Отношения с крымскотатарским населением

Население Новороссийского края, как и Бессарабии, по выражению современника М.С. Воронцова А.А. Скальковского, было «разноплеменно и разноязычно». В национальном составе его можно выделить более или менее значительные группы: славяноязычную — русские и украинцы; переселенцы с Балкан — сербы и болгары; молдавскую (главным образом в Бессарабии); тюркоязычную — крымские татары, ногайцы, гагаузы (Бендерский и Измаильский уезды); греческую, приазовске греки — переселенцы с Балкан; еврейскую, расселенную дисперсно; цыганскую, сосредоточенную преимущественно в Бессарабии; германоязычную, представленную переселенцами-немцами (Причерноморье, Крым).

Характерной чертой национальной политики Императорской России являлся конфессиональный подход. В соответствии с ним и велась статистика (см. таблицу), и определялась политика по отношению к лицам разного вероисповедания.

Бахчисарай. Гравюра

Что касается православного населения, то принципиальной разницы в подходе к русским или, например, молдаванам, грекам, сербам, болгарам, гагаузам не было. Небольшие по численности группы католиков (поляки в Бессарабии, итальянцы в причерноморских портовых городах) и протестантов (немецкие колонисты) не рождали особых проблем. Наиболее сложным вопросом для Новороссийского генерал-губернатора были взаимоотношения с мусульманским населением Крыма.

Воронцову на протяжении всей его государственной и военной деятельности приходилось постоянно решать проблемы межнациональных отношений. Это во многом объяснялось политическими, экономическими и культурными особенностями исторического развития подведомственных ему территорий, будь то Новороссийский край, Бессарабская область или Кавказ. Первый опыт урегулирования межнационального вопроса он приобрел в 21 год, когда в 1804 г. был послан князем П.Д. Цициановым на переговоры с Имеретинским царем.

Народонаселение Новороссийского края и Бессарабской области согласно вероисповеданию

Командование оккупационным корпусом во Франции с 1815-го по 1818 г., как уже отмечалось, стало прекрасной школой административной деятельности для Воронцова. В Мобеже им была разработана целая система урегулирования отношений между французским населением и русским корпусом.

Но в мирной обстановке, в родном государстве Воронцов не мог руководствоваться законами военного времени. В то же время именно от межнациональных отношений зависело, насколько успешным будет практическое осуществление задуманных генерал-губернатором планов в том или ином регионе.

Пожалуй, больше всего внимания М.С. Воронцов должен был уделять решению национальной проблемы в Крыму.

В конце XVIII столетия Россия получила широкий выход к южным морям и возможность освоения и хозяйственного развития новых земель. Российская Академия наук сразу же организовала несколько экспедиций в Крым, задачей которых было исследование природных богатств и климатических условий нового края, возможность его освоения. Первоначальное заселение края шло медленно: мешали бездорожье, пустынность Южного берега Крыма, непривычный климат и, главное, враждебное отношение местного населения. Последнее отметил еще австрийский император Иосиф II:

«Что ни делает Императрица для здешнего населения и какие льготы она им ни предоставляет, нет ни одного, особенно из стариков, кто бы не рад был уйти из-под новой власти».

Как уже говорилось, благодаря стараниям отца М.С. Воронцова на Крымский полуостров не были отправлены английские ссыльные каторжане и вывезенные из британских колоний негры. Энергичные представления С.Р. Воронцова имели успех, и этот план не осуществился.

В укреплении военного и экономического могущества юга России Крыму отводилась особая роль. Переселение на Южный берег Крыма по инициативе князя Г.А. Потемкина так называемых «архипелагских греков», формирование из них Балаклавского батальона усиливали военно-политическое положение России на Крымском полуострове. Эти православные жители островов Эгейского моря, неизменно поддерживающие Россию в ее борьбе против турецкого владычества, отличались неустрашимостью и стойкостью, приобретенными на Родине в борьбе с турками.

В благодарность за верную службу Российской короне Екатерина II щедро одарила их землями на Южнобережье и предоставила всевозможные льготы, убежденная в том, что только они смогут охранять берега Крыма в условиях гористой местности, переполненной враждебно настроенными мусульманами.

Татарское население на Крымском полуострове со времени вступления в подданство России управлялось российскими законодательными документами, изданными в разное время, часто противоречивыми, несогласованными между собой.

Южный берег Крыма. Татарские женщины у источника. Ф. Гросс

8 сентября 1823 г. Государственной канцелярией был составлен «Проект положения», который состоял из нескольких частей; первая была посвящена правам татарского населения в целом.

Татарское население признавалось лично свободным и приравнивалось к казенным поселянам, проект гарантировал им личную неприкосновенность, при этом наказание могло быть произведено только по судебному решению или приговору сельского общества. Оно наделялось правом собственности и никаких повинностей платить помещикам не было обязано. Все повинности татарского населения по отношению к помещикам определялись взаимными соглашениями, споры разрешались на основании общих законов о контрактах или третейским судом.

На помещичьих землях, где жили татары, сельскую полицию возглавлял помещик; муллы и сельские старосты следили за тишиной и порядком, получая соответствующие распоряжения от помещиков. Утвердив право собственности на землю за татарскими обществами, отдельными лицами и семьями, проект признал необходимым разграничить права исконных владельцев и пришедших после завоевания Крыма.

Комиссия для разбора земельных споров признавала неотъемлемой собственностью татар те земли, которые находились внутри помещичьих владений. Отношения татарских селений с владельцами земель других сословий — купцами, мещанами, разночинцами — должны были соблюдаться на тех же условиях, как и для татар казенного ведомства, поселенных на землях помещиков; вакуфные земли считались неприкосновенной собственностью мечетей, и распоряжаться ими должно было магометанское духовенство.

Татарский домик в Крыму

Воронцов довольно критически проанализировал «Проект положения» Государственной канцелярии. Изучая юридические предпосылки предложенных видов земельной собственности, М.С. Воронцов пришел к выводу, что нельзя утверждать, что «татары имели права располагать по произволу землями, принадлежавшими каждому из них, в отдельную собственность».

По его мнению, более целесообразно предоставить татарам полную свободу в распоряжении движимой собственностью, поставив их в зависимость от специально составленных правил.

Продажа общественных земель, считал Воронцов, не должна быть запрещена, но при этом он критиковал правило о продаже собственности поселянам того селения, в округе которого находился участок. Это ограничение, ввиду большой стоимости земельных участков на Южном берегу Крыма,

«преградит путь к поселению в лучшей части Крыма таким людям, которые одни могут привести страну сию в цветущее состояние и без которых оно никогда не выйдет из настоящего грубого положения своего».

В вопросе о повинностях поселян Воронцов не разделял точки зрения проекта. При старых правилах помещик не мог согнать поселян с земли, но, если будут изданы новые проекты, утверждал М.С. Воронцов, он получит такую возможность и, «дабы по оному правительство не увидело вдруг толпы скитающихся без земли подданных своих и не подвергло их притеснениям жестоких людей», то необходимо разрешить, по крайней мере, двухгодичный срок для вступления предложенных правил и лишь затем разрешить татарам переселяться — объявив об этом за год татарам и земской полиции. Таким образом,

«...всякий поселянин, видящий себя принужденным переменить место жительства, будет иметь возможность заготовить новое жилище и, не теряя жатвы, засеянного им хлеба на старой земле, сделав новый засев близ своего дома».

В принципе Воронцов ничего не имел против передачи заведования земской полицией помещикам, но в Крыму, где значительная часть помещиков были татарские мурзы, самовластно управлявшие жившими на этих землях татарами и большею частью притеснявшие их, безусловное и непременное заведование помещиками и сельскою полициею «будет источником многих злоупотреблений, тем более что закон магометанский запрещает татарам жаловаться христианину на единоверцев своих».

На основании этих соображений М.С. Воронцов для защиты интересов поселян предлагал дополнить проект новым пунктом, что заведование земской полицией предоставляется помещикам или поверенным их не иначе, как с ежегодным утверждением их губернатором по представлению уездных предводителей дворянства, «равно как и самим помещикам, утвержденным в звании наблюдателей порядка». Им Воронцов проектирует дать наименование сельских судей «с правом входить в разбирательство ссор и распрей подчиненных им селян и прекращать оныя миролюбивыми сделками». При этом предлагается в «шалостях и маловажных винах требовать от сельского общества определения виновным наказания по положению о сельской расправе». И лишь в случаях серьезных проступков сообщать об этом земской полиции; «пользование такой властью не есть служба, и потому сельский судья не обязан безотлучно находиться в своем жилище, ни же просить у кого бы то ни было позволения на отлучку».

Бахчисарай. Татарская семья

Наконец, М.С. Воронцов настаивал на необходимости перевода «Проекта положения» на татарский язык. Возражал он и против мнения министра финансов, считавшего, что «для удержания татарского бродяжничества не следует им переселяться с земель казенных на владельческие без важных на то причин и без разрешения министра финансов». Воронцов считал, что это «нарушит вольность крымских татар, которые к земле никогда привязаны не были» и которые с «древнейших времен имели и имеют право переселяться с одного места на другое».

Причина, по которой поселянин переселяется, должна определяться не правительством, но нуждою его. «Сам он находит, что ему на таком-то месте выгоднее жить, нежели на другом, то несправедливо будет удерживать его против желания», — нельзя не признать важность этого заявления Михаила Семеновича.

Для предотвращения «бродяжничества» Воронцов предлагал объявить татарам, что каждый, намеревающийся переселиться, заявляет об этом земской полиции за год для подготовки земли.

Татарская баня

Воронцов объяснял, что ни в коем случае не желает изгнания или вынужденного переселения татарского населения, но что правительство должно принимать меры для приезда в Крым людей «промышленных и трудолюбивых» и не мешать им в приобретении земли.

Одержимый идеей освоения рынка, М.С. Воронцов подает личный пример и начинает скупать лучшие участки земли.

В его мемуарах за 1825 г. указано, что приобретение садов Алупки было первым примером продажи татарским населением части их владений, а именно — садов между деревней и морем. Своими советами М.С. Воронцову помог главный татарский муфтий Крыма, который имел влияние на людей. Не обошлось без посредничества хорошо ладившего с местным населением командира греческого сторожевого батальона Феодосия Ревелиоти. За возможность занять прибрежный район М.С. Воронцов пообещал татарскому населению построить мечеть, закладка которой состоялась сразу же после приобретения земли: строительство православного храма началось чуть позднее.

Воронцов понимал, что поддержка религиозных деятелей была лучшей гарантией в деле налаживания дружественных отношений с представителями различных национальностей края, в котором при М.С. Воронцове

«все церкви, христианские и нехристианские, свободно в нем существуют и находят в правительстве всегдашнее покровительство».

Одним из главных принципов, которым руководствовался М.С. Воронцов в вопросе национальных взаимоотношений, была его уверенность, что он должен делать все от него зависящее, чтобы граждане края могли своим мирным трудом способствовать развитию региона.

В отношении татарского населения генерал-губернатор считал необходимым поддерживать в крымских татарах расположение вести мирную жизнь и заниматься сельским хозяйством. Он был несогласен с мнением правительства о целесообразности привлечения татар к военной службе.

Комитет министров предлагал обложить татарское население «рекрутской повинностью по примеру прочих казенных крестьян». Император Николай Павлович, разделяя эту точку зрения, решил в 1829 г. «спросить гр. Воронцова: не считает ли он лучшим формировать из них конные полки наподобие тех, кои существовали во время войны 1812 г. на казачьем основании». Воронцов ответил, что

«формирование казачьих полков из крымских татар, не привыкших к европейской военной службе, а по давности нахождения в подданстве России гораздо более получивших навык к жизни мирной, сопряжено с весьма большими затруднениями и неудобствами».

Издержки, связанные с формированием этих полков, окажутся настолько велики, что не будут покрыты исходящей из них пользой. Воронцов в очередной раз повторял, что лучше способствовать развитию сельского хозяйства среди татарского населения, чтобы «как можно более имел Крым людей для занятия хлебопашеством и скотоводством».

Что касается распространения рекрутской повинности на татар, то Михаил Семенович Воронцов полагал, что те проявят покорность, но при этом опасался, что они не поймут цели, и может начаться процесс подрыва к властям доверия татарского населения, которым следует «оставить их домашний быт в беспечной простоте, нежели водворять в них воинственный дух».

Как тонкий политик, Воронцов предлагал «косвенные» приемы: рекрутские наборы на татар называть формированием полков, а не рекрутским набором, составлять посемейные списки, расположить очередь набора в соответствии с большинством членов семейств, «что сблизит их (татар) к настоящему рекрутству».

Таким образом, генерал-губернатор не выступал против привлечения татарского населения к военной службе, но, хорошо зная нравы и традиции местного населения, он опасался, что любой неподготовленный проект, затрагивающий старинные обычаи, экономические интересы лиц любой национальности, может вызвать непоправимые последствия для развития региона.

Кейф в татарской кофейне. Гравюра середины XIX в.

Насколько дальновидными оказались опасения Воронцова, свидетельствует тот факт, что после издания закона, обязывающего татарское население отбывать воинскую повинность, от которой раньше они были освобождены, начались волнения, причем, крымские татары стремились к выезду за пределы России.

Сын М.С. Воронцова, генерал-адъютант Семен Михайлович Воронцов в 1874 г. получил приказ Императора Александра II изучить проблему и предложить, какими ненасильственными способами можно удержать необходимое для края население.

С.М. Воронцов после посещения Симферопольского, Феодосийского и Евпаторийского уездов Таврической губернии приходит к выводу, что действительно причиной отъезда татар из Крыма является новый закон о воинской повинности. Ссылаясь на свое знание характера, привычек татарского населения, он выражает уверенность, что

«в настоящем случае важны те способы, какими будет вводиться между татарами новая повинность. Чем гуманнее и применительно к их нравам и обычаям будут эти способы, тем прочнее и скорее привьется к татарам любовь к военной службе».

Кроме того, он предлагал рассмотреть жалобы татар по поводу присвоения казной принадлежащих им земель и домов; степным татарам выделить на казенных землях наделы, если не даром, то за умеренную плату, с рассрочкой платежей на продолжительное время. Если же нет достаточного количества земли для полевых наделов, то выделить земли для их «усадебной оседлости».

Ряд предложений С.М. Воронцова, направленных на дальнейшее закрепление татарского населения в Крыму, являются прямым продолжением политики его отца. Так, Семен Михайлович Воронцов настаивает на необходимости проложить шоссейные дороги между горными поселениями возле Судака и Алушты, Феодосии и Карасубазара. Строительство этих дорог началось еще при М.С. Воронцове и было остановлено после его отъезда из региона.

Другие предложения С.М. Воронцова касались разрешения выдачи татарам паспортов для путешествия в Мекку.

В решении проблем, связанных с национальным вопросом, М.С. Воронцова, глубоко просвещенного человека, беспокоил прежде всего нравственный аспект. Но в то же время, как прагматичный политик, и эту проблему он пытался решить с точки зрения практической целесообразности.

Примечания

1. Католики, армяне Григорианского закона, протестанты, менониты, сепаристы, пиетисты.