Путеводитель по Крыму
Группа ВКонтакте:
Интересные факты о Крыме:
В Крыму растет одно из немногих деревьев, не боящихся соленой воды — пиния. Ветви пинии склоняются почти над водой. К слову, папа Карло сделал Пиноккио именно из пинии, имя которой и дал своему деревянному мальчику. |
Главная страница » Библиотека » О.И. Домбровский, А.А. Столбунов, И.А. Баранов. «Аю-Даг — "Святая" гора»
Век минувшийКрым только что окончательно и бесповоротно вошел в состав России. В 1784 г. торжественно и пышно проследовал праздничный кортеж императрицы Екатерины II — владычицы огромного многонационального государства — по первой, свежепроложенной (и для своего времени благоустроенной) «столбовой» дороге из Санкт-Петербурга в новорожденный Севастополь. До сих пор уцелели в Крыму кое-где «екатерининские мили» — каменные столбы, расставленные по этому, ныне заглохшему пути. Великолепное путешествие царицы было актом, увенчавшим военный и политический триумф помещичье-дворянской России.
Сразу же после присоединения Крыма к России первоисследователи один за другим едут на юг — путешествовать на манер греческих и римских историков, географов, естествоиспытателей. Таврида для них — terra incognita****, и они пишут о ней, подражая Геродоту и Фукидиду или копируя Плиния, Страбона, Птолемея. Весьма образованные отечественные и иностранные путешественники по Южной России широко используют свидетельства древних об этой земле, комментируя их — не всегда наивно, чаще со знанием дела, наблюдательностью, остроумием. Надо сказать, что такого рода деятельность не была личной прихотью, и ни в коем случае не следует неблагодарно отбрасывать оставленное ими научное наследие: мы достаточно часто и широко пользуемся их добром, хотя псевдоклассические ужимки и делают иногда этих писателей чуть-чуть комичными в наших глазах. Изучение Тавриды диктовалось прежде всего нуждами «благоустроения», т. е. необходимостью создания в Крыму такой гибкой и практичной административной структуры, которая бы удовлетворяла и российского помещика, ставшего хозяином изрядной части новых земель, и туземную татарскую знать, что пошла в русскую службу, охотно вливаясь в ряды российского титулованного и нетитулованного дворянства, и тех иностранных колонистов, которых призвало в Крым правительство России для заселения пустующих земель. Чтобы поднять экономику края, расшатанную долгой войной, на деле и быстро осуществить освоение полуострова, надо было активно, в бодром темпе изучить его природу, население, историю. Первый исследователь «Таврической области» К.И. Габлиц, командированный для этой цели правительством, был естествоиспытателем, а не историком, но оставил собранные им драгоценные для историка сведения по топонимии, этнографии и палеоэкономике Тавриды1. Следом за ним П.С. Паллас, «первенствующий писатель о Крыме»5*, гоже естествоиспытатель и государственный служащий, пристально и всесторонне изучал Тавриду, в том числе и в плане историческом2. Чиновные, служилые люди — П.И. Сумароков, В.В. Измайлов, И.М. Муравьев-Апостол (отец поэта-декабриста), путешествуя по служебным делам, оставили по себе записки, полные плодотворнейших исторических экскурсов в отдаленное прошлое Крыма3. У любого из них то и дело встречаются имена древних авторов, свидетельства которых на ходу используются эрудированным путешественником; мелькают мифические или подлинные эпизоды древней истории, прямо адресованные или с немалым основанием привязываемые к тем или иным местам Таврики.
Естественно, в центре внимания всех уже тогда стоял миф об Ифигении в Тавриде: для одних оттого, что он послужил Еврипиду сюжетом одноименной трагедии4, для других еще и потому, что вопрос о Деве-Артемиде, богине, общей для местных варваров и пришельцев-греков, является, как увидим, одним из краеугольных вопросов древнейшей истории края. Все как один (за исключением П.И. Кеппена) увлекались поисками святилища Девы, находившегося, по указаниям некоторых древних авторов, в Таврике, где-то над морем, на круче мыса Партенион, о местоположении которого приходилось строить догадки. Впрочем, нашлось в Крыму место, подходящее по названию — Партенит. Ну как было не ухватиться за это совпадение! А что не соответствовало такой локализации (в текстах тех же античных авторов), отбрасывалось со всей беззаботностью, свойственной младенческому состоянию источниковедения. Следующим номером в такого рода историко-географических изысканиях шел загадочный мыс Криумето-пон («Бараний Лоб»), упоминаемый — и тоже довольно сбивчиво — античными географами. Он привлекал внимание тем, что связан был с мифами о «жестоких» таврах, о золотошерстом баране и походе аргонавтов за золотым руном. Неуловимый Криуметопон до сих пор ищут — кому не лень — в разных местах Крымского полуострова, так и эдак прикидывая указанные древними расстояния от него до других, более твердо локализуемых пунктов крымского и малоазийского побережья. Беда в том, что у разных античных авторов расстояния эти различны, как и мера длины — стадий, величина которого в древности колебалась (в разное время и в разных местах) от 145 до 250 м. Таким образом, одним из кандидатов на «должность» Криуметопона стал Аю-Даг, тесно связанный с Партенитом. Благодаря созвучию и близкому смыслу названий Партенит и Партенион, или Парфенион (мыс, на котором, по словам Страбона, находился храм Девы), эти два понятия воспринимались как идентичные. Поскольку же Партенит все-таки не является мысом, то Партенионом нарекли Аю-Даг. Понятия «Бараний Лоб» и «Партенит» смешались, и неведомые развалины на Медведь-горе стали тут же руинами святилища Девы. Однако о местоположении храма Девы-Артемиды высказывались и иные соображения. Ряд исследователей древней Таврики отождествлял со страбоновским Партенитом не Аю-Даг, а мыс, который в наши дни именуется Херсонесским. П.С. Паллас первым из работавших в Крыму ученых уделил внимание этой теме.
Е.Н. Монтандон, автор первого путеводителя по Крыму, как и другие путешественники конца 30-х — начала 40-х годов (например, А.Н. Демидов, И.С. Всеволжский), продолжали разрабатывать ту же тему. Она сделалась традиционной, стоило лишь взяться за нее ученым-историкам. В 1831 г. И.П. Бларамберг6* опубликовал статью о святилище Девы — «Дианином храме» — в районе Партенита и Ламбат7* 6. Его труд был тоже основан на сопоставлении с местностью и ее топонимией сведений из письменных источников. Казалось, за немногим стало дело — найти в окрестностях Партенита реальные остатки храма Девы, так до сих пор и не разысканные. В те же годы был издан «Крымский сборник» П.И. Кеппена — одного из эрудированнейших первоисследователей Крыма7. Труд этот сохранил свое значение до нашего времени: он беспримерен по точности, сжатости и в то же время полноте его описательной части. Домыслы же и рассуждения, всегда веские и логичные, богато оснащенные разнообразным историческим материалом, у Кеппена четко отделены от твердо зафиксированных фактов, предполагаемое — от виденного собственными глазами, гипотезы — от того, что доказано неопровержимыми и тут же приведенными аргументами. Кеппен постоянно живет в своем имении Карабах8*. С 1819 г. он изучает Аю-Даг, подробно говорит о нем в «Крымском сборнике», упоминает о Партените и Ламбате, о Георгиевском монастыре и ни слова — в связи с ними — о том, что было на устах у всех, — о Криуметопоне и храме Девы.
Археологические поиски Криуметопона и храма Девы еще далеко не завершены. Дело это сделано лишь в теоретическом, подготовительном плане: стократно рассмотрены, сопоставлены, взвешены античные мифы и свидетельства древних писателей, произведена их археологическая «примерка» на подходящие места побережья. Но нет до сих пор, несмотря на все попытки, полновесного археологического подтверждения южнобережного, а тем более аюдагского местоположения загадочного памятника. Поскольку же относительно развалин на Аю-Даге существуют разные суждения, есть и довольно остроумные догадки (не лишенные каждая своих, кажущихся вескими оснований), вопрос о Бараньем Лбе и месте «Дианина храма» приходится поставить и нам. Поставить, что называется, ребром. Примечания*. Барокко (в переводе с итальянского букв. «вычурный») — художественный стиль конца XVI — середины XVIII в. Отличался декоративной пышностью и живописностью. **. Цинциннат — римский политический деятель и полководец V в. до н. э. По преданию, вел простой образ жизни и самолично обрабатывал землю. У древних римлян считался образцом доблести и скромности. ***. Нарицательное имя столицы России Санкт-Петербурга. Пальмира — древний город в Сирии, столица одноименного античного государства. ****. Земля неведомая (лат.). 5*. Так назвал его другой видный исследователь — П.И. Кеппен. 6*. Иван Павлович Бларамберг — первый директор Одесского и основатель Керченского музея, известный русский археолог, добрый знакомый А.С. Пушкина. 7*. Близ Алушты. 8*. Это название сохранила турбаза, расположенная у села Малый Маяк близ Алушты. Там находится и могила П.И. Кеппена. 9*. Точное указание «адреса» в известном «Отрывке из письма к Д.» — не более чем литературный прием. Литература и источники1. К.И. Габлиц. Физическое описание Таврической области по ее местоположению и по всем трем царствам природы. СПб, 1785. 2. П.С. Паллас. Поездка во внутренность Крыма, вдоль Керченского полуострова и на остров Тамань. Записки Одесского общества истории и древностей (ЗООИД), т. XII, Одесса, 1881. 3. П. Сумароков. Путешествие по всему Крыму и Бессарабии в 1799 г., М., 1800; В. Измайлов. Путешествие в полуденную Россию в 1799 г., М., 1805; И.М. Муравьев-Апостол. Путешествие по Тавриде в 1820 г., СПб, 1823. 4. Еврипид. Ифигения в Тавриде, ст. 28—41. Вестник древней истории (ВДИ), № 2, 1947, стр. 289. 5. F. Dubois de Montpereux. Voyage autour du Caucase..., en Crimée. Paris, t. VI, 1843, p. 262, 295—297. 6. И.П. Бларамберг. О предполагаемом местоположении Дианина храма в Тавриде. «Одесский альманах», Одесса, 1831, стр. 307. 7. П. Кеппен. Крымский сборник (О древностях Южного берега Крыма и гор Таврических). СПб, 1837.
|