Раскопки Херсонеса с 30-х гг. и до середины 50-х гг.

На конференции 1927 г., наряду с подведением итогов прозвучали слова о необходимости первоочередных раскопок прибрежных участков кварталов северного района. К.Э. Гриневич подчеркнул, что «исчезли условия, которые заставляли прежних руководителей раскопок вести работы не систематически и разбросанно, а именно наличие энергичного строительства со стороны военного ведомства и монастыря, располагавшегося со своими угодьями в центре городища. Необходимо произвести подряд вскрытие древней почвы Херсонеса»¹.

Так с конца 30-х гг. начинаются раскопки северного района, на долгое время предопределившие археологическую судьбу Г.Д. Белова. Изменения в последовательности раскопок, деятельность К.Э. Гриневича (1891—1970), создателя специальных выпусков «Херсонесского сборника», могут быть приняты за условный рубеж нового периода. Завершить его, также условно, можно серединой 50-х гг. XX в. В течение первой половины столетия территория Херсонеса постепенно превращается в музей под открытым небом. В кратковременный период директорства бывшего председателя Севастопольского общества по охране памятников старины Карла Эдуардовича Гриневича, инициатора проведения конференции археологов СССР в Севастополе, кроме планомерных раскопок наиболее разрушаемых участков городища, начато также обобщение и публикация материалов, полученных во время исследований Р.Х. Лепера. С именем К.Э. Гриневича связано и изучение округи Херсонеса: раскопки, оставшиеся незавершенными², одной из античных усадеб на хоре Херсонеса — в балке Бермана.

Широко разрекламированными, но не принесшими научных результатов, стали поиски «ушедшего подводу города» в 1929—1930 гг.³ Основанием для организации экспедиции стало упоминание об остатках стен под водой у Маячного полуострова.

Сообщение об этом содержалось в статье Л.П. Колли, который на основании промеров и наблюдений геологов пришел к выводу, что в древности уровень Средиземного моря находился ниже на 3,5 м. Местные колебания, по его мнению, были характерны и для береговой линии Черного моря⁴. Упоминал он и о находках в море древнегреческих сосудов.

Виктор Федорович Смолин

Список дел К.Э. Гриневича за пять с небольшим лет руководства музеем можно было бы продолжить. Однако многое из того, что было начато и задумано им, осталось не осуществленным. В 1933 г. он был арестован, его обвинили в занятиях спиритизмом. Через 30 лет его ученики и коллеги по Харьковскому университету вернутся к раскопкам в Херсонесе в составе Объединенной экспедиции. Но до этого еще будет ссылка К.Э. Гриневича в Новосибирск, пребывание в Каргопольском лагере политзаключенных, Томск и Кабардино-Балкария.

К.Э. Гриневич выжил, сумел в 1944 г. защитить докторскую диссертацию, а в 1953 г. возглавил кафедру истории Древнего мира и Средних веков в Харьковском университете⁵.

Среди исследователей Херсонесского городища в приводимых хрониках раскопок фактически незамеченным (за небольшим исключением) остается имя В.Ф. Смолина (1890—1932), сменившего К.Э. Гриневича на посту директора (1929—1931)⁶. При воссоздании топографии античного Херсонеса чаще всего упускается один из комплексов, расположенный на возвышенной части городища с северной стороны главной уличной магистрали, мощные стены которого хорошо видны и в наши дни. Судя по краткой информации о раскопках, которые производились под руководством В.Ф. Смолина, сооружение относится к эллинистическому времени. В силу объективных обстоятельств оно не было полностью исследовано.

В 30—40-е гг. XX в. была исследована прибрежная часть кварталов XIX, XX, XXV в северном районе городища, полностью раскопан средневековый квартал, образовавшийся в результате слияния нескольких эллинистических (квартал XV—XVIII).

Александр Кузьмич Тахтай

Новым явлением тех лет стало содружество специалистов по античности (Г.Д. Белов, С.Ф. Стржелецкий) и медиевистов (А.Л. Якобсон). Изменился подход к фиксации массового археологического материала и к изучению стратиграфии: на некоторых участках раскопок были выделены слои эллинистического времени, римского, IV—VI вв., IX—X вв., XI—XII вв., XII—XIV вв.

Получение датированных находок позволило переосмыслить накопленное в предшествующее время, что привело к созданию классификации артефактов, появились обобщающие работы по истории средневекового Херсонеса и Крыма. Впервые были использованы данные раскопок для восстановления социальной топографии средневекового города, что было предпринято А.Л. Якобсоном. Замечания об особенностях занятий жителей северного района содержатся в работах Г.Д. Белова.

Для первой половины XX в., кроме уже названных выше К.Э. Гриневича, Г.Д. Белова, А.Л. Якобсона, следует отметить еще двух исследователей, которые стали сотрудниками заповедника до Великой Отечественной войны, — это С.Ф. Стржелецкий, один из участников раскопок комплексной экспедиции, работавшей в северном районе⁷ и А.К. Тахтай⁸. На первую половину столетия приходится их деятельность по спасению музейных ценностей во время Великой Отечественной войны: сопровождение эвакуированного из Херсонеса груза легло на плечи С.Ф. Стржелецкого⁹. (В архиве НЗХТ хранится ряд документов, отражающих процесс эвакуации, и дневниковые записи С.Ф. Стржелецкого, сделанные в 1941—1944 гг. Они отражают все сложности отправки груза и его следования до станции назначения — Свердловска).

Оставшийся в оккупированном Севастополе А.К. Тахтай, осужденный в последующем за сотрудничество с «немецкими оккупантами» и измену Родине, спас то, что оказалось невозможным вывезти. И его имя до 1956 г. было «вычеркнуто» из истории изучения Херсонеса¹⁰.

Примечания

1. Гриневич К.Э. О плане дальнейшей научно-исследовательской работы Государственного Херсонесского музея // 2-я конференция археологов СССР в Херсонесе, Севастополь, 1927. С. 28—29.

2. При фиксации хода исследований К.Э. Гриневич применил так называемый поквадратно-послойный метод. Но незавершенность раскопок, скорее, их кратковременность в силу объективных причин, отсутствие сводного плана, объединяющего все открытые объекты, обусловили сложности, с которыми столкнулись последующие исследователи памятника. Возвращение к раскопкам комплекса в балке Бермана приходится на последнюю четверть XX в.

3. Гриневич К.Э. Исследование подводного города близ Херсонесского маяка в 1930—1931 гг. М., 1931. В письмах М.И. Ростовцева и английского историка Э.Х. Миннза приведен отзыв об изучении «подводного города»: «Посылаю заметку Гриневича. Он сам довольно подозрительная личность, но дело интересное и подкрепляет свидетельство Страбона. Какими помощниками не пользуется археология, то аэропланами, то водолазами». В другом письме он писал: «Жебелев мне говорит, что его подводный город чистая фантазия» (Цит. по: Бонгард-Левин Г.М. М.И. Ростовцев и Э.Х. Миннз: От Скифии до Китая и Японии // Скифский роман. М., 1997. С. 316—317).

В годы, о которых идет речь впервые начинают привлекаться совершенно новые методы в исследовании Херсонеса, что, как это часто бывает, не встретило понимания. «Города подводой» К.Э. Гриневич не нашел, но исследование прибрежной части водной акватории, безусловно, имело большое значение. В переписке двух исследователей упоминается также аэрофотосъемка. Как показал последующий анализ снимков тех лет, на некоторых из них прослеживаются контуры сооружений, раскопанных в последующем Г.Д. Беловым. Но до того как были «прочитаны» данные, зафиксированные на фотографиях, сделанных в 30-е гг. с самолета, прошел длительный период. Если вспоминать об истоках этого направления в изучении памятников Херсонеса, следует отметить серию снимков 1902 г. с воздушного шара. С 1910 г., когда в Севастополе была создана одна их первых российских летных школ, появились возможности фотографирования территории городища с самолета. В архиве Национального заповедника «Херсонес Таврический» хранятся фотографии 1923 г., специально выполненные с археологическими целями. В 2004—2005 гг. состоялся совместный облет территории городища представителей Уральского и Тюменского университетов. Анализ фотографий позволил выявить на не раскопанных участках ряд чрезвычайно интересных объектов. Первой реакцией было замечание, что это «игра света и тени», несмотря на то, что один из «видимых» на снимках 2004 г. памятников спустя несколько месяцев открыли сотрудники украино-польской экспедиции (первые публикации результатов см.: Романчук А.И., Филиппов В.А. Результаты применения разведочной аэрофотосъемки западной части Херсонеса Таврического в 2005 г.: Научный доклад. Севастополь; Тюмень; Екатеринбург, 2005; Они же. Топография торжественных религиозных процессий в византийском Херсоне: возможности аэроразведки для выявления памятников западного района городища музея // Религиозное мировоззрение в древнем и современных обществах: Праздники и будни: Тез. докл. Севастополь, 2006. С. 49; Они же. О предварительном прогнозировании археологических открытий и планировании раскопок (на примере Херсонеса) // Причерноморье, Крым, Русь в истории и культуре: Тез. конф. Киев; Судак, 2006. Т. 2. С. 279). Однако в наши дни «новое» пробивает дорогу быстрее. В начале 2007 г. в украинских СМИ появилось чрезвычайно информативное и интересное интервью директора Национального заповедника «Херсонес Таврический» Л.В Марченко, с которым удалось познакомиться благодаря Интернет-сайту. Он признал, что благодаря российским историкам в Херсонесе открыт второй театр римского времени. В ближайшее время планируется его исследование. Однако «до этого ближайшего времени» не следовало бы спешить с хронологией памятника: выявить ее можно только лишь в результате полевых археологических исследований.

Для полноты информации, поскольку речь зашла об использовании аэрофотоснимков, следует отметить, что данный метод начинает входить в практику археологов при изучении памятников Северного Причерноморья (например, см.: Смекалова Т.Н., Смекалов С.Л., Попов И.И. Попытка реконструкции системы клеров городов Европейского Боспора по данным аэрофотосъемки, картографии и наземных разведок // Боспор Киммерийский и варварский мир в период античности и средневековья: Периоды дестабилизаций, катастроф. Керчь, 2005. С. 257—270; Смекалова Т.Н. Сравнение ортогональных систем размежевания земель на Европейском Боспоре и в Херсонесе: Тарханкутский полуостров // ВС. 2006. Т. 10. С. 389—415). Насколько можно судить по тексту последней статьи, при работе над ней использованы в основном аэрофотоснимки, сделанные в 70—80-х гг. Как показал наш опыт, современная техника и фотографии, выполненные со специально заданными параметрами (наклон аппаратуры, время полета), способны нести большую информацию. Тремя годами ранее в процессе изучения хоры Херсонеса (территория Гераклейского полуострова) украино-американской экспедицией (Г.М. Николаенко, Дж. Картер) также обратились к аэрофотографии (первую информацию о подобных работах Херсонесского заповедника опубликовал М.Ю. Николаенко (см.: Николаенко М.Ю. К вопросу о возможностях аэрофотографии и наземных методов при разведках археологических памятников // Причерноморье, Крым, Русь в истории и культуре: Тез. конф. Киев; Судак, 2006. Т. 2. С. 267—270). В рамках программы украино-американской экспедиции в 2001 г. Кристофер Вильямс и Джессика Трелоган из Института классической археологии Техасского университета произвели фотосъемку с самолета значительной части раскопанных участков городища.

4. Колли Л.П. Следы древней культуры на дне морском. Современное положение вопроса о нахождении в море античных памятников // ИТУАК. 1911. № 42. С. 125—137). Сведения о колебаниях уровня моря также см.: Щеглов А.Н. Северо-Западный Крым в античную эпоху. Л., 1978.

5. См.: Кадеев В.И. К 75-летию К.Э. Гриневича // СА. 1967. № 4. С. 187—189; Латышева В.А. К.Э. Гриневич как археолог // Древности: ХИАЕ. 2004. С. 284—294.

6. Жизнедеятельности В.Ф. Смолина посвящена небольшая брошюра, выпущенная в Казанском университете (см.: Кузьминых С.В. Виктор Федорович Смолин. Казань, 2004), его имя упоминается также в связи с репрессиями 30—40-х гг. XX в. (см.: Формозов А.А. Русские археологи и политические репрессии 1920—1940-х гг. // РА. 1998. № 3. С. 200). В архиве НЗХТ имеется небольшое по объему дело, отражающее его пребывание в Херсонесе (дело 449).

7. См.: Белов Г.Д., Стржелецкий С.Ф. Кварталы XV—XVI: Раскопки 1937 г. // МИА. 1953. № 34. С. 32—108; Белов Г.Д., Стржелецкий С.Ф., Якобсон А.Л. Квартал XVIII: Раскопки 1941, 1947 и 1948 гг. // МИА. 1953. № 34. С. 160—236.

8. Обстоятельства сложились так, что его научная деятельность не получила должного развития. Число опубликованных работ, посвященных Херсонесу, у А.К. Тахтая не велико (см.: Тахтай А.К. «Франкский» меч Херсонесского музея // ПИДО. 1935. № 5—6. С. 130—133; Работы Херсонесского музея в 1933 г. // Проблемы истории докапиталистических обществ. 1935. № 5—6. С. 133—134; Античная черепица с кровельным окном из окрестностей Херсонеса // КСИИМК. 1940. Вып. 4. С. 32—33; Античные клейменые пифосы из Херсонеса // КСИИМК. 1940. Вып. 5. С. 54—55; Археологические открытия в Херсонесе в 1942—1944 гг. // КСИИМК. 1947. Вып. 14. С. 122—131; Новая надпись из Херсонеса Таврического II в. н. э.: Предварительное сообщение // КСИИМК. 1947. Вып. 15. С. 58—62; Разведочная раскопка древнего водопровода в окрестностях слободки Вакуленчука // ХСб. 1948. Вып. 4. С. 65—67; Два клада херсонеских античных монет: Предварительное сообщение // ХСб. 1948. Вып. 4. С. 113—125; Раскопки Херсонесского некрополя в 1937 г. // ХСб. 1948. Вып. 4. С. 19—43). А.К. Тахтаю принадлежит создание послевоенной экспозиции и один из путеводителей по Херсонесу (см.: Тахтай А.К. Краткий путеводитель по феодальному отделу Херсонесского музея. Симферополь, 1939). Обвиненный в сотрудничестве с немецкими властями и в измене Родине, он надолго был лишен возможности заниматься наукой.

9. Основное число публикаций, принадлежащих С.Ф. Стржелецкому, приходится на вторую половину столетия (см.: Стржелецкий С.Ф. Консервация памятников Херсонеса в 1957—1959 гг. // СХМ. 1960. Вып. 1. С. 63—68; Опыт консервации руинированных памятников античного и средневекового Херсонеса // Сообщения Министерства культуры СССР. Научно-методический совет по охране памятников культуры. М., 1969. Вып. 4. С. 32—40; Вопросы датировки оборонительных стен Херсонеса: По материалам раскопок 1957—1960 гг. // Тез. докл. о раскопках Херсонеса Таврического. Севастополь, 1961. С. 15—17; XVII башня оборонительных стен Херсонеса (башня Зенона) // СХМ. 1969. Вып. 4. С. 7—29 (Щеглов А.Н. [Рецензия] // ВДИ. 1970. № 3. С. 172—178); ему принадлежит ряд работ об античных и средневековых памятниках и публикации итогов раскопок (см.: Стржелецкий С.Ф. Рельефное изображение Геракла из Херсонеса // КСИИМК. 1939. Вып. 2. С. 36—37; К вопросу интерпретации и датировки некоторых памятников Херсонеса из раскопок 1935—1936 гг. // Историко-археологический сборник Научно-исследовательского института краеведческой и музейной работы. М., 1947. Т. 2. С. 145—160; Раскопки 1939 г. у Карантина вблизи Херсонеса Таврического // ХСб. 1948. Вып. 4. С. 51—63; Жертвенник Гераклу из т. и. Страбоновского Херсонеса // ХСб. 1948. Вып. 4. С. 97—196; Камышевский клад античных монет Херсонеса // ХСб. 1948. Вып. 4. С. 107—112; Раскопки таврского некрополя в Херсонесе в 1945 г. // ХСб. 1948. Вып. 4. С. 69—95; Античные памятники Херсонеса из раскопок 1950 г. // ВДИ. 1951. № 2. С. 136—141; Основные этапы экономического развития и периодизация истории Херсонеса Таврического в античную эпоху // Проблемы истории Северного Причерноморья в античную эпоху. М., 1959. С. 63—85; Позднеантичный могильник в Инкерманской долине // КСИА. 1959. Вып. 8. С. 139—145; Раскопки Объединенной экспедиции в 1963—1964 гг. // Тез. докл. сессии, посвященной итогам археологических и этнографических исследований 1964 г. в СССР. Баку, 1965. С. 117—119; Раскопки Объединенной Херсонесской экспедиции Херсонесского музея, Уральского и Харьковского университетов в 1963—1965 гг. // Тез. докл. пленума Института археологии АН СССР 1966 г. Секция «Ранний железный век». М., 1966. Ч. 2. С. 20—23; Живопись и полихромные росписи монументальных надгробных сооружений IV—III вв. до н. э. // СХМ. 1969. Вып. 4. С. 77—89. В разделе об исследовании хоры Херсонеса нам еще предстоит вести речь о вкладе исследователя в ее изучение, предварительно можно отметить некоторые работы С.Ф. Стржелецкого, посвященные данному аспекту: Стржелецкий С.Ф. Клер Херсонеса Таврического: По раскопкам 1950 г. // ВДИ. 1951. № 3. С. 85—90; Пять клеров Херсонеса Таврического // СА. 1957. № 3. С. 31—42; Усадьбы клеров Херсонеса Таврического II в. до н. э. // СА. 1958. № 4. С. 154—169; Из истории древнего виноградарства в Крыму // Виноделие и виноградарство СССР. 1958. № 5. С. 36—40; Виноделие в Херсонесе Таврическом античной эпохи // ХСб. 1959. Вып. 5. С. 121—159; Клеры Херсонеса Таврического. К истории древнего земледелия в Крыму // ХСб. 1961. Вып. 6 (Кругликова И.Т. [Рецензия] // ВДИ. 1963. № 4. С. 176—179).

10. Перипетиям его судьбы посвящен ряд публикаций полтавских историков, например, см.: Граб В.И., Супруненко О.Б. Археолог (Александр Тахтай. Полтава, 1991.