Надгробные памятники римского времени

В римскую эпоху изменяется вид надгробных памятников. Широкое распространение получают портретные изображения на стелах. На смену эллинистическим стелам с лаконичными рельефными или рисунками предметов, соответствовавших занятиям и возрасту усопшего, пришли стелы с рельефными изображением «загробной трапезы», стоящих задрапированных фигур или погрудных портретов.

Для стел со стоящей задрапированной фигурой характерна лаконичность раннего времени. Традиционная в античном искусстве сцена «загробной трапезы»¹ в первые века н. э. представлена в надгробных памятниках Херсонеса. Композиция отличается простотой: возлежащая мужская и сидящая женская фигуры (иногда двух возлежащих), одной или двух маленьких фигурок слуг и круглого пиршественного стола.

Черты местного стиля характерны для надгробия Сотериха и Конхи, изготовленных в III в. н. э. На нем представлены рельефные изображения умерших супругов, возлежащих на ложе; перед ними стоит круглый пиршественный стол; слева к нему подходит слуга. В руках Сотериха — сосуд, у Конхи — в левой руке, вероятно, хлеб, в правой — тарра. Форма прически и бороды Сотериха напоминают римскую портретную скульптуру конца II — начала III в. н. э. Черты лица неправильны и грубоваты, точно переданы признаки старческого возраста (как свидетельствует надпись, выбитая ниже, он прожил 80 лет). Индивидуально лицо Конхи: очень полное, с крупным подбородком. Принцип плоскостности в этом случае особенно ярко проявился в изображении пиршественного стола, крышка которого со стоящими на нем «блюдами» поставлена вертикально. Так наряду с условными приемами в творчестве херсонесского мастера проявилось и стремление к реализму, в частности при передаче деталей. (Подобное сочетание считается характерным для местного искусства, что прослежено и в скульптуре Херсонеса)².

Местный стиль проявился при изготовлении надгробия (I в. н. э.) с изображением женского бюста в покрывале, накинутом на голову. Лицо трактовано крайне упрощенно, без всякой моделировки, оно асимметрично. Вряд ли мастер был знаком с римской портретной скульптурой, но при всей «примитивности» исполнения, для «портрета» характерна индивидуальность и передача деталей (ожерелье на шее, волосы «челкой»)³.

Временем принципата Нерона датируется массивное мраморное надгробие вольноотпущенников Цинция и Ведия, на котором в нише-эдикуле, увенчанной фронтоном с четырехлепестковой розеткой, помещены два мужских бюста в фас. Сохранность не позволяет судить об особенностях трактовки бюстов, в частности лиц, но общее оформление стелы — фронтон и эдикула с бюстами — характерны для солдатских надгробий, распространенных в провинциях Подунавья⁴.

Среди мастеров, работавших в Херсонесе, были, несомненно, знакомые с основными художественными приемами римской портретной скульптуры. Показательно надгробие Аврелия Виктора — солдата I Италийского легиона⁵. На мраморной пластине, которая вставлялась в известняковую стелу, сохранилось погрудное рельефное изображение умершего. Черты лица носят портретный характер — косые пряди короткой прически, небольшая, аккуратно подстриженная борода, глаза с резко очерченными веками. Скульптор тяготел к резкости линий, четкости деталей, плоскостности объемов⁶. Некоторая асимметрия лица, трактованного фронтально, объясняется стремлением мастера передать поворот в три четверти, характерный для римского портрета II — первой половины III в. н. э.

Не подлежит сомнению портретность фрагмента надгробия Аристолоха, на котором сохранилось изображение головы немолодого человека с крупными, неправильными чертами лица, мясистым носом, крупными губами, густыми волосами и лысеющим лбом, окладистой бородой и бакенбардами. Пластическая трактовка зрачков позволяет отнести надгробие к концу II или началу III в. н. э.⁷ Оно выполнено мастером, хорошо знакомым с римской портретной скульптурой, но допустившим отдельные примитивные приемы (например, слишком высоко и упрощенно трактованы уши).

Особого внимания заслуживают мраморные плиты с рельефными изображениями, обнаруженные при исследовании в 1935—1936 гг. среднего нефа базилики. Плиты были использованы для вымостки пола храма и уложены лицевой стороной вниз. Они украшены рельефными фигурами Эротов, поддерживающих гирлянду из плодов и листьев, здесь же помещены маски Диониса, Силена, Сатира и Менады, а также венки и розетки. Тщательная отделка всех деталей, чистота контура придают плитам пышный и нарядный вид. Они выполнены опытными мастерами-декораторами, продолжающими эллинистические традиции, которые были еще очень сильны в I—II вв. н. э.⁸ Исследователи едины во мнении, что рельефные плиты принадлежат к числу выдающихся произведений скульптурной пластики. Г.Д. Белов считал их стенками саркофагов, и это определение долгое время не вызывало сомнений, хотя мраморные саркофаги «ни разу не были найдены на некрополе Херсонеса»⁹. Более тщательное изучение плит позволило выявить ряд особенностей, ускользнувших из поля зрения. Прежде всего, это размеры — они слишком велики и массивны, а на оборотной стороне отсутствуют следы выемок, характерных для составных гробниц. Форма и обработка плит стали основанием для вывода, что они являются не стенками саркофагов, а декоративными рельефами, украшавшими, возможно, сакральное сооружение, связанное с поклонением Гераклу и Дионису, и относятся к концу II или началу первой половины III в.¹⁰ Известно, что плиты с Эротами, несущими гирлянды, нередко использовались для декоративных целей в причерноморских городах римского времени. Херсонес, судя по всему, не составлял в этом плане исключения.

Примечания

1. В.М. Зубарь при анализе вопросов идеологии херсонеситов склонен видеть в этом проявление тенденции «героизации предков» (см.: Зубарь В.М. Религиозное мировоззрение. С. 464—466).

2. Иванова А.П. Надгробия со сценой «загробной трапезы» // Античная скульптура Херсонеса. С. 107.

3. Иванова А.П. Надгробия с изображениями женщин в покрывале // Античная скульптура Херсонеса. С. 120.

4. Там же. С. 127, № 392.

5. Античная скульптура Херсонеса. № 393.

6. Соколов Г.И. Ольвия и Херсонес... С. 471.

7. Античная скульптура Херсонеса. С. 114, № 357.

8. Чубова А.П. Херсонесские саркофаги с гирляндами и поддерживающими фигурами // СА. 1986. № 4. С. 17—22.

9. Русяева М.В. Искусство Херсонеса первых веков новой эры // Херсонес Таврический в середине I в. до н. э... С. 466.

10. Соколов Г.И. Ольвия и Херсонес... С. 443.