение флоры Крыма. Но, вместе с тем, с каждым годом все больше и больше выясняется необходимость выделения в ряде видов особых, Крыму лишь свойственных разновидностей. Этот эндемизм, носящий уже несомненно вторичный характер, тем не менее ясно свидетельствует о своеобразности флоры Крыма. Эндемичная флора Крыма требует еще детального изучения.

Инжир

Происхождение флоры Крыма. Возможность допущения, что растительность Крымского полуострова островного происхождения, не нарушившаяся присоединением его к материку, вследствие изоляции полосой солончаков, потеряла всякую вероятность, после выяснения незначительности эндемичного элемента в флоре Крыма. Эта изолированность обусловливает указанный выше вторичный эндемизм крымской флоры. Ввиду этого необходимо предположить, что Крым в предшествующие геологические эпохи входил в соединение с теми или другими из прилегающих к нему стран, отделенных от него сейчас водами Черного моря, и имел общую с ними фауну и флору или же получил от них часть своих растений и животных.

Первое предположение, высказанное в связи с этим последним допущением, заключалось в том, что вся лесная растительность (более 90%) проникла в Крым с Кавказа благодаря существовавшему в третичный период соединению Крыма с Кавказом. Это соединение происходило через Керченский и Таманский полуострова, причем считалось, что Крымские горы являлись непосредственным продолжением Кавказского хребта.

Эта гипотеза, так называемая, via Caucasica (кавказского пути), главное обоснование которой принадлежит Кеппену (1888), очень скоро оказалась недостаточной, так как она оставляла без объяснения нахождение в Крыму ряда средиземноморских видов. Это создало необходимость выдвинуть еще другой путь заселения Крымского полуострова. Это второе соединение, существовавшее наравне с Кавказским, допускалось по линии мыс Сарыч в Крыму и Эмине на Балканском полуострове (Кеппен, Аггеенко).

Постепенное развитие вопроса о происхождении флоры Крыма выразилось в отказе от Кавказского пути и замене его только Балканским и Балкано-Малоазийским — via balcanica — (Аггеенко, Семенов-Тяньшанский), ибо геологические данные окончательно доказали отсутствие когда-либо полного соединения Крыма и Кавказа через Керченский и Таманский полуострова.

Ленкоранская акация (Acacia Julibrissin)

Наравне с указанными соединениями Крымского полуострова все авторы упомянутых выше гипотез не отрицали существования связи с южно-русской сушей, но не придавали этому соединению особого значения, считая, что Перекопские солонцы представляют из себя чересчур большое препятствие для возможности допущения проникновения в Крым с севера большого количества растений.

В отличие от этой точки зрения Сапегиным был выдвинут именно этот южно-русский путь — via austro-rossica, как главный, по которому произошло заселение Крыма растительными видами. Исходя из того предположения, что геологические данные совершенно отвергают возможность связи с Кавказом, Сапегин считал возможным допустить связь с Балканским полуостровом, только для среднего и нижнего миоцена. При допущении такой отдаленной связи Крыму должен был бы быть свойствен значительно больший процент эндемичных видов, чем это наблюдается в настоящее время. Вследствие этого необходимо допустить, что большая часть современной растительности Крыма могла проникнуть в него только через южно-русское соединение. Это предположение может быть сделано вследствие нахождения в степях Украины, наравне с остатками животных травянистых равнин, также и лесных, что в свою очередь доказывает, что юг России частично, в виде островов, был покрыт лесной растительностью, которая и могла с конца плиоцена до великого оледенения проникнуть в Крым из южной Украины.

Возможность существования лесов на местах теперешних степей юга России и Украины, и возможность их проникновения в Крым чересчур гадательна, чтобы можно было на этой гипотезе базироваться. Кроме того, геологические данные дают основание предполагать, что связь с Балканским полуостровом должна была существовать еще в плиоцене, чем окончательно подрывается via austro-rossica Сапегина.

Одновременно с этим и против Балканского пути зоологами (Шугуров — 1908 г. и Никольский — 1910 г.) был выдвинут ряд серьезных возражений, показавших, что балканская теория, точно так же, как и кавказская, не могут объяснить всех особенностей фауны и флоры Крыма.

Действительно, анализируя флору Крыма, мы констатируем тот факт, что в его флоре нет характерных видов, свойственных Большому Кавказу и Балканскому полуострову. Ареалы таких растений, как коралловое дерево — Arbutus Andrachne и крымская сосна — Pinus Laricio v. Pallasiana скорее говорят нам за связь с Малой Азией, чем с Балканским полуостровом. Это еще подтверждается целым рядом растений, свойственных только Крыму и Малой Азии, как крупка остролистная — Draba cuspidata, ятрышник комперов — Orchis Comperiana, ятрышник точечный — Orchis punctulata, манжетка — Alchemilla acutiloba v. glabriuscula, или Малой Азии и прилегающим странам, например, Сирии бурачек зонтичный — Alyssum umbellatum.

Эти данные, которые могут быть подкреплены рядом аналогичных зоологических фактов,¹⁸ требуют допущения непосредственной связи Крыма с Малой Азией, причем эта связь должна была продолжаться не менее, чем до начала, а может быть и до конца плиоцена, так как только при этом допущении легко может быть объяснен слабый эндемизм флоры Крыма.

Крымская сосна (фот. Н.Н. Клепинина)

Допущение такой непосредственной связи Крыма с Малой Азией и вместе с тем с прилегающей к ней частью Западного Закавказья напрашивается при исследовании и растительности последнего (Сосновский. 1915). Здесь ряд растущих в Крыму средиземноморских и характерных для его флоры видов входят в состав флоры Западного Закавказья и появляются затем опять в Малой Азии. Так, в Крымско-новороссийской провинции, спускаясь к югу до Пицунды, растут: авраамово дерево — Viteх agnus castus и железница — Sideritis taurica, появляясь затем уже в Малой Азин, другие, как коралловое дерево — Arbutus Andrachne и ладанник — Cistus tauricus, встречаются между Гаграми и Пицундой, затем в Артвинском округе и, наконец, опять в Малой Азии.

Но помимо необходимости допущения связи Крыма с южной частью Западного Закавказья, через соединение с Малой Азией, несомненна и связь с северной частью Западного Закавказья. На последнюю указывает нахождение ряда видов, считавшихся раньше эндемичными для Крыма, но затем найденных в окрестностях Новороссийска и прилегающих районах Западного Закавказья, как ясменник Крымский — Asperula taurica, гедизарум крымский и белый — Hedysarum tauriсит и candidum, люцерна — Medicago cretacea, коровяк красивый — Verbascum spectabile, вероника — Veronica umbrosa и др. На это же указывает произрастание крымской сосны исключительно в этом районе в сопутствии целого ряда видов, как можжевельник высокий и колючий — Juniperus excelsa и oxycedrus, сумах — Rhus coriaria и др., производящих впечатление сообщества растений, свойственных и южному побережью Крыма. Наконец, чрезвычайно важным фактом для установления связи с Западным Закавказьем является нахождение реликтовой сосны — Pinus pityusa близ Судака и на мысе Айя в Крыму (в виде особой разновидности v. Stankevici) и затем между Гаграми и Пицундой, близкой к третичной сосне — Pinus sarmatica (Палибин).

Но вместе с тем независимо от этого Крым должен был иметь связь и с Балканским полуостровом через Добруджу, на существование которой на пространстве примерно между мысом Сарыч и Тарханкутским полуостровом геология дает нам довольно достоверные данные.

Этим соединением может быть объяснено нахождение ряда видов, общих Крыму и Балканскому полуострову, а вместе с тем, быть может, и таких реликтовых видов, как дрок — Genista depressa, шафран — Crocus biflorus v. tauricus, Cr. susianus и других, общих Крыму, Балканскому полуострову и Подольской возвышенности и прилегающим к ней районам.

Вся совокупность указанных данных заставляет считать флору Крымского полуострова за обеднелый и сильно измененный остаток средиземноморской флоры, а Крымский полуостров за обломок материка, когда-то соединявшего Закавказье и Малую Азию и находившегося в соединении с Балканским полуостровом.¹⁹

Проф. Е. Вульф.

Примечания

1. См. Кювье Похвальное слово П.С. Палласу. «Вестн. естеств. наук» 1860 № 33 1021. Зеленецкий. П.С. Паллас, его жизнь, научная деятельность и роль в изучении растительности России. Зап. Новоросс. общ. естеств. XV. 1915. 73. Маркевич. Академик П.С. Паллас 1912. (Отт. из Извест. Таврич. учен. архив. комиссии, № 47).

2. См. Е. Вульф. Христиан Стевен как ботаник (и там цитированную литературу). Запис. Крымск. общ. естеств. III. 1913.

3. См. Справочную часть этого путеводителя: Никитский Сад.

4. См. Е. Вульф. «Отчет о научной деятельности Ботанического кабинета Никитского Сада за 1804—1919 гг.» Симф. 1919 г. С. Станков. То же за 1921—1921 гг. Бюлл. гербария Ник. Сада, в I. 1922 г.

5. Более подробно см. исторический очерк исследования растительности Крыма у И. 3еленецкого. Материалы для флоры Крыма. Одесса. 1906 г. (Изд. Новоросс. общ. естеств.). Там же собрана вся литература по 1906 г. За последующие годы литература по флоре Крыма прореферирована в Трудах Юрьев. бот. сада, I—XIV, Юрьев 1900—1915, в «Вестнике русской флоры» I—III, Юрьев и Ялта 1915—1917 и в Записках Крымского общества естествоиспытателей I—IX, Симферополь 1900—1926.

6. Дать точные сведения о характере растительности степей и распространении образующих его видов не представляется возможным, вследствие полной неизученности растительности степей Крыма.

7. См. Т. Цырина. «Ливенские дубки», С. Дзевановский. «Осьминские дубки», Зап. крымск. общ. ест. VIII. 1925 г. и «Ботанические экскурсии в окрестностях Симферополя». Там же. X. 1928 г.

8. См. очерк — Производительные силы Крыма.

9. См. Климатический очерк.

10. В вопросе о виде, к которому принадлежит крымский бук, среди ботаников нет согласия. Автор настоящей статьи считает, что в Крыму встречается как западный бук — Fagus sitvatica, так и восточный — F. orientalis и помеси между ними. Г.И. Поплавская недавно описала крымский бук в качестве эндемического вида F. taurica. См. E. Wulff «Die Buchz in der Krim». Oesterreichische botanische Zeitschr. 1924. Д. Поплавская. «Материалы по изучению растительности Крымского Госзаповедника». Москва. Главнаука. 1925. Ред.

11. См. очерк «Производительные силы Крыма».

12. См. Е. Вульф. Яйла. Ботанические экскурсии. Крымгосиздат. 1926.

13. Специально буковый лес выше 1100 м показывает явные признаки угнетения. Ред.

14. Опыты лесонасаждения производились близ Ай-Петри; за последние годы насаждения сильно пострадали. Там же была организована опытная луговодственная станция, прекратившая теперь свое существование.

15. См. С. Станков. Растительность Южного берега Крыма. Ботанические экскурсии. Под ред. Е.В. Вульфа Н. Новг. 1926.

16. См. А.Ф. Скоробогатый. «Экзоты южного берега Крыма». Труды по прикладной ботанике. 1928.

17. Ископаемых растительных остатков для доказательства последнего положения мы не имеем, так как ископаемая флора Крыма почти не исследована и пока лишь отчасти известна для отложений юрского периода.

18. См. очерк «Фауна Крыма».

19. См. Е. Вульф. Происхождение флоры Крыма. Зап. Крымск. общ. ест. IX 1926 г.