C.Ю. Внуков. «Раскопки на Кара-Тобе у г. Саки»

Отдельный Кара-Тобинский отряд Крымской археологической экспедиции МГУ и РОУ продолжил исследования на ¿крайне г. Саки в Северо-Западном Крыму. Работы проводились на двух объектах — городище Кара-Тобе и на впервые открытом скифском бескурганном могильнике.

Всего на городище к настоящему времени открыто около 790 м² площади. В 1993 г. исследования велись на двух раскопах. На Центральном основное внимание уделялось раскрытию башни, обнаруженной в предыдущем году в центре поселения. Пока не ясно, входила ли она в систему каких-либо оборонительных сооружений или была чем-то вроде «донжона». В 1993 г. по верху и частично по фасаду целиком открыты ее южная и восточная стены и восточный отрезок северной стены. Это позволяет определить внешние размеры башни: западу-восток — около 13,1 м, север-юг — около 12,0 м. Они значительно превышают размеры самых крупных античных башен, известных в Северо-Западном Крыму. Вход в башню расположен в южной стене. Толщина стен 1,0—1,2 м, максимальная высота — 2,2 м.

Завершено раскрытие углового юго-восточного помещения (Б) и начато раскрытие примыкающего к нему с севера помещения Г, что позволило определить планировку башни. Видимо, она была разделена стеной запад-восток на 2 половины — северную и южную, а они в свою очередь продольными стенами поделены на 3 помещения. Таким образом, внутри башни имелось 6 помещений.

Внешние стены башни сложены на 2 фаса с забутовкой мелким камнем на глине между ними. Внешний фас сложен насухо из разноразмерных квадров, лежащих, в основном, постелисто. Изредка встречаются тычковые перевязки. Все квадры явно вторичного использования. Об этом свидетельствует как огромный разнобой их размеров (от 0,6×0,2×0,2 до 1,8×0,8×0,7 м), так и наличие на некоторых квадрах руста и (или) прочерченных рисок. При этом рустованная поверхность далеко не всегда выходит на внешний фас, она может занимать любое положение. Встречаются и обломанные квадры.

Внутренний фас внешних стен башни сложен из обработанных и рваных некрупных камней различных размеров на глине. Среди них встречаются мелкие квадры. Заметна подтеска камней по фасу. Кладка иррегулярная и только в некоторых местах можно заметить намек на рядность.

В пределах помещения Б внутренний фас восточной стены разобран практически полностью, за исключением нижнего ряда. Это позволило подробно изучить конструкцию кладки. Подошва внешних стен не более чем на 0,1 м впущена в материковую глину.

Помещение Б по внутренним размерам 4,65×3,3 м вытянуто по оси север-юг. Его северная и отчасти западная стены разобраны (от северной сохранился только нижний ряд камней). Они сложены из рваных и подтесанных камней средних размеров на глинке. Дверной проем шириной около 0,9 м находился в западной стене. В его северном торце, сохранившемся на высоту 1,4 м, зачищены вырубки для фиксации дверных запоров. В заполнении помещения Б прослеживаются не менее 3 уровней полов, разделенных слоями разрушений. Самый ранний глиняный пол намазан непосредственно на материк. Он несколько раз подновлялся. Немногочисленный материал с них можно датировать концом II — серединой I вв. до н.э. Средний уровень полов, видимо, соответствует времени существования и разгрома примыкающих к башне скифских помещений. По материалу их следует датировать второй половиной I в. до н.э. — второй четвертью I в. н.э.

Последний жилой уровень залегает примерно на 1,5 м выше раннего пола. Судя по многочисленному материалу (в основном, лаковые миски и кувшины), он относится к середине — третьей четверти I в. н.э. Интересно, что на этом уровне был обнаружен потертый медный асс Августа, дающий terminus post quern разрушения башни, а также железная трехлопастная стрела. Данная поверхность перекрыта пылевидным слоем с редким каменным завалом. Над площадью помещения Г открыто несколько кладок самого позднего строительного периода конца I в. н.э. которые были сооружены уже после разрушения башни. К югу от башни на площади квадратов 18 и 28 снимались слои зольника, соответствующие 1 и 2 этапам существования башни и, видимо, несколько предшествующие ей. Их общая толщина до 1,1 м. На площади квадрата 18 слой был снят до материка, который залегает здесь на глубине 2,9 м от современной поверхности. Керамический материал из самых нижних напластований (амфоры, лак, клейма Родоса, Книда, Коса) дает дату, не выходящую за пределы II в. до н.э. Он отличается от даты самого раннего материала в башне — рубеж IV—I вв. до н.э. В то же время здесь, как практически и на всем городище, встречаются отдельные находки IV—III вв. до н.э.

В зольнике на квадрате 18 открыта обычная для городища округлая землянка (9) со «ступенькой» вдоль стен, обложенной стоящими на ребре сырцовыми блоками.

Дата землянки — конец II — начало I в. до н.э. Из находок в ней можно отметить среднелатинскую расчлененную фибулу, датирующуюся второй половиной II — началом I в. до н.э. (Амброз, 1966, с. 13).

Перед входом в башню в слое зольника открыто полукруглое сооружение, которое состоит из стоящих на ребре в 1—2 ряда в ширину плоских камней. Диаметр сооружения — около 3,7 м. Крайние камни вплотную примыкают к южной стене башни. Все камни, видимо, были вкопаны в слой. Стратиграфически это сооружение соответствует второму периоду существования башни.

Примечательно большое количество материала второй половины I в. до н.э. середины I в. н.э. особенно лаковой посуды, в слое зольника в полукруглом сооружении. В целом он аналогичен находкам и: башни, где также значительна доля лаковых форм. Из других находок отсюда примечательны фрагменты чаши бесцветного стекла ребристыми стенками, примитивная глиняная антропоморфная статуэтка скифского типа, несколько железных трехлопастных черешковых стрел.

На Восточном раскопе были доследованы открывшиеся ранее помещения 21 и 22, зачищена землянка 6 и начато раскрытие нового помещения 24. Стены помещений 21 и 22, расположенных в юго-западной части раскопа, были полностью разобраны в древности, и место их прохождения определялось по следам выборок. У помещения зафиксированы следы выборки западной стены, почти полностью разрушенной поздними ямами и землянкой 7 Размеры помещения 21 с севера на юг не менее 0,7 м, с запада на восток 4,8 м. Установлено, что глиняный пол помещения 21 намазан на прослойке зольника толщиной до 0,3 м, лежащей на материке. Эта прослойка, видимо, соответствует модному надматериковому зольнику Центрального раскопа. В целом по стратиграфическим данным помещение 21 можно относить к раннему скифскому строительному периоду.

Помещение 22 расположено к северо-востоку от описанного выше помещения 21. Раскрыта его северная часть с выборкой неверной стены. Таким образом, размеры помещения 22: север-юг 3,3 м, запад-восток — 5,5 м. В его центре, как и в помещении 21, зафиксированы остатки прямоугольного глиняного «столика» Материалы из помещений 21—22 синхронны и датируются в пределах I в до н.э.

Помещение 24 расположено в северо-западной части Восточного раскопа. Зафиксирована только его северо-восточная часть. При этом внутреннее пространство до раскрытия всей площади не зачищалось. Открыты восточная и частично северная стены помещения. Они представляют собой каменный цоколь высотой 0,3—0,5 м для выше лежавшей сырцовой кладки. Поверхность цоколя относительно горизонтальна. Северная стена помещения 24 сложена из мелких рваных камней. Восточная стена состоит из плоских рваных камней средних размеров, стоящих орфостатно. Для выравнивания поверхности над ними находится ряд таких же камней, уложенных постелисто. От сырцовой кладки стен сохранился только бесформенный глиняный завал, заполняющий, в основном, внутреннее пространство помещения. По стратиграфическим данным помещение 24 синхронно помещениям 21 и 22.

Землянка 6, округлая в плане диаметром около 2,6 м, расположена в восточной части раскопа. Она была зафиксирована, но не расчищена в 1990 г. Как и все раскопки на Кара-Тобе (кроме 7), она выкопана в зольнике. Вдоль стенок, как обычно, проходит земляная «ступенька» шириной 0,3—0,5 м, обложенная сырцовыми прямоугольными блоками Судя по материалу из заполнения, сооружение датируется второй половиной I в. до н.э.

Кроме того, за сезон на городище выбрано 12 зерновых ям, использовавшихся повторно в качестве мусорных. Их размеры существенно разнятся и достигают 2,5 м (глубина) и 18 м (диаметр). Зачищены также 2 безынвентарных погребения младенцев. Одно из них находилось в светлоглиняной амфоре с двуствольными ручками.

Таким образом, результаты работ последних лет на городище Кара-Тобе позволяют предположить в качестве рабочей гипотезы следующую общую периодизацию жизни поселения.

На участках, раскрытых к настоящему времени, самые ранние слои относятся к II в. до н.э. Но, учитывая постоянно встречающийся материал IV—III вв. до н.э. (в том числе клейма Гераклеи, Синопы, Херсонеса, черный лак и т. п.), можно предположить, что место небольшого раннего поселения еще не открыто или его тонкий культурный слой и постройки были полностью уничтожены в более позднее время. Ранние наслоения, видимо, относятся к скифскому поселению додиофантового времени. Некоторые из помещений этого периода погибли в конце II в до н.э. в пожаре, что хорошо согласуется с общеисторической обстановкой Диофантовых войн.

После захвата городища греко-понтийскими войсками в его центре строится крупная башня или какое-то более сложное оборонительное сооружение. О присутствии понтийских войск на городище свидетельствует находка здесь в 1988 г. фрагмента надписи на трофее (Виноградов, Внуков, 1989, с. 28—29). При строительстве башни культурный слой на ее площади снимается до материка, а окружающие более ранние постройки разбираются на камень. Также, видимо, разбираются какие-то монументальные греческие постройки на близлежащих поселениях. Все это заставляет вспомнить гипотезу Д.С. Раевского о локализации на Кара-Тобе древнего Евпатория (Раевский, 1968).

Греческие войска, вероятно, находились на Кара-Тобе до конца первой половины I в. до н.э. и ушли отсюда после гибели Митридата VI Евпатора. Об этом свидетельствуют находки из слоев первого разрушения башни в сочетании с данными стратиграфии слоев вне ее.

С возвращением скифов на Кара-Тобе около середины 1 в. до н.э. вокруг башни возникает довольно обширный скифский поселок, а сама она, видимо, используется в качестве цитадели. Примечательно, что по возращении какая-то часть скифского населения первоначально использовала временные сооружения — круглые «землянки». Материал из них датируется этим временем — серединой — второй половиной I в. до н.э. Этот этап жизни поселения завершается в начале второй четверти I в.н.э. полным разгромом городища и сильными пожарами во многих местах.

Следующий этап был относительно непродолжительным, и относящиеся к нему постройки плохо сохранились. Перестроенная башня продолжает функционировать. Этап завершается в третьей четверти I в.н.э. Возможно, это связано с высадкой на городище войск Плавтия Сильвана (Внуков, Коваленко, Трейстер, 1990). Косвенно в пользу присутствия здесь римлян говорит и находка редкой в Северном Причерноморье римской медной монеты в башне, в слое этого времени.

После этих событий башня разрушается, а ее стены частично разбираются. Строительные остатки последнего этапа существования городища сохранились крайне плохо и только в центральной части городища. Они перекрывают площадь башни. Их можно датировать последней четвертью I — началом II вв.н.э.

Кроме того, на Кара-Тобе в небольшом количестве встречается средневековый материал, а также впускные погребения XI—XIII вв. Как уже сказано, экспедицией открыт бескурганный могильник, принадлежащий скифскому поселению. Он расположен в 200 м к северу от городища и в 200 м к югу от железнодорожной платформы «Техникум». Погребения открыты на южном склоне небольшого подтреугольного в плане останца коренного берега оз. Сасык, ограниченного двумя V-образно расходящимися балками. Они были зафиксированы по выходу камней на размываемой дождями тропинке, пересекающей склоны останца.

Раскопки велись сплошной площадью. Всего открыто около 52 м². Исследованы 6 погребений. Три из них (1, 5, 6) совершены в катакомбах (входная яма прослежена только у погребения 5) с каменными закладами входных отверстий в погребальную камеру. Погребение 4 совершено в узкой яме, а погребение 3, вероятно, в подбойной могиле (входная яма полностью размыта). О характере погребального сооружения 2 ничего не известно. Погребения 1 и 5 коллективные, остальные — одиночные.

В погребении 2 обнаружены только череп и 2 бронзовые подвески. В погребениях 1, 3, 4, 6 захоронены дети, все на спине, головой на восток. Инвентарь в них небогат: стеклянные бусы, обработанные астрагалы, бронзовая сережка. Особенно примечателен железный перстень с сердоликовой геммой (пальмовая ветвь) из погребения 4.

Наиболее интересно погребение 5. Оно совершено в большой катакомбе, овальная входная яма которой (2,0×1,0 м) была плотно забита рваными камнями. Входное отверстие в камеру заложено большой плитой. В погребальной камере (2,05×1,5 м) зачищены остатки 7 человек — 3 мужчин и 4 женщины. Возраст погребенных — от раннего детства до 60 лет. Костяки лежали в 2 слоя. Более ранние погребения бессистемно сдвигались к дальней северной стенке камеры. 6 погребенных лежали головами на восток, седьмой (самый поздний) — головой на запад.

Материала в погребении не очень много. Это около сотни самых различных стеклянных и голубых пастовых бус, краснолаковая чаша, бронзовое височное кольцо, спиральный перстень, проволочная шейная гривна, фибула среднелатенской схемы (гладкая), железный нож, крупная пряжка, керамическое пряслице и др. Датировать погребение 5 можно I в. до н.э. — I в.н.э., вероятно, временем ближе к рубежу эр.

Антропологические определения проведены М. Веземанн и Х. Вант Хулл (Бременский университет).