В.С. Кропотов. «Крымские караимы¹ на оккупированных территориях в годы Второй мировой и Великой Отечественной войн» (краткий очерк²)

Некоторые аспекты этнической идентификации крымских караимов, проведенной государственными органами фашистской Германии в соответствии с принятыми ею нацистскими расовыми законами, в определённом смысле до конца не изучены. Так, остается непонятным, почему в 1941—1942 гг. в местах их компактного проживания, захваченных вермахтом (Крым, Литва, отдельные районы Украины), активно проводились работы по определению расово-этнической принадлежности крымских караимов, хотя вопрос в основе своей был решён указом Рейхсминистерства внутренних дел Германии от 22 декабря 1938 г., подтверждающим нееврейское происхождение народа, т. е. ещё до начала Второй мировой войны.

Научные круги Германии проявляли в 1920—1930 гг. интерес к тюркской проблематике и, в частности, к крымско-караимской этнической группе. Об этом свидетельствуют публикации статей тюрколога А. Самойловича «К вопросу о классификации турецких языков» и «Некоторые дополнения к классификации турецких языков»³. Известный тюрколог профессор В. Банг⁴ в 1930—1931 гг. преподавал караимский язык на кафедре урало-алтайских языков в Берлинском университете [37]. С 1922 г. в Висбадене начал выходить «Урало-алтайский ежегодник». Изучались результаты антропологических исследований. В Германии были известны итоги работы антропологической экспедиции итальянского профессора Коррадо Джини⁵, проводившей исследования крымских караимов Польши и Литвы в 1934 г.⁶ Они, согласно опубликованным учёным результатам работ, принадлежали к тюркскому антропологическому типу. К выводу о тюркском происхождении крымских караимов пришёл и немецкий востоковед профессор П. Кахле, который в начале 1930-х гг. посещал Ленинград и изучал материалы по их истории. Не остались без внимания в Германии опубликованные в конце 1920-х — начале 1930-х гг. работы, непосредственно посвящённые крымским караимам, либо затрагивающие вопросы этнической истории народа, его антропологических особенностей и проч.: Райхер М. «О группе крови караимов Тракая и Вильно» (Sur les groupes sanguins des Caraimes de Trokiet de Wilno An thropologiczy. — Prague, 1932. — № 9. — P. 259—267), Башмаков А. «Пятьдесят столетий этнической эволюции вокруг Черного моря» (Paris: Librarie journaliste Paul Ceun ther, 1937. — 177 р.), Данон А. «Документы, относящиеся к истории караимов Европейской Турции, отредактированные и переведенные...» (The jewich quarterly review. Newseries 15. — London, 1924—1925. — P. 285—360) и др.

Издание «указа» от 22.12.1938 инициировали эмигрантские общины Германии и Франции. С петицией к Рейхсминистерству внутренних дел обратилась группа из 18 крымских караимов, бывших царских офицеров, проживавших в Германии. Французской общиной решено было организовать поездку в Германию уполномоченного представителя от всех крымских караимов в эмиграции.

Один из инициаторов поездки — «Еремей Коджак⁷, бывший адъютант Крымско-конного полка Е.И.В. Александры Фёдоровны, организовал сбор средств в Париже и Харбине» [2, с. 36].

По поручению французской общины в 1938 г. прибыл в Германию и обращался в Рейхсминистерство (письма от 5.09.1938 и 10.10.1938) один из признанных лидеров караимской эмиграции С. Дуван⁸. Он получил 5 января 1939 г. официальное письмо от управляющего Рейхсдепартаментом по генеалогическим исследованиям, содержащее ссылки на положение указа от 22.12.1938 о том, что на караимов не распространяются ограничительные [расово-дискриминационные] статьи германского законодательства. Казалось бы, позиция германских властей определена окончательно. Но, несмотря на это, крымские караимы ещё дважды, в период Второй мировой и Великой Отечественной войн, оказывались под пристальным вниманием органов правительства Виши и Третьего рейха, ответственных за реализацию нацистского законодательства в отношении неарийских народов.

Вначале это происходило во Франции после оккупации Германией её северной части в июне 1940 г. и создания в неоккупированных южных районах страны профашистского режима с центром в Виши. 3 октября 1940 г. правительство Виши издало «Положение о евреях». В марте 1941 г. вишистское правительство создало «Генеральный комиссариат по еврейскому вопросу» (CGQJ) — главный орган, ответственный за проведение расовой политики режима. Руководителем комиссариата был назначен К. Валла⁹. Теоретики CGQJ, в отличие от германских нацистов, при определении принадлежности к еврейской национальности брали за основу не этническую, а религиозную составляющую, что привело к отнесению крымских караимов к евреям. Это вызвало взрыв негодования в караимской общине Франции (общая её численность составляла около 300 человек, из них более 200 — в зоне, оккупированной немцами). Последовали активные действия, выразившиеся в официальных обращениях в правительственные органы с требованием пересмотреть принятое решение. Для этого периода весьма примечательны два эпизода, описанные М. Сарачом¹⁰, свидетельствующие о различии в определении этнической принадлежности французскими коллаборационистами и немцами: «Когда немцы заняли Францию, караимам не могла прийти в голову мысль, чтобы их приняли за евреев из-за их неопределенной веры и некоторых библейских имён. В то время председателем караимского общества был доктор Казас... Гестапо позвонило Казасу и приказало ему прийти к ним с делегацией караимов... Немцев никакие бумаги не интересовали. Оглядев всех [членов делегации], немец сказал, что нет оснований считать караимов евреями, но в виду их религии он должен запросить Берлин. Ответ пришёл определённый, и каждому из нас было выдано удостоверение о нашем происхождении» [28, с. 97—98].

«Будучи беглым пленным [после поражения Франции М. Сарач находился в плену, затем совершил побег и примкнул к участникам движения Сопротивления], я жил на юге. Меня попросили, как юриста, заняться этим вопросом. Я хорошо знал бывшего консула России на юге Франции [Протопопов] и вместе с ним поехал на приём к министру французского правительства по расовым вопросам... Министр не оспаривал, что по крови мы не евреи, но сказал, что французам важна религия, а не раса... этот инцидент я не забыл и считал, что рано или поздно нужно объяснить как самим караимам, так и посторонним, в чём заключается их истинная вера» [28, с. 98].

Руководители «Ассоциации караимов» С. Казас, А. Айваз, М. Баккал в сентябре 1941 г. посетили штаб-квартиру CGQJ в Париже. Тогда же был опубликован меморандум протестного характера известного в эмигрантских кругах полковника Богдановича. 29 ноября 1941 г. председатель «Ассоциации» С. Казас обратился с петицией к генеральному комиссару CGQJ К. Валла, в которой было 12 пунктов наиболее характерных этно-конфессиональных и ментальных особенностей крымских караимов и, соответственно, отличий их от евреев. Были предприняты и другие действия.

В конце 1941 — начале 1942 гг. с заявлениями в поддержку караимов выступили иерархи католической и православной церквей, которые дали краткие определения караимскому вероисповеданию и отметили принципиальные отличия от иудейской ортодоксальной религии: владыка Римско-католической церкви Парижа отец Брюссо (декабрь 1941 г.)¹¹, митрополит Православных Русских Церквей в Западной Европе Евлогий (1942 г.)¹², митрополит Западно-Европейского Православного Русского митрополичьего округа Серафим (апрель 1942 г.)¹³. Караимской общине оказали активное содействие и помощь русская и грузинская эмигрантские общины. В конце 1941 г. в защиту крымских караимов решительно выступили эмигранты — крымские татары в Берлине.

Михаил Семёнович Сарач

Еврейская община Франции не осталась безучастной к происходящему. Представители еврейской общественности и, в первую очередь, интеллигенция, традиционно рассматривая крымских караимов как принадлежащих к семитской этнической группе, посчитали действия караимов в какой-то степени оскорбительными для себя, а петицию С. Казаса и, особенно, меморандум полковника Богдановича — проявлением антисемитизма.

В августе 1942 г. на страницах «Бюллетеня генерального союза евреев Франции» были опубликованы статьи по истории, этногенезу и религии крымских караимов, излагающие традиционные взгляды еврейских историков. Возможно, что публикации в «Бюллетене» на какое-то время отсрочили принятие окончательного решения по караимам со стороны CGQJ, но решающего влияния на принципиальное решение вопроса оказать не могли. К тому же, в сентябре 1942 г. своё отношение высказала русская эмиграция в двух заявлениях «Offisedes Emigres Russesen France» (штаб-квартиры русских эмигрантов во Франции).

Публикации в «Бюллетене» рассматривались ею как попытки навредить и отомстить караимской общине. Такого же мнения придерживались авторы ряда публикаций в русской эмиграционной прессе. Учитывая, что многие из них были бывшие белые офицеры, то неудивительны присущие им резкость суждений и жёсткий стиль изложения. Приводим как характерный пример отрывок из статьи В. Абданк-Коссовского¹⁴, опубликованной в 1943 г. в «Парижском вестнике»: «Между тем, недруги караимского народа всячески стараются доказать, что караимы — не особая народность, но лишь еврейская религиозная секта. В этом случае они следуют прямому предписанию талмуда: «Если ты хочешь погубить враждебное тебе племя, пытайся убедить другое, также тебе враждебное, в том, что первое тебе родственно». Доказывая общность караимов с ними, еврейские исследователи умышленно отказывались сопоставить два вполне самостоятельных факта: с одной стороны, возникновение в Вавилоне оппозиционной секты караимов, которая отвергала талмуд и требовала возвращения к торе как к первоисточнику веры; а с другой — существование особой караимской народности, которая была известна в Крыму ещё задолго до своего обращения в эту секту, и которая, в отличие от караимов-сектантов Передней Азии и Испании не состоит в кровном родстве с еврейской нацией» [1].

К концу 1942 г. эксперты CGQJ располагали значительным материалом о караимах. В январе 1943 г. ведущий специалист по расовым проблемам вишистского режима проф. Ж. Монтандон¹⁵ опубликовал статью о нееврейском происхождении крымских караимов в журнале «Французская этнология». Следует учитывать, что на CGQJ в немалой степени влияло решение о караимах, принятое в фашистской Германии. Зарубежный исследователь описываемой проблемы У. Грин отмечал: «...досье CGQJ показывает, что большинство исследовательских работ по происхождению караимов, проводимых в Германии и Восточной Европе, изучались французскими расовыми экспертами» [42. С. 49—50]. На основании указанных работ в Германии пришли к окончательному выводу о тюркском происхождении малочисленного крымского народа. В конце концов, все вышеперечисленное привело к тому, что в начале 1943 г. CGQJ¹⁶ отказался от своего первоначального решения по караимам и освободил их от каких-либо преследований и ограничений по расово-дискриминационным законам.

Германское руководство вновь вернулось к караимскому вопросу после начала Великой Отечественной войны. К ноябрю 1941 г. Литва, Украина и Крым (кроме Севастополя) были оккупированы немцами. В этих регионах проживало основное количество крымских караимов (около 7 тыс. чел.; из примерно 8,5 тыс. караимов СССР — более 5,5 тыс. в Крыму). С началом массовых акций по уничтожению мирного населения на оккупированных территориях, в том числе и по национальному признаку, потребовались разъяснения по караимам, в первую очередь, спецслужбам и подразделениям, осуществляющим геноцид под руководством СД, гестапо и других карательных органов. Как показал в ходе допросов на Нюрнбергском процессе¹⁷ командир айнзатцгруппы «Д» (действовала на Украине и в Крыму) группенфюрер СС Отто Олендорф¹⁸, в декабре 1941 г. он послал запрос в Берлин относительно крымчаков и караимов. На основании полученного ответа крымчаки подвергались уничтожению, а караимов предписывалось не подвергать репрессиям, как не принадлежащих к еврейской расе. Западно-германский историк Патрик фон Мюйлен, описывая этот эпизод, обращает внимание на то, что ко времени запроса Олендорфа этноидентификация крымских караимов была завершена: «После того, как берлинское собрание крымских татар выступило в защиту их инаковерующих земляков, и после того, как было установлено тюркское происхождение караимов, айнзатцгруппа «Д» получила распоряжение оставить этот маленький народ в покое; однако было решено, что крымчаки, которые считались расистски безупречными евреями, должны будут пополнить список приговорённых» [44, s. 50]. Примерно в то же время специалисты из «Рейхскомиссии по укреплению германской нации» подготовили доклад «Предварительные сообщения, касающиеся караимов», в котором разъяснялось, что они не подлежат преследованиям, так как не попадают под действие расовых законов рейха. Заслуживает внимания в наименовании доклада словосочетание «предварительные сообщения», свидетельствующие о том, что немцами в конце 1941 г. вопрос ещё не был до конца изучен. Эта ситуация, видимо, и стала основной причиной проведения широкомасштабных работ по этноидентификации народа, проведённой нацистами на оккупированных территориях в 1941—1943 гг., с привлечением антропологов, лингвистов, историков, этнографов и т. д. В караимской среде бытует мнение, что на исследования немцев подтолкнули «доносы» на караимов. По свидетельствам людей, которые пережили период войны в оккупации, доносы действительно имели место, и всё же надо полагать, что главная причина не в них.

В связи с доносами нельзя не упомянуть об одном из драматических событий периода оккупации Крыма. Осенью 1942 г. немцы проявили «интерес» к небольшой группе караимов, проживавших в крымском селе Комзетовка (ныне Вересаево Сакского района). Этот интерес был спровоцирован доносом (основанием послужили ветхозаветные имена и отчества). Последовали аресты, но дальнейшее разбирательство поставило оккупантов в тупик. Выяснилось, что они арестовали русских караимов¹⁹. В колхозе им. И. Сталина в довоенный период работало около 50 русских караимов. Караимские семьи носили фамилии: Шишлянниковы, Голосовы, Овчинниковы, Сапунковы... Все они были родом из Поволжья, раскулаченные и сосланные на север в годы коллективизации. После ссылки поселились в Крыму. В выборе места жительства не последнее место имели соображения, что будут находиться вблизи единоверцев. В довоенный период они были знакомы с евпаторийскими караимами, среди которых особенно уважали Карамана. Кара-Кумыш Марк Моисеевич в полной мере соответствовал своему прозвищу (в переводе с караимского Караман — богатырь, бесстрашный человек). Как вспоминала летом 1938 г. Дина Даниловна Сапункова²⁰, непосредственная участница описываемых событий, все арестованные были, в основном, женщины, старики и дети, так как большинство мужчин призывного возраста находилось на фронте (среди погибших и пропавших без вести только Шишлянниковых 7 человек) [15, с. 503]. Арестованные заявили, что они по национальности — русские, вероисповедания караимского, но языка караимского не знают. Немцы брали анализы крови, допрашивали по отдельности. Потом приехал Караман, долго общался с немцами и оставался в селе до тех пор, пока все караимы из Комзетовки не были освобождены. Сохранилась послевоенная фотография, на которой запечатлён Кара-Кумыш вместе с русскими караимами колхоза им. И. Сталина.

Описанный выше эпизод подтверждает, что «доносы» в годы оккупации имели место, и периодически в тех или иных местах проживания крымских караимов они приводили к так называемым проверкам на их этническую принадлежность. Однако масштабы работ по этноидентификации караимов в 1941—1943 гг. позволяют утверждать, что исследования были заранее спланированы руководителями соответствующих органов и служб нацистского режима.

В Крыму работы проводились в течение нескольких месяцев, начиная с ноября 1941 г., под руководством штандартенфюрера СС, профессора Венского антропологического института Карасика. По его приказу была собрана и изучена литература о караимах, хранившаяся в библиотеках Крыма [5], проведены многочисленные собеседования — допросы с лицами караимской национальности. Изучались работы крымских специалистов (историков, этнографов, краеведов), связанных по роду деятельности с караимской тематикой. Так, Карасик потребовал написать работу о караимах от А. Полканова²¹ (широко известного в довоенное время знатока крымской истории).

Работа была представлена в марте 1942 г. В её основу А. Полкановым была положена статья, написанная им незадолго до войны по заказу Академии наук СССР для сборника «Народы мира». Примерно в то же время с оккупационными властями неоднократно контактировал евпаторийский юрист С. Ходжаш, представивший материалы научного характера об этногенезе народа. Впоследствии он был расстрелян немцами за отказ стать Городским головой Евпатории²².

Александр Иванович Полканов

Карасик возглавляя в Крыму группу специалистов по расовым вопросам. Её численность нам неизвестна. Протоиерей Симеон Стариков в своей статье «О крымских караимах» свидетельствует: «Считаю необходимым отметить, что во время оккупации Крыма немцами в Симферополь прибыли из Германии три профессора (антропологи и этнографы), и после шестимесячного изучения всех научных и исторических данных они установили: караимы — не евреи и не семиты, а типы тюркских народов» [29].

К середине марта 1942 г. исследования в Крыму были завершены, и результаты направлены в Берлин. Выводы подтверждали тюркское происхождение народа, и он был избавлен от преследований по этническому признаку. И в том же году в Евпатории началось проведение служб в Малой кенаса (Евпаторийский комплекс караимских храмов, включающий Большую (Соборную) и Малую кенаса был закрыт в период антирелигиозной кампании в СССР в 1927 г.). Однако за пределами Крыма исследовательские работы по определению этнической принадлежности крымских караимов продолжались вплоть до середины 1943 г. Они проводились в местах компактного проживания — либо заранее запланированные с участием специалистов из Германии, либо спонтанно в силу складывающихся обстоятельств. Так, в Мелитополе, где перед войной проживало около 130 крымских караимов, вопрос по ним решался офицерами СД, руководящими уничтожением еврейского населения города в октябре 1941 г., то есть ещё до оккупации Крыма.

По воспоминаниям Г.С. Ялпачика²³, который по поручению караимов города и по требованию немцев составлял краткую историко-этнографическую справку, деятельное участие в спасении мелитопольской общины принимал Городской голова Мелитополя В.Д. Переплётчиков. Г. Ялпачик, вспоминая о событиях октября 1941 г., пишет: «Меня вызывали в Мелитополе и в Запорожье в НКВД [после освобождения города], и каждый раз я рассказывал им об этой истории и просил учесть то большое, огромное, что сделал для нашей судьбы В.Д. Переплётчиков. Нас, как заявил офицер, возможно, отпустили бы и так, но В.Д. Переплётчиков ускорил наше освобождение»²⁴. Заявление офицера НКВД свидетельствует о том, что советским органам безопасности была известна позиция немцев по отношению к крымским караимам.

Непросто решалась судьба караимов Ростова, где в августе 1942 г. немцы устроили очередную «проверку», и всё закончилось трагедией в Краснодаре. Приводим отрывок из воспоминаний активного участника событий Б. Кокеная²⁵: «...хотя в Ростове нас вначале немцы и не трогали, но нашлись какие-то негодяи, которые сообщали в гестапо, что по Соляному спуску в домах под номерами «7», «9», «11» под именами караимов скрываются евреи. Тогда и здесь немцы начали интересоваться, кто такие караимы?.. Мы обратились к юристу Демидову Михаилу Васильевичу взяться вести дело караимов. Он согласился, и я с ним начал обивать пороги немецких учреждений. Снабдив нашего адвоката документами из моей библиотеки по истории караимов, а также переведя на немецкий язык отрывки моего сочинения «Крымские караимы», в конце концов, с Божьей помощью, добились освобождения арестованных [проживавших по Соляному спуску], но все же, пока велось это дело, были расстреляны старуха Юрга и её племянница Эмилия Коген-Эрби-оглы [в Ростове были расстреляны ещё несколько человек].

В Краснодаре же вся община погибла... Там дело усугубилось тем, что некто Тарковский или Твардовский (музыкант), который был поставлен немцами возглавлять евреев Краснодара, настаивал, чтобы и караимов истребили наравне с евреями и доказывал, что разницы между караимами и евреями нет. Поэтому Т-у и его семье обещали сохранить жизнь, но после уничтожения евреев и караимов той же участи подвергли Т-го и его семью. В Краснодаре погибли 96 душ караимов обоего пола»²⁶.

События в Краснодаре указывают на то, что даже отлаженная карательная машина нацистской Германии давала сбои, и притом, что крымские караимы уже с начала войны были исключены из списка подлежащих уничтожению по национальному признаку, отдельные случаи в силу сложившихся обстоятельств и субъективных причин имели место. Так, помимо Ростова и Краснодара, отдельные караимские семьи были расстреляны в некоторых городах Украины и в Новороссийске [34, с. 105—106]. В тех местах, где руководители акций по уничтожению населения имели установки центра (распоряжения, циркуляры, инструкции и т. д.), никаких спонтанных проверок не проводилось, и караимы освобождались от преследований по предъявлению паспортов. Об этом, в частности, свидетельствуют воспоминания Бейм Исааковны Харченко (Еды-Айлык), находившейся с матерью и двумя сестрами в 1942 г. на оккупированной территории (хутор Зеленчук Темергоевского района Краснодарского края). Вся семья была привезена полицаями к месту массового расстрела евреев, но после проверки паспортов отпущена офицером СД²⁷.

Значительный объём исследовательских работ по караимскому вопросу был проведён немцами в 1941—1943 гг. в Литве, Польше и на Украине. Здесь также были собраны и тщательно изучены материалы, включающие научную литературу и публицистику по караимскому языку, истории, антропологии с привлечением специалистов германского и не германского происхождения, в том числе еврейских экспертов. Работы проводились под руководством «Имперского министерства оккупированных восточных областей» (Reichsministerium für die besetzten Ostgebiete — RMfdbO), возглавлявшимся одним из ведущих расистских идеологов нацистской Германии А. Розенбергом²⁸. Крупнейший специалист RMfdbO по расовой политике д-р Ф. Штейнигер провёл антропологические исследования караимов Вильнюса, Тракая и Риги в 1942 г. Частично результаты исследований, подтвердивших их тюркское происхождение, были опубликованы в 1944 г. (Natur und Folk № 1,2, 10; ранее появилась статья Ф. Штейнигера «Караимы» в газете «Deutsche Zeitung im Ostland» № 314 от 15.11.1942 г.)²⁹.

Б. Кокенай в своих воспоминаниях приводит выдержки из адресованного ему письма С. Шапшала³⁰ от 29.11.1944, вкратце описывающие некоторые подробности событий, происходивших в Литве: «...Переходя теперь ко времени немецкого захвата нашего края, должен сказать, что они наделали здесь много бед, вели себя варварами. С большим усилием удалось мне отстоять наш музей [караимский историко-этнографический музей, основанный по инициативе С. Шапшала], который они постановили непременно вывезти в Германию... Они угрожали вывезти и меня, ибо видели, что другого специалиста, который бы сумел прочесть собрание в Музее рукописи и объяснить значение каждого предмета в отдельности, им не найти. Не знаю уж как благодарить Бога, что и я, и музей остались здесь, на месте. Но это всё было в конце их владычества, а вначале они, не зная караимов, хотели причислить их к евреям и уже было распорядились в Троках прилепить караимам знак, носимый на груди и на спине, заменённый впоследствии сионской звездой...». Далее Шапшал сообщает о материалах, переданных им немцам. «Они отослали эти материалы в Берлин, откуда получили приказ пока не трогать караимов. «Пока» означало, что приедет комиссия производить антропологические измерения, брать анализы крови и прочее. Комиссия во главе с одним профессором прибыла. Измерения дали такие результаты, что они не стали производить анализов крови и даже, не исследовав всех караимов, тут же заявили местным властям, что караимы в 100% — чистейший турецкий [тюркский] народ, и только просили дать им материалы по караимскому языку. Мы им дали несколько брошюр, словарь караимско-польско-немецкий. После всего этого Берлин оставил нас проживать на положении полноправных с местным населением основаниях»³¹. При этом следует отметить, что оккупационный режим в Литве был значительно мягче, чем на захваченных территориях России, Украины, Белоруссии, что сказывалось на условиях жизни мирного населения — и караимов, в частности. Переживший оккупацию в Литве, председатель религиозного Союза караимов Польши, профессор Шимон Пилецкий вспоминает: «Общеизвестно, что немецкая оккупация в некоторых своих чертах отличалась нечеловеческими, просто хуже, чем зверскими особенностями, но они оставались вне нашего внимания... В воскресенье 23 мая 1943 года в Вильнюсской кенаса и общественном доме торжественно праздновали 70-летие Гахана С.М. Шапшала. Сначала — богослужение в кенаса. Затем академическое выступление самого Гахана... Потом в исполнении хора с оркестром звучали караимские песни местного и крымского происхождения. Позже — речи представителя татар, православного батюшки и выступление приезжего из Берлина караима Ковшанлы» [21].

В феврале 1943 г. на Украине провели специальные исследования д-ра Фиргау и Галлмайер. К лету 1943 г. власти фашистской Германии пришли к окончательному мнению относительно происхождения крымских караимов, освободив их от преследований по национальному признаку.

Гелий Семёнович Ялпачик

И после принятого окончательного решения, и в период проведения исследовательских работ по этноидентификации в немецких периодических изданиях стали появляться статьи, в которых отмечалось тюркское происхождение караимов, фрагментарно описывалось историческое прошлое народа. Очевидно, что авторами использовался материал, полученный в ходе исследований. Помимо ранее упоминавшихся работ Ф. Штейнигера, была напечатана статья военного корреспондента X. Гаскера в «Миттельдойче Националь цайтунг» от 24.04.1942; некого Бергмана «Вильно — Рим караимов» в «Дойче Альгемайн Цайтунг» № 239, 1942 г.; на страницах «Географических известий Петерманнса» № 3/4 1943 г. статья «Караимы» научного советника Г. Кирриниса и др. Отдельные статьи переводились и печатались в оккупационных изданиях. Так, в январе 1942 г. газета «Голос Крыма» (издание Симферопольского городского управления в период оккупации) опубликовала статью из немецкоязычной газеты «Der Kampf», а 25 июля 1942 г. — статью «Караимы» некого Отто Вейсера. Германская журналистка Дагмар Крюгер, известная как непоколебимая расистка и фанатичная антисемитка, написала резкое опровержение на статью Бергмана «Вильно — Рим караимов», перенасыщенное обвинениями в адрес караимов и содержащее утверждение, что они являются потомками десяти колен израилевых. Как пишет в своей работе [41] еврейский историк Ф. Фридман³², «даже нацистская пресса, так глубоко пропитанная ненавистью к евреям, отказалась печатать этот псевдонаучный нонсенс» [41, с. 114]. После этого Дагмар Крюгер направила письмо А. Гитлеру. Приводим некоторые выдержки: «Я не знаю, мой фюрер, известна ли Вам эта проблема... эти караимы являются если не семитами, то всё равно самыми фанатичными приверженцами мессианской идеи, т. е. идеи о мировом господстве... После того, как империя восточных готов была окружена гуннами и их пособниками хазарами (предками караимов!), последние после ухода гуннов, сначала по их указанию, а затем по своему разумению, управляли судьбами низменности между Азией и Европой, точнее, югом и востоком этой низменности. Где-то в 7 веке, как принято считать, верхний слой этих хазар принял иудейскую веру. На самом деле, этот слой уже в течение веков состоял из «потерянных 10 племен Израилевых», которые вторглись в эту низменность через Кавказ и поработили множество мелких народностей. На Кавказе у них даже была собственная империя на Арарате «Moschia Regia». Империя Моисеевых сыновей (Кавказ всё ещё почти на 80% состоит из евреев)»³³.

Письмо Крюгер канцелярией А. Гитлера было направлено в Зондердецериат Расенполитик RMfdbO. Ответ был получен 31 мая 1943 г.: «Рассуждения фрау Крюгер не являются ни расистскими, ни научными» [41, с. 114].

Крымские караимы, не будучи преследуемыми нацистами в годы Второй мировой войны как национальность, в равной мере с представителями других народов пережили трагедию фашистского оккупационного режима, умирая от голода, болезней, погибая, как и тысячи соотечественников, в ходе проведения облав, карательных акций, расстреливаемые как заложники и прочее (к примеру, только в Евпатории с 6 по 9 января 1942 г., во время расправы фашистов над жителями города за оказанную ими помощь десанту из Севастополя 5 января 1942 г., было расстреляно в числе нескольких тысяч евпаторийцев более 100 караимов).

В отечественной историографии описываемая тема практически не освещалась³⁴. Отдельные публикации появлялись на Западе. Среди них выделяются как последовательностью изложения, так и значительным объёмом использованного документального материала уже упоминавшаяся работа Ф. Фридмана «Караимы под властью нацистов» и У. Грина «Судьба крымских еврейских общин: ашкенази, крымчаков, караимов» [43]. В этих достаточно основательных исследованиях отражены преобладающие среди еврейских историков взгляды на рассматриваемую проблему. Изначально предполагая семитское происхождение крымских караимов (как уже отмечалось выше — взгляд достаточно традиционный для большинства еврейских учёных и представителей еврейской интеллигенции, тесно переплетающийся с религиозными канонами иудаизма), авторами излагается ряд версий, которые объясняют решение германских властей, признающее их нееврейское происхождение, и, соответственно, освобождение от преследований и уничтожения. К основным следует отнести политические мотивы, участие караимов в формированиях вермахта, нежелание немцев обострять отношения с крымскими татарами геноцидом в отношении их земляков, а также позицией, занятой еврейскими экспертами, продиктованной желанием последних спасти караимов от уничтожения. Вкратце рассмотрим каждую из этих версий.

«Не гуманные причины влияли на их [немцев] решения в пользу караимов, а холодные политические расчеты, — пишет Ф. Фридман [41, с. 116]; — ...немцы сознательно смягчали своё расовое усердие, исходя из военных и политических соображений». Аналогичное заключение и у У. Грина [43, с. 169]. Вряд ли серьёзные политические расчеты фашистской Германии включали судьбу столь незначительной этнической группы, как крымские караимы, численность которой по самым оптимистичным подсчетам едва превышала 10 тыс. человек (во всём мире) к началу Второй мировой войны. К тому же, как известно, Крым (место основного расселения народа) планировалось превратить в будущем в регион проживания исключительно немцев. Во время совещания в ставке А. Гитлера 16 июня 1941 г. это было зафиксировано в протоколе (п. 2): «Крым должен быть освобождён от всех чужаков и заселён немцами» [19, с. 566]. Таким образом, говорить о какой-либо роли караимов, в связи с планами немцев использования завоеванных территорий, не приходится. Действия же крымских караимов в годы оккупации, когда их представители категорически отказывались сотрудничать с оккупантами (расстрелы евпаторийского юриста С. Ходжаша, отказавшегося стать Городским головой Евпатории, симферопольского врача А. Синани за отказ дать сведения о работах в области гипноза³⁵, самоубийство севастопольского учителя А. Ходжаша³⁶ и ряд других примеров убедительно иллюстрируют сложившиеся отношения с оккупационными властями), а главное — отказ создать комитет содействия германским властям, не оставляла последним сомнений в политической ориентации этого малого народа. Не было для немцев секретом и то, что большинство его представителей призывного возраста находилось на фронтах в частях и подразделениях Красной Армии. Совокупность отмеченного выше указывает на несостоятельность версии о политических расчётах германских властей в отношении крымских караимов.

Не выдерживает критики и версия о массовом участии караимов в составе подразделений Вермахта и формирований СС. «Во время войны уступки стандартам расовой чистоты нацистской Германии были сделаны относительно тех, кто вступил в Вермахт и СС», — делает заключение У. Грин [43, с. 173]. В подтверждение вывода приводится письмо (от 27.09.1944) высокопоставленного функционера НСДАП Герхарда Клопфера группенфюреру СС Карлу Брандту³⁷, в котором сообщается о 500 — 600 караимах, якобы служивших в различных войсках Германии [10, с. 173—174]. Информация Г. Клопфера основана на караимских фамилиях, обнаруженных им в некоторых соединениях, формируемых немцами из местных жителей на оккупированных территориях. Оставляя за скобками уровень компетентности партийного чиновника в знании караимских фамилий (к тому же, в письме их приведено всего 5 и нехарактерных для караимов), значительная часть которых созвучна или даже идентична фамилиям многих тюркских народов, следует указать, что по настоящее время неизвестны конкретные лица из числа крымских караимов, служивших в годы войны в вооруженных силах Германии или её союзников. Зато известны фамилии около 700 из них, воевавших в годы Великой Отечественной войны в составе подразделений Красной Армии и партизанских отрядах (в том числе более 300 погибших). Ассоциацией крымских караимов «Крымкарайлар» установлены имена большей части воевавших на фронтах³⁸. Общее же число сражавшихся в годы войны, по минимальным предварительным оценкам составляет около 800 человек, то есть практически подавляющая боеспособная часть крымских караимов СССР (как уже отмечалось выше, в СССР к началу войны проживало максимум 8—8,5 тыс. чел.). Таким образом, немцам в годы оккупации на территориях Советского Союза по существу мобилизовывать было некого. Что касается караимов-эмигрантов в Европе, то их численность порядка 450 — 500 человек предполагала наличие не более нескольких десятков (60 — 70 чел.) призывного возраста. Самая большая эмигрантская караимская община (около 300 человек) находилась во Франции. Почти все мужчины призывного возраста с началом войны были призваны во французскую армию. О событиях того времени М. Сарач сообщает: «Во время войны все молодые мужчины были мобилизованы. Один был убит, другой взят в плен, но ему удалось спастись бегством через год. Все, кто участвовал в боях, как ни странно, окончили с отличием, как и многие русские. Мы хотели, может быть, оправдать то доверие и хорошее отношение, которое проявило французское военное начальство...

Национальным героем Франции можно считать Александра Катлама, который во время оккупации выбрасывался с парашютом в оккупированную зону и давал инструкции местным подпольным работникам. Караим Сергей Чубар руководил отрядом французских партизан, в котором было много бывших советских пленных, примкнувших к французским партизанам. Чубар получил не только французский, но и советский знак отличия... Я был связан с ним во время подпольной работы...» [28, с. 97].

Учитывая близость караимской общины к русским эмиграционным кругам, и что незначительная часть русской эмиграции на начальном этапе войны Германии с СССР рассматривала её как освобождение России от большевизма и воевала на стороне немцев, не исключено, что отдельные караимы, придерживающиеся подобных взглядов, могли вступить в германскую армию. Однако таковые ни в отечественных, ни в зарубежных источниках не прослеживаются. Такова ситуация по Западной Европе.

Относительно Польши и Литвы (где в 1939 г. проживало не более 650 — 700 караимов, и, соответственно, количество мужчин призывного возраста не превышало 80—100 человек) известно, что большинство подлежащих призыву молодых людей служили в польской армии и участвовали в отражении агрессии Германии в сентябре 1939 г. Часть сведений о них удалось собрать М. Зайончковскому (участвовал во Второй мировой войне в составе польских вооруженных сил). В его книге «Караимы в армии» [46] представлены данные о более 20 польско-литовских караимах, принимавших участие в боевых действиях в годы Второй мировой и Великой Отечественной войн. Поиск участников военных действий в 1939 г. затруднён в силу того, что часть польской армии (более 350 тыс. чел.) была интернирована в 1939 г. в СССР. Судьбы тысяч из них до конца неизвестны. Часть караимов — офицеров царской, а затем литовской и польской армий были репрессированы в Польше и Литве в 1939 и 1940 гг. Что же касается караимских общин Западной Украины, включенной в состав СССР в 1939 г., то они были крайне немногочисленны. Так, в считающейся одной из крупнейших Галицкой в 1939 г. проживали 122 человека, в том числе 59 мужчин. Известны имена пяти воевавших и двух репрессированных [8, с. 6—7]. Известны также фамилии и судьба двух караимок — участниц формирований ОУН [11]³⁹.

Краткий обзор участия крымских караимов, проживающих в европейских странах и СССР, свидетельствует об их активном, массовом участии в ходе Второй мировой и Великой Отечественной войн в армиях стран антигитлеровской коалиции. Количество воевавших в Красной Армии и на стороне союзников таково, что исключает возможность (кроме единичных случаев), даже в незначительных масштабах, привлечения караимов в воинские формирования Германии и её сателлитов.

Серайя Маркович Шапшал

Не может не вызывать критики версия о нежелании немцев обострять отношения с крымскими татарами геноцидом в отношении их земляков — крымских караимов. Ссылаясь на германские официальные документы, У. Грин указывает на подчеркиваемое немцами родство караимов с крымскими татарами⁴⁰. Приводится ряд примеров со ссылками на источники, подкрепляющие версию об одной из немаловажных причин, по которой «не трогали» караимов, чтобы не обидеть крымских татар. Следует в этой связи отметить, что отношение немцев к крымским татарам было не столь однозначным, как это принято в большинстве отечественных источников.

Ведь значительная часть крымских татар (в начальный период Великой Отечественной войны) находилась в частях Красной Армии. Пять Героев Советского Союза и сотни награждённых орденами и медалями — наглядное свидетельство тому, что далеко не все были дезертирами, ставшими впоследствии пособниками оккупантов, как это иногда пытаются представить. Сотни их сражались в партизанских отрядах Крыма (правда, большая часть на завершающем этапе борьбы — в 1943—1944 гг.), о чём было, безусловно, известно оккупационным властям. Крымский историк О. Романько сообщает о 1130 партизанах и около 100 подпольщиках из числа крымских татар [25]. Отношение немцев к крымским татарам менялось в зависимости от складывающейся геополитической ситуации и, прежде всего, положения на Восточном фронте. При необходимости германское командование применяло самые суровые меры даже к служившим в добровольческих татарских формированиях: «Под влиянием агитационно-пропагандистской работы партизан среди татарского населения и в добровольческих частях во многих батальонах «Шума» осенью — зимой 1943 г. были созданы просоветские подпольные организации. Так, командир 164-го батальона А. Керимов был арестован немцами как «неблагонадёжный», а в 147-м батальоне 76 человек были арестованы и расстреляны как «просоветские элементы»... по немецким данным, около 1/3 батальона «Шума» оказались ненадёжными и были разоружены самими немцами, а их личный состав помещён в концлагеря» [Романько О.В. Мусульманские легионы во Второй мировой войне. М: Транзиткнига, 2004, — с. 217—218].

Не следует забывать, что германским руководством предполагалось в будущем заселить Крым только немцами (как уже упоминалось ранее), и уже в 1942 г. о предоставлении крымским татарам даже какого-либо подобия автономии не могло быть и речи⁴¹. О. Романько приводит очень точную оценку американских историков М. Геллера и А. Некрича о том, что «...повсюду оккупанты твёрдо держали власть в своих руках и свирепо подавляли малейшие попытки к обретению... национальной самостоятельности» [25, с. 152].

В ряде татарских деревень, особенно в степных районах Крыма, к оккупантам местные жители относились враждебно, а в некоторых — оказывали помощь партизанам. По свидетельству очевидцев, к жителям отдельных татарских поселений немцы применяли репрессивные меры, вплоть до уничтожения целых населённых пунктов и истребления жителей. Так, 7 декабря 1943 г. были уничтожены все жители (280 человек) деревни Кзыл-Куба и сожжены все строения. Та же участь постигла деревню Усеин-Аджи: большая часть жителей расстреляна, а остальные угнаны в Германию, деревня сожжена. Обе эти деревни Симферопольского района [4]. В уже упоминавшейся книге Патрика фон Мюйлена описывается массовое истребление народов СССР в лагерях для военнопленных. «Расистские преследования, — сообщает автор, — не прекратились до конца войны» [44, с. 49]. «Описанные расистские преследования были направлены в первую очередь против тюркско-татарских народов, прежде всего, против туркестанцев и татар» [44, с. 51]. Не случайно образованное в ноябре 1944 г. «Общество татар и караимов в Вене» («Vereinder Tataren und Karaimen zu Wien»), помимо решения культурно-просветительских, экономических и религиозных проблем, одним из главных направлений своей деятельности считало оказание помощи и, по возможности, освобождение соплеменников — военнопленных из фашистских концлагерей⁴².

Безусловно, велика заслуга крымских татар и, в особенности, «Берлинского собрания», выступивших в защиту караимов. Однако, вне всякого сомнения, нацистская тоталитарная система уничтожения, не щадившая никого, при необходимости не остановилась бы перед уничтожением крымских караимов, не боясь испортить отношения с их земляками — крымскими татарами.

По мнению У. Грина, которое в значительной мере разделял и Ф. Фридман (имеющее широкое распространение в еврейских научных и не только научных кругах), на окончательное решение немцев по крымским караимам большое влияние оказала позиция еврейских историков и экспертов Восточной Европы. Их выводы о нееврейском происхождении караимов, продиктованные желанием спасти последних от уничтожения, сыграли, согласно распространенному мнению, если не решающую, то существенную роль в судьбе караимского народа. Ф. Фридман рассказывает о деятельности еврейских учёных и экспертов, осуществленной по требованию оккупационных властей в Литве, Польше и Украине. Зачастую эти понятия совмещались в одном лице, так как «эксперты» — это еврейские учёные, специалисты, насильно привлеченные немцами для работы в ERR (Einsatz stab Reichsminister Rosenberg) — ведомства, помимо прочего, активно занимавшегося конфискацией принадлежавших еврейским семьям собраний произведений искусства, антиквариата, библиотек и других культурных и исторических ценностей. В задачу экспертов входили оценка конфискованного и его систематизация.

Ф. Фридман также упоминает о диспуте относительно происхождения крымских караимов, который организовали немцы в Литве между ученым-тюркологом, последним караимским гаханом С. Шапшалом, и экспертом, еврейским ученым З. Калмановичем⁴³. Последний, по мнению Ф. Фридмана, специально проиграл научный спор, желая спасти караимов: «Результат был таков, что Калманович, несмотря на свою превосходную учёность, позволил себе быть побежденным караимским гаханом и согласился в своих тезисах, что караимы не были членами еврейской религиозной общины и не были родственны семитской расе» [41, с. 110]. Знание тюркской филологии, истории и культуры, снискавшее заслуженную известность в научных кругах профессора, доктора наук С. Шапшала, не оставляло сомнений в исходе диспута с З. Калмановичем (к тому же, последний был специалистом по идишу, а не тюркологом). Однако если позиция последнего определялась искренним желанием спасти караимов, то недоумение вызывает сам факт его участия в диспуте?! З. Калмановичу достаточно было в сложившейся ситуации заранее согласиться с мнением С. Шапшала по рассматриваемой проблеме, которое ему было заранее известно.

Ф. Фридман — очевидец и участник описываемых событий в 1941—1943 гг. сообщает о работах по караимской тематике, написанных по требованию немцев в 1941—1942 гг. еврейскими учеными М. Балабаном⁴⁴ и И. Шипером⁴⁵ в Варшаве, Я. Шаллем во Львове и З. Калмановичем в Вильно. Все они содержали схожие выводы о тюркском происхождении крымских караимов. Более чем вероятно, что направленность работ и содержавшиеся в них выводы были продиктованы, помимо прочего, и желанием помочь малочисленному крымскому народу избежать геноцида. При этом изложенное в них противоречило основным положениям, содержавшимся в сочинениях большинства еврейских ученых относительно происхождения крымских караимов. Однако в государственных органах фашистской Германии, ответственных за реализацию расовой политики, с этими работами были знакомы. Они имелись в научных центрах Германии и в немалом количестве содержались в конфискованных еврейских библиотеках. Впрочем, сам Ф. Фридман приходит к следующему выводу: «В любом случае мнения еврейских ученых немного значили для нацистского чиновничества не только из-за их отрицательного отношения к евреям в принципе, но также из-за того, что они считали евреев заинтересованной стороной и непригодными для беспристрастного заключения» [41, с. 111].

И всё же, что заставляло фашистское руководство на протяжении Второй мировой войны возвращаться к проблеме этнической идентификации крымских караимов, проводя детальные, тщательно спланированные исследования, когда в основе своей вопрос был решён ещё до начала войны?! Ответ лежит в самой сути тоталитарной нацистской системы, базисной основой которой являлась расистская идеология. Её основополагающая идея, определяющая главным фактором истории расовую борьбу, лаконично сформулирована А. Розенбергом: «История и задача будущего больше не означают борьбу класса против класса, борьбу между церковными догмами и догмами, а означают разногласия между кровью и кровью, расой и расой, народом и народом» [24, с. 3]. Тоталитарный характер идеологии, направленной на уничтожение «неарийцев», не допускал никаких отклонений и исключений, одновременно предполагая всестороннее изучение любой, даже самой незначительной этнической группы, оказывающейся в границах фашистского государства. Разумеется, «изучения» и связанные с ними исследования проводились, прежде всего, с целью получения новых аргументов, подтверждающих теоретические выкладки господствующей расистской концепции, а не желанием исключить ту или иную этническую группу из перечня обреченных на уничтожение. Захват огромных территорий с проживающими на них десятками различных народов и национальностей, распространение идеологических и законодательных норм, принятых в Германии, на страны союзников инициировали проведение новых исследований по этно-расовой классификации, расширяя и дополняя нацистскую расовую теорию. Основа её оставалась незыблемой, а вот отдельные положения и терминология, с учётом уточнений и дополнений, периодически претерпевали изменения. К тому же, для германского руководства было очень важно, чтобы главные концептуальные положения теории были приняты на официальном уровне и в странах союзников. Не случайно на совещании по «окончательному решению еврейского вопроса» в берлинском предместье Ванзее 20 января 1942 г. (вошло в историю под названием «Ванзейский протокол»), проводимом под руководством Р. Гейдриха, в числе прочего, вновь обсуждалось «кто должен считаться евреем» с принятием уточненного определения [36, с. 112]. В докладе Р. Гейдриха указывалось расхождение понимания принадлежности к еврейской национальности в Германии и в странах её европейских союзников: «В приведённых цифрах по различным иностранным государствам учтены, конечно, только евреи по вероисповеданию, так как определение понятия «еврей» по расовым признакам там частично ещё не существует [30, с. 209].

Последовательный захват территорий с компактным проживанием крымских караимов (Польша — 1939; Франция — 1940; Литва, Украина, Крым — 1941), расширение и дополнение основных положений расистской теории на протяжении всего периода существования нацизма в Германии, необходимость проведения всё новых «расовых проверок» и исследований, обусловленных расширяющейся оккупационной зоной, увеличивающей перечень народов, подлежащих к рассмотрению на предмет этнической принадлежности, и, в частности, исповедовавших в различных формах иудаизм (кавказские тэты, потомки чалдинов в Грузии, центрально-азиатские джугути, венгерские субботники и др.), — всё это объясняет причину проведения нацистами нескольких расовых исследований по крымским караимам в годы Второй мировой и Великой Отечественной войн в соответствии с основными идеологическими установками Третьего рейха.

Член Научного совета ОО «Региональная
национально-культурная автономия крымских
караимов Республики Крым»
В.С. Кропотов

Литература

1. Абданк-Косовский В.К. Караимы // Парижский вестник. — 13.11.1943 г. — С. 3—7.

2. Архив ОО «РНКА крымских караимов Республики Крым». Коджак М.Б. Караимы. Исторический очерк о караимах крымских и польских (рукопись). Сан-Паулу. 1979. — 58 с.

3. Баранов И.А. Самоназвание и термины национального именования крымских караимов-тюрков(крымских караев) // Крымские караимы. Историческая территория. Этнокультура — Симферополь: Доля, 2005. — С. 128—129.

4. Государственный Архив республики Крым (ГАРК). Ф. 156, о. 1, д. 34, л. 32—33.

5. ГАРК. Ф. 156, о. 3, д. 37, л. 83.

6. Ельяшевич Б.С. Караимский биографический словарь (от конца VIII до 1960 г.). Материалы к серии «Народы и культуры». Выпуск XIV Караимы. Книга 2. — М.: РАН Институт этнологии и антропологии им. Миклухо-Маклая, 1993. — 238 с.

7. Ефимов А. Некоторые аспекты германской оккупационной политики в отношении крымских татар // Профи. — М., 1999. — №№ 6—7. — С. 16—20.

8. Єшвович Я. Галицька караїмська громада в XX ст. // Караїми Галича: Історія та культура. Матеріали міжнародної конференції. Галич, 6—9 вересня 2002. — Львів-Галич: Сполом, 2002. — С. 5—9.

9. Залесский К.А. Кто был кто во Второй мировой войне. Союзники Германии. — М.: Астрель-АСТ, 2003. — 492 с.

10. Залесский К.А. Вожди и военачальники третьего рейха. Биографический энциклопедический словарь. — М.: Вече, 2000. — 573 с.

11. Зіньковський П. Участь галицьких караїмів у визвольних змаганнях 40-х років XX ст // Караїми Галича: історія та культура. Матеріали міжнародної конференції. Галич, 6—9 вересня 2002. — Львів-Галич: Сполом, 2002. — С. 140—141.

12. Караимская народная энциклопедия. Т. 2. Вера и религия. — Париж, 1996. — 171 с.

13. Караимская народная энциклопедия. Т. 5. — СПб., 2006. — 448 с.

14. Кизилов М., Михайлова Д. Хазары и хазарский каганат в европейских националистических идеологиях и политически ориентированной научно-исследовательской литературе // Хазарский альманах. Т. 3. — Киев-Харьков: Из-во Международного Соломонова университета, 2004. — С. 34—68.

15. Книга Памяти Республики Крым. Т. 5. — Симферополь: Таврида, 1995. — 572 с.

16. Кропотов В.С. Военные традиции крымских караимов. — Симферополь: Доля, 2004. — 148 с.

17. Кузнецов А.В. Бабий яр // Юность. — 1966. — № 8. — С. 7—45; № 9. — С. 15—48; № 10. — С. 23—65.

18. Милославский Ю. От шума всадников и стрелков // Дружба народов. — 1991. — № 12. — С. 170—173.

19. Нюрнбергский процесс. Сборник материалов в 8-ми томах. Т. 3. — М.: Юридическая литература, 1987. — 656 с.

20. Ормели В. Из более чем сотни людей вернулись единицы // Къырымкъарайлар. — № 3. — 14 мая. — 2005 г. — С. 5.

21. Пилецкий Ш. Традиционные караимские праздники в Тракае в годы Второй мировой войны // Крымские караимы. Историческая территория. Этнокультура. — Симферополь: Доля, 2005. — С. 51—55.

22. Полканов А.И. Крымские караимы (караи) коренной малочисленный народ Крыма. — Париж, 1995. — 246 с.

23. Полканова А., Полканов Д. Славяне караимской веры // Крымские караимы. Историческая территория. Этнокультура. — Симферополь: Доля, 2005. — С. 56—65.

24. Розенберг А. Миф XX века. — Харьков, 2005. — 512 с.

25. Романько О. Крымскотатарские добровольческие формирования в германских вооруженных силах (1941—1945) // Историческое наследие Крыма. — №№ 6—7. — 2004. — С. 144—155.

26. Самойлович А.Н. К вопросу о классификации турецких языков // Бюллетень орг. комиссии по созыву I-го Всесоюзного тюркологического съезда. — Баку, 1926. — № 2. — С. 3—6.

27. Самойлович А.Н. Некоторые дополнения к классификации турецких языков / Петроград. Институт живых восточных языков. — Петроград, 1922. — 14 с.

28. Сарач М.С. Российская эмиграция и крымские караимы. Происхождение, этнокультура, история. — Симферополь: Доля, 2005. — С. 87—99.

29. Стариков С. О крымских караимах // Православная жизнь. Ежемесячное приложение к журналу «Православная Русь». — № 5. — 1966. — С. 6—10.

30. СС в действии // Документы о преступниках СС. — М.: Прогресс, 1968. — 624 с.

31. Тюркские народы Крыма: караимы, крымские татары, крымчаки / отв. ред. С.Я. Козлов, Л.В. Чижова. — М.: Наука, 2003. — 459 с.

32. Фуки А. Караимы — сыновья и дочери России. — М.: Интерпринт, 1995. — 152 с.

33. Хаджи Серайя хан Шапшал — выдающийся сын караимского народа. — Симферополь: Доля, 2010. — 176 с.

34.Черникова Т.Г. Не могу ни забыть, ни простить... // Материалы к серии «Народы и культуры». Выпуск XIV. Караимы. Книга 1. — М.: РАН Институт этнологии им. Н.Н. Миклухо-Маклая, 1992. — С. 92—108.

35. Шапшал С.М. Караимы СССР в отношении этническом. — Симферополь, 2004. — 80 с.

36. Шульмейстер Ю. Гитлеризм в истории евреев. — Киев: Политиздат Украины, 1990. — 255 с.

37. Bang W. Język Karaimski na uniwersytecie berlińskim // Mysl Karaimska. — 1931. № 3—4. — S. 71.

38. Baschmakoff A. Cinquante siècles d'évolution ethniqueautour de la Mer Noire. — Paris. — Librairie journaliste Paul Geuther, 1937. — 177 p.

39. Danon A. The Karaites in European Turkey, contributions to their history based chiefly on unpublished documents // Jewish Quarterly Review. New series 15. — London, 1924—1925. — P. 285—360.

40. Gini C.-l Caraimi di Polonia e Lituania // Genus. — Roma, 1936. — № 2. — P. 1—56.

41. Friedman Philip. The Karaites Under Nazi Rubell On the Track of Tyranny. — London: Mitchell, 1960. — PP. 97—123.

42. Green Warren Paul. The Fate of Oriental Jews in Vichy France. Wiener Library Bulletin. — 32 (1979). — P. 40—50.

43. Green Warren Paul. The Fate of the Crimean Jewish Communities: Ashkenazim, Krimchaks and Karaites // JewishSocial Studies XLVI, 1984. — P. 169—176.

44. Patrik von zur Mühlen «Zwischen Hakenkreuz und Sowjetstern. Der Nationalismus der sowjetischen Orient volker im zweiten Weltkrieg. Bonnek Schriften zur Politik und Zeitgeschichte». — Düsseldorf: Droste Verlag, 1971. — 256 s.

45. Reicher M. Sur les groupes sanguins des Caraimes de Troki et de Wilno // Anthropologie. — Praha. — 1932. — № 9. — P. 259—267.

46. Zajončkovskis. M. Karaimai kariuomenėje. — Vilnius: Lietuvos Nacionalinis muziejus, 2000. — 88 p.

Примечания

1. В большинстве публикаций, посвящённых малочисленному крымскому народу, используется термин «караим», что не совсем верно, так как он может применяться по отношению к приверженцам караимской религии любой национальности (арабам, евреям, русским и т. д.). В отношении крымской этнической группы корректнее, а с научной точки зрения и правильнее, употребление термина «крымские караимы» (крымские караимы-тюрки, крымские караи), под которыми следует понимать этнос, сформированный и по настоящее время проживающий в Крыму, а также часть крымских караимов, переселившихся на Западную Украину (середина XIII в.) и в Литву (конец XIV в.). В очерке употребляется в основном термин «крымские караимы», но использование в работе упоминавшихся публикаций вынуждает применять присущую им терминологию. Об особенностях употребления терминологии по отношению к крымско-караимскому народу см. Баранов И.А. [3].

2. В сокращённом виде основные положения публикации были изложены автором в книге «Военные традиции крымских караимов» [16, с. 115—127]. В представленной работе значительно расширен объем использованного материала и источников. Однако изложенное, безусловно, далеко от исчерпывающего охвата рассматриваемой темы и соответствует краткому очерку.

3. Ungarische Jahrbücher. — Berlin, 1929. — Т. 9. — S. 321—324; Der Islam-Berlin, 1927. — Т. 16. — № 1—2. — S. 30—33.

4. Профессор Вильгельм Юлиус Банг (1869—1934) — один из крупнейших европейских ученых-тюркологов конца XIX — начала XX вв.; создатель всемирно известной тюркологической школы.

5. Коррадо Джини (1884—1965) — известный итальянский учёный, социолог, статистик, демограф, экономист. Автор книги «Научные основы фашизма» (1927). Являлся президентом итальянских социологического и статистического обществ. Член Академии ден Линчеи (1962). Создатель международного демографического журнала «Генуе» (1934), редакцию которого возглавлял до самой смерти. В 1957 г. награждён «Золотой медалью» за выдающийся вклад в развитие итальянской науки.

6. «...Председатель «Comite to italian oper lostudio dei Proplemidella Popolazione» (Итальянского комитета по изучению вопроса о народностях) проф. Коррадо Джини, заинтересовавшись этническим происхождением караимов, прибыл в 1934 году в Польшу во главе экспедиции и исследовал караимов не только во всех четырех общинах (в отличие от проф. Райхера, изучавшего только в двух общинах, — г. Трок и Вильно), но и проехал в тогдашнюю Литву для исследования тамошних караимов. Результаты изучения проф. Джини опубликовал в журнале «Genus», органе комитета, председателем которого он состоит, под заглавием «J Caraimidi Poloniae е di Lituania» [Genus. — Roma, 1936. — № 2]. На стр. 58 отдельного оттиска этого труда опять караимов сближают с чувашами — народом, который учёные признают также за остаток хазарского народа в бассейне Волги» [35, с. 19].

7. Еремей Давидович Коджак (1894—1960) — офицер, участник Первой мировой войны. Получил тяжелое ранение на Западном фронте. После излечения продолжал службу адъютантом Крымско-конного полка. Участник белого движения. Эмигрант. Перед началом Второй мировой войны проживал в Париже.

8. Дуван Семён Эзрович (1870—1957) — представитель старинного караимского рода. Городской голова Евпатории (1906—1910 и 1915—1917), председатель Евпаторийской земской управы (1910—1914). Радикальные преобразования, осуществленные С. Дуваном в начале XX в., коренным образом изменили город и позволили получить Евпатории в 1916 г. официальный статус курорта Всероссийского значения. Один из крупнейших благотворителей в истории города. Награждён царскими и иностранными орденами. С 1917 г. эмигрант. Жил с семьёй во Франции. В сентябре 1938 г., заручившись поддержкой Русского эмигрантского Бюро и епископа Берлинского и Германского Серафима, совершил поездку в Берлин. Им были направлены два обращения на имя министра внутренних дел по вопросу определения статуса караимов в фашистской Германии. Итогом был официальный ответ Рейхсдепартамента по генеалогическим исследованиям, удостоверяющий, что германскими властями крымские караимы не отождествляются по этническим признакам с семитами. Официальное «разъяснение», полученное С. Дуваном 5 января 1939 г., имело важное значение для окончательного решения «караимского вопроса» в дальнейшем.

9. Валла (Vallat) Ксавер (1891—1972) — французский коллаборационист, участник Первой мировой войны, офицер пехоты; был тяжело ранен, ему ампутировали ногу. В 1919—1936 гг. депутат Национального собрания от католического консервативного движения. Активный член «Акцьон Франсез». Выступал с требованием исключить евреев из политической жизни Франции. В 1941 г. назначен французским генеральным комиссаром по еврейским вопросам (Commissariat General Questions Juives; CGQJ), руководил разработкой антиеврейского законодательства и созданием особых антиеврейских частей полиции правительства Виши. В то же время Валла занимал последовательную антигерманскую позицию, и в 1942 г. был заменён Л. Даркье. После окончания войны арестован. Высший суд юстиции в Париже учёл, что Валла был инвалидом войны, и 10.12.1947 г. приговорил его к 10 годам тюремного заключения. В 1950 г. освобождён [9, с. 77—78].

10. Михаил Семёнович Сарач (1910—2000) — юрист, специалист в области караимоведения, академик Российской Академии Естественных наук. Семья М. Сарача эмигрировала в годы гражданской войны во Францию, где он и прожил до конца жизни. В годы Второй мировой войны — офицер французской армии, а в период оккупации Франции — участник движения Сопротивления. Автор научных исследований по ранней истории и религии караимов. Инициатор издания, спонсор и главный редактор Караимской народной энциклопедии. В 1990-е годы активно занимался благотворительностью, оказал материальную поддержку и выделил значительные средства на ремонт Малой кенаса в Евпатории, вёл издательскую, культурно-просветительскую работу, помогал малообеспеченным караимам...

11. «...Католическая церковь, со своей стороны, определяет её следующим образом: «Религия караимов практикуется небольшим числом русских [имеются ввиду караимы — выходцы из России], обосновавшихся во Франции после революции. Она рассматривается Римско-католической церковью как совершенно автономная, более родственная исламу, чем иудейской религии» [12, с. 15].

12. «Российская Православная Церковь рассматривала всегда караимскую религию как совершенно самостоятельную и никогда не смешивала её с еврейской религией. Караимская религия признает Ветхий Завет с десятью заповедями, входящий в другие монотеистические религии (например, мусульманскую), признает Иисуса Христа и Магомета великими пророками и отвергает Талмуд, который является основой и главным содержанием еврейской религии. По этим основаниям караимы никогда не смешивались российскими императорскими законами с евреями и пользовались всеми правами коренного населения, которыми евреи не пользовались, — например, производились в офицерские чины, допускались в привилегированные учебные заведения и проч.» [12, с. 13].

13. «Караимское вероучение, по признанию Русской Православной Церкви, рассматривалось как совершенно обособленная религия. Рядом законодательных актов русское правительство подтверждало полную религиозную обособленность караимской религии и предоставляло караимам все права русских граждан, без всяких ограничений» [12, с. 13—14].

14. Владимир Конкордович Абданк-Коссовский (1885—1962) — представитель древнего славянского рода (восходящего к VIII в.), востоковед, историк, филолог, журналист, военный инженер. Окончил Лазаревский институт восточных языков, Александровское военное училище, историко-филологический факультет Новороссийского университета. Владел 14 языками. Убеждённый монархист, полковник, Георгиевский кавалер. Россию покинул с армией Врангеля в 1920 г. В эмиграции, несмотря на тяжелые условия жизни, продолжал заниматься наукой и журналистикой. Был крупным специалистом по русской эмиграции. Хорошо знал эмигрантов — крымских караимов, в большинстве — бывших офицеров российской армии, среди которых более десяти Георгиевских кавалеров [по материалам А.К. Клементьева, Къырымкъарайлар № 3 от 13.01.2010].

15. Жорж Алексис Монтандон (1879—1945) — французский антрополог, один из создателей теории ологенизма, теоретик расизма. В конце 1920-х — 1930-е гг. активно сотрудничал с крайне правой националистической организацией «Акцьон Франсез». Влиятельный советник при CGQJ. В годы вишистского правления возглавлял Институт по вопросам евреев и этно-расовым проблемам». В 1941—1944 гг. издавал созданный им же журнал «L'Ethnie française» (Французская этнология).

16. В это время CGQJ возглавлял Даркье де Пелепуа (1897—1980) — французский коллаборационист. В 1937 г. основал и возглавил антиеврейское движение (Rassemblement Anti-Juif). Убежденный расист и антисемит. В 1940 г. приветствовал создание правительства Виши. В 1942 г. сменил К. Валла на посту французского генерального комиссара по еврейским вопросам. В 1942—1944 гг. руководил всеми мероприятиями правительства Виши, направленными против евреев, активно сотрудничал с германскими спецслужбами. Организатор массовых депортаций французских евреев с подконтрольных правительству Виши территорий Франции. Бежал в Испанию. В октябре 1944 г. французским судом в Лиможе приговорен заочно к смертной казни. 10.12.1947 приговор ещё раз подтверждён, однако испанские власти отказались выдать Даркье Франции [9, с. 114].

17. Здесь имеется ввиду Нюрнбергский процесс по делу об айнзатцгруппах, восьмой из двенадцати последующих (после главного) нюрнбергских процессов над нацистскими преступниками, проведённых по инициативе США в Нюрнберге в сентябре 1947 — апреле 1948 г.

18. Отто Олендорф (1907—1951) — один из руководителей карательной системы Германии, группенфюрер СС (1944). В 1925 г. вступил в НСДАП и СА. В 1926 г. перешёл на службу в СС. В 1936 г., когда начало формироваться Главное управление имперской безопасности (РСХА), переведён в СД и возглавил 3-е управление РСХА, ведавшее службой безопасности. В 1941 г. назначен начальником айнзатцгруппы «Д». В 1945 г. арестован союзниками. На 8-м процессе Американского военного трибунала по делу оперативных групп СД был признан виновным в уничтожении 91 тыс. чел. и 10.04.1948 приговорён к смертной казни. Повешен 08.06.1951 [10, с. 295—296].

19. В начале XX в. в России более 1000 славян исповедовали караимскую религию. Наиболее крупные общины были в станицах Михайловской и Родниковской (Кубань), в Царевском уезде (Астраханская губ.) и в селе Пришиб (Бакинская губ.). На религиозном и национальном съездах крымских караимов, проходивших в Евпатории в 1917 г., присутствовал Исай Шутов, делегированный в Евпаторию от кубанцев. Ему было поручено изложить прошение кубанцев к крымским караимам о принятии их «в свой круг» и присоединении к округу Таврического Караимского Духовного Правления (с аналогичным ходатайством к съездам обратились и русские караимы из Астраханской губернии). Было решено организовать для всестороннего изучения вопроса специальную комиссию из представителей духовенства и интеллигенции с выделением значительных средств для обеспечения её работы. Начавшаяся революция не позволила реализовать решения съездов [23].

20. Воспоминания Д. Сапунковой записаны с её слов в 1998 г. по месту проживания: Сакский район, с. Лесновка, ул. Шевченко.

21. Александр Иванович Полканов (1884—1971) — начальник Крымохриса, бессменный учёный секретарь Российского общества по изучению Крыма, член Союза художников СССР Закончил духовное училище и семинарию, Петербургский университет. Автор многих публикаций по Крыму, в том числе: «Севастопольское восстание 1830 года», «Самокиш», «Пешком по Крыму», путеводители и др. Находясь в оккупации, с риском для жизни сохранил в тайниках музейные ценности, за что отмечен после освобождения Симферополя командованием советской армии и властями. Вскоре был незаслуженно лишен свободы. Реабилитирован в 1956 г. Внёс большой вклад в изучение культуры крымских караимов. Работа, написанная в 1942 г., издана в Париже [22]. А. Полканову посвящены публикации чл.-корр. АН УССР С. Бибикова, проф. В. Козлова, археолога В. Кутайсова и др., мемориальная доска на здании духовной семинарии в Симферополе [Видный исследователь Крыма и культуры его коренных народов // Къырымкъарайлар. — № 8. — авг. — 2009. — С. 5.].

22. Самуил Моисеевич Ходжаш (1881—1942) — один из лучших юристов довоенного Крыма, автор ряда научных работ по юриспруденции. В Крыму жил с 1908 г., в Евпатории с 1922 г. Выпускник Новороссийского университета. Зимой 1942 г. неоднократно обращался к оккупационным властям с разъяснениями происхождения крымских караимов. Деятельность С. Ходжаша сыграла немаловажную роль в судьбе караимов Крыма. Известность С. Ходжаша в Крыму дала основание оккупационным властям предложить ему должность Городского головы Евпатории. После категорического отказа арестован 26 марта 1942 г. и расстрелян [6, с. 202—204].

23. Гелий Семёнович Ялпачик (1912—1993) — инженер-механик, кандидат технических наук. Составитель «Русско-караимского словаря», автор русско-караимского разговорника, «21 урок караимского языка». До войны жил в Мелитополе и преподавал в институте механизации сельского хозяйства. По состоянию здоровья не смог эвакуироваться с институтом, оставшись в оккупации. Краткая Историко-этнографическая справка о караимах, составленная Т. Ялпачиком 10—13 октября 1941 г. по требованию мелитопольского отдела СД (по распоряжению старшего офицера СД, руководившего в Мелитополе акциями массового уничтожения, для подготовки материала был установлен трехдневный срок), сыграла значительную роль в судьбе мелитопольских караимов.

24. Из воспоминаний Г.С. Ялпачика (1991 г.) о событиях в Мелитополе в октябре 1941 г.

25. Борис Яковлевич Кокенай (1892—1967) — известный исследователь языка, истории и культуры крымских караимов. Жил в 1942 г. в оккупированном Ростове, совместно с юристом М. Демидовым отстаивал перед немцами свою позицию по вопросу этнической принадлежности караимов, представил научные материалы, перевёл на немецкий язык отрывки собственного сочинения «Крымские караимы», тем самым внёс свою лепту в избавление караимов от уничтожения.

26. Из воспоминаний Б.Я. Кокеная (1964 г.) о событиях в Ростове в августе 1942 г.

27. Воспоминания Б.И. Харченко (Еды-Айлык), 1992 г.

28. Альфред Розенберг (1893—1946) — партийный деятель, руководитель оккупационного режима на захваченных территориях СССР, рейхслейтер. В 1930 г. опубликовал свой труд «Миф XX века», считавшийся теоретическим обоснованием национал-социализма (хотя официально не признанный таковым). 17.07.1941 на основании указа Гитлера «О гражданском управлении в оккупированных восточных областях», под руководством Р. было сформировано Имперское министерство по делам оккупированных восточных территорий. По окончании войны арестован. В качестве главного военного преступника предстал перед судом Международного военного трибунала в Нюрнберге. Приговорён к смертной казни. Повешен. [10, с. 340—343].

29. «С точки зрения расы караимы не едины. Население Крыма, из которого образовалась тогдашняя караимская религиозная группа, уже тогда испытало влияние с совершенно различных сторон. С одной стороны, внутриазиатская раса, с другой — восточная раса встретились в Крыму. Следует также констатировать влияние монголоидной расы. Иногда наблюдаемое голубоглазие караимов объясняется влиянием крымских готов. Этим отличаются караимы от описанных татар, благодаря более ярко выраженной доле переднеазиатской расы. От восточных евреев караимы отличаются широко выраженными внутри-азиатскими и монголоидными расовыми признаками, а также редко проявляющимися признаками европейских рас, которые часто наблюдаются у евреев» [Steiniger F. Bieder von Karaimen und Tatarenin Ostlande // Natur und Folk. — 1944. — 10. — S. 39—48. Перевод с немецкого Т. Шкандрий].

30. Серайя Маркович Шапшал (Хаджи Серайя хан Шапшал) (1873—1961) — гахан (гахам) — духовный и светский глава крымских караимов, крупный ориенталист-тюрколог, историк, дипломат, доктор филологических наук, профессор, член Польской и Краковской академий наук. Окончил восточный факультет С.-Петербургского университета. В 1900—1908 гг. — наставник наследника шахского престола в Иране. Научное наследие С. Шапшала содержит более 100 работ. В 1961 г. его архив (рукописи, оригиналы и копии, публикации и переводы) был передан АН Литовской СССР. За заслуги перед Россией, Ираном и Польшей награждён орденами Льва и Солнца (Иран); Анны, Станислава (Россия); Полония Реститута (Польша) и др. [33].

31. Письмо С. Шапшала Б. Кокенаю от 29.11.1944 г.

32. Филипп Фридман (1901—1960) — еврейский историк. Окончил Еврейский учительский институт во Львове (1922) и Венский университет (1925). В 1920—1930 гг. преподавал еврейскую историю в Лодзи и Институте еврейских исследований в Варшаве. В 1941—1944 гг. находился во Львове до освобождения города Красной Армией. В 1944—1946 гг. — основатель и директор Центральной еврейской исторической комиссии в Лодзи. С 1948 г. жил в США. Преподавал еврейскую историю в Колумбийском университете. Специалист по истории евреев Польши. Докторская диссертация «Евреи Галиции в борьбе за равноправие 1848—1868» (1929). В послевоенный период посвятил себя исследованию Холокоста.

33. Письмо Дагмар Крюгер (Берлин-Ланквиц, Корнелиусштрассе, 13) от 11 мая 1943 г.

34. Специальные исследования по рассматриваемой теме отсутствуют. То, что крымские караимы не преследовались немцами на оккупированных территориях и не подвергались акциям геноцида, — факт, давно установленный документально и подтверждённый, прежде всего, жившими в послевоенный период несколькими тысячами караимов, находившихся в годы войны на территориях, которые были захвачены вермахтом. Несмотря на это, нередко можно встретить в периодике и научно-популярных изданиях упоминания о якобы имевших место массовых расстрелах караимов. Трудно сказать, чего здесь больше — неведения или умышленного искажения исторического прошлого малого народа?! Например [11. с. 5]: «...в силу ряда обстоятельств в идеологическом руководстве Третьего рейха было принято решение не считать их евреями. Однако караимы, проживавшие в Киеве, разделили участь евреев, убитых в Бабьем Яру». Документальные свидетельства о массовом уничтожении караимов Киева в Бабьем Яру отсутствуют. Встречаются и достаточно выверенные оценки ситуации [14, с. 51]: «...караимы с некоторой неохотой [а должны были с охотой?!] были признаны не семитским населением [удивительно точно использован по отношению к малому народу термин «не семитское население»?!] и, как следствие, за исключением отдельных случаев в небольших и удаленных общинах (Киев, Краснодар, Посволь) практически полностью избежали ужасов Холокоста». Здесь, если не обращать внимания на стиль, в целом всё правильно.

Неведение, либо определенная направленность, преследующая цели дискредитации народа, порой прослеживаются и в художественной литературе. В известной повести А. Кузнецова «Бабий Яр» эпизод, связанный с караимами, описан следующим образом [17, с. 21]: «Разнёсся слух, что где-то тут прошли караимы (я в первый раз слышал это слово, понял только, что это что-то вроде секты) — древние старики в хламидах до пят, они всю ночь провели в своей караимской синагоге, вышли и проповедовали: «Дети, мы идём на смерть, приготовьтесь. Примите её мужественно, как принимал Христос». В первый раз персонаж повести «слышит это слово», но сразу понимает, что это секта?! Хламида — это одежда древних греков в виде плаща, а в переносном смысле — нескладная одежда. Видимо, по мнению А. Кузнецова, именно такую нескладную и длинную, носили караимские старики. Караимский храм называется кенаса, и именно из неё, а не из синагоги могли выйти вышеупомянутые старики. Но в 1941 г. это было исключено, т. к. построенная (1893—1901) по проекту известного архитектора В. Городецкого (1863—1930) и открытая для богослужения в 1902 г. кенаса была закрыта в 1922 г. Впоследствии здесь находились различные учреждения, а перед самой войной располагался ансамбль песни и танца. И, наконец, вряд ли, даже в качестве примера, караимские старцы вспоминали бы Христоса (всё же, не христиане).

Не менее впечатляюще описаны крымские караимы в рассказе Ю. Милославского «От шума всадников и стрелков» [18, с. 173]: «Было также племя караимов — низкорослое, черноватое, сплошь переженённое на двоюродных сестрах. [И действительно, на ком ещё могли жениться караимы, как не на двоюродных сестрах?!]. Когда поджало, караимские старейшины-богословы выпростали из тряпичной рухляди древние трактаты и манускрипты, погрузили их на телегу, туда же взлезла избранная делегация и отправилась в Симферополь. В столице АССР богословы достучались до главного специалиста по национальному вопросу при штабе оккупационных сил. Как интеллигентные и образованные люди интеллигентному и образованному человеку доказали делегаты специалисту: никакого отношения к врагам они не имеют. Прошло». Надо полагать, что лишь обладая глубокими познаниями о крымских караимах и их истории, недюжинным умом и присущей талантливым писателям высокой культурой и деликатностью, можно было создать всего в нескольких строках столь яркий, запоминающийся образ народа, который не может не вызвать у читателя чувства симпатии. Видимо, учитывая это, редакция журнала «Дружба народов» и опубликовала рассказ Ю. Милославского на своих страницах, считая, что подобные публикации как раз и способствуют укреплению того, что обозначено в названии издания. Помимо прочего, и руководство оккупационных властей в лице «главного специалиста по национальному вопросу» представлено, мягко говоря, недалеким, поверившим каким-то туземным вырожденцам, которые приехали на телеге и привезли (на этой же телеге!) какие-то трактаты и манускрипты, извлеченные из тряпичной рухляди. Безусловно, художественные произведения не могут быть использованы при установлении и описании исторических фактов, но о направленности в изложении событий нередко свидетельствуют достаточно красноречиво.

35. Арон Иосифович Синани (1889—1944) — врач. Расстрелян 8 марта 1944 г. в Симферополе за отказ дать информацию о научно-исследовательских работах в области гипноза, которые проводились в Симферопольском мединституте в довоенный период.

36. Арслан Фёдорович Ходжаш (1918—1943) — севастополец, учитель физики и математики. Продолжал преподавательскую деятельность в годы оккупации. Покончил с собой, узнав, что оккупационные власти решили наградить его медалью как одного из лучших учителей города. Выбросился из окна школы 09.05.1943 [32, с. 118].

37. Карл Брандт (Brandt) (1904—1948) — государственный деятель, врач, генерал-полковник медицинской службы, генерал-лейтенант войск СС и группенфюрер СС. С 1944 г. — имперский комиссар здравоохранения и медицинской службы. Занимая высокие посты, непосредственно контролировал ряд исследований, в том числе и проводившиеся в концлагерях эксперименты по влиянию на человека низких температур, что приводило к гибели людей... Причастен к проведению программы «эвтаназии»... В 1945 г. арестован английскими войсками, а в 1946 г. предстал перед 1-м Американским военным трибуналом по делу медиков. Признан виновным в руководстве экспериментами над узниками концлагерей... В 1947 г. приговорён к смертной казни... Повешен [10, с. 51—52].

38. Списки крымских караимов СССР, воевавших на фронтах Великой Отечественной войны и в партизанских отрядах по состоянию на 2005 год, опубликованы [13, с. 410—418].

39. В сообщении П. Зиньковского [11], основанного на архивном деле № 9388 п архива СБУ по Ивано-Франковской обл., рассказывается о члене ОУН Елене Самойловне Леонович (1890—1967), осужденной в 1948 г. на 25 лет лагерей (освобождена в 1954), и о её дочери Анне Иосифовне, также члене ОУН 1925 г. р., погибшей во время боя с сотрудниками НКВД в 1949 г.

40. Родство крымских татар с караимами, проявляющееся в языке, обычаях, традициях, фольклоре, некоторых антропологических особенностях и т. д., отмечалось в довоенный период и советскими властями, что находило отражение, как в отдельных официальных документах, так и в ряде публикаций, а в Крыму было присуще местной, региональной ментальности. Сходством с крымскими татарами скорее всего объясняется депортация части крымских караимов, так как официального «постановления» по ним не было: «В 1944 году наряду с крымскими татарами, армянами, болгарами и греками частично были депортированы и крымские караимы. Причём без каких-либо официальных приказов или распоряжений. Из Крыма выслали более тридцати семей (свыше ста человек). В абсолютном выражении цифра, казалось бы, невелика, но для малочисленного народа, коим являются караи, ощутимая. Пострадали, в основном, жители Ялты, Керченского полуострова и района Феодосии. Одних депортировали с крымскими татарами, других немногим позже — с армянами, болгарами и греками» [20].

41. «В верховном руководстве Германии наблюдалось отсутствие единого подхода в решении вопроса о будущем полуострова. Если часть сотрудников МИД придерживалась мнения о необходимости предоставления крымским татарам некого подобия автономии, то руководство СС требовало радикальных мер по очистке территории полуострова от расово-«неполноценного» населения и его дальнейшей германизации. В июне 1942 г. Альфред Фрауенфельд направил на имя А. Гитлера обширный меморандум о будущем устройстве Крыма, в котором он предлагал переселить в Крым немецкое население из Южного Тироля. 2 июля 1942 г. Гитлер заявил, что считает это предложение весьма полезным... Для обоснования исконной принадлежности Крыма Германии в июне 1942 г. А. Фрауенфельд организовал археологическую экспедицию, руководителями которой были назначены бригаденфюрер СС фон Альвенслебен и армейские офицеры полковник Кальк и капитан Вернер Баумельбург. Было проведено обследование окрестностей Бахчисарая и средневековой крепости Мангуп-Кале... В июле 1942 г. германское руководство окончательно отказалось от плана предоставления крымским татарам самоуправления. 27 июля в ставке «Вервольф» во время ужина с постоянным представителем МИДа бригаденфюрером Вальтером Хевелем А. Гитлер заявил о своем желании «очистить» Крым» [7].

Альфред Эдуард Фрауенфельд (1898—1972) — партийный деятель, один из руководителей оккупационных органов на территории СССР. С началом войны был прикреплён к Имперскому министерству восточных оккупированных территорий для замещения руководящих должностей. С 01.09.1943 генеральный комиссар Крыма [10, с. 381—382].

42. По требующей уточнения информации, руководители общества по окончании войны были осуждены в Советском Союзе. В числе руководителей был осужден за коллаборационизм и караим Михаил Ковшанлы. (скорее всего, тот самый, что присутствовал на 70-летии С. Шапшала в Литве в 1943 г.).

43. Зелик Хирш Калманович (1885—1944) — еврейский учёный, специалист по идишу, редактор, переводчик. Учился в Берлинском и Кенигсбергском университете. В 1920-е гг. занимался преподавательской и издательской работой в Минске, Риге, Паневежисе. С 1929 г. проживал в Вильно, где был членом правления И.В.О. (Еврейский научно-исследовательский институт языка идиш) и редактором бюллетеня «Иво-Блетер». Один из крупнейших еврейских филологов первой половины XX в. После оккупации Прибалтики был заключён в Вильнюсское гетто, откуда в 1943 г. перемещён в концлагерь в районе г. Нарва (Эстония), а затем в другой концлагерь, где скончался в 1944 г. Значительная часть научного наследия З. Калмановича в годы войны погибла, но сохранилось несколько десятков статей, переводы. Дневник на иврите, который вёл З. Калманович, находясь в гетто, опубликован на языке оригинала в Тель-Авиве в 1977 г.

44. Меир Балабан (1877—1942) — историк польского еврейства. Окончил Львовский университет. Доктор наук (1904). С 1936 г. профессор Варшавского университета. В 1920—1930 гг. руководил Варшавской раввинской семинарией, преподавал еврейскую историю в Варшавском университете. Один из основателей Института еврейских исследований в Варшаве (1927). Ему принадлежит множество научных публикаций по истории польских евреев. После оккупации Польши перемещён в Варшавское гетто, где умер.

45. Игнаци (Ицхак) Шипер (1884—1943) — еврейский историк, юрист, один из политических лидеров польского еврейства в 1920—1930 гг. Учился в университетах Кракова и Вены. Активный участник сионистского движения. С 1904 г. в партии Поалейцион. В 1919—1927 гг. депутат польского сейма. В 1928 г. читал лекции по еврейской экономике в Институте еврейских исследований (Варшава). После оккупации Польши находился в Варшавском гетто. В 1943 г. перемещён в Майданек, где умер. Научные интересы И. Шипера были связаны с историей евреев Польши, их экономикой и культурой.