Градостроительство, государственные древности

Греческие города Средиземноморья, являвшиеся центрами больших по тогдашним масштабам государств (полисов), обычно состояли из двух основных частей: кремля — акрополя и нижнего города. Акрополь (ἀκρόπολις) представлял собой укрепленный холм, где находились главные общественные и культовые здания; в нижнем городе, помимо некоторых общественных построек, располагались жилые и производственные кварталы, городская площадь — агора, а в приморских пунктах — и гавань с портовыми сооружениями. Крупнейшие северопонтийские города — Пантикапей¹ и Фанагория²— имели акрополи. В меньших по размеру городах (например Дие-Тиритаке) акрополи обычно отсутствовали. Вероятно, не было акрополя даже у такого значительного города, как Ольвия. Херсонес³ не имел акрополя в собственном смысле слова⁴, т. е. господствовавшего над городом укрепленного холма, но ему в известной мере соответствовала расположенная в юго-восточной части города небольшая, прямоугольная в плане цитадель, отделенная от города крепкой стеной. Эта цитадель контролировала гавань Херсонеса и вместе с тем прикрывала наиболее уязвимую часть оборонительной линии города. Римский гарнизон во время пребывания в Херсонесе, вероятно, находился в цитадели⁵.

Жилые кварталы древнейших городов Греции имели стихийную, беспорядочную планировку, возникавшую в результате их постепенного роста. Иная, регулярная планировка прямоугольных кварталов, разделенных сетью прямых, пересекающихся под прямыми углами улиц, стала применяться в греческом градостроительстве лишь после успешного окончания второй греко-персидской войны. Ею воспользовался архитектор Гипподам, заново планировавший Милет при его восстановлении. Раскопки Б.В. Фармаковского 1926 г.⁶ показали, что в Ольвии регулярная планировка была применена еще в последних десятилетиях VI в. до н. э.

Это обстоятельство наводит на мысль, что новая, регулярная планировка возникла в связи с основанием многочисленных городов — колоний, высылаемых Милетом. И лишь позднее, через несколько десятков лет, этот принцип планировки был перенесен в метрополию и применен в Милете, восстанавливаемом после персидского разгрома. Имеется основание предполагать, что планировка Фанагории была регулярной уже с конца VI в. до н. э.

34. План херсонесского квартала, состоящего из двух домову III—II вв. до н. э.

Раскопками также установлена регулярная планировка⁷ в Херсонесе; к III—II вв. до н. э. относятся жилые кварталы, обнаруженные в северной части города. Форма этих кварталов почти квадратная, размеры невелики — 300 или около 650 кв. м. Обычно квартал состоял из четырех домов. Кварталы обрамлялись улицами, при этом ширина продольных (тянувшихся с СВ на ЮЗ) была около 6 м, а поперечных — примерно 3 м. Однако сетка прямых, пересекающихся под прямым углом улиц не была единственной системой планировки северопонтийских городов. Прежде всего назовем Пантикапей — город, большая часть которого была расположена на склонах вытянутого высокого холма, местами очень крутого. Эти склоны в результате грандиозных земляных и строительных работ были превращены в сложную систему террас, поддержанных мощными подпорными стенами⁸. Такая система террас и была положена в основу планировки Пантикапея, во всяком случае с IV в. до. н. э. до III в. н. э. По этим террасам и проходили почти горизонтально расположенные улицы; соединяющие их переулки иной раз круто поднимались вверх по склонам горы, в таких случаях представляя собой лестницы, как это кое-где встречается в нагорных частях и современной Керчи. Как показали раскопки 1955—1958 гг., на северном склоне Митридатовой горы ширина террас, занятых жилыми кварталами Пантикапея, в среднем была около 20 м, причем одна возвышалась над другой на 1⅓—2 м. Описанный градостроительный прием, конечно, требовал очень больших, а следовательно, дорогостоящих работ как земляных, так и строительных.

Улицы в северопонтийских городах были вымощены щебнем и черепками посуды или каменными плитками. Ширина их была различной. Главная улица в Ольвии имела 10 м в ширину, а обычные улицы — не более 3 м. Рядовые улицы в Пантикапее были 3—3½ м шириной, а переулки — около 1½ м. Ширина улиц в Херсонесе была 4—6 м, в Тире — 2 м, в Порфмии — 1,6 м. Один из переулков в Порфмии был 1,25 м шириной.

Центром экономической и политической жизни античного полиса, управляемого рабовладельческой демократией, была площадь — агора (ἀγορά). Агора служила рынком и местом народных собраний. Раскопками последних лет в Ольвии раскрыта часть агоры⁹ и прилегающих к ней зданий. Ольвийская агора представляла собою довольно обширную (около 1½ га), по всей вероятности, прямоугольную в плане площадь, вымощенную черепками битой посуды. Эта вымостка имела три напластования — V, III и II вв. до н. э. С востока эту площадь обрамляли длинная постройка с торговыми помещениями, сооруженная во второй половине IV в. до н. э., небольшое общественное здание III в. до н. э. и водоем V в. до н. э., сложенный из прекрасно отесанных блоков. На западном крае агоры находились торговые помещения. К северной стороне агоры примыкала большая стоя (портик), построенная примерно в III в. до н. э. За этой стоей находился священный участок — теменос, в котором обнаружены остатки плохо сохранившихся храмов и развалины алтаря, поставленного в V в. до н. э. и неоднократно перестраивавшегося в дальнейшем. На месте храмов были открыты более древние ямы (VI—V вв. до н. э.), заключавшие сброс терракотовых статуэток, глиняных сосудов, монет, череп быка и рога туров. Все эти предметы представляли собою пришедшие в негодность приношения в храмы. В пределах теме-носа было найдено большое количество надписей на мраморных плитах и их обломках¹⁰.

В греческих демократических полисах все вопросы государственной жизни обсуждались на народных собраниях, выносивших псефисмы (ψήφισμα — постановление, декрет). Постановления народных собраний (часто совместно с полисным советом — βουλή) высекались на каменных или мраморных плитах и выставлялись в общественных местах, обычно на агоре. Такие надписи в большом числе найдены в Херсонесе и Ольвии и отчасти в других северопонтийских городах; они весьма важны для изучения истории нашего Юга. Особого упоминания заслуживают: гражданская присяга¹¹ херсонесцев начала III в., херсонесский акт¹² о продаже земельных участков III—II вв. до н. э., относящийся к концу II в. до н. э. декрет¹³ херсонесцев в честь Диофанта, полководца понтийского царя Митридата Евпатора, и ольвийский декрет¹⁴ в честь Протогена III в. до н. э.

35. Гражданская присяга херсонесцев

Иной характер имели надписи, связанные с общественной жизнью Боспора. Это были посвящения статуй, рельефов или зданий богам от имени общин и фиасов (союзов) или чаще правителей, а также крупных магистратов.

Нам известен ряд общественных зданий в северопонтийских городах. К ним принадлежит раскопанный в Ольвии в 1909—1910 гг. обширный и богато украшенный дом, вероятно, представлявший пританей¹⁵. В таких зданиях постоянно поддерживался на алтаре священный огонь общины, принимали послов иностранных государств и каждодневно кормили обедом особо отличившихся граждан. Входом в Ольвийский пританей служил небольшой портик с двумя столбами по фасаду; неширокий коридор вел оттуда в парадный двор, имевший трапециевидную форму. Этот двор со всех сторон обрамляли колоннады. В середине двора стоял алтарь, посвященный Аполлону; на алтаре был установлен треножник. К дворику примыкало несколько помещений, в том числе комната для пиров — андрон. Вдоль трех стен андрона тянулись неширокие «дорожки», покрытые штукатуркой, окрашенной в пурпуровый¹⁶ (лиловато-малиновый) цвет; на этих «дорожках» ставились ложа, на которых возлежали пирующие. Остальную часть пола андрона занимала мозаика, выложенная из гальки и представлявшая различные геометрические орнаменты, возможно, аналогичные узорам ковров.

Совершенно аналогичное устройство имели полы андронов, которые встречаются в олинфских¹⁷ домах¹⁸.

36. План пританея в Ольвии

С большим развитием физической культуры в жизни античного общества связано сооружение специальных зданий для обучения и упражнений атлетов — гимнасиев и палестр. Наличие гимнасиев в северопонтийских городах засвидетельствовано письменными источниками¹⁹. Возможно, гимнасием является здание IV—II вв. до н. э., частично раскопанное в Фанагории в 1936—1937 гг.²⁰ Характерной особенностью гимнасиев было наличие обычно обнесенного колоннадой четырехугольного открытого дворика, служившего местом упражнения атлетов. К этому дворику примыкали помещения, предназначенные для раздевания атлетов, мытья после упражнений, а также помещения для лекций и иных целей.

Были в северопонтийских городах и театры. Нужно думать, что так же как и в греческих городах Средиземноморья они сооружались у подножий холмов, причем места для зрителей располагались в виде полукруглых уступов, возвышавшихся над круглой площадкой-орхестрой. На орхестре выступал хор, обязательный в античных драмах. По другую сторону орхестры находилась скена — невысокая сценическая постройка, откуда выходили актеры.

37. Мозаика пола в одном из помещений ольвийского пританея

Наличие театров в Ольвии²¹ и Пантикапее²² надежно засвидетельствовано письменными источниками. Однако до настоящего времени их не удалось обнаружить раскопками, несмотря на неоднократные поиски. В 1910 г. В.В. Шкорпил безуспешно пытался обнаружить театр в Пантикапее²³. Не увенчались успехом такие же попытки, недавно предпринятые в Ольвии.

В 1954—1955 гг. в Херсонесе было частично раскопано зрелищное здание с расположенными уступами местами для зрителей²⁴. Дугообразное размещение этих уступов побудило ряд исследователей считать это сооружение театром. Конечно, до окончательного исследования этого здания ничего нельзя сказать с полной уверенностью. Однако по типу оно ближе к одейону (концертному залу) и, возможно, булевтерию (месту заседания полисного совета). Впрочем, нужно думать, что в таком, сравнительно небольшом и небогатом городе, как Херсонес, одно и то же здание могло служить и местом для различных зрелищ и для собраний, посвященных государственным делам.

В первых веках нашей эры по всему античному Средиземноморью и Причерноморью получили распространение здания особого типа — термы. Это были своего рода клубы с сильно развитым банным узлом. В термах посетители проводили значительную часть времени: там узнавали и обсуждали все новости, слушали философов и ораторов, а также певцов и музыкантов, нередко заключали сделки, продавали и покупали различные вещи, мылись в холодной, теплой и горячей бане, пользовались услугами парикмахеров или маникюристов.

Северопонтийские термы имели несколько более простое устройство, чем столичные, римские, но в них были все основные элементы последних. Нам известны термы²⁵, сооруженные в I в. н. э. в небольшой римской крепости Харакс. Термы Харакса состоят из расположенных в два ряда помещений; в одном из них находятся раздевальная (apodyterium), по одну сторону ее — бассейн с холодной водой (frigidarium), по другую — теплая баня (tepidarium) и горячая (caldarium). В тех помещениях, которые требовали обязательного отопления, прогревание осуществлялось с помощью духового отопления. Пол был сооружен из больших, квадратных в плане кирпичей, размером примерно 0,58×0,58 м, которые были установлены на невысоких каменных столбиках. По проложенным под полом довольно широким глиняным трубам проходил горячий воздух, поступавший из топочной. К банному комплексу примыкал ряд комнат клубного назначения, где римские солдаты могли коротать свободное время.

Другие термы позднеантичного времени были обнаружены в Пантикапее, на северном склоне горы Митридата, при раскопках К.Е. Думберга, в конце XIX в.²⁶

Храмы, являвшиеся важнейшим типом общественного здания в Греции, нужно думать, играли весьма видное место и в зодчестве северопонтийских городов. Письменные источники содержат упоминания о ряде храмов в северо-черноморских центрах. Раскопки, к сожалению, дали сравнительно мало материалов по культовому зодчеству, и до нас дошли по преимуществу незначительные фрагменты храмов или остатки их фундаментов и субструкций.

38. Терракотовая фигурка, изображающая актера в маске, из Пантикапея

Лишь по небольшим обломкам можно восстановить известняковый большой храм ионийского ордера, сооруженный в Пантикапее во второй половине VI в. до н. э.²⁷ Известно очень простое по устройству святилище VI в. до н. э. в Нимфее²⁸.

Немногое до нас дошло и от ольвийских храмов. Об остатках храмов, стоявших на священном участке — теменосе, мы уже упоминали. От мраморного храма Аполлона Простата²⁹, сооруженного в Ольвии после гетского разгрома, сохранились только части колонн и антов ионийского ордера.

Найденная в Пантикапее часть мраморного архитрава дорийского ордера с посвятительной надписью боспорскому царю Аспургу, датированной 23-м г. н. э., позволяет с довольно большой уверенностью восстановить фасад пятиколонной постройки³⁰. Это здание было посвящено царю Аспургу как божеству и, вероятно, представляло собою небольшой храм. Есть основание предполагать, что подобные пятиколонные фасады были свойственны боспорскому зодчеству, особенно постройкам, связанным с героизацией или обожествлением.

Помимо храмов, нам известно существование на Северном Понте и более скромных святилищ. К числу таковых принадлежало святилище фракийских богов, сооруженное дорожной стражей — бенефициариями — около Харакса³¹.

39. Реконструкция фасада здания, посвященного царю Аспургу в 23 г. н. э.

Из других общественных зданий упомянем монетный двор³² в Херсонесе, представляющий собою очень простое, но монументальное сооружение, и житницу (σιτόβολον), существование которой в Ольвии в III в. до н. э. засвидетельствована декретом в честь Протогена³³. Основная часть города была, разумеется, застроена жилыми и отчасти производственными кварталами.

Выше уже говорилось, что каждый квартал в северной части Херсонеса обычна был занят четырьмя домами³⁴, более или менее одинаковыми по площади. Подобное равенство размеров жилищ, отвечающее принципам рабовладельческой демократии, мы замечаем и в системе, которая была положена в основу планировки Олинфа.

Однако, хотя в Херсонесе и доминировали сравнительно небольшие дома, площадью 150—220 кв. м, все же и там последующее усиление имущественного неравенства вызвало появление домов, размером около 625 кв. м, занимавших целый квартал³⁵.

Еще резче эта картина имущественной дифференциации сказывается в Ольвии, где она хорошо засвидетельствована письменными источниками, в особенности декретом в честь Протогена³⁶. Там в III—II вв. до н. э., наряду со скромными³⁷ домами, площадью примерно 50—80 кв. м, состоящими из двух или нескольких комнат и мощеного двора, встречаются большие³⁸, роскошно украшенные комфортабельные жилища с многочисленными жилыми, парадными и хозяйственными помещениями, общая площадь которых превосходит 480 кв. м, как, например, в доме, раскопанном в 1911—1912 гг., и даже достигает примерно 1500 кв. м, как в доме, исследованном в 1902—1903 гг.³⁹

Еще более сложную картину представляем Пантикапей в I—IV вв. н. э. Там, наряду с солидными жилыми домами, обнаруженными в средней части города, были и плохие домишки на окраине города, где, по всей видимости, ютилась беднота; эти домишки перемежались с хозяйственными и производственными сооружениями: винодельнями, зерновыми хозяйствами, гончарными печами.

Производственные сооружения иногда занимали значительную часть города, например, винодельни в Мирмикии или рыбозасолочные цистерны в Дии-Тиритаке⁴⁰. Иногда отдельные части больших городов были заняты теми или иными производственными районами; таков металлургический район в Ольвии, гончарный район (керамик) в Фанагории⁴¹ и в Ольвии. В Херсонесе гончарные печи находились за пределами города, недалеко от оборонительных стен⁴².

Одной из важных задач античного градостроительства, развивавшегося часто в бедных водой побережьях Средиземного и Черного морей, был вопрос о водоснабжении. Большая часть городов Северного Причерноморья расположена в местах, обладающих лучшей питьевой водой в ближайшем округе.

Снабжение водой северопонтийских городов осуществлялось посредством колодезей, квадратных или круглых в плане, тщательно обложенных каменными стенками. Кроме того, особенно в бедном водой Крыму, приходилось бережно собирать дождевую воду в цистерны, стенки которых покрывались известковым раствором. Вода в города доставлялась также водопроводами. Такие водопроводы, состоящие из глиняных труб, в первых веках нашей эры были в Пантикапее, Херсонесе и Хараксе.

В Хараксе водопровод завершался прямоугольным бассейном; посвященный нимфам, он носил наименование Nymphaeum. Этот бассейн, тщательно облицованный многослойным, водонепроницаемым известковым раствором, с одной стороны имел лестницу, чтобы удобнее было черпать воду.

Примечания

1. Strab., VII, 4, 4.

2. Appian., Mithr., 108; Oros., VI, 5, 2.

3. См. план Херсонеса: ОАК, 1913—1915 гг., табл. I; Г.Д. Белов. Херсонес Таврический. Л., 1948, табл. XXIII.

4. В херсонесской лапидарной эпиграфике известны неоднократные упоминания об акрополе (IOSPE, I^а, № 354, 357, 358, 359).

5. Г.Д. Белов. Херсонес Таврический. Л., 1948, стр. 110 и сл.

6. Б.В. Фармаковський. Розкопування Ольбії, р. 1926, Одесса, 1929, стр. 40.

7. Г.Д. Белов. Херсонес Таврический. Л., 1948, стр. 41; его же. Эллинистический квартал в Херсонесе. — ВДИ, 1956, № 3, стр. 141 и сл.; Г.Д. Белов и С.Ф. Стржелецкий. Отчеты (раскопки 1937—1948 гг.). Кварталы XV и XVI. — МИА, № 31,1953, стр. 32 и сл.

8. В.Д. Блаватский. Террасы Пантикапея. — КСИИМК, XXI, 1947, стр. 93 и сл.; его же. Раскопки Пантикапея в 1954—1958 гг. — СА, 1960, № 2, стр. 173 и сл.

9. А.Н. Карасев и Е.И. Леви. Ольвийская агора (По раскопкам 1946—1957 гг.) — СА, 1958, № 4, стр. 127 и сл.; А.Н. Карасев. Основные результаты работ на Ольвийской агоре в 1953 г. — КСИИМК, вып. 63, 1956, стр. 124 и сл.

10. Е.И. Леви. Ольвийская агора. — МИА, № 50, 1956, стр. 93 и сл.; ее же. К истории торговых сношений Ольвии в IV—III вв. до н. э. — СА, XXVIII, 1958, стр. 234 и сл.

11. IOSPE, I², № 401.

12. IOSPE, I², № 403.

13. IOSPE, I², № 352.

14. IOSPE, I², № 32.

15. ОАК, 1909—1910, стр. 13.

16. Цвет античного пурпура лиловато-коричневый, разных тонов с более или менее сильным красноватым отливом.

17. Олинф — город на северном побережье Эгейского моря, разрушенный в 348 г. до н. э.

18. D.M. Robinson. Excavations at Olynthus. Baltimore — London — Oxford. II, 1930; VIII, 1938; XIII, 1946.

19. IOSPE, I², № 40; II, № 299, № 360

20. М.М. Кобылина. Фанагория. — МИА, № 57, 1956, стр. 29 и сл.

21. IOSPE, I², N 25.

22. Polyaen., Strat. V, 44.

23. В.В. Шкорпил. Отчет о раскопках в г. Керчи и ст. Таманской в 1910 г. — ИАК, вып. 47, 1913, стр. 44 и сл. Отметим, что при раскопках Пантикапея в 1956 г. в позднеантичном фундаменте было обнаружено мраморное кресло примерно IV в. до н. э., которое первоначально могло стоять в театре. (В.Д. Блаватский. Мраморный трон из Пантикапея. — СА, 1957, № 2, стр. 247 и сл.).

24. О.И. Домбровський. Розкопки античного театру в Херсонесі (за матеріалами 1954—1955 рр.). — «Археологія», Х. Киев, 1957, стр. 94 и сл.

25. M. Rostowzeff. Römische Besatzungen in der Krim und das Kastell Charax. «Klio», 1902, II, 1, стр. 90 и сл.; В.Н. Дьяков. Древности Ай-Тодора. Ялта, 1930, стр. 25 и сл.; В.Д. Блаватский. Харакс. — МИА, № 19, 1951, стр. 283 и сл.

26. ОАК, 1898, стр. 13 и сл.; М. Ростовцев. Античная декоративная живопись на юге России. СПб., 1914, стр. 114 и сл.

27. В.Д. Блаватский. Строительное дело Пантикапея по данным раскопок 1945—1949 и 1952—1953 гг. — МИА, № 56, 1957, стр. 29 и сл.

28. М.М. Худяк. Раскопки святилища Нимфея. — СА, XVI, 1952, стр. 232 и сл.

29. Б.В. Фармаковский. Отчет о раскопках в Ольвии в 1924 г. — Сообщения ГАИМК, I, 1926, стр. 156 и сл.; рис. 16, 17 и 18, стр. 160 и сл.

30. В.Д. Блаватский. Раскопки Пантикапея (1948). — КСИИМК, XXXIII, 1950, стр. 26 и сл.

31. М.И. Ростовцев. Святилище фракийских богов и надписи бенефициариев в Ай-Тодоре. — ИАК, вып. 40, 1911, стр. 4 и сл.

32. ОАК, 1904, стр. 54 и сл.

33. IOSPE, I^а, № 32.

34. Г.Д. Белов. Эллинистический квартал в Херсонесе. — ВДИ, 1956, № 3, стр. 141 и сл.

35. Г.Д. Белов и С.Ф. Стржелецкий. Отчеты (раскопки 1937—1948 гг.). Кварталы XV и XVI. — МИА, № 34, 1953, стр. 49 и сл.

36. IOSPE, I², № 32.

37. Л.М. Славин. Отчет о раскопках Ольвии в 1935 и 1936 гг. — Сб. «Ольвия», I. Киев, 1940, стр. 43 и сл.

38. Е.М. Леви и А.Н. Карасев. Дома античных городов северного Причерноморья. Античные города северного Причерноморья. М.—Л., 1955, стр. 220 и сл., стр. 225 и сл. — ОАК, 1911, стр. 2 и сл.

39. ОАК, 1902, стр. 20 и сл.; ОАК, 1903, стр. 8 и сл.; Б.В. Фармаковский. Раскопки в Ольвии в 1902—1903 гг. — ИАК, вып. 13, 1906, стр. 39 и сл.

40. В.Ф. Гайдукевич. Боспорское царство. М.—Л., 1949, стр. 352 и сл.

41. М.М. Кобылина. Фанагория. — МИА, № 57, 1956, стр. 72 и сл.

42. ОАК, 1900, стр. 21; К.К. Косцюшко-Валюжинич. Раскопки в Херсонесе Таврическом в 1900 г. — ИАК, вып. 2, 1902, стр. 18 и сл.; В.В. Борисова. Гончарные мастерские Херсонеса. (По материалам раскопок 1955—1957 гг.). — СА, 1958, № 4, стр. 144 и сл.