С. Шапшал. «Караимы СССР в отношении этническом»

I

Караимы Советского Союза принадлежат к самым малочисленным народам. Их насчитывается около 8.000 человек (ныне около 2000, прим. составителя). Вследствие этого, редко с ними встречаясь, мало кто имеет о караимах четкое представление. Народ этот часто именуют по вероисповеданию, некогда принятому их предками. Это, по-видимому, служило до сих пор причиной к тому, что исследователи подходили к вопросу о караимах главным образом с точки зрения исповедуемой ими веры, игнорируя этническое происхождение. Более того, их прямо причисляли к евреям. Так это излагалось в большинстве научных и популярных изданий как заграничных, так и отечественных и, в особенности, — в статьях энциклопедий. Несмотря на отдельные попытки ученых вывести этот вопрос из тупика, в который он попал, все же, в продолжение целого столетия, он оставался без движения.

Академия Наук СССР, опираясь в своих исследованиях на строго научную основу, высоким авторитетом пробила брешь в эту область. Комиссия Академия Наук по изучению племенного состава СССР, причислила караимов к числу тюркских народностей нашего отечества¹.

Каково же происхождение караимов, и к какой именно ветви тюрков они относятся? Для ответа на эти вопросы начнем с караимского вероучения и проследим его распространение среди племен и народностей.

II

Вера караимская стабилизировалась, приняв окончательную форму в VII веке н.э. Первоучителем караимов был Анан-ибн-Дауд. Учение это зародилось в Месопотамии, быстро стало распространяться сначала среди евреев — как это было и с христианством, а потом как и всякая иная вера, проникла в различные этнические среды.

Изложение основ и догматов караимской веры, указание на сходство ее с иными учениями, или наоборот, заняло бы слишком много места. Общим для караимов и христиан с учением евреев является Пятикнижие Моисеево и Книги Пророков; причем как христиане, так и караимы не признают другой половины еврейского учения — столь существенного для евреев, а именно — Талмуда.

Караимские теологи утверждают, что начало их учения восходит к временам более ранним, чем век VII. Родоначальники караизма, по их словам, жили в Палестине еще в начале нашей эры, что подтверждает и профессор Петербургской Духовной Академии — И.Г. Троицкий, ссылаясь на авторитет московского митрополита Филарета². Сами караимы полагают, что первоначальное христианство впоследствии подверглось эволюции не на Палестинской земле, а на Европейской почве — в Риме и Византии, а потому, вера караимская представляет собой христианство в его первоначальном виде, как оно было при жизни его основателя, столь решительно боровшегося против фарисеев, от которых и берет начало так называемый «Устный Закон» — т.е. Талмуд (ср. Евангелие от Матф. XV, 2—6; Марка VII, 7—9). Основатель христианства признавал, что устный, неписанный, закон не только заслонял собою Закон Моисеев (писанный), а иногда прямо уничтожал его. Караимы стараются базировать свое правоверие на словах Пятикнижия, где сказано: «Не прибавляйте к тому, что я заповедую вам и не убавляйте от того, соблюдая заповеди господа, бога вашего, которые я вам заповедаю» (Второзаконие, IV, 2). Анан-ибн-Дауд, признавая Христа за Пророка (не сына божьего) и оставаясь при учении Ветхого Завета, имел в виду слова, приписываемые Христу: «Не думайте, что я пришел нарушить закон или пророков; не нарушить пришел я, но исполнить. Ибо истинно говорю вам: доколе не пройдет небо и земля, ни одна йота или ни одна черта не прейдет от закона (т.е. Моисеева) пока не исполнится все» (Матф. V. 17—18).

Таким образом, караимы, исповедуя Ветхий Завет, и признавая пророческую миссию Иисуса Христа (и, как увидим далее, Мухаммеда), а талмудистов за отступников от истинной веры, считают недозволенным вступать с ними в религиозное общение и не допускают брачных союзов с ними. Талмудисты занимают в отношении их такую же позицию, а может даже и более непримиримую.

Уже около 1200 лет, как окончательно оформилось караимское вероучение в особую религию с самостоятельными догматами, церковными традициями, особым календарем для определения годовых праздников и с собственной духовной иерархией. Нет, казалось бы, никаких оснований называть это тысячелетнее, самостоятельное вероисповедание «сектою», как это часто наблюдается в популярных энциклопедиях. Вероучение это, со времени своего возникновения, проникло в разные этнические среды. Главную массу нынешних караимов составляют, как дальше увидим, тюрки по племени — потомки некогда господствовавших на юге Руси хазар и половцев (кипчаков или куманов). Эти караимы отправляют частично свою литургию на старотюркском языке, близком к единственно уцелевшему письменному памятнику языка половецкого — «Codex Cumanicus», составленному в начале XIII века католическими миссионерами и заключавшему в себе отрывки из Евангелия, молитвы и другие тексты³. На этот же язык переведена и караимская Библия, которою пользуются в церковном богослужении и в домашнем быту⁴.

III

О связи караимства с христианством нами уже было сказано⁵. Прибавим только, что караизм до VII находился под влиянием учения несториян — ближайших их соседей того времени.

Что касается отношения караизма к исламу, то кроме признания Мухаммеда за Пророка божия, посланного арабам для отвращения их от идолопоклонничества, караимы времени Анана находились под сильным влиянием богословской школы Имама Азама Абу-Ханифы, основателя ханифитского учения⁶. Абу-Ханифа ввел в свое учение принцип «аналогии» — по-арабски — кыяс. Караимы широко применяют ее в определении того или иного вопроса Библии, где нет на него категорического указания. Так, в Пятикнижии нет определенного указания на запрет дяди жениться на своей племяннице и потому, как это известно, евреи вступают в такие браки, которые у караимов строго воспрещаются на основании аналогии. Если запрещаются браки племянника с теткой (Пятикнижие, кн. Левит, XIII, 12—13), то аналогично у караимов не допускаются и браки дяди с племянницей. Уже одно такое применение мусульманского принципа к ветхозаветной Библии открывает пропасть между верой караимов и евреев, не говоря уже о расхождении в вопросе о дозволенной и запрещенной в употребление пищи. Кстати, у караимов и татар самым любимым национальным кушаньем является сочетание баранины с катыком (кислое молоко), тогда как верующие евреи не допускают в еде смешения мяса с молоком.

В виду указанного влияния мусульманства на учение Анана, естественно, что арабские ученые давно начали интересоваться караизмом и уже в средние века уделяли ему много внимания. Так арабский историк мусульманских сект — Шахристани (XII в.) и знаменитый Макризи (XIV в.) высоко возносили имя Анана-ибн-Дауда, причем Макризи высказался, что появись Анан в эпоху существования Иерусалимского храма, то он несомненно был бы признан Пророком⁷. Кончая на этом краткий обзор учения караимов, перейдем к рассмотрению их племенного происхождения.

IV

Религия, зародившаяся среди одного народа, со временем проникает и к другим племенам и народам, распространяясь часто среди народов не только родственных, но даже совершенно чуждых, иной расы.

К учению Христа, по словам апостолов, прежде всего, присоединились евреи в Иерусалиме и в Палестине. В «Деяниях апостолов» читаем, что Петр сказал израильтянам: «покайтесь и креститесь, каждый из вас во имя Иисуса Христа для прощения грехов... и присоединились в тот день душ около трех тысяч» (П., 38 и 41). Затем уже христианство стало распространяться сначала в сопредельных странах — Египте и Сирии, а потом проникло и окончательно укрепилось в Риме, Византии и во всей Европе, а в конце концов — во всех частях света, среди разных племен, народов и рас. То же явление наблюдается и при распространении учения Мухаммеда, возникшего, как и христианство, среди семитов — арабов и затем проникшего к народам Азии, Африки и Европы... Не составляло исключение и караимское учение Анана, хотя по сравнению с иными в очень скромных размерах. Оно нашло последователей также среди арабов, греков Византии, тюрков и славян. Исповедывающие караимское учение делятся ныне на три главные группы:

1. Проживающие в Иерусалиме, в Хите (Ирак) и в Капре, как потомки бывших караимов, суть — израильтяне с небольшой примесью арабов; говорят они по-арабски и число их простирается до 4.000 человек. В Истанбуле (Турция) имеется небольшая община в 300 человек с сильной долей греческой помеси; они сохранили в обиходе свой греческий язык;

2. Караимы в Крыму, на Украине, в РСФСР, в Польше и в Литве, составляющие наиболее численную группу около 8.000 человек — являются тюрками по племени, говорят на наречии тюркского языка и являются выходцами из Крыма;

3. Проживающие в городах и селениях Астраханской области и на Кубани (с центром в казачьей станице Михайловской, близ железнодорожной станции Курганной), — являются славянами по крови и говорят по-русски и украински.

Предметом нашего исследования являются караимы, указанные во второй группе, т.е. тюрки по происхождению, которых, конечно, нет основания причислять к израильтянам только потому, что их вероучение зародилось среди последних. Ведь тогда по аналогии, пришлось бы считать евреями все христианские народы, а арабами всех мусульман.

В 1927 году, как мы упомянули, Академия Наук СССР выпустила список народностей, где караимы помещены среди других тюркских народностей. В 1928 году проф. Huseyin Namik составил полный список, с указанием отличительных особенностей всех тюркских народностей различных стран, где поместил также тюрков-караимов, посвятив им две страницы интересного описания⁸. Из этого, равно как и из других источников, видим, что в науке определенно установлено для караимов СССР место среди родственных им тюркских племен.

V

Для ознакомления с доказательствами тюркского происхождения караимов обратимся к их истории и этнографическим особенностям на основе других научных данных.

Начнем с сохранившихся пережитков их народных верований — таких далеких и противоречащих официальному вероучению, базирующемуся на Ветхом завете. Прежде всего остановимся на малоизвестных фактах сохранения у караимов следов их старых языческих верований.

Караимское духозенство в течении ряда веков успело преобразить мировоззрение своих единоверцев. Хотя остатки былого язычества и старины, столь ценные для специалистов по этнографии, ныне уже почти исчезли из памяти тюрков-караимов, однако кое-что еще удается уловить в этой области. Сохранились отголоски их древней мифологии — воспоминания о божествах добра и зла. «Улуг-Ата» (великий отец) божество доброе, приносящее людям мир, покой, дождь, урожай и благополучие. Наоборот — «Каргавлы-Ата» (или сокращенно «Каргалата»), что в переводе означает «отец-проклинатель», божество злое, приносящее бедствия и несчастья: моровую язву, засуху, неурожай и т.п. Именем первого божества называется караимский народный календарь с тюркскими названиями месяцев⁹, которые начинаются с апреля¹⁰: артарык, куралай, башкускан, язай, улагай, чырыкай, айрухсай, кюзай, согумай, кышай, каракышай, сююнчай. Именем второго божества поныне караимки пугают своих детей и даже раз в году по традиции ставят в своих домах чучело, изображающее этого злого духа¹¹.

Интересно отметить обычай, также бытовавший у каримов до 80-х годов прошлого столетия: в каждом доме, в комнате, отводимой гостям, на почетном месте непременно висел бубен на вбитом в стену деревянном гвозде — «чюй» — именно деревянном, а не железном. До конца XIX века старики с особыми причитаниями в стихах, ударяя в бубен, изгоняли из дома духа в дверь, на улицу и затем, вернувшись обратно, открывали окно, чтобы в комнату вошли лучи восходящего яркого солнца. Впоследствии обычай этот исчез, но до наших дней на деревянный гвоздь вешали в кухне сито, формой напоминавшее бубен... Что касается «чюй» — деревянного гвоздя, то он, по-видимому, тоже играл роль доброго предмета. Так, все части детской колыбели — деревянной люльки скрепляли деревянными гвоздями. Ни одна караимка не решалась положить ребенка в люльку, где вбиты железные гвозди, ибо такими гвоздями забивают деревянный гроб. Нельзя было раскачивать люльку без ребенка, иначе он умрет. Вообще, вокруг колыбели ютится целый ряд суеверий и примет.

Добавим, что у караимов до последнего времени сохраняется понятие о священных дубах, растущих на самом старом их кладбище в Крыму, около Чуфт Кале (близ Бахчисарая), называемом по — народному Балта Тиймез (т.е. топор не коснется) — нечто вроде средневековых верований жителей Фуллы в Крыму или чувашских «керемети»¹². До XIX века к этим дубам, во время засухи, шло во главе народа само караимское духовенство, молясь о ниспослании дождя. Как видим, официальная религия, не будучи в состоянии противостоять народному требованию, не могла еще до прошлого столетия выжить чисто языческие верования и обряды, переносящие нас к временам Кирилла и Мефодия в Крыму¹³, или же в страну чувашей, к берегам Волги, докуда в раннее средневековье распространялись земли царства хазарского. Самое название старейшего караимского кладбища Балта Тиймез указывает на то, что караимы не рубили растущих на их кладбище вековых дубов или их ветвей. Это признавалось святотатством¹⁴. Академик Паллас, еще в конце XVIII века отметил, что ханские чиновники, вымогая у караимов деньги, угрожали, что если не дадут, то они силой вырубят дубы на их кладбище¹⁵. Об угрозе ханских властей вырубить «священные» деревья караимов имеется также указание в приписке, помеченной 1648 годом, на сохранившемся в г. Бахчисарае старинном молитвеннике.

VI

Мы уже упоминали о том, что караимы в СССР считаются тюрками по племени и в частности потомками народа хазарского, от которого, видимо и унаследовали эти языческие обычаи. Теперь рассмотрим, что говорят о племенном происхождении караимов разные специалисты с точки зрения своих научных дисциплин.

Часть хазаров в эпоху своего наивысшего могущества в конце VIII или в начале IX века приняла учение Ветхого Завета. Хаган, его двор и правящий класс исповедовали эту веру, которую известный русский историк Иловайский характеризует, как караимскую¹⁶. Так ее представляют и мусульманские писатели, в частности, Хасан Ата ибн Мулла Мухаммед, из волжских татар¹⁷. То же подтверждает и известный еврейский ученый С.М. Дубнов, опровергая тенденциозное желание некоторых считать хазар талмудистами, дважды возвращаясь к этому вопросу, он определенно высказывается, что исповедание Ветхого Завета у хазар было караимского вида¹⁸.

Более ста лет тому назад ученый ориенталист, проф. СПб Университета — В.В. Григорьев в обширном исследовании «Еврейские религиозные секты в России», трактуя о караимах, как о последователях учения Ветхого Завета, приходит к заключению, что в отношении караимов нельзя ставить исповедуемую ими веру в связь с их племенным происхождением. Он пишет дословно: «Заметим лишь, что наречие татарского языка, которым говорят караимы, не заключает в себе ни малейшей примеси еврейских слов, оборотов или каких либо других следов того языка, которым должны были говорить их предки, если эти предки точно были евреи. С другой стороны, в очертаниях лица наших караимов, также нисколько не проглядывается тот резкий национальный еврейский тип, который с первого взгляда позволяет отличить израильтянина от человека всякой другой нации, тип, который евреи сохраняют неизменно под всеми широтами земного шара. Оба обстоятельства эти невольно наводят на мысль: или, что караимы наши, если они действительно евреи, в самой сильной мере подверглись когда-то смешению с народами тюркского племени, и что это смешение должно было быть постоянно, долговременно и происходить еще с весьма отдаленных времен; или — и это едва ли не вероятнее, по крайней мере, в наших глазах, что они совсем не евреи, а потомки тех турков — хазаров, которые, как известно, исповедовали Закон Моисея и владели Крымом с VIII до XI века»¹⁹.

Последующие ориенталисты уже считают крымских и происходящих от них литовских караимов не иначе, как народом тюркского происхождения. Так, проф. В.Д. Смирнов, историк Крыма, неоднократно высказываясь в том же смысле, в самое последнее время, говоря об известной крепости Чуфт Кале, заключает: караимы, остаток некогда господствовавшего в Крыму целого народа хазар, вытесненного оттуда другою, хотя и родственной тюркской народностью, основались в своем старинном укреплении Чуфт Кале²⁰. В самое последнее время, известный польский ученый академик Тадеуш Ковальский в энциклопедии «Swiat і Zycie» поместил статью «Tatarzy». В подотделе «Karaimi», подводя итог своим многолетним исследованиям вопроса о караимах, он заявляет, что несведущие совершенно неправильно причисляют караимов к евреям, от которых они отличаются верой, языком и происхождением²¹.

Если оставим в стороне многих других историков и филологов-ориенталистов, которые на основании исторических и языковых данных уже давно указали на тюркское происхождение караимов, то увидим, что к этому имеются и многие другие доказательства. Так, профессор истории искусств при Виленском Университете М. Морелевский на основании исследования геометрических орнаментов на полотенцах и других ручных тканях, на вышивках золотом и праздничных хлебных лепешках караимских женщин в Крыму, путем систематического сопоставления и сравнения их с таковыми же произведениями других народностей, уже в этом отношении изученных, также устанавливает в заключение тюркское происхождение караимов²².

VII

Коснемся теперь других отличительных признаков караимов. Представляют интерес неизвестные в литературе легенды, предания, сказки, пословицы, поговорки, песни и даже домашний быт караимов. В их сказках и героических песнях — дестан прославляются богатыри, носящие старотюркские имена, говорится о прославленных воинах, о семиглавых чудовищах, также носящих старотюркские названия.

Господствующая фабула караимских сказок почти тождественна таковым у турок и татар. Героем сказок является сын ханский, отыскивающий царевну необыкновенной красоты или другую девицу, лицо которой сравнивается с луной и притом в четырнадцатую ночь месяца, т.е. с полнолунием (отсюда и распространенное у караимов женское имя — Айтолу, т.е. полная луна). Брови этой красавицы сравниваются с луком, ресницы со стрелами, щеки — с персиком, губы с черешней, стан — с гибким кипарисом и т.д. Или наоборот, героем сказок является сын бедняка, отличающийся признанной храбростью, отыскивающий богатый клад или тоже красавицу, охраняемую семиглавым драконом — ермавуз. Герой храбро подходит к извергающему огонь чудовищу и отсекает ему шесть голов, после чего обезвреженный дракон умоляет не мучить его и отсечь седьмую голову... Путь героя к замку красавицы или пещере с кладом лежит через горы, долы, горные потоки или через моря. Идут или едут на быстроходных аргамаках, иногда не только скачущих по земле, но и летающих в поднебесье. Попадается в сказках и описание горемыки-неудачника, который, идучи сорок дней и ночей, обернувшись, видит, что он прошел пространство величиною не более ячменного зерна... Любопытны и присказки длинные, предлинные и рифмованные, подчас трудно поддающиеся переводу на другие языки²³.

Переходя к быту и обычаям караимов, интересно отметить, что сохранилось любопытное описание свадеб, происходивших во времена ханов в упоминавшейся нами караимской крепости Чуфт Кале, со всеми подробностями тех обрядов и обычаев, долго и строго соблюдавшихся у караимов, которые любят уверять, что обычаи составляют половину веры — «адат диннин ярысыдыр» — говорят они. Впервые эти обряды и обычаи собрал и записал небезызвестный и довольно либеральный для своего времени настоятель кенасы в Чуфт Кале С. Бейм по поручению Русского Географического Общества, членом которого он состоял, и впоследствии и напечатал²⁴. Видим там описание ночной скачки всадников, бешено летящих вверх по дороге в крепость, освещенную светом факелов; загораживание пути с целью заставить жениха откупиться, на что возмущенная свита открывает стрельбу из пистолетов при бое больших турецких барабанов, бряцании бубна и звуках зурны; повествуется также о купании в бане жениха, торжественном бритье его головы и пр. Интересные описания для пытливого этнографа.

Что касается стрельбы во время свадеб, то старый обычай этот сплошь да рядом бытовал у тюркских народностей даже самых отдаленных стран. Так, это отмечено у афганских тюрков. В описании такой свадьбы говорится: «стрельба из ружей — старинный обычай, напоминающий время, когда мужчина с помощью своих друзей добывал себе жену силой и хитростью, увозил ее на своем седле и отбивался от преследовавших родственников невесты»²⁵.

Коснувшись сказок у караимов, отметим, что до конца прошлого столетия почти в каждой семье велись родовые меджума (правильнее — меджмуа), т.е. сборники, куда заносились слышанные семьей сказки, пословицы, поговорки, загадки и, особенно, новопоявившиеся народные песни. Один такой родовой сборник использовал акад. В.В. Радлов в VII ч. своих «Образцов народной литературы северных тюркских племен», как в оригинале, так и в русско-академической транскрипции (СПб, 1886). Пословиц и поговорок у караимов очень много, и ими интересовались ученые, издавая их по нескольку раз. Посвятил свой труд караимским пословицам и поговоркам и проф. В.И. Филоненко, который сначала издал 146 собранных им пословиц, а потом — 431²⁶²⁷.

Хотели бы отметить особенности пословиц и поговорок. Между караимскими пословицами имеются сходные с русскими не только по смыслу, но даже по расположению слов. Например: хатыннын сачы узун, акылы — кыска (у бабы волос долог, а ум — короток); кюмнин арабасына минсен, анын тюркюсин чал (на чьем возу сидишь, того и песенку пой)²⁸. Йоргакынъа коре аягынъны узат (по одежке протягивай ножки) и т.д.. Много пословиц и поговорок облечены у караимов в стихотворную форму. Примеры: кюмю сув тапмай ичмеге, кюмю кёпюр тапмай кечмеге (кто не находит воды напиться, а кто моста, чтобы перейти воду); турды юрек — кетти баш, кайтты юрек — кайда баш? (разгневалось сердце — слетела голова, успокоилось сердце, а где же голова?); кёп болса кетер, аз болса йетер (если много, то истратит, если мало, то хватит) и т.д.

У крымских караимов встречаются пословицы и поговорки, в которых каждое слово начинается в первой половине пословицы на одну букву, а в другой половине — на иную. Например: коркутма коркакны — батыр болыр (не пугай труса — станет богатырем); бай билен батыр агзына кельгенин айтыр (богач и богатырь говорят то, что им подвернется под язык); айтылган сёз, атылган ок, ашкан тирлик — кайтып кельмез (сказанное слово, выпущенная стрела, прожитая жизнь — назад не вернутся).

Есть и такие старые пословицы и поговорки, равно как и песни, в которых все слова начинаются на одну букву. Например, сюй сенг сюйгенни (люби любящего тебя); казан каталаган, капагыны капкан (покатилась кастрюля и поймала свою крышку) и т.д. Здесь наблюдается полная аллитерация, которая почему-то считалась достоянием литературы древне — немецкой и поэзии англо — саксонской. Но таковое явление отмечалось и в поэзии финской и, в частности, в рунах или в рунических гимнах, вошедших и в знаменитое произведение финнов — в Калевалу.

VIII

Теперь об антропологических измерениях, произведенных над караимами в Крыму и Литве.

Первые измерения проводил польский акад. И. Талько-Гринцевич над караимами гг. Трок и Вильна, вполне уверенный в еврейском происхождении караимов на основании тогдашней европейской литературы. Однако, после долгого наблюдения над караимами, их образом жизни, занятиями он приступил к измерениям, а после получения цифровых данных пришел к заключению, что тип караимов выделяет их от евреев, сближая «с крымскими и кавказскими татарами»²⁹.

Следующий антрополог, исследовавший физический тип караимов — еврей др. Вайсенберг — также установил, что тип крымских караимов, уклоняясь от еврейского, приближается к типу тюркских народностей, в частности, к башкирскому³⁰. Проф. Виленского Университета — Михаил Рейхер опубликовал результаты своих измерений над караимами и исследования их крови в издававшемся на французском и чешском языке чешском журнале «Anthropologic» в г.Праге (1932). Автор означенной работы отмечает: «Что же касается тюркско-татарских народностей, то значительно большее сходство проявляется между ними и польскими караимами, чем между последними и евреями, тут чуваши очевидно наиболее приближаются к польским караимам как в отношении преобладания группы «B» и в меньшем проценте группы «A», равным образом, и в значительном проценте группы «0» (крови)».

После этого председатель «Comiteto Italiano per lo studio dei Proplemi della Popolazione» (Итальянского комитета по изучению вопроса о народностях) проф. Коррадо Джини, заинтересовавшись этническим происхождением караимов, прибыл в 1934 году в Польшу во главе экспедиции и исследовал караимов не только во всех четырех общинах (в отличие от проф. Райхера, изучавшего только в двух общинах — г. Трок и Вильно), но и проехал в тогдашнюю Литву для исследования тамошних караимов. Результаты изучения проф. Джини опубликовал в журнале «Genus», органе комитета, председателем которого он состоит, под заглавием «J Caraimi di Polonia е di Lituania»³¹. Статья в 58 страниц составляет половину всесторонней работы этого ученого. На стр. 58 отдельного оттиска этого труда опять караимов сближают с чувашами — народом, который ученые признают также за остаток хазарского народа в бассейне Волги.

Мы не исчерпали бы всей литературы о данном вопросе, не упомянув еще одного труда, который, хотя в конечном результате и приближается к выводам уже упомянутых нами исследователей, но разнится от них в исходном пункте. Имеем в виду книгу А. Башмакова на французском языке — «Cinguahte sillies d'voleition ethnigue aufor la Mer Noire» (Пятьдесят веков этнической эволюции вокруг Черного моря, Париж, 1937). Здесь помещен обширный материал о караимах. В этом труде автор говорит, что караимы, вместе с бывшими южнобережными татарами Крыма, являются аборигенами полуострова, будучи совместно потомками киммерийцев, причем оба эти народа отуречились. Караимы подверглись этому под влиянием хазар, приняв вместе с последними настоящую свою религию и переняв их тюркский язык. В антропологическом отношении, по словам автора, караимы, как и означенные татары, схожи с черкесами и их родовые имена указывают на связь с Кавказом...

IX

Среди главных отличительных свойств каждого народа, кроме физического типа, обычаев и пр., язык играет наиболее показательную роль, ярко выделяя один народ от другого. Недаром русские испокон веков для определения понятия народ употребляли слово язык. Припомним, что бессмертный Пушкин сказал: «слух обо мне пройдет по всей Руси великой и назовет меня всяк сущий в ней язык...» Поход Наполеона на Москву, среди войска которого были различные народы, назывался нашествием двунадесяти языков. Поэтому перейдем теперь к языку караимов, которому ученые уделяют значительно больше внимания, чем иным отличительным особенностям этого народа. Первым из русских исследователей, как мы упоминали, обратил внимание на язык крымских караимов ориенталист В.В. Григорьев, написав об этом более ста лет тому назад. Правда, до него ещё проявил заинтересованность караимским языком английский ученый Гендерсон (Е. Genderson), но он подошел к вопросу со своей миссионерской точки зрения, будучи послан в Россию и Крым в 1821—1822 гг. Британским Библейским Обществом. В результате этой поездки, появилась в свет его книга: «Biblical Researches and Travels in Russia, including a Tour in the Crimea and the Passage of the Caucasus», где караимам вообще и их языку по словам автора — джагатайскому, отведены восемь страниц из Библии³². Значительно раньше него, уже в XVII веке, языком караимов Литвы заинтересовался шведский ученый Густав Перингер, профессор университета в Упсали. Сведения об этом находим в интересной статье профессора Варшавского Университета А. Зайончковского — «Naistarsza wiadomosc о jezyku tureckim Karaimov v Polsce»³³. Автор статьи специально останавливается на словах шведского ученого гебраиста, особо подчеркнувшего, что литовские караимы отличаются от евреев: т.е. обычаями, языком, религией и наружностью. Проф. А. Зайончковский говорит, что 250 лет спустя, акад. Т. Ковальский почти теми же, хотя и неизвестными ему словами Перингера, повторяет свои наблюдения над караимами. От себя прибавим то, что упустил из виду проф. А. Зайончковский, а именно, об аналогичном явлении в отношении крымских караимов. Известный турецкий путешественник XVII века — Эвлия Челеби тоже слово в слово, как и Перингер, говорит относительно отличительных свойств крымских караимов: о чистоте их тюркской речи, об отличии их религии и о их наружности³⁴. Эти же особенности, как мы уже цитировали, подчеркнул и проф. В.В. Григорьев в 1846 году.

Итак, язык караимов делится на два основных наречия: 1) южное и 2) северо-западное. На первом говорят караимы Крыма и прилегающих областей, на втором — живущие в пределах Литвы и нынешней Польши (это наречие, в свою очередь выделило особый говор караимов Галича и Луцка).

Что касается караимов, встречающихся в этих последних, то нами уже было отмечено, что предков их вывел в качестве военнопленных из под Солката (ныне Старый Крым) великий князь Литвы Витаут во время победоносного похода на Крым в 1398 году. Они были размещены в Литве в 34-х городах и селениях, где составляли военные гарнизоны вблизи границ немецкого ордена меченосцев³⁵.

Язык крымских караимов сильно изменился под влиянием господствовавшего в ханстве татарского языка, который в свою очередь находился под влиянием анатолийских (мало-азиатских) турок. Язык же литовских караимов, изолированных среди чуждых им по крови народностей, сохранил первоначальный архаический облик, т.е. остался таким каким был вывезен из Крыма в конце XIV века, когда там еще не успело образоваться ханство, находившееся под верховенством Турции. Таким образом, утраченный крымскими караимами первоначальный язык, которым говорили их предки, поныне еще звучит в устах литовских караимов. Идентичность эта легко доказывается путем сравнения лексики еще сохранившихся в Крыму старо-караимских рукописей с живым языком их братьев в Литве.

Как языку крымских караимов, так и литовских, уделяли много внимания отечественные и заграничные востоковеды. Первым серьезно занимался языком караимов русский акад. В.В. Радлов, который обнародовал ряд текстов на обоих наречиях караимов и ввел в свой знаменитый многотомник — «Опыт словаря тюркских наречий» лексический материал языка крымских, тракайских и луцких караимов³⁶³⁷. Он же первый охарактеризовал наречия северных караимов, сказав: «Куманский язык сохранился почти в первоначальной чистоте у литовских караимов»³⁸. В последнее время выказал интерес к лексике перевода Библии на старокараимский язык (Крыма) тюрколог акад. В.А. Гордлевский³⁹.

Из иностранных ориенталистов проявили интерес к языку караимов немецкие, венгерские и, главным образом, польские ученые.

Немецкий ученый К. Foy поместил небольшую статью «Karaimisch — turkische Sprachproben aus Halic in Galizlen»⁴⁰. Это была первая и, к сожалению, неудачная попытка исследования караимского языка западно-европейскими учеными, как справедливо отметил профессор Варшавского Университета А. Зайончковский в цитированной выше статье его.

Венгерский ученый Bernhard Munkasci, как и немецкий проф. Карл Фой, имел случай заняться языком караимов из города Галича. Тогда Галич входил в состав Австро-Венгрии. Этот ученый опубликовал один религиозный гимн «Karaimiscki — tatarische Hymn aus Polen»⁴¹. Здесь обращает на себя внимание самое определение языка, как караимско-татарского. К сожалению, и этот ученый ничего интересного не внес в изучение языка караимов. Обоих их затмили польские исследователи — Я. Грежегоржевский, (I. Crzegorzevski) и, главным образом, Т. Ковальский (Т. Kovalski).

Первый выступил в 1903 году в Австрии со статьей «Ein turk-tatarischen»⁴². Здесь язык назван тюрко-татарским. Впоследствии Грежегоржевский выпустил обширное исследование на польском языке «Iezyk Lach — karaitov. Narzecze poludniove (lucko-halickie)»⁴³. Он приводит в этой статье тексты не столько содержания религиозного, сколько светско-обрядового. Правда у него встречаются ошибки в изложении обрядов караимских, но это к языку не имеет отношения. Язык же отработан у него основательно, и автор является пионером исследования говора караимов-галичан. Грежегоржевский подходит к вопросу о происхождении караимов так же, как и русские ученые, а именно, что они потомки хазар⁴⁴. Акад. Т. Ковальский главным образом остановился на языке тракайских караимов, отметив разницу между этими двумя говорами в своем докладе в Академии Наук⁴⁵. Сперва этот ученый выпустил в свет две предварительные статьи, одна из которых является чисто лингвистической⁴⁶, а другая носит отчасти и этнографический характер⁴⁷. Затем уже появился в свет в серии академических изданий его обширный труд — «Karaimiche texte im dialect von Troki»⁴⁸. При несомненных достоинствах этой книги, все же отметим один крупный ее недостаток, а именно: все приводимые тексты, почерпнуты из караимских письменных источников и в большинстве случаев — религиозного содержания. Между тем, как русский акад. В.В. Радлов обнародованные им тексты записывал непосредственно из уст народа. Поэтому и словарный запас у акад. Ковальского получился не народный, как у Радлова, а какой-то странный — богослужебного характера. Тем не менее, труд этот высоко оценен в западноевропейском ученом мире, а сам Ковальский повторил в нем слова Радлова, охарактеризовав язык трокских караимов, как близкий к языку куманов (половцев). Этот автор приводит в своем труде обширную библиографию о караимах.

Польским ученым, занявшимся языком и историей трокских караимов, является упоминавшийся проф. А. Зайончковский — ученик акад. Ковальского и караим по национальности. Он издал на польском языке основательный труд о суффиксах в караимском языке — Suffiksy iminne I czasovnikowe v jezyku zachodniokaraimskin (przyzynek do morfologii jezykow tureckich)⁴⁹. Другой молодой тюрколог — Вл. Зайончковский — собрал и опубликовал пословицы и поговорки западных караимов⁵⁰. Известный писатель и бывший издатель журнала на караимском языке «Karai Awazy» Ал. Марткович выпустил караимско-польский-немецкий словарь⁵¹.

Из беглого перечня имен авторов и их трудов видно, какой живой интерес вызвал в ученом мире язык караимов.

Кстати будет добавить, что когда турки по инициативе своего Президента — преобразователя страны Кемаля Ататюрка приступили вслед за принятием латинского алфавита в 1928 году⁵² к очищению своего языка от неимоверного наслоения арабских и персидских слов, то они начали искать для замены их слова как среди сельского населения Малой Азии, так и у родственных им народностей. Созданная для этой цели особая Комиссия Тьгк deli Tetkik Cemiyeti заимствовала из языка западных караимов 330 слов чисто тюркского корня⁵³. В учрежденном в 1937 году в Истанбуле (во дворце Долма-Багче, на берегу Босфора) Турецком Государственном Музее изображена в одной из зал, во всю стену, громадная географическая карта Азии и Европы, на которой отмечены цифрами пункты распространения тюркских языков, где под № 3 на крайнем западе указан язык литовских караимов.

X

На обоих указанных наречиях караимов существует своя, хотя еще и не очень богатая литература, которая неустанно пополняется и расширяется в последнее время. В Крыму, во второй половине прошлого столетия прославился поэт Юсуф Эрак, причем не столько оригинальными стихотворениями, как талантливыми переводами русских поэтов: Державина, Жуковского, Пушкина и Лермонтова, а также — басен Крылова, которые по достоинству оценены и изданы Академией Наук отдельной книгой в 1888 году⁵⁴. Впоследствии их включил акад. В.В. Радлов в VII том «Образцов народной литературы северных тюркских племен»⁵⁵. Эрак употреблял арабский или гебрайский алфавит, тогда как позже караимы перешли на латинизированный или русский алфавит, которым пользуются и поныне. Кроме Эрака популярны у крымских караимов стихотворения С. Пигита, С. Бабаевой, А. Катыка, и др. Причем последний, равно как и О. Леви, подвизался и на драматическом поприще, написав ряд комедий и драм, которые долго не сходили со сцены.

Среди западных караимов выделялся С. Кобецкий своими оригинальными стихотворениями, которые он напечатал в виде первого опыта в русской транскрипции⁵⁶. Они нашли должную оценку у проф. Т. Ковальского, который их перепечатал в латинской транскрипции в академическом издании своего труда⁵⁷. Из ныне живущих можно отметить талантливых писателей и поэтов: С. Фирковича, Я. Малецкого и М. Тынфовича. Фиркович и Малецкий b по сей день усердно переводят на свой язык стихи Пушкина и иных русских поэтов.

В Крыму, на Украине и в Литве издавались журналы на караимском языке: «Бизим йол» (Наш путь) в Симферополе, «Karai Awazy» (Голос караима) в Луцке и «Onarmah» (Преуспеяние) в Паневежисе.

Тесные рамки очерка не позволяют дольше останавливаться на языке караимов и на произведениях, написанных на этом языке, вызывающем, как мы видели, большой интерес в ученом мире. С образцами языка крымских караимов мы ознакомили читателя по пословицам.

XI

Остается еще сказать, что имя караимов исторически связано с известной в Крыму древней крепостью Чуфт Кале, близ г. Бахчисарая. Крепость эта в прежние времена носила разные названия: Гюхер Кермен⁵⁸, Кырк Ер⁵⁹, и, наконец Кош-Кала, по народному говору соответствующее своему нынешнему названию Чуфт-Кале (двойная крепость), которое искажено потом в Чуфут-Кале, как утверждает историк Крыма проф. В.С. Смирнов⁶⁰.

Город-крепость расположен в 3,5 км. от Бахчисарая, между ущельями и стремнинами, на крутой скале высотой в 560 метров над уровнем моря. Наружные т.е. новые крепостные стены, с воротами, обитыми толстым железом, построены в конце XIV века. Об этом гласит надпись на могиле строителя — караимского князя Елизара; время постройки старых (средних) стен приблизительно относят к раннему средневековью. Ввиду того, что внутри крепости имеется много пещер, служивших для жилья (с окнами и дверьми), ученые полагают, что крепость эта, равно как и другие пещерные города Крыма — относится к глубокой древности.

Вблизи железных входных ворот крепости находится многовековое караимское кладбище, о чем уже была речь. По словам проф. Д.А. Хвольсона, который лично исследовал на месте памятники этого кладбища, можно считать, что древнейшие погребения относятся к VIII и IX в.в. нашей эры, т.е. к периоду хазарского владычества в Крыму⁶¹. Следовательно, уж несомненно караимы в это время населяли Джуфт Кале. Акад. А.Е. Крымский в статье «Чуфут Кале», помещенной в сборнике историко-филологического отдела Академии Наук Укр. ССР высказывает о караимской крепости следующие соображения: «Історичне життя те можна більш-менш твердо зв'язати з епохою хазарського панування; та може бути саме отут мали притулок останні кагани Х-ХІ в.. що визнавали релігією юдейську»⁶². По мнению этого ученого, здесь нашли убежище последние хазарские цари, после разгрома их столицы Итиля, на Волге, в 1016 г. соединенными силами князя Мстислава Владимировича Тьмутараканского и Византийского императора Василия II.

Из дальнейшей хроники известно, что среди караимов в Чуфт Кале выдвинулся род Хаджи Мусалы, который дал ряд правивших здесь князей, носивших не соответствующие их скромному положению титулы, вроде «великого князя», «державного главы обеих крепостей», как о том можно судить по надписям на надгробных памятниках.

...Владения караимских князей ограничивались небольшой округой, с центром в Чуфт Кале, и ближайшими от этой крепости селениями: Таш-Ярган, Ягмурча, Чабак, Коксу и др. Таким образом, караимы, жившие в большом количестве в Мангупе, Херсонесе, Солкате, Кафе, Согдае, Отузе и др. многочисленных селениях, оставались вне пределов округи, под властью греков и генуэзцев. Проф. Хвольсон отмечает, что караимы в случае надобности умели защищать свое «довольно укрепленное место», ссылаясь при этом на князя Эльягу, который пал в 1216 году при защите крепести от генуэзцев⁶³. «Крепкою стеною был он для своего народа внутри крепости и вне ее» переводит проф. Хвольсон надпись на могильном камне, воздвигнутом в память этого князя.

В 1420 году здесь образовалось особое, независимое от Золотой Орды, ханство под властью династии Гиреев. Первоначальной его столицей был город Старый Крым (прежде Солкат), который назывался просто Крым, как видно из надписей на монетах, битых в этом городе первым ханом — Хаджи Гиреем. Караимский историограф XVIII в. Дауд Ага повествует, что вождь караимов князь Элйзар явился в Старый Крым к Хаджи Гирею и «отдался под его высокую руку»⁶⁴. Хан, — говорится далее, — обласкал его, сказав, что и впредь будет признавать Элизара начальником над караимами и поручи ему в то же время команду над крепостью, куда будет переведен и ханский монетный двор, и всем караимам пожаловал тарханский титул. Слова этого историографа и пожалование всех караимов тарханством подтверждается, как в упомянутых источниках, так и в отчеканенных монетах. Так, О. Ретовский — самый основательный исследователь крымскотатарской нумизматики свидетельствует, что с 867 года Гиджры (1462 г. н.э.) по 957 г. (1550 г. н.э.), монеты крымских ханов чеканились исключительно в Ч. Кале⁶⁵. Караимской крепости придавалось особо важное значение и в виду того, что здесь в трудные моменты междоусобиц искали убежища и сами ханы Крыма⁶⁶, которых здесь укрывали и защищали все те же караимы. В ханских ярлыках, пожалованных караимам за военную службу, т.е. за охрану крепости, они были причислены к почетному в ханстве сословию тарханов (военной аристократии), свободных от суда, многих податей и повинностей⁶⁷.

Турецкий путешественник второй половины XVII века Эвлия Челеби был поражен, посетив Чуфт Кале, и увидев здесь свободное, самостоятельное господство караимов, которых он хотя и называет евреями по вере, но все же потом выясняет разницу между этими двумя народами. У него читаем: «Внутри крепости имеется 1530 крытых черепицей, каменных, роскошных, превосходных и благоустроенных еврейских домов. Мусульман здесь нет вовсе: даже комендант крепости, гарнизонное войско, надзиратели, привратники все евреи»⁶⁸. Показания Эвлия Челеби свидетельствуют в то же время о высоком доверии, которое оказывали ханы караимам, предоставляя им свободу правления в своем городе-крепости. Доверие это подтверждается и тем, что ханы отдавали в Чуфт Кале под охрану караимов и знатных пленных, равно как и задержанных иностранных послов, как это делалось и в Стамбуле, где по повелению султана заключали их в Семибашенном Замке. В Чуфт Кале томился в течение двадцати лет (1660—1680) в неволе русский боярин Василий Борисович Шереметьев. Здесь же содержались стольный князь Андрей Ромодановский (1861—1881), московский посол Василий Антемиров (1692—1695), польский коронный гетман — Николай Потоцкий (1648) и мн. др.⁶⁹⁷⁰.

XII

Жители Чуфт Кале, делясь на две родовые ветви, соответственно причислялись к двум тамгам, т.е. к тюркским гербам: сенек — тамга (вилы) и калкан — тамга (щит), почему мы и видим изображение этих тамг на мраморной плите, вделанной в стену над главными воротами крепости. О такого рода гербах — тамгах, проф. В.В. Григорьев дает пояснение: У народов тюркского и монгольского племени, каждое поколение имело и имеет искони, свою особенную тамгу, которая употребляется всеми его родами, выжигается на лошадях и рогатом скоте, изображается иногда на вещах и вообще служит для принадлежащих к поколению лиц символом собственности, который налагается везде, где нужно его обозначить».⁷¹. Родовые тамги татарских ханов, например, тарак-тамга (гребень) Гиреев изображалась на чеканившихся ими монетах, вплоть до последнего хана Шагин Гирея (т.е. до 1783 г.).

Эвлия Челеби, пораженный богатством домов караимов-тарханов в Чуфт Кале, в то же время отмечает, что он видел и бедных, ютившихся в пещере на окраине города-крепости. Это, конечно, были не тарханы, а жители окрестных селений, которых нужда загнала сюда, и они обслуживали знатных господ. Общеизвестно, что караимы в Крыму, еще со времен ханских занимались скотоводством. Авторитетный ученый агроном Л.П. Симиренко, отмечая это в своем обширном труде, говорит, что в конце XVIII века более частые садовые насаждения встречались при реке Каче и принадлежали «караимам, жителям Чуфт Кале»⁷². Он же прибавляет, говоря о положении в начале XX века: «Бахчисарайские караимы почитаются у нас первейшими садоводами». Но заметим, что трудились — то в этих садах (богачей) беднейшие караимы.

Уже во времена ханов среди караимов существовало социальное расслоение. Явление это усилилось по присоединении Крыма к Российской империи. Произошло резкое деление караимского населения на богачей — крупных помещиков, фабрикантов, купцов и эксплуатируемых ими же братьев-бедняков. Подтверждением могут служить роскошные виллы и дворцы, оставшиеся после этих богачей хотя бы в гг. Феодосии и Евпатории и лачуги бедняков в караимских кварталах этих городов.

Публикуется по изданию С.М. Шапшал.
Караимы СССР в отношении этническом.
Караимы на службе у крымских ханов.
Симферополь, 2004, с. 6—34.

Примечания. Литература

1. АН СССР. Труды комиссии по изучению племенного состава СССР и сопредельных стран. Список народностей Сов. Соц. Республик. И.И. Зарубина, Ленинград, 1927, № 13, с. 27.

2. Проф. И.Г. Троицкий, О Талмуде, его происхождении, составе и употреблении у современных иудеев; характеристика Талмуда со стороны его содержания. СПб, 1901. На с. 17 ссылка на труд митрополита Филарета: Начертание церковно-библейской истории, с. 463.

3. Codex Cumanicus bibliotekae ad tempium divi Marki Veniarum / Geza Kuun. Acad. Sc.Hung. Sodalis. Budaptst. 1880; «О языке куманов» по поводу издания куманского словаря», акад. В. Радлова, СПБ 1884; акад. А.Н. Самойлович. К истории и критике Codex Cumanicus. Доклады Российской Академии Наук, 1924; Т. Kovalski. Apropos du Codex Cumanicus, Lwow, 1929.

4. Акад. В.А. Гордлевский. Лексика караимского перевода Библии. Доклады АН СССР 1928, с. 87—91.

5. Ср. Архиепископ Гермоген. Таврическая епархия, Псков, 1887, с. 108.

6. Суннитское исповедание Ислама делится на четыре мезхеба, известные у европейских ученых под именем богословских школ, называющихся по имени основателей: ханифи, шафии, малики и ханбали. К первому из них принадлежит большая часть суннитов, особенно в СССР, Турции, Сирии, Палестине, Египте и др.

7. Kirim Karai Turkleri. Истанбул, 1928. Здесь приводится подлинная цитата из Макризи на арабском языке (с. 6).

8. Kirim Karai turkleri / Turk yili. Istanbul, 1928.

9. Там же, с. 597—598; также: Zuden turkischen Monats namerll Archiv Orientalni, Praha, 1930, v. 2, № 1 проф. Т. Ковальского.

10. Иногда и с марта по лунному календарю.

11. Т. Ковальский, Opus cit / с. 6 отд. оттиска.

12. В. Рагозин, Волга, СПб, 1881, т. II, с. 148.

13. И. Мальшевский. Св. Кирилл и Мефодий, первоучители славянские, Киев, 1886.

14. С тем же явлением встречаемся в Тракае (Литва), где караимы на своем вековом кладбище не допускают рубки старых столетних деревьев.

15. Путешествие по Крыму в 1793 г. и 1794 г., Перевод с немецкого яз. Записки Одес. Общ. Истории и Древностей. Cinguante sieeles devolution etnigue autour de la Mer Noire, Paris, 1937, p. 151.

16. Розыскание о начале Руси. Москва, 1882, с. 267.

17. Муфассая тарихи кавми турки, т.е. Пространная история турецкого племени. Уфа, 1909, с. 168.

18. История евреев в Европе. Рига, 1936, с. 175 и 179.

19. Статья эта первоначально напечатана в журнале Министерства Внутренних Дел (1846), впоследствии перепечатана в книги «Россия и Азия» — сборнике исследований и статей по истории, этнографии и географии, написанных в разное время В.Г. Григорьевым, СПБ, 1878, (с. 435, откуда взята эта подлинная цитата).

20. В. Д Смирнов, Татарские ярлыки / Известия Таврической Ученой Архивной Комиссии, Симферополь, 1917, № 54, с. 4—5 отд. оттиска.

21. Т. IV, с. 1036—1037.

22. Tkaniny ludowe karaimskie d sprawke pochodzenia karaimow krymskich // Mysl Karaimska. Vilno, 1935, s. 37—38.

23. Известия Караимского Духовного Правления, Евпатория, 1918, с. 15.

24. С. Бейм, Память о Ч. Кале, Одесса, 1862, с. 61—81; отсюда это описание перепечатал О. Ливанов в брошюре «Ч.Кале», Москва, 1875.: и в ТКараимская жизнь», Москва, 1911.

25. Восемь лет при дворе неограниченного монарха. Перевод с английского языка А.Н. Омельченко, Ташкент, 1910, с. 79.

26. «Аталар Созы». Караимские пословицы и поговорки / Известия Таврического общества истории, археологии и этнографии, Симферополь, 1929, т. III, (60).

27. Материалы по изучению караимской народной поэзии — пословицы и поговорки / Издание Крымского педагогического института, Симферополь, 1930.

28. Проф. В. Д Смирнов обратил внимание на сходство турец. поговорки с этой русской. См. его «Очерки истории турецкой литературы», СПб, 1891, с. 8.

29. Karaimi vel Karaici Litevsky, Zarys antropologiczny. Krakov, 1903, s. 55.

30. Журнал «Еврейская старина», СПб, 1910.

31. Журнал «Genus», Roma, 1936, с. 56.

32. Лондон, 1826. Караимам посвящен отдельный параграф на сс. 331—339.

33. Mysl Karaimska. Wilno, 1939, № 12, s. 90—99.

34. Evliya Сеіеві Seyhatnamesi. Istanbul, 1928, t. 7, s. 584.

35. Szyszman A. Osadnictwa karaimskie na ziemlach Wielkiego ksiestwa Litewskiego. Wilno, 1936.

36. «Тюркский перевод избранных стихотворений русских поэтов», перевел И. Эрак, СПб, Издание Академии Наук, 1888; «Книга Иова» на наречии луцких караимов, СПб, 1890; Тексты караимские в «Образцах народной литературы северных тюркских племен», СПб, 1896, ч. VII, с. 167—527.

37. Издание Академии Наук, СПб, 1889—1911.

38. Образцы народной литературы тюркских племен. Наречие Бессарабских гагаузов, ч.Х, собр. В. Мошковым, СПб, 1904, с. XX введения.

39. Лексика караимского перевода Библии // Докл. АН СССР, 1923, с. 37—91.

40. Mitteilungen des Seminars fur orientalische Sprachen. / Westasiat Studien. Berlin, 1938, s. 172—184.

41. Журн. «Keleti Szemle» (Revue orientale). Budapest, 1909, T. X, s. 185—210.

42. Sitzungberichte der Akademie der Vissenschchaften in Vien (Отчеты Венской Академии Наук), Vien, 1903, CXLVI.

43. Rocznik Orientalistyczny, Krakov, 1916—1918, s. 282—296.

44. Там же, с. 288.

45. Spravozdania Polskiej Akademji Umiejetnosci, 1925, № 6, s. 28—29.

46. Rocznik Oriental. Lvov, 1927, t. III, s. 248—253; статья — Piesni Obrzedove v narzeczu Karaimov z. Trok.

47. Там же, 1929, t. V, s. 221—229, статья — Przyczynki do etnografii і dialektologji karaimskiej.

48. Krakov, 1929, LXXIX, s. 311.

49. Издание Польской Академии Наук, Краков, 1932.

50. Mysl Karaimska. Seia nova t. II, 1946—1947, c. 53—56.

51. Karai sez bitigi, Луцк, 1935.

52. Этому способствовало введение в Советском Союзе латинизированного алфавита у местных тюркских народностей.

53. На это указано в «Oswaklicadan turkieye Sozlar seliklari tarama dernegi». Istanbul, 1934, s. 24.

54. Турецкий перевод избранных стихотворений русских поэтов, СПб, 1888.

55. СПб, 1896, с. 425—521.

56. «Ирлар» (песни), Киев, 1904.

57. Karaimische Texte im dialect von Troki. Krakow. 1929, s. 55—75.

58. У турецкого путешественника Эвлия Челеби «Seyahatname», Istanbul, 1928, т. IV, s. 587.

59. Акад. П. Кеппен, «Крымский сборник», СПб, 1837, с. 308—318.

60. Татарско-ханские ярлыки, Известия Таврической Ученой комиссии, 1917, № 54, с. 5, отд. оттиска.

61. Сборник надписей, содержащих надгробные надписи из Крыма..., собранные и объясненные Д.А. Хвольсоном, СПб, 1884.

62. «Студії в Криму», Київ, 1930, 1-ІХ, с. 9.

63. Восемнадцать надгробных надписей из Крыма / Сб. статей по еврейской истории и литературе, СПб, 1866, кн. 1, в. 1, с. 10.

64. Рукописный экземпляр его труда второй половины XVIII века хранился в библиотеке Карай-Битиклиги, которая была перемещена Академией Наук в Ленинград.

65. Die Munzen der Girei. Москва, 1901, 1905.

66. Крымский сборник, с. 314—315.

67. Сборник старинных грамот... касательно прав и состояния караимов. СПб, 1§90, с. 57—105.

68. Evliya Celeb і Seyahatnamesci Istanbul, 1928, VII, с. 588.

69. А. Барсуков, «Род Шереметьевых», СПб, 1892, кн. VI, с. 494.

70. С. Шапшал, Караимы и Чуфт Кале, СПб, 1896, с. 22.

71. Записки Одесск. Общ. Истории и Древностей. Одесса, 1844, т. 1, с. 343. V

72. Крымское промышленное плодоводство. Москва, 1912, с. 4.