в) Великий перелом

Со временем начались и более глубокие перемены. После того как римлянам удалось обезопасить торговое мореплавание от пиратов, начался новый расцвет городов. Из руин поднимались сметённые скифами селения, развивались ремёсла, промыслы, торговля в больших и малых городах, росло количество товаров, производимых как для внутреннего рынка, так и на экспорт. А затем произошла и качественная метаморфоза: возникла новая урбанистическая форма, зарождается тип торгово-промышленного города. Вместе с тем (и благодаря этому) Крым уже никто не рассматривает как далёкую окраину цивилизованного мира (хотя и весьма неплохо известную в Константинополе и Риме). Окраина не приблизилась к культурным центрам, произошло иное.

В первые века нашей эры экономический центр тяжести огромной империи смещается в восточные римские провинции. И это далеко не случайно, так как в хозяйственном отношении её Запад стал отставать от хранившего неиспользованные потенции, неисчислимые экономические ресурсы Востока. Северное Причерноморье во II в. — уже развитая сырьевая база, поставщик сельхозпродуктов и практически неограниченный рынок сбыта готовой товарной продукции. И далеко не случайно, что именно здесь, на окраине, столкновение двух миров — средиземноморского и степного — становится источником новых, невиданных ранее экономических и социальных отношений. Не случайно, что это происходит именно в Крыму, где оживлённые неслыханными конъюнктурами торги манят землевладельцев, маклеров и купцов миражами (и не только миражами) в одночасье возникающих огромных состояний, где цены на зерно и рыбу уже пустились в свой аритмичный до сумасшествия, свой неутомимый танец. Именно тут старые, окостеневшие отношения, ещё годные для стылого имперского мира, ancient regim'у материка, не выдерживают ударов новых волн и безнадёжно ломаются.

Количественные изменения экономики выливаются в социальные, качественные метаморфозы — и естественно, — и в Крыму II в. исчезает отменённый сверху рабский труд (Цветаева, 1979. С. 52).

Вдумаемся в этот простой и бесспорный факт: полуколониальная провинция на века обогнала в социальном прогрессе метрополию! Христианский Рим из последних сил цепляется за рабовладение (кстати, в свете новой, христианской веры недопустимое), прилагает огромные усилия для его сохранения, буквально подавляет своей массой взрывные внутренние катаклизмы¹, а полуязыческий Крым уже столетие как свободен, а крымские практики уже давным-давно обсудили на своей варварской латыни теорию нерентабельности рабского труда и согласно его отменили. Древний мир угасал повсеместно, но зарево грядущей великой эпохи, Средневековья, загоралось на Востоке, где Крым первым в Европе дал свободу своим рабам.

Вернемся же к крымскому городу, основному проводнику новых веяний, вглядимся в его облик пристальнее. Как никогда ранее, город римского периода истории Крыма был славен базарами. Прекрасный торг был, например, в Херсонесе, на площади перед храмом Артемиды. Лавки сильно смахивали на италийские, римскими были и гири, и весы. Здесь бойко торговали хлебом, перекопской и керкинитской солью, рыбным соусом гарумом, ценившимся наравне с пряностями, а также вином, мясом, птицей, оливковым маслом², зеленью, фруктами, пряностями. И, конечно, рыбой, которую всё больше вывозили на экспорт — это было выгодно. Так, Полибий писал, что за одну амфору маринованной сельди пантикапейского засола гурманы с Капитолийского холма давали 300 драхм, а ведь это стоимость пусть небольшого, но дома!

Прямо в дверях мастерских, которых было близ базара множество, на соломенных подстилках были расставлены керамические, стеклянные, медные, деревянные сосуды, литые и кованые изделия из меди и стали, оружие и инструменты, обувь и ткани, мотки шерсти, статуэтки местных римских божеств, принадлежности для письма. Уже во II в. здесь можно было встретить товары не только из Греции или Рима, но и из далеких римских провинций — Германии, Галлии, Паннония (Сорочан, 1981. С. 9). И покупателями были в III—V вв. уже не одни лишь херсонеситы, но и жители гор, готы и тавры, приезжавшие сюда на двуколках с огромными колесами не только из соседних Балаклавской, Байдарской и Инкерманской долин, но и с Альмы, Качи, Каралеза, а в V в. — и из Чуфут-Кале, Мангупа, Эски-Кермена... За море шли не только рыба, соль и хлеб, но и по-прежнему исправно поставлявшиеся северными соседями рабы (Ростовцев, 1918. С. 162) — товар, на который был спрос везде, кроме Крыма.

Примечания

1. Своих восставших рабов Рим избивал и во второй половине III в., хотя с каждым новым мятежом рабов это и удавалось одряхлевшей империи всё труднее (Ковалев, 1986. С. 644).

2. Популярность этого импортного продукта среди местного населения быстро росла. Если во II в. Херсонес ввозил масла на 1—1,3 млн динариев, то в IV в. уже на 5—6,6 млн ежегодно (Сорочан, 1981. С. 13).