Строго по Уставу

Стремление защитить свои владения в Крыму и удержать в повиновении местное население определяло административное устройство и военную организацию генуэзских колоний. Консул Солдайи, хотя и был подчинен Кафе. назначался генуэзским правительством. Срок полномочий консула ограничивался одним годом. Кроме своих основных обязанностей главы генуэзской администрации, он исполнял еще должность военного коменданта крепости и управляющего финансами. Таким образом, в руках консула была сосредоточена в основном вся полнота военной и гражданской власти на территории самой Солдайи и ее сельской округи.

Штат консульской канцелярии в Солдайе был немногочисленным. Он состоял из письмоводителя, который назначался только из числа генуэзцев, и письмоводителя для ведения дел на греческом языке, переводчика, знающего латинский, греческий и татарский языки, двух рассыльных и двух служителей. В непосредственном распоряжении консула «для службы и поручений» находились восемь конных стражников — аргузиев.

Полицейский надзор за населением Солдайи осуществлялся чиновником — кавалерием. Он должен был следить за тем, чтобы в ночное время никто из граждан не появлялся на улицах города, ему надлежало отпирать и запирать базарные ворота. Кроме того, кавалерий выступал в роли судебного исполнителя, получая определенное вознаграждение за каждого повешенного, обезглавленного или казненного иным образом, а также за каждого высеченного лозами, заклейменного или лишенного какой-либо части тела в качестве наказания. За пытку, как за дело совершенно заурядное и легкое, вознаграждения не полагалось.

Административное устройство и весь распорядок жизни Солдайи устанавливались Уставом генуэзских колоний на Черном море, принятом в 1449 г. В этом Уставе специальный раздел был посвящен Солдайе, что еще раз говорит о том значении, которое придавалось этому важнейшему опорному пункту в системе генуэзских укреплений на крымском побережье.

Жизнь и быт горожан были строго регламентированы. При этом на первый план выступали интересы обороны города и безопасности генуэзцев. С наступлением темноты город, обнесенный мощной крепостной стеной с башнями, и все внутри города замыкалось наподобие улитки. Согласно Уставу, крепостные ворота «не отворялись в ночное время, но стояли всегда заперты до самого дня, исключая только крайнюю и явную необходимость с тем, однако, условием, чтобы мост, находящийся перед воротами, был всегда поднят». После специального сигнала (особого звона колокола) жители Солдайи вечером под страхом сурового наказания не имели права выходить на улицы из домов. Даже самому консулу Устав запрещал после заката солнца покидать город и ночевать за пределами его стен. Было точно определено, до какого часа должен гореть свет не только в частных домах, но и на постоялых дворах.

По Уставу при консуле Солдайи состоял попечительный комитет, который назначался консулом совместно с прежним составом этого комитета из «честных жителей Солдайи — одного латина (генуэзца — Ред.), другого грека». Комитет ведал хранением оружия и запасов продовольствия крепости. При вступлении в должность члены попечительного комитета обязаны были сделать опись всего оружия и провианта, находящегося в крепости, а по окончании службы отчитаться перед своими преемниками за все полученное и израсходованное. В задачи попечительного комитета входили также надзор за общегородскими работами и состоянием безопасности города. Члены комитета обязывались сообщать консулу обо всем, что они сочтут полезным для безопасности Солдайи.

Члены попечительного комитета должны были следить за раскладкой среди горожан денежных сумм, которые шли на содержание ночной стражи, и взысканием штрафов, налагаемых консулом. И вообще комитет пользовался правом контроля над финансовой деятельностью консула. В Уставе указывалось, что «если же каким-нибудь образом узнает комитет, что консул взыскал какой-нибудь из означенных штрафов в свою пользу, то он обязан довести об этом до сведения консула Кафы... для того, чтобы... его (консула Солдайи) наказали». За уклонение от этой обязанности полагался штраф.

Именно попечительный комитет обязан был наблюдать за тем, чтобы консул Солдайи в ночное время, когда угроза нападения на крепость возрастала, не оставлял территории города, а в случае нарушения консулом этого требования Устава надлежало немедленно доложить о том консулу Кафы. Наконец, в компетенцию попечительного комитета входил и общий надзор за соблюдением табеля цен, установленного еще в 1385 г. и подтвержденного Уставом 1449 г.

Попечительный комитет имел собственный бюджет. Доходы комитета составлялись из налога на виноградники и из половины суммы штрафов, взысканных с солдайцев, обнаруженных на улицах города после вечернего колокольного звона. Собранные таким образом средства шли на ремонтные работы и другие издержки, необходимость которых могла быть признана консулом. Обо всех своих расходах комитет посылал ежегодный отчет в Кафу.

Таким образом, попечительный комитет был своего рода консультативно-контрольным органом с весьма своеобразными функциями. С одной стороны, назначение комитета состояло в том, чтобы облегчить генуэзским властям Солдайи, и прежде всего консулу, управление городом. С другой стороны, комитет обеспечивал властям Кафы надзор за деятельностью того же консула. Подобная двойственность попечительного комитета отражала двойственное положение верхушки местного населения, которая лавировала между «своими» по этническому происхождению и «своими» по социальному положению. Эта двойственность отражала и шаткое положение генуэзских властей, которые вынуждены были в условиях обострения социальных конфликтов и резкого ухудшения международной обстановки идти на компромисс с верхушкой местного населения и даже поручать ей контроль за собственными чиновниками.

Помимо попечительного комитета, в Солдайе был еще комитет по снабжению города водой. Первого марта каждого года консул Солдайи совместно с восемью «лучшими», т. е. наиболее влиятельными жителями города, назначал двух членов этого комитета, также одного «латина» и одного «грека», которым надлежало «всегда и при всяком удобном случае принимать меры для того, чтобы в Солдайе был запас и изобилие воды». Функции этого комитета заключались в том, чтобы распределять воду между владельцами городских виноградников. Определенное вознаграждение члены комитета получали из сумм от штрафа за нарушение установленного порядка водоснабжения.

Таким образом, содержание обоих комитетов ничего не стоило генуэзцам. Эта черта очень характерна для их финансовой политики: они перекладывали на местное население подвластных им территорий все административные расходы.

В Солдайе была помимо того выборная должность сотника начальника гражданского ополчения. На общем собрании всех жителей Солдайи намечались кандидатуры «четырех хороших и честных людей, способных исправлять обязанности сотника». Из этих четырех кандидатов консул Кафы и состоящий при нем совет на основании письменного представления консула Солдайи и солдайского попечительного комитета назначали сотника. В результате демократический принцип «избрания» сотника общим собранием горожан парализовался правом колониальной администрации по сути дела назначать угодных ей лиц.

Кроме налогов, сбор которых сопровождался жестокими репрессиями против недоимщиков, вплоть до разрушения их домов, значительные доходы приносили генуэзцам штрафы, взимавшиеся с населения за малейшее нарушение установленных администрацией порядков.

Правительство Республики Генуи, зная повадки своих чиновников, стремилось организовать неусыпный контроль за их действиями. Чтобы предупредить финансовые злоупотребления со стороны консула Солдайи, Устав 1449 г. изымал из его ведения уплату жалования наемным солдатам солдайского гарнизона, запрещал консулу брать на откуп денежные сборы в городе, вступать в торговые сделки с лицами, состоящими на службе Генуэзской республики, зачислять в состав караульных своих людей и т. п.

Но ни регламентация деятельности всех должностных лиц, ни самые разнообразные формы их контроля, ни постоянные угрозы штрафами, ни денежные залоги — ничто не могло предотвратить массовых злоупотреблений со стороны генуэзских чиновников. Их порождала сама система колониального управления, в основе которой лежали эксплуатация и социальная несправедливость. Источники XV в. рисуют отвратительную картину продажности, бесчестности и невероятного произвола генуэзских колониальных властей.

Например, в одном из писем жители Солдайи пишут в Геную: «...Мы ...уже давно были управляемы без справедливости и подвергались тяжким притеснениям... Настойчиво просим и умоляем... обратить внимание и озаботиться о присылке к нам для управления этим городом таких генуэзских граждан, которые бы имели ненависть к корыстолюбию». Что и говорить, не от хорошей жизни вынуждены были солдайцы писать подобные письма!

Злоупотреблениям генуэзской администрации содействовала практика продажи ряда должностей. Генуэзские чиновники, естественно, смотрели на свои должности как на полученный ими по закону источник личного обогащения, как на своего рода «кормление». Это еще более ухудшало и без того крайне тяжелое положение рядовых жителей Солдайи. Из них выжимали буквально последние соки.

Львиная доля выкачанных из населения средств уплывала в метрополию. В то же время для поддержания необходимой боеспособности крепости и крепостных сооружений денег отпускалось в обрез, приходилось экономить на всем. Гарнизоны генуэзских крепостей были на удивление небольшими, причем состояли они только из наемных солдат-генуэзцев, так как Устав запрещал брать на службу «греков и других местных уроженцев».

Постоянный гарнизон Солдайи не представлял исключения. В распоряжении консула (который одновременно являлся и комендантом крепости) было всего двадцать наемных солдат, находившихся под начальством двух подкомендантов, и музыкальная команда из одного флейтиста, двух трубачей и одного барабанщика. Сюда же можно отнести и тех восемь аргузиев, которые составляли, как уже говорилось, личную охрану консула, но в случае необходимости могли быть использованы, конечно, и как военная сила. С большой натяжкой, правда, сюда же можно включить и двух привратников у базарных ворот. Таким образом, «регулярное» войско такой значительной крепости, как Солдайя, насчитывало вместе с консулом-комендантом и музыкантами всего 37 человек.

Естественно, этого было крайне мало. Не случайно Устав 1449 г. требовал, чтобы гарнизон постоянно находился в состоянии боевой готовности. И консул, как уже отмечалось, и оба подкоменданта не имели права покидать город на ночь. Солдаты также могли отлучаться из крепости только в дневное время и лишь по очереди. Устав запрещал консулу отпускать в Кафу одновременно более чем двух солдат. При этом никто из отпущенных не мог отсутствовать более пяти дней «под угрозой штрафа в 10 аспров с каждого и за каждый день».

С другой стороны, столь малочисленный гарнизон мог стать той боевой силой, которая была бы способна отстоять крепость от неприятеля лишь при одном условии с помощью городского ополчения, куда входило все мужское население Солдайи, способное носить оружие. Вот почему генуэзские власти стремились на посту сотника, командовавшего ополчением, иметь своего человека.

Отдельные граждане Солдайи, пользовавшиеся доверием генуэзцев, привлекались в помощь гарнизону для несении караульной службы в крепости по ночам, за что они получали определенное вознаграждение. Подобная мера являлась вынужденной. Она диктовалась той внешнеполитической обстановкой, которая сложилась в Крыму к середине XV в. Устав 1449 г. проникнут исключительным недоверием к татарам, агрессивность которых в это время значительно возросла. Не разрешалось что-либо брать от татар, приглашать их в свой дом, вступать с ними в беседу и т. п.