д) Техника торговых операций в Крыму и за рубежом

Когда имелось принципиальное решение о сделке, то сама торговая операция была делом техники. Для доставки черкесского или армянского «товара» имелось только три магистральных пути (мелких, нерегулярных, было больше, но о них мало что известно). Первый, самый простой: кавказцы доставляли своих девушек и мужчин в Кафу, где за дело брались и его завершали местные оптовики-профессионалы.

Второй путь: сами черкесы доставляли товар в Гурзуф, откуда крымцы его направляли дальше, в Бахчисарай. Этот вариант был сложнее и опаснее, так как таким образом нарушалась торговая монополия Кафы, но он давал больший доход благодаря исключению посредников (Горчакова, 1883. С. 167).

Третий путь лежал через Партенит. Местные татары имели несколько судов, специально оборудованных палубными надстройками и трюмными нарами для перевоза наибольшего числа подневольных пассажиров. Эти парусники ходили постоянным рейсом на Тамань, там черкесы грузили «своих», без хлопот получали деньги, а шхуны ложились на стамбульский или синопский курс. Причём такие перевозки осуществлялись и столетиями позже, уже после полного прекращения больших набегов крымских татар на север, в 1760—1770 гг., когда в Крыму захваченных рабов практически уже не встречалось (Butland, 1849. P. 11—12).

Теми же или несколько иными путями поставляли рабов в Крым и днепровские, и донские казаки, и заперекопские ногайцы, и русские. Причём этот канал бесперебойно работал с XIII до второй половины XVII века включительно. Так, гетман П. Дорошенко в 1670-х гг. отправлял в Крым пытавшиеся бежать с Правобережья к И. Самойловичу казачьи семьи; крупные контингенты рабов (лифляндских и ингерманландских) из России поступали в Крым в начале — первой трети XVIII в.¹

После угасания восточнокрымских колоний переход работорговли Северного Причерноморья из итальянских в крымские руки сказался и на национальном составе «товара». Поражает высокий удельный вес рабов-татар. По данным генуэзских архивов в XIV в. в среднем здесь из 25 выставленных на продажу рабов было 20 татар, 1 грек и 4 вообще пришлых (по архивам Флоренции — на 259 татар приходилось 27 греков, 7 русских и 7 турок) (Лучицкий, 1886. С. 15). В Палермо (Сицилия) во второй половине того же века из 376 рабов, поступивших от крымских генуэзцев, 287 человек или около 76% (!) были татарами; во Флоренции чуть позже, в конце XIV в., из 389 проданных рабынь 259 женщин также были татарками (Ланда, 1999. С. 627). Другой современный автор подтверждает, что «в тех нечастых случаях, когда в источнике указан этнос рабов, то это почти всегда... мусульмане, то есть татары по преимуществу» (Карпов, 1986. С. 142)². Но уже веком спустя на 25 рабов приходилось всего 8 татар, 7 русских, и 5 «лиц кавказской национальности» (Лучицкий, 1886. С. 15).

Вся эта статистика, между прочим, лишний раз подтверждает сказанное автором XVI в. о том, что «первые, установившие [в Крыму] эту гнусную торговлю, были генуэзцы, потом венециане». А вспомнив о рабах, которых по заказу христианских купцов Кафы захватывали в Орде заперекопские ногайцы, мы можем согласиться и с тем, что ордынцы вначале «сами испытывали участь тех жертв, которых они через несколько веков, уже обосновавшись в Крыму, стали отправлять за море» (Гейд, 1915. С. 84). К концу XVII в. такими местами сбыта остаются Стамбул, Синоп, Трапезунд, Персия; впрочем, появился и новый рынок — Индия (Witsen, 1692. Bl. 382—383).

Примечания

1. Это была добыча петровских казаков в Северной войне (Возгрин, 1986. С. 102—103). Во время походов Миниха и Ласси в 1730-х русские снова открыли «сезоны работорговли», товар доставлялся с Кавказа. Очевидно, на него был спрос: в Крыму цена за крепкого парня или красивую девушку поднялась до 20—30 рублей (для сравнения: российский полковник получал жалованья 50 рублей в месяц), правда, стариков и детей отдавали и по 6—10 рублей за голову. Кроме того, цена зависела от возможности получения выкупа (в среднем, около 100 рублей) в каждом отдельном случае (Haven, 1743. S. 249).

2. Из этих и иных источников можно сделать вывод о том, что такой необычно высокий процент крымских татар среди предлагавшегося на продажу контингента объяснялся, среди прочего, и этнопсихологическими качествами невольников из Крыма. Испанский автор книги «Происшествия и путешествия» (XV в.) Педро Тафур, в разделе о Кефе отмечает: «если среди рабов продаются татарин или татарка, цена на них в три раза больше, ибо можно с уверенностью сказать, что ни один татарин никогда не предавал своего хозяина» (цит. по: Харт, 1999. С. 24—25).