«В начале жизни...»

Новое о лицейской жизни Пушкина? И разве существует какая-либо связь между учебой поэта и его «крымскими» произведениями, интересом к полуденному краю, сформировавшимся много позже? Все ведь уже известно, все изучено, от архива хозяйственного управления лицея до поэзии соучеников-лицеистов.

Обращение же к лицейской лирике Пушкина делает неизбежным еще один вопрос: можно ли по стихам лицейского шестилетия воссоздать истинную биографию поэта? Один из патриархов пушкинистики, профессор Н.Л. Степанов, предвидел результат такой попытки: «Если бы восстанавливали биографию поэта по его лицейским стихам, то Пушкин предстал бы перед нами или буйным, вечно пирующим удальцом, или же, наоборот, чувствительным отшельником, уединенным мечтателем — «монахом». Подлинный Пушкин не был ни тем, ни другим. Все, что мы знаем о лицейских порядках и о жизни Пушкина в эти годы, не соответствует этим представлениям» [1].

Где же те координационные точки, которые позволяют соединить годы, проведенные Пушкиным в «студенческой келье», с полуденным краем? Автор этих размышлений находит объективные причины для такой связи уже в реалиях Москвы, в ранних годах пушкинского детства.

Было ли так в Лицее?

Переосмысление известной литературы по истории Царскосельского Лицея пушкинского времени и привлечение ранее не использовавшихся материалов позволяет реконструировать различные стороны быта, учебы и духовной жизни Пушкина и его «однокашников».

Такая реконструкция дает, в свою очередь, возможность выделить факторы, сыгравшие многообразную роль в формировании личности поэта, в развитии его творчества, получении им знаний о Крыме и в знакомстве с крымской темой в литературе. К числу таких факторов относятся: 1) изучение дворцово-паркового ансамбля Царского Села; 2) учебный процесс; 3) чтение; 4) круг общения; 5) знакомство с историей предков; 6) театр.

Даже беглый взгляд историка и литературоведа позволяет увидеть связь этой пестрой картины с историей Турции и России и болевой точкой их отношений — Крымом. Хронология решения крымской проблемы в русско-турецких отношениях приведет исследователя к событиям конца XVIII века.

Многие составные выделенных нами факторов непосредственно связаны с XVIII столетием либо опосредованно восходят к нему. Значение этого периода отечественной истории для Пушкина, его интерес к «Екатеринину веку» еще в 1880 году отметил В.О. Ключевский: «Он вырос среди живых преданий и свежих легенд XVIII века. Екатерининские люди и дела стоят к нему ближе, чем он сам стоит к нам. Там он угадывал зарождение понятий, интересов и типов, которыми дорожил особенно или которые встречал постоянно вокруг себя. Об этом веке он заботливо собирал сведения и знал много. Он мог рассказать о нем гораздо больше того, что занес в свои записки, заметки, анекдоты и т. п.» [2].

В памяти поэта навсегда запечатлелись виды царскосельского парка, постройки которого объединены в тематические группы. Памятники, сооруженные в честь побед над турками в войне 1768—1774 годов, расположены у Большого пруда. Людьми начала XIX века, помнившими эти события, участвовавшими в них, архитектурный ансамбль парка воспринимался как памятник российской славе, иллюстрация к страницам истории России. При открытии Лицея профессор А.П. Куницын в своей речи говорил о героях, которым посвящены памятники Царского Села. Об этом помнили лицеисты. Уже в 1814 году в «Воспоминаниях в Царском Селе» Пушкин написал: «Здесь каждый шаг в душе рождает // Воспоминанья прежних лет» [3]. Поэт любил Чесменскую колонну. В стихотворении говорится об отраженных в царскосельской скульптуре событиях и героях российской истории второй половины XVIII века.

В середине века П.А. Вяземский, рассказывая в стихотворении «Поминки» о лицейских годах Пушкина, выделяет именно эту особенность среды, формировавшей личность поэта и гражданина.

«Там таинственные громы,
Словно битв далеких гул,
Повторяют нам знакомый
Оклик: Чесма и Кагул» [4].

Часть парка была разбита так, что представляла собой «модель» политических мечтаний Екатерины II. Ее царствование отмечено русско-турецкими войнами, в ходе которых П.А. Румянцев, А.В. Суворов, Ф.Ф. Ушаков одерживали блестящие победы. Императрица писала: «Когда война сия продолжится, то царскосельский мой сад будет походить на игрушечку, после каждого славного воинского деяния воздвигается в нем приличный памятник. Битва при Кагуле... возродила в нем обелиск с надписью. Морское сражение при Чесме произвело в великом пруде Ростральную колонну... кроме того вздумала я приказать построить в лесочке Храм Памяти, к коему проход был через Торжественные врата, здесь все деяния, в нынешнюю войну бывшие, будут представлены на медальонах» [5].

На памятнике в честь Кагульской победы лицеисты читали: «В память победы при Кагуле, в Молдавии — июля 21 дня 1770 года под предводительством генерала графа Румянцева Российское воинство числом семнадцать тысяч обратило в бегство до реки Дуная турецкого визиря Гамил-бея — с силою полуторастотысячною» [6]. «Очаковской виктории» посвящена башня-руина 1771 года, созданная Ю. Фельтеном. Она символизирует дремлющую под османским владычеством древнюю мощь Греции. Этой же теме посвящены другие памятники и сооружения.

Учеба в Царскосельском Лицее стала продолжением знакомства Пушкина с историей своих предков, начало которому было положено в годы его московского детства. Среди царскосельских памятников в пушкинское время стояла колонна с надписью «Победам Ганнибала».

В стихотворении — «Воспоминания в Царском Селе» (1829 г.) поэт упоминает «наваринского Ганнибала». Этот предок Пушкина по матери, старший сын «арапа Петра Великого» А.П. Ганнибала, оставил свое имя в истории первой русско-турецкой войны. В 1770 году он овладел турецкой крепостью Наварин на юго-западе Турции. Позднее Пушкин напишет об этом бое в стихотворении «Моя родословная» (1830 г.): «Громада кораблей вспылала, // И пал впервые Наварин». И еще одно упоминание об И.А. Ганнибале есть в пушкинской статье «Начало автобиографии» (1834 г.): «Под Чесмою он распоряжал брандерами... В 1770 году взял Наварин; в 1779 году выстроил Херсон. Его постановления доныне уважаются в полуденном краю России...» [7].

В 1777 году в окрестностях Лицея, недалеко от Орловских ворот, у верстового столба, появилась мраморная колонна, названная Крымской. Несомненно, лицеисты знали и этот памятник, хотя он находился за пределами парка. В 1820 году, отправляясь в Екатеринослав, Пушкин проезжал мимо Крымской колонны. В архитектуре Царского Села турецкая тема оказалась, как видим, соединенной с крымской, как это было в реальном историческом процессе.

Эти впечатления переплетались с материалами учебных программ, ведь в определенной степени лицеисты изучали историю Крыма. В «Списке профессоров и учителей Лицея с показанием, какие именно книги каждый из них употребляет в руководство воспитанникам при своих лекциях» сообщается: «Адъюнкт — Профессор Кайданов; преподает Древнюю Историю в классе младшего возраста по книге своего сочинения...» [8]. Далее: «В классе старшего возраста Историю 3-х последних столетий, как важнейшую, преподает по своим тетрадям, приняв за руководство известное лучшее в сем роде, сочинение Г. Герена...» [9]. Имеются в виду учебник И.К. Кайданова «Основание всеобщей политической истории», (ч. 1, СПб, 1814 г.) и книга А.Г. Герена «Руководство к истории политической системы европейских государств и колоний их...». Список составлен в 1815 году. Книга А.Г. Герена издавалась в 1809 и 1811 годах на немецком языке. Известно ее второе издание в Санкт-Петербурге в 1832—34 годах.

Александр Сергеевич Пушкин (1799—1837). Акварель неизвестного художника

В книге И.К. Кайданова, по которой учился Пушкин, автор подчеркнул: «Я ограничил себя выбором таких только происшествий, кои произвели великие перемены в государствах и имели решительные влияния на судьбу народов» [10]. Среди таких «происшествий» им, в частности, выделена Милетская колонизация с образованием колоний «и в Таврическом Херсонесе» [11]. В приложенной хронологической таблице середине пятого века до н. э. соответствует запись: «Берега Мраморного, Азовского и Черного морей, также берега Днепра и Дона были усеяны Греческими поселениями. Таврический полуостров наполнен был ими» [12].

Здесь же приводятся основные сведения о мусульманском мире, об Аравии, Мухаммеде, исламе. Таким образом, лицеисты получали начальные сведения о мире, частью которого в средневековье был Крым. Интересно, что в дальнейшем И.К. Кайданов весьма подробно рассмотрел русско-крымские дипломатические связи в своей книге «Краткое изложение дипломатии Российского двора со времени восшествия на Российский престол Дома Романовых до кончины Государя Императора Александра I» (СПб, 1833 г.). Этот труд сохранился в библиотеке Пушкина.

Книга А.Г. Герена также дает основание считать, что И.К. Кайданов в своих лекциях уделял достаточно большое внимание Крыму. Здесь, в части второй, под названием «История Северной системы Европейских Государств» выделены пункты: «Турецкая война», «Кучук-Кайнарджийский мир», «Черноморские земли», «Крымский проэкт», «Путешествие Императрицы Екатерины II в Крым», «Князь Долгорукий овладевает Крымом», «Частный договор о мире с крымскими татарами», «Приобретение Россиею Крыма и Черноморских земель» и ряд других, по содержанию связанных с Крымом [13]. Правомерен вывод о том, что история Крыма изучалась лицеистами в курсах древней и русской истории, в процессе познания истории античного и мусульманского мира. Это помогало получить представление об истории полуострова.

Крымская тематика присутствовала и в литературе, с которой знакомились лицеисты. В документах Хозяйственного Правления Лицея есть сведения о приобретении книг для библиотеки. Среди них были сочинения Г.Р. Державина, М.М. Хераскова, И.И. Дмитриева, И.И. Хемницера, для творчества которых традиционны темы русско-турецких войн и Крыма [14]. А Пушкин, как вспоминал И.И. Пущин, часто бывал в библиотеке [15].

Знакомство с жизнью Крыма начала XIX века происходило у воспитанников через периодическую печать.

В 1815 году В. Кюхельбекер получал журнал «Амфион», с которым знакомились его однокашники. В номерах этого издания встречались сведения о Новороссии. В апрельском журнале этого года И.М. Долгорукий, рассуждая о южных степях, цитирует книгу будущего одесского знакомого Пушкина К. Сикара «Письма о Крыме, об Одессе и Азовском море» (СПб, 1810 г.) [16]. Здесь же содержится оценка роли императрицы Екатерины II в истории этого края [17]. Говорится и о нынешнем состоянии дел на юге: «Здешнему Губернатору некогда лишний час проспать. — Дюк опять сего дня поскакал в Крым. — Видно, флот Турецкой, хоть не страшен, да и не забавен» [18]. Автор говорит о герцоге А. де Ришелье, в гурзуфском доме которого в 1820 году Пушкин проживет 3 недели.

Иван Абрамович Ганнибал (1731—1801). Неизвестный художник. 1790-е годы

В июньском номере «Амфиона» содержится материал об Ольвии, об археологических находках в этом античном полисе. Город Очаков назван «знаменитым местом в нашей Истории! Брал его Миних, брал и Потемкин» [19]. Далее речь идет о современном поэту Очакове. То, что Пушкин читал этот журнал, подтверждает письмо Александра Сергеевича В.А. Жуковскому от 25—30 декабря 1816 года. [20].

В 1812 году в ноябрьском номере журнала «Друг юношества» Пушкин мог прочесть о местах, где ему довелось спустя несколько лет побывать. В частности, в этом номере был опубликован «Перечень письма из Севастополя, от 15 апреля 1805 года, о красоте места Георгиевского монастыря и о церковном благолепии» [21]. А в октябрьском номере того же журнала за 1811 год лицеисты читали отрывок из 2-го издания «Тавриды» С.С. Боброва [22]. В № 10 журнала они ознакомились с рецензией на седьмую песню «Тавриды», написанной М. Невзоровым. На других страницах того же журнала можно найти биографии султанов Турции, материалы о распространении христианства в Крыму, о погоде на полуострове.

Анализ периодики этого времени позволяет сделать ряд выводов, важных применительно к рассматриваемой теме:

1) крымская тема была постоянной в периодике XIX века;

2) сведения о Крыме в периодике были разнообразны;

3) русская периодика стимулировала интерес Пушкина к полуострову, начиная с лицейского времени;

4) печатавшиеся сведения касались разных периодов истории полуострова, создавая тем самым многоаспектное представление о Крыме;

5) уже в Лицее Пушкин имел возможность, овладевая опытом современной русской поэзии, знакомиться со стихами о Крыме.

Как известно, в 1811—12 годах Пушкин читал журнал В.Г. Анастасевича «Улей». В одном из его номеров за 1811 год появилось стихотворение Антонова «Мечтание о Тавриде» [23], один из первых опытов романтического освоения темы. В начале пребывания в Царском Селе А.С. Пушкин, заглянув в журнал-сборник «Чтение в Беседе любителей русского слова», выписывавшийся Лицеем, несомненно прочел стихотворение шишковиста князя Д. Горчакова «Айше и Али» [24], действие которого происходит в татарской семье в Крыму. О знании этого автора Пушкиным говорит упоминание о нем в «Городке» (1815 г.).

В круг чтения лицеистов входили традиционно произведения И.И. Дмитриева, среди которых, несомненно, были и названные выше стихотворения, содержащие крымские мотивы. В.К. Кюхельбекер вспоминал: «перечитывая Дмитриева, я беспрестанно вспоминал Дельвига: как часто и много мы с ним читали и перечитывали старика! И должно же сказать, что мы оба ему обязаны» [25].

Молодые и зрелые годы поэта пришлись на период русско-турецких войн и присоединения Крыма к России. Отсюда — турецкие и крымские мотивы в его творчестве. Они звучат в стихотворениях И.И. Дмитриева, созданных в 1794 году. В знаменитой сатире «Чужой толк» поэт вспоминает об одах «на победы, // как покорили Крым...» «Тавридец, чтитель Магомеда» — персонаж его стихотворения «Глас патриота на взятие Варшавы». Турецкий мотив прозвучал в стихотворении «К Волге» [26].

«Чужого толка хитрый лирик», как назвал И.И. Дмитриева Пушкин в четвертой главе «Евгения Онегина» (написанной в Михайловском в 1824—1825 гг.), знал Сашу Пушкина еще в годы его московского детства. И есть множество доказательств того, насколько подробно знал Пушкин творчество этого мэтра отечественной сентиментальной поэзии.

Историческое и литературное образование поэта стимулировалось в 1816 году приехавшим на лето в Царское Село Н.М. Карамзиным¹. Л.С. Пушкин писал: «Карамзин читал ему рукописный труд свой и делился с ним досугом и суждениями» [27]. Значит, лицеист Пушкин знакомился с «Историей...» Н.М. Карамзина еще в рукописи.

Семья Карамзиных находилась в Царском Селе с 24 мая по 20 сентября. В это время Н.М. Карамзин работал, в основном, над девятым томом «Истории...», где показал царствование Ивана Грозного. Лицеист Александр Пушкин стал частым гостем Карамзиных, внимательным слушателем Николая Михайловича. Слушателем, в том числе, и девятого тома, приведшего в восторг К.Ф. Рылеева и других гостей историографа. Есть в этом томе и «крымские» строки. В частности, сведения о пребывании в Крыму в качестве пленника Василия Грязного, одного из «ближних людей» царя. Труд великого историка содержит огромное количество материалов по истории Крыма. Основное знакомство с «Историей государства Российского...» произойдет у Пушкина в последующие годы. Но начало этому было положено в Царском Селе.

Ежегодное летнее пребывание Н.М. Карамзина в Царском Селе усиливало интерес лицеистов к его трудам историографа и к повестям. Особенно популярна была «Бедная Лиза». Действие повести происходит у Симонова монастыря, усыпальницы Головиных, предков Пушкина крымского происхождения. Известно также, что Симонов монастырь, как и все подмосковные монастыри, был крепостью, защищавшей подступы к столице от татарских набегов. Пушкин не мог об этом не знать хотя бы потому, что этот факт отмечен Н.М. Карамзиным в его повести: «В 1591 году Симонов монастырь осадил крымский хан Казы-Гирей, но взять его не смогли» [28].

Привлечь внимание поэта-лицеиста к Крыму могли обстоятельства первых публикаций его стихотворений. Видимо, А. Дельвиг, по секрету от автора, послал в «Вестник Европы» пушкинское стихотворение «К другу стихотворцу». Оно было опубликовано в июле 1814 года. В следующем году в журнале «Российский музеум» опубликованы еще 18 стихотворений Пушкина. При этом, в апрельском номере журнала, при публикации «Воспоминаний в Царском Селе», помещена сноска: «За доставление сего подарка благодарим искренно родственников молодого поэта, которого талант так много обещает. И <здатель> М <узема>» [29] Это первое произведение поэта, напечатанное за полной его подписью. Оба журнала издавал в эти годы В.В. Измайлов, автор вышедшей в 1802 году книги «Путешествие в Полуденную Россию», содержавшей описание Крыма. Выбор изданий, как лицеистами, так и семьей поэта, определялся, видимо, сложившейся репутацией журнала, который много лет редактировали Н.М. Карамзин и В.А. Жуковский. Возможно, не последнюю роль сыграли и родственные связи. Анна Васильевна Измайлова (1754—1827), сестра В.В. Измайлова, была замужем за полковником Николаем Львовичем Пушкиным, дядей поэта. Это обстоятельство позволяет предположить знакомство Пушкина с книгой В.В. Измайлова о Крыме, написанной в письмах. Одним из мест остановки путешественника был Киев, где автор вспоминает о П.А. Румянцеве, герое битв с Турцией, похороненном в городе: «Поклонимся праху героя Задунайского» [30]. В «Путешествии в Полуденную Россию» рассказывается о заселении юга на примере Кременчуга, подробно описаны Бахчисарай, Херсонес, крымская торговля, приводятся сведения о походах Миниха, боях Суворова, о новых русских городах на юге. Пушкина могла также заинтересовать глава XV «Овидиополь», рассказывающая о местах, где «дышал пламенный поэт...» [31]. Речь идет об Овидии, римском поэте, чья судьба сложилась сродни пушкинской и нашла отклик в его творчестве.

Николай Михайлович Карамзин (1766—1826). Ж.Б. Дамон-Ортолани. 1805 год

Несомненно знакомство в лицейские годы с творчеством С.С. Боброва, автора поэмы «Таврида» и множества стихотворений, тематически связанных с Северным Причерноморьем и Крымом: «Тяжелый Бибрус» упоминается в стихотворении 1814 года «К другу стихотворцу». 1—8 декабря 1823 года Пушкин в письме к П.А. Вяземскому вспоминает строку из «Тавриды» С.С. Боброва: «Под стражею скопцов гарема», которая ввела его «во искушение» [32]. Лицейское чтение отложилось в памяти, и в период работы над Бахчисарайской поэмой Пушкин вернется к опыту С.С. Боброва.

Юный поэт был знаком с произведениями В.П. Петрова и Г.Р. Державина, о чем свидетельствуют его «Воспоминания в Царском Селе». Первый из них посвящал оды А.Г. Орлову, П.А. Румянцеву, А.В. Суворову, второй писал о победах П.А. Румянцева и А.В. Суворова над турецкими войсками. В Лицее волна интереса к стихам Г.Р. Державина связана также с подготовкой к экзамену 8 января 1815 года, где, по выражению Пушкина, «читаны были его стихи, разбирались его стихи, поминутно хвалили его стихи» [33].

Для самого Пушкина стимулом к изучению поэзии Г.Р. Державина было внимание к нему со стороны патриарха русской литературы.

К числу писателей, оказавших сильное влияние еще с лицейской поры на творчество и политические взгляды Пушкина, относится А.Н. Радищев. Его сатирическая поэма «Бова» была известна поэту-лицеисту. Образцом же для А.Н. Радищева послужила «Таврида» С.С. Боброва. Это в определенной степени объясняет появление в радищевской поэме строк о Крыме:

«Посещу я и Тавриду,
Где столь много всегда было
Превращений, оборотов,
Где кувыркались чредою
Скифы, греки, генуэзцы,
Где последний из Гиреев
Проплясал неловкий танец;
Чатырдаг, гора высока,
На тебя, во что ни станет,
Я вскарабкаюсь; с собою
Возьму плащ я для тумана,
А Боброва в услажденье» [34].

Радищевские стихи могли, таким образом, стимулировать чтение Пушкиным произведений С.С. Боброва на многие годы. Общеизвестен тот факт, что влияние писателя-революционера на творческий путь Пушкина сохранялось всю его жизнь.

Не позднее 1834 года в статье «Дельвиг» Пушкин указывает еще один источник литературной учебы лицеистов. Поэт пишет о своем друге: «Он знал почти наизусть Собрание русских стихотворений, изданное Жуковским» [35]. Пятитомная антология русской поэзии расширила познания Пушкина в поэзии, в том числе тематически связанной с Востоком, Северным Причерноморьем и Крымом. В Собрании содержатся оды полководцам, стихи различных авторов о Востоке, стихотворения Г.Р. Державина. Среди них — «Водопад», стихи, посвященные деятельности Г.А. Потемкина по присоединению Крыма к России. В стихотворении «Осень во время осады Очакова» Крым назван «царством Митридата».

В Лицее А.С. Пушкин, будущий «почетный гражданин кулис», приобщается к русскому театру, получает «уроки» русской театральной художественной школы. 2 сентября 1815 года лицеист А. Илличевский писал П. Фуссу:² «Наше Царское Село в летние дни есть Петербург в миниатюре. У нас есть вечерние гуляния, в саду музыка и песни, иногда театры. Всем этим обязаны мы графу Толстому... По знакомству с хозяином и мы имеем вход в его спектакли; ты можешь понять, что это наше первое и почти единственное удовольствие» [36]. К этому времени частные труппы накопили опыт постановок опер, сюжетно связанных с мусульманским Востоком. Традиция таких постановок создавалась, начиная еще с первой половины XVIII века.

Стих Г.Р. Державина «Великолепный князь Тавриды» повторил Пушкин в несколько сокращенном виде: «...Князь Тавриды» упоминается во второй песне «Руслана и Людмилы».

Граф Варфоломей Толстой в своем театре поставил оперу «Калиф на час», которую написал родственник одного из лицеистов. События спектакля происходили в Багдаде. Герои — халиф Гассан, Фатьма и другие. Пушкин был постоянным посетителем театра. Он видел там также спектакли «Тунисский паша», «Похищение из сераля», «Султанская неволя».

Таким был для поэта еще один из путей усвоения культуры исламского мира, частью которого в средневековье стал Крым. Некоторые реалии царскосельской жизни также, в той или иной степени, напоминали лицеистам о далеком южном полуострове. Известно, что из крымских поместий графини Софьи Потоцкой в Царскосельский парк присылали редкие экземпляры итальянских тополей.

Картинка татарского быта. Литография О. Раффе, XIX век

Другой пример: лицеист Федор Стевен был родным братом Х.Х. Стевена, директора и основателя Никитского ботанического сада.

Сыграл свою роль в этом процессе познания крымских реалий и круг общения будущего певца Тавриды. Чрезвычайно изменили лицейскую жизнь события Отечественной войны 1812 года и заграничного похода русских войск. Обитатели дворцового флигеля следили за ходом военной кампании. По воспоминаниям И.И. Пущина, газетная комната «никогда не была пуста в часы, свободные от классов; читались наперерыв русские и иностранные журналы, при неумолчных толках и прениях, — всему живо сочувствовалось у нас: сомнения сменялись восторгами при малейшем проблеске к лучшему» [38].

Спустя два года лицеисты с восторгом воспринимали каждую встречу с участниками боевых действий. Пройдут годы, и в повести «Метель» зазвучат воспоминания автора об этом времени: «Как сладки были слезы свидания» [39].

Одно из таких «свиданий» состоялось в 1815 году: адъютант <П.И.> Пестель и полковник <Ф. Н. Глинка> зарегистрированы среди посетителей Лицея [40].

К этому времени Ф.Н. Глинка был уже автором популярных «Писем русского офицера». Их известность в лицейской среде подтверждается вышедшим в декабре того же года третьим номером рукописного журнала «Лицейский мудрец», где в виде «пародии на «Письма русского офицера» Ф.Н. Глинки рассказывается «история с гоголем-моголем» [41].

В 1815—1816 годах 8 частей писем, в том числе и о войне, вышли отдельным изданием. Ранее, в 1812—1813 годах, письма, посвященные событиям Отечественной войны, были опубликованы в журналах «Русский вестник» и «Сын Отечества», которые регулярно читали в лицее.

Вне всяких сомнений, одним из наиболее волнующих сюжетов «Писем» стал вопрос о судьбе Москвы. Оправдывая уход русских войск из старой столицы, Федор Николаевич обращается к событиям прошлого: «Потеря Москвы не есть еще потеря Отечества. Так скажет история, и так говорит главнокомандующий» [42]. Свою мысль автор подтверждает аналогичными примерами из истории города: «Ты знаешь, что в 1571 году, при царе Иване Васильевиче, вся Москва была разорена и предана пламени набежавшими с ордой крымских татар ханом Дивлет-Гиреем в день 24 мая... Все улицы наполнены были кровью и трупами, и Москва-река «мертвых не пронесла!» — так повествует летописец. В 1612 году она терпела почти такую же участь и славно избавлена Пожарским» [43]. Автор, таким образом, соединил историю Москвы с историей Крымского ханства.

В ноябре 1814 — мае 1815 годов в Царском Селе происходит знакомство Пушкина с Н.Н. Раевским-младшим. Через несколько лет последует известное путешествие поэта в Крым со всей семьей Раевских.

В 1816 году состоялось знакомство Пушкина с корнетом П.Я. Чаадаевым, внуком историка и публициста М.М. Щербатова. С историческими трудами деда своего друга лицеист А. Пушкин знакомился, слушая «Историю...» Н.М. Карамзина, в которой они широко использованы. В наследии М.М. Щербатова о Крыме говорится в статьях «О повреждении нравов в России», «Оправдание моих мыслей», «Прошение Москвы о забвении ея», «Примечания для предбудущия турецкия войны», и, конечно, в его главном труде — «История Российская». С рукописями М.М. Щербатова поэт мог ознакомиться через П.Я. Чаадаева.

Привлечь внимание Пушкина к Крыму в лицейские годы мог В.А. Жуковский. Еще в 1810 году он задумал поэму «Владимир», вероятно, о крещении Руси. В 1815 году, как ясно из письма поэта к одному из его корреспондентов, в связи с этим замыслом он собрался в Крым: «У меня в голове прожект: съездить нынешним годом в Киев, и оттуда, если можно будет, в Крым. Этот вояж нужен будет для моей поэмы» [44]. Письмо написано 1 августа, а в мае-июне 1815 года В.А. Жуковский побывал в Лицее, где познакомился с Пушкиным. Два поэта могли говорить о творческих планах, и, в связи с этим, о предполагавшейся поездке В.А. Жуковского в Крым.

В «Первой программе записок» Пушкин упоминает Василия Федоровича Малиновского (1765—1814) — первого директора Царскосельского лицея (1811—1814), человека, оказавшего значительное влияние на лицеистов [45]. Его контакты с воспитанниками носили неформальный характер, и лицеисты часто проводили время в доме Василия Федоровича. До своего последнего назначения В.Ф. Малиновский состоял на дипломатической службе. Он жил в Турции, владел турецким языком. В 1791 году В.Ф. Малиновский в звании секретаря участвовал в заключении Ясского мирного договора, а в 1800 году был назначен генеральным русским консулом в Молдавии. Малиновского помнили там еще в кишиневские годы Пушкина. Нередко в беседах с лицеистами Василий Федорович вспоминал свою прежнюю службу и жизнь. Таким образом, знакомство Пушкина с мусульманским Востоком в Лицее носило не только книжный характер.

Так в годы царскосельской учебы создается сплав биографических и творческих компонентов процесса познания мусульманского Востока и Крыма. Некоторые его составляющие претерпели значительные изменения по сравнению с годами московского детства.

Василий Андреевич Жуковский (1783—1852). Е.Р. Рейтерн. 1832 год

В своем творчестве Пушкин в это время испытывал влияние поэтики французского классицизма и просветительства, русской сатирической литературы XVIII века и элегического романтизма В.А. Жуковского и К.Н. Батюшкова. Он читал С.С. Боброва, Гомера, Горация, Г.Р. Державина, М.М. Хераскова, Д.П. Горчакова, М.В. Ломоносова, других авторов. Посещая театр В. Толстого, усваивал культуру мира ислама.

В 1815 году Пушкин писал роман в духе философских повестей, характерных для просветителей XVIII века — «Фатам, или разум человеческий». По мнению Б.В. Томашевского, восточный элемент, «столь обычный в подобного рода повестях и типичный для них после перевода «Тысячи и одной ночи», должен был присутствовать и в сказке Пушкина» [45]. «Фатам» создавался под влиянием Вольтера, которого молодой поэт в лицейской поэме «Монах» называет «султаном французского Парнаса». Восточный элемент, ставший основным в период пушкинского романтизма, вошел в его творчество в годы учебы.

«Воспоминания в Царском Селе» (1813) и «Городок», где автор реализует тему русско-турецких войн, поэма «Монах» и стихотворение «К Наталье» (1813), с их восточными и античными мотивами, подготовили А.С. Пушкина к многоаспектному восприятию Крыма.

Все, что поэт узнавал о полуденном полуострове, несомненно, становилось запасом знаний, которым он пользовался на других этапах творчества при обращении к крымской теме. Уникальная память Пушкина, проявившаяся уже в те годы, способствовала усвоению этих разнообразных сведений. И.И. Пущин утверждал, что его друг «...все, что читал, помнил». [46]. Спустя много лет эту же особенность личности поэта отметит Д.В. Давыдов, поэт-партизан: «Помилуй, что за диявольская память?» [47]. А П.А. Плетнев написал о Пушкине, что природа «...наградила его изумительной памятью...» [48].

К 1814 году относится крупная поэтическая работа Пушкина, связавшая его поэзию с державинской тематикой, то есть с русско-турецкими войнами, завоеванием Тавриды. «Доброму Галичу» удалось убедить Пушкина показать поэтически борьбу с Наполеоном. При этом, учитывая, что на экзамене, для которого Пушкин писал свое стихотворение, должен был присутствовать Г.Р. Державин, необходимо было «вскрыть... связь настоящего с недавним прошлым и свои впечатления от царскосельских парков..., отлить в строфы высокой похвалы веку Екатерины, один из сподвижников которой и явится судьей его оды» [49]. Свои «Воспоминания в Царском Селе» юный поэт писал «путем изображения конкретных явлений внешнего мира по личным впечатлениям» [50]. В стихотворении отражены впечатления поэта от конкретных памятников архитектуры парка Царского Села. Там же — мотив Кагула — места победы П.А. Румянцева над турками в 1770 году. То, что тема войн XVIII века с Турцией закрепилась в творчестве первого лицейского поэта, доказывает стихотворение 1815 года «Городок», где выведен образ отставного майора «с очаковской медалью // На раненой груди». В пушкинское время ветеранов-офицеров с такими наградными знаками можно было видеть много. Очаковская медаль с двумя надписями: «За службу и храбрость» и «Очаков взят в декабре 1788» — была у каждого офицера, участвовавшего в штурме. Загляните во вторую главу «Онегина». Ленский у могилы Дмитрия Ларина вспоминал, как в детстве он играл «его Очаковской медалью».

Пройдет несколько лет. Представления о Тавриде, сформировавшиеся в детстве и юности поэта и обогащенные его пребыванием в полуденном крае, обретут бессмертие в «крымской» поэзии и прозе Пушкина.

Литература

1. Степанов Н.А. Лицейская лирика // Степанов Н.Л. Лирика Пушкина. — М., 1974. — С. 248.

2. Ключевский В.О. Речь, произнесенная в торжественном собрании Московского университета 5 июня 1880 г., в день открытия памятника Пушкину // Ключевский В.О. — Сочинения. — Т. VII. — М., 1959. — С. 146—147.

3. Пушкин А.С. Полн. собр. соч. В 10-ти тт. — Т. 1. — Л., 1977. — С. 70.

4. Вяземский П.А. Поминки. // Вяземский П.М. Стихотворения. — М., 1958. — С. 315.

5. Швидковский А.О. Город русского просвещения. М., 1991. — С 29.

6. Там же. — С. 29—30.

7. Пушкин А.С. Дневники. Записки. — Санкт-Петербург, 1995. — С. 60.

8. Малеванов Н.А. Архивные документы Лицея в ГИАЛО (1811—1817). Приложение // Пушкин и его время. — М., 1962. — С. 269.

9. Там же.

10. Кайданов И.К. Основания всеобщей политической истории. — Ч. 1. — СПб., 1814. — С. IX.

11. Там же. — С. 151.

12. Там же. — С. 198.

13. Герен А.Г. Руководство к истории политической системы европейских государств и колоний их... — СПб, 1834.

14. Малеванов И.А. Указ. соч. — С. 268.

15. Пущин И.И. Записки о Пушкине. Письма. — М., 1988. — С. 47.

16. Амфион. — 1815. — Апрель. — С. 21.

17. Там же. — С. 19.

18. Там же. — С. 20.

19. Амфион. — 1815. — Июнь. — С. 49.

20. Пушкин А.С. — Жуковскому В.А. 25—30 декабря 1816 г. // Там же. — Т. 10. — Л., 1979. — С. И.

21. Друг юношества. — М., 1812. — Ноябрь. — С. 69—75.

22. Друг юношества. — М., 1811. — Октябрь. — С. 102—124.

23. Антонов. Мечтание о Тавриде // Улей, помесячное издание на 1811 год. — Ч. 2. — № 7. — Июль. — С. 222—223.

24. Горчаков Д. Айше и Али // Чтение в Беседе любителей русского слова. — Кн. I — СПб, 1811. — С. 90—93.

25. Кюхельбекер Б.К. Путешествие. Дневник. Статьи. — Л., 1979. — С. 389.

26. Дмитриев И.И. Сочинения. — М. — 1986. — С. 45, 27, 33.

27. Вересаев В. Пушкин в жизни // Вересаев В. Сочинения.: В 4-х т. — Т. 2. — М., 1990. — С. 70.

28. Карамзин Н.М. Повести. — М., 1979. — С. 138.

29. Цявловский М.А. Летопись жизни и творчества А.С. Пушкина. 1799—1826. — Л., 1991. — С. 91.

30. Измайлов В.В. Путешествие в полуденную Россию — СПб., 1802. — С. 24.

31. Там же — С. 70.

32. Пушкин А.С. Полн. собр. соч.: В 10-ти тт. — Т. 10. — Л., 1979. — С. 70.

33. Пушкин А.С. Державин // Там же. — Т. 8. — Л., 1978. — С. 48.

34. Радищев А.Н. Бова // Радищев А.Н. Сочинения. — М, 1988. — С. 385.

35. Пушкин А.С. Дельвиг // Там же. — Т. 8. — Л., 1978. — С. 216.

36. Вересаев В. Указ. соч. — С. 70.

37. Цявловский М.А. Указ. соч. — С. 92.

38. Пущин И.И. Указ. соч. // Там же. — С. 42.

39. Пушкин А.С. Метель // Там же. — Т. 6. — Л., 1978. — С. 77.

40. Цявловский М.А. Указ. соч. // Там же. — С. 104.

41. Там же. — С. 101.

42. Глинка Ф.Н. Письма русского офицера. // Письма русского офицера. Зиновий Богдан Хмельницкий. — Киев, 1991. — С. 41.

43. Там же.

44. В.А. Жуковский в его письмах // Русская старина. — Т. 38. — 1883. — С. 98.

45. Пушкин А.С. Первая программа записок // Там же. — Т. 8. — Л., 1978. — С. 55.

46. Пущин И.И. Указ. соч. // Там же. — С. 34.

47. Кунин В.В. Друзья Пушкина. — Т. 2. — М., 1986. — С. 22.

48. Плетнев П.А. Сочинения и переписка. — Т. 1. — СПб, 1885. — С. 366.

49. Гроссман А.П. Пушкин. — М., 1960. — С. 87.

50. Там же.

Примечания

1. Николай Михайлович Карамзин — великий русский писатель и историк, автор «Истории Государства Российского».

2. Т. Фусс — друг детских лет Алексея Илличевского.