Храбрый сын Отечества

Наступил 1812 год. У ног Наполеона лежала поверженная Европа. Впереди была Россия. «Великая армия» в 640 тысяч человек готова к нападению на Россию, Лучшие маршалы Франции — Мюрат, Ней, Даву и другие стояли во главе отдельных корпусов. 640 тысяч французов против 218 тысяч русских. Именно командиру 7-го пехотного корпуса в армии Багратиона Н.Н. Раевскому выпала честь задержать врага на Московском направлении под Смоленском, где в бою со своими сыновьями генерал отразил атаку противника.

Утром 23 июля Раевский получил от Багратиона записку с приказанием вступить в бой с войсками Даву. Командующий писал: «Я извещен, что перед Вами не более шести тысяч неприятеля; атакуйте его с Богом и старайтесь по пятам неприятеля ворваться в Могилев».

Михаил Богданович Барклай де Толли. Художник Ю. Иванов. 1990 год

В одиннадцати километрах от Могилева у деревни Дашковки закипел ожесточенный бой. Так как главная схватка происходила на Салтановской плотине, его называют Салтановским делом. Корпус Раевского в течение десяти часов сражался с пятью дивизиями Даву. Он вынудил Даву выставить все свои силы до последнего резерва. В то же время армия Багратиона двинулась к Смоленску на соединение с армией Барклая де Толли. Наполеона это привело в бешенство. Раевский, выдержав бой неравный и жестокий, сохранил свой корпус боеспособным.

Легендарный эпизод Салтановского боя вошел в историю войны как одно из самых ярких событий. В бою в июне 1812 года при деревне Дашковка под Смоленском принимали участие и оба сына генерала Н.Н. Раевского, юные Александр и Николай. Историк Отечественной войны А.И. Михайловский-Данилевский писал об этом сражении: «В селе Дашковка происходило упорное сражение в 1812 году под начальством генерала Раевского, который, встав посреди Смоленского полка с сыновьями своими, повел оных против неприятеля — Бессмертный подвиг сей... Жуковский... упомянул... Прекрасное значение стихотворения, когда оно заменяет историю/»

Об этом событии Василий Андреевич Жуковский рассказал в поэме «Певец во стане русских воинов»:

Раевский, слава наших дней,
Хвала! Перед рядами
Он первый грудь против мечей
С отважными сынами.

Сам генерал Раевский позднее в разговоре со своим адъютантом Батюшковым отрицал приписанное ему геройство. «Из меня сделали Римлянина, милый Батюшков», — сказал он.

Между тем историки Отечественной войны утверждают, что «сражение под Смоленском было одно из самых решительных, если бы Наполеон не застал там отчаянного отбора, то главная наша армия... была бы отрезана от Москвы и от полуденных губерний... Наполеон сознается, что без сопротивления сего корпуса... война возымела бы другой оборот».

Генерал от кавалерии Николай Николаевич Раевский-старший. 1816 год. Художник Г. Даву

Когда старшему сыну — Александру — едва минуло 16 лет, а Николаю было всего 11, отец записал их в один из полков своего корпуса. В момент решительной атаки на французские батареи, Раевский взял их с собою во главе колонны Смоленского полка, младшего Николая вел за руку, а Александр, схватил знамя у убитого подпрапорщика и понес его перед войсками. Геройский пример командира и его детей воодушевил войска, они рванулись вперед — и все опрокинули перед собою. У Раевского в корпусе было 10 000 человек, неприятеля было вчетверо больше. Но он должен был сделать невозможное: удержать Смоленск от подхода основных сил, хотя бы на один день, и тем самым спасти русские армии.

Едва ли кто спал в Смоленске в ночь с 15-го на 16 августа. Но самые большие волнения и тревоги выпали на долю генерала Раевского. «В ожидании дела, — писал он впоследствии в своих записках, — я хотел несколько уснуть; но искренне признаюсь, что, несмотря на всю прошедшую ночь, проведенную мною на коне, я не мог сомкнуть глаз — столько озабочивала меня важность моего поста, от сохранения коего столь много или лучше сказать, вся война зависела».

Генерал Николай Николаевич Раевский. Лубочная картина 1814 года

Наступило 16 августа — день рождения Наполеона. Французские генералы стремились быстрее сделать ему подарок — овладеть Смоленском. Наполеон много лет спустя, уже находясь на острове Св. Елены, вспоминал: «Пятнадцатитысячному русскому отряду, случайно находившемуся в Смоленске, выпала честь защищать сей город в продолжении суток, что дало Баркалю де Толли время прибыть на следующий день. Если бы французская армия успела врасплох овладеть Смоленском, то она переправилась бы там через Днепр и атаковала бы в тыл русскую армию, в то время разделенную и шедшую в беспорядке. Сего решительного удара совершить не удалось». Не удалось, благодаря генералу Н.Н. Раевскому, который Смоленск удержал. В результате были спасены две русские армии. «Горсть храбрых, под начальством Героя уничтожила решительное покушение целой армии Наполеона», вспоминал М.Ф. Орлов. В рапорте Кутузову Раевский писал: «Сие сражение есть важнейшее, какое имел я в течение моей службы, а успехом оного обязан я моим сотрудникам».

О сражении под Смоленском семейное предание гласит: после боя Раевский-отец спросил у своего младшего сына Николая: «Знаешь ли ты, зачем я водил тебя с собою в дело?

— Да, чтобы умереть вместе, — отвечал сын».

Каково поколение! Каков дух двенадцатого года!

Известный писатель Н.Д. Иванчич-Писарев в 1818 году в «Вестнике Европы» сделал такую «Надпись к портрету генерала Раевского»:

О тень Пожарского! Тень Минина святая!
Возрадуйтесь! Се ваш потомок, наш герой!
Детей не заложил, Отечество спасая,
Нет, — на верну смерть повел их за собой.

С.Н. Глинка посвятил генералу за подвиги при Салтановке и под Смоленском поэтические строки:

Великодушный русский воин,
Всеобщих ты похвал достоин,
Себя и юных двух сынов, —
Приносишь все Царю и Богу...
Вешал: Сынов не пожалеем,
Готов я с ними вместе лечь,
Чтоб злобу лишь врагов пресечь!
Мы, Россы, умирать умеем!

О том, как участвовали сыновья Раевского в Салтановском деле, мы узнаем из письма Н.Н. Раевского к сестре жены Екатерине Алексеевне Константиновой: «Вы, верно, слышали о страшном деле, бывшем у меня с маршалом Даву... Сын мой высказал себя молодцом, а Николай даже во время самого сильного огня беспрестанно шутил. Этому пуля порвала брюки; оба сына повышены чином, а я получил контузию в грудь, по-видимому, не опасную».

Отраженный в десятках книг, в мемуарной и художественной литературе, ставший темой народных песен, подвиг Раевского не раз вдохновлял и художников. В 1810-е годы известный в то время живописец и гравер С. Карделли посвятил битве под Салтановкой гравюру. Выполненная, возможно, еще во время войны 1812 года или сразу после нее, она была живым откликом художника на недавние героические события. Эта гравюра хранилась в семье Раевских. Сейчас она находится в историко-краеведческом музее в бывшем имении Н.Н. Раевского в деревне Разумовка Александровского района Кировоградской области. Она получена в дар от 80-летнего правнука Петра Михайловича Раевского, проживающего во Франции.

Генерал Н.Н. Раевский-старший. 1812 г. Гравюра Карделли

Подвигу Раевского посвящена картина художника Н.С. Самокиша, написанная к 100-летнему юбилею Отечественной войны 1812 года. На ней изображен Н.Н. Раевский с двумя сыновьями, с поднятой в правой руке шпагой, вполоборота к строю солдат Смоленского полка, стремительно идущих в атаку с развевающимся полковым знаменем. Картина эта находится в музее-панораме «Бородинская битва».

После сражения под Салтановкой имя Раевского стало известно всей армии. Он сделался одним из самых популярных русских генералов. Солдаты верили своему командиру и беззаветно шли за ним на любое самое трудное дело. Части, которыми командовал Раевский, отличались во многих боях.

Пожар Москвы в 1812 году. Гравюра Иоганна Лоренца Ругендаса. 1813 год

Следующее решительное сражение состоялось 7 сентября 1812 года под селом Бородино. Курганная высота, господствовавшая над местностью, вошла в историю как «Батарея Раевского», т. к. обороняли ее солдаты 7-го пехотного корпуса генерала Раевского. Бородинское сражение — одно из самых кровопролитных в истории: потери с обеих сторон составили 100 тысяч человек (около 60 тысяч французов и 40 тысяч русских). Н.Н. Раевский писал: «Корпус мой так был рассеян, что даже по окончании битвы я едва мог собрать 700 человек. На другой день я имел также не более 1500».

Вот что впоследствии рассказывал Раевский об атаке французов на Курганную высоту: «После вторых выстрелов я услышал голос одного офицера, находившегося при мне на ординарцах и стоявшего от меня недалеко влево; он кричал: «Ваше превосходительство, спасайтесь!». Я оборотился и увидел шагах в пятнадцати от меня французских генералов, кои со штыками вперед вбегали в мой редут. С трудом пробрался я к левому крылу, стоявшему в овраге, где вскочил на лошадь, и, взъехав на противоположные высоты, увидел, как генералы Васильчиков и Паскевич, вследствие данных мною повелений, устремились на неприятеля в одно время; как генералы Ермолов и граф Кутайсов, прибывшие в сию минуту и принявшие начальство над батальонами 19-го егерского полка, ударили и совершенно разбили голову сей колонны, которая была опрокинута и преследуема до самого оврага, лесом покрытого и впереди линии находящегося. Таким образом, колонна сия понесла совершенное поражение и командующий ею генерал Бонами, покрытый ранами, взят был в плен».

Подвиг солдат Раевского под Салтановкой. 1812 год. Художник Н.С. Самокиш

За участие в Бородинском сражении Н.Н. Раевский был представлен к награде орденом Александра Невского со следующей характеристикой: «Как храбрый и достойный генерал с отличным мужеством отражал неприятеля, подавая собою пример». Необычайное мужество Н.Н. Раевского было отмечено Наполеоном, его знаменитая фраза — «этот русский генерал сделан из материала, из которого делаются маршалы» — совершенно точно характеризует русского полководца, мудрого, мужественного человека.

На военном совете в Филях Н.Н. Раевский поддержал главнокомандующего М.И. Кутузова, он одним из первых осознал необходимость «сберечь армию, соединиться к тем войскам, которые идут к ней на подкрепление, и самим уступлением Москвы приготовить неизбежную гибель неприятелю». В своем выступлении на военном совете Раевский сказал, что «не от Москвы зависит спасение России... более всего должно сберечь войска... оставить Москву без сражения, что я говорю как солдат».

Бородинское сражение. 1812 год. А.И. Дмитриев-Мамонов

После сражения у Малоярославца армия Наполеона, преследуемая русскими, покатилась к западным границам России. Вскоре израненный, с многочисленными контузиями генерал Раевский вынужден был оставить армию. Но в 1813 году он вернулся в строй, приняв командование гренадерским корпусом. Впереди крупные сражения в Пруссии — в Кеншеворте, Бауцене, Дрездене и «битва народов» под Лейпцигом. Корпус гренадеров Раевского держался непоколебимо, окруженный со всех сторон, отражал атаки неприятеля. Французская кавалерия была опрокинута и обратилась в бегство. Тяжело раненный пулей в грудь генерал Раевский командовал корпусом до конца сражения. За этот подвиг он был произведен в генералы от кавалерии.

Семейное предание гласит, что император хотел присвоить Н.Н. Раевскому титул графа, но генерал в иносказательной форме на французском языке ответил — «Я — Раевский. И этим все сказано». Помимо выдающегося военного дарования и огромного боевого опыта, он обладал обширными знаниями, глубиной и самостоятельностью суждений. Значительные комментарии, заметки Раевского приняты были французским историком Жомини для своего капитального труда о войне 1812—1814 годов. В разгроме захватчиков велика заслуга народа, не раз подчеркивал Н.Н. Раевский: «Мужики более, чем войска, победили французов».

Генерал-майор М.Ф. Орлов, герой Отечественной войны 1812 года, декабрист, участник Южного общества. Галерея портретов художника Ю. Иванова. 1990 год

Обаяние Раевского отмечали все, его знавшие. «Всегда спокойный, приветливый скромный... Он был всегда тот же со старшими и равными себе в кругу друзей, знакомых и незнакомых, перед войсками в огне битв и среди их в мирное время», — так характеризовал великого человека, героя войны Денис Давыдов.

Впереди был Париж. Решающее сражение за Париж началось утром 18 марта 1814 года. Накануне было обнародовано воззвание к парижанам:

«Обитатели Парижа! Союзная армия у стен ваших.
Цель их прибытия — надежда искреннего и простого
примирения с вами. Уже двадцать лет Европа утопает
в крови и слезах... Союзные монархи чистосердечно
желают найти во Франции благотворную власть,
могущую укрепить союз со всеми народами и правительством».

После упорного сопротивления Париж капитулировал. Ожесточенный бой длился несколько часов. Акт о капитуляции Парижа подписывал М.Ф. Орлов, будущий зять генерала Н.Н. Раевского.

Во взятии Парижа принимало участие до 100 000 человек, из них русских войск — 63 400 человек. Столица Франции сохранила свой историко-архитектурный облик, осталась целой и невредимой благодаря решению Императора Александра I не мстить за пожар Москвы, пощадить город великой европейской культуры. Александр Благословенный много сделал для Парижа: он освободил дома парижан от солдатского постоя, запретил мародерство, отпустил всех пленных, сказав, что никогда не воевал с французским народом, а с его кровавым тираном. Поэтому и вступление русских войск в город было встречено парижанами восторженно.

Генерал-фельдмаршал М.И. Голенищев-Кутузов, великий русский полководец, возглавивший в 1812 году народную войну против Наполеона. Художник Ю. Иванов

19 марта 1814 года войска торжественно вошли в Париж. Непрестанно гремели восклицания: «Да здравствует Император Александр. Генерал Раевский, награжденный орденом Святого Георгия II степени, был назначен комендантом Парижа.

В августе 1815 года Император Александр Павлович назначил маневры на полях Шампани, — своеобразный смотр блеска русской армии. В смотре принимали участие такие прославленные генералы русской армии, как Н.Н. Раевский, Ф.В. Остен-Сакен, И.П. Паскевич, М.С. Воронцов. На маневры, происходившие в годовщину Бородинского сражения, были приглашены император Австрии, король Пруссии, князь Шварценберг, герцог Веллингтон, принц Леопольд Кобургский, много сановников и военачальников. Прекрасные дамы Парижа, Реймса, Шалона, Труа и других городов прибыли сюда. Число зрителей составляло от 8 до 10 тысяч.

Михаил Семенович Воронцов. Портрет В. Рейнольдса по оригиналу Т. Лоуренса

В восьмом часу армия стояла в боевом порядке напротив высоты Монтэме. По сигналам войска приветствовали появление русского императора и союзных монархов троекратным «Ура». После следующих трех выстрелов почти полтораста тысяч человек пришли в движение и вскоре исчезли в облаках пыли, а когда она улеглась, то вместо прежнего порядка в несколько рядов предстало каре. Александр Павлович, австрийский император и король Пруссии в сопровождении свиты объехали все фасы каре, приветствуя войска, которые встретили их барабанным боем, музыкой и восклицаниями. Войска, построясь к церемониальному маршу, прошли мимо Государя. Император Александр Павлович с обнаженной шпагой, командуя армией, обращался к венценосным союзникам, называя их по фамилиям корпусных, дивизионных и бригадных командиров, номера корпусов, дивизий, имена полков... Этот поток был нескончаем. Заиграла музыка, и войска с троекратным «Ура!» отдали честь Государю; по последнему сигналу в артиллерии и пехоте раздался беглый огонь, и войска скрылись в густых облаках пыли и пламени. Весь маневр длился около двух с половиной часов. Блестящее состояние русской армии, вооружения, обмундирования, здоровый вид солдат, быстрота и правильность боевых построений вызвали немалое удивление собравшихся зрителей. Француженки по достоинству оценили подтянутых русских офицеров, их блестящее знание французского языка, благородные манеры, великодушие.

Еще в начале марта 1814 года М.С. Воронцов сообщал в письме к Н.Н. Раевскому, что надеется быть в мае в России, что он и Ермолов хотели бы служить под началом Н.Н. Раевского и быть достойным его дружбы. Передовые офицеры России здесь, в Европе, понимали абсурдность крепостного права в лапотной России, они строили планы переустройства государства. Императору Александру открыто сообщалось об их намерении создать общество для поиска путей освобождения крестьян от крепостной зависимости. В «Записках» С.Г. Волконского содержатся сведения, что М.С. Воронцов подписал вместе с М.Ф. Орловым, И.В. Васильчиковым и Д.Н. Блудовым адрес о ликвидации крепостного права, представленный императору Александру Павловичу еще в 1815 году. Вопрос об отмене крепостного права занимал все просвещенные умы. Поэт Батюшков, служивший при Н.Н. Раевском, считал, что Александр I должен был провозгласить отмену крепостного права в Париже.

Петр Иванович Багратион, генерал от инфантерии, лучший генерал русской армии (Наполеон). Художник Ю. Иванов

В послевоенное время карьерный рост генерала Раевского остановился. До 1824 года Николай Николаевич занимал должность командира армейского корпуса, а затем ушел в отставку. Прославленный герой, любимый народом, не был оценен по достоинству. Человечность и глубокая порядочность, высокая образованность выделяли Н.Н. Раевского среди многих его сподвижников. Независимость, гордая язвительность Н.Н. Раевского нажили ему немало врагов среди свитских генералов и боевых командиров.

В личных бумагах Александр I сохранилась его собственная записка, составленная по тайному доносу: «Ермолов Раевский Киселев Михаил Орлов Гр. Гурьев Дм. Столыпин и многие другие из генералов, полковых командиров, сверх того большая часть разных штаб- и обер-офицеров».

Алексей Петрович Ермолов, выдающийся военный и государственный деятель, герой Отечественной войны 1812 года. Художник Ю. Иванов

В этом списке лиц, подозреваемых в заговоре против самодержавия, сделанном самим царем, имя Раевского значится вторым.

И.Д. Якушкин вспоминает слова царя, обращенные к начальнику штаба П.М. Волконскому:

«Эти люди могут, кого хотят, возвысить или уронить в общем мнении». Александр I не замедлил обезопасить себя от слишком активной и явно «не своей» личности Н.Н. Раевского. Он прекрасно знал, что за этим генералом солдаты пойдут, закрыв глаза, на бой и даже на гибель. Высочайшим приказом 25 ноября 1824 года Н.Н. Раевский был уволен от командования четвертым пехотным корпусом «до излечения болезни».

Генерал-лейтенант А.П. Ермолов, герой Отечественной войны 1812 года. В 1816 году — главнокомандующий русской армией

А.П. Ермолов, предчувствуя тайные мотивы увольнения Н.Н. Раевского, отозвался на это событие в письме к А.А. Закревскому 20 января 1825 года: «Отпуск Раевского кажется продолжительным. И едва ли, по состоянию здоровья его, возвратится он на службу... До меня дошел слух о каких-то будто бы неприятностях, но верного не знаю». Декабристы признавались впоследствии, что в случае успеха их восстания, они предложили бы войти в новое правительство А.П. Ермолову, Н.Н. Раевскому, М.М. Сперанскому, Н.С. Мордвинову.

Генерал Н.Н. Раевский знал силу своего влияния, почти гипнотическую, на близких, на офицеров. Но желая уберечь свою семью от назревавшей исторической бури, он требовал от сыновей и будущих зятей клятвы не вступать в общество декабристов. Но идеи сильней людей, как верно заметил декабрист М.С. Лунин. В декабристский водоворот были вовлечены все дети Н.Н. Раевского-старшего.

Генерал Н.Н. Раевский-старший. Рисунок А. Пушкина

Генеральша Софья Алексеевна, со свойственной ей женской категоричностью, выразила свою позицию в позднейшем письме к дочери Марии Волонской в Сибирь: «Немного добродетели нужно было, чтобы не жениться, когда человек принадлежал к этому проклятому заговору.

Раевский «не верил в дело этих молодых романтиков, старался их удержать, но вообще дерзость, порыв он уважал как «безумство храбрых», они были и ему свойственны», — писала Т. Галушко.

Генерал-майор С.Г. Волконский, герой Отечественной войны 1812 года, один из руководителей Южного общества декабристов. Художник Ю. Иванов. 1990 год

О характере генерала рассказал знавший его лично А.С. Пушкин: «Я не видел в нем героя, славу Русского войска, я в нем видел и любил человека с ясным умом, с простой прекрасной душой, снисходительного, попечительного друга, всегда милого, ласкового хозяина. Свидетель Екатерининского века, памятник 12-го года, человек без предрассудков, с сильным характером и чувствительным, он невольно привяжет к себе всякого, кто только достоин понимать и ценить его высокие качества».

«Верный друг, нежный отец, истинный сын Отечества и православной нашей церкви, он сохранил до последнего своего дыхания отличительную черту своего сердца — способность любить... Память его драгоценна Отечеству; имя его вечно будет славно в Русской армии, а жизнь принадлежит истории», — писал о Николае Николаевиче его зять М.Ф. Орлов.

Эпитафия на надгробии Н.Н. Раевского-старшего

После трагедии 1825 года Н.Н. Раевский ежедневно, ежеминутно думал о судьбе дочери Марии, последовавшей за мужем С.Г. Волконским в Сибирь. После тяжелого расставания с дочерью, Николай Николаевич написал сыну Николаю на Кавказ, что отныне он все видит в черном цвете — «черные мысли, черная жизнь». Он оставил Николаю свое последнее завещание «препоручить участь сестры моей). Раевский сам просил императора Николая I не допустить, чтобы дочь и внуки героя Бородинской битвы стали поселянами в Сибири. Николай I на все просьбы генерала Раевского облегчить судьбу его дочери отвечал отказом.

В начале уже XX века, в 1908 году, правнук Раевского-старшего Петр Михайлович встретился с сыном декабриста Н.В. Давыдовым, в то время уже глубоким стариком. Он рассказал П.М. Раевскому, что в 1829 году в Елисаветграде (Кировограде) в 40 верстах от родового имения Раевских Болтышки, проходили маневры, на которых присутствовал Николай. Н.Н. Раевский-старший поехал просить императора «облегчить участь его дочери в Сибири». По всей вероятности, Николай I догадался об этом и обошелся с отставным генералом очень холодно. Огорченный этим, Раевский вернулся в имении Болтышка, проскакав верхом без остановки 40 верст. После этого он заболел и умер 16 сентября 1829 года.

Крестовоздвиженская церковь — родовая усыпальница Раевских в селе Разумовка Кировоградской области. В 2005 году отмечалось 150-летие храма. Фото начала XXI века

16 сентября 1829 года — черная дата в семье Раевских, «Выстроенный им идеальный мир большой, дружной семьи утоплен — 1825 год разрушил семью и дом до основания. В детях были его надежды. Их отняли, и он умер», — отмечала Т. Галушко. Действительно, отношение генерала к детям было особенным, он никогда не уставал заботиться о них. Он учил своего взрослого сына, командира полка: «Не будь ленив ни физически, ни морально. Тебе стыдно оставаться на ряду с теми, кои не получили никакого образования; убегай фамильярства со старшими и младшими, но будь искателен благородным образом, служи не как слепая машина, старайся узнавать и обстоятельства, и что для них делается». Он воспитал своих сыновей и дочерей так, что они стали гордостью России, проявили себя на многих видных государственных постах, были выдающимися военными и учеными. Пример отца, деда, прадеда Н.Н. Раевского-старшего — это лучший образец для подражания, урок всем отцам. Все четыре поколения Раевских называли своих первенцев Николаями в честь великого прапрадеда, прадеда, деда, отца Николая Николаевича Раевского-старшего. Такой же искренней любовью отвечали Николаю Николаевичу его дети. М.В. Юзефович оставил рассказ о том, как сын генерала Николай Николаевич Раевский-младший перенес известие о кончине своего отца: «Известие это до того поразило сына, что я во всю мою жизнь не видел женщины, рыдавшей как он... Спустя несколько месяцев я навестил его в деревне. У него в кабинете стояли на бюро акварельные портреты матери, брата и сестер и тут же лежал завернутый в бумагу портрет отца. Когда я развернул его и хотел поставить с другими, этот десятивершковый атлет стал просить меня дрожащим голосом, чтобы я завернул потрет отца, говоря: «К стыду моему, я до сих пор еще не могу привыкнуть видеть черты отца», и при этих словах слезы потекли у него по лицу».

Согласно завещанию, Николая Николаевича Раевского похоронили в Разумовке, входившей в родовое имение. Погребение состоялось 19 сентября 1829 года на вершине холма. А через 4 года над могилой генерала от кавалерии Николая Николаевича Раевского началось сооружение белокаменной церкви вместо старенькой деревянной. Возведение Крестовоздвиженской церкви осуществлялось на средства зятя генерала Михаила Федоровича Орлова, боевых друзей генерала, по воле его старшей дочери Екатерины Орловой. Над прахом Н.Н. Раевского возведен каменный цилиндрический пантеон, расположенный в центре просторного склепа под церковью. На могильной плите его были начертаны предложенные Михаилом Орловым слова:

Он был в Смоленске щит,
В Париже — меч России.

Михаил Федорович в составленном им некрологе в память о тесте писал, что «судьба определила Раевскому в Дашковке и в Париже нанести Наполеону первый и последний удар». «Верный друг, нежный отец, истинный сын Отечества, православной нашей церкви, он сохранил до последнего своего дыхания отличительную черту своего сердца — способность любить. Память его драгоценна Отечеству; имя его вечно будет славно в Русской армии, а жизнь принадлежит истории», — писал о тесте М.Ф. Орлов.

После смерти Раевского его семья оказалась в тяжелом материальном положении. Софья Алексеевна, жена Раевского, обратилась к Пушкину с просьбой похлопотать о пенсии. И хотя сам поэт не пользовался благосклонностью царя, он незамедлительно обратился к шефу жандармов Бенкендорфу с письмом: «Весьма не вовремя хочу прибегнуть к благосклонности вашего превосходительства, но священный долг меня к тому обязывает. Я связан узами дружбы и признательности с семейством, которое ныне находится в большом несчастьи. Вдова генерала Раевского пишет ко мне и просит предпринять шаги в ее пользу перед теми, кто мог бы довести ее голос до престола его величества. Уже то, что она с этим обратилась ко мне, свидетельствует, до какой степени у нее мало друзей, надежд и способов. Половина семьи в ссылке, другая накануне полного разорения. Доходов едва хватает на уплату процентов громадного долга. Г-жа Раевская ходатайствует, чтобы полное жалование ее мужа было обращено ей в пенсию с переходом, в случае ее смерти, к ее дочерям. Этого будет достаточно, чтобы предохранить ее от нищеты. Обращаюсь к вам, генерал, надеюсь заинтересовать скорее воина, чем министра, и скорее человека с добрым сердцем, чем государственного мужа, судьбою вдовы героя 1812 года, великого человека, жизнь которого была столь блистательна, а смерть так печальна». Имущественные дела Раевских были устроены императором Николаем Павловичем, благодаря обращению Пушкина.

Умер Н.Н. Раевский, в бедности. В одном из последних писем сыну Николаю он писал: «Мое положение такое, что я и в деревне чем жить весьма умеренно едва-едва умею и впредь лучшего не вижу... я креплюсь духом... но будущность сестер и всех вас мне тягостна».

На смерть прославленного героя Отечественной войны откликнулась общественность России. Русские газеты и журналы поместили на своих страницах «Некрологию генерала от Кавалерии Николая Николаевича Раевского». Она была напечатана в «Русском Инвалиде», в «С.-Петербургских ведомостях», в «Московском телеграфе», в «Московских ведомостях», в «Военном журнале». «Некрология» была напечатана без подписи, но автором ее являлся зять Николая Николаевича М.Ф. Орлов, на протяжении многих лет живший рядом с Раевским. Откликнулся на смерть генерала и Пушкин. В первом номере «Литературной газеты» от 1 января 1830 года была напечатана его заметка без подписи: «В конце истекшего года вышла в свет Некрология генерала от Кавалерии Раевского, умершего 16 (29 по новому стилю. — Н.П.) сентября 1929 года. Сие сжатое обозрение, писанное, как нам кажется, человеком, сведущим в военном деле, отличается благородною теплотою слога и чувств. Желательно, чтобы то же перо описало пространнее подвиги и приватную жизнь героя и добродетельного человека. С удивлением заметили мы непонятное упущение со стороны неизвестного некролога; он не упомянул о двух отроках, приведенных отцом на поля сражений в кровавом 1812 году!.. Отечество того не забыло».

Народ хранит благодарную память о Николае Николаевиче Раевском-старшем.

В 150-летний юбилей Бородинской битвы одна из улиц Москвы названа его именем. Имя Раевского рядом с именами других героев Отечественной войны высечено на фронтоне музея-панорамы «Бородинская битва». Оно увековечено на Бородинском поле. Генералу Раевскому посвящен памятник, стоящий на месте сражения у Салтановки под Могилевом. Бюст Н.Н. Раевского-старшего находится в музее Отечественной войны 1812 года в Москве, в Историческом Артиллерийском музее в Петербурге. Мраморный бюст героя работы известного скульптора Н.А. Лаверецкого установлен здесь же. Скульптор Лаверецкий известен крымчанам: он выполнял памятник Екатерине II в Симферополе, по утверждению профессионалов, — лучший в России памятник императрице.

Имя славного сына земли русской можно найти на географической карте: маленький коралловый остров в Тихом океане близ Австралии назван островом генерала Раевского.