Гурзуф — маленькая Москва на Южном берегу

Воспетый Пушкиным Гурзуф к 80-м годам XIX века представлял собой маленькую татарскую деревню, рядом с которой находилось имение сенатора И.И. Фундуклея, перешедшее ему от Воронцова, который в свою очередь купил его у наследников герцога Ришелье. Имение славилось своим старинным парком и винами, выдерживаемыми в господских подвалах. В 1881 году имение Фундуклея было приобретено у его наследников за 250 тыс. рублей известным русским железнодорожным магнатом Павлом Губониным¹. Как выглядел Гурзуф в это время, можно судить по описаниям в немногочисленных тогда путеводителях и записках путешественников, и эти описания не предвещали поселку ничего радужного. Посетившая Гурзуф в год покупки имения Губониным княгиня Горчакова не без раздражения отмечала: «Гурзуф не гостеприимен, особенно в праздничный день, все лавки закрыты, обе кофейни грязны до невероятности, и вы с большим трудом добьетесь стакана отвратительной жидкости, которую хозяин кофейни называет чаем, и которая не только не освежит, но заставит вас вздохнуть о светлом фонтане, мимо которого вы прошли при входе в деревню»².

Приговор Гурзуфу, вынесенный в 1882 году В.И. Чугиным, специально исследовавшим лечебные места Крыма, был убийственен: «Полное отсутствие гигиенических условий деревни, крайнее неудобство путесообщения деревни с берегом моря, отсутствие стола, прислуги и других жизненных нужд, неудобный берег моря для купания, дороговизна неудобных квартир и проч. Все это дает нам право не рекомендовать эту местность не только для виноградного лечения, но даже и для короткого пребывания в нем»³. Между тем, с точки зрения природных красот, раскинувшийся у подножья Медведь-горы Гурзуф оставлял позади себя многие и многие места Южнобережья. Предприимчивый хозяин Гурзуфа решил превратить его в модный доходный курорт, не уступающий по своему благоустройству европейским лечебным местностям. П.И. Губонин нажил свой капитал на подрядах по строительству железных дорог. Кроме прочих путей, Губонин построил и Лозово-Севастопольскую дорогу. Таким образом, этот промышленник создавал предпосылки для курортного развития Крыма. В 80-х годах он сам решил воспользоваться плодами этого развития. В это время основными центрами для отдыха и лечения на Южном берегу были Ялта и Алупка. И та и другая уже с трудом выдерживали все возрастающий поток сезонных посетителей. В маленьких южнобережных местечках не было достаточного количества приличных гостиниц и вообще жилья, что создавало большие неудобства для приезжающих. Расчет Губонина был прост. В 15 верстах от главного транзитного пункта — Ялты создать модный, дорогой, привлекательный курорт, оттянув туда наиболее платежеспособную публику, так громко стенающую по поводу ялтинской неустроенности. К участку, купленному у Фундуклея, Губонин вскоре прибавил землю кн. Барятинского в устье речки Авинда, таким образом общая площадь губонинских владений составила сотню десятин земли⁴. Хозяин поселился в старинном «доме Ришелье», том самом, в котором в 1820 году останавливался А.С. Пушкин. Основную часть имения занимал обширный парк, где должен был вырасти комфортабельный «курортный городок» из нескольких гостиниц, ресторана, служб и т. д. Проект строений был выполнен ялтинским архитектором П.К. Теребеневым. Здания спроектированы в причудливом московско-средиземноморском стиле. Построенные из камня, они были окружены деревянными галереями, колоннами, балконами. Деревянные украшения зданий поражали богатой резьбой. Курорт строился довольно быстрыми темпами. Первая гостиница («старая» или «приморская») была построена в 1885 году. Через два года открылся второй большой четырехэтажный отель, а следом до 1889 года выросли еще три гостиницы. Последняя, седьмая гостиница была построена несколько позже, уже после смерти хозяина Гурзуфа на левом берегу речки.

Гостиницы не имели специальных названий и назывались по номерам. Отели были рассчитаны на прием приезжих с разным уровнем доходов, наряду с богатыми фешенебельными заведениями две гостиницы предназначались для публики со средними средствами. Общее количество номеров в шести губонинских гостиницах достигало 175. В осенние месяцы, т. е. в сезон, цены на номера колебались от 30 руб. в месяц за одну комнату до 300 руб. за апартаменты. Гостиницы Гурзуфа представляли собой последнее слово тогдашнего курортного благоустройства. Они были электрифицированы, снабжены лифтами («дорожками-подъемниками»), вентиляцией, канализацией, печным отоплением и «соединены телефонами между собой, с домом владельца имения, с конторами и с квартирой местного доктора», о чем с восторгом сообщает автор первого обстоятельного очерка «Гурзуфского чуда» — доктор В.А. Щепетов⁵. В номерах можно было принимать морские и пресные ванны. Один из рекламных проспектов подчеркивал новинку Гурзуфа: «Номера сдаются с постельным бельем, которое меняется раз в неделю. За лишнюю смену белья взимается 50 коп. с кровати»⁶.

Цены на питание устанавливались на уровне средних ялтинских: завтрак из двух блюд 75 коп, обед — из 4-х — 1 руб. 25 коп. Рядом со «второй» гостиницей был построен фешенебельный ресторан «Фонтан». Он располагал большим двухсветным залом и имел по фасаду три отдельных входа⁷. Как и гостиницы, здание ресторана было богато украшено резьбой. Вокруг ресторана располагался целый «увеселительный комплекс» — терраса для желающих вкушать пищу на воздухе, изящная сцена-раковина, где с 1августа по 1 октября с 4 до 10 часов вечера услаждал публику специально приглашенный военный оркестр⁸. Здесь же устраивались танцевальные вечера и концерты гастролировавших артистов. Большое внимание хозяин Гурзуфа уделял своему парку. Старый парк был существенно преобразован, здесь было высажено множество экзотических средиземноморских растений.

Повсеместно среди деревьев были расставлены причудливые и изящные скульптуры и фонтаны. Своеобразным символом гурзуфского курорта стал фонтан «Ночь» — затейливое сооружение в стиле барокко. Самым оригинальным был фонтан «огненный шар», где вода расцвечивалась электрическим светом. «Весь нижний парк и часть верхнего, — писал внимательный ко всякого рода техническим изыскам д-р Щепетов, — щедро освещается электрическим светом, что доставляет возможность живущим здесь пользоваться прогулками на воздухе до 11-ти часов вечера. Электрические фонари (от 600 до 4000 свечей) и лампочки с накаливанием, системы Эдиссона, размещены по всем главным пунктам и аллеям гурзуфского парка и в общем развивают количество света, как от 72000 горящих свечей»⁹.

Кроме гостиниц, на территории губонинского имения были построены несколько дач для любителей уединенного отдыха, благоустроен берег, где выросли обширные купальни. В имении возникла аптека, амбулатория, почтово-телеграфное отделение, две лавки и киоски, паровая прачечная, молочная ферма и т. д.¹⁰.

Гурзуф. Фотооткрытки нач. XX в.

Не забывались и духовные потребности временных обитателей Гурзуфа. В 1887 году закладывается православный храм, а спустя четыре года в красивой церкви, построенной в византийском стиле архитектором Чичаговым, начались богослужения. «Новая православная церковь, — свидетельствовали современники, — прекрасно вписалась в ландшафт и сразу же стала одной из достопримечательностей Южного берега»¹¹. При храме открылась церковноприходская школа для детей обслуживающего персонала имения.

Заботясь о своем детище — гурзуфском имении, Губонин не оставлял своим попечением и деревню Гурзуф, где также отдыхало, снимая комнаты у татар или на владельческих дачах, большое количество публики («Требование на квартиры, — писал Щепетов, — вызвало предприимчивость некоторых татар, понастроивших за последние годы дома с меблированными комнатами, которые они отдают в наймы помесячно»¹². В разное время дачами здесь обзавелись многие, в том числе художник Коровин, А.П. Чехов... Поскольку основное население деревни — татары — исповедовали мусульманство, Губонин построил новую мечеть.

Сообщение с Ялтой, близлежащими местами Южного берега осуществлялось пароходами и экипажами. Для приезда основной публики наиболее удобным считался путь от Симферополя по Южнобережному шоссе через Алушту. Уже в начале 90-х годов старый неблагоустроенный Гурзуф было трудно узнать. Посетивший его известный деятель курортного благоустройства доктор Е.Э. Иванов писал: «Общий вид гурзуфских сооружений, обстановка и желание доставить приезжему все возможное напоминает собой заграничный курорт. В сущности, это единственное русское лечебное место, поставленное на широкую ногу. Но жизнь здесь дорога»¹³. За удовольствия отдыхать с комфортом публика, стремившаяся в Гурзуф, выкладывала несколько большее количество денег, чем в той же Ялте. Тем не менее число отдыхавших здесь росло. В 1894 году в имении Гурзуф отдыхало 900 человек¹⁴, а в 1898 году современник писал: «Нынешний Гурзуф может считаться большим бриллиантом нашего Крыма. Роскошнейшие гостиницы-дворцы устроены для туристов, желающих пожить в этом живописном дачном месте, теперь Гурзуф посещается тысячами приезжих»¹⁵. Комфортабельный и дорогой Гурзуф задал особый стиль отдыха, времяпрепровождения на широкую ногу с купеческим размахом. Благодаря Гурзуфу стало нарицательным словосочетание «губонинская роскошь»¹⁶. Особенной популярностью пользовался Гурзуф у богатой московской публики в расчете на кошелек и вкус, которой был сделан. «Гурзуф, — свидетельствует один из наблюдательных бытописателей курортной жизни, — как бы летняя резиденция богатой Москвы. Вы это чувствуете сейчас же, въезжая в него... Москва, богатая Москва, которая и может в настоящее время много тратить, наполняет Гурзуф... Запах Москвы не покидал нас все время, и в самом модном пункте Гурзуфа я чувствовал себя уже как в Москве. Гурзуф — Москва. Склад московской жизни, ее привычки к прочным удобствам, к шири, позолоте, бархатной мебели, пестрым шпалерам, ярким тонам — во всем»¹⁷.

Гурзуф. Фотооткрытка нач. XX в.

В середине 90-х годов имущество гурзуфского курорта оценивалось в 3,5 млн руб. Доходы приносил не только курорт, но и губонинские вина, которые считались одними из лучших на Южном берегу. Под виноградниками была занята некоторая часть имения. Ежегодно здесь производилось 15 тыс. ведер вина, кроме этого, у татар скупалось 10 тыс. ведер. В гурзуфских подвалах помещалось 60 тыс. ведер вина¹⁸.

30 сентября 1894 года П.И. Губонин умер в Москве. Однако все последние годы основным местом жизни предпринимателя был любимый им Гурзуф. Здесь же, согласно завещанию, он и был похоронен в подалтарном склепе гурзуфской церкви. Имение Гурзуф перешло во владение сына Петра Ионовича Сергея Губонина. Вести дорогостоящее заведение оказалось не по силам потомку предпринимателя, и на рубеже веков имение было приобретено «Акционерным обществом курорта Гурзуф» (Третьяков, Бабурин, Голицын, Долгоруков, кн. Оболенский и др.) за 3 млн. 200 тыс. руб. (из которых 2 млн составляли долги прежнего владельца). Новые хозяева, стремясь повысить доходность курорта, сделали ставку на удешевление отдыха в нем. Акционерное общество еще менее преуспело в развитии Гурзуфа, чем наследник П.И. Губонина. Современники свидетельствовали, что курорт приходит в упадок. «Гурзуф, — писал «Крымский курьер», — в течение 1903 года буквально влачил существование, стоя на краю гибели: у акционеров, его эксплуатирующих, капиталов налицо вовсе не оказалось, в их среде идет систематический разлад, царит полная бестолковщина и совершенное неумение прийти к дружной регулярной работе»¹⁹. По требованию кредиторов курорт несколько раз выставлялся на торги, с молотка шли вина из губонинских подвалов, наконец его имущество было описано по иску обслуживающего персонала, который в количестве 130 человек длительное время не получал зарплаты и даже бастовал.

В конце концов в 1904 году Гурзуф был по суду уступлен акционерной компанией своим главным кредиторам — наследникам К.И. Волкова, которые поставили своей целью восстановление прежней славы курорта²⁰. Новая администрация наладила широкую рекламную деятельность, выпуская большими тиражами брошюры о Гурзуфе, иллюстрированные видами курорта. Эта деятельность, впрочем, также не принесла ощутимого успеха, и в 1910 году у Гурзуфа появились новые хозяева — группа русских капиталистов — Никитин, Шустов, Парфенов и Евстигнеев, которые в очередной раз вознамерились «поставить курорт на должную высоту»... В 1913 году Гурзуф предлагал услуги 8 благоустроенных гостиниц со 197 номерами, кроме этого, было 17 отдельных дач, сдававшихся посезонно с полной обстановкой. И гостиницы, и дачи были приспособлены для зимнего пребывания. Курорт был телефонизирован и электрифицирован. Судя по рекламным брошюрам, жизнь в гурзуфском курорте была достаточно строго регламентирована, действовали жестко установленные таксы на все услуги. Принимая ежегодно большое количество приезжающих, первый в Крыму правильно устроенный курорт, несмотря на все нестроения, действовал как часы. Этого отнюдь нельзя было сказать о соседней с имением татарской деревне, в которой также останавливались приезжающие, но которая являла собой резкий контраст с имением. «Со стороны приезжей публики, — писала одна из газет, — раздаются усиленные жалобы на крайне антисанитарное состояние гурзуфской татарской деревни и проходящей через нее узкой дороги. Эта дорога и прилегающие к ней дворы загрязнены до чрезвычайности. Тут сплошь и рядом валяются разлагающиеся трупы дохлых собак и кошек. Из домов, лавок и трактиров выливаются помои прямо на улицу»²¹. Перед Первой мировой войной над гурзуфским парком образовался новый дачный поселок, названный Новым Гурзуфом. «Здесь, — по замечанию одного из путеводителей, — вырос целый ряд красивых дач, которые расположены особняками и окружены садами... на дачах сдаются комнаты от 20—30 руб. в месяц. Там же можно иметь обеды и полный пансион по тем же приблизительно ценам, что и в деревне Гурзуф»²².

Примечания

1. Губонин Петр Ионович (1828—1894). Известный русский промышленник и железнодорожный строитель. Родился в д. Борисовка Коломенского уезда Московской губернии в крестьянской семье. Работал десятником и инженером на строительстве ряда железных дорог, в том числе и незаконченной феодосийской в 1863 году. В 1869 г. унаследовал каменотесное дело своего отца, став владельцем крупных каменоломен. Увеличил свой капитал благодаря подрядам на строительство железных дорог — Орловско-Витебской, Уральской, Балтийской, Курско-Киевской и др. В первой половине 1870-х годов построил Лозово-Севастопольскую железную дорогу, связавшую Крым с центром России. Основал Брянский рельсопрокатный завод и восстановил Коломенский машиностроительный завод. Занимался благотворительностью, главным образом в церковном строительстве. В 1881 г. приобрел имение Гурзуф, превратив его в первоклассный курорт. Похоронен в склепе выстроенной им гурзуфской церкви, которая до наших дней не сохранилась.

2. Горчакова Е. Воспоминания о Крыме. М., 1881, ч. 1, с. 168.

3. Чугин В., Указ. соч., с. 62.

4. Голосова С.А. Курорт «Гурзуф» П.И. Губонина // Пилигримы Крыма. IV Крымская международная научно-практическая конференция. Симферополь, 2000, т. 2, с. 107.

5. Щепетов В.А. Гурзуф на Южном берегу Крыма и его лечебные свойства. Одесса, 1890, с. 57.

6. Гурзуф. Климатолечебная станция и морские купания на Южном берегу Крыма. М., 1898, с. 6.

7. Голосова С. Указ. соч., с. 108.

8. Там же.

9. ГЦепетов В. Указ. соч., с. 79.

10. Голосова С. Там же, с. 111.

11. Козлов В.Ф. Гурзуфская усыпальница московского промышленника П.И. Губонина // Москва-Крым. Историко-публицистический альманах. М., 2000, вып. 2, с. 200.

12. Щепетов В. Там же, с. 101.

13. Иванов Е. Ривьера и Южный берег Крыма, их лечебные места и средства. СПб., 1897, с. 116.

14. Голосова С. Там же, с. 111.

15. Леонард. Путевые впечатления с дороги // Крым, 1898, 13 мая. Цит по: Козлов В. Указ. соч., с. 204.

16. Козлов В. Указ. соч., с. 202.

17. Филиппов С. Указ. соч., с. 399—400.

18. Козлов В. Там же, с. 204.

19. Крымский курьер, № 5, 8 января 1904.

20. Козлов В. Указ. соч., с. 204.

21. Русская Ривьера, № 92, 27 апреля.

22. Крым. Путеводитель. Симферополь, 1914, с. 565.