Первые епископы Херсона, мартирий св. Капитона

Одним из первых, кто на основании анализа агиографических источников связал создание епископской кафедры в Херсоне с эпохой Константина Великого, был В.В. Латышев¹.

Согласно сведениям, приводимым в «Житии св. Капитона», херсонита обратились к Константину I с просьбой о присылке епископа. Откликнувшийся на нее император отправил в Херсон Капитона в сопровождении отряда воинов во главе с Феоной. У ворот города прибывших радостно встретили христиане². На следующий день, когда Капитон приступил к «изложению слов благочестия», приверженцы языческих богов воспротивились и потребовали явить чудо³, доказывающее истинность новой веры. Только после этого они соглашались на проведение обряда крещения⁴. Чтобы горожане «не передумали», были взяты заложники из числа отроков знатных горожан, а Капитон явил чудо: вошел в горящую печь и, как говорится далее в Житии, вышел из нее невредимым, «держа уголья в устах». После этого Капитон приступил к осуществлению своей миссии, а прибывший с ним отряд был размещен в восточной части города, в последующем получившей название «участок Феоны».

Но в агиографии содержатся данные о том, что Капитон имел предшественников. Еще во время правления Диоклетиана (на 16-й год) якобы из Иерусалима в Херсонес Тавроскифский был послан Василий, скрывавшийся в пещере Парфенон⁵, но обнаруженный и растерзанный язычниками⁶. После него, когда стало известно о гибели святого от одного из его спутников, в город прибывают Евгений, Агафодор, Елпидий, также пострадавшие за веру. «Через немалое время» после них также из Иерусалима был послан Эферий, который умер на острове у устья Днепра (идентифицируется с о. Белый — Березань). К этим именам и рукоположению епископов в Иерусалиме нам еще придется вернуться при обращении к мнениям исследователей относительно хроники событий. Но сначала несколько слов о памятнике (мартирии Капитона), возведенном в память святого. Время его строительства, следовательно, и канонизации, вызвало разночтения среди историков.

Мартирий св. Капитона. В начале XX в. в южной части Херсонесского городища открыта небольшого размера четырехапсидная постройка, в центральной части которой под мозаичным напольным полотном обнаружена печь. В последующем, после повторного обращения к изучению памятника, крымский исследователь В.А. Кутайсов ввел материалы раскопок в научный оборот, и с этого времени его условно начали обозначать мартирием Капитона (по плану ИАК № 47). Но предположение об отражении в археологической ситуации чуда, совершенного Капитоном, впервые высказано К.Э. Гриневичем в статье, которая долгое время лежала в архиве Херсонесского заповедника⁷.

Автор последних раскопок памятника полагает, что печь функционировала в IV в. В конце VI — начале VII в. в связи с канонизацией первых епископов на этом месте возводится теофанический мартирий в память о деятельности Капитона⁸. Стены здания (разрушено в X в.) возведены с использованием кладки opus mixtum — чередование рядов плинфы и известняковых блоков. Можно предположить, что в оказавшейся под полом печи обжигался кирпич (плинфа), который стал материалом для строительства первых храмов. Безусловно, такое предположение небесспорно, как и предложенная дата начала строительства памятника. Положив в основу такой аргумент, как отсутствие в слое, на котором покоится здание, фрагментов импортных краснолаковых сосудов, относящихся к началу VII в., А.В. Сазанов сделал вывод, что оно возведено не позднее 60—70-х гг. VI в. Датировка памятника, как и других сакральных зданий, является предметом дискуссии. Обусловлено это отсутствием источников, в которых говорилось бы о времени закладки храмов, и тем, что археологические свидетельства (стратиграфии, нумизматические находки и фрагменты керамических изделий) не способствуют получению абсолютных дат, позволяют определить только terminus post quem.

К сожалению, в некоторых случаях стремление предложить иное видение приводит к тому, что на первом месте оказываются концептуальные соображения. В отношении мартирия Капитона это проявилось в статье, авторы которой полагают, что мнение о его возведении в первой половине VI в. является «предпочтительным»⁹. Собственно же гипотеза о его связи с увековечиванием памяти о «житийном подвиге» Капитона, предложенная К.Э. Гриневичем и В.А. Кутайсовым, не оспаривается. Гипотезы о том, какому святому посвящен тот или иной храм Херсона, существовали и ранее¹⁰, но, пожалуй, впервые описание чуда, совершенного одним из деятелей херсонской церкви времени становления христианской общины, «отразилось» столь наглядно в археологической ситуации.

Отступление, вызванное обращением к мартирию Капитона, опережает анализ взглядов исследователей относительно христианской топографии Херсона — одного из направлений истории города, заложенного еще в начале XX столетия и на долгое время являвшегося забытым¹¹. Возвращением к использованию топографических данных Житий стали статьи последней четверти XX в. Но об этом речь пойдет ниже, а пока следует вернуться к начальным страницам церковной истории Херсона.

Издатель «Житий св. епископов Херсонских» В.В. Латышев отнес прибытие в город первого епископа к 325 г.¹². В последующем данный год неоднократно повторялся в различных изданиях¹³. Правда, некоторые отечественные историки выражали сомнение в том, что Константин мог отправить для сопровождения епископа отряд воинов. В научно-популярных работах это обосновывалось тем, что во время издания Миланского эдикта император-язычник, принявший крещение на смертном одре, провозглашал только равенство вер, только то, что никто не должен посягать на права язычников или христиан. Это исключало «военное» вмешательство в дела церкви¹⁴.

В сущности, авторы последовали за выводом французского исследователя К. Цукермана, который на основании детального сопоставления свидетельств различных источников попытался выявить время возможной деятельности Капитона в Херсоне. Анализ общеисторической ситуации и сохранившихся подписей под актами Вселенских соборов привел его к заключению о том, что в агиографических источниках существуют «хронологические сдвиги». Назначение Капитона на Херсонскую кафедру, скорее всего, относится только к середине 380-х гг. — началу 390-х гг.

Выше уже упоминалось, что в Житиях сохранились свидетельства о предшественниках Капитона. Одним из них был направленный в Херсон еще при Диоклетиане иерусалимским иерархом Гермоном для проповеди христианства Василий. Для доказательства истинности новой веры тот совершил чудо, оживив сына местного архонта. Но это не убедило херсонитов-язычников. Растерзанный ими и иудеями Василий, как говорится в Житии, был похоронен около западных стен города¹⁵. Также от рук неверных погибли еще три посланные из Иерусалима епископа: Евгений, Агафодор и Элпидий. Церковная традиция свидетельствует, что следующим стал Эферий, о котором в Житиях епископов херсонских сказано, что он, будучи назначенным иерусалимской церковью, убедившись в трудностях обращения херсонитов в истинную веру, вскоре после приезда покинул город, отбыв в столицу, где обратился с жалобой на горожан к Константину I. После этого он возвращается в Херсон, но умирает по дороге.

К. Цукерман полагает, что если учитывать состояние в тот период иерусалимской церкви, то следует критически воспринимать приведенные в агиографии данные. К тому же среди присутствовавших на заседаниях Первого Вселенского собора в Никее херсонский епископ не известен, а имя Эферия сохранилось в списке участников Второго Вселенского собора, состоявшегося в Константинополе в 351 г.¹⁶ Следовательно, гипотетическая очередность пасторского служения в Херсоне выглядит следующим образом: до Эферия попытка проповеди новой веры предпринята Василием, Евгением, Агафодором и Элпидием. Но они вряд ли могли быть рукоположены в Иерусалиме, поскольку данная кафедра в тот период не играла большой роли. Назначение же Капитона в Херсон, которого сопровождал отряд воинов, отражает политику насильственной христианизации жителей империи, проводимую Феодосием I¹⁷.

Следует отметить, что первым, кто использовал свидетельства «Житий св. епископов Херсонских», кроме их издателя В.В. Латышева, был С.П. Шестаков¹⁸. Спустя более полувека после него, благодаря новому обращению к анализу источников, в научных штудиях начало утверждаться иное представление о возможном времени деятельности Капитона. Но, вполне вероятно, что дальнейшее изучение истории христианства, а также появление новых источников позволят уточнить гипотезу К. Цукермана.

В сущности, этот процесс уже начался. Так, П.Д. Диатропов замечает, что христианизация жителей Херсона приходится только на конец I—VI в., но небольшая христианская община могла возникнуть в первой четверти IV в. Епископы же могли прибыть не из Иерусалима, а из Антиохии¹⁹.

Беглое замечание в отношении точки зрения К. Цукермана сделано Л.Г. Хрушковой²⁰.

Добавим к сказанному выше несколько положений статьи крымской исследовательницы И.А. Завадской. Относительно соотношения приверженцев языческих богов и сторонников новой веры она пишет, что только для VI в. характерно преобладание в Херсоне христиан, полагая, что свидетельством этого является массовое строительство храмов, формирование целостных сакральных комплексов, занимающих значительную территорию. На это же время приходится распространение власти епископа на население Юго-Западного Крыма, где херсонская кафедра главенствовала до конца своего существования. Как и многие другие историки Херсона, она подчеркнула, что поздняя застройка уничтожила ранние храмы: христианские сооружения, бесспорно, относимые к I—III вв., не известны. Но с середины III в. херсонита воспринимают обряд трупоположения — свидетельство новых веяний, однако христианские погребения зафиксированы на некрополе только со второй половины IV в.²¹ В первой половине 70-х гг. IV в. усиливается процесс христианизации, на что оказало влияние усиление имперской власти в Херсоне²².

Итак, если следовать археологическим свидетельствам, на которых покоятся представленные выше мнения исследователей, то ко времени появления в Херсоне Капитона в городе, безусловно, существовала христианская община. Второй вопрос — это возможная ее численность.

Примечания

1. См.: Латышев В.В. Жития св. епископов Херсонских: Исследования и тексты // ЗАН. СПб., 1906. Сер. VIII: Ист.-филол. отд. Т. 8, № 3. Создание Житий он отнес к середине VII в. Наиболее поздним обращением к их изучению стала статья: Сорочан С.Б. О датировке житий свв. епископов херсонских // Боспор Киммерийский и варварский мир в период античности и средневековья: Периоды дестабилизаций, катастроф. Керчь, 2005. С. 270—274. В отношении датировки источника он не согласен с В.В. Латышевым, полагая, что появление его относится к VI в.

2. С.Б. Сорочан полагает, что эти слова можно понимать двояко: херсониты-христиане были изгнаны из города язычниками или же специально вышли встречать Капитона; этим он присоединяется к мнению других исследователей (см.: Глушак А.С., Наумова Н.В. Христианство в Херсонесе и на Боспоре: Крушение идеалов античности. Путь к единому богу. Сведения о первохристианах Крыма. Появление и распространение христианства в Херсонесе // Крым христианский: История религий народов Крыма. Севастополь, 1997. С. 85). Более вероятным, согласно мнению С.Б. Сорочана, является предположение, что имела место торжественная встреча Капитона христианской общиной (Сорочан С.Б. Византийский Херсон. С. 1270. Прим. 163).

3. После совершения чуда Капитон приступил к строительству храма апостола Петра: «Итак, великий, повелев тотчас построить крещальню из обожженной извести, всех окрестив в ней; воздвиг он и храм, примыкавший к ней, во имя первого и верховного из апостолов Петра» (Жития святых епископов Херсонских, 17 (текст Житий приведен в качестве приложения к монографии С.Б. Сорочана (Сорочан С.Б. Византийский Херсон. С. 1255—1274). В последующем место, где Капитон вошел в печь, стало почитаемым, и после канонизации здесь, возможно, был возведен мартирий.

4. Данному сюжету посвящена статья: Золотарев М.И., Коробков Д.Ю. О епископе Капитоне и крещении жителей Херсонеса в IV в. по Р.Х. // Сборник материалов по церковной археологии. Киев, 2002.

5. О локализации памятника писал Д.В. Айналов в выпуске «Развалины храмов (ПХХ. 1905. Вып. 1. С. 121) и отдельной статье: Айналов Д.В. Мемории св. Климента и св. Мартина в Херсонесе // Древности: ТМАО. 1916. Т. 25. С. 67—88.

6. См.: Латышев В.В. Жития св. епископов Херсонских... С. 16.

7. История обнаружения памятника и первые его упоминания приведены К.Э. Гриневичем (раскопки К.К. Косцюшки-Валюжинича в 1906 г. и Р.Х. Лепера в 1909 г). К.Э. Гриневич отмечал также, что о наличии «большого кургана» в данной части городища упоминали путешественники конца XIX — начала XX в. В силу обстоятельств работа К.Э. Гриневича осталась неопубликованной и только спустя многие годы появилась в свет в качестве приложения к монографии С.Б. Сорочана (см.: Гриневич К.Э. Четырехапсидное здание в Херсонесе: Новая попытка его объяснения // Сорочан С.Б. Византийский Херсон. С. 1586—1591). К.Э. Гриневич, соглашаясь с В.В. Латышевым в том, что «Житие св. Капитона» возникло в Херсоне в середине VII в., писал: «Четырехапсидное здание датируется примерно этой же эпохой (Гриневич К.Э. Там же. С. 1588).

8. Теофания — явление могущества Бога; тетраконхиальные сооружения чаще всего являлись мемориальными памятниками — мавзолеями или баптистериями. О памятнике см.: Кутайсов В.А. Четырехапсидный храм Херсонеса // СА. 1982. № 1. С. 155—169. В отношении времени строительства иные соображения изложены: Сазанов А.В. К вопросу о времени сооружения четырехапсидного храма Херсонеса // ХСб. 2004. Вып. 13. С. 202—210. Предполагая, что мартирий возведен в конце VI в., А.В. Сазанов осторожно замечает, что ответ могут дать только последующие раскопки всего участка. О датировке близких керамических находок см.: Сазанов А.В. Амфорный комплекс первой четверти VII в. н. э. из северо-восточного района Херсонеса // МАИЭТ. 1991. Вып. 2. С. 60—71.

9. Юрочкин В.Ю., Джанов А.В. Церковная археология Херсонеса V в. // Церковная археология Южной Руси. Симферополь, 2002. С. 59—62. Разночтения присутствуют даже в рамках одной работы. Примером может служить примечание в монографии С.Б. Сорочана. Критикуя своих предшественников, стремящихся «пересмотреть» время возведения мартирия, он отмечает, что в слое нивелировки встречались фрагменты амфор, которые бытовали в конце VI — начале VII в. В списке, где приведены общественные сооружения Херсона, он поместил мартирий среди сооружений третьей четверти VI в. Сорочан С.Б. Византийский Херсон (Ср. прим. 671 на с. 852 и список на с. 1026).

10. См.: Айналов Д.В. Мемории св. Климента... С. 67—88; Он же. Заметки по исторической топографии средневекового Херсонеса // Бюллетень Конференции археологов СССР в Керчи: Тез. докл. Керчь, 1926. № 6. С. 4; Мурзакевич Н. Херсонесская церковь св. Василия (Владимира) // ЗООИД. 1963. Т. 5. С. 593—594.

11. В этом, как и в некоторых других случаях, сказалась «политизированность» и «ангажированность» исторических исследований, необходимость следования концепциям, которые формировались идеологическими структурами государства. Как уже говорилось в первом томе, восстание Савмака на Боспоре считалось проявлением «революции рабов», отражением тезиса о перманентной классовой борьбе, создателями которого являлись Л.Д. Троцкий и воспринявший его И.В. Сталин.

12. См.: Латышев В.В. Жития св. епископов Херсонских. С. 62, 71—81; Латышев В.В., Кекелидзе К. Жития святых епископов Херсонских в грузинской минее // ИАК. 1913. Вып. 49. С. 85.

13. См.: Якобсон А.Л. Раннесредневековый Херсонес: Очерки истории материальной культуры // МИА. 1959. № 63. С. 18.

14. См.: Зубарь В.М., Павленко Ю.В. Херсонес Таврический и распространение христианства на Руси. Киев, 1988. С. 54. Среди недавно появившихся популярных работ, посвященных христианству, следует назвать: Зубарь В.М., Сорочан С.Б. У истоков христианства в Юго-Западной Таврике: Эпоха и вера. Киев, 2005.

15. См.: Латышев В.В. Жития св. епископов Херсонских... С. 16.

16. Списки епископов Первого Вселенского собора см.: Лебедев Д. Список епископов Первого Вселенского собора: К вопросу о его происхождении и значении для реконструкции подлинного списка имен никейских отцов // ЗАН. 1916. Сер. 8. Т. 13, № 1.

17. Цукерман К. Епископы и гарнизоны Херсона в IV в. // МАИЭТ. 1995. Т. 4. С. 545—561. Статья является расширенным переводом работы, опубликованной во Франции: Zuckerman C. The Early Byzantine Strongholds in Eastern Pontus // TM. 1991. Vol. II.Р. 527—553. Предложенная К. Цукерманом очередность назначения епископов в Херсон в настоящее время принята и другими исследователями истории Крыма (см.: Айбабин А.И. Этническая история ранневизантийского Крыма. Симферополь, 1999. С. 51). Также см.: Le Quien M. Oriens christianus, in quatuor patriatchatus, digestus, quo exhibentur ecclesiae, patriatchae, caeterique praesules totius 1. Parisiis, 1740 (также см.: Reprint: Graz, 1958); Halkin F. La passion des sept évêques de Cherson (Crimée) // Analecta Bollandiana. 1984. Nr. 102. P. 253—261.

18. Шестаков С.П. К истории текстов жития св. Климента, папы римского, пострадавшего в Херсонесе // ВВ. 1909. Т. 14. С. 215—226.

19. См.: Диатропов П.Д. Некоторые дискуссионные моменты начального этапа христианизации Северного Причерноморья // Сугдея, Сурож, Солдайя в истории и культуре Руси — Украины: Материалы науч. конф., 16—22 сентября 2002 г. Киев; Судак, 2002. С. 96—99.

20. Хрушкова Л.Г. Христианские памятники Крыма: Состояние изучения // ВВ. 2004. Т. 63 (88). С. 169. Прим. 12.

21. В.М. Зубарь и А.И. Хворостяный неоднократно подчеркивали, что для некрополя Херсонеса не характерны «ярко выраженные» христианские погребальные комплексы второй половины IV — первой половины V в., к тому же христианские захоронения «ни спецификой погребального обряда, ни инвентарем» не отличаются от языческих (см.: Зубарь В.М., Хворостяный А.И. От язычества к христианству. С. 56). По мнению А.И. Айбабина, свидетельствами присутствия христиан в Херсонесе являются артефакты конца III — первой половины IV в.: стеклянный сосуд в форме рыбы и светильник с изображением двух рыб (см.: Айбабин А.И. Этническая история ранневизантийского Крыма. Симферополь, 1999. С. 52).

22. См.: Завадская И.А. Христианизация ранневизантийского Херсонеса (IV—VI вв.) // МАИЭТ. 2003. Вып. 10. С. 402—426.