«Буду ходить по саду Петра Ионыча...». Имение П.И. Губонина «Гурзуф»

Усадебная история Южного берега Крыма началась с освоения гурзуфских земель. Самые ранние письменные источники сообщают, что в VI веке в этих местах побережья на высокой скале над морем находилась греческая крепость; в XIV веке она перешла к генуэзцам, а в конце XV века была разрушена турками, завоевавшими все крымские колонии генуэзцев. В 1472 году на обратном пути в Россию из Индии здесь побывал Афанасий Никитин, отметивший в своих путевых записках «Хождение за три моря» пятидневную остановку в этом месте Черноморского побережья. После присоединения Крыма к России в 1783 году Гурзуф принадлежал первоначально генерал-фельдмаршалу Григорию Александровичу Потёмкину (1739—1791), а с 1808 по 1822 годы — французскому герцогу Арману Эммануэлю дю Плесси Ришелье (1766—1822), генерал-губернатору Новороссии, в состав которой тогда входил Крым. В 1811 году в Гурзуфе был построен летний дом из четырёх комнат с мансардой — первая европейская дача на Южном берегу Крыма, где впоследствии, летом 1820 года, останавливался с семьёй герой Отечественной войны 1812 года генерал Н.Н. Раевский и путешествующий с ними молодой опальный поэт А.С. Пушкин. С постройкой дома было заложено основание имения «Гурзуф». По завещанию Ришелье оно перешло его адъютанту и другу Ивану Алексеевичу Стемпковскому (1789—1832), но очень скоро, в 1823 году, было куплено следующим генерал-губернатором Новороссии графом Михаилом Семёновичем Воронцовым (1782—1856). В период владения Воронцовым Гурзуф приобрёл устойчивые черты имения, с благоустроенным домом европейского типа и первыми промышленными виноградниками. В 1834 году Воронцов продал его своему чиновнику по особым поручениям Ивану Ивановичу Фундуклею (1804—1880). Новый владелец продолжил благоустройство имения: расширил виноградники, построил винподвал, реконструировал дом и разбил вокруг дома парк с цветниками и фонтанами. В результате к началу 1880-х годов, когда Фундуклей умер, а его наследницы, госпожи Врангель и Краснокутская, выставили имение на продажу, оно имело репутацию одного из лучших на побережье¹. Путеводитель по Крыму так писал о нём в это время: «Оно представляет бесспорно одно из прелестнейших мест на всем Южном берегу Крыма. При живописном местоположении и богатой южной растительности, собранной здесь со всех концов мира, на этой прекрасной даче соединены всевозможные принадлежности и затеи всякого богатого барского имения; и потому парки и сады Гурзуфа отличаются как искусством своего расположения, так равно и необыкновенным богатством и разнообразием собранных в них растений; роскошные цветники, беседки и оранжереи — всё это заслуживает здесь полного внимания и осмотра путешественника, любящего изящное в природе и в искусстве. Виноградники Гурзуфа и добываемое из них вино также считаются лучшими на всем Южном берегу, и гурзуфские вина могут смело соперничать с винами иностранными»².

Деревня Гурзуф. Открытка начала XX в.

Прекрасный уголок Тавриды недолго дожидался следующего владельца — им стал московский промышленник Пётр Ионович Губонин (1825—1894). Судьба этого человека неординарна: выходец из семьи крепостных крестьян, он начинал свой трудовой путь на небольшом предприятии по обтёске камней, успешно занимался подрядами по каменотёсным работам и к концу 1860-х годов стал владельцем каменоломен в Московской губернии. Крупные подряды по строительству железных дорог, каменных железнодорожных мостов, банковских и промышленных предприятий принесли ему многомиллионное состояние. За активное участие в общественной жизни, щедрые пожертвования на учебные заведения, приюты, храмы он был удостоен в 1868 году звания потомственного почётного гражданина Москвы, а в 1872 году возведён в потомственное дворянство. В Высочайшем указе по этому поводу было отмечено его «стремление своими трудами и достоянием содействовать общественной пользе», девизом же нового дворянского рода стали слова: «Не себе, а Родине», начертанные на гербе Губонина собственноручно императором Александром II³.

П.И. Губонин. Гравюра М. Рундальцева с фотографии А. Рейнбота

В 1880-е годы Губонин направил свою неуёмную энергию на развитие отечественного курортного дела. В 1881 году он приобрёл за 250 тысяч рублей имение сенатора Фундуклея, а в 1882-м расширил его за счёт владения, купленного у князя Барятинского. Позднее он ещё прикупал земли у татар, разводя виноградники и укрепляя гурзуфское винодельческое хозяйство. Губонин поселился в перестроенном доме Ришелье, а на бывших землях Барятинского начал строить гостиницы и православный храм, добиваясь превращения Гурзуфа в оживлённое дачное место. Курортные строения размещались на территории старого парка, занимавшего пространство в 15 десятин по склону горы и берегу моря. За несколько лет здесь появились три огромные каменные гостиницы, ресторан, торговые лавки, площадка для музыки, купальни, было проведено электрическое освещение. С 1 июля 1889 года начала работать почтово-телеграфная контора: почта приходила ежедневно из Ялты, а телефон был соединён с телефонной сетью всего Ялтинского уезда. К концу 1880-х годов гостиниц уже стало пять, всего же их будет построено семь общей вместимостью до 250 комнат. При гостиницах работали молочная ферма, паровая прачечная, а в корпусах 1-й, 2-й и 6-й гостиниц можно было принимать тёплые морские и пресные ванны.

Гурзуфский парк. Открытка начала XX в.

Особое внимание уделялось парку, где преобладали роскошные цветники и экзотические растения, выписываемые порой издалека. Как и здания, парк освещался электричеством, в период официального сезона играл оркестр. Прекрасным украшением парка стали фонтаны со скульптурами, месторасположение которых было тщательно продумано. Для фонтана «Ночь» была выбрана открытая приподнятая площадка перед самым высоким зданием и по соседству с рестораном, так что этот грандиозный фонтан неизменно был на виду у публики. Более камерные сооружения размещались на укромных площадках, с продуманным составом декоративного растительного обрамления. Отдельные уголки парка были оформлены таким образом, чтобы производить разное впечатление — величественное, интимное, задушевное, экзотическое. Ежегодно в день официального открытия сезона, 1 августа, в парке бывало особенно большое стечение народа из Ялты и окрестностей, по случаю праздничного гулянья устраивался фейерверк.

Фонтан «Первая любовь». Открытка начала XX в.

Особую привлекательность губонинскому имению придавал старинный владельческий дом, овеянный именем Пушкина. Возле дома гостям курорта на протяжении многих десятилетий показывали два «пушкинских» дерева: пирамидальный кипарис и развесистый платан, под сенью которого, как говорили, любил отдыхать поэт. Об одном из этих деревьев Пушкин упоминал в «Отрывке из письма к Д.» (декабрь 1824 г.): «В Юрзуфе жил я сиднем, купался в море и объедался виноградом; я тотчас привык к полуденной природе и наслаждался ею <...> В двух шагах от дома рос молодой кипарис; каждое утро я навещал его и к нему привязался чувством, похожим на дружество». Потом в 1870-х годах Некрасов даст новую жизнь этим пушкинским воспоминаниям в поэтических строках поэмы «Русские женщины», написанных от лица княгини М.Н. Волконской, дочери генерала Н.Н. Раевского:

Мы заняли дом под нависшей скалой,
Поэт наверху приютился,
Он нам говорил, что доволен судьбой,
Что в море и горы влюбился. <...>
Окончив занятья, спускался он вниз
И с нами делился досугом;
У самой террасы стоял кипарис,
Поэт назвал его другом,
Под ним заставал его часто рассвет,
Он с ним, уезжая, прощался...
И мне говорили, что Пушкина след
В туземной легенде остался:
«К поэту летал соловей по ночам,
Как в небо луна выплывала,
И вместе с поэтом он пел — и, певцам
Внимая, природа смолкала!
Потом соловей, — повествует народ, —
Летал сюда каждое лето:
И свищет, и плачет, и словно зовет
К забытому другу поэта!
Но умер поэт — прилетать перестал
Пернатый певец... Полный горя,
С тех пор кипарис сиротою стоял,
Внимая лишь ропоту моря...»
Но Пушкин надолго прославил его:
Туристы его навещают,
Садятся под ним, и на память с него
Душистые ветки срывают...

Что касается второго живого памятника, «пушкинского» платана, то в действительности (как выяснят много позднее работники созданного здесь в 1989 г. Дома-музея А.С. Пушкина) он был высажен возле дома тогдашним владельцем имения И.И. Фундуклеем в феврале 1838 года — в первую годовщину трагической гибели поэта. Но легенды не допускают лакун: освободившееся место сразу же заполняется новым преданием. С развенчанием мифа о «пушкинском» платане, упоминавшемся даже в Энциклопедическом словаре Брокгауза и Ефрона, в Гурзуфе стали поговаривать о «пушкинском» дубе, возраст которого составляет не менее двухсот лет. Дуб стоит на пригорке недалеко от береговой полосы, образующей в этом месте излучину, — чем не «у лукоморья дуб зеленый»! Выглядит он по-сказочному дремучим и вызывает почтение как один из старожилов гурзуфского побережья.

Корпус «Парк» и фонтан «Ночь». Фотография автора. 2014 г.

В нижней части парка, в прибрежной полосе, с 1887 по 1891 годы по замыслу Губонина велось строительство православного храма в византийском стиле по проекту архитектора М.Н. Чичагова. Храм был освящён 24 августа 1891 года в честь праздника Успения Пресвятой Богородицы. Новая церковь вызывала всеобщее восхищение богатством убранства и наружной красотой, отделкой из итальянского мрамора и прекрасной деревянной резьбой. Церковный крест ярко освещался электрическим светом, благодаря чему служил ещё и маяком для мореплавателей. На звоннице находилось восемь колоколов, самый большой из которых весил 98 пудов. Для росписи Успенской церкви Губонин пригласил московского иконописца Сергея Ивановича Грибкова, образа были выполнены также известными мастерами, в том числе икона Святителя Николая Чудотворца была написана на холсте Константином Коровиным. При храме была открыта и успешно работала церковноприходская школа⁴.

Венецианская лестница. Фотография автора. 2014 г.

Гурзуфский парк. Открытка начала XX в.

Пушкинский кипарис. Открытка начала XX в.

Пушкинский кипарис. Фотография автора. 2014 г.

«Пушкинский» платан. Фотография автора. 2014 г.

«Пушкинский» дуб. Фотография автора. 2014 г.

Целью Губонина было сделать Гурзуф летней резиденцией богатой Москвы, и ему это удалось. Современники признали Гурзуф самым удобным и модным курортом Южного берега Крыма, составившим конкуренцию итальянской Ривьере и французской Ницце. В середине 1890-х годов фешенебельная публика заселяла все гостиницы до последней комнаты, несмотря на высокие цены. В виноградный сезон проживание в комнате небольших размеров стоило от 60 до 100 рублей в месяц; были и номера, стоимость которых доходила до 10 рублей в сутки. Менее обеспеченным приезжим предлагалась дешёвая гостиница с номерами от 25 рублей в месяц. В зимний период (с 1 ноября по 1 апреля) стоимость комфортабельных комнат в гостиницах понижалась на 30—50%, что составляло от 25 до 75 рублей в месяц. В этот период постояльцы, заплатив ещё 60 рублей, получали полный пансион: утренний и вечерний чай или кофе с булками и маслом, завтрак из двух блюд и обед из четырёх блюд⁵.

Храм Успения Божией Матери. Открытка начала XX в.

О том, насколько губонинский курорт был популярен в достаточно широких кругах, свидетельствует следующий факт из биографии молодого А.П. Чехова. В 1884 году в Москве на квартире у писателя Владимира Гиляровского собралась приятельская компания, куда входили Антон Чехов, его брат-художник Николай, кое-кто ещё из художников, в том числе и Исаак Левитан. За чаепитием Левитан нашёл у Гиляровского альбом с набросками разных друзей-художников и сделал в нём два карандашных рисунка — «Море при лунном свете» и «Малороссийский пейзаж». Всем присутствующим рисунки очень понравились, но Антон Чехов, рассматривая их, пустился в строгую критику: «Разве так рисуют? Что это такое? Никто ничего не поймет! Ну, море! А какое море? <...> Надо рисовать так, чтобы каждому было понятно, что хотел изобразить художник. Вот я вам покажу, как надо рисовать!» Чехов взял карандаш и через несколько минут с серьёзным видом положил перед Левитаном свой рисунок. На листке альбома не слишком умелой рукой было изображено море с корабликом, на берегу гора, спускающийся человек с палкой в руке, кривоватые домики и летящая стайка птиц. Каждое изображение было подписано: «море», «гора», «турист», «трактир», «чижи». А внизу сделана надпись: «Вид имения Гурзуф Петра Ионыча Губонина. Рис. А. Чехов». Отдавая альбом хозяину, Чехов сказал: «А ты, Гиляй, береги это единственное мое художественное произведение: никогда не рисовал и никогда больше рисовать не буду, чтобы не отбивать хлеб у Левитана»⁶.

Вид на Гурзуф с моря. Открытка начала XX в.

Разумеется, все эти якобы гурзуфские приметы не имели ни малейшего сходства с реальностью: ни Чехов, ни Левитан к тому времени ещё не бывали в Крыму и представляли его себе лишь понаслышке. Левитан впервые увидит Крым весной 1886 года и сделает множество замечательных этюдов побережья. Один из них летом того же года он подарит Саше Киселёвой, дочери владельцев имения «Бабкино» под Москвой, где снимали дачу Чехов с семьёй и вернувшийся из Крыма художник. С Сашей Киселёвой у Антона Павловича сложились дружески-шутливые отношения, они любили поддразнивать друг друга, причём Саша называла его Васей, а он её — Василисой. На правах близкого приятеля Чехов приложил руку и к левитановскому рисунку — над изображением кипарисовой аллеи у моря сделал надпись: «Вид кипариса пред Вами, Василиса!» Сам Чехов познакомится с губонинским курортом летом 1889 года, то есть через пять лет после вечера рисования у Гиляровского и через три года после любования крымскими этюдами Левитана. Ещё через пять лет его неудержимо потянет в Гурзуф, когда он вдруг почувствует накопившуюся усталость и нездоровье. В январе 1894 года, ожидая встречи с Гурзуфом и вспоминая о своих заграничных поездках по южным морям, Чехов в одном из писем поделится приятным предвкушением: «Буду ходить посаду Петра Ионыча и воображать, что я опять на Цейлоне» (из письма А.С. Суворину от 22 января 1894 г.).

Рисунок А.П. Чехова. 1884 г.

Хорошую рекламу губонинскому курорту сделала статья журналиста Владимира Кигна (Дедлова) «Игрушечная Италия (Страничка о Южном береге Крыма)». Она была напечатана в журнале «Книжки "Недели"» в январе 1894 года. В статье говорилось: «Гурзуф, бесспорно, самая удобная и здоровая из всех зимовок. Владелец, г-н Губонин, выстроил шесть огромных каменных гостиниц с двумястами комнат[ами]. Комнаты прекрасные, высокие, с отличной вентиляцией, с хорошими печами. Просторные коридоры, большие общие комнаты, мраморные лестницы, расторопная и приветливая прислуга... Из окон гостиницы вы видите то море, с его далью, с дальними пароходами и кораблями, морскими птицами, бесконечной нитью пролетающими над самой водой, то горы, спускающиеся к вашим окнам разноцветным, ярким, чистым, новым ковром: на самом верху — рябые камни хребта, затем курчавые леса зеленых дубов и лиловых осенью вязов, затем шершавые блекнущие разноцветные виноградники — золотые, бронзовые, темно-малиновые... Иногда эта картина живописно перевивается, точно газом, лентами и вуалями легких туманов»⁷.

«Вид кипариса пред Вами, Василиса!» И. Левитан. Автограф А.П. Чехова. 1886 г.

Подобные публикации были важны для курорта тем, что привлекали публику в межсезонье. В частности, Чехов, знакомый с В.Л. Кигном, сразу же написал ему: «Я прочитал <...> Вашу "Игрушечную Италию" и соблазнился. В начале марта уезжаю в Крым и проживу там, вероятно в Гурзуфе, около месяца. Утомился, немножко кашляю, и хочется поскорее тепла и морского шума. Я был в Крыму, был и в Гурзуфе, но всё перезабыл. Не дадите ли Вы мне какой-нибудь совет или наставление? У Вас свежее впечатление. Я думаю жить в Гурзуфе в Губонинской гостинице...» (из письма от 4 февраля 1894 г.) Кигн ответил ему: «В марте в Крыму, должно быть, сущий рай и непременно поезжайте туда», — и даже сделал запрос в контору имения о возможности забронировать для Чехова солнечную комнату. Из конторы очень быстро пришёл положительный ответ. Так случится, что в марте 1894 года Чехов не доберётся до Гурзуфа, но в дальнейшем он не раз будет рекомендовать его своим знакомым как подходящее место для отдыха, а в начале 1900 года даже купит себе дачу по соседству с губонинским имением. Правда, к этому времени Петра Ионовича уже не будет в живых и знаменитый курорт перейдёт в руки его наследника.

Аллея в губонинской парке. Фотография автора 2014 г.

Осенью 1894 года, находясь по делам в Петербурге и в Москве, Губонин перенёс воспаление лёгких и от полученного осложнения внезапно скончался. Его смерть произошла 30 сентября, в тот самый день, когда он собирался выехать в своё любимое гурзуфское имение. Запаянный гроб с его телом был доставлен поездом из Москвы в Крым и после заупокойных богослужений, проведённых на всём пути от Симферополя до Гурзуфа, помещён в склепе Успенской церкви. Там же впоследствии будет погребена и супруга Петра Ионовича — Марина Севастьяновна.

Ресторан в парке. Фотография автора. 2014 г.

Имение унаследовал сын Губонина Сергей. В середине 1890-х годов имущество гурзуфского курорта оценивалось в 3,5 миллиона рублей. Значительный доход приносило собственное виноделие. Виноградники были засажены разными сортами — семильоном, педро, мускатом, каберне и др., ежегодно здесь получали до 15 тыс. вёдер вина и, кроме того, скупали у местных татар до 10 тыс. вёдер. На территории имения находилось пять винных подвалов, которые позволяли вместить до 60 тыс. вёдер вина. Гурзуф посещали тысячи приезжих, воспринимавших его как «брильянт Крыма»⁸.

Однако после смерти Петра Ионовича начался заметный упадок курорта. В 1901 году имение было продано акционерному обществу (Голицын, Долгоруков и др.), три года спустя перешло к наследникам К.И. Волкова, а впоследствии к Петербургскому товариществу. Несмотря на смену хозяев, курорт по-прежнему именовали губонинским. После революции и Гражданской войны его большая часть была передана Главному военно-санитарному управлению Рабоче-Крестьянской Красной Армии, и хозяином почти всей территории стала Военно-курортная станция. По решению новой власти летом 1932 года в антирелигиозную кампанию Успенский храм был снесён под предлогом строительства специального лечебного корпуса («электросветолечебницы»), который тогда так и не был построен. Вместе с храмом был уничтожен и подцерковный склеп с захоронениями супругов Губониных. Со временем разрушились и три из пяти знаменитых парковых фонтанов.

Бюст А.С. Пушкина в парке санатория «Гурзуфский». Фотография автора. 2014 г.

Памятник А.С. Пушкину в парке санатория «Гурзуфский». Скульптор Б.С. Довгань. Фотография автора. 2014 г.

Бюст А.П. Чехова в парке санатория «Гурзуфский». Фотография автора. 2014 г.

Фонтан «Рахиль». Фотография автора. 2014 г.

В настоящее время территория старого гурзуфского имения поделена между санаториями «Гурзуфский» и «Пушкино». В части парка, отошедшей к «Пушкино», в 1989 году был открыт и действует Дом-музей А.С. Пушкина, рядом с ним установлен памятный знак с профильным автопортретом поэта. В парке санатория «Гурзуфский» в 1962 году был установлен монументальный бюст Пушкина работы О.Д. Миньковой и К.Г. Кошкина, в 1987 году — памятник молодому Пушкину скульптора Б.С. Довганя. Вдоль одной из аллей установлены бюсты других знаменитостей, бывавших здесь в разное время, в их числе Адам Мицкевич, Фёдор Шаляпин, Антон Чехов, Леся Украинка, Максим Горький, Владимир Маяковский. Прежние каменные гостиницы используются как жилые корпуса, один из них теперь носит название «Чеховский». В разных частях парка встречаются интересные старовозрастные растения. Сохраняются скульптурные композиции фонтанов «Ночь» и «Рахиль», появилось несколько новых фонтанов с современной скульптурой. В Гурзуфе 2 июля 2007 года была освящена вновь построенная церковь по имя Успения Пресвятой Богородицы. Время от времени местные энтузиасты поднимают вопрос перед руководителями санаториев и поселкового совета Гурзуфа о знаковом увековечении памяти П.И. Губонина⁹. Но в сущности, это место — прекрасный памятник человеку, сумевшему направить свою чрезвычайную энергию и выдающийся ум на развитие общественного блага, на пользу «не себе, а Родине».

Примечания

1. Подробная история имения «Гурзуф» от первых владельцев до 1920-х гг. изложена в издании: Макарухина Н.М. Гурзуф — первая жемчужина Южного берега Крыма. Книга первая. — Симферополь: Бизнес-Информ, 2010. — 296 с.; Книга вторая. — Симферополь: Бизнес-Информ, 2012. — 256 с.

2. Караулов Г., Сосногорова М. Путеводитель по Крыму. — Изд. 4-е. — Одесса, 1883. — С. 104—105.

3. См.: Коренев Л.И. Содействовать общественной пользе (П.И. Губонин) // Железнодорожные короли России. — СПб., 1999. — С. 30—33; Козлов В.Ф. Гурзуфская усыпальница московского промышленника П.И. Губонина // Альманах «Москва-Крым». — 2000. — № 2. — С. 195—207.

4. Козлов В.Ф. Гурзуфская усыпальница московского промышленника П.И. Губонина. Указ. изд. — С. 200—201.

5. Ялта и её ближайшие окрестности (справочная книжка). Указ. изд. — С. 96.

6. Гиляровский В.А. Весёлые дни А.П. Чехова // А.П. Чехов в воспоминаниях современников. — М., 1954. — С. 95—96.

7. Цит. по: Сосенкова М. «...Там было удивительно уютно и спокойно». Из истории гурзуфской дачи А.П. Чехова // Крымский альбом. — Феодосия; М.: Издат, дом «Коктебель», 1997. — Вып. 2. — С. 78—79.

8. Козлов В.Ф. Гурзуфская усыпальница московского промышленника П.И. Губонина. Указ. изд. — С. 203—204.

9. Макарухина Наталия. Русский простой мужик с большим здравым смыслом // Крымская газета. — 2009, 13 окт.