Столица: Симферополь
Крупнейшие города: Севастополь, Симферополь, Керчь, Евпатория, Ялта
Территория: 26,2 тыс. км2
Население: 1 977 000 (2005)
Крымовед
Путеводитель по Крыму
История Крыма
Въезд и транспорт
Курортные регионы
Пляжи Крыма
Аквапарки
Достопримечательности
Крым среди чудес Украины
Крымская кухня
Виноделие Крыма
Крым запечатлённый...
Вебкамеры и панорамы Карты и схемы Библиотека Ссылки Статьи
Интересные факты о Крыме:

В Форосском парке растет хорошо нам известное красное дерево. Древесина содержит синильную кислоту, яд, поэтому ствол нельзя трогать руками. Когда красное дерево используют для производства мебели, его предварительно высушивают, чтобы синильная кислота испарилась.

Главная страница » Библиотека » Л.А. Кашук. «Сумароковы-Эльстоны, Юсуповы и Крым»

Сосновая роща

Помимо чайного домика в Орлином залете, который Юсуповы подарили Ирине Романовой после ее обручения с Феликсом, Ирина Александровна от своего отца получила еще одну земельную собственность в Крыму, так называемую «Сосновую рощу», которая являлась частью Ай-Тодорского имения великого князя Александра Михайловича. Как Ирине, так и Феликсу подарок очень понравился: «Великий князь Александр Михайлович подарил дочери сосновый лесок на скале над морем. Место красивейшее. В 1915 г. мы построили в соснах домик, беленный известью, с черепичной внутри и снаружи зеленой крышею. Домик стоял на склоне, так что был кособок и асимметричен. У входа — цветочный газон. В дверях несколько ступенек вниз — и вы на галерее. С галереи, еще вниз — холл-прихожая. Холл выходил на террасу с уступами, с бассейном посреди. Вкруг бассейна — колоннада, вся, как и сам коттедж, в розах и глициниях. На той стороне — лесенка в воду. В доме неровность уровня мы обыграли причудливыми лесенками, площадками, балкончиками и т. д. Мебель — дубовая, напоминает английский деревенский дом. На креслах и стульях — кретоновые подушки, на полу циновки вместо ковров».

Но Зинаида Николаевна совсем не радовалась постройке этого дома. Осенью 1915 г. княгиня получила письмо от архитектора Краснова с фотографиями прекрасного дома, построенного на земле, подаренной к свадьбе Ирине Александровне. Но вопреки ожиданиям архитектора, княгиня не обрадовалась, а, напротив, расстроилась. «Письмо Краснова я не решилась показать Папа, т.к. для него будет то новым разочарованием, а у него их за последнее время, слава Богу, достаточно. Меня это письмо нисколько не удивило. Я знала заранее, что раз этот кусок земли отдан Ирине, то Вы на нем поселитесь и забросите совершенно Кореиз. Я это прекрасно понимала и продолжаю понимать. Все иначе и быть не могло. Оттого я так боялась этого подарка и так надеялась, что его отберут обратно! Все эти чайные домики — один только предлог и больше ничего. Я заранее предвидела то, что теперь осуществляется, и не верила нисколько твоим словам! Но для Папа вопрос совершенно другой, и для него будет такое горе сознавать, что его милый Кореиз, куда он вложил столько нужного и ненужного, но, во всяком случае, столько желания добра и красоты, будет забыт, что все это будет заброшено и жизнь там уже продолжаться не будет, что я не решаюсь ему сказать теперь, пусть это сделается понемногу, само собой, неумолимой силой судьбы, против которой идти нельзя! <...> Итак, скажи Краснову, что его письмо до Папа не дошло. Что касается новой сотни тысяч, которую он просит для пристройки, то сейчас немыслимо и думать об этом. В такое время, где происходит черт знает что в России, где все стоит в имениях, где у тебя, здесь в доме безумный ремонт, который требует столько денег, дороговизна довела наш лазарет до 15 тысяч в месяц, нет сил идти дальше в этом смысле, и, право, думать об этих фантазиях теперь прямо грешно!» (02.10.1915)

Феликс Юсупов впоследствии с грустью вспоминал: «Построить дом построили, а жить не жили: помешали известные бурные события. И только в начале лета 1918 г., в краткий миг всеобщей эйфории, мы устраивали здесь пикники. С продовольствием было туго, съестное приносил каждый с собой. Зато вино лилось рекой: виноградники в Крыму были у всех. И веселились напропалую. Были молоды и жаждали жить вопреки испытаниям прошлым и будущим.

Накануне одной из таких вот увеселительных прогулок разнесся слух, что царь и семья его убиты. Но столько тогда рассказывалось всяких небылиц, что мы перестали им верить. Не поверили и этому, и веселье наше не отменили. Несколько дней спустя слух и в самом деле опровергли. Напечатали даже письмо офицера, якобы спасшего государево семейство. Увы! Вскоре стала известна правда. Но и тут императрица Мария Федоровна верить отказывалась. До последних своих дней она надеялась увидеть сына».

С весны 1918 года жизнь в «Сосновой роще», наконец-то, оживляется. Сюда переселяется друг Феликса Юсупова скульптор Глеб Дерюжинский:

«Когда наступила весна, Феликс поселил меня на своей вилле «Сосновая роща», почти уже отделанной и стоявшей на самом берегу. Вилла граничила с одной стороны с Ай-Тодором, а с другой — с Дюльбером, находившимися близко к нижней дороге, ведущей в Ялту».

Вслед за Дерюжинским сюда приезжают погостить художники из Ялты, в том числе известный петербургский художник Сергей Судейкин. Возникает даже идея расписать виллу внутри.

Сохранились записи Судейкина, связанные с этим неосуществленным проектом:

«Дом в Сосновой Роще

«Простота неотделима от подлинной красоты» (Motto <девиз>).

Быстрый переезд и холодный день замедлил впечатление, и теперь, вспоминая виденное, хочется проверить мелькнувшие мысли.

Что может быть прелестнее, как постройка дома, связанного с пейзажем. Много примеров в истории архитектуры можно привести, как возникали загородные дома, виллы в Vicencae <Виченце>, построенные гениальным Палладием в содружестве с Паоло Веронезом, где вся работа архитектора и живописца сливалась в один стройный аккорд, характеризующий нравы и потребности патрициев, их вкусы, и оставившие неизгладимый след в истории мировой культуры. А раньше целые города возникали только для того, чтобы охарактеризовать Неаполитанский залив, отразиться великолепным силуэтом на лазурности моря, вызвать зависть в горах и потонуть в извержениях лавы. Конечно, этот пример эстетически связан с пейзажем, нераздельно, как существовавший на фоне лазурного залива, так и застывший в потоках лавы. Нам не дано так цельно мечтать, как мечтали древние художники. Бедность эстетической философии так очевидна в России. У нас не мог бы возникнуть даже Psayreut <Псоро>, а потому так беспощадно и характеризует нас эстетическая неразвитость нашего народа. Но, казалось бы, в Сосновой Роще можно почувствовать здоровый, иглистый запах простой деревенской эстетики. Может быть, несколько подчеркнуто англизированный сухостью, но уже приятный тем, что простой.

Все переходы в доме, напоминающие античное, так естественно вяжутся с пейзажем моря и берегов, говорящих о Тавриде, об античной. Вся британская эстетика есть только часть эллинской культуры, а потому так называемый английский модерн, когда он не изломан и может нравиться, всегда напоминает античную простоту форм.

1. Если Вы думаете еще больше связать внешность Вашего летнего дома с пейзажем, то с сосновой рощей вязалась бы лавровая аллея, насаженная вокруг пропилеи дома с одной стороны, что отбрасывало бы тень в водоемы.

2. При беглом осмотре комнат я вынес некоторое отсутствие колорита, подчеркнутая простота мне кажется весьма привлекательной, но сухость замысла в расцветке комнат и несколько одинаковой раскраски и облицовки на меня действуют утомительно и напоминают мне не простоту вкуса, а скорей обычность англизированной эстетики, стремящейся только к корректной простоте и бедности воображения. Мне очень нравится целое поле фиалок по склонам горы у дома. Господь Бог так колоритно будет освещать эту однообразную красоту и замысел человека сделается многоцветным и радостным. Иное дело внутри дома. Монотонность и повторение в цветах, столь свойственные мюнхенскому вкусу и английской эстетике, должны нарушиться естественной деревенской любовью к более сильной, живой окраске, которая составляет необходимость каждой комнаты, ибо цельность всегда будет нарушаться излишними мелочами и пестротой (хотя бы и однотонной) мебели, а потому каждая комната должна обладать своей колористической гаммой, будь то в однотонно раскрашенных стенах, в большом живописном сельском панно-гобелене, и это одно пятно даст всей комнате субъективную прелесть, а нескучную однотонность, корректность белых стен, хотя бы и в сельском доме.

Мне понравилась фаянсовая посуда на камине. Она хорошо характеризует сельскость дома, и как легко нарушить это неподходящими картинами или их отсутствием. Мне кажется, здесь должны были бы висеть какие-нибудь два или три натюрморта, изображающие упрощенные букеты полевых цветов, и натюрморты с фаянсовыми сельскими фигурками, сделанными в упрощенной крупной и колоритной манере. Тогда не нужна была бы перекраска <1 нрзб.> одноцветного больничного характера. Эти пейзажи свяжутся с зелеными ставнями дома и свяжутся со стоящими в вазах свежими букетами, которые наполнят как бы гобеленовым отображением реальных цветов (рефлексы от только что виденного в природе). Я их считаю очень удачными. Мне нравится коробочный стиль маленьких спален. Относительно библиотеки, этой «мансарды на quai Voltaire <набережной Вольтера>», то ее можно оставить или белой, или выкрасить в блеклый цвет выгоревшей слоновой кости или цвета моли.

Проект студии мной понимается так: это та комната, которая нарушает однообразную гигиену очаровательной сельской жизни, которая нарушает отдых, дошедший до пресыщения, в этой комнате небо в верхнем окне должно казаться синее, чем в природе (так как оранжевый цвет вызывает это), луна ярче, чем в натуре, так как она светит в длинное окно. И замысел о маскараде с античными масляными лампами, повешенными в пропилеях винограда и глициний, освещающими маскарадные фигуры Диониса в костюме Ватто, Аладина с венецианской кружевной маской, Нарцисса в треуголке и бауте, юного эфеба в фижмах и другие очаровательные маскарадные вымыслы, вся эта пестрота, выражающая какую-нибудь одну музыкальную пьесу или разыгранный балет со словами времен Vestris <Вестриса> и Камарго, весь милый вздор сельской пасторали, написанной нашим русским Verlaine'ом <Верленом> Кузминым, античный-восточный-крепостной быт, весь милый вздор веселья, может быть задуман только в комнате, в которую попадаешь через философию живой мудрости (да, эта комната рисуется мне очень ясно). Какие боги, какие пенаты вызовут к жизни сельских затворников. Рука скульптора и кисть живописца должны создать богов мансарды, которым суждено разбудить дремлющего Диониса для того, чтобы он надел одну из своих масок спящего в тишине сельских гор Силена. К музыке, к этому вызовут только домашние пенаты мансарды. Все должно быть приготовлено пробуждением веселых богов. Бра с масками, оранжевый цвет для неба, диваны для <не закон.>

Проект стены, где камин. Вся стена представляет написанный театральный занавес, написанный очень упрощенно над камином. Фигура Арлекина, слегка приоткрывшая занавес, в узкий просвет видно небо, по углам две маски — разные фигуры, майоликовые или живописные, характеризующие дружбу и ревность.

Относительно маленькой комнаты, жизнь в которой особенно поймется во время маскарада или оживленья на нижних террасах. Я предлагаю изобразить живописание Faublas'а <Фабласа>, или миф о Нарциссе, или 1001 ночь, избранные сказки Шехеразады, или легенды Боккачио — все это миниатюрные акварели или же такой фигурной, декоративной живописи, которая лезет на вас».

Но так же, как и для Красновских предложений, для этого проекта не было будущего. В 1918 году «думать об этих фантазиях» было еще более грешно, чем в 1915 году.


 
 
Яндекс.Метрика © 2024 «Крымовед — путеводитель по Крыму». Главная О проекте Карта сайта Обратная связь