Отход в Крым

1. Политическая обстановка

Начавшийся в октябре разгром Добрармии под Орлом быстро разрастался. Если, как мы видели во введении, широкие народные массы охладели к Добрармии и к ее целям, то при ее неудачах это охлаждение сказывалось еще больше и быстро переходило в открытую враждебность. Элементы, не сочувствовавшие Добрармии, подняли голову. Нелады Деникина с Кубанской Радой разложили Кубанскую армию¹. Донская армия вовсе не стремилась на Москву, а ее молодые элементы не питали вражды к Соввласти и совершенно не хотели драться. Оставалась Добрармия Май-Маевского и войска главноначальствующих: Киева — Драгомирова и Одессы — Шиллинга².

Относительно идеологии этих частей можно сказать мало определенного. Чувствовалась полная неустойчивость. Солдатская масса была индифферентна; низшее офицерство было развращено во время гражданской войны своими начальниками и, не имея точного определенного лозунга, за которым шли бы массы, колебалось; удерживал это офицерство в Добрармии лишь страх перед репрессиями красных. Недоверие к высшему командному составу росло — грабежи и кутежи лиц этого состава с бросанием огромных сумм были у всех на виду, и младший командный состав пошел по стопам старшего и тоже стал собирать дары от "благодарного населения", нося еще большую разруху и еще больше озлобляя население. Богатое казачество, пострадавшее материально в 1918 году, пожелало пополнить свои убытки и отправляло вагонами награбленное имущество в свои станицы и туда же гнало лошадей табунами. Дело дошло до того, что казачьей части нельзя было спешиться для боя, потому что ни один казак не хотел оставить сзади свою лошадь с седлом, к которому были приторочены его сумы, где, очевидно, лежало достаточное количество ценностей.

Как видно из изложенного, лозунг "отечество", который, как мы видели во введении, не был в состоянии поднять народные массы, не оказался в состоянии и двигать их на Москву. Экономические причины, благоприятные для Добрармии летом 1918 года, обернулись против нее к концу 1919 года.

Декларация Деникина о будущих реформах³ никого не соблазнила: фактически власть была в руках крупной буржуазии, интересы которой проводились в жизнь, а мелкая буржуазия страдала и, естественно, разочаровавшись в Добрармии, выдвинула единый фронт с пролетариатом и беднейшим крестьянством против последней. Идея "отечества" вдохновляла только единичных идеалистов, политически безграмотных и потому упорно стоящих на своем, во вред своему народу и самим себе.

Это слепое увлечение отдельных лиц указанной идеей продлило существование Добрармии.

Дать точную характеристику политических убеждений участников Добрармии я не берусь. Абсолютно все группировались по своим имущественным интересам. Получилась мешанина кадетствующих и октябриствующих верхов и меньшевистско-эсерствующих низов. Кадровое офицерство было воспитано в монархическом духе, политикой не интересовалось, в ней ничего не смыслило и даже в большинстве не было знакомо с программами отдельных партий. "Боже, царя храни" все же провозглашали только отдельные тупицы, а масса Добрармии надеялась на "учредилку", избранную по "четыреххвостке"⁴, так что, по-видимому, эсеровский элемент преобладал. Я, конечно, говорю не про настоящую партийность, а про приблизительную общность политических взглядов. Вообще же должен сознаться, что эта характеристика мною произведена только теперь, по воспоминаниям о прошлом, тогда же я в эти вопросы не вдумывался. Как бы то ни было, политическая обстановка в декабре 1919 года сложилась крайне неблагоприятно для Вооруженных Сил на Юге России. Народное недовольство белой властью выявилось в ряде восстаний повсеместно. Это не могло не отразиться на войсках, во-первых, отозванием крупных частей с фронта, во-вторых, разложением самих войск и дезертирством. Всюду царствовали недоверие и преследование личных интересов. Части таяли. Разгром разрастался.

2. Стратегическая обстановка

Белые в декабре отступали по всему фронту. На главном направлении красных (Орел — Ростов) стояла Добрармия Май-Маевского, правее — донцы и кубанцы, левее — Шиллинг и Драгомиров; у Екатеринослава действовал против Махно под моей командой 3-й армейский корпус, к которому были присоединены Донская бригада Морозова⁵, Терская — Склярова, Чеченский сводный полк и 1-й стрелковый Кавказский и Славянский полки.

В декабре же Май-Маевский был отрешен от должности и заменен Врангелем. Дело не улучшалось, и армия катилась на Кавказ. Врангель был тоже отрешен и заменен Кутеповым. Обстановка складывалась тревожная. У 3-го корпуса был полный успех против Махно, но все же, учитывая обстановку⁶, я 19 декабря объявил по городу Екатеринославу, что ввиду приближения красных за город не ручаюсь и предлагаю желающим выехать из города, для чего назначаются поезда ежедневно в 15 часов с 20 декабря. Между тем красные приближались.

26 декабря я получил приказ Деникина отправить в распоряжение Шиллинга бригаду Склярова, а с остальными частями отходить в Крым и принять на себя оборону Северной Таврии и Крыма.

Таким образом, армия Деникина отходила двумя крупными группами: 1) во главе со ставкой, в составе Добрармии, донцов, кубанцев и терцев — на Кавказ и 2) войска Шиллинга и Драгомирова — в Новороссию, прикрыв Николаев — Одессу и базируясь на последнюю.

В промежуток между ними 3-й армейский корпус под моей командой получил приказ отходить с задачей удерживать Крым. Командование, видимо, смотрело на Крым как на приговоренную к сдаче территорию, рассчитывая задерживать натиск красных на Дону или где-нибудь в его районе и около Буга с тем, чтобы оттуда вновь перейти в наступление, действуя по внешним операционным линиям и одним своим движением заставляя красных бросить осаду Крыма или очистить его, если они его займут.

Руководствуясь, очевидно, этим, Деникин и назначил на Крым столь ничтожные силы, потому что даже назначенный сперва туда же 2-й корпус Промтова получил приказ отходить на Одессу⁷. Между тем, если бы отводить главные силы Новороссии не на Одессу, а на Крым, то, опираясь на него, эти более крупные силы могли бы действовать активно против армий красных, шедших на Кавказ.

Численность обеих армий (красных и белых) была почти равна — около 50000 каждая⁸. Но у белых было сильное разложение и дезертирство.

3. Организация отхода в Крым

Таким образом, при наличии описанной обстановки на меня возлагалась защита Северной Таврии и Крыма, куда надлежало еще пробиться через Махно, но это ввиду полной деморализации его банд особого затруднения не представляло. Большее затруднение заключалось в непролазной грязи и почти полной непроходимости проселочных дорог для обозов.

Для выполнения задачи в моем распоряжении находились: 13-я пехотная дивизия — около 800 штыков, 34-я пехотная дивизия — около 1200 штыков, 1-й Кавказский стрелковый полк — около 100 штыков, Славянский полк — около 100 штыков, чеченцы — около 200 шашек, Донская конная бригада полковника Морозова — около 1000 шашек и конвой штабкора-3 — около 100 шашек. Артиллерии имелось всего на одну дивизию: 24 легких и 8 конных орудий. Итого около 2200 штыков, 1200 шашек и 32 орудия. С первого же взгляда было ясно, что этих сил совершенно недостаточно для обороны Северной Таврии от победоносного наступления красных.

Фронт Северной Таврии тянулся полукругом около 400 верст, причем прорыв моего расположения в одном месте мог привести красных к перешейкам раньше остальных моих частей, которые, следовательно, вынуждены были бы в этом случае бежать назад вперегонки с красными и подвергнуться неминуемому поражению.

Поэтому я решил Северной Таврии не оборонять и до Крыма в бой с красными не вступать, а немедленно отбросить Махно от Кичкасского моста и отправить пехоту в Крым, прикрывая ее отход от красных конной завесой. Бригаду 34-й дивизии с обозами из Екатеринослава отправить по железной дороге на Николаев, где погрузить на суда и перевезти в Севастополь. Самому немедленно после переправы у Кичкасс ехать в Николаев — Севастополь и осмотреть оборонительное положение Крыма до подхода туда моих войск. План обороны Крыма в моей голове уже был намечен в общих чертах, так как Крым я знал по боям 1919 года, но окончательное решение я хотел принять на месте.

27 декабря Махно потерял Кичкасский мост и 5 орудий. 3-й корпус двинулся в Крым, а бригада 34-й дивизии с обозами — по железной дороге на Николаев. Я выехал туда же. Екатеринослав был белыми очищен без боя.

Пока все шло гладко: мне удалось сохранить свои части для главной операции. Однако ставка настаивала на защите Северной Таврии. На телеграммы об этом я отвечал категорическим отказом, указав, что с наличными силами никто Северной Таврии удержать не может, на оборону же Крыма я буду смотреть не только как на вопрос долга, но и чести. Наконец, ставка согласилась.

5 января 1920 года я был в Севастополе, мои части в это время были севернее Мелитополя. Соприкосновение с красными держала только конница, медленно отходившая назад почти без выстрела. Над Крымом нависала гроза в лице 13-й армии красных.

Примечания

1. Имеется в виду Кавказская армия, в состав которой входили главным образом конные и пластунские (пехотные) части кубанских казаков. В конце января — начале февраля 1920 г. (старого стиля) Кавказская армия была расформирована, остатки кубанских частей были влиты в сформировавшуюся Кубанскую армию.

2. Имеется в виду группа войск Новороссийской области под командованием генерала Н.Н. Шиллинга, сформированная в июне 1919 г. из 2-го и 3-го армейских корпусов, а также других мелких частей по мере их продвижения к Екатеринославу и Одессе. После взятия 17 (30) августа Киева части Добровольческой армии, действовавшие на этом направлении (2-й армейский корпус, части гвардии и другие), были сведены в группу войск Киевской области под командованием генерала A.M. Драгомирова. Общая численность обеих групп в ноябре достигала 25 тысяч бойцов. После оставления Киева 2 (15) декабря 1919 г. войска Новороссийской и Киевской областей были объединены под командованием генерала Н.Н. Шиллинга.

3. 23 марта (5 апреля) 1919 г. была обнародована (в форме «наказа "Особому совещанию"») "Декларация" А.И. Деникина по аграрному вопросу, в которой устанавливалось "сохранение за собственниками их прав на землю" и в общем виде провозглашалось "принудительное отчуждение за плату" земли помещиков "сверх установленного размера" в пользу крестьян. 10 (23) апреля 1919 г. было объявлено (в форме ноты правительствам Антанты) о целях ВСЮР: "уничтожение большевистской анархии", "созыв Народного собрания", "восстановление единой, неделимой России", "немедленный приступ к земельной реформе для устранения земельной нужды трудящегося населения", "немедленное проведение рабочего законодательства, обеспечивающего трудящиеся классы от эксплуатации их государством и капиталом", "проведение децентрализации власти путем установления областной автономии и широкого местного самоуправления", "гарантия полной гражданской свободы и свободы вероисповедания".

4. Так в обиходе именовалось Учредительное собрание, избранное по формуле демократических выборов: "всеобщие, равные, прямые при тайном голосовании".

5. Генерал-майор Морозов Василий Иванович (1888-1950) — казак станицы Семикаракорской области войска Донского, окончил Новочеркасское казачье юнкерское училище в 1908 г., откуда был выпущен хорунжим в 7-й Донской казачий полк. Участвовал в первой мировой войне. В 1918 г. командовал 76-м Донским конным полком Донской армии, затем — 2-й Донской отдельной бригадой, которая в ноябре 1919 г. вошла в состав 3-го армейского корпуса генерала Я.А. Слащова, был произведен в полковники. С марта 1920 г. — начальник 2-й Сводной конной дивизии, в апреле был произведен в генерал-майоры, с мая — начальник 2-й конной дивизии. В ноябре 1920 г. с остатками Русской армии генерала П.Н. Врангеля эвакуировался из Крыма в Турцию. Жил в Болгарии, являлся начальником Донского офицерского резерва в составе РОВС. Участвовал во второй мировой войне в рядах Русского охранного корпуса в Югославии, с 1942 г. командовал Донским батальоном, с октября 1944 г. — 1-м Казачьим полком. По окончании войны жил в Австрии.

6. Действия 3-го корпуса белых, а перед тем 4-й дивизии, см.: Военный вестник, 1922, № 9-13. (Здесь и далее примечания автора.)

7. Автор, далекий от штаба главкома ВСЮР и "большой" политики, не знал истинной подоплеки этого, явно ошибочного с чисто военной точки зрения, решения генерала А.И. Деникина. 5 (18) декабря 1919 г. А.И. Деникин переподчинил группу войск Киевской области генералу Н.Н. Шиллингу, поставив ему главной задачей оборону Северной Таврии и Крыма. Однако это значительно ослабляло одесское направление и вело к неминуемой сдаче Одессы — крупнейшей военно-морской базы Антанты на юге России. Угрожая прекращением снабжения, союзники потребовали удержания Одесского района. В связи с этим план штаба главкома ВСЮР был изменен; в конце декабря генерал Н.Н. Шиллинг повернул отступавшие части генералов Н.Э. Бредова и М.Н. Промтова с крымского направления на одесское. В итоге защита Северной Таврии и Крыма была возложена на относительно слабый 3-й армейский корпус генерала Я.А. Слащова.

8. Приведенные автором цифры не отражают подлинного соотношения сил. В декабре 1919 г. армии Южного фронта (12-я, 13-я, 14-я, 8-я и 1-я Конная), наступавшие на фронте от Одессы до Ростова, насчитывали около 100 тысяч бойцов. Армии Юго-Восточного фронта (9-я, 10-я и 11-я), наступавшие на Донскую и Кубанскую казачьи области и Северный Кавказ, — около 67 тысяч. ВСЮР, отступая по трем расходящимся направлениям, оказались раздроблены на три группы: Северо-Кавказскую (остатки Добровольческой, Донской и Кавказской армий со ставкой во главе) — 54 тысячи бойцов, Крымскую (3-й армейский корпус) — 3,5 тысячи и группу войск генерала Н.Н. Шиллинга — 18 тысяч человек.