1.4. Национально-государственное строительство в Крыму. Крымская АССР

Окончательное утверждение Советской власти на полуострове вновь поставило вопрос о статусе Крыма и формах его государственного устройства. Сложная внутриполитическая обстановка, усугубляемая окраинным положением, экономической разрухой и многонациональным составом населения, повлекла за собой организацию чрезвычайных органов власти — ревкомов. Однако, уже 21 января 1921 г. на совместном заседании обкома РКП(б) и Крымревкома было принято решение «признать наиболее желательным подчинить Крым непосредственно Москве на положении автономной единицы, присвоив ей название «Крымская Автономная область»¹.

Мнения руководящих работников по этому поводу разделились: председатель Севастопольского ревкома С. Крылов считал необходимым образовать в Крыму область с губернским аппаратом власти в составе РСФСР, поскольку большинство населения края составляют русские. Члены Керченского уездного комитета РКП(б) настаивали на включении Крыма в Украинскую Советскую Республику, «принимая во внимание географическое положение и экономические связи». Представители крымскотатарской интеллигенции, работавшие в советских органах (А. Озенбашлы, Б. Чобан-Заде, С. Хаттатов) предлагали образовать Крымскую автономную республику, но предоставить ей права «полной автономии»: самостоятельное сношение с заграницей, ведение внешней торговли и др.²

Окончательная форма государственного устройства в Крыму была определена Пленумом ЦК РКП(б) 18 мая 1921 г., принявшим решение «признать необходимым выделить Крымский полуостров в Крымскую Автономную Республику». Таким образом, решение об образовании автономии исходило из Москвы, как это уже имело место ранее — при создании советских республик в 1918—1919 гг.³

18 октября М.И. Калинин и В.И. Ленин подписали совместное постановление ВЦИК и СНК «Об Автономии Крымской Советской Социалистической республики», в котором предписывалось: «Образовать Автономную Крымскую Советскую Социалистическую Республику, как часть РСФСР, в границах Крымского полуострова». В документе не содержалось указаний на то, что республика создается по национальному признаку⁴.

Именно этот вопрос вызывает сегодня оживленную полемику среди исследователей и представителей различных общественно-политических сил, одни из которых полагают, что Крымская АССР была территориальным образованием, призванным сыграть роль «буфера» между Россией и ее соседями и обеспечить равные возможности экономического и культурного развития всем населяющим Крым этносам и этническим группам, а другие уверены, что автономия носила сугубо национальный характер и была объявлена «ради отсталого татарского населения, чтобы вовлечь его в советское строительство». Видимо окончательный ответ на этот вопрос можно будет получить лишь ознакомившись с документами ВЦИК и СНК и, в частности, с протоколами заседаний, на которых в октябре 1921 г. рассматривалось Положение «О Крымской Советской Социалистической республике» и другие вопросы ее статуса. Вместе с тем, не вызывает сомнений, что в Крыму, как и на других окраинах РСФСР, автономия была наиболее удачным способом решения прежде всего административно-управленческих проблем, поскольку в ней трудно было усмотреть какие-либо тенденции к реальной независимости или отстаиванию определенных национальных интересов.

7 ноября 1921 г. в Симферополе открылся 1-й Всекрымский Учредительный съезд Советов, объявивший Крым автономной Советской Республикой. На съезде была принята Конституция автономии, избраны ее руководящие органы — КрымЦИК и СНК. Конституция Крыма утверждала равенство и право на свободное развитие всех национальностей Крыма, отменяла все существовавшие ранее национальные и национально-религиозные привилегии и ограничения и объявляла государственными языками русский и татарский⁵.

Председателем КрымЦИК был избран Ю. Гавен, председателем СНК — С. Саид-Галиев, работавший до этого председателем правительства Татарской АССР в Казани. Из 50 членов КрымЦИКа 18 были крымскими татарами. В состав СНК вошли 15 человек, из них 4 крымских татарина⁶.

Дальнейшее развитие республики связано с преодолением последствий голода и экономической разрухи. По данным апрельской переписи 1921 г. в Крыму проживало 719 531 человек, из них: русских и украинцев — 370 888, крымских татар — 184 568, немцев — 42 567, греков — 23 855, болгар — 11 898, армян — 11 736 и т.д. Деформирующее влияние голода сказалось на этнических процессах. За два года население Крыма сократилось почти на 20%. В результате миграции 1923—1926 гг. его численность была восстановлена, однако при этом сократилось количество крымских татар, особенно пострадавших в голодные годы, а также греков и армян⁷.

В ходе проведенного в 1923 г. районирования были ликвидированы округа и образованы 15 районов, в рамках которых создаются 345 сельсоветов: 145 — татарских, 102 — русских, 29 — немецких, 7 — болгарских, 5 — греческих, 1 — армянский, 1 — еврейский, 1 — эстонский и 54 — смешанных.

В последующем эта работа продолжалась. Во время очередных изменений в административно-территориальном делении полуострова число районов было увеличено до 16 в 1930 г., а затем до 25 в 1935 г. Районы с преобладанием определенных этносов и этнических групп получили статус национальных. В 1935 г. к ним относились 7 татарских (Алуштинский, Балаклавский, Бахчисарайский, Карасубазарский, Куйбышевский, Судакский, Ялтинский), 2 немецких (Биюк-Онларский и Тельманский) и 2 еврейских (Фрайдорфский и Лариндорфский). В состав 25 районов входил 441 сельсовет, в т.ч.: татарских — 177, русских — 130, немецких — 40, еврейских — 32, прочих — 72⁸.

В русле этой политики велось хозяйственное и культурное строительство. Достаточно отметить, что с началом сплошной коллективизации широкое распространение получила практика организации национальных колхозов. Принцип равноправия национальностей в сфере образования нашел воплощение в создании школ и детских дошкольных учреждений с обучением на национальных языках. В 1930 г. после введения всеобщего начального обучения в Крыму работали 343 русских школы 1-й ступени, 304 — татарских и 349 школ для детей других национальностей. В начале 30-х гг. в начальных классах на родном языке обучалось 94 тыс. учащихся, в т.ч.: 53809 — русских, 25 782 — крымских татар, 5 387 — немцев, 2 430 — украинцев, 3 052 — еврея, 1 527 — греков, 1 204 — болгарина, 1 070 — армян. По такому же принципу создавались детские дошкольные учреждения, которых в 1930 г. насчитывалось 220: 108 — русских, 69 — татарских, 13 — немецких, 9 — болгарских, 8 — украинских, 7 — греческих, 3 — армянских и т. д.⁹ Принимались меры по развитию письменности, росли тиражи учебной литературы на национальных языках. Все это позволило к концу 30-х гг. значительно снизить уровень неграмотности населения, в том числе среди крымских татар и различных этнических меньшинств полуострова.

Формирование органов власти на местах, обеспечившее представительство в них различных национальностей, стало лишь началом процесса, осуществлявшегося в рамках политики «коренизации», намеченной решениями XII съезда партии по национальному вопросу. «Коренизация» предусматривала создание условий для обеспечения прав и возможностей участия в работе органов управления представителей всех национальностей, проживавших на данной территории, с целью стабилизации политической обстановки. Применительно к Крыму особое внимание обращалось на широкое вовлечение крымских татар в советское и хозяйственное строительство. Учитывая, что большинство из них было неграмотно, проживало в сельской местности, отличалось строгим соблюдением религиозных обрядов и традиций, задача эта была весьма непростой. Однако реализация ее проводилась достаточно энергично, начиная с верхних эшелонов крымской власти.

В 1924 г. в связи с отзывом Ю. Гавена и С. Саид-Галиева в Москву председателями КрымЦИК и СНК становятся крымские татары В. Ибраимов и О. Дерен-Айырлы. В состав КрымЦИК нового созыва, состоящего уже из 75 человек, избираются 26 русских, 26 крымских татар, 5 украинцев, 2 немца, 2 грека, 1 болгарин, 1 армянин и другие. Характерно, что 55 членов ЦИК имели лишь начальное образование, а 9 — были малограмотны или неграмотны вообще¹⁰.

Заметные результаты в коренизации аппарата были достигнуты уже к 1929 г. Из 16 140 служащих государственных органов русских насчитывалось 9635 (59,7%), украинцев — 931 (5,81%), татар — 2091 (13,7%), немцев — 591 (3,7%), греков — 278 (1,7%), армян — 254 (1,6%), болгар — 99 (0,6%). Пятилетним планом коренизации предполагалось к 1935 г. изменить это соотношение за счет увеличения доли татар до 23,7% и уменьшения доли русских и украинцев до 47,8% и 4,1% соответственно. К 1936 г. удельный вес крымских татар в советском и хозяйственном аппарате достиг 21,5%¹¹.

Вместе с тем, необходимо отметить, что на практике процесс коренизации осуществлялся преимущественно административно-силовыми методами. С каждым годом усиливалась погоня за цифровыми показателями, осуществлялась кадровая разверстка, проводимая по чисто национальному признаку без учета профессиональных качеств и, наконец, вводилось делопроизводство на крымскотатарском языке в национальных районах. Однако по данным обследования КрымЦИКа, из 242 сельсоветов, нарсудов, прокуратур, отделений милиции, ЗАГСов удалось перевести на новое делопроизводство только 7. В конечном счете попытки ввести делопроизводство на крымскотатарском языке привели лишь к нарастанию напряженности в межнациональных отношениях, а механическая замена работников одной национальности представителями другой усилила проявления шовинизма и национализма как среди татар, так и среди русских, украинцев и других. Как показал опыт, выдвижение национального признака в качестве главного критерия в кадровой политике, с одной стороны, привело к росту слоя руководителей всех уровней, не отличавшихся должным профессионализмом, а с другой — создавало условия для роста национального самосознания, чреватого стремлением к излишней самостоятельности республик. Не удивительно, что охлаждение руководства страны к коренизации, опасной проявлениями именно такого «местного национализма», повлекло за собой свертывание этой политики к середине 30-х гг.

Следует отметить, что специфические проблемы национально-государственного строительства в Крыму во многом осложнялись теми неоднозначными процессами, которые проходили в стране. В частности, представители различных национальных групп крайне болезненно воспринимали усиление антирелигиозной кампании. Еще в 1930 г. был взорван православный кафедральный собор Александра Невского в Симферополе. В 20—30-е гг. было ликвидировано несколько сот мусульманских мечетей, закрылись десятки церквей, кирх, синагог, кенасс, других культовых зданий, разрушались мавзолеи святых.

В 1937 г. органами НКВД Крымской АССР по делу так называемой «Идель-Уральской организации» было арестовано 100 представителей мусульманского духовенства, большинство из которых приговариваются к расстрелу.

Декларирование необходимости развития «коренных национальностей» сочеталось с приоритетной на деле борьбой против «буржуазного национализма» и «национал-уклонизма». Отражением этой борьбы в Крыму становятся сфабрикованные органами НКВД дело В. Ибраимова и процесс партии Милли-фирка.

Арестованный в 1928 г. председатель КрымЦИКа В. Ибраимов был обвинен в связях с буржуазно-националистическими и бандитскими элементами, убийстве партизана гражданской войны и приговорен к расстрелу¹². Лишь в 1990 г. Президиум Верховного Совета РСФСР отменил приговор за недоказанностью обвинения.

Выступая на заседании Оргбюро ЦК ВКП(б) 1 августа 1928 г., секретарь ЦК В.М. Молотов заявил, что «за спиной Ибраимова, несомненно, стояли люди более культурные... но зато и более опытные политические враги Советской власти. Нет сомнений, что эти враги группировались в особую антисоветскую организацию крымских буржуазных националистов (организация милли-фирковцев), руки которых запачканы в уголовных делах и политических преступлениях против Советской власти»¹³. Эти выводы послужили сигналом для фабрикации органами ОГПУ следственного дела партии Милли-фирка. В обвинительном заключении отмечалось, что в ходе следствия «выявилось существование в Крыму организованного ядра... контрреволюционной партии, сохранившей свой костяк с момента зарождения в 1917—1918 гг.». Далее сообщалось, что основной установкой партии было создание «татарской национально-демократической республики в Крыму», для чего она стремилась добиться переселения из Турции 20 тысяч семей крымских татар, эмигрировавших туда в разные годы. Кроме того, партия обвинялась в пособничестве белогвардейцам и иностранным разведкам, передаче за границу секретных документов и т.п.

Всего по делу Милли-фирка были арестованы 63 человека, в основном известные представители крымскотатарской интеллигенции. 12 из них, в том числе: А. Озен-башлы, Х. Чапчакчи, С. Хаттатов, Б. Одабаш и другие были приговорены к расстрелу, однако некоторым он заменялся заключением в концлагерь сроком на 10 лет. Практически все обвиняемые были сосланы в Соловецкий лагерь, где и погибли в разные годы¹⁴. В 1993 г. работниками военной прокуратуры Одесского военного округа было установлено, что Милли-фирка не вела вооруженной борьбы против существующего строя и вина осужденных по данному делу не доказана.

В мае 1929 г. VI Всекрымский съезд Советов принял новую редакцию Конституции Крымской АССР. Формально новая Конституция была направлена на защиту и углубление автономных начал в деятельности местных органов власти и управления. В случае расхождения законов РСФСР с соответствующими актами Крымской АССР действующим считалось местное законодательство, однако этот пункт сводился на нет тем, что все спорные вопросы решались ВЦИК РСФСР. Многие наркоматы сохраняли ответственность только перед КрымЦИКом и СНК Республики, но последние события (начало коллективизации, политические процессы и повальная «чистка» учреждений образования и культуры) показали фиктивность прав большинства из них на практике. Автономия Крыма приобретала все более декларативный характер. Все последующие изменения сопровождались сокращением автономных начал в деятельности государственных органов республики и подчинением их центру.

Обрушившиеся на страну массовые репрессии не обошли и Крым. Их первыми жертвами стали десятки тысяч кулаков и т.н. «лишенцев», т.е. людей, лишенных избирательных прав и пораженных в правах вообще. В годы «большого террора» к ним добавились новые тысячи имен. Репрессии против «националистов», в том числе и среди этнических меньшинств, связывались и с международным фактором — приходом фашизма к власти в Германии и ухудшением советско-германских отношений. Резкое усиление антифашистской пропагандистской кампании обусловило, в частности, особую подозрительность властных структур по отношению к немецкому населению. Заявления членов партийно-государственного руководства о немецких «шпионах» и «вредителях» послужили сигналом для массовых чисток и последующей ликвидации институтов национально-культурного развития, в том числе и в Крыму.

20 мая 1937 г. начальник управления НКВД Крымской АССР Лордкипанидзе, выступая на партийной конференции, приводил следующие данные — арестовано по делам о политических преступлениях в Крыму свыше 3 тысяч человек, раскрыто и ликвидировано до 350 контрреволюционных групп с общим количеством участников до 1900 человек, 25 шпионских и террористических организаций с числом обвиняемых свыше 500 человек, арестовано по делам о татарских и немецких националистах около 300 человек¹⁵. В дальнейшем эти цифры продолжали расти. Среди репрессированных в те годы были председатель КрымЦИКа И. Тархан и его предшественник М.Кубаев, председатель СНК А. Самединов, секретари Крымского обкома ВКП(б) Б. Семенов и Л. Лаврентьев (Картвелишвили), бывший руководитель правительства автономии О. Дерен-Айырлы, нарком земледелия А. Мусаниф, заведующий Тельманским районо Ф. Шопперт, председатель греческого колхоза «Эмброс» И. Адамиди и многие другие.

Жертвами террора стали и сотни работников культуры, науки, образования, в т.ч.: писатели Д. Гафар и А. Айвазов, драматург У. Ипчи, композитор А. Рефатов. доцент Крымского пединститута А. Лятиф-Заде, поэт Д. Керменчикли, организатор Бахчисарайского историко-этнографического музея У. Баданинский, учителя национальных школ Д. Кириаков, Е. Кулинди, К. Попандопуло, Д. Апостолиди, А. Грамматикопуло и многие другие.

В разгар репрессий 4 июня 1937 г. делегаты IX Чрезвычайного съезда Советов Крыма приняли новую, третью по счету, Конституцию Крымской АССР. Республика объявлялась «социалистическим государством рабочих и крестьян» и входила в состав РСФСР на правах автономии. Особой статьей закреплялась обязательность исполнения законов СССР и РСФСР на ее территории.

Осуществление планов индустриализации и коллективизации привело к существенным изменениям в социальной структуре и этническом составе населения Крыма. Значительно возрастает доля городского населения. При этом, если в конце 20-х гг. его рост был обусловлен главным образом оргнабором рабочей силы из села, то в 30-е гг. исключительно миграцией из-за пределов Крыма. Приток мигрантов, в большинстве своем русских и украинцев, определенным образом изменил национальный состав населения, несколько снизив долю крымских татар. Среди всех этнических групп наметился рост удельного веса городского населения, но по-прежнему значительное большинство крымских татар, немцев и болгар оставалось сельскими жителями. Это подтверждают данные о национальном составе занятых в промышленности, среди которых, как и до революции, преобладают русские — 58,2%, а также евреи — 15,1% и украинцы — 9,7%. Возрастает удельный вес и крымских татар (8,1%)¹⁶.

Продолжается активный процесс формирования национальной интеллигенции, особенно в городах. По-прежнему, самый высокий удельный вес интеллигенции сохранялся среди евреев, однако опережающими темпами велась подготовка национальных кадров у крымских татар. Следует подчеркнуть, что во всех этнических группах выросла численность инженерно-технической интеллигенции, а также управленческого персонала. Среди русских наиболее высока была доля промышленно-технической интеллигенции, у крымских татар и немцев преобладали культурно-просветительные работники и служащие.

Таким образом, в 20—30-е гг. крымские татары и представители различных этнических меньшинств Крыма имели возможности для удовлетворения специфических потребностей своего развития как в сфере этнокультурной деятельности, так и в области этнополитического самоуправления. Однако к концу указанного периода в результате усиления репрессий и свертывания автономных начал эти возможности все более ограничивались, а во многом и утрачивались.

Примечания

1. Брошеван В.М., Форманчук А.А. Указ. соч. — С. 8—9.

2. ГААРК, Ф. 45, оп. 1, д. 1, л. 42; Крылов С. Красный Севастополь. — Севастополь, 1921. — С. 100.

3. Брошеван В.М., Форманчук А.А. Указ. соч. — С. 13.

4. Крымская АССР (1921—1945). — Симферополь: Таврия, 1990. — С. 254—256.

5. Там же, с. 256—262.

6. Петров В.П. К истории образования Крымской АССР в 1921 г. // Вестник. Симферополь, 1989. — Вып. 1; Брошеван В.М. Как была образована Крымская АССР в 1921 г. // Проблемы истории Крыма. Симферополь, 1991. — Вып. 2. — С. 65.

7. По данным переписи 1926 г. в Крыму насчитывалось 713823 жителя, в т.ч.: русских — 301398, крымских татар — 179 095, украинцев — 77 408, немцев — 43 631, греков — 16 036, болгар — 11 377, армян — 10 713 и т.д.

8. Крымская АССР (1921—1945)..., с. 22—24.

9. Там же, с. 161—162.

10. ГААРК. Ф. 663, оп. 17, д. 14, л. 81.

11. ГААРК. Ф. 663, оп. 17, д. 17, л. 24.

12. Архивно-уголовное дело ОГПУ СССР № 13762.

13. ГААРК. Ф. 1, оп. 1, д. 71, л. 7.

14. Архивно-уголовное дело ОГПУ СССР № 64513.

15. Брошеван В.М. Депортированные жители Крыма // Крымские татары: история и современность. — Киев, 1995. — С. 44.

16. Лешуков Ю.А. Политика Советской власти и этносоциальные процессы в Крыму // Проблемы истории Крыма. — Симферополь, 1991. — Вып. 2. — С. 83—85.