В день Сретения Господня о готовности к смерти

«Ныне отпущаеши раба Твоего, Владыко, по глаголу Твоему с миром, яко видеста очи мои спасение Твое, еже еси уготовал пред лицем всех людей, свет во откровение языков и славу людей Твоих Израиля».

В этот светлый праздник Сретения Господня впервые воспел праведный Симеон Богоприимец эту чудную песнь, а с тех пор каждый вечер слышите вы чтение или пение этой песни.

Что же это значит? Почему каждый день она поется, как никакая другая молитва и песнь святая?

Почему это, зачем? Для того, чтобы вы прониклись значением и смыслом этой молитвы, чтобы всегда помнили ее, чтобы напоминала она вам о вечной жизни, о смертном часе, когда придется вам что-нибудь произнести холодеющими устами в последний раз.

О, как надо было бы, чтобы всякий из вас, чтобы все христиане могли бы, смели бы, имели бы право, отходя от жизни сей, воспевать эту песнь и вместе со святым Симеоном Богоприимцем воскликнуть: «Ныне отпущаеши раба Твоего, Владыко, по глаголу Твоему с миром!»

О, как важно, чтобы с миром отошли мы в жизнь вечную!

О, как страшно отойти туда со смятенной душой, с совестью нечистой, которая не смеет произнести этих святых слов, которая трепещет пред исходом из тела.

Боятся, боятся, почти все люди боятся смерти.

Не верующие ни во что, кроме материальной природы, говорят, что им смерть не страшна, что смерть есть абсолютное уничтожение: умрем — и все кончится, сгниет тело — и конец всему.

Мы так не думаем, мы думаем даже, что те, кто так говорит, смерти боятся, но только не признаются в этом, ибо действительно смерть страшна.

Что бы там ни говорили, как бы ни утверждали, что нет ничего духовного, а все-таки содрогнутся в последний момент, а еще более содрогнутся, когда предстанут пред Вечным Судией.

Но оставим их, не о них буду я говорить, а о нас, христианах, которые веруют всем сердцем в Бога и в загробную жизнь и вечное воздаяние.

Нам, христианам, всего важнее умереть с чистой совестью, со спокойной совестью и с дерзновением повторить молитву Симеона Богоприимца: «Ныне отпущаеши раба Твоего, Владыко, по глаголу Твоему с миром».

Симеон далее говорит: «Яко видеста очи мои спасение Твое, еже еси уготовал пред лицем всех людей, свет во откровение языков и славу людей Твоих Израиля».

Он, бесконечно долго ждавший смерти, он, который не мог умереть, по слову ангела, пока не увидит своими глазами родившегося от Девы Спасителя, — он взял на руки Младенца Иисуса, он ощутил Его, он обнял Его и сказал то, что имел право сказать — что он видел, видел, на руках держал Спасение Израиля.

А мы имеем ли право так сказать, когда не видели телесными очами Господа Иисуса?

Имеем, имеем, такое же право имеем, как святой Симеон, потому что духовными очами всегда зрим Господа Иисуса, потому что верим и утверждаем мы, что видим и знаем Господа Иисуса, потому что те из нас, кто жил святой и чистой жизнью, вспомнят те слова, которые слышали от Господа Иисуса, и смогут сказать, что еще при жизни пришел к ним Сам Господь со Отцем Своим и вечерю в сердце их сотворил.

Так можем и смеем и мы сказать.

Но все ли смеем? Все ли отойдем в глубоком мире? О нет, о нет! Далеко не все.

Полный мир духовный дается от Бога только тем, которые стяжали любовь, которые не запятнали совесть свою греховными и скверными делами.

Полный мир душевный есть удел святых: они все сердцем дерзновенным могли воскликнуть: «Ныне отпущаеши раба Твоего, Владыко, по глаголу Твоему с миром».

А смогут ли так сказать грешники? О нет, о нет: со смятенной душой и со страхом встретят они смерть.

Надо в жизни сей заслужить право на то, чтобы при исходе души повторить молитву Симеона Богоприимца. Надо иметь чистые уста, иметь чистое сердце, сердце, в котором живет любовь ко всем, которое полно милосердия, в котором нет места себялюбию, в котором нет места скверным страстям и похотям.

Надо жить так, чтобы в жизни своей не угождать телу своему, похотям своим, а жить, всегда стремясь к вечной правде и к Источнику всякой правды, к Солнцу Духовному Господу нашему Иисусу Христу.

Вот те, вот те, которые всем сердцем возлюбили Господа Иисуса, пред глазами которых всегда стоит страшная картина Его крестной смерти — вот те, стяжавшие смирение, лишенные всякой гордости, стяжавшие любовь и милосердие, и сострадание, вот они, только они уже в жизни сей обрели мир. Они будут жить в глубоком мире, — мире со своей совестью и в мире со всеми людьми.

Вот для того и потому каждый день на вечерне читается эта молитва Симеона Богоприимца. Чтобы запечатлели мы ее в сердцах своих, чтобы постоянно напоминала она нам о смерти, чтобы в мире, а не в смятении совести могла душа наша отойти ко Господу.

Окончив эту свою удивительную молитву, святой Симеон благословил Деву Марию и мужа ее Иосифа и сказал: «Се лежит Сей на падение и на восстание многих в Израиле и в предмет пререканий... да откроются помышления многих сердец» (Лк. 2, 34, 35).

Непосредственно и прямо слова эти были обращены к тогдашнему Израилю, часть которого уверовала в Господа Иисуса, как Мессию, а большинство отвергло Его.

Но с тех пор, как народ израильский отверг своего Мессию, своего Спасителя, он перестал быть избранным Божиим народом.

Избранным народом стал весь род христианский, а следовательно, можем и должны мы отнести эти слова Симеона Богоприимца к себе и вникнуть в них глубоко: «Се лежит Сей на падение и на восстание многих в Израиле и в предмет пререканий».

Разве не видим этого теперь везде и всюду вокруг нас? Разве не видите, как о имени Христовом ведутся пререкания, о которых сказал Симеон Богоприимец? Как отвергают Его, как не веруют в Него, как ни во что ставят Его слова, Его заповеди?

О, Господи. Господи! Да не будет ни с кем из нас этого ужаса, чтобы кто-нибудь, раз уверовав во Христа, перешел на сторону тех, которые ведут пререкания о Нем. Ибо пред Богом открыты сокровенные помышления неверных Ему сердец.

Бог видит сердца тех, кто возлюбил всецело Господа Иисуса и благословляет их; видит и сердца тех, которые во вражде с Ним, и оставляет их.

Откройте сердца ваши, покажите их Господу и скажите: Господи, Господи! Посмотри: на сердце моем начертан крест Господа Иисуса Христа!

* * *

Сегодняшний светлый праздник Сретения Господня вдвойне велик для меня, ибо это день принятия мною священного сана.

Это было тридцать лет тому назад. Уже тогда профессор хирургии, я вышел в подряснике после чтения часов к архиерею, который меня посвятил в чтеца и иподьякона, а затем на литургии и во диакона.

Это вызвало чрезвычайную сенсацию и даже смятение во всем Ташкенте. Весь город изумился, как это так — профессор, и вдруг диакон.

Не вмещалось это в их сознание, не вмещается и доныне в сознание весьма многих людей, весьма многих. Не понимают, как это возможно.

А объяснение весьма просто: меня призвал Сам Бог. Это во-первых.

А во-вторых, когда увидел я кощунственные карнавалы на улицах Ташкента, то сердце мое закричало: «Не могу молчать!»

И с тех пор я не молчу, а проповедую слово Божие.

Тяжел и тернист был мой путь тридцатилетний. Но вместе с тем он был и удивительно благим путем: благодать Божия сопровождала меня на этом пути, а свет Христов озарял его. И радость у меня, великая радость в том, что я прошел этот путь. Это было великое Божие благодеяние ко мне.

Трудные годы священства своего, а вскоре и архиерейского служения, я считаю не тяжкими, а самыми благими, самими лучшими, самыми счастливыми годами моей жизни.

Последние почти восемь лет моего служения проходят на ваших глазах. Вы сами узнали меня, вы поняли, зачем и почему профессор хирургии стал архиереем. Объяснять вам это не надо.

И только прошу я вас о том, чтобы в этот великий для меня день вознесли вы вместе со мной Богу благодарственные молитвы за то, что Он направил меня на путь служения Ему.

15 февраля 1954 г.