2. Сарматы

Сарматы — народ, также антропологически принадлежавший к европеоидной ветви азиатского потока переселенцев на запад, впрочем, со слабыми, неявно выраженными монголоидными чертами. Наиболее ранние следы обитания сарматов (или весьма близких, родственных им культур) обнаружены в степном Казахстане и на Алтае, то есть в Центральной Азии (Сулимирский, 2008. С. 10). Эти ираноязычные кочевники начали проникать в Северное Причерноморье в последние века до н. э.¹ Покинув Нижнее Поволжье и Приуралье, они устремляются на запад. Некоторое время они обитают в донских степях, но и оттуда приблизительно во II в. до н. э. их вытесняют роксоланы, мощное, также сарматское племя. Особенно интенсивным их переселение становится во II—I вв. до н. э., когда сарматы занимают степи Северного Причерноморья, вытесняя оттуда скифов.

Наиболее красочно описывает массовую переправу сарматов через Дон и последующее истребление ими скифов Диодор Сицилийский (Диодор, 1947. С. 68). Более поздний период истории сарматов отражен в известном рассказе римского историка Полиена. По его словам, сарматская царица Амага боролась со скифами в союзе с херсонеситами. Так, захватив во главе своих конников дворец царя скифов, она убила его, «царскую власть отдала сыну убитого, приказывая ему править справедливо», но весь край отдала херсонеситом. Это свидетельство чрезвычайно любопытно, как отражающее переходный период в истории Крыма: в скифской его части ещё правит царь, но он зависим от новой политической силы, от сарматов. Интересно здесь и описание сарматских нравов, сильно подверженных идеологии матриархата — женщины были и в составе конницы, и занимали высокие жреческие посты. Царица же «сама расставляла гарнизоны в своей стране, отражала набеги врагов и помогала обижаемым соседям» (Полиен, 1918. Т. VIII. С. 56).

В то же время основная часть завоевателей не спешила покидать обильные пастбища задонских земель. Наконец, часть сарматов проникала в Крым. Вновь встретившись здесь со скифами, заселявшими причерноморские степи, сарматы, судя по письменным античным источникам, вступали с ними в борьбу, оттесняя местное население на юг и восток. Однако иногда отдельные отряды сарматов заключали со скифами временные союзы для совместной борьбы с общим врагом. Так было, например, в период уже упоминавшихся Диофантовых войн.

Уже во II—I вв. до н. э. сарматы сражались и с Боспором, поддерживая, в частности, Митридата VI Евпатора (об этом говорит Аппиан), а также Фарнака в его войне с Леандром (I в. до н. э.). Затем их используют в своих походах римляне, да и те же боспоряне. Крайняя переменчивость, нестабильность международного положения в Северном Причерноморье содействовала частым метаморфозам в политике сарматов в целом, а также и отдельных их племён (аланов, сираков, савроматов) в частности. Поэтому в истории этого воинственного племени нередкими были и мирные периоды; так, уже с III в. до н. э. отмечен приток сарматов-переселенцев на Боспор (Лобова, 1956. С. 10).

Именно с Боспора, судя по всему, сарматы попадают в Центральный Крым; происходит это где-то на рубеже первого и второго тысячелетий, а возможно, и раньше. Такой вывод можно сделать исходя из анализа погребений в районе Неаполя Скифского, где обнаружены как сарматский инвентарь (мечи без перекрестья, зеркала, массивные пряжки и фибулы сарматского полихромного стиля), так и материальные признаки сарматского погребального обряда²; последнее является наиболее важное показателем миграции племени, так как украшения и оружие могли быть покупными. И наконец, самым бесспорным признаком такого рода служат найденные здесь черепа, деформированные в детстве, как это было принято из всех народов Причерноморья и Крыма только у сарматов.

Сарматский воин. Греческая мраморная стела. Эрмитаж

Во второй половине I в. н. э. сарматы в союзе со скифами вступают в упорную борьбу с херсонеситами. Город был осаждён, положение греков стало безвыходным, но они использовали незнакомство степняков с морем (бухта не была блокирована) и послали за помощью к римлянам. Армия Плавтия Сильвана обрушилась на осаждавших, и те после тяжёлых боев отступили. Поражение резко изменило политику сарматов: они становятся в борьбе скифов с Боспором на сторону последнего. Это и было, как считают некоторые авторы (Грибанова, 1952. С. 8), основой роста военного могущества боспорян при царе Савромате I (правил в 93—123 гг.) и Котисе II (123—132 гг.). Более того, Боспор в эту эпоху избежал участи Херсонеса, находившегося под римским владычеством, именно благодаря сарматам. Римляне знали, что боспорские правители в любой момент могут получить неограниченную поддержку со стороны сарматских племен, и это заставляло императоров считаться с их независимостью.

Во II—IV вв. продолжается и мирное проникновение сарматов в горные и предгорные области полуострова. Они заселяют свободные земли, часто проникают и в старые поселения, нередко смешиваясь с аборигенами. Уже частично смешавшись со скифами (отчего их называют «скифо-сарматы»), они поднялись в горы и из давно обжитых, уютных и плодородных долин Альмы, Булганака и Качи. Установлено время этого массового переселения (III—V вв.), выяснена его причина, а также новый ареал этой миграции (натиск готов) и новый ареал расселения — пространство между Первой и Второй грядами Крымских гор (Веймарн, 1980. С. 26). Известны случаи основания скифо-сарматами новых убежищ-крепостей или укрепления старых; самые известные примеры — город на горном обрывистом плато на р. Чурюк-Су, позже названный Чуфут-Кале, а также посёлок Суук-Су.

Сарматов постигла судьба других, больших и малых племён и народов, оказавшихся в «плавильном тигле» Крыма в дописьменную эпоху. Они растворились в местном населении. В частности, керченские сарматы в качестве «промежуточного» субстрата вошли в состав этноса, называемого боспорянами (Корпусова, 1983. С. 96). Но и боспорянам тоже было суждено стать одним из «кирпичиков» в никогда не прекращавшемся процессе этногенеза коренного народа Крыма.

Сарматы не оставили по себе памятников, кроме тех, что извлекаются в наше время из их захоронений. Но и их сравнительно немного. Гораздо лучше сохранились не собственно памятники этого древнего этноса, а бесспорно сарматские реалии в иноэтничной и инокультурной среде. Во всяком случае, если речь идёт о крымских сарматах, то именно по таким рельефным следам, бесспорным культурным отпечаткам, и сделана значительная часть наблюдений и научных выводов (См.: Орлов, Скорин, 1980; Щепінський, 1977 «б»).

Что же касается более общего влияния сарматов на культуру тогдашнего населения Крыма, то эта проблема ещё далеко не разрешена. Есть немало бесспорных фактов такого воздействия сарматов на их современников, как скифов, так и колонистов из Греции и Рима³. Однако мы не можем присоединиться к весьма решительным выводам некоторых специалистов о «всеобщем процессе сарматизации материальной культуры народов, населяющих Крым» (Лобова, 1956. С. 15). На текущий момент культурное наследие крымского населения первых веков н. э. изучено уже вполне достаточно для того, чтобы отнести подобный вывод к явным преувеличениям.

Примечания

1. Геродот упоминает о них как о племени, находящемся ещё по ту сторону Танаиса-Дона (История. Т. IV. Гл. 20. Пар. 21, 100). Такой, очевидно, и была ситуация приблизительно в конце V — начале IV вв. до н. э.

2. Имеется в виду положение костяка со скрещенными ногами, разбитые по ритуалу зеркала, конские захоронения в погребениях. Характерна ориентация могил по вектору юг—север.

3. Так, римляне в Крыму создали по сарматским образцам отряды тяжёлой конницы, причем всадники были одеты в чешуйчатые панцири; уже в I в. н. э. они были вооружены сарматским обоюдоострым мечом спатой. Впрочем, грекам Боспора и спата, и сарматский панцирь были известны ещё раньше (Цветаева, 1979. С. 38). Другой пример — такое эпохальное изобретение сарматов, как стремя, без использования которого невозможно создание тяжёлой конницы, которую они успешно противопоставляли скифской «лёгкой кавалерии» (Мансуэлли, Блок, 2007. С. 178—179). Добавим, что использование стремени в корне изменило саму технику использования главного дальнобойного оружия тех времён—лука. Если раньше противника поражали массой выпущенных стрел, то теперь, опираясь на стремена, лучник получил возможность бить точно. В Византии, а затем в Центральной Европе стремена появились гораздо позже, чем в Крыму, — примерно в VI в. Впрочем, повсеместное распространение стремян на крымском полуострове некоторые исследователи относят к позднекочевническому периоду, то есть IX в. и более поздним временам (Буров, 2006. С. 254).