а) Скотоводство

Придя в Крым, степные кочевники довольно долго не принимали и не могли принять образ жизни, свойственный оседлому населению, к тому же в массе издавна тяготевшему к городской культуре (хотя горожане составляли совсем небольшую его часть). Поэтому бывшие ордынцы многие десятилетия сохраняли старый образ жизни в полной его целостности, сознательно стремясь следовать заветам предков, — это касалось даже частностей. И конечно, ими была сохранена основная и древнейшая отрасль их экономики — коневодство. Лошадь была для крымцев не только транспортным средством. Они умели делать из кобыльего молока острые и вкусные сыры, сбраживая его (иногда с ячменём), приготавливали кумыс, на молоке варили просяную похлебку (Люк, 1879. С. 478—479). А мясо, особенно жеребят, почиталось лучшим из всех иных сортов. Да и гораздо позже, когда началась полуторавековая эпоха набегов, эти длительные походы также были бы невозможны, не пользуйся крымские татары конским мясом, часть лошадей брали с собой именно с этой целью: это были «живые консервы», к тому же ещё и не требовавшие средств транспортировки.

Крымские лошади вели свою породу, которую сами татары называли бах-мет, от тех невысоких, но удивительно быстрых, неприхотливых и выносливых коней, которыми славилась Золотая Орда. Утверждали, что в них текла кровь и легендарной скифской лошади. У них была примечательная внешность: гривы «очень густые и свисают аж до земли, а хвосты волочатся сзади» (Боплан, 1990. С. 55—56). Крымская конница проходила без остановки 20—30 лье (более 130 вёрст, о длине суточного перехода см. ниже), и это не на коротких маршрутах, а в длительных походах, часто в незнакомой местности. Кони были прекрасно обучены: «Несясь во весь опор на коне во время преследования врагом и чувствуя изнеможение одного коня, татары на всем скаку перепрыгивали с одного на другого и мчались безостановочно дальше; кони же, освободившись от всадников, тотчас брали правую сторону и неслись рядом с хозяевами, чтобы в случае усталости второй лошади вновь принять их на свою спину» (Зварницкий, 1895. Т. I. С. 397; см. также: Боплан, 1990. С. 55). «Их лошади весьма смирны; не найдёшь такой, которая кусалась бы или лягалась, к тому же они удивительно выносливы и могут пробежать как бы рысью сто лье (около 440 км. — В.В.) в день; так они идут 3 или 4 месяца, не утомляясь» (Дортелли, 1902. С. 123).

Зимой в походе эти лошади питались мёрзлой травой или её корнями, разгребая копытами снег, а в лесах могли есть листья и даже хворост: «глад елико наивеличайший терпеть могут, токмо листвием лесным, и хврастием, и корением, их же копытами выбивают, питающеся» (Лызлов, 1990. С. 12). Они не знали подков, лишь иногда, когда много дней приходилось скакать по каменистой земле, к их копытам привязывались куски рога. В целом крымские кони настолько превосходили породы, известные у соседних народов, что ханы запрещали их продажу на вывод (Хартахай, 1866. С. 169), справедливо полагая, что залог военных успехов Крыма — в монополии татар на это скифское наследие.

Общее количество лошадиного поголовья в Крыму определить нелегко, никто не вёл их точного учёта, так как владение даже косяком коней ханским налогом не облагалось. Но различные авторы указывают, что лишь в походы в XV—XVII вв. татары брали с собой до 300 000 лошадей (Зварницкий, 1895. Т. I. С. 395). Сколько голов рабочего скота при этом оставалось дома — неизвестно, существовали ли вообще в эту эпоху рабочие лошади — тоже: в Новое время их уже заменили волами, ослами, мулами и буйволами.

Горные крымские коровы. Кореиз. Немецкая литография XIX в.

В Крыму всегда было множество овец, ценимых за мясо, молоко и в особенности за шкуру: зимняя одежда шилась обыкновенно из овчины, а из шерсти изготавливали толстое, тёплое сукно, использовавшееся для пошива сакма-штан (мужских брюк) и других видов одежды. Отары паслись в основном в степной части, число голов в одной из них могло достигать нескольких тысяч. Приморские же и горные татары уже тогда летом отгоняли своих овец на яйлы Главной гряды. Там же на пологих склонах заготавливалось сено на зиму, причём не только для овец. В XV в. как овцы, так и крупный рогатый скот были высокопородными: очевидно, крымцы использовали методы селекции, выработанные в многовековом кочевом прошлом. Посол Венецианской республики А. Контарини, посетивший в 1473 г. Крым проездом в Персию, записывал, что «татары кочуют по местам, изобилующим тучными пажитями и водой (никогда не оставаясь долго на одном месте). У них такие коровы и быки, каким подобных, я думаю, не найдёшь в целом свете; бараны и овцы тоже отличной породы» (Контарини, 1836. С. 96).

Охотно использовали крымцы в пищу и коровье молоко (хотя коров было относительно немного). Его добавляли в кумыс, из него делали острые сыры. Одним из основных продуктов питания исстари считался катык — кислый напиток из коровьего или овечьего молока; в готовом виде его привозили на продажу в крымские города. Сливочное масло изготавливалось в количествах, достаточных как для внутреннего потребления, так и экспорта. Этот продукт славился высоким качеством, его ценили в Стамбуле. Так, в 1600 г. на нужды только султанского дворцового хозяйства из Кефе было доставлено 2000 кантаров (кантар равен 1 центнеру) очищенного сливочного масла (Inalcik, 1994. P. 129).

Уже в первые десятилетия пребывания тюркских кочевников на полуострове ими была выработана вполне грамотная система внутреннего и внешнего (заперекопского) кочевания, предусматривавшая чёткий хозяйственный скотоводческий цикл со стабильными маршрутами перекочёвок и рациональным использованием весенних, летних, осенних и зимних пастбищ коллективного владения. Такое цикличное природопользование не только основывалось на старинных кочевых традициях, но и, как свидетельствуют источники, в ханский период уже напрямую контролировалось государством (Мухамедьяров, 1990. С. 575).

Арба и юрта крымских татар. Рис. из: Боплан, 1839

Из другого скота разводили коз (они давали не только ценное молоко, но и сырьё для изготовления сафьяна), два вида верблюдов и буйволов, последних — почти исключительно в горной местности и на побережье. В степной части Крыма в качестве рабочего скота широко использовались волы¹. Ослы были не только рабочим скотом, но и излюбленным видом верхового и вьючного животного в небогатых хозяйствах. С другой стороны, не было семьи, где не имелось бы подседельной лошади, ведь её содержание в крымских условиях вольных пастбищ практически ничего не стоило.

Из домашней птицы более всего разводили кур, их было несметное количество, и они поражали путешественников XV—XVII вв. своей дешевизной (Люк, 1625. С. 477).

Поистине несравненный мёд давала крымская серая пчела. Пасек на полуострове было множество, и с течением времени их становилось все больше. Так, по данным на 1780 г. откупщик Абдул-Хамид-ага, бравший налоговый сбор с улья в переводе на русские деньги по 4 коп., получал годовую сумму в 900 руб. (Лашков, 1897 «а». № 2. С. 27). Если разделить вторую сумму на первую, то получится огромное число ульев, даже если даже учитывать, что откупщик включал в этот налог и какую-то часть крымских плодовых садов. Начиная с апреля на горных лугах и чаирах² появлялись ульи не только жителей предгорий или гор, но и некоторых степных сёл. А затем по крутым дорогам к портовым городам тянулись скрипучие арбы, на которых, укутанные соломой, покоились глиняные запечатанные кувшины с драгоценной янтарной жидкостью. Мёд был важным предметом вывоза, причём главным потребителем его были турки, а султанский двор вообще не потреблял иного мёда, кроме того, что ему поставляли пчеловоды деревни Османчик (Хартахай, 1866. С. 169). Воска же хватало для четырёх крупных свечных заводов, в душистой продукции которых в равной мере нуждались как мечети, так и церкви Крыма и соседних стран.

Примечания

1. В частности, эти медлительные, но сильные животные как нельзя лучше подходили для неспешного передвижения огромных семейных кибиток по крымским степным просторам. Фламандский путешественник XIII в. записал, что расстояние между колёсами, то есть ширина колеи такой повозки, доходила до 20 футов (6 метров), а платформа, на которой высился «дом», выходила за колёса ещё по 5 футов с каждой стороны. Ось такого степного корабля «была величиной с мачту корабля» (Рубрук, 1910. С. 68). Неудивительно, что его тащило 22 вола, запряжённых двойным цугом, то есть по 11 с каждой стороны (там же). Нужно сказать, что если такие повозки и имели некоторое распространение в указанное столетие, то позже они бесследно исчезли.

2. Чаир — небольшой участок земли в лесу, расчищенный и обработанный одним хозяином и огороженный плетнём или каменной изгородью. Большая часть чаиров предназначалась для садоводства, но использовались они и под огородные культуры, табак и зерновые. Ставили там и ульи — как правило, по периметру участка.