10. Наступление 20—22 ноября

10.1. Подготовка

Поскольку операция явно потеряла фронтовой размах, 15 ноября Ставка дала директиву о расформировании фронта с ноля часов 20 ноября. На базе управления СКФ и 56-й армии воссоздавалась Отдельная Приморская армия (ОПА, использовалась также аббревиатура ОПАРМ). В нее вошли войска 56-й армии, 20-го корпуса 18-й армии (в том числе и группа Гладкова), основная масса частей усиления бывшего фронта. Командующим армией остался Петров. Ему придавалась 4-я воздушная армия, в оперативном подчинении остались Черноморский флот и Азовская военная флотилия. 18-я армия выводилась в резерв Ставки в район Мелитополя и вскоре вошла в состав 1-го Украинского фронта.

Когда 14 ноября стало понятно, что с ходу вырваться с Еникальского полуострова не удалось, Петров направил Сталину письмо с оценкой обстановки и планами на будущее. Командующий считал, что на плацдарме у нас были примерно полуторное превосходство в живой силе и равенство с противником в огневых средствах. Он решил до 17 ноября произвести усиление группировки танками, артиллерией, живой силой, накопить боеприпасы, а к 18 ноября — подготовить прорыв немецкой обороны. Одновременно с началом наступления намечалось высадить одну стрелковую дивизию в районе Мама Русская—Тархан (в тыл 98-й пд со стороны Азовского моря). На участке 18-й армии (Эльтиген) силами Черноморского флота ликвидировать морскую блокаду, усилить группу Гладкова живой силой и артиллерией, готовить переход в наступление.

На основном плацдарме находились два стрелковых корпуса (шесть дивизий) с артиллерией, в неполном составе, без тылов и без транспортных средств, а также 63-я танковая бригада (23 танка) — всего 25 000 человек, 110 орудий (76-мм и 122-мм), 210 минометов (82-мм и 120-мм). На Эльтигенском плацдарме оборону держали около 4000 человек при 6 орудиях и 40 минометах (все цифры — из письма Петрова).

Немцы оценивали боевой состав наших войск на плацдарме в 8—9 тысяч человек против 2390 своих (данные на 18 ноября). В связи с оценкой соотношения сил очень любопытно взглянуть на страницу Журнала боевых действия 98-й пд за 17 ноября. Там есть жалоба, что 40% личного состава подразделений тыла и снабжения используются в сводных группах в бою. В то же время на снабжении у дивизии находятся, включая приданные подразделения, 30 тысяч человек! Речь идет не об армии, где может быть масса тыловых учреждений, и даже не о корпусе, а о дивизии. Понятно, что дивизия, кроме своих штатных тыловых подразделений, никакого разветвленного тыла не имела. То есть эти 30 тысяч — в основном, боевые части. Причем 98-я дивизия уже не отвечала за Эльтигенский участок, там действовала 6-я румынская кавдивизия. В соотношении сил нужно учесть также численность зенитных частей люфтваффе и подразделений флота, которые действовали против нашего плацдарма на суше (в первую очередь батареи).

Таким образом, одна усиленная 98-я пд к тому моменту все еще превосходила в численности наши войска на плацдарме (два стрелковых корпуса с частями усиления). Неудивительно, что при всех жалобах на неравенство сил немцы решились на крупную контратаку. Ее ближайшей целью было вернуть три кургана южнее ключевой высоты 133,3 и тем улучшить начертание линии фронта.

Вечером 16 ноября после ударов авиации и 15-минутного мощного артналета подразделения 123-го полка при поддержке штурмовых орудий атаковали три кургана, которые оборонял 2-й батальон 168-го гвардейского полка. Одновременно были атакованы и другие участки. После ожесточенного боя ценой больших потерь немцы захватили курганы. Ночью их удалось оттуда выбить. Утром 17 ноября после мощной 20-минутной артподготовки противник снова атаковал, но в результате трехчасового боя опять был отброшен. Курганы остались за нами. В ходе этого локального, казалось бы, события противник израсходовал рекордное с начала операции количество боеприпасов (215,75 тонны без учета румын). Но усиленное применение артиллерии и удары пикировщиков не принесли желанного результата. Немцы потеряли более 300 человек. Похоже, что вражеская пехота, выбитая с курганов, бежала, побросав оружие. По «ежедневному донесению» квартирмейстера 5-го корпуса, за 17 ноября потеряны 65 пистолетов, 227 винтовок, 52 карабина, в том числе 16 с оптическим прицелом, 22 чешских автомата, 28 ручных и 5 станковых пулеметов, 152 штык-ножа, 4 винтовочных гранатомета «39», 30 винтовочных мортирок, четыре 5-см и один 8-см минометы, три 37-мм и три 47-мм пушки, 8 пулеметных лафетов, 22 сигнальных пистолета, 17 хронометров. То есть оружия и имущества потеряно заметно больше, чем живой силы. В немецких документах этот прискорбный факт никак не комментируется. Напротив, есть бодрая оценка потерь русских — 1100—1400 человек. В том числе якобы удалось насчитать 1100 трупов наших солдат. Между тем безвозвратные потери всего 11-го гвардейского корпуса, на участке которого шел данный бой, за три недели, с начала операции по 25 ноября, составили (помимо 555 утонувших в проливе) 1287 убитых и 17 пропавших без вести. По боевым донесениям, потери дивизий корпуса 17 ноября составили 34 убитых и 127 раненых. Наши оценки вражеских потерь, напротив, оказались вполне корректными (по разведсводке 56-й армии — до 400 человек). Захвачены 10 пленных, 3 миномета, 6 пулеметов, 150 винтовок (данные по трофеям, видимо, предварительные, еще неполные).

Из-за шторма 18—19 ноября переправа войск и грузов проходила медленнее, чем планировалось. Из стрелковых соединений к началу наступления удалось переправить только 83-ю отдельную морскую стрелковую бригаду (омсбр). Для дивизий 11-го гвардейского стрелкового корпуса прибыли 990 человек пополнения, в том числе 900 стрелков, автоматчиков и пулеметчиков. Это позволило немного пополнить обескровленные стрелковые роты. 16-й корпус не получил ничего. 2250 человек пополнения для обоих корпусов были высланы, но еще не перебрались через пролив. За счет пополнения, а также сокращения числа стрелковых рот их среднюю укомплектованность удалось немного поднять (с 23 до 27 человек). В любом случае стрелковая рота оставалась малочисленнее штатного взвода. Вдобавок к этому в двух корпусах осталось 124 стрелковых роты вместо 162 по штату.

Закончилась переправа 63-й танковой бригады, переправились 257-й танковый полк (4 М-Зс, 14 М-Зл, 2 тягача Т-III, 24 колесные автомашины) и 1449-й самоходный артполк (10 СУ-122, 1 Т-34). Дивизионная артиллерия 11-го гвардейского корпуса закончила переправу лишь 20 ноября. Артиллерийские части РГК, за исключением 259-го и 260-го минометных полков, оставались на том берегу. Первый из артполков РГК (4-й гв. апап — 18 гаубиц-пушек 152 мм) вместо 18 ноября переправился лишь в ночь на 21-е. Из реактивной артиллерии, кроме переправленного ранее 3-го горного дивизиона, на плацдарме сосредоточились 1-й и 2-й дивизионы 1-й тяжелой гвардейской минометной бригады.

За 15—19 ноября удалось доставить 1167 тонн боеприпасов, но часть из них была израсходована в боях 16—17 ноября. Обеспеченность войск на плацдарме к исходу 19 ноября составила: винтпатроны — 0,9 боекомплекта, мины — 1 боекомплект, снаряды — 0,8 боекомплекта, продовольствие — 3,2 суто-дачи, фураж — 1,7 суто-дачи, ГСМ — 1,1 заправки. Большая часть тылов оставалась на таманском берегу, не хватало автомобильного и гужевого транспорта. Поэтому часть боеприпасов по-прежнему переносилась на руках.

Средства ПВО на плацдарме пополнил 210-й гвардейский зенитный полк (гв. азап), имевший 12 37-мм автоматов. Теперь на плацдарме имелись 16 37-мм автоматов (в том числе 4 трофейных), 3 трофейных 20-мм «эрликона» и 82 ДШК. Этого для надежной защиты войск было недостаточно. Зенитная артиллерия среднего калибра оставалась на восточном берегу. Своим огнем зенитные батареи на косе Чушка могли прикрыть только часть плацдарма, в первую очередь пристани. Конечно, имелось большое число истребителей. Но, как показала практика, они не могли предотвратить значительную часть налетов. Кроме того, иногда истребители оставались на раскисших аэродромах, а немецкие бомбардировщики работали в это время с бетонных полос. На Еникальском полуострове разместились 7 постов ВНОС, два из которых имели радиостанции, а остальные — проводную связь.

Разведывательные подразделения и усиленные стрелковые роты перед наступлением практически непрерывно вели боевую разведку. Однако в большинстве случаев они встречались плотным огнем и отходили, не выполнив задания. Поскольку в отражении наших разведок боем участвовали не все огневые точки, система огня противника на переднем крае оказалась разведана недостаточно. Из-за нелетной погоды, установившейся с 17 ноября, 366-й орап смог сделать аэрофотосъемку рубежей обороны только во второй половине дня 19 ноября. Это была ценная информация, но она поступила слишком поздно. В первую очередь это касается немецких батарей в глубине обороны. Артиллерийская инструментальная разведка (АИР), к которой и раньше были претензии, опять сработала неудовлетворительно. К тому же 9 немецких батарей РГК прибыли буквально за считанные часы до наступления и проявили себя только утром 20 ноября.

Авиацию на подавление артиллерии также должным образом не нацелили. Несмотря на то что командование ОПА четко представляло себе ключевую роль артиллерии в немецкой обороне, задачи штурмовикам были поставлены в самом общем виде, борьба с артиллерией терялась в списке других задач. Впрочем, погода все равно помешала активно использовать авиацию с самого утра. Затем штурмовики действовали довольно интенсивно, но подавить вражескую артиллерию не смогли. Отмечались те же недостатки, что и по итогам наступления 11—14 ноября.

Немцы ждали новое наступление под Керчью и усиленно готовились к его отражению. Как уже отмечалось, 98-я дивизия сдала свой Эльтигенский участок обороны румынам и целиком сосредоточилась на керченском участке фронта. Перебрасывались батареи, строились и совершенствовались линии обороны. Впрочем, к 20 ноября первая линия обороны противника представляла собой лишь несплошную траншею с примкнутыми стрелковыми ячейками. Непосредственно около каждой ячейки — землянка с противоосколочным перекрытием. Стрелковые ячейки на расстоянии 5—7 метров друг от друга. Площадки для ручных пулеметов открытые, через 3—4 стрелковые ячейки. В 30 метрах перед траншеями — проволочное заграждение. Площадки для станковых пулеметов и 50-мм минометов в 15—20 метрах за траншеями.

Однако немцы успели сделать главное — организовать систему огня, пристрелять рубежи и т. п. В итоговой оперсводке штаба ОПА за 1943 год отмечалось: «Основная сила обороны заключалась в ее активности, хорошо продуманной системе огня и стойкости немецкой пехоты»¹.Тем не менее немцы готовились и к неудачному исходу боев под Керчью. Был издан очередной приказ, подробно расписывавший отход на Ак-Монайскую позицию и порядок уничтожения оставляемых объектов.

Соотношение штыков было недостаточным для прорыва обороны — максимум 5 тысяч (3962 человека в стрелковых ротах, включая 83-ю бригаду) у нас против 3,5 тысячи у противника. Артиллерия по числу стволов превосходила немецкую артгруппировку перед основным плацдармом. Но ряд факторов сводил это преимущество на нет. На плацдарме не было артиллерии РГК, а с косы Чушка батареи работали на пределе дальности со всеми вытекающими последствиями для эффективности огня. Часть немецких батарей вообще находилась за пределами дальности нашей тяжелой артиллерии, и оставалось надеяться только на подавление их ударами с воздуха. Ниже мы увидим, что эти надежды не оправдались.

Превосходство в количестве бронетехники было за нами. К утру 20 ноября ОПА имела на плацдарме 36 исправных танков (11 Т-34, 4 М-Зс, 14 М-Зл, 6 Т-70, 1 Т-60) и 2 в ремонте (Т-34 и Т-70), а также 10 СУ-122 (все исправны). Противник, не считая 23 легких танков (из них 14 боеготовых) в глубоком тылу, имел только 191-й дшо (16 штурмовых орудий, в том числе 7 боеготовых и 2 условно боеготовых). Но характер местности сильно ограничивал возможности применения танков. Намеченная высадка на азовском берегу из-за нехватки плавсредств и погодных условий была исключена из плана. Армии теперь предстояла лобовая атака.

10.2. Неудача

Авиационная подготовка началась еще в ночь на 20 ноября, но по своим масштабам мало отличалась от обычных ночных беспокоящих налетов (61 самолето-вылет У-2 на бомбардировку одиночно плюс попутно сбросили бомбы ночные разведчики — 2 Р-5 и 1 ДБ-3). В шесть утра началась артподготовка. Немцы оценили ее как достаточно мощную (5—6 тысяч выстрелов). Однако, как уже отмечалось, система огня противника была разведана слабо и подавить ее не удалось. Штурмовая авиация из-за погодных условий начала работать после 9 часов утра, два с лишним часа после начала наступления. По этой же причине штурмовики не поставили дымовой завесы, которой планировалось затруднить противнику применение артиллерии.

В 7 часов утра 20 ноября началось наступление. Ближайшей задачей было овладение поселком Булганак, превращенным в опорный пункт. Главный удар наносили восточнее и юго-восточнее поселка 55-я и 2-я гв. сд при поддержке танков и САУ Поскольку немецкие огневые точки и батареи при артподготовке пострадали слабо, наступавшие сразу же попали под плотный огонь. Пехота медленно и с большими потерями двигалась вперед. Танки не отрывались от нее и вели огонь с коротких остановок. Наша артиллерия, израсходовав на артподготовку большую часть лимита боеприпасов, все остальное время вела слабый огонь. Для подавления оживших огневых точек на переднем крае боеприпасов не хватало. С продвижением войск в глубь обороны начались также обычные проблемы с целеуказанием.

К счастью для нас, участок юго-восточнее Булганака оборонял 3-й батальон 23-го учебно-полевого полка. Командир 98-й дивизии сомневался в боеспособности этого подразделения и несколько дней назад безуспешно просил прислать замену. Эти сомнения оправдались с лихвой. При виде надвигающихся советских танков немцы дрогнули и после ранения командира батальона и командиров двух рот бросились бежать по расходящимся направлениям: часть в Булганак, другая — в северо-восточные кварталы Керчи. В тот же день «отличившийся» батальон был расформирован. Соседние подразделения держались стойко, но загнули примыкавшие к участку бежавшего батальона фланги. В линии обороны образовалась двухкилометровая брешь.

Наступление Отдельной Приморской армии 20 ноября 1943 г.

Первыми туда устремились взводы боевой разведки 63-й танковой бригады (3 Т-70) и 257-го танкового полка (3 М-Зл). «Стюарты» вскоре преодолели балку с ручьем южнее Булганака и двинулись на запад, к Катерлезу. Как и в предыдущих случаях, увлекшийся рейдом по тылам взвод попал под огонь с разных направлений. Вернуться смог лишь один М-Зл — с пробитой башней и убитым командиром взвода. Из трех Т-70 один подорвался, а остальные были подбиты. Один из Т-70 перед этим доходил до западной окраины Булганака, но без поддержки вернулся к ручью.

Пехота заняла первую линию окопов и дальше не пошла. Лишь небольшие группы из 55-й гвардейской дивизии вслед за танками добрались до южной окраины Булганака. 2-я гвардейская дивизия вместе с 257-м танковым полком к 10 часам перебралась через ручей. Пехота под сильным огнем с трех направлений залегла на западном берегу, и больше ее поднять в атаку не удалось.

16-й корпус наступал на северо-восточные кварталы Керчи с задачей сковать силы противника. Один полк 383-й дивизии вышел на западный берег ручья, остальные части продвинулись незначительно. К полудню наступление окончательно выдохлось.

Поддержка с воздуха до полудня ограничилась 30 (26) самолето-вылетами Ил-2. В условиях плохой видимости штурмовики наносили разрозненные удары, часто по случайным целям, и существенного влияния на ход боев не оказали. Ударная авиация противника в это время действовала на Сивашском направлении, где погода была лучше.

Тем временем немцы подтянули резервы и подготовили контратаку. Комдив-98 решил нанести удары по сходящимся направлениям из Керчи и из Булганака при поддержке штурмовых орудий. К полудню погода несколько улучшилась. Над плацдармом появились первые Хе-111. Около 3 часов дня немцы пошли в контратаку при поддержке штурмовых орудий и ураганного огня артиллерии. Одновременно последовали удары пикирующих бомбардировщиков по залегшей советской пехоте и по позициям артиллерии. Эти налеты причинили заметные потери. Истребители 4-й воздушной армии для прикрытия войск на Еникальском плацдарме и перехвата бомбардировщиков сделали 129 (126) самолето-вылетов, но помешать противнику бомбить наши войска они во многих случаях не смогли. Например, 8 румынских Ju-87 без истребительного сопровождения отбомбились по Аджим-Ушкаю и только на обратном пути были атакованы истребителями 42-го гиап и 249-го иап. Три Ju-87 были подбиты, один из них разбился при посадке.

Этот воздушный бой по реально нанесенным противнику потерям оказался одним из самых удачных за операцию. Но румынские пикировщики вместе с двумя группами немецких «штук» успели сделать свое дело — эффективно поддержали свои контратакующие войска. В документах ОПА с нескрываемым раздражением отмечено: «Истребительная авиация боевые порядки войск прикрывала слабо, действовала нерешительно. При наличии в воздухе 12—25 истребителей авиация противника бомбила боевые порядки войск безнаказанно, совершив за день до 170 самолето-пролетов бомбардировщиков, нанесла значительные поражения войскам»². Всего наши посты зафиксировали 320 самолето-пролетов — примерно столько же, сколько наша авиация сделала вылетов для содействия наступлению. Помимо поддержки своей контратаки, авиация противника сумела разрушить пристань в Опасной.

С нашей стороны после полудня вылетели лишь две четверки Ил-2. Одна из них, из состава 765-го шап, нанесла удар по «танкам» и автомашинам в Андреевке. В этой деревне располагался командный пункт 98-й дивизии, и немцы безосновательно заподозрили нас в попытке нарушить управление боем. Налет не принес успеха. Всего за день из восьми групп и трех пар Ил-2 одна группа и одна пара отработали по артиллерии, еще одна группа и две пары атаковали батареи наряду с другими целями, остальные 6 групп били по «танкам», пехоте и транспортным средствам. Часть бомб была сброшена из-за облачности с неизвестным результатом. В документах противника, относящихся к событиям 20 ноября, обычные жалобы на нашу штурмовую авиацию отсутствуют.

В четыре часа дня новую атаку на Керчь начали 227-я и 339-я дивизии, однако она быстро захлебнулась и даже не заставила немцев прекратить контратаку. Для участия в наступлении начала выдвижение 83-я мсбр. Эта бригада получила 150 автомашин и должна была использоваться в роли подвижного соединения для преследования противника после прорыва обороны. Хотя командующий 56-й армии (с 20 ноября заместитель командующего ОПА) К.С. Мельник клятвенно заверял офицеров Генштаба, что бригада будет использована строго по назначению, теперь он собирался бросить ее в бой в роли обычной пехоты. Впрочем, в тот день до этого не дошло. Несмотря на ожесточенное сопротивление, отмеченное и в немецких документах, наши части между Булганаком и Керчью медленно отходили. К 5 часам дня немцы вернули практически все ранее утраченные позиции. Затем бой затих в связи с полным истощением сторон.

Потери в личном составе оказались почти равными. По донесениям дивизий, мы потеряли убитыми и ранеными около 500 человек. Немцы насчитали у себя более 400 убитых, раненых и пропавших без вести. Данные обеих сторон не полны, но дают представление о соотношении потерь.

Противник израсходовал рекордное с начала операции количество боеприпасов — 328,25 тонны, без учета зенитной, морской артиллерии и штурмовых орудий. Полных данных по числу снарядов нет, но известно, что только легкие и тяжелые полевые гаубицы сделали 6554 выстрела. Наша артиллерия израсходовала 10 892 снаряда калибром 76-мм и выше. Видимо, при значительно меньшем количестве стволов немцы сделали примерно столько же выстрелов.

Потери бронетехники составили 10 танков (1 Т-34, 2 М-Зс, 4 М-Зл, 3 Т-70) безвозвратно. Еще 1 М-Зл и 1 СУ-122 были подбиты. 4-я ВА при поддержке наступления потеряла 4 ЛаГГ-3. Один Ил-2 был подбит и сел на вынужденную на плацдарме (позже отремонтирован).

Немецкие штурмовые орудия, сыгравшие большую роль в отражении наступления, видимо, не понесли потерь. На вечер 20 ноября, как и на вечер предыдущего дня, числилось 7 боеготовых, 2 условно боеготовых и 7 не боеготовых «штугов», всего — 16. Возможно, одни орудия вышли из ремонта, а другие по боевым или техническим причинам попали на их место, но безвозвратных потерь не было.

О том, как действовали артиллерия и авиация противника, говорят строчки одного из докладов офицеров Генерального штаба: «Противник располагает мощными артсредствами, удачно расположенными, хорошо ими маневрирует, хорошо обеспечен артвыстрелами. Вопрос взаимодействия авиации, артиллерии и пехоты организован хорошо, что можно было наблюдать во время его контратак»³.

До двух часов дня 21 ноября наши части приводили себя в порядок и подвозили боеприпасы. Затем вплоть до ночи на 23 ноября было предпринято несколько попыток наступления без танков и со слабой артподдержкой. Как и 20 ноября, наступающих встречал плотный огонь. Штурмовая авиация из-за метеоусловий (по некоторым данным, в первую очередь из-за отсутствия бензина) не сделала в эти дни ни одного вылета. Бомбардировщики противника, напротив, 21 ноября сумели нанести несколько болезненных ударов. Истребители 4-й воздушной армии сделали 94 (92) вылета на прикрытие войск и перехват, но, в лучшем случае, лишь затруднили противнику выполнение задач ценой потери 9 истребителей.

За 21—22 ноября наши стрелковые войска потеряли убитыми и ранеными до 600 человек, пехота противника — не более 200.

Итоги боев 20—22 ноября оказались неутешительны. Армия осталась зажатой на небольшом плацдарме. Ресурсы, с трудом доставленные на Еникальский полуостров, были истощены. Из-за проблем с переправой не удалось накопить достаточно сил и средств. Поэтому традиционный недостаток — плохую разведку огневой системы противника — нельзя было компенсировать повышенным расходом боеприпасов. Основные силы артиллерии оставались на восточном берегу пролива и не могли оказать достаточной поддержки. Условия погоды и недостаток горючего свели авиаподдержку к минимуму. Помимо неподавленной системы огня, свою роль сыграло и неумение организовать эффективное взаимодействие родов войск. ПВО не смогла прикрыть войска на передовой, и они сильно пострадали от авиации противника. Все эти проблемы наложились друг на друга и в итоге привели к неудаче.

Дальнейшие планы Петрова изложены в его донесении Сталину:

«...Полагаю — операцию по Крыму следует планировать как единую, слагающуюся из усилий части войск 4 УФ и ОПА, учитывая при этом, что узкий фронт позволяет врагу иметь большую плотность обороны, следовательно и сила удара наших войск должна быть рассчитана на это... Прошу утвердить следующее решение: Частям, находящимся на Керченском направлении, до окончания сосредоточения... наступательных действий не производить; по-прежнему удерживать за собой участок в районе Эльтиген. Наступление предпринять после того, когда на Крымском берегу будут дополнительно сосредоточены средства усиления и войска, обеспечено тройное превосходство в артиллерии и двойное в живой силе и танках. Срок 10—12 дней... Необходимо иметь господство в воздухе. По числу действующих боевых самолетов 4 воздушная армия имеет достаточно сил. Необходимо только обеспечить единовременным отпуском авиагорючего, хотя бы в пределах той нормы, что дана была в ноябре»⁴.

К сожалению, 4-й Украинский фронт, который с 20 ноября вел тяжелые безуспешные бои за Никопольский плацдарм, не имел сил для наступления в Крыму. Отдельной Приморской армии предстояло и дальше наступать в одиночку.

Примечания

1. ЦАМО, ф. 288, оп. 9921, д. 14, л. 12.

2. ЦАМО, ф. 288, оп. 9921, д. 56, л. 18—19.

3. ЦАМО, ф. 288, оп. 9921, д. 56, л. 33.

4. ЦАМО, ф. 288, оп. 9921, д. 44, л. 16.