В.А. Кутайсов, В.И. Павленков. «Раскопки Керкинитиды»

Западно-Крымская экспедиция ИА АН Украины продолжала археологические исследования античного города Керкинитида в Евпатории. Раскопки проводились в северо-западном углу всхолмления, которым обозначен в современном ландшафте древний памятник. Их окончательная цель — раскрытие соответствующего оборонительного узла укрепления, выяснение стратиграфии и хронологии культурных напластований этой никогда ранее не изучаемой части городища. Работы были затруднены тем, что они выполнялись на территории действующего санатория им. В.И. Ленина (бывшей «Приморской санатории» Н.Д. Лосева), а конфигурация и размеры раскопа — 6,0×5,5 м были изначально заданы существующими ныне парковыми насаждениями и сооружениями. Его западная часть (на площади 15 м²) была доведена до уровня грунтовых вод и несколько ниже последних, то есть до глубины чуть более 4 м от современной поверхности: северный угол — 1,20 м, восточный — 0,50—0,60 м.

Как выяснилось в ходе работ, нашими исследованиями мы затронули отложения, расположенные за пределами первоначальных крепостных сооружений Керкинитиды. Причем тут на отметке минус 3,82 м, как и в юго-восточном районе памятника, был открыт слой стерильного морского песка, подстилающего свиту культурных наслоений античного города (Кутайсов, 1988) Этот песчаный пласт имел слабый наклон к северо-западу, где он опускался ниже водоносного горизонта. Он, по всей видимости, представлял собой обращенный в противоположную от уреза моря сторону край берегового бара.

На данном участке прибрежного вала, как, впрочем, и на других, на протяжении 60—70 лет V в. до н.э. стали накапливаться различные продукты повседневной жизнедеятельности населения апойкии. Иначе говоря, сразу за крепостными стенами возникла городская свалка, приобретающая со временем вид холмистой насыпи, общей мощностью от 1,10 до 1,40—1,50 м, с понижающимися по сторонам краями. Она преимущественно состояла из чередующихся темных (с различными оттенками) отложений древесных углей и золы, светло-желтых прослоек суглинка (переотложенный продукт разрушения сырцовых стен), серой по цвету супеси и песка. Все это содержало в себе большое количество битой посуды, костей животных, фрагменты саманной обмазки печей и очагов и прочего бытового мусора. В отдельных местах наслоения были расчленены линзами абсолютно чистого песка; в одном случае последняя достигала 0,60 м толщины. Во всем массиве данного зольника нами выделено 6—7 основных слоев, которые отчетливо просматриваются во всех полученных нами стратиграфических разрезах.

Нижний слой зольника 7 относится ко времени не позднее второй четверти — середины V в.до н.э.; слои 6—5 — ко второй-третьей четвертям, 4 — последней четверти V столетия, и, наконец, слои 1—2 — к рубежу V—IV вв.до н.э. Для определения его верхней границы принципиальное значение имеет тот факт, что в самых поздних наслоениях свалки полностью отсутствовали ранние гераклейские клейма и характерные для начала IV в. до н.э. формы аттической посуды, которыми буквально в изобилии и насыщены соответствующие отложения Керкинитиды (правда, отдельные находки гераклейской нештампованной тары тут отмечены, что не позволяет отодвигать время прекращения функционирования свалки далее самого конца V столетия).

В данной мусорной куче был обнаружен традиционный для раннеклассической эпохи материал: хиосские позднепухлогорлые амфоры и сосуды с прямым горлом, лесбосские, протофасосские самосские амфоры; ионийская «полосатая» и аттическая посуда. Тут встречена и лепная керамика скифских и кизил-кобинских типов Особый интерес представляет находка на границе зольника и подстилающего его песка верхней части аттического килика с чернофигурной росписью в виде фриза, состоящего из двух рядов листьев плюща. По своим аналогам наш образец, вероятно, относится приблизительно к 550 г. до н.э., то есть ко времени очень близкому основанию апойкии. Отметим также обнаруженную в слое 6 медную литую монету-рыбку Керкинитиды (Кутайсов, 1991), а на его поверхности головную часть ольвийского дельфинчика.

Так называемый зольник, по всей видимости, появился тут сразу после возведения наиболее ранних крепостных сооружений Керкинитиды, которые по стратиграфическим наблюдениям на противоположной юго-восточной окраине памятника, относились нами к самому концу первой трети V в.до н.э., где-то в пределах 470—460 гг. до н.э. (Кутайсов, 1990; 1992). Судя по профилю раскапываемого мусорного всхолмления, совсем рядом, видимо, находится какой-то проем в крепостной стене: ворота или вылазная калитка (?).

Свалка существовала, как уже сказано, до рубежа V—IV вв.до н.э., когда ее поверхность была снивелирована почти до горизонтального уровня. Это могло произойти уже после того, как вся эта территория оказалась в городской черте, где накопление отходов, как известно, не практиковалось. Следовательно, вторая линия обороны Керкинитиды была вынесена на описываемом участке немного юго-западней раскопа 1993 г. Такая ситуация удивительным образом совпадает с теми наблюдениями, которые были сделаны на юго-восточной стороне городища в процессе раскопок 1980—1987 гг., что само по себе может говорить о правильности предложенной одним из авторов схемы пространственного развития Керкинитиды; коррективы же в подобных построениях не только неизбежны, но и крайне необходимы.

На выровненной поверхности зольника была возведена какая-то постройка, о существовании которой свидетельствует так называемое раскрытое на протяжении 2,7 м песчаное основание. Оно представляет собой траншею, шириной 0,45 м и глубиной 0,20 м, заполненную чистым песком и ориентированную в полном соответствии с планировочной сетью городской застройки эллинского памятника. От наземной части кладки не сохранилось ни одного камня. Как было установлено в предыдущие годы изучения городища, такие заменяющие каменные фундаменты приспособления получили особенно широкое распространение на рубеже именно V—IV вв. до н.э. Не будет большим преувеличением предположить, что раскрытое нами песчаное основание было, скорее всего, параллельно близлежащей западной крепостной стене второй хронологической линии обороны города.

В южном углу раскопа была зачищена нижняя часть колоколовидной хозяйственной ямы, сохранившейся к моменту наших работ на глубину не более 0,65—0,70 м. Она была заполнена в нижней части золой, в остальной — сырцовым развалом вперемешку с золой. В ней была найдена ручка книдской амфоры с прямоугольным клеймом магистрата Аристоклея и эмблемой «кадуцей». Остальная амфорная коллекция представлена обломками широко распространенной во второй половине II в.до н.э. синопской тары с коническими слабо крученными ножками и слегка приплюснутыми венчиками, а также фрагментами родосских сосудов. За исключением небольшого слоя, перекрывающего яму, вышележащие наслоения (до 2 м толщины) являлись балластом текущего столетия, который нам пришлось разбирать вручную.

В 1970 г. на расстоянии 70—90 м к северо-западу от раскопа, в траншее вдоль Дувановской улицы (бывшей Свердлова), был собран значительный керамический материал IV—III вв. до н.э., хранящийся ныне в Евпаторийском краеведческом музее. А еще несколько далее в том же направлении, на расстоянии 30—50 м по Санаторской улице, в 1985 г. экспедицией были раскрыты строительные остатки V—III вв.до н.э.

Вероятно, близлежащая к крепостным стенам территория была активно использована не только в хозяйственных целях, но и на, определенном от них расстоянии имела наземную застройку, характер которой еще предстоит выяснить.

Таким образом, несмотря на самые скромные масштабы наших работ, они показали перспективность дальнейшего изучения этой части памятника и вполне реальную возможность открытия здесь в процессе дальнейших раскопок наиболее важных для понимания всей системы обороны Керкинитиды фортификационных элементов.