1. В честь героев обороны

На весь мир прогремела оборона Севастополя. Но увековечение памяти ее героев в царской России затянулось на долгие годы. В этом большом и важном деле, волновавшем широкие круги общественности, царские власти не проявили ни дальновидности, ни патриотизма.

Первым актом царского правительства было «высочайшее повеление» от 20 июля 1855 г. В нем указывалось, что взамен «арендного производства» (1600 руб. ежегодно) адмиралу Нахимову, «за смертью его несостоявшегося, и дабы в будущем сохранить о нем память благотворительным актом», решено содержать в Морском кадетском корпусе, готовившем офицеров флота, пять пенсионеров имени Нахимова¹.

«Благотворительность» этого акта являлась, конечно, относительной. Значительно раньше среди офицеров-черноморцев началось движение, поддержанное балтийцами и офицерами армии, по подписке средств для содержания в память адмиралов Корнилова и Нахимова пенсионеров во флотских учебных заведениях. Об этом было объявлено по морскому ведомству еще в июне 1855 г. с предложением «открыть на сей предмет подписку на всех кораблях, в частях и учреждениях»².

Собранная моряками сумма оказалась значительной: в Морском корпусе на проценты с нее содержались три пенсионера с общей годовой стипендией 1130 руб.³

4 октября 1855 г. издается приказ, которым, «в ознаменование достославного участия морских чинов в обороне Севастополя», Черноморским флотским экипажам жаловалась на кивера надпись: «За Севастополь»⁴.

Через год устанавливается бронзовая медаль «В воспоминание доблестных заслуг в минувшую войну». Ею награждались все участники войны 1853—1856 гг.⁵

8 декабря 1856 г. царское правительство решило «в ознаменование признательности войскам, участвовавшим в защите г. Севастополя», учредить медаль «За защиту Севастополя с 13-го сентября 1854 г. по 27-е августа 1855 г.», которой награждались все непосредственные участники обороны⁶. По дополнительному распоряжению от 29 декабря право на получение медали предоставлялось также офицерам и нижним чинам, находившимся во время обороны на Северной стороне, лицам, временно находившимся в Севастополе по делам службы, гражданским чиновникам всех ведомств, жителям Севастополя, участвовавшим в обороне города, женщинам, которые несли службу в госпиталях или во время обороны «оказали особенные заслуги»⁷.

Нужно сказать, что большинство севастопольцев после оставления города уехало неизвестно куда. Приведем такой пример. Только через три года после обороны, 8 мая 1858 г., царские власти решили отметить проживающую в Симферополе «переяславскую мещанку» Марью Петренкову «за труды и усердие при подании помощи раненым при обороне г. Севастополя и потерю имущества». Но Петренковой в Симферополе, как донесла полиция уже в 1860 г., не оказалось. Не нашлась она и в Переяславе⁸.

«В ознаменование славных подвигов чинов Черноморских флотских экипажей в продолжение беспримерной в истории зашиты Севастополя противу соединенных сил Англии, Франции, Турции и Сардинии», 29, 30, 31, 32, 33, 34, 35, 36, 37, 38, 39, 40, 41, 42, 43, 44 и 45-му флотским экипажам были пожалованы георгиевские знаменные флаги. Кроме того, было приказано изображения Георгия Победоносца поместить на флагах и вымпелах, поднимаемых на судах, которые в дальнейшем будут укомплектованы этими экипажами⁹.

По инициативе рядового офицерства в 1856 г. был создан первый в русской армии полк, получивший в честь прославленного. города наименование «Севастопольского». Это был 75-й пехотный полк, сформированный из черноморских линейных батальонов, действовавших в основном на Кавказе.

Медаль «За защиту Севастополя»

Под давлением общественного мнения царские власти вынуждены были отметить и подвиги, совершенные при обороне Севастополя матросами и солдатами арестантских рот. Дело в том, что вскоре после обороны арестантские роты были отправлены в Сибирь! Всей стране было известно, что матросы и солдаты-арестанты, привлеченные Нахимовым и Корниловым к строительству укреплений, проявили большую стойкость и храбрость. Многие из них участвовали в боях. И вот в награду за доблесть их послали, в том числе раненых и изувеченных, этапным порядком в сибирскую ссылку!

В результате царский сенат 17 декабря 1856 г. принял указ «об облегчении участи арестантов морских рот, участвовавших в защите Севастополя». В нем признавалось, что, находясь на бастионах, многие арестанты получили раны и увечья, были награждены медалями за защиту Севастополя и «от полученных ран оказываются неспособными к работам в арестантских ротах и к следованию в Сибирь...». В связи с тем, что «означенные арестанты мужеством и самоотвержением, оказанным ими при защите Севастополя, доказали преданность свою отечеству и заслужили прощение и забвение их прежних проступков и преступлений», было признано «возможным и справедливым» освободить арестантов от дальнейшего наказания и облегчить им способы к водворению на жительство»¹⁰

Еще более лицемерным и ханжеским был другой, также именовавшийся «благородным», документ. Великие князья Николай и Михаил не могли придумать ничего другого, как подарить Севастополю, в «память обороны», ...лампаду для утверждения ее «перед местным образом Спасителя». В письме к Г.И. Бутакову, произведенному после обороны в контр-адмиралы и назначенному заведующим морской частью и военным губернатором Николаева (т. е. командующим фактически уже не существовавшим Черноморским флотом), поручалось ее установить лично, «как одному из уцелевших деятелей незабвенной обороны»¹¹.

Царское правительство не отпустило даже средств на приведение в порядок и благоустройство огромного Братского, или Стотысячного, как его называли, кладбища на Северной стороне, где похоронены защитники Севастополя.

По-другому, от всего сердца чтили память павших героев и чествовали оставшихся в живых защитников Севастополя народные массы. В начале 1856 г. 29, 32, 33, 38, 40, 41 и 44-й экипажи Черноморского флота, защищавшие Севастополь, в связи с сокращением личного состава флота, выступили из Николаева в пешем строю к новому месту службы в Петербург, Архангельск, Ростов и Астрахань.

«Это сухопутное путешествие моряков-воинов, — писал журнал «Морской сборник», — доставило случай русскому народу выразить им тот восторг, который наполнял русские сердца при чтении известий о ходе обороны дорогого всем Севастополя»¹². Население городов и деревень, лежащих на пути следования моряков, выходило им навстречу. Многие приезжали из сел, лежащих далеко в стороне от дороги. «Население благодарной Руси... могло наконец лицом к лицу узреть тех, кем заняты были мысли народа в течение трудных годов 1854 и 1855. При встрече этих покрытых славой ветеранов с мирным населением городов и сел народная признательность выразилась в радушной готовности разделить с матросами кров, пищу, чарку водки; предупредительность доходила до того, что некоторые предлагали теплую одежду, лошадей, подводы и прочее»¹³.

Вот что, например, сообщали из Тулы, через которую экипажи прошли в феврале—марте. Каждый из них встречался многотысячными толпами населения у Киевской заставы, где, «приветствуя славных защитников Севастополя, подносили им хлеб-соль». Моряки «приглашались к угощению от городского общества», офицеры — «роскошным завтраком», нижние чины — «водкою, булками и вареным мясом». Затем экипажи размещались по домам жителей, «где находили покой и все удобства». 3 марта в Тулу вступила команда нижних чинов Черноморского флота — георгиевских кавалеров в составе 112 человек, следовавших в Петербург в гвардейский экипаж¹⁴.

В Москве торжества в честь защитников Севастополя продолжались десять дней. Накануне встречи поездом из Петербурга в Москву прибыла группа офицеров-черноморцев в составе 58 человек. Вот что писал в те дни один из современников: «Москва взволновалась. Все чувства, испытанные ею в продолжение рокового года, возобновились в сердце. Севастопольские моряки, что стояли одиннадцать месяцев в адском огне, что принимали за нас на свою грудь все вражьи удары, что спасли русскую честь, — они идут, они идут, мы их увидим, обнимем, мы им поклонимся... Произошла удивительная встреча, устроилось небывалое угощение. Веселье, удовольствие, радость на улицах, в домах, в собраниях, в обществе... Прекрасные минуты, высокие минуты, когда все люди разделяют одно чувство, живут одной жизнью...»¹⁵.

Черноморцы в знак благодарности за радушный прием подарили москвичам картину И.К. Айвазовского. Подарок вручил Н.А. Бирюлев в купеческом клубе. В отчете об этом событии говорилось: «Картина была принесена и поднята на стене перед всеми гостями: с Черного моря виден был Севастополь, город страданий и жертв, крепость любви и славы русской, колыбель Черноморского флота»¹⁶.

В марте в Астрахань прибыл 33-й флотский экипаж. На переправе через Волгу он был встречен тысячами астраханцев, горячо приветствовавших храбрых защитников Севастополя, затем приведен на Кремлевскую площадь. Здесь матросы «были угощаемы винными порциями и сытным обедом...»¹⁷.

26 мая в Архангельск прибыл 32-й флотский экипажи «Пребывание севастопольцев в Архангельске, — писала местная газета, — оставит в нас много отрадных воспоминаний. Со вступлением их в наш город общественная жизнь как бы преобразилась»¹⁸.

В июне—июле в Архангельске были спущены на воду шесть небольших военных винтовых судов: «Разбойник», «Опричник», «Пластун», «Джигит», «Стрелок», «Наездник», построенные под наблюдением капитана 2-го ранга А.А. Попова. 14 июля они были приняты черноморцами для следования на них в Кронштадт.

Нужно отметить, что царские власти охотно шли на организацию пышных встреч героям Севастополя. В Москву в те дни приезжал царь Александр II. Как сообщала печать, он изволил осмотреть находящиеся экипажи Черноморского флота и, найдя их в примерном во всех отношениях порядке, объявил «монаршее благоволение» офицерам, а нижним чинам «пожаловал» по два рубля серебром¹⁹. Организация встреч объясняется, несомненно, не столько искренними чувствами царских властей, сколько давлением широкой общественности и желанием пышными торжествами прикрыть позор поражения в Крымской войне.

Увековечение памяти павших защитников города также началось по инициативе общественности, прежде всего самих моряков-черноморцев. Внеся для этой цели некоторую сумму, они призвали последовать их примеру товарищей по оружию. Это движение было поддержано во всей русской армии и флоте, а также широкими кругами либерально-демократической интеллигенции.

Первый памятник в честь защитников Севастополя открыли ли на свои средства моряки 19 августа 1856 г., т. е. вскоре после освобождения города от англо-французских интервентов. Это был временный скромный памятник, установленный на городском холме, у недостроенного Владимирского собора, в подвале которого находились гробы с телами четырех прославленных адмиралов. На памятнике была надпись: «Здесь погребены: Адмирал Лазарев, скончавшийся в лето 1851 года, и убиенные при защите г. Севастополя: Вице-Адмирал Корнилов, Контр-Адмирал Истомин, Адмирал Нахимов»²⁰.

Как выяснилось позднее, над прахом четырех прославленных русских адмиралов-патриотов варварски надругались англо-французские захватчики во время хозяйничанья в Севастополе. В апреле 1858 г. специальная комиссия, созданная контр-адмиралом Г.И. Бутаковым, вскрыла склеп для перехоронения праха флотоводцев в новых гробах, обитых свинцом. При расчистке свода над склепом от камней и мусора был обнаружен пролом. Крышки гробов оказались разбитыми. Выяснилось, что англичане и французы осквернили прах адмиралов, сорвав с каждого эполеты.²¹

По почину общественности началось благоустройство Братского кладбища. В распоряжении по морскому министерству от 17 декабря 1856 г. говорилось: «Некоторые войска, бывшие в составе Крымской армии, в память павших в Крыму товарищей, изъявили желание привести кладбище на Северной стороне Севастополя в более устроенное состояние и собрали для того небольшую сумму». Далее выражалась надежда, что «моряки, потерявшие значительное число товарищей при славной защите Севастополя», будут с готовностью содействовать увеличению внесенной суммы с тем, чтобы по мере возможности устроить надгробные памятники и в ограде кладбища соорудить часовню. Об этом предлагалось широко известить весь личный состав, а «приношения, с означением имен жертвователей», посылать заведующему морской частью в Николаеве контр-адмиралу Г.И. Бутакову²².

Благоустройство Братского кладбища из-за недостатка средств продолжалось много лет. Таким, каким мы его видим сегодня, оно стало лишь в 1905 г., т. е. к пятидесятилетию обороны.

Еще в дни похорон кладбище было разбито на участки по родам оружия защитников города, по отдельным бастионам и полкам. Среди густых зеленых насаждений — многочисленные надмогильные памятники из инкерманского камня или мрамора. На большинстве памятников — простая и суровая надпись: «Братская могила».

На кладбище похоронены также руководители обороны, генералы и офицеры, умершие значительно позже, вдали от Севастополя, но пожелавшие быть погребенными вместе с теми, с кем они сражались рядом в памятные для России годы. Среди них генерал-лейтенант А.С. Хрулев, Э.И. Тотлебен, М.Д. Горчаков и др.

На самом высоком месте кладбища стоит оригинальная часовня, построенная в форме усеченной пирамиды. На площадке около нее было установлено семь старых орудий времен обороны. Стены часовни облицованы 28 черными мраморными досками, на которых указаны наименования воинских частей, защищавших Севастополь, и фамилии 943 офицеров, генералов и адмиралов, погибших при обороне. Имеются также надписи о жертвах, понесенных отдельными полками: Екатеринбургский — 4648 человек, Тобольский — 4521, Колыванский егерский — 4328, Минский — 4100, моряки — в общей сложности — 16 тыс. и т. д.

Здание часовни построено из диорита, привезенного сюда с горы Кастель (близ Алушты). Первоначально внутренние стены часовни украшала прекрасно исполненная живопись художников-академиков Корнеева, Васильева и Маркова, впоследствии замененная художественной мозаикой.

Недалеко от Братского кладбища находится поселок Бартеневка. Он носит имя одного из защитников Севастополя — капитана 1-го ранга Ф.Д. Бартенева, командовавшего перед обороной линейным кораблем «Храбрый». В дни обороны он командовал высаженными для защиты Северной стороны экипажами кораблей, сведенными в пять батальонов²³.

В августе 1864 г. в честь героического Севастополя был назван пароход-фрегат, затем ставший одним из первых броненосцев русского флота, так как был дополнительно покрыт броней²⁴.

Владимирский собор

5 апреля 1869 г., по ходатайству севастопольцев и черноморцев, в Петербурге создается комитет по организации в Севастополе военного музея «в воспоминание достославной обороны этого города»²⁵ В Севастополе для этой цели была учреждена местная комиссия. Первые суммы на создание музея внесли участники обороны. Затем сбор пожертвований начался по всей стране.

Интересно, как проходил сбор среди различных слоев населения в Таврической губернии. В июне 1869 г. губернатор генерал-лейтенант Г.В. Жуковский послал предписание о проведении сбора пожертвований губернским учреждениям, предводителям дворянства, полицмейстерам и уездным исправникам²⁶. Первым через месяц откликнулся бахчисарайский полицмейстер. Он сообщил, что собрано от помещиков, купцов и торговцев... 4 руб. 95 коп. (взносы достигали от 10 коп. до одного рубля)²⁷. Евпаторийский уездный исправник от «ввереного уезда» внес только 4 руб. 35 коп., перекопский уездный исправник — 7 руб., карасубазарский — 10 руб. А феодосийский полицмейстер через три месяца — «в исполнение предписания» донес, что «желающих к пожертвованию в городе Феодосии не оказалось...»²⁸.

Значительно большие суммы, чтя память солдат и матросов, погибших при обороне Севастополя, собирали простые люди. Крестьяне двух волостей Мелитопольского уезда пожертвовали около 30 руб., а семи волостей Бердянского уезда — 292²⁹.

В течение трех месяцев в фонд музея поступило свыше 6 тыс. руб. Многие экспонаты были присланы из Петербурга особым комитетом. Музей открылся 2 сентября 1869 года в нижнем этаже дома № 18 на Екатерининской улице (ныне Ленина). Он является одним из старейших военно-исторических музеев страны. В 1895 г. для него на той же улице было построено большое специальное здание, сохранившееся до наших дней. По своей архитектуре и художественному оформлению — это одно из красивейших зданий Севастополя. Стены музея, особенно его фасад, украшены отлитыми из бронзы военными эмблемами оружия, знамен и пушек времен обороны.

Памятник адмиралу В.А. Корнилову

У музея установлены орудия из числа тех, что находились на кораблях и бастионах Севастополя.

На средства общественности началось также устройство в Севастополе Исторического бульвара «по линии бывших бастионов». Подписка на сбор пожертвований была начата в феврале 1876 г. по инициативе севастопольцев³⁰. Из-за недостатка средств благоустройство бульвара затянулось на десятки лет и было завершено в том виде, в каком мы видим его сегодня, только к пятидесятилетию обороны.

В 1880 г. в Севастополе возобновилось строительство Владимирского собора, усыпальницы четырех адмиралов. Первый этаж собора открылся через год. В марте 1883 г. правительство дало указание установить на стенах собора мраморные доски с именами и фамилиями адмиралов и генералов, погибших во время Крымской войны.

Памятник адмиралу П.С. Нахимову

Даже память выдающихся руководителей и героев обороны Севастополя адмиралов В.А. Корнилова и П.С. Нахимова царское правительство увековечило лишь много лет спустя после легендарной эпопеи.

Памятник Корнилову был открыт на Малаховом кургане 5 октября 1895 г., т. е. в сорок первую годовщину со дня смерти адмирала. Постамент фигуры представлял собой сделанную из гранита часть Корниловского бастиона с турами, избитыми ядрами. Сбоку — фигура легендарного матроса Петра Кошки с ядром в руках в момент заряжания орудия. На памятнике были надписи: «Отстаивайте же Севастополь!» и «Скажите всем, как приятно умирать с чистой совестью». На доме № 8 по Таврической улице была установлена мемориальная доска с надписью: «Последняя квартира адмирала Корнилова в 1854 году»³¹.

18 ноября 1898 г., т. е. в день 45-летия Синопской победы, на площади у Графской пристани был открыт памятник адмиралу Нахимову. На невысокой каменной пирамиде с вкрапленными в нее ядрами и бомбами скульптор запечатлел Синопский бой, над ним адмиральский флаг с линейного корабля «Мария», пробитый ядром, и заключительные слова изданного Нахимовым перед сражением приказа: «Уведомляю гг. командиров и офицеров, что в случае встречи с неприятелем, превышающим нас в силах, я атакую его, будучи совершенно уверен, что каждый из нас сделает свое дело». Под батальной сценой из обороны Севастополя отлитая из бронзы строфа:

ДВЕНАДЦАТЬ РАЗ ЛУНА СМЕНЯЛАСЬ,
ЛУНА ВСХОДИЛА В НЕБЕСАХ, —
А ВСЕ ОСАДА ПРОДОЛЖАЛАСЬ,
И ПОЛЕ СМЕРТИ РАСШИРЯЛОСЬ
В ОБЛИТЫХ КРОВИЮ СТЕНАХ...

Одновременно с открытием памятника, на Малаховом кургане, на месте, где адмирал получил смертельную рану, и на доме № 4 по Екатерининской улице (ныне Ленина), где жил Нахимов, были установлены мемориальные мраморные доски³².

Главные работы по увековечению героической обороны были выполнены лишь в 1904—1905 гг. в ознаменование ее пятидесятилетия.

Примечания

1. «Морской сборник», 1855, № 8, стр. 55.

2. Там же.

3. «Морской сборник», 1894, № 9, стр. 35—36.

4. «Морской сборник», 1855, № 10, стр. 9.

5. «Морской сборник», 1856, № 12, стр. 1, 24.

6. «Морской сборник», 1857, № 1, стр. 1.

7. Там же, стр. 49.

8. ГАКО, ф. 26, оп. 1, д. 23648, л. 1—9.

9. «Морской сборник», 1857, № 1, стр. 7.

10. «Морской сборник», 1857, № 2, стр. 89—90.

11. Там же, стр. 61.

12. «Морской сборник», 1856, № 6, стр. 124.

13. Там же, стр. 125.

14. Там же, стр. 126.

15. «Морской сборник», 1856, № 7, стр. 295.

16. Там же, стр. 143. Местонахождение картины неизвестно.

17. «Морской сборник», 1856, № 6, стр. 153.

18. «Морской сборник», 1856, № 11, стр. 153.

19. «Морской сборник», 1856, № 6, стр. 41.

20. «Морской сборник», 1856, № 12, стр. 58.

21. Акт комиссии датирован 11 апреля 1858 г. Он был обнаружен в фондах Центрального государственного архива Военно-Морского флота СССР лишь в 1952 г. и впервые опубликован в газете «Красный флот» 27 июня 1952 г.

22. «Морской сборник», 1857, № 1, стр. 85.

23. «Вице-адмирал Корнилов. Материалы для истории русского флота», стр. 260, 310.

24. Броненосец «Севастополь» (6275 т водоизмещения, 17 орудий) находился в составе Балтийского флота. В русско-турецкую войну 1877—1878 гг. часть команды действовала в составе русской армии на Дунае. За успешную боевую деятельность экипаж был награжден георгиевскими горнами с надписью «За провод моста на Дунае, под огнем Никопольских укреплений, в июне 1877 года».

25. ГАКО, ф. 26, оп. 1, д. 25128, л. 1.

26. Там же, л. 5.

27. ГАКО, ф. 26, оп. 1, д. 25128, л. 11.

28. Там же, лл. 15, 17, 21, 25.

29. Там же, лл. 18, 22, 28, 30, 32.

30. Там же, д. 26469, л. 2.

31. Этот дом восстановлен после Великой Отечественной войны.

32. Разрушен немецко-фашистскими захватчиками.