Развитие гипотезы о возникновении Херсонеса в VI в. до н. э.

Согласно точке зрения М.И. Золотарева и Ю.Г. Виноградова, связавших «очищение» Делоса со временем основания Херсонеса, одновременно на остров были переселены афиняне, а часть его жителей изгнана. Такое предположение вполне вероятно, если учесть, что на островах Кикладского архипелага земельный фонд не велик и прибытие поселенцев из Афин не могло не затронуть интересы землевладельцев островов. «Очищение» Делоса, как они считали, приходится на 528 г. до н. э. Граждане, лишившись своих наделов, вынуждены были отправиться на освоение новых земель. Получив благоприятное предсказание от оракула, делосцы приняли участие вместе с гераклеотами в основании Херсонеса, став первой группой колонистов, прибывших на северные берега Таврики¹.

Однако существует и иное представление о последовательности событий.

Итак, после первого изгнания, Писистрату помог вернуться в Афины наксосский аристократ Лигдамид. В благодарность за это Писистрат делает его тираном, захватив прежде остров. Одновременно он проводит акцию очищения Делоса. Получив благоприятное предсказание от враждебного Писистрату Дельфийского оракула, делосцы вместе с гераклеотами составили первую волну переселенцев к северным берегам Таврики. Следовательно, основание Херсонеса произошло до 538 г. до н. э.², до того, как Писистрат в очередной раз вынужден был покинуть Афины³.

Таким образом, как полагает И.Е. Суриков, хронология событий выглядит следующим образом. 1) «Очищение Делоса» произошло не в 529/8—528/7 гг. до н. э., а раньше. 2) Прийти к власти Писистрату помог наксосский аристократ Лигдамид, ставший тираном после того, как афиняне овладели островом (ок. 540 г. до н. э.). Следовательно, вывод двух колоний — Каллатиса и Херсонеса — произошел через 10 лет после основания Гераклеи.

Второй — внешнеполитический — аспект, подтверждающий более раннюю дату основания Херсонеса, чем традиционно считается, связан с событиями в Гераклее, возникшей около 550 г. как колония мегарцев и беотийцев. И.Е. Суриков исходит из предположения, что захват персами Гераклеи и противоречия между «проперсидской» и «антиперсидской» группировками, стали толчком для вывода гераклеотами двух колоний — Каллатиса в 540 г. до н. э. и в близкое время Херсонеса (до 538 г. до н. э.)⁴.

Некоторые исследователи творчества Геродота писали о возможной ошибке относительно двукратного изгнания Писистрата, полагая, что историк «разъединил» одно событие. В защиту тезиса «об ошибке Геродота» можно привести косвенные соображения. Первый раз возвращению Писистрата якобы способствовало элементарное благочестие афинян: его сторонники нашли девушку, которая была похожа на Афину, и в ее сопровождении тиран беспрепятственно въехал в город. Вторичное возвращение сопровождалось вооруженным конфликтом, а изгнание затянулось более чем на десятилетие. Вряд ли так называемое первое возвращение, если действительно Писистрата изгоняли дважды, могло состояться только благодаря «благочестию» граждан. Но даже если склоняться к тезису о «глубоком благочестии» афинян в эпоху тирании Писистрата, то невольно встает вопрос: почему же он вторично не воспользовался этим «благочестием», а в течение почти 10 лет изгнания собирал силы для возвращения.

О начальной истории Гераклеи Аристотель писал следующее: «Упразднена была демократия в Гераклее; тотчас же после основания этой колонии притеснявшаяся демагогами знать удалилась в изгнание. Затем изгнанники объединились и, возвратившись, упразднили демократию» (Аристотель. Политика. V. IV, 1). Однако философ не называет время «тотчас после основания» Гераклеи. Для его теоретических построений в этом и не было надобности. Но это «тотчас», если учитывать процесс обустройства на новом месте, межевание земель, нарастание конфликтной ситуации, могло растянуться на несколько десятилетий. Кроме того, следует иметь в виду, что Аристотель не говорит о том, что в начальный период истории Гераклеи политическая борьба привела к переселению «изгнанников» на новое место. Слова античного автора рисуют только лишь конфликтную ситуацию — борьбу между аристократическими кругами и демократическими, которая имела место и в других полисах в процессе становления его государственности.

Наиболее подробно аналогичные события описаны Аристотелем в «Афинской политии». Борьба демоса и знати привела к появлению первых писаных законов (законов Дракона в 621 г. до н. э.), лишивших ее (знать) производить судебные разбирательства на основании традиций, хранителями которых она являлась. Непрекращающиеся столкновения обусловили избрание в качестве примирителя Солона (594 г. до н. э.). Проведенные им реформы сделали возможным участие в управлении государством состоятельных представителей демоса. Завершилось формирование демократической системы афинской государственности при Клисфене, который в 509—507 гг. до н. э. ввел остракизм, предотвращавший возникновение тирании. В это время возникает процедура издания новых законов и новое территориальное деление в Аттике. Результатом реформ стало развитие личной ответственности гражданина за решения на Народном собрании и система литургий — участие наиболее состоятельных из них в финансировании общественно необходимых мероприятий.

Пример Афин свидетельствует о том, что становлению полиса сопутствовала напряженная борьба между знатью и народом. Имела она место и в Гераклее в первые годы ее существования. Таким образом, если учитывать показания Аристотеля, действительно, потерпевшие поражение в борьбе со знатью демократы могли покинуть родину. Однако при этом не может не возникнуть вопрос: имелись ли достаточные людские ресурсы для создания двух новых поселений у города, который сам был основан не так давно и вряд ли имел большое количество жителей? Безусловно, участие делосцев увеличивало число колонистов. Но, кроме «человеческого фактора», необходимо учитывать и финансовые возможности: снаряжение кораблей, на которых отправлялись не только переселенцы, но и их скарб, необходимый для обустройства жизни. Скорее всего, между возникновением двух колоний Гераклеи (Каллатиса и Херсонеса) прошел более значительный период времени, чем 1—2 года. Следовательно, в дискуссии о дате основания Херсонеса более логичной является реконструкция событий М.И. Золотаревым и Ю.Г. Виноградовым, полагавшими, что с 528 г. до н. э. следует вести отсчет существования Херсонеса. С мнением исследователей отчасти согласен М. Зубарь, отметивший, «если в Каллатис переселились представители гераклейской аристократии, ...то Херсонес, наоборот, был основан изгнанными из Гераклеи демократами»⁵.

И все же возникает несколько замечаний в связи с начальными страницами истории Херсонеса. Исследователи, полагавшие, что Херсонес был основан в 422/421 г. до н. э., считали, что прорицание переселенцам было дано в Дельфийском храме. Действительно, после начала Персидской войны, в классический период, это святилище Аполлона играло огромную роль в жизни эллинов. Многие полисы именно здесь располагали свои сокровищницы и обращались за предсказаниями, которые через пифию давал Аполлон. Но до 90-х гг. V в. до н. э. колонисты приносили дары в Дидимейон, благодаря божество, как свидетельствуют надписи, за благополучный исход переселения. Знаменитым являлось также святилище и собственно о. Делос, где, согласно мифам, родились близнецы Артемида и Аполлон. Для автора недошедшего до нас источника, из которого было почерпнуто свидетельство об участии делосцев в основании Херсонеса, вероятнее всего, являлось само собой разумеющимся, что прорицание было дано именно здесь, поэтому он и не назвал святилища.

Создание двух поселений демократическими кругами и аристократами из Гераклеи отделял небольшой промежуток времени (по И.Е. Сурикову не более 2-х лет), и это случилось всего лишь спустя 10 лет после возникновения собственно Гераклеи. Итак, если через 10 лет после основания ее граждане отправляют две экспедиции, итогом которых стало возникновение Каллатиса и Херсонеса, то насколько же экономически развитой и как быстро стала Гераклея Понтийская? Наконец, если считать, что демократически настроенные граждане отправились к северным берегам Черного моря (будущие херсонеситы), а аристократы — к западным, то кто же остался непосредственно в Гераклее? И вновь возникает вопрос о людских ресурсах метрополии двух центров⁶. Концепция И.Е. Сурикова, М.И. Золотарева и Ю.Г. Виноградова, вызывает, кроме поставленных выше вопросов, еще один, относящийся непосредственно к Херсонесу: а была ли настолько развита его «конституция», структура государственных органов, что спустя несколько лет после основания появился политический суд, каковым являлся остракизм?⁷

В данном случае хотелось бы обратиться еще раз к примеру Афин. Древние авторы свидетельствуют, что Народное собрание вынесло решение о создании суда черепков в период реформ Клисфена (510/509 г. до н. э.) одновременно с законом о ликвидации тирании. Но впервые был применен остракизм только в V в. до н. э. К этому времени завершается становление структуры государственных органов полиса, пережившего длительный период развития: от монархического управления (Тесей) к господству родовой знати (эвпатридов) — аристократической республике, и, наконец, после принятия законов Солона (594 г. до н. э.) и свержения тирании Писистрата и писистратидов — к установлению демократии.

Обнаружение остраконов вызвало сомнение в традиционной дате основания полиса, тем более что это не единичная находка: 26 фрагментов ионийских сосудов с процарапанными на них именами, как отметили создатели новой концепции о ранней истории Херсонесского государства.

В 1998 г. в одном из западноевропейских издательств была опубликована книга, посвященная греческой колонизации черноморского региона⁸. В статье редактора сборника Г.Р. Цецхладзе обобщены мнения историков о колонизации Северного Причерноморья⁹, а одна из работ посвящена мегарской колонизации¹⁰. Она представляет интерес и для рассматриваемого сюжета, так как исследователь отмечает, что время изготовления некоторых предметов, ранее датированных первой половиной V в. до н. э., пересмотрено в свете новых открытий и корреляции находок. Именно это склонило его к поддержке мнения, изложенного С.Ю. Сапрыкиным¹¹. Суть точки зрения состоит в следующем: первоначально на месте Херсонеса существовал эмпорий¹², созданный ольвиополитами и керкинитами, и только после прибытия переселенцев из Гераклеи и Делоса он начинает развиваться как полис. Правда, по мнению Дж. Хайнда, участие в колонизации принимали не жители Делоса, а беотийского центра Делиона. (Отметим, что Дж. Хайнди вернулся к концепции, которая была характерна для российской историографии конца XIX — начала XX в.: Херсонес был основан на Маячном полуострове — Страбонов Херсонес — между 424 и 375 гг. до н. э.)¹³.

Дискуссия относительно времени возникновения Херсонеса, вероятно, будет продолжена и в нашем столетии. Многие из проблем истории этого центра (да и не только его) не имеют однозначного решения, и приближение к реалиям прошлого связано с длительными исследовательскими поисками, в сущности, такое замечание было сделано англо-австралийским историком Г.Р. Цецхладзе. В одной из работ конца XX в. наряду с другими вопросами относительно колонизации он обратился к «широко обсуждаемому» сообщению М.И. Золотарева и Ю.Г. Виноградова о находках фрагментов ранних сосудов с граффити — остраконов, ставших толчком для рождения новой концепции. Г.Р. Цецхладзе напоминает, что самые ранние захоронения херсонесского некрополя относятся к концу V — началу IV в. до н. э. Относительно датировки остраконов, он отмечает, что две самые ранние надписи выполнены характерными для Мегар литерами и датируются в пределах 20 лет: 500—480 гг. до н. э., на более поздних — V в. до н. э. — имена написаны характерным для Милета шрифтом. Новые материалы, как полагает Г.Р. Цецхладзе, позволяют говорить, что до появления дорийцев из Гераклеи Понтийской на берегу нынешней Карантинной бухты существовала якорная стоянка (или ионийский эмпорий). Гипотеза о возникновении Херсонеса в последней четверти VI в. до н. э., по его мнению, преждевременна, так как датировка находок, имеющихся в распоряжении исследователей, не является бесспорной¹⁴.

В связи с замечанием Г.Р. Цецхладзе обратим внимание на то, что торговые контакты, предшествовавшие основанию апойкии, могли привести к возникновению эмпория¹⁵, но этот вид поселения эллинов никогда не являлся политической категорией, в отличие от полиса¹⁶. Греческие же апойкии северного побережья Черного моря изначально конституировались в качестве таковых. Идея полиса предшествовала акту основания колонии¹⁷.

В зависимости от географической и этнической среды после основания поселения переселенцы неизбежно вступали в контакты — дружественные или враждебные с местным населением¹⁸, что оказывало существенное влияние на последующую судьбу нового государства.

Вопрос о существовании эмпория, предшествующего образованию Херсонесского полиса, не является новым в историографии. Еще в середине 50-х гг. XX в. В.Д. Блаватский, критикуя мнение С.Ф. Стржелецкого, преувеличивавшего, как он считал, роль торговли в начальный период истории Херсонеса, писал о существовании эмпория, полагая, что «колония Гераклеи Понтийской возникла вне зависимости от этих экономических предпосылок; что было обусловлено процессом исторического развития метрополии»¹⁹.

От начала XX столетия, когда в дневнике А.А. Бобринского появилось несколько слов о Херсонесе VI в. до н. э., до появления гипотезы М.И. Золотарева и Ю.Г. Виноградова прошло около ста лет. За эти годы были получены материалы, которые поставили вопрос о раннем обитании эллинов на берегах Карантинной бухты. Однако имеющиеся материалы не являются однозначным свидетельством «конституирования полиса». Хронологическое определение фрагментов вызывает у некоторых историков сомнения. Межевание земель на Гераклейском полуострове, начальный акт при образовании нового поселения, как отмечал Аристотель, было предпринято гораздо позднее (об этом см. в очерке «Народ и его земли»). Реанимированное, но забытое замечание А.А. Бобринского о Херсонесе VI в. до н. э., которое он не повторил в монографии, требует дополнительных аргументов. Но и данные, на основании которых исследователи склонны придерживаться точки зрения А.И. Тюменева, как и некоторые материалы, которые используются сторонниками другой гипотезы, также требуют нового тщательного анализа²⁰.

Возможно, внутренние сомнения при четко выраженной в тексте склонности к выводам М.И. Золотарева и Ю.Г. Виноградова привели к тому, что в заключении главы о ранней истории Херсонеса В.М. Зубарь пишет: «Весь рассмотренный материал позволяет внести определенные коррективы в периодизацию истории античного Херсонеса и выделить отдельный период, который характеризуется конституированием и становлением на землях Гераклейского полуострова полиса классического типа; хронологически он охватывает время с третьей четверти VI до середины IV в. до н. э.²¹ Примечательно, что и в статье, посвященной событиям в Северо-Западном Крыму, при рассмотрении ранней истории Керкинитиды, В.М. Зубарь обозначил «период становления поселенческой структуры» данного центра в 60—80 лет. Может быть, этот тезис, к которому «склонил» историка археологический материал, несмотря на последовательно декларируемую приверженность к мнению о возникновении Херсонеса в VI в. до н. э., может сблизить диаметрально противоположные взгляды?

Несколько позднее в коллективной статье В.М. Зубарь и А.В. Буйских, утверждают, что точка зрения об основании Херсонеса во второй половине VI в. до н. э. «пока не встретила критических замечаний»²². А для подтверждения ранней даты напоминают о фрагментах сосудов, хранящихся в фондах заповедника, наличие которых Г.Д. Белов связывал с существованием ионийской фактории, которая предшествовала дорийскому Херсонесу²³. Автор ряда работ, посвященных ранней истории Херсонеса, А.А. Зедгенидзе объясняла находки позднеархаической аттической расписной керамики тем, что сосуды использовались херсонеситами вплоть до IV в.²⁴

Материалы, введенные в научный оборот М.И. Золотаревым, вызвали обращение к письменным источникам, на основании которых было предпринято уточнение (вплоть до нескольких лет) времени отправки колонистов на побережье Юго-Западной Таврики. Но не все сторонники «историографической традиции» восприняли мнение, «удревняющее» появление дорийцев на берегах Карантинной бухты. Конспективно рассматривая некоторые дискуссионные вопросы истории Херсонеса, Д. Браунд совершенно справедливо пишет, что для ранней истории Херсонеса (до 422 г. до н. э.) источники чрезвычайно малочисленны и только тщательное сопоставление письменных свидетельств и данных археологии помогут восстановить начальные страницы истории города²⁵.

Именно поэтому необходим тщательнейший анализ имеющихся археологических материалов, что стало объектом внимания ряда авторов. В частности, И.И. Вдовиченко приводит несколько образцов керамических изделий, относящихся к концу VI в. до н. э., из коллекции А. Гидалевича (поступила на фондовое хранение в Херсонесский заповедник в 1925 г.) и из раскопок К.К. Косцюшки-Валюжинича, которые были известны и ранее (упоминались в рецензии на работу Г.Д. Белова)²⁶. Эти находки, согласно точке зрения И.И. Вдовиченко, подтверждают мнение М.И. Золотарева о существовании Херсонеса с последней трети VI в. до н. э.²⁷

На взглядах историков о «судьбе» Херсонеса в ранние периоды его истории и мнениях о характере связей полиса с другими государствами на первом этапе его существования нам предстоит остановиться в следующих очерках²⁸. Может быть, это позволит и тем, кто следует за изложением дискуссий, сделать собственные выводы, в том числе и по вопросу о времени возникновения Херсонесского полиса.

Ниже выделены такие сюжеты, как «Херсонеситы и их земельные владения», «Народ и власть» и «Народ и его божества», которые рассматриваются отдельно от внешнеполитической ситуации в Таврике. Это позволяет составить представление о взглядах историков на важнейшие для граждан полиса сферы их взаимоотношений с «земной властью» и «божественными покровителями» государства на протяжении всего античного периода.

Примечания

1. Виноградов Ю.Г., Золотарев М.И. Древнейший Херсонес. С. 48—74.

2. Суриков И.Е. О некоторых факторах колонизационной политики Гераклеи Понтийской // ПИФК. 2002. Вып. 12. С. 72—82.

3. О хронологии событий в Афинах этого времени см.: Heidbuchel F. Die Chronologie der Peisistratiden in der Althis // Philologus. 1957. S. 84—86.

4. Суриков И.Е. О некоторых факторах... С. 72—82.

5. Зубарь В.М. Херсонес и Западная Таврика... С. 62.

6. В исследованиях, посвященных непосредственно истории Гераклеи Понтийской (Сапрыкин С.Ю. Гераклея Понтийская и Херсонес Таврический) и предпосылкам возникновения Херсонеса, С.Ю. Сапрыкин подробно анализирует события, происходившие в Гераклее в конце V в. до н. э. Исследователь объясняет причины конфликтов в начальный период истории Гераклейского полиса характером распределения земельных наделов (см.: Сапрыкин С.Ю. Предпосылки основания Херсонеса Таврического // АДСВ. 1981. Вып. 18: Античный и средневековый город. С. 38; Он же. Экономические основы колонизационной деятельности Гераклеи Понтийской // Проблемы греческой колонизации Северного и Восточного Причерноморья. Тбилиси, 1979. С. 177—178).

7. Это, вероятно, вызовет новое обращение к прочтению и интерпретации граффити на остраконах. Особенно в свете разногласий среди эпиграфистов о методике работы с эпиграфическими памятниками, о чем писал В.П. Яйленко (см.: Яйленко В.П. Псевдоэпиграфика античного Северного Причерноморья // История и культура Древнего мира. М., 1996. С. 175—221). Замечание о допускаемом некоторыми из специалистов «произвольном восстановлении текста и на этой основе «броских построениях исторического плана» В.П. Яйленко сделал еще в одной статье: Яйленко В.П. К дискуссии о херсонесском декрете в честь Т. Аврелия Кальпурниана Аполлонида (1) // ВДИ. 2000. № 1. С. 121, прим. 7.

8. Tsetskhladze G.R. (Ed). The Greek Colonisation of the Black Sea Area: Historical Interpretation of Archaeology. Stuttgart, 1998 (рецензию на нее см.: Подосинов А.В. The Greek Colonisation of the Black Sea Area: Historical Interpretation of Archeology / Ed. G.R. Tsetskhladze. Stuttgart, 1998 // ВДИ. 2000. № 4. С. 191—197). Анализ уникальных свидетельств о происходивших в Херсонесе политических коллизиях также представлен: Tsetskhladze G.R. Greek Penetration of the Black Sea // The Archeology of Greek Colonisation. Oxford, 1994. P. 121—124.

9. Одновременно со сборником статей вышла из печати монография Г.Р. Цецхладзе, посвященная северо-восточному региону Черноморского бассейна (см.: Tsetskhladze G.R. Die Ggriechen in der Kolchis: Historischarchäologischer Abriß. Amsterdam, 1998).

10. Hind J. Megarian Colonisation in the Western Half of the Black See: Sister-and Daughter-Cities of Herakleia // The Greek Colonisation... P. 131—152.

11. Статья С.Ю. Сапрыкина, в которой выделен эмпориальный период (до конца V — начала IV в. до н. э.), до прибытия гераклеотов и делосцев, также помещена в данном издании: Saprykin S.Y. The Foundation of Tauric Chersonesus // The Greek Colonisation... P. 236—248. В ней содержится полемика с М.И. Золотаревым и Ю.Г. Виноградовым. Начало монетной чеканки с 390—380-х гг. до н. э., как считает В.А. Анохин, появление захоронений на некрополе только с конца V — начала IV в. являются для С.Ю. Сапрыкина весомыми аргументами в дискуссии относительно времени основания Херсонеса.

12. Об этом см. в рецензии: Подосинов А.В. The Greek Colonisation... С. 195.

13. Концепция изложена в: Hind J. Megarian Colonisation in the Western Halt of the Black See: Sister- and Daughter-Cities of Herakleia // The Greek Colonisation... P. 131—152.

14. Tsetskhladze G.R. Greek Penetration of the Black Sea // The Archaeology of Greek Colonization. Oxford, 1994. P. 123.

15. Мнения относительно эмпориального периода, предшествующего в некоторых случаях возникновению апойкии, подробно изложил украинский исследователь В.В. Лапин (см.: Лапин В.В. Греческая колонизация Северного Причерноморья: Критический очерк отечественных теорий колонизации. Киев, 1966).

16. Counillion P. L'emporion des géographes grecs // L'emporion. P., 1993. P. 48—52.

17. Malkin I. Milet und seine Kolonien. Vergleichende Untersuchung der kultischen und politischen Einrichtung. Frankfurt am Mein; Berlin; New York, 1983. S. 70.

18. Кузнецов В.Д. Некоторые проблемы торговли в Северном Причерноморье в архаический период // ВДИ. 2002. № 1. С. 16—40.

19. Блаватский В.Д. Архаический Боспор // МПА. 1954. № 33. С. 16.

20. Список уже названных в примечаниях исследований можно дополнить: Зедгенидзе А.А. О времени основания Херсонеса Таврического // КСИА. 1979. Вып. 159. С. 26—34; Она же. К вопросу о древней дате основания Херсонеса Таврического // РА. 1993. № 3. С. 50—56; Зубарь В.М. По поводу интерпретации жилищно-хозяйственных комплексов в ранних слоях античных городов Северного Причерноморья // Археологія. 1998. № 1. С. 129—136 (на укр. яз.); Он же. Об атрибуции коллективных усадеб раннеэллинистического времени // ВДИ. 1998. № 4. С. 102—116; Он же. Некоторые аспекты истории Северо-Западной Таврики в конце VI — на рубеже IV—III вв. до н. э. // ПИФК. 2003. Вып. 13. С. 45—69; Он же. По поводу «земляночного» этапа домостроительства в Херсонесе в V — начале IV в. до н. э. // ССПК. 2004. Вып. 11. С. 92—95; Он же. Еще раз по поводу интерпретации надписи в честь Агасикла, сына Ктесия (IosPE. I², № 418) // ВДИ. 2004. № 3. С. 89—99. В связи с изложением гипотезы М.И. Золотарева и Ю.Г. Виноградова представляет интерес статья: Русяева А.С. Милет—Дидимы—Борисфен—Ольвия: Проблемы колонизации Нижнего Побужья // ВДИ. 1986. № 2. С. 25—64.

21. Зубарь В.М. Херсонес и Западная Таврика... С. 96. В связи с выделением в истории Херсонеса особого периода «конституирования и становления на землях Гераклейского полуострова полиса классического типа» следует вспомнить одно из положений работы В.П. Яйленко. Рассматривая раннюю историю «Нижнебужской агломерации», в состав которой входили Березанское, Ольвийское городские поселения, он замечает, что Березанское поселение «может быть классифицировано в качестве еще лишь зародышевой полисной структуры, эпориального протополиса. ...Лишь с экономическим ростом поселения, ...со значительным увеличением числа колонистов, прибывших в начале и середине столетия (VI в. до н. э.), можно предполагать формирование местного полисного организма» (см. Яйленко В.А. Архаическая Греция // Античная Греция: Становление и развитие полиса. М., 1983. Т. 1. С. 147).

22. Зубарь В.М., Буйских А.В. По поводу интерпретации памятников... С. 15. Среди тех, кто сохранил приверженность историографической традиции, они называют Дж. Хайнди (см.: Hind J. Megarian Colonization in the Western Halt of the Black See: Sister- and Daughter-Cities of Herakleia // The Greek Colonization... P. 131—152). В данном случае следует отметить, что концепция Дж. Хайнди отчасти отражает позицию редактора сборника (см.: Tsetskhladze G.R. (Ed.). The Greek Colonization of the Black Sea Area: Historical Interpretation of Archaeology. Stuttgart, 1998; Idem. Greek Penetration of the Black Sea // The Archaeology of Greek Colonization. Oxford, 1994. P. 121—124; Idem. Trade on the Black Sea in the Archaic and Classical Periods: Some Observations // Trade, Traders and the Ancient City. London; New York, 1998; Idem. Trade on the Black Sea in the Archaic and Classical Periods // Colloquia Pontica: Pontus and the Outside World Studies in Black Sea History, Historiography and Archaeology. Leiden; Boston; Köln, 2001. Vol. 9. P. 225—278.

23. Белов Г.Д. Ионийская керамика из Херсонеса // ТГЭ. 1972. Т. 13. С. 23.

24. Зедгенидзе А.А. О времени основания Херсонеса Таврического // КСИА. 1979. Вып. 159. С. 30 (также см.: Зедгенидзе А.А. Некоторые данные о начальном периоде существования Херсонеса // 150 лет Одесскому археологическому музею АН УССР: Тез. докл. Киев, 1975. С. 134—135; Она же. Херсонес V—IV вв. // Проблемы греческой колонизации и структура раннеантичных государств Северного и Восточного Причерноморья: Тез. докл. Тбилиси, 1977. С. 21—22; Она же. К вопросу о причинах основания Херсонеса // Проблемы греческой колонизации Северо-Восточного Причерноморья. Тбилиси, 1981. С. 89—94; Она же. Херсонес в классический период: Автореф. дис. ...канд. ист. наук. М., 1983). Свидетельства непосредственно о керамике из Аттики изложены в: Зедгенидзе А.А. Аттическая краснофигурная керамика из Херсонеса // Тез. докл. Всесоюзной науч. сессии, посвященной итогам полевых археол. и этнограф, исследований в 1971 г. М., 1972. С. 95 (также см.: КСИА. 1978. Вып. 156. С. 69—78).

25. Автор отмечает, что фрагментарность и отрывочность свидетельств вызывает сложности в их использовании (см.: Braund D. Notes on The history of Chersonesus before 422 B.C. and after // ХСб. 2005. Вып. 14. С. 53—58). Обращаясь к еще одному спорному вопросу истории Херсонеса — морской экспедиции времен Перикла, он останавливает внимание на эпиграфических памятниках из Афин, в которых упоминаются херсонеситы, полагая, что однозначного толкования они не позволяют сделать. Но, возможно, что Перикл или Ламах — его сподвижник — могли посетить Херсонес.

26. Белов Г.Д. Херсонес Таврический: Историко-археологический очерк. Л., 1948 (Блаватский В.Д. [Рецензия] // ВДИ. 1949. № 3. С. 145—146; Гайдукевич В.Ф. // ВДИ. 1949. № 3. С. 141—142).

27. Автор выделяет изделия из Коринфа и Аттики (см.: Вдовиченко И.И. Чернофигурная керамика из фондов Национального заповедника «Херсонес Таврический» // ХСб. 2005. Вып. 14. С. 81—90). Следует обратить внимание на еще одну работу: Вдовиченко И.И. Керамика Херсонеса в собрании Бахчисарайского государственного историко-культурного заповедника // БИАС. 2001. Вып. 2. С. 414—425.

Анализируя такой вид керамических изделий, как светильники, исследователи пришли к убеждению, что среди относящихся к последней четверти VI в. до н. э. значительный процент составляет продукция аттических мастерских (см.: Журавлев Д.В., Золотарев М.И., Кобзева А.А. Светильники из северо-восточного района Херсонеса: Позднеархаическое, классическое и эллинистическое время // ХСб. 2005. Вып. 14. С. 99—140). Примечательно, что изучение коллекций других музеев привело к выявлению архаических материалов (см.: Журавлев Д.В., Хршановски Л. Коллекция античных светильников Государственного исторического музея // ВДИ. 2000. № 3. С. 159—166). Датируя некоторые светильники концом VI — началом V в. до н. э., авторы делают вывод, что они являются блестящей иллюстрацией разработанной М.И. Золотаревым концепции о раннем происхождении Херсонеса.

28. Безусловно, многие вопросы Великой греческой колонизации остались незатронутыми. Некоторые из них представлены в названных выше исследованиях, которые можно дополнить переведенной с английского языка книгой: Грант М. Греческий мир в доклассическую эпоху. М., 1998; также см.: Виноградов Ю.Г. Полис Северном Причерноморье // Античная Греция. М., 1983. Т. 1. С. 366—420.